Наследник Монте-Кристо Митчелл Мередит

19

– Эмили!

Наутро после бала завтрак обычно подавался позднее, и леди Гренвилл, предпочитавшая рано вставать, собиралась посвятить утренние часы своему дневнику. Она как раз описывала встречу с Кэролайн и Филиппом, когда лорд Гренвилл окликнул ее.

– Уильям! – от неожиданности она капнула чернилами на страницу и недовольно обернулась к мужу. – Я не слышала, как ты вошел.

– Я испугал тебя? Прошу прощения, – он уселся напротив нее, теперь их разделял лишь маленький столик с лежащим на нем дневником. – Я собирался поговорить с тобой прежде, чем гости завладеют твоим вниманием. Уверен, ты ждешь от меня рассказа о поездке на ферму Колтона.

– Так и есть, – просто согласилась она.

– Я говорил с миссис Бренсвик и видел девочку, – Эмили завистливо вздохнула – ей самой не так повезло. – Не могу сказать, что эта женщина мне приятна, но ты права, ребенок не должен страдать из-за необдуманных поступков своих родных. Я сказал миссис Брансвик, что готов заботиться о племяннице в любой форме, какую она сочтет наилучшей для девочки. И что ты можешь стать для нее прекрасной матерью.

– Что же она ответила?

– Ты ей понравилась, и прежде она слышала о тебе как о доброй и милой леди, поэтому она не боится доверить тебе девочку. Обо мне она, похоже, не слишком хорошего мнения… – Уильям сделал паузу, ему явно не хотелось признавать, что недоброе отношение бывшей служанки задело его. – Словом, она не верит, что я способен открыто признать ее внучку своей племянницей и дать ей нашу фамилию.

– А ты и в самом деле на это способен? – насмешливо поинтересовалась Эмили.

– Ты как будто злишься на меня за то, что мне тяжело признать родственные связи с незаконной дочерью своего отца. Разве я не должен оберегать честь семьи? – лорд Гренвилл смотрел на жену с упреком.

– Именно это ты и делаешь постоянно, не так ли? – фыркнула леди Гренвилл, подумав о том, как скоро ее супругу наскучит Гренвилл-парк, и он устремится в Лондон к очаровательной миссис Рэйвенси. – Не пора ли уже вспомнить, что у тебя есть сердце?

– Я не могу полюбить кого-то по своему желанию! – говорил ли он сейчас о малышке Эйприл или о ней самой – Эмили не могла не задать себе этот вопрос.

– Достаточно будет, если ты проявишь доброту и участие. – Голос ее прозвучал холодно и устало.

– Как я уже сказал, я готов сделать это ради тебя и ради этой девочки, – тем же тоном ответил лорд Гренвилл. – Миссис Бренсвик обещала все обдумать и дать мне ответ через неделю.

– Почему так долго? – удивилась леди Гренвилл, пожилая фермерша показалась ей весьма решительной женщиной.

– Она хочет написать какой-то родственнице, живущей недалеко от Йорка. Миссис Бренсвик кажется, что было бы лучше, если б она сама и ее внучка уехали подальше от Торнвуда, туда, где никто не знает о происхождении девочки. Эйприл могла бы расти там лет до десяти, а после этого отправиться в пансион, который оплачу я. По окончании пансиона она может вернуться сюда воспитанной юной леди и жить в Гренвилл-парке на правах дальней родственницы до тех пор, пока не выйдет замуж. Приданое, разумеется, у нее будет.

– Вот как! Миссис Бренсвик придумала этот план, или его предложил ты? – Эмили сразу поняла, что предложенная идея защитит как репутацию Гренвиллов, так и девочку, над которой за пределами Торнвуда не станут насмехаться. Фамилию «Бренсвик» к тому времени уже позабудут, а если кто-нибудь и свяжет мисс Бренсвик со старыми сплетнями о покойном лорде Гренвилле и служанке, покровительство нынешнего лорда и хорошее приданое остудит пыл сплетников.

– Она сама заговорила об этом, – сердито ответил Уильям, его все больше раздражал насмешливый взгляд жены и ее слова. – Как мне кажется, это весьма здравая идея, прежде всего, учитывающая интересы девочки. Или же ты так хочешь забрать ее, что не готова считаться с ними? Как будто тебе недостаточно одной Люси?

– Если бы у меня была собственная дочь, возможно, я и не стала бы привозить в Гренвилл-парк чужого ребенка! – как он посмел так задеть ее? – Но я не отказалась бы от участия ни в судьбе мисс Хаттон, ни Эйприл! Это тебе нет дела ни до кого, кроме…

Эмили замолчала. Она не смогла бы произнести имя Агнесс без того, чтобы не устроить настоящий скандал. В Гренвилл-парке полно гостей, и ей лучше сдержать себя. Кто знает, как сильно разозлится Уильям на упоминание о своей любовнице. Что, если он уедет немедленно? Эмили не хотелось, чтобы ее подруги еще сильнее переживали из-за нее, особенно Сьюзен. Достаточно и того, что Ричард Соммерсвиль не пожелал остаться в Гренвилл-парке и уехал вместе с доктором Вудом, а до того держался подальше от лорда Гренвилла, как будто они уже не друзья.

Уильям понял ее по-своему, но лишь пожал плечами.

– Я не могу заставить себя не думать о Луизе, но это не означает, что я не могу испытывать чувств к кому-то еще. И я также восхищаюсь твоей способностью открывать свое сердце для других людей. Но не требуй от меня слишком многого. Я соглашусь с любым решением, которое примет миссис Бренсвик.

Это заявление не оставило места для сомнений – спорить с лордом Гренвиллом сейчас бессмысленно. Эмили молча кивнула. Она старалась думать об Эйприл, но его слова о чувствах к другим, под которыми, конечно, подразумевалась миссис Рэйвенси, ранили Эмили. Что ж, он поступает именно так, как обещал ей в день помолвки – живет своей собственной жизнью, заботясь лишь о внешних приличиях. Вот только его любовница не сочла нужным позаботиться о том, чтобы репутация безутешного вдовца сохранялась за лордом Гренвиллом и впредь.

– Хорошо, – коротко ответила леди Гренвилл и потянулась за пером, давая понять, что разговор окончен.

Однако муж как будто не понял намека.

– Я хотел сказать тебе еще кое-что. Меня беспокоит бабушка.

Эмили тотчас отложила перо, боясь, что пальцы своей дрожью выдадут ее волнение. Что бы ни случилось с леди Пламсбери в будущем, в ее теперешнем состоянии виновата жена ее внука. Вот только лорд Гренвилл не должен узнать об этом. Что, если старуха рассказала ему?…

– Что именно встревожило тебя? – быстро спросила она мужа. – Доктор Вуд лишь вчера говорил мне, что в ее состоянии нет перемен к худшему.

