Наследник Монте-Кристо Митчелл Мередит
Леди Гренвилл не успела дочитать дневник до завтрака – слишком уж много написала мисс Деррик, и слишком часто Эмили останавливалась, чтобы перевести дыхание. Впервые ей приходилось читать записи преступника, где помимо фактов излагались и впечатления от содеянного. Мисс Деррик, как решила Эмили, не заслуживала ни малейшего сострадания. Эта девушка ступила на путь неправедный не ради спасения кого-то из близких, вслед за возлюбленным и даже не из стремления к приключениям. Вовсе нет, мисс Деррик жаждала одного – разбогатеть, и, несмотря на то, что ее капитал приобрел значительные размеры, немыслимые для учительницы рисования, она не собиралась останавливаться. Чужие чувства, как и чужие деньги, казались ей лишь источником для достижения своей цели.
«Пожалуй, мистер Тоун счел ее не только предательницей, но и особой, опасной для него самого, – перед тем как отложить чтение до вечера, Эмили некоторое время перебирала страницы, чтобы сделать отметки возле фраз, показавшихся ей важными. – Рано или поздно она захотела бы занять его место и, кто знает, может быть, даже сумела бы добиться своего. – Боже мой, как отвратительны были ее помыслы! Скорей бы уж закончить читать это и никогда больше не брать в руки такое, будь то подлинные записи или чей-нибудь новомодный роман! Я не допущу, чтобы тетушка Розалин по окончании этой истории написала что-то подобное! Пусть сейчас и в моде прекрасные и коварные героини вроде мисс Феллоуз!»
С такими мыслями леди Гренвилл поднялась с постели и позвала Хетти помочь одеться. После завтрака она отправила Ричарду записку с просьбой немедленно отправляться к мистеру Несбитту за Джейн, отклонив все другие приглашения. Она звала брата и сестру провести в Гренвилл-парке весь следующий день и, может быть, даже остаться на ночь. Разговор им предстоял долгий, и Эмили надеялась, что после всех обсуждений они сумеют чем-то помочь лорду Мернейту. Тогда он не станет сердиться на то, что она не исполнила его просьбу хранить существование мистера Эдвина Р. Тоуна в секрете.
За окном в голых ветвях аллеи шумел ветер, ночь уже давно настала, а собравшаяся у круглого стола троица все никак не могла закончить разговор, занявший весь день, как и предполагала Эмили.
Ричард и Джейн полностью разделили ее чувства – гнев, возмущение, ужас, жалость, отвращение, острую потребность поскорее найти ненавистного мистера Тоуна… Сменяли друг друга чайники со свежим чаем, Соммерсвиль то и дело отпивал немного бренди, а подруги – незаменимого в тяжелые часы шерри. Вот только подобных потрясений никто из них еще не испытывал. Или им так казалось сейчас…
Сколько всего уже было сказано, леди не единожды поплакали о несчастных жертвах, пусть, кроме лорда Мортема, они не были знакомы больше ни с кем из тех, кого мисс Деррик обманула, соблазнила или шантажировала. Ричард, позабыв о положенной сдержанности в обществе дам, не пожалел ругательств ни для мистера Тоуна, ни для армии его помощников, таких, как мисс Деррик.
И все же они так и не могли понять, кого же подозревать. Эмили не стала утаивать от друзей роль леди Пламсбери и не пощадила Дафну, чье легкомыслие стало проклятьем для четверых молоденьких горничных. Ричард чувствовал себя смущенным и виноватым – ведь именно ради встреч с ним ветреная миссис Пейтон переодевалась в платье своей горничной. Джейн и Эмили единодушно сошлись во мнении, что ни Сьюзен, ни Дафне не следует рассказывать о том, что им удалось узнать. Пусть для них обеих прошлое останется в прошлом, а в будущем их ожидают лишь заботы о малышах и счастливая семейная жизнь. Насколько это возможно у Дафны с Джорджем.
Ричард и Джейн сочувствовали Уильяму, но не согласились с решением Эмили скрыть от него коварство его собственной бабушки. Соммерсвиль уже давно не приезжал в Гренвилл-парк, когда его хозяин был дома: Ричард не собирался прощать приятеля за роман с миссис Рэйвенси. Замечал ли Уильям холодность со стороны друга детства, сказать было трудно.
Сейчас Ричард заявил, что лорду Гренвиллу пошло бы на пользу такое потрясение, и миссис Стоунвилль была согласна с братом.
– Он не заслужил заботы, которой ты продолжаешь окружать его. Это ведь он обещал оберегать тебя до самой смерти, а вместо этого ты поддерживаешь огонь в семейном очаге, выстроенном из одних лишь камней, без скрепляющего его раствора.
Подразумевает ли Джейн под этим раствором любовь, дружбу или взаимную выгоду – Эмили не стала спрашивать из боязни еще сильнее расстроить подругу. Еще утром, когда взволнованные друзья появились на пороге ее гостиной, Джейн сообщила леди Гренвилл, что Эдмунд уже два раза писал ее отцу о делах из Лондона. Выходит, Стоунвилль вернулся из своей поездки, если только он вообще уезжал, но совершенно не торопится к своей супруге. Ричард едва ли не скрипел зубами, когда говорил о своем зяте. Он заявил, что намерен проследить за мистером Стоунвиллем и выяснить, где тот проводит время помимо конторы. Если у Эдмунда есть любовница, он больше никогда не переступит порог дома Соммерсвилей – так решительно заявил Ричард, и Джейн, похоже, впервые за многие годы чувствовала себя под защитой брата.
Эмили от души согласилась с тем, что в поведении Стоунвилля уже давно пора разобраться, и намекнула, что мистер Риддл, то есть лорд Мернейт, также весьма озабочен счастьем Джейн.
По тому, как вспыхнули щеки Джейн, стало понятно – переживания мистера Риддла ей более чем приятны. Тут Эмили успокоилась – что бы ни натворил Стоунвилль, сердце ее подруги уже не будет разбито! А все остальное они переживут.
Поэтому она предложила оставить выяснение тайн Эдмунда на потом и разложила на столе дневники мисс Деррик. С того момента прошло уже много часов, но Николас Ченнинг все еще казался им наиболее подходящим на роль мистера Тоуна.
Мистер Блэквелл с затеянной им перестройкой своего большого дома тоже выглядел в глазах троих друзей подозрительным – обычно Блэквелл жаловался на недостаток средств на постройку новой оранжереи, а теперь вдруг занялся едва ли не строительством нового особняка! Впрочем, возможно, он просто любил пожаловаться на судьбу, а сам последние годы откладывал часть доходов на будущее строительство.