– Речь не идет о ее телесном здоровье, скорее, о душевном. – Уильям потер виски – этот жест усталости Эмили уже не раз замечала за ним и с грустью думала о том, что скоро ее любимый мужчина начнет стареть… – Ты ведь знаешь, с какой болезненной страстью она всегда относилась к приобретению новых земель…

– Она опять купила что-то? – леди Гренвилл подавила вздох облегчения.

– В том-то и дело, что продала. Она избавилась уже от значительной части своих владений и собирается продавать и дальше!

– Не понимаю, что все же тебя беспокоит, – Эмили пожала плечами. – Она всегда жаловалась, что у нее почти нет свободных средств, все вложено в землю. Сейчас ей, должно быть, понадобились деньги, только и всего. Она добилась права распоряжаться своим имуществом.

– Ты права, и все-таки… Это так не похоже на нее, – Уильям и сам не мог объяснить, почему ему так не нравятся внезапно изменившиеся привычки бабушки.

– Ты мог бы спросить, зачем ей нужны такие огромные деньги, – она не знала, что еще может посоветовать супругу. В том, что касалось леди Пламсбери, ей хотелось участвовать как можно меньше.

– Конечно, я спросил, но ее ответ ничего не прояснил.

– И что же она сказала? Решила оставить тебя без наследства и завещать все Нику Ченнингу? – как бы Эмили этого хотела! Проклятое наследство старухи она отдала бы кому угодно, лишь бы только Уильям и Лори не оказались владельцами богатства, полученного неправедным путем!

– Она сказала, что ей нужны деньги, чтобы сделать одно весьма выгодное вложение, но так и не сообщила, какое именно. Только то, что вложенный капитал удвоится или даже утроится. Ей известно, что у меня нет желания когда бы то ни было заниматься управлением огромной территорией, которую составляли ее владения до недавнего времени. Поэтому она собирается оставить мне и своему правнуку деньги, которые можно использовать, как мне будет угодно.

«Лучше всего отдать их на благотворительность! – тут же подумала леди Гренвилл. – Сколько пансионов и школ для бедных детей можно было бы открыть на эти деньги! И даже построить несколько фабрик, условия работы на которых не приводили бы к ранней смерти рабочих! Или организовать медицинский колледж для девушек!»

– Это звучит разумнее, чем все, что твоя бабушка когда-либо говорила о своем наследстве. Прости, я все еще не могу понять твоей тревоги, – после недавнего спора о судьбе маленькой Эйприл заводить разговор о ее обширных благотворительных планах Эмили не решилась.

– Да я и сам не знаю, что меня встревожило, – лорд Гренвилл поднялся на ноги. – Скорее всего, таинственный способ, который она выбрала, чтобы быстро умножить полученные от продажи земли средства. Возможно ли, что кто-то решил обмануть старую женщину? Она не перенесет потери своих денег… Тем более что ей должно быть так тяжело расставаться со всеми этими лугами и фермами. Она продает даже лес, принадлежащий прежде лорду Мортему. А она ведь так хотела когда-то его купить!

– Лорд Мортем окончил свои дни в тюрьме, владение его собственностью никому не принесет счастья, вспомни о Феллоузах, – воспоминание о печальной истории молодого честолюбивого лорда давно не посещало Эмили, как и афера мистера Феллоуза, в которую оказался втянутым Ричард, и она не собиралась позволить этому случиться сейчас. – Ты успокоишься, когда поговоришь с ее поверенным. Когда будешь в Лондоне, нанеси ему визит, расспроси о планах твоей бабушки. Уверена, он не позволит ей совершить необдуманный поступок, да она и не доверится сомнительным личностям, только не леди Пламсбери! Возраст и болезни не влияют на ее умение разбираться в людях.

– Надеюсь, что так. Я напишу ее поверенному, я пока не собираюсь в Лондон, – лорд Гренвилл уже направлялся к двери, когда вопрос жены остановил его.

– В самом деле?

– Я слишком долго отсутствовал и хочу побыть в Гренвилл-парке несколько недель, прежде чем соглашусь снова покинуть его. – Уильям не понял удивления, промелькнувшего на лице Эмили.

Говорить было больше не о чем, и она снова склонилась над своим дневником, чтобы скрыть замешательство. Лорд Гренвилл уже разговаривал в холле с рано поднявшимся полковником Дейлом, а леди Гренвилл все еще недоумевала. Она-то полагала, что Уильям не сегодня, так завтра устремится в объятия миссис Рэйвенси, от которых был так долго отлучен, а он вовсе не собирается уезжать! Неужели любовница уже наскучила ему?

Продолжать строить подобные догадки ей помешала Джейн. Миссис Стоунвилль нарочно встала пораньше, чтобы застать подругу одну. У них было еще полчаса до того, как леди Боффарт, Кэролайн и Сьюзен спустятся, чтобы немного поболтать до завтрака.

– Я уверена теперь, что у Эдмунда есть любовница, и женился он на мне только ради денег мистера Несбитта, – без всяких предисловий заявила Джейн, как только села напротив Эмили на стул, несколько минут назад занятый лордом Гренвиллом.

– Негодяй! – вырвалось у Эмили, и подруга согласно кивнула. – Но… ты уверена в этом наверняка?

– Он провел в нашем доме пятницу и часть субботы, но не захотел остаться на воскресенье и поехать со мной на ваш праздник. В субботу утром, когда мы завтракали, ему принесли письмо, – начала рассказывать Джейн. – Он поспешно схватил его с подноса, но я заметила, что надписано оно женским почерком. Мне даже показалось, что я узнаю эту руку, если пригляжусь получше, но Эдмунд слишком быстро спрятал его.

– И ты не спросила, кто ему пишет?

– Конечно же, спросила! – Лицо миссис Стоунвилль омрачилось. – Он ответил, что это касается только его дел, и так грубо, что даже Ричард не выдержал и резким тоном оборвал его. Эдмунд нехотя извинился передо мной и вышел, посмотрев на моего брата таким взглядом, что я даже испугалась…

– Подумать только, и это тот милый скромный юноша, которого когда-то полюбила Луиза! Поверить не могу, что он превратился в расчетливого дельца и жестокосердного мужа! – Эмили не могла не задуматься, как сложилась бы жизнь ее сестры, не уступи она настояниям матери и не выйди замуж за лорда Гренвилла. Была бы Луиза жива сейчас? И была бы она счастлива? Вероятнее всего, мистер Стоунвилль стал бы священником, как и собирался, и молодые супруги жили бы на деньги леди Боффарт до тех пор, пока ему не удалось бы заполучить приход. А вместо всего этого Эдмунд ожесточился и теперь причиняет боль Джейн!

– Увы, перенесенные испытания дурно сказались на его характере. И я совершенно не знаю, что теперь делать! – Молодая женщина потрогала обручальное кольцо с таким видом, как будто оно жгло ей палец. – Вскоре после завтрака Эдмунд уехал, едва попрощавшись, а Ричард сказал, что, если муж еще раз заговорит со мной подобным образом, он вышвырнет его из своего дома.

– И я не стану осуждать его за это, – с одобрением заметила Эмили. – Эдмунд ведет себя отвратительно, но ты уверена, что он солгал? Может быть, письмо и правда касалось какого-то дела, которое ему не слишком удается, отчего он и потерял самообладание?

– Почерк был определенно женский. Ты знаешь хоть одну даму, кроме леди Пламсбери, которая сама вела бы дела? – сердито фыркнула Джейн. – Я уже рассказывала тебе, чем обернулись мои мечты помогать сперва отцу, а затем мужу. И все мужчины таковы, они не допустят женщину в свои владения, если у них будет хотя бы малейший шанс избежать этого.

– Мне очень жаль, милая, – подруга протянула руку через стол, и миссис Стоунвилль благодарно сжала пальцы Эмили. – Что же до того, что тебе делать… Заставь его объясниться, довольно тянуть! Не говори о его измене, это разозлит его и унизит тебя. Говори о том, что ты не так себе представляла брак с ним, и, если он намерен и дальше оставлять тебя в доме брата в одиночестве, ты уйдешь от него. И пусть ему остается твое приданое, ты не будешь голодать и без него!

– Отец не одобрит этот поступок, у них с Эдмундом общие дела…

– Не думай об этом! Даже если мистер Несбитт не даст тебе больше ни пенни, друзья не позволят тебе остаться без средств! Да и Ричард сейчас в лучшем положении, нежели до твоего знакомства с мистером Несбиттом. Ты справлялась прежде, справишься и теперь!

– Мне жаль, что ты не уехала с леди Боффарт и Люси. Я бы присоединилась к вам, пожалуй. – Джейн должна была испытывать горчайшее разочарование, ведь замужество, о котором она столько лет мечтала, принесло ей лишь огорчения, но она держалась спокойно.

– Ты ведь знаешь, я не могу, как бы мне ни хотелось… – Эмили вздохнула. – Из-за чьей-то ошибки или злой воли матушка серьезно больна, и своим отъездом я попросту убью ее. Но я уже думала о том, чтобы попутешествовать с тетушкой и Люси. Поедем с нами! Ты можешь ничего не рассказывать отцу, если не хочешь, но тебе нужно все решить с Эдмундом. Даже если он не любит тебя, он не смеет запирать тебя в Торнвуде!

– Я с радостью поеду с вами! Ричард тоже предлагал мне уехать, но я не должна бежать от проблем, сперва я потребую у Эдмунда объяснений! – безмятежное обычно лицо Джейн приняло грозное выражение, и Эмили подумала, что мистер Стоунвилль еще не знает, какую решительную женщину взял в жены. Пускай пеняет на себя!

Подруги решили, что в следующее же появление мистера Стоунвилля в Торнвуде Джейн выскажет ему все, что держала в себе последний месяц, и не позволит лживым уверениям успокоить себя, как это было в тот день в Лондоне, когда Эдмунд обещал ей всю свою любовь.

– Ты ведь не так уж сильно влюблена в него? – осторожно спросила Эмили, боясь обидеть подругу и в то же время желая, наконец, узнать, насколько сильно задето сердце Джейн.

– Не так уж сильно, иначе я проливала бы слезы и заламывала руки, – усмехнулась миссис Стоунвилль. – Он сразу понравился мне, и позже я поверила в его чувства и позволила себе поверить в свои. Но ты же помнишь, я всегда стремилась к замужеству не ради чувства, а ради благополучия. Я буду страдать из-за разрыва с мужем, но не настолько, как будешь страдать ты, если уедешь от Уильяма.

– Мне все же жаль, что тебе не удалось познать это чувство, пусть оно и принесло мне столько страданий, – задумчиво протянула Эмили. – Но, может быть, оно найдет и тебя, как нашло же оно Ричарда!

– Может быть… – так же медленно ответила Джейн и улыбнулась какой-то странной, несвойственной ей загадочной улыбкой.

«Не означает ли это, что моя милая подруга влюблена? – спросить об этом леди Гренвилл уже не успела – в гостиную заглянула улыбающаяся Кэролайн. – Господи, не допусти, чтобы это оказался Риддл! Хоть бы он никогда не приезжал в Торнвуд или уж уехал бы поскорее! Как бы мне хотелось больше не встречаться с ним!»

20

Однако новая встреча с мистером Риддлом случилась раньше, чем Эмили могла себе представить. Этот джентльмен как будто нарочно дожидался, когда лорд Гренвилл уедет навестить вывихнувшего ногу мистера Пауэлла, а леди Боффарт отправится за покупками в Эппинг и возьмет с собой Люси.

Когда Хетти доложила о госте, леди Гренвилл сперва хотела отказаться принять его, но тут же подумала, что это наиболее подходящий случай выговорить ему за бестактные расспросы прислуги и заодно намекнуть, что джентльмену, если он таковым является, не стоит компрометировать миссис Стоунвилль.

Своим видом Риддл удивил Эмили не меньше, чем неожиданностью своего визита. Молодой человек выглядел намного проще и при этом элегантнее, чем привыкли его видеть в Торнвуде. Никаких васильковых фраков и апельсиновых жилетов, а волосы лишь слегка завиваются в отличие от обычных кудрей.

– Мистер Риддл? – вопросительный тон леди Гренвилл был холоден и намекал на скорое окончание визита, но джентльмен приветствовал ее с безупречной вежливостью.

– Прошу простить мою навязчивость, леди Гренвилл. Я знаю, что встречи со мной не доставляют вам удовольствие, но осмеливаюсь надеяться, что к концу моего визита вы измените мнение о моей персоне, хотя бы отчасти, – серьезный тон джентльмена вполне соответствовал его виду.

– Что ж, полагаю, у вас есть основания думать подобным образом, и я готова услышать ваши доводы, – так же серьезно ответила Эмили.

Риддл вел себя необычно, и она должна преодолеть свою неприязнь и выслушать его, это будет справедливо. К тому же она чувствовала, как растет ее любопытство, уж очень заметным было это перевоплощение легкомысленного болтуна в сдержанного молодого человека.

– Мне придется сделать сегодня несколько признаний, – кажется, Риддл все же не вполне избавился от своей обычной нарочитости. – Чтобы настроить нашу беседу на нужный лад, я начну с самого главного признания. «Надеюсь, он не станет объясняться в любви к Джейн или кому-то еще из моих подруг», – с легким испугом подумала Эмили. Чего еще можно ожидать после такого вступления? Но признание, ожидавшее ее, оказалось совершенно иного рода.

– На самом деле меня зовут вовсе не Чарльз Риддл, и я не племянник суперинтендента Миллза.

– Так кто же вы? – судя по возникшей паузе, от нее ожидали именно этого вопроса, и леди Гренвилл оправдала ожидания. Ее изумление, кажется, вполне удовлетворило гостя, желавшего поразить ее, и он заговорил снова.