Не обвинять же каждого соседа! Так они дойдут до того, что преступником окажется доктор Вуд или викарий Кастлтон! Придя к выводу, что уже слишком поздно для того, чтобы высказывать связные суждения, друзья разошлись по своим спальням, но заснуть каждый из них смог очень не скоро.
Эмили снова и снова думала о Дафне, невольно погубившей четверых девушек. Что, если бы леди Пламсбери и ее таинственный компаньон узнали миссис Пейтон? Тогда смерть ожидала бы Даффи, а ее мужу и друзьям пришлось бы строить мучительные догадки, кто мог так сильно ненавидеть хорошенькую легкомысленную женщину, чтобы лишить ее жизни. Подумать только, Дафна никогда не узнает, какой опасности сумела избежать! А бедные горничные так и не узнали, за что их настигла такая ужасная смерть! Они, должно быть, мило раскланялись со своим убийцей или даже приветствовали его кокетливой улыбкой, если это был кто-то из нанятых мистером Тоуном помощников, вроде рассыльного или почтальона…
Измученная бесконечным круговоротом одних и тех же мыслей, не приводящих ее к какому-нибудь открытию, Эмили, наконец, заснула.
Миссис Стоунвилль долго сидела в кресле возле окна, размышляя о мисс Деррик. Если бы не корыстолюбие этой особы, заставившее ее копаться в бумагах своей хозяйки, письмо матери Джейн к своей подруге так и осталось бы лежать среди других документов леди Мортем. Как оно попало к старой леди, узнать было уже невозможно, как и то, читала ли сама леди Мортем это письмо, или просто хранила его в своем личном архиве. Как бы там ни было, выходит, Джейн должна быть признательна мисс Деррик, ведь ее жизнь совершенно переменилась после того, как она познакомилась с мистером Несбиттом и открыто назвалась его дочерью! Необходимость бесконечно подсчитывать скудные доходы, экономить на всем и уговаривать брата перестать проигрывать жалкие остатки их наследства – все это исчезло, уступив место непривычному благополучию. Единственное, о чем сейчас жалела Джейн, это о замужестве. Она не была до конца откровенной с Эмили и не рассказывала, сколько холодности и пренебрежения замечала во взглядах и словах мужа всего лишь через несколько недель после венчания. Не появись в ее жизни другой мужчина, совершенно не похожий на человека, которого она могла бы считать подходящей партией, Джейн принялась бы налаживать свою жизнь, не разводясь с мужем, но и не рассчитывая на его заботу и нежность. Сейчас же она понимала, что это для нее попросту невозможно. Пример леди Боффарт, сбежавшей от своего супруга с любовником, давал Джейн силы верить, что счастье для нее еще возможно.
После того что она узнала сегодня, ей многое стало понятным. Неожиданные переходы мистера Риддла от пустой болтовни к проницательным замечаниям, его серьезные рассуждения, когда они с Джейн были одни, наконец, ее тяга к нему, необъяснимая, если бы он был тем, за кого себя выдавал… Все встало на свои места, как только Эмили рассказала о том, кем на самом деле был мистер Риддл. Джейн даже не станет сердиться из-за того, что первой его секрет узнала не она. Лишь бы только Мернейт захотел жениться на ней после того, как закончится его миссия в Торнвуде! Но на это, судя по намекам Эмили, она вполне могла надеяться. Надо только избавиться от расчетливого негодяя, которым Джейн теперь считала Эдмунда Стоунвилля. Что стало с сентиментальным юношей, любившим некогда Луизу Уитмен и мечтавшим стать священником? И почему он так обходится со своей женой – с этими мыслями Джейн устроилась в постели и заснула с улыбкой, хотя ресницы ее намокли от слез.
Что же до Ричарда Соммерсвиля, то его размышления были далеки от романтических. Сперва молодой джентльмен с негодованием думал о том, что его общение с соседями и друзьями детства теперь будет отравлено подозрениями. Он уже потерял одного друга, а в будущем ему предстояло лишиться еще кого-то из добрых знакомых. И чем скорее это произойдет, чем скорее тайна будет раскрыта, тем лучше для всех в Торнвуде и вокруг него. С другой стороны, Ричард чувствовал, как растет в нем азарт, как мучает его любопытство и желание немедленно продолжить рассуждения и поиски, долженствующие привести к преступнику. И это стремление оказалось как нельзя более кстати. От скуки и одиночества Соммерсвиль вновь начал играть и уже спустил двести фунтов – сумму значительную в прежние времена, когда у них с Джейн оставалось так мало денег на то, чтобы вести хозяйство и содержать прислугу, и едва заметная сейчас, когда их делами заправлял мистер Несбитт. К счастью, ни этот джентльмен, ни сестра Ричарда пока не знали о проигрыше, иначе не избежать очередного семейного скандала. Что ж, поиски преступника отвлекут его, а потом, когда мистер Тоун будет найден – а он должен быть найден! – Ричарду придется всерьез задуматься о женитьбе. Через несколько недель ему исполнится тридцать, и тянуть дальше нет никакой возможности. Соммерсвиль с удовольствием играл с детьми и надеялся, что милая жена и скорое появление многочисленных наследников заставит его навсегда забыть о карточном столе. Ах да, прежде он должен еще помочь сестре разорвать сковывающие ее цепи неудачного брака. Ричард намеревался во что бы то ни стало выяснить как можно больше об этом Эдмунде Стоунвилле, а затем пойти со сведениями к мистеру Несбитту и заставить его принять сторону дочери. Брак должен быть расторгнут! И тогда Джейн сможет быть счастливой с лордом Мернейтом, который, должно быть, обладает некоторыми средствами и к тому же умеет быть полезным сильным мира сего, а, значит, у его семьи всегда будет кров и стол. Сестра Ричарда привыкла к скромной жизни, а брак с богатым человеком не принес ей радости. Что ж, может быть, она будет счастливее в небольшом домике, но рядом с любимым мужем и детьми. А вот на ком же жениться ему самому? Перебирая в памяти знакомых ему молодых леди, способных ослушаться своих матушек и связать жизнь с Соммерсвилем, Ричард и заснул.