– Лорд Чарльз Мернейт, к вашим услугам, миледи. Навряд ли вам известно это имя, титул был пожалован мне высочайшей волей сравнительно недавно и без особой огласки.

– Так вот почему у вас такая любопытная фамилия… Это был намек, которого мы не поняли. И для чего нужна вам эта мистификация? – Ей не хотелось поощрять его, играя предложенную роль, но с каждым его словом ее нетерпение росло, и Эмили стремилась как можно скорее получить ответы на вопросы, которые она еще даже не успела задать.

– У суперинтендента Миллза действительно есть племянник Чарльз Риддл, и он именно таков, каким меня привыкли видеть в Торнвуде. Так что в этом смысле ваших соседей нельзя назвать жертвами обмана, – начал лорд Мернейт, и леди Гренвилл решила не прерывать его речь. – В настоящее время мистер Риддл пребывает на севере в поместье своей сестры, сосланный туда в наказание за известные вам прегрешения. Не воспользоваться случаем примерить маску повесы и хвастуна, перед которым открыты все двери, показалось мне пренебрежением своей удачей. Тем более что мне так или иначе нужно было проникнуть в местное общество. Думаю, вам любопытно узнать зачем.

– Даже если и нет, вы ведь все равно намерены рассказать, – Эмили ехидно прищурила глаза – довольно уже ему рисоваться, даже если он сейчас встанет и направится к двери, она не станет его удерживать. Ни за что не станет, не так ли?

– Вы правы, и вам придется дослушать мою повесть, хотите вы того или нет, – тут же подтвердил джентльмен. – Прошу простить меня за некоторую вычурность речей, манеры мистера Риддла словно впитались мне в кожу, и от них не так-то легко избавиться. Тем более что только сегодня и только с вами я позволил себе забыть маску Чарльза Риддла в доме моего дяди. То есть суперинтендента Миллза, конечно же.

– Я поняла, кого вы имеете в виду, – леди Гренвилл все же не удержалась от того, чтобы поторопить отклонившегося от главной темы собеседника.

– Дело в том, что у меня тоже есть дядя, которому, надеюсь, больше повезло с племянником, нежели вашему суперинтенденту, – самодовольно улыбнулся лорд Мернейт, тотчас же превратившийся в пустоголового хвастуна Чарльза Риддла. – Так вот, мой дядюшка возглавляет департамент уголовного розыска.

Эмили не была бы удивлена сильнее, окажись дядюшка лорда Мернейта самим премьер-министром.

– Ваш дядя занимает высокий пост в Скотленд-Ярде, а вы приехали сюда под видом племянника суперинтендента Миллза! – воскликнула она. – Что же вы надеетесь отыскать в Торнвуде?

– Мне кажется, вам не понаслышке известно о нескольких преступных деяниях, совершенных в здешних местах, – настал черед лорда Мернейта ехидно ухмыляться.

– Так и есть, – не стала отрицать Эмили, уж наверняка этот проныра навел справки и узнал все, что хотел, в том числе и о роли леди Гренвилл в поисках злоумышленников. – Но виновные в совершенных преступлениях были найдены Миллзом и его констеблями и понесли заслуженную кару.

– Вы очень снисходительны к моему мнимому дядюшке, миледи. Интересно знать, как бы вам понравился мой настоящий дядя, вы наверняка нашли бы о чем поговорить с ним. Насколько я мог разобраться в событиях, происходивших в Торнвуде и близлежащих поместьях за последние два-три года, именно ваше участие позволило суперинтенденту отыскать злодеев и заслужить одобрение моего подлинного дядюшки. Без вас Миллз бы уже потерял свое место… Впрочем, – как будто опомнился молодой джентльмен, – речь сейчас не о Миллзе. Вы спрашивали, что привело меня в этот милый городок… Уверенность в том, что в Торнвуде или рядом с ним рождаются преступные замыслы, охватывающие едва ли не всю Англию!

– Или вы так же склонны к преувеличениям, как мистер Риддл, или ваши слова должны ужаснуть меня, – леди Гренвилл потянула за концы шали, плотнее закутываясь. – Я бы предпочла первое.

– Увы, я и хотел бы сказать, что собирался немного попугать вас, миледи, но это не так. Поверьте, я бы и вовсе не стал начинать этот разговор, если б не был уверен, во-первых, что у вас хватит силы духа меня выслушать без нервной дрожи и обмороков, и, во-вторых, что вы можете помочь мне в поисках вдохновителя этих воистину адских деяний!

– Надеюсь, вы правы и в том, и в другом, хотя мне искренне хотелось бы, чтобы вы ошиблись. Для такого маленького городка, как Торнвуд, уже довольно преступлений!

– Увы, я уверен в своей правоте. – Джентльмен потрогал пальцем свои усики, словно они мешали ему, и Эмили решила, что в обычной жизни лорд Мернейт обходится без них. – Если позволите, я расскажу вам, с чего все началось.

– Я только этого и жду, милорд, – серьезно ответила его собеседница. – Но сперва скажите, вы тоже занимаете какую-то должность в Скотленд-Ярде, или ваше участие в поисках преступников обусловлено скукой?

– Вижу, вы понимаете меня! – искренне рассмеялся Мернейт. – Должно быть, потому, что и сами грешите склонностью к расследованиям!

– Мое участие в некоторых… событиях было обусловлено не столько скукой, сколько желанием помочь друзьям уладить их затруднения, – против воли, Эмили была задета, хотя и знала, что этот странный человек отчасти прав.

– Чтобы окончательно не упасть в ваших глазах, скажу, что мной двигает желание помочь дядюшке покарать злодеев, с которыми не могут справиться обычные констебли с их дубинками. Некоторые люди воображают себя властителями над другими людьми, включая их состояние и душу, и мне это не нравится!

– У вас уже есть опыт в поиске подобных злодеев? – скептически поинтересовалась Эмили, лорд Мернейт казался ей слишком молодым.

– Я не вправе рассказать вам о двух пугающих загадках, на благополучном разрешении которых зиждется не только так раздражающая вас самоуверенность, но и мой недавно обретенный титул. Поэтому вам остается лишь поверить мне на слово или не поверить, но понаблюдать за тем, как я ищу ключ к этой новой тайне, а затем уж, исходя из результата, сделать окончательный вывод, – он посмотрел на нее таким пронизывающим взглядом, что леди Гренвилл оставалось лишь молча кивнуть. – Итак, с вашего позволения, я начну свой рассказ.

Эмили промолчала, позволяя собеседнику говорить дальше. Она была взволнована и слегка напугана его словами, а воображение уже начало рисовать какие-то неясные картины несчастий, которые могут настигнуть ее близких и друзей, откажись она выслушать своего гостя.

– Почти полтора года назад в полицию обратилась одна бедная женщина, вдова столяра. Она тревожилась о своей младшей сестре, с которой собиралась встретиться, чтобы навестить их общую тетку. Мисс Деррик, так звали эту девушку, зарабатывала на жизнь уроками рисования. Родители дали ей лучшее образование, нежели ее сестре, к тому же, по словам все той же сестры, мисс Деррик была очень красива и умела вести себя как настоящая леди. Вдова столяра побывала в квартирке, которую снимала мисс Деррик, упорно отказывавшаяся жить с сестрой и тремя ее детьми, как ее ни уговаривали. Домовладелица заявила, что не видела мисс Деррик уже несколько дней, но не похоже, чтобы девушка куда-то уехала – все ее вещи были на месте, кроме небольшого саквояжа и теплого плаща. Такое внезапное исчезновение обеспокоило сестру, и она обратилась сперва к поверенному мисс Деррик. Не странно ли, что у бедной девушки был собственный поверенный? – лорд Мернейт прервал сам себя, давая Эмили возможность позвонить горничной и попросить принести чай.

После того как Хетти ушла исполнять поручение, джентльмен продолжил. Рассказчиком он оказался ничуть не худшим, чем изображаемый им мистер Риддл, но на его собеседницу скорее производил впечатление сам сюжет повествования, нежели выразительная речь лорда Мернейта.

– Поверенный отказался говорить с сестрой мисс Деррик, основываясь на воле своей клиентки. По его словам, молодая девушка могла уехать в путешествие с поклонником или искать приключений каким-либо иным образом, и он, как добросовестный служащий, не будет беседовать с кем-либо о мисс Деррик до тех пор, пока факт ее смерти не будет определенно доказан. После этой отповеди сестра мисс Деррик и обратилась в полицию. Были предприняты поиски учеников мисс Деррик, но они не увенчались успехом. Хозяйка не видела, чтобы кто-либо приходил в квартирку, должно быть, девушка сама посещала учеников, так как часто отсутствовала. Почтенной вдове оставалось лишь надеяться, что поверенный прав, и ее легкомысленная сестра вскоре объявится, опозоренная каким-нибудь повесой. Так бы все и продолжалось, если бы бедная женщина не пришлась по нраву немолодому констеблю, тоже недавно овдовевшему. Именно он и вспомнил о ней, когда прошлой весной Темза отдала еще одну свою жертву, утонувшую, должно быть, много месяцев назад.

Эмили поежилась, хотя и ожидала уже чего-то подобного, рассказ лорда Мернейта неминуемо должен был подойти к какой-то трагедии. И, скорее всего, не единственной.

– По каким-то признакам, цепочке с медальоном, кольцу или чему-то в этом роде, сестре удалось опознать мисс Деррик. Бедная женщина никак не могла поверить, что кто-то должен был настолько ненавидеть ее сестру, чтобы утопить в Темзе. А в том, что это не был несчастный случай, полицейский врач готов был поклясться. По его словам, мисс Деррик сперва свернули шею, а уж затем сбросили в воду, – лорд Мернейт остановился. – Простите, мне не следовало сообщать вам эти подробности…

– Вы сами недавно говорили, что я выдержу ваш рассказ, какие бы ужасы вы мне ни приготовили! – Леди Гренвилл слушала напряженно, но не собиралась закатывать глаза или падать в обморок. – История бедняжки трагична, но, полагаю, вы еще не подошли к главному. Как эта смерть связана с Торнвудом?

– Уже скоро вы это узнаете. – Лорд Мернейт дождался, когда горничная накроет на стол и уйдет, потом заговорил снова. – После того как тело мисс Деррик было найдено и опознано, констебль лично сопроводил понравившуюся ему вдову к поверенному ее сестры, которому ничего иного не оставалось, как признать, что его клиентка скончалась, и предъявить завещание. Которое, признаюсь, очень удивило и констебля, и его спутницу. Мисс Деррик завещала сестре все свое имущество, оно состояло из небольшого особняка в приличном районе Лондона и значительной суммы денег, вложенной в ценные бумаги нескольких компаний.

Джентльмен сделал эффектную паузу, чтобы глотнуть чая, но Эмили была уверена – он ожидает от своей собеседницы охов и ахов. Что ж, тут он просчитался – леди Гренвилл не настолько наивна, чтобы прийти в состояние крайнего изумления, узнав, что у бедной учительницы рисования была другая, тайная жизнь. Эмили встречалась уже и не с такими удивительными историями. Феллоузы, например, с помощью подлога завладели чужим состоянием, превышающим все, чем могла владеть покойная мисс Деррик.

Так и не дождавшись реакции, на которую он смел надеяться, лорд Мернейт подавил досаду и продолжил.

– Когда открылись эти обстоятельства, за дело взялся уже не констебль, а инспектор. Происхождение богатства мисс Деррик ее поверенный объяснить не смог, как его ни допрашивали. Время от времени она приносила ему крупные суммы денег, а его задачей было лишь вложить их наиболее подходящим образом. В особняке, доставшемся вдове столяра, обнаружилась покрытая пылью красивая и дорогая мебель, сломанная и разбросанная так, что стало понятно – кто-то проник в дом мисс Деррик и что-то в нем искал. Нашел ли, нет ли – оставалось загадкой, но мой дядя, который узнал обо всем вскоре после опознания тела утонувшей девушки, склонен думать, что поиски были успешными лишь отчасти.

– Почему? – наконец, не выдержала Эмили.

– Потому, что вместе с завещанием, бумагами и ключом от особняка поверенный передал сестре мисс Деррик запечатанный конверт, в котором находилось две толстых тетради.

– Ее дневники! – все-таки леди Гренвилл ахнула и подалась вперед.

– Совершенно верно! – с кислым видом ответил лорд Мернейт, одновременно восхищенный и разочарованный сообразительностью собеседницы. – И в этих дневниках было записано то, что заставило ужаснуться даже моего дядю!

– Мисс Деррик была преступницей? Она шантажировала кого-то и таким образом сумела заработать крупные суммы? – Эмили вспомнила, как ее подруге Джейн пришлось уплатить шантажисту пятьсот фунтов, чтобы узнать тайну своего рождения – громадные деньги для девушки вроде мисс Деррик.

– И опять вы правы, леди Гренвилл! – Лорд Мернейт все же улыбнулся – насколько проще общаться с умной женщиной, не то что с хорошенькими бестолковыми юными леди, которыми буквально наводнен Торнвуд и окрестные поместья. – Вот только шантаж был не единственным призванием мисс Деррик, и действовала она не в одиночку, а исполняя распоряжения некоего лица, которое описывает в своем дневнике как человека, управлявшегося с целым сонмом преступников различного рода так же легко, как дирижер со своим оркестром. Их стезя – шантаж, убийства, подделка драгоценностей… О, вижу, вы поняли, о чем я говорю!