Наутро даже леди Гренвилл встала поздно, и после короткого завтрака вся компания вновь сосредоточилась на волнующем их вопросе, пытаясь от рассуждений перейти к догадкам. Леди Гренвилл попросила экономку принести список гостей, побывавших на балу по случаю двадцатичетырехлетия хозяйки Гренвилл-парка. Если миссис Даррем и удивилась просьбе, она этого ничем не показала, и принесла требуемый список без промедления. Эмили не сомневалась – каждый день жизни Гренвилл-парка нашел тщательное отражение в записях рачительной экономки, как бы много времени ни отнимали они от других дел, которыми с раннего утра и до позднего вечера была озабочена миссис Даррем.
Увы, вычеркнуть из списка удалось только нескольких юных джентльменов, бестолковых шалопаев, которые явно не были способны создать целое преступное сообщество. Всех остальных мужчин нельзя было исключить, какими бы добропорядочными они ни казались. Оставили даже доктора Вуда и викария Кастлтона, хотя подозрения в адрес добродушных пожилых джентльменов вызвали несколько шуток Ричарда и благодарный смех обеих леди, почувствовавших, как их напряжение немного рассеивается.
Разочарованные тем, что список не помог им уменьшить количество подходящих на роль мистера Тоуна мужчин, все трое решили, что надо двигаться дальше другим путем. Вот только путь этот был все так же скрыт в тумане домыслов и предположений.
Джейн вслед за Эмили снова и снова перебирала страницы дневника мисс Деррик. Как бы она ни была удивлена, узнав настоящее имя своего поклонника и цель его приезда в Торнвуд, она готова была простить ему мистификацию с мистером Риддлом, а вот прощать отвратительное поведение мисс Деррик Джейн не собиралась, несмотря на свои ночные рассуждения. Она еще раз повторила, что охотно поделилась бы с мисс Гилбертс, как называла себя мисс Деррик, всем, что у нее было, если бы эта девушка принесла ей письмо матери без всяких требований.
Ричард сочувственно кивал сестре, но его догадки строились по-другому. Дневник мисс Деррик он читать не собирался, удовольствовавшись теми отрывками, которые прочла им Эмили. Соммерсвиль пытался найти какой-то смысл в имени мистера Эдвина Р. Тоуна, уж слишком странно звучала его фамилия, как будто это часть чего-то большего.
– Тоун в Торнвуде… Звучит похоже. А что, если это анаграмма? – вдруг спросил Ричард. – Кто-то нарочно использовал название нашего городка, чтобы придумать себе имя.
– Анаграмма… – эхом повторила Эмили. В ее голове словно прозвучала фраза, уже однажды слышанная ею. «Она не так любит решать анаграммы, как я». И произнес эту фразу…
– Господи, не может этого быть, правда же, не может! – пробормотала она и со всей стремительностью, на какую была способна, бросилась к своему рабочему столику.
– Что с тобой? Ты догадалась, кто это? – Ричард и Джейн дружно вскочили на ноги. Все-таки они были братом и сестрой, а еще давними друзьями леди Гренвилл и знали, что Эмили всполошилась неспроста. Должно быть, какая-то важная мысль пришла ей в голову, но, судя по выражению ужаса на бледном лице, мысль эта пугает ее.
– Смотрите! – вместо ответа воскликнула она, выводя на листе бумаги какие-то буквы.
Через мгновение Соммерсвиль и Джейн уже стояли за ее спиной и смотрели на написанное через ее плечо.
– Проклятье! – первым нарушил потрясенное молчание Ричард.
– Неужели это и в самом деле он? – шепотом спросила Джейн, чувствуя, как нарастает в ней ужас, охвативший ее подругу.
На листке были написаны порознь буквы, составляющие имя их таинственного злодея: «э, д, в, и, н, р, т, о, у, н», а чуть ниже из этих же букв Эмили составила совсем другое имя.
Энтони Р. Вуд.
Именно так доктор Вуд подписывал свои рецепты.
24
В ожидании лорда Мернейта, за которым срочно послали лакея, джентльмен и обе леди тщетно пытались успокоиться.
– Нет, это всего лишь совпадение, разве мог такой милый, добрый человек поступать подобным образом? – не единожды повторяла Эмили, пока Ричард не прервал эти причитания.
– Ты просто хочешь убедить себя, что это неправда, хотя на самом деле знаешь – именно так все и обстоит. Мы же решили, что не можем вычеркнуть из оставшегося списка твоих гостей никого, даже викария Кастлтона! И про доктора Вуда мы тоже вспоминали…
– Но мы же всего лишь шутили! – расстроенно сказала Джейн. – Всерьез мы и подумать не могли, что дядюшка Энтони, как зовет его наша Сьюзен, на самом деле – отвратительный монстр, распоряжающийся чужими судьбами, как ему будет угодно!
– Возможно, что мы и ошиблись, – признал Ричард. – Уж для полиции одних лишь написанных на листке букв совершенно точно будет недостаточно. Давайте подумаем, как опровергнуть или подтвердить эту догадку. Что мы знаем о докторе Вуде, кроме того, что он дядя миссис Говард и принял на себя заботу о ней после смерти мистера Холтона?
– Он очень дружен с леди Пламсбери, – заметила Джейн, которая накануне не слишком удивилась рассказу Эмили о том, как старуха помогла подстроить убийство мистера Рассела.
– Верно, мы часто видели, как они беседовали вдвоем, но нам и в голову не приходило, что они что-то затевают! – тут же согласился Ричард. – Но я говорю о прошлом доктора Вуда. Риддл… то есть лорд Мернейт, никак не привыкну его так называть, должен разузнать о том, в каком районе Лондона находилась его практика, и мог ли доктор Вуд познакомиться с мисс Деррик и ее семьей!
– О, Ричард, к тридцати годам ты как будто набрался здравомыслия! – с насмешливым восхищением заявила его сестра. – Эмили, перестань расстраиваться! Ты ведь понимала, что мистером Тоуном должен был оказаться кто-то из наших знакомых, и очень хорошо, если мы и в самом деле обнаружили его! Это означает, что вскоре его арестуют, и его преступные планы перестанут воплощаться в жизнь!
– Лорд Мернейт говорил, что это вряд ли осуществимо, – уныло возразила Эмили.
– Почему? – Джейн и Ричард с недоумением смотрели на нее.
– Этот человек обладает умением скрывать свое участие в преступлениях. Если бы не дневник мисс Деррик, никто никогда не узнал бы, что мистер Тоун живет в Торнвуде, даже если бы мастерскую по изготовлению поддельных бриллиантов нашли намного раньше! Полиции придется совершить невозможное, чтобы доказать его вину, но улик… – Эмили запнулась на непривычном для леди слове, хотя оно уже давно было ей знакомо, – скорее всего, найти не удастся.
– Мисс Деррик мертва, но люди, которые изготавливали украшения из стекла… Хотя бы один из них должен был встречаться с мистером Тоуном лично, – Соммерсвиль решительно не желал соглашаться с тем, что поиски лорда Мернейта и их помощь – все окажется напрасным.
– Я не знаю, может быть, он посылал на встречи какого-нибудь помощника или как-то менял свою внешность… – леди Гренвилл пожала плечами. – Наверняка существует сколько угодно способов остаться неузнанным даже теми, с кем ведешь какие-то дела. Судя по самодовольному тону мисс Деррик, она была одной из немногих, кому мистер Тоун давал поручения напрямую, без посредников и писем.
– А она обманула его доверие! – подхватила Джейн. – Лорду Мернейту нужно поискать других преступников, возможно, уже арестованных за какие-то проступки, которые в прошлом могли быть знакомы с мистером Тоуном и исполняли его поручения.
– Уверен, он так и поступит, а еще сделает массу вещей, о которых мы и не догадываемся! – Ричард старался успокоить и себя, и молодых леди, хотя сомнения уже сделали его тон нерешительным. – И рано или поздно мистер Тоун, или доктор Вуд, как мы предполагаем, предстанет перед судом если не за все, то хотя бы за часть своих ужасающих деяний!
– Надеюсь, так и будет. – Джейн поежилась в своем шерстяном платье, представив, сколько раз они гостили в доме, где жил доктор Вуд, ели с ним за одним столом, доверяли ему свои маленькие секреты и улыбались его старомодным комплиментам. – Боже мой, мы должны были заподозрить его еще после смерти Минни, горничной нашей Сьюзен! Ведь он и не скрывал, что дал девушке то лекарство. Что стоило ему подмешать ей еще несколько доз, бедняжка наверняка доверяла доброму доктору!
– Пожалуй, мне нужно попросить миссис Даррем принести свои записи, касающиеся того дня, когда погибла Фанни, – решила Эмили. – Может быть, так мы узнаем, кто был в тот день в Гренвилл-парке.
– Это мог быть помощник аптекаря, как его звали? Динклейн? Тот, который помог молодому Расселу отравить отца! – оживился Ричард. – Он наверняка изготавливал яд и для доктора Вуда и помогал ему и в других преступлениях!
– У доктора Вуда есть собственная лаборатория дома, – мрачно возразила Джейн. – Ни Сьюзен, ни Генри никогда не заходят туда, и он может изготавливать там все, что угодно, от ядов до пороха!
Леди Гренвилл вновь призвала на помощь экономку, и уже через полчаса было сделано открытие, добавившее друзьям уверенности в том, что доктор Вуд был мистером Тоуном и собственноручно столкнул с лестницы бедняжку Фанни.
Ведь в тот самый день он заезжал в Гренвилл-парк вместе со Сьюзен и лордом Мортемом, чтобы позже отправиться на обед к леди Мортем. Судя по записям экономки, кухарка обварила ногу кипятком, и доктор Вуд по просьбе миссис Даррем осматривал ее, пока его племянница и лорд Мортем беседовали с Эмили. Экономка наверняка направилась по своим делам, предоставив доктору самому искать дорогу в гостиную леди Гренвилл, ведь он был частым гостем в этом доме. Что мешало ему немного задержаться и подстеречь бедняжку Фанни?
– Кажется, мы еще не переживали подобного кошмара, – вздохнула Джейн. – Даже когда разоблачили Кэтрин Рис-Джонс!
– Кстати, именно доктор Вуд лечил бедняжку от лихорадки, когда тетка забрала ее из пансиона, – вдруг припомнил Ричард. – Что, если вовсе не Ник Ченнинг надоумил Кэтрин подставить своего брата? Ведь когда мисс Рис-Джонс совершила свое первое убийство, они с Ченнингом даже не были знакомы!
– Но зачем ему это делать? – недоумевающе подняла брови Эмили. – Чтобы почувствовать свою власть над другими людьми?
– Может быть, и так, а может быть, он хотел оказать любезность леди Пламсбери и подобрать для ее протеже невесту с приданым, которое навсегда заставит Ченнинга забыть о притязаниях на ее собственное наследство. – Ричард даже немного стыдился неожиданного подъема, который сейчас испытывал, но это было невероятное, пьянящее чувство азарта – высказывать одну догадку за другой, как будто выигрываешь ставку за ставкой!
– А леди Пламсбери намекнула Нику, что Кэтрин скоро может стать единственной владелицей состояния Рис-Джонсов. – Джейн обычно не уступала брату в сообразительности, скорее, опережала его, но сегодня им с Эмили приходилось догонять Ричарда. – Что ж, это вполне возможно, но навряд ли мы узнаем правду. Леди Пламсбери не скажет ни слова…
– Доктор Вуд тем более ни в чем не сознается. – Эмили снова вспомнила загадочные слова лорда Мернейта о разных формах правосудия. – Послушайте, он ведь должен понимать, что рано или поздно может наступить момент, когда его разоблачат? Или он так уверен в своей непогрешимости?
– Скорее, второе, – тут же откликнулся Соммерсвиль. – Он же выдал себя, когда сказал о своей любви к анаграммам! Не будь этой фразы, мы все еще топтались бы на месте. А он ведь даже представить себе не мог, что эта безобидная фраза окажется ключом к его тайне.
– Думаю, он очень любит Сьюзен и забывает об осторожности, когда речь идет о его племяннице, – подумав, сказала Джейн. – Иначе он не допустил бы такого промаха. Доктор Вуд уже довольно стар, и если он занимается своей преступной деятельностью долгие годы, то привык быть всегда во всеоружии, взвешивать каждое слово, жест, взгляд… Ведь он осматривал тело горничной Даффи вскоре после того, как, скорее всего, сам же и столкнул ее с подоконника. Каким хладнокровием надо обладать, чтобы смотреть на свою жертву в присутствии десятков других людей!
– Нам никогда не постичь натуру такого человека, – с уверенностью ответила Эмили. – Нечего даже и пытаться. Лучше давайте подумаем о том, что будет дальше.
– Мы решили задачу, которую подбросил нам этот пройдоха Мернейт. – Ричард Соммерсвиль, кажется, был слегка обижен на своего друга за то, что тот несколько месяцев водил его за нос. Впрочем, как и всех остальных. – Теперь за дело возьмется он, а нам остается лишь ждать, каким образом злодей будет наказан. Разве не так?