– Мой бриллиантовый гарнитур, оказавшийся искусно выполненным стеклом! – Эмили взволнованно подалась вперед – неужели спустя полтора года на эту темную историю прольется немного света?

– О, да, миледи. В дневнике мисс Деррик упоминается о некоем молодом исследователе с континента, кажется, из Богемии, который сумел изобрести стекло, настолько хорошо имитирующее драгоценные камни, что даже опытные ювелиры с трудом могут отличить подделку. И то только потому, что это все же стекло, и оно бьется.

– Вы хотите сказать, что этот изобретатель открыл в Англии мастерскую по изготовлению фальшивых украшений? Если полиция узнала о нем, почему он не арестован? Или об этом просто не писали газеты?

– Все не так просто, миледи. – Мернейт с интересом посмотрел на пирог, но не осмелился прерваться, опасаясь рассердить свою нетерпеливую слушательницу. – Этому гению нужны были средства на продолжение своих изысканий, и он продал свой секрет покровителю мисс Деррик, а этот человек организовал мастерскую и продажу изделий. Как вы наверняка помните, магазин в Лондоне полиция закрыла, но арестовать преступников так и не удалось.

Эмили молча кивнула и, смилостивившись, предложила лорду Мернейту отведать пирог. Джентльмен немедленно воспользовался любезностью, и разговор продолжился лишь через несколько минут. За это время леди Гренвилл успела обдумать услышанное и, прежде чем собеседник заговорил снова, спросила:

– Эта мисс Деррик в своем дневнике упоминает Торнвуд? Вы приехали сюда, потому что именно здесь живет этот ужасный человек? Она назвала его имя?

– Увы, она написала, что он называет себя «Эдвин Р. Тоун», но это явно ненастоящее имя. В конторе при магазине, где продавались поддельные бриллианты, было найдено несколько писем с указаниями его владельцу, и все они подписаны Эдвином Тоуном, но откуда они отправлены, нам узнать не удалось. Он слишком осторожен, чтобы посылать письма из Торнвуда.

– А что-то еще, что могло бы помочь найти его? Торнвуд – маленький городок, почти все его жители хорошо знают друг друга…

– Из дневника мисс Деррик следует, что этот человек принадлежит к светскому обществу, скорее всего, он живет не в Торнвуде, а в одном из расположенных вокруг поместий.

– Как такое возможно? – изумилась Эмили. – Мои соседи – милейшие люди, и нашим общим недостатком можно назвать лишь любовь к сплетням.

– Не мне вам говорить, что не все из ваших знакомых оказались такими уж милыми, – резонно заметил лорд Мернейт. – То, что я успел узнать о совершенных здесь преступлениях, весьма впечатляет.

– Мистер Рассел, Кэтрин Рис-Джонс, лорд Мортем… Да, мне придется согласиться – мы не так хорошо знаем друг друга, как могли бы надеяться после стольких лет близкого соседства.

– Вот как раз о лорде Мортеме я и хотел поговорить с вами, – похоже, собеседник Эмили еще не исчерпал свой запас неожиданных заявлений. – На страницах дневника мисс Деррик этому несчастному уделяется очень много места.

– Они были знакомы? – леди Гренвилл недоверчиво нахмурилась – откуда заносчивому, честолюбивому лорду, а именно таким был Мортем, знать бедную учительницу рисования? Впрочем, она таковой и не была.

– Мисс Деррик некоторое время занимала место компаньонки при матери лорда Мортема. Вы и ваши соседи знали ее под другим именем, – с явным удовольствием лорд Мернейт ответил на этот вопрос, уверенный, что удивление его собеседницы возрастет еще более, а ее догадки должны были помочь ему приблизиться к истине.

– Мисс… Гилбертс? Так ее звали? Она была замешана в истории с убийством горничной, и именно ее слова дали возможность суперинтенденту Миллзу арестовать лорда Мортема!

– Все это так, вот только мисс Гилбертс оказалась в поместье лорда Мортема не случайно. Ее целью было именно соблазнить джентльмена и скомпрометировать его, с тем, чтобы добиться от него согласия на сделку, от которой он упорно отказывался. Это загадочный мистер Тоун подослал ее к леди Мортем. Мало того, из дневника мисс Деррик, я буду и дальше называть ее так, явственно следует, что этот молодой человек не был повинен в убийстве горничной миссис Стоунвилль! Бедняга стал жертвой хитроумного плана, который был так мастерски приведен в исполнение, что ни у кого не было сомнений в справедливости обвинения.

– Боже мой! – перед глазами Эмили возникло надменное лицо лорда Мортема, узкое, с некрасивым крючковатым носом. Молодой лорд, несмотря на свое богатство и честолюбивые планы, не пользовался популярностью у юных леди, но он не заслужил такой ужасной участи – умереть в тюрьме, несправедливо обвиненный в убийстве. – Бедная леди Мортем, ей пришлось пережить позор и смерть сына! Как жестоки и коварны должны быть люди, совершившие такое преступление!

– Опять я должен согласиться с вами, – кивнул Мернейт. – И мы обязаны найти этих людей! Мисс Деррик уже не сможет ответить за свои проступки, но мистер Тоун жив и благоденствует!

– Мы? Какую помощь я могу вам оказать, лорд Мернейт? – Эмили чувствовала, как растет ее негодование и злость на преступников, но при этом ощущала себя беспомощной. – Я не могу даже вообразить, кто из моих знакомых может скрываться под именем мистера Тоуна!

– Не стоит торопиться, миледи, мой рассказ далек от завершения, и я очень надеюсь на вашу помощь. Кому было выгодно избавиться от лорда Мортема, мы еще обсудим, а сейчас давайте вернемся к трагическим происшествиям, приведшим к гибели вашей горничной и еще трех девушек, включая и ту, что погибла на кладбище в день помолвки мистера и миссис Говард.

– Фанни? Выходит, все же она упала не случайно?

– Вы ведь подозревали, что ее убили? Суперинтендент Миллз говорил мне, что вам долго не давали покоя первые три случая, но потом, когда смерть четвертой горничной удалось объяснить преступлением лорда Мортема, вам пришлось признать свою ошибку.

– Так оно и было. – Эмили испытывала столь сильное волнение, что ей хотелось вскочить и начать ходить кругами по комнате, но больная нога и необходимость соблюдать приличия заставляли ее оставаться на месте. – Джейн сказала как-то, что наших горничных как будто настигло какое-то проклятье, и ее слова прочно заняли место в моих мыслях. Мне казалось, что все четыре девушки могли узнать что-то, впоследствии погубившее их, и я даже пыталась спасти последнюю, Энн.

– Каким образом? – насторожился лорд Мернейт, недоеденный пирог был мгновенно позабыт. – Об этом мне ничего не удалось разузнать.