Эмили грустно покачала головой.
– Подумай о Сьюзен! Как она сможет вынести известие о том, что ее любимый дядюшка – чудовище в образе добродушного старого доктора? В ее состоянии подобное потрясение может стоит жизни не только ребенку, но и матери. Нет-нет, Сьюзен не должна узнать о том, что доктор Вуд – не тот, за кого себя выдает!
– Тогда и Генри ничего не должен знать, он не сможет жить в одном доме с убийцей и еще, чего доброго, натворит что-нибудь!
– Мы не скажем им ничего до тех пор, пока Мернейт не предпримет какие-то меры, и доктор Вуд не окажется в тюрьме, – заявил Ричард, но обе леди решительно воспротивились этому.
– Лучше им никогда не узнать о существовании мистера Тоуна! – Джейн не могла представить себе, как можно скрыть эту новость от домочадцев доктора Вуда, но была полна желания попробовать. – Глядя на дядюшку Сьюзен, невозможно было и подумать, что он обладает властью и деньгами, меру которых нам трудно вообразить.
– Ты права, доктор Вуд всегда выглядел скромным опекуном своей племянницы, а все свои небольшие доходы тратил на исследования, – подхватила леди Гренвилл. – А теперь, когда Сьюзен замужем и ее собственностью распоряжается Генри, ее дядюшка и вовсе должен существовать на то, что выделят ему мистер и миссис Говард.
– Сьюзен и Генри, скорее всего, никогда не задумывались, какие средства доктор Вуд тратит на свои исследования, для этого они оба недостаточно практичны и чересчур щепетильны, – заключила миссис Стоунвилль. – Он же привык делать вид, что обходится малым. Как жаль, что этот человек не использовал свой ум и умение привлечь на свою сторону других людей для того, чтобы приносить пользу!
Эмили от души согласилась с подругой.
К полудню все трое уже несколько пришли в себя и почти смирились со своим шокирующим открытием. Однако каждому из них хотелось, чтобы злодеем оказался кто-то другой, лучше всего, малознакомый им человек, который не вызывал бы у них чувства искренней привязанности, не считался их другом несколько лет подряд, не помогал советом, отеческим и медицинским… Тогда догадка Эмили не ранила бы так сильно. Но, раз уж ничего нельзя было изменить, им оставалось только покончить с сетованиями и мужественно принять тот факт, что их маленький мирок в очередной раз сотрясла до основания дрожь, от которой ему рано или поздно суждено оправиться вновь. Так уже неоднажды случалось, и так и должно быть впредь. По крайней мере, они могли доверять друг другу и еще нескольким близким друзьям – и это поможет им устоять на ногах под натиском любого шквала. Который не заставил ждать себя слишком долго.
Ричард пытался отвлечь сестру и леди Гренвилл рассказом о сердечных переживаниях полковника Дейла, нашедшего свою позднюю любовь в лице леди Боффарт, о чем Соммерсвилю поведал Филипп Рис-Джонс, когда дверь гостиной резко распахнулась.
– Вот и Мернейт! – перебил Ричард сам себя и тут же нахмурился, увидев, что вместо ожидаемого гостя в комнату едва ли не вбежал лакей с письмом в руке.
– Миледи, я привез вам послание от леди Боффарт, – выпалил лакей и шумно вздохнул. Его молодое круглое лицо покраснело от быстрой ходьбы, лоб был нахмурен, а вытянутая рука чуть заметно подрагивала.
Эмили сразу узнала лакея лорда Уитмена и вскочила на ноги еще прежде, чем молодой человек приблизился к ней.
– Что-то с матушкой? – испуганно пробормотала она и схватила письмо такой же дрожащей рукой.
Лакей отрицательно покачал головой, но отчего-то не произнес ни слова. То ли ему не хватило дыхания, то ли он не осмеливался произнести роковые слова.
Джейн и Ричард одновременно тоже поднялись, готовые подхватить и обнять Эмили, если та задумает упасть в обморок. От такой спешки ожидать хороших вестей, увы, не приходилось.
Леди Гренвилл торопливо развернула письмо, чуть не порвала его и на мгновение замешкалась перед тем, как прочесть, словно ее пугали криво написанные слова. Всего несколько слов.
Друзья в напряжении ждали, что же она скажет, и лорд Мернейт появился на пороге как раз вовремя для того, чтобы услышать жалобный вскрик Эмили:
– Лори похитили!
Первой к подруге бросилась Джейн, пока Ричард растерянно переводил взгляд с лакея на лист бумаги, выпавший из рук Эмили и лежавший теперь перед ней на столе. Один только Мернейт не утратил решительности и тут же приступил к расспросам лакея.
– Расскажите немедленно, что случилось с маленьким лордом! – властный тон молодого джентльмена заставил парня подобраться и заговорить связно.
– Нынче утром, после завтрака, погода установилась такая хорошая, что лорд Уитмен позволил мистеру Лоренсу и мисс Хаттон погулять на лужайке. С ними вышла и леди Боффарт. Маленькая мисс поскользнулась на сырой траве, упала и запачкала свою пелерину. Леди Боффарт отвела ее в дом, чтобы горничная могла надеть на мисс Хаттон другое пальто, и вернулась на лужайку… – Лакей замолчал и покосился на леди Гренвилл – она опиралась на Джейн, но обе подруги жадно слушали историю похищения. – Прошло не более десяти минут, но юного лорда на лужайке уже не было. Леди Боффарт подумала, что он где-то прячется, и некоторое время искала его за кустами и в беседке, пока не заметила следы, уходящие в аллею – на мокрой дорожке они видны совершенно ясно.
– Так. И что же было дальше? – Лорд Мернейт тоже посмотрел на Эмили, затем вновь обернулся к лакею.
– Судя по следам, мистер Лоренс добежал до начала аллеи, затем ушел вместе с какой-то женщиной – ее следы тоже остались на гравии, – бедняга сочувственно вздохнул, он бы предпочел рассказать все этому джентльмену наедине, но леди Гренвилл никто бы не заставил сейчас покинуть комнату. – Леди Боффарт добежала по этим следам до калитки, за которой дорожка превращалась в тропинку, а тропинка ведет через рощу на дорогу…
– А на дороге леди Боффарт, должно быть, обнаружила только следы колес, – закончил Мернейт за лакея, вновь сделавшего паузу.
Парень закивал, подтверждая, что именно так все и было. Эмили разрыдалась, и миссис Стоунвилль покрепче обняла ее и беспомощно взглянула поверх ее головы на брата, а затем на Мернейта. Что теперь делать – спрашивал ее взгляд.
– Вы прибыли в экипаже лорда Уитмена? – спросил лакея Ричард, до этого шепотом пробормотавший несколько ругательств.
Слуга кивнул, и лорд Мернейт обернулся к Эмили:
– Полагаю, нам всем надлежит немедленно отправиться в дом ваших родителей.
– Да-да, едем сейчас же! Вы думаете, мы найдем похитителей? – сквозь слезы спросила его леди Гренвилл.
– Разумеется, миледи. Я извещу суперинтендента Миллза и лондонскую полицию. Мальчик, скорее всего, уже далеко от поместья лорда Уитмена, и лучше всего его можно спрятать именно в Лондоне.
– Тогда зачем нам ехать к Уитменам? – резонно заметила Джейн. – Эмили нужно бы выпить успокоительных капель и лечь в постель…
Миссис Стоунвилль осеклась, вспомнив, кто обычно готовил им успокоительные капли и целебные отвары.
– Думаю, леди Гренвилл полезнее быть вместе с семьей и друзьями. Лорд и леди Уитмен, должно быть, вне себя от тревоги и горя, да и леди Боффарт тоже…
– Нужно поскорее отправить сообщение Уильяму! – вспомнила Джейн об отце Лори.
– Я займусь этим, – кивнул лорд Мернейт. – Он, конечно, будет очень расстроен, но его присутствие необходимо, лорд и леди Гренвилл смогут утешать друг друга и родителей леди Гренвилл. К тому же похитители могут обратиться к нему с требованием заплатить за возвращение его сына.
– Тогда ему стоит оставаться в Лондоне! – неожиданно зло крикнула Эмили. – До сих пор он не торопился возвращаться в Гренвилл-парк, пусть и дальше проводит время со своей любовницей! Она сможет утешить его лучше, чем я, она ведь тоже потеряла сына!
– Идем собираться, дорогая. Тебе нужны силы, чтобы ободрить родителей и тетушку Розалин.
Джейн увлекла рыдающую подругу к двери, а лорд Мернейт вопросительно посмотрел на Ричарда:
– Я не понимаю…
– Эмили говорила о любовнице Уильяма, миссис Рэйвенси, разве до тебя не доходили слухи об их романе? – мрачно ответил Соммерсвиль. – Сын миссис Рэйвенси утонул несколько лет назад.
– Я знаю, что миссис Рэйвенси посещает в Лондоне мужчина, но это не лорд Гренвилл, – этих слов Мернейта Эмили уже не услышала, дверь закрылась за ней и ее верной подругой.
25
– Я уверена, что Лори был знаком с этой женщиной! – говорила заплаканная леди Боффарт. – По его следам видно, что он сам подошел к ней, когда увидел ее в аллее. Должно быть, она позвала его прогуляться и увела к экипажу…
– Совершенно согласен с вами, миледи, – лорд Мернейт восхищался леди Боффарт так же, как некоторое время назад ее племянницей. – И следы на дорожке, без сомнения, женские.
Эмили отстраненно подумала, что ее тетушку не подвела наблюдательность писателя, даже в минуту тяжелейшей душевной боли она способна подмечать мелкие детали и делать правильные выводы.
Джейн в это время сидела рядом с постелью леди Уитмен, а лорд Уитмен, Ричард вместе с Эмили в гостиной дожидались лорда Мернейта и тетушку Розалин, вызвавшуюся проводить Мернейта на место похищения Лори.
То, что мистер Риддл оказался сыщиком, добровольно помогающим полиции разыскивать преступников, конечно, удивило леди Боффарт, но она и виду не подала. После того как Феллоузы выдавали сестру миссис Феллоуз за свою умершую дочь, а Эдмунд Стоунвилль придумал историю своей смерти, тетушку Розалин уже не особенно удивляло, когда один человек выдавал себя за другого.
Рассказал ли ей Мернейт о цели своего затянувшегося пребывания в Торнвуде, ни Эмили, ни Ричард пока не узнали, да и мысли их были заняты отнюдь не доктором Вудом и его преступлениями. Хотя в экипаже, желая отвлечь Эмили от мыслей о том, где сейчас находится Лори, и что с ним делают, Ричард и Джейн поделились с Мернейтом тем, ради чего он и был приглашен в Гренвилл-парк.
Молодой сыщик признался, что тоже испытывает симпатию к доктору Вуду, но выводы леди Гренвилл и ее друзей вовсе не кажутся ему надуманными и неправдоподобными. Самое великое зло часто маскируется под самого скромного и доброго из людей, философски заметил Мернейт. И у доктора Вуда были все возможности совершить убийства горничных.
– Я попрошу дядю разузнать о его практике в Лондоне. Весьма вероятно, что мисс Деррик обращалась к нему за медицинской помощью, а после сама стала его помощницей, но уже совсем на другом поприще, – заключил Мернейт, и больше до конца поездки о докторе Вуде не было сказано ни слова.
В дом лорда Уитмена словно вернулась тягостная атмосфера непреодолимого горя, покинувшая его всего лишь несколько недель назад после известия о том, что Кэролайн и Филипп находятся в добром здравии. Леди Уитмен ослабела от слез и лежала в постели, служанки всхлипывали и перешептывались, а лорду Уитмену пришлось утешать леди Боффарт, как недавно она сама утешала его. Бедная тетушка Розалин винила себя в том, что Лори пропал, ей не следовало оставлять его одного!
Успокоить ее удалось лорду Мернейту, заявившему с внушающей доверие уверенностью:
– Похищение мальчика было явно запланировано и подготовлено заранее, эти люди следили за домом лорда Уитмена, как, скорее всего, до того следили за Гренвилл-парком. Рано или поздно ребенок был бы схвачен, это был лишь вопрос времени, поверьте мне. Вам не в чем обвинять себя, миледи.
Леди Боффарт неохотно согласилась с этими доводами, и все собравшиеся принялись гадать, кем могут быть эти негодяи и что им нужно. Эмили и ее отец были готовы заплатить похитителям любую сумму, какую они попросят, лишь бы только Лоренс вернулся домой. Джейн и Ричард в один голос заявили, что случившееся словно продолжает череду невзгод, постигших семью леди Гренвилл, как будто похищение подстроил тот же самый человек, что послал телеграмму о гибели Кэролайн и разорил леди Пламсбери.