– Я увезла Энн из дома Соммерсвилей, – теперь настал черед Эмили удивлять своего гостя. – Моя сестра должна была отправиться погостить в Брайтон, а ее горничная в это время болела. Мне показалась удачной такая возможность, и я уговорила Энн занять место горничной моей сестры. Даже мои подруги не знали подлинную причину этого отъезда.

– Но потом ей пришлось вернуться, и убийца настиг ее, – задумчиво протянул лорд Мернейт.

– Я сочла, что опасности нет, это было моей ошибкой, как я теперь догадываюсь. – Леди Гренвилл была расстроена и обескуражена.

– Почему вы так решили? – быстро спросил джентльмен.

Эмили не спешила отвечать. Рассказать историю кражи ее бриллиантового колье и возвращения его означало бы выставить Дафну Пейтон воровкой, а саму себя – укрывательницей преступницы. Но надо же как-то объяснить этому дотошному молодому человеку, почему Энн вернулась в Торнвуд, а леди Гренвилл успокоилась и сочла опасность надуманной, а свои предположения – домыслами, порожденными скукой.

О том, что Дафна вспомнила о подслушанном ею разговоре неизвестных мужчины и женщины, касавшемся смерти мистера Рассела, Эмили тоже предпочла пока умолчать. Миссис Пейтон едва не скомпрометировала себя, когда решила устроить свидание с любовником прямо во время бала в Гренвилл-парке, полагая, что в платье горничной на нее не обратят внимание. Тогда после признания Дафны Эмили вновь задумалась о произошедших слишком быстро, одно за другим, несчастьях с молодыми девушками, но последующие события потребовали, чтобы она посвящала время новым загадкам и происшествиям, и размышления о событиях двухлетней давности пришлось отложить. Кажется, сегодня как раз тот день, когда к ним придется вернуться…

– Скажем так, в моем доме случилось одно странное происшествие, с которым, как мне показалось, могли быть связаны горничные. Позже все разъяснилось, я успокоилась и согласилась с теми, кто считал все эти три смерти результатом несчастного стечения обстоятельств.

– Правильно ли я понимаю – вы не расскажете мне о таинственном происшествии в Гренвилл-парке? – недовольным тоном поинтересовался лорд Мернейт.

– Совершенно правильно, сэр. Даю вам слово, что случившееся не имеет отношения к человеку, которого вы разыскиваете, – уверенно заявила Эмили. – А также хочу уведомить вас, что моему супругу ничего не известно об этом… недоразумении. На случай, если вы вдруг захотите расспросить его…

«Кстати, почему это вы искали возможность застать меня одну? – вдруг подумала она. – Всем известно, что поисками убийцы Флоренс Несбитт мы занимались вместе с Уильямом, а Джейн и ее брат нам помогали. Как и потом, когда Ричарда обвиняли в смерти мистера Ходжкинса, лорд Гренвилл был рядом со мной… И после убийства Бет Флинн…»

Следующие слова джентльмена отнюдь не развеяли ее растерянность:

– Я не собираюсь беседовать с лордом Гренвиллом о чем-либо из того, что мы с вами сегодня затронули или еще только затронем. У меня есть для этого причина, но о ней я скажу вам позже.

Эмили только пожала плечами. Уж не подозревает ли он Уильяма? Похоже на то, но в чем его можно подозревать? Существование любовницы говорит о том, что джентльмен не придерживается высоких моральных правил, но не означает, что он к тому же является преступником!

– Что ж, я не стану просить вас об излишней откровенности. Тем более что я и сам уверен – что бы ни случилось в Гренвилл-парке, это не имеет отношения к смерти девушек.

– То есть вам известно о том, что имеет отношение к ним, не так ли?

– В дневнике мисс Деррик об этом говорится, – тут же согласился лорд Мернейт. – По ее словам, одна из горничных подслушала тайную беседу мистера Тоуна с его компаньоном. Он не мог допустить ни раскрытия своей тайны, ни шантажа со стороны горничной, но он не смог узнать эту девушку, она исчезла слишком быстро.

– И посчитал необходимым уничтожить всех, кто был в этот момент в доме… – Эмили содрогнулась. Получается, все же именно легкомыслие Дафны Пейтон привело к этим четырем трагедиям! И в день рождения леди Гренвилл, в ее доме, среди ее гостей был жестокий и коварный убийца! И она знает его или хотя бы встречалась с ним, если это кто-то из знакомых или родственников ее соседей, которого кто-то из них захватил с собой на бал!

Должно быть, все эти пугающие мысли отразились на ее лице, так как лорд Мернейт обеспокоенно вытянул шею, внимательно вглядываясь в черты ее лица – не говорит ли чрезмерная бледность леди о приближении обморока? Однако же леди Гренвилл была крепче, чем можно было подумать, глядя на ее худобу и искалеченную ногу.

– Упоминала ли мисс Деррик, что подслушанный разговор состоялся в Гренвилл-парке, на балу, который я устраивала для своих друзей в день рождения, двадцать четвертого мая, уже почти три года назад? – спросила она лорда Мернейта.

– Выходит, я не зря подозревал, что вы можете знать что-то важное, что-то, оставшееся незамеченным суперинтендентом Миллзом! – воодушевлению лорда Мернейта, казалось, не мешало даже то, что они говорили о жестоких убийствах невинных девушек. – В дневнике мисс Деррик все записи помечены определенными датами, и упомянутого разговора она действительно касается в записи от июня 1870 года, но о том, что беседа состоялась в Гренвилл-парке, она не сообщила. А это, как я понимаю теперь, должно послужить ключом к раскрытию тайны личности мистера Эдвина Р. Тоуна.

– Среди моих гостей не было человека, носящего такое или хотя бы похожее имя.

– Это не должно нам помешать. Как бы его ни звали на самом деле, вы с ним знакомы. К тому же, не забывайте, он говорил с кем-то еще, и этого другого преступника вы тоже должны знать. Что вы не рассказываете мне, леди Гренвилл?

Эмили почувствовала смущение и досаду – как будто этот любитель разгадывать загадки, связанные с преступлениями, в чем-то подозревает ее. А ведь он приехал сюда в надежде на ее помощь! Но как рассказать ему о Дафне? Можно ли понадеяться на его сдержанность? Сведениями, которые Мернейт раздобудет в Торнвуде, ему придется поделиться со своим дядей. Нельзя допустить, чтобы Пейтоны оказались замешаны в скандале теперь, когда карьера Джорджа идет в гору!

– Я расскажу вам то, что смогу, не подвергая опасности скомпрометировать кого-то из моих знакомых, – после неловкой паузы медленно произнесла леди Гренвилл. – Прошлым летом, когда миновало уже больше года с тех ужасных дней, мне стало известно, что одна леди переоделась в платье горничной, чтобы… встретиться с кем-то тайным образом. На служанку никто из моих гостей не обратил бы внимания, но ее едва не разоблачила настоящая горничная. Этой леди пришлось спрятаться в кабинете лорда Гренвилла и переждать немного. В соседней с кабинетом библиотеке беседовали двое людей…

– Так это была не горничная! – Мернейт был удивлен не меньше, чем Эмили, когда узнала о его настоящем имени и цели появления в Торнвуде. – Полагаю, не ошибусь, если предположу, что ее таинственная встреча была связана с романтическим приключением. И это означает, что четыре девушки погибли из-за знакомой вам леди!