Лорд Мернейт готов был согласиться с этим предположением, но не собирался отбрасывать и другие причины, побудившие кого-то поступить столь жестоко. И, конечно же, самое важное обстоятельство, о котором Мернейт не забывал ни на миг: женщина, которая была знакома Лори, вот о ком нужно было хорошенько поразмыслить. Эта дама должна была гостить либо в Гренвилл-парке, либо в доме лорда Уитмена, либо у леди Пламсбери. В каком же из этих особняков мальчик встречался со своей похитительницей? Нельзя было упускать из виду и возможность того, что Лоренс не знал эту женщину, но она сумела привлечь его внимание. Быть может, позвала на помощь – мальчик никогда не забывал о своем долге джентльмена! И все же более вероятным казалось, что Лори радостно устремился навстречу знакомой ему даме. Кто же она?
– Я убью ее собственными руками, стоит ей только оказаться передо мной, – едва не прорычала Эмили, чье отчаяние потеснилось, дав место ненависти. Да и какая мать не превратится в разъяренную тигрицу, если кто-то хочет обидеть ее дитя?
– Может ли это быть служанка, уволенная недавно из Гренвилл-парка за нерадивость или более серьезные проступки? – поинтересовался у нее лорд Мернейт, но она не могла вспомнить ни одного подобного случая. Если бы миссис Бренсвик не уехала с внучкой в Йорк, Эмили подумала бы в первую очередь о ней. Отомстить Гренвиллам за несчастную судьбу своей дочери и ее преждевременную смерть – на это миссис Бренсвик вполне могла быть способна. Но она получила от Уильяма достаточно средств и обещание в дальнейшем участвовать в образовании малышки Эйприл и уехала, не тая зла в душе. Или Эмили просто хотела в это верить?
Лорд Уитмен совсем впал в уныние, в своих речах он то и дело говорил о проклятье, по неизвестной причине превратившей жизнь его семьи в кошмар. Его дочь, сидевшая рядом с ним, лишь качала головой. Она больше не верила в проклятья после того, как выяснилось, что несчастья, постигшие молоденьких горничных, подстроены безжалостным злодеем. Вот и сейчас молодая женщина чувствовала это, кто-то насмехается над их горем. И узнать, кто этот человек и что ему нужно, они смогут, только когда он этого пожелает. Эта зависимость от чужой злой воли сводила Эмили с ума, но она понимала, что остается только ждать послания от похитителя. Пока же лучшее, что они могут сделать, это разойтись по своим комнатам и отдохнуть после тяжелого дня, даже если сейчас каждому из них кажется, что он ни за что не сможет заснуть.
Леди Гренвилл первая предложила отправиться спать. Завтрашний день обязательно принесет какие-нибудь новости о Лори, сказала она с неожиданной даже для себя уверенностью, и они должны быть готовы начать действовать, пусть даже и по указанию похитителя.
Лорд Мернейт поддержал ее, а следом поднялся и Соммерсвиль. Рано утром оба джентльмена собирались отправиться в Лондон, Мернейт хотел попросить помощи у своего дяди, а Ричард решил последовать своим намерениям и выяснить, какие тайны скрывает муж его сестры, а также заехать к лорду Гренвиллу. Пусть их дружба с Уильямом и расклеилась, Соммерсвиль считал себя обязанным поддержать лорда Гренвилла, а также надеялся быть полезным, если поиски сосредоточатся в Лондоне. Записку Уильяму написала Джейн и по просьбе лорда Мернейта настоятельно посоветовала Уильяму оставаться в городе. Посланец до сих пор не вернулся с ответом, и Ричард обещал Эмили и своей сестре, что завтра же сам напишет им о том, в каком состоянии найдет Уильяма, и не выскажет ли отец какой-нибудь догадки относительно того, в чьих руках оказался его сын.
Поддерживая друг друга, вздыхая и всхлипывая, Эмили и тетушка Розалин поднялись по лестнице в свои спальни. Джентльмены собирались еще немного поговорить и последовать за дамами. Никто из них не произнес вслух опасений, что Лори могла похитить какая-нибудь бездетная женщина и увезти так далеко, что найти его никогда не удастся. Или же похитителем оказался сумасшедший, который способен причинить мальчику боль или даже убить его. Эмили запрещала себе воображать подобные кошмары, но ей запомнился мрачный взгляд лорда Мернейта, когда тот повернулся к Соммерсвилю. Молодой сыщик повидал уже достаточно ужасов и жертв преступлений, чтобы готовиться к худшему. И Эмили знала, что справится со всеми испытаниями, но этой утраты она не вынесет.
Утром леди завтракали втроем. Лорд Уитмен снова сидел у постели больной жены, и печаль вновь властвовала над этим домом, как и несколько недель назад, с той лишь разницей, что сейчас семья не надела траур. Кэролайн и Филипп должны были сегодня вернуться из Брайтона, где навещали родственницу Уитменов, и узнать о случившемся, и только леди Пламсбери решили не сообщать о похищении. После потери своего состояния старуха находилась где-то посередине между чахлой жизнью и смертью, и весть об исчезновении любимого правнука неминуемо подтолкнула бы ее в сторону смерти.
Леди Боффарт молчала, и говорить пришлось Джейн – кто-то же должен был создавать видимость беседы. Но к одиннадцати часам, когда приехал посланник от Ричарда, у миссис Стоунвилль уже не было сил отвлекать Эмили и тетушку Розалин рассказами о своих планах по перепланировке запущенного сада в поместье Соммерсвилей.
Ричард писал, что нашел лорда Гренвилла в унынии и растерянности, таким несчастным Уильям не выглядел с самых первых дней после смерти Луизы. Должно быть, гнев появится чуть позже. С некоторым удивлением Соммерсвиль прибавил также, что только просьба лорда Мернейта удерживает Уильяма от поездки в дом лорда Уитмена, чтобы быть рядом с Эмили.
– Так обыкновенно и бывает, – мрачно усмехнулась леди Боффарт. – В горе мужчина вспоминает, что у него есть жена, а в радости довольствуется любовницами. Что бы там ни говорили брачные обеты!
Эмили пожала плечами, и даже Джейн не нашлась, что ответить. Болезнь отца, спешное приглашение в Гренвилл-парк, а затем и похищение Лоренса отодвинули на задний план ее собственные неурядицы с Эдмундом. Но в ближайший день-два стоило ожидать известий от Ричарда, который не оставил намерения проследить за Стоунвиллем и разоблачить его интриги, какого бы рода они ни оказались. Должно быть, Ричард почерпнул энтузиазма у лорда Мернейта, и Джейн оставалось только радоваться любому занятию, которое заставляло ее брата забыть о картах.
После завтрака Джейн прошла в библиотеку, написать отцу, а Эмили взяла книгу и собралась почитать Люси. Девочка часто спрашивала, когда вернется Лори, ей сказали, что маленький лорд уехал погостить у родственников лорда Уитмена, и Люси все еще обижалась из-за того, что товарищ по играм не попрощался с ней.
Леди Боффарт присоединилась к лорду Уитмену у постели кузины, и никто из них не мог говорить и думать ни о чем, кроме похищения внука.
Каждый уходящий час прибавлял напряжения в доме, и после чая все так и продолжали сидеть вокруг стола, даже леди Уитмен, не отнимавшая от глаз платок. Появление дворецкого с письмом на подносе только усилило волнение, и, когда дворецкий сообщил, что послание доставил почтальон, и адресовано оно леди Гренвилл, на Эмили с волнением уставилось четыре пары глаз. Да и верный слуга замешкался, явно желая узнать что-нибудь, чем можно поделиться с прислугой. Надежда на благоприятные вести растаяла при виде того, как окаменело лицо Эмили, прочитавшей письмо за несколько мгновений.
– Что там, это похититель?
– Ему нужны деньги?
– Надо тотчас сообщить Уильяму и лорду Мернейту!
Только Джейн заставила себя промолчать и дождаться, когда ее подруга сможет заговорить.
– Это письмо от какой-то женщины, – губы Эмили кривились, она едва сумела справиться с собой. – Она похитила Лори, чтобы отомстить Уильяму и его жене!
– Кто она? Как она посмела… – лорд Уитмен хрипел от ярости, и его жена испуганно сжала его ладонь.
– Она… не называет своего имени. – Леди Гренвилл снова взглянула на листок бумаги, который продолжала держать перед собой. – Когда-то она любила Уильяма, но он не ответил ей взаимностью, и она хочет, чтобы мы страдали так же, как страдала она!
– Тогда Уильям должен знать, кто она! – вскричала леди Боффарт. – Надо немедленно отвезти это послание в Лондон, пусть лорд Мернейт отыщет ее!
– Но почему сейчас? – тихо спросила вдруг Джейн, и тетушка Розалин умолкла на полуслове.
– О чем ты? – Эмили повернулась к подруге.
– Должно быть, эта женщина любила Уильяма много лет назад, еще до его женитьбы на Луизе. Почему она решила отомстить теперь, что заставило ее сперва ждать так долго, а затем осуществить свою месть именно теперь? – миссис Стоунвилль озабоченно нахмурилась. – Что-то тут не так.
– Может быть, она уезжала куда-то надолго, или была замужем, а теперь овдовела, или просто ждала, пока Лори подрастет… Ответов на вопрос Джейн может быть сколько угодно, и мы узнаем правду, лишь когда найдем эту мерзкую тварь, – тетушка Розалин не сказала, что с этой минуты у нее появилась еще одна причина испытывать неприязнь к лорду Гренвиллу, да, пожалуй, уже не просто неприязнь, а ненависть!
– Так она не требует заплатить за то, чтобы вернуть Лори домой? – недоверчиво переспросил лорд Уитмен.
– Нет! – во вскрике Эмили чувствовались отголоски истерики. – Я не знаю, что ей нужно!
– Чтобы мы страдали, ты же сама это сказала! – Леди Уитмен смотрела на дочь с жалостью и злостью, но гнев ее был направлен на лорда Гренвилла.
– Мы уже страдаем! Но какова должна быть мера нашего горя? – Эмили вздрогнула, когда Джейн успокаивающе погладила ее по плечу. – Что она собирается делать с моим мальчиком? Господи, мне страшно!
– Нам всем страшно, дорогая, но мы должны верить в лучшее, Лори обязательно скоро вернется! – раздался от дверей молодой взволнованный голос, и обнимать сестру бросилась Кэролайн, а Филипп Рис-Джонс без улыбки поклонился родственникам. – Вспомни, как ты боролась со злом прежде, и тебе удалось победить его!
«Если бы ты знала, что зла вокруг намного больше, чем мы можем себе представить!» – хотела бы сказать Эмили, но лорд Мернейт умолял не распространять дальше поразительные новости о докторе Вуде. Достаточно и того, что стало известно настоящее имя Мернейта.
Снова подали чай, и разговор оживился – Филипп и Кэролайн хотели знать подробности, которые леди Боффарт не отразила в своей записке.
Филипп предлагал отправиться в Лондон, но лорд Уитмен решительно воспротивился этому, старому джентльмену не хотелось быть единственным мужчиной в компании пятерых заплаканных леди. В Лондоне достаточно Ричарда и Уильяма, да и лорд Мернейт обещал оказать всю возможную помощь со стороны полиции.
Филипп осведомился, кто такой лорд Мернейт, и Джейн объяснила, что мистер Риддл на самом деле зовется по-другому и приехал в Торнвуд с секретной миссией, о которой не вправе говорить. Кэролайн и ее супруг видели мистера Риддла и весьма удивились, узнав, что он не так глуп, каким предстал впервые перед торнвудским обществом.
Опомнившись, лорд Уитмен отправил в Лондон очередного лакея с письмом неизвестной похитительницы, и вновь потянулись минуты ожидания. Только теперь они были чуть менее мучительными – Кэролайн удалось ободрить семью, заявив, что Уильям вскоре прочтет послание этой сумасшедшей и узнает, кто похитил Лори. А после этого найти эту женщину и ребенка не должно составить труда.
– Что, если она уже покинула Англию? – возразила Эмили. – Бежала на континент, где мы никогда не сможем найти ее?
– Это невозможно! – возразил Филипп. – Лори уже большой мальчик, это не бессловесный младенец, который путешествует, закутанный в одеяла. Лоренсу захочется вернуться домой, и он будет требовать этого со всей решительностью, привлекая внимание окружающих. Скорее уж эта дама прячет ребенка в своем доме, в Лондоне или в каком-то поместье. У нее наверняка должны быть знакомые или родственники, к которым полиция сможет обратиться, чтобы найти ее. И вам не нужно бояться, что она навредит ребенку, она ведь