– Эта мысль не давала мне покоя долгие недели, – ей послышался упрек в словах собеседника. – И я готова сделать все возможное, чтобы негодяй был наказан!

– Я надеялся на вашу помощь, но, признаться, удивлен, что вы, с вашей наблюдательностью и тонким умом, до сих пор не выяснили, кем были эти люди.

Молодая женщина сделала вид, что не заметила комплимента, если слова лорда Мернейта можно было счесть таковым.

– У меня возникли подозрения относительно одного из собеседников, – призналась она. Эмили не готова была назвать имя леди Пламсбери. В августе, когда между ними состоялось то ужасное объяснение, она не смогла открыто обвинить старуху из желания защитить Уильяма и Лори от позора и горьких переживаний. После случившегося с бабушкой лорда Гренвилла удара Эмили посчитала наказание старой дамы достаточным, но сознавала, что намеренно прогоняет мысли о том, что леди Пламсбери может быть причастна и к другим преступлениям. В стремлении завладеть землями мистера Рассела бессердечная старуха посоветовала сыну Рассела отправить отца на тот свет, но ведь леди Пламсбери охотилась не только за владениями Рассела! Многие годы она приобретала земельные угодья в графстве и за его пределами, и владельцы не всегда рады были расстаться со своей собственностью в угоду алчной старухе!

Однажды леди Гренвилл уже оступилась на пути к справедливости, больше она не должна потворствовать преступникам!

– У меня тоже есть определенные мысли по этому поводу, – Мернейт словно не заметил смятения Эмили. – Поскольку в конечном итоге задачей мисс Деррик было скомпрометировать лорда Мортема, я осторожно навел справки и узнал, что кое-кто из знакомых лорда нашел в его аресте свою выгоду. Мать несчастного молодого человека продала этим людям часть владений и драгоценностей, и цена, уплаченная ими, намного меньше той, что они должны были предложить по справедливости.

Все это Эмили было хорошо известно. Леди Пламсбери испытывала непреодолимое желание получить в собственность знаменитый лес лорда Мортема, и леди Мортем вынужденно исполнила ее мечту. Правда, другие соседи тоже не остались в стороне – Блэквеллы завладели фермами, а Пауэллы прибавили к своим владениям часть речных земель… Что, если кто-то из них вместе с леди Пламсбери и осуществил тот чудовищный план, раз и навсегда избавившись от строптивого лорда Мортема?

– Я знаю, как неприятно вам слышать это, но бабушка вашего супруга больше всех остальных выиграла от гибели лорда Мортема. Не хотелось бы мне обвинять кого-либо без доказательств, но, увы, в дневниках мисс Деррик мне не удалось почерпнуть ни одного упоминания о леди Пламсбери. Как и о других ваших соседях, заключивших похожие сделки. Мистер Блэквелл и мистер Пауэлл, сколько бы я к ним ни приглядывался, кажутся мне равно подходящими на роль Эдвина Тоуна. Как и еще несколько джентльменов и даже леди. Но более других я подозреваю еще одного человека. Вы догадываетесь, о ком я говорю?

Эмили покачала головой, и тогда лорд Мернейт назвал имя.

21

И две недели спустя после разговора с лордом Мернейтом Эмили не представляла, как ей опровергнуть его уверенность в том, что вдохновенным творцом преступных деяний был лорд Гренвилл.

В какой-то момент этой беседы она заподозрила, что рано или поздно приезжий сыщик-любитель назовет Уильяма, но ей все равно невыносимо тяжело было услышать произнесенное вслух: «Вы навряд ли удивитесь, миледи, если я скажу, что под личиной неизвестного нам Эдвина Р. Тоуна может скрываться лорд Гренвилл».

Будь Эмили на десять, да даже на пять лет моложе, она приказала бы Мернейту убираться вон и больше никогда не показываться на пороге Гренвилл-парка, но в свои двадцать шесть она если не набралась мудрости, то хотя бы повзрослела. Разве мало среди ее знакомых оказалось людей, поразивших ее своими поступками? А ведь она могла бы заявить, что слишком хорошо знает их, чтобы ожидать чего-то необычного. Так почему Уильям не может оказаться таким же таинственным и коварным незнакомцем? Только потому, что она любит его? Да это просто смешно!

Нет, утверждать, что лорд Гренвилл не способен на преступление, она не вправе. Она и себе не раз уже задавала вопрос, на какие деяния готова пойти ради безопасности и спокойствия своей семьи, но так и не измерила до сих пор глубины пропасти, в которую готова спуститься. Что уж говорить о других?

Другое дело, что убийство горничных или изготовление фальшивых бриллиантов никак нельзя назвать жестом отчаяния, призванным спасти кого-то от беды. Так что же ей остается? Да то же, что и прежде – думать, наблюдать, делать выводы и не давать воли своей фантазии. Она должна либо доказать, что Мернейт ошибается, либо разоблачить лорда Гренвилла, чего бы это ни стоило, в первую очередь ей самой.

Все тревожные и загадочные события, которые ей довелось пережить, она, против ожидания лорда Мернейта, не рассматривала как забавные приключения, слишком много печали они принесли ей самой и ее близким. Но все они меркли перед тем, что она должна была пережить теперь.

Вот только как взяться за дело? Следить за мужем, прокрадываться в его кабинет, читать его письма и просматривать бумаги? Эмили не обладала талантами мисс Деррик, чей дневник лорд Мернейт пообещал привезти ей в надежде, что она сможет узнать мистера Тоуна по каким-то описаниям или намекам. С ее хромотой она не успеет скрыться вовремя, если Уильям внезапно появится в своих покоях. Да она и не была уверена, что он хранит важные документы в своем кабинете.

За время их супружества Эмили нечасто видела лорда Гренвилла, и его затворничество вполне могло быть притворством. Неужели вместо того чтобы рассматривать портрет Луизы и ее драгоценности, Уильям изобретал планы, один ужаснее другого? А не могло ли горе свести его с ума, превратить в безумца, о чьем безумии никто не догадывался долгие годы? Эта мысль напугала Эмили, но она вскоре решительно отвергла ее. Тому, о чем рассказывал лорд Мернейт, не может служить оправданием ни отчаяние, ни безумие. Значит, ей нужно заняться поисками мистера Тоуна, причем проявляя всю возможную осторожность. По сравнению с этим человеком Кэтрин Рис-Джонс и миссис Феллоуз казались безобидными школьницами, а мистер Рассел и его сообщник – лишь подмастерьями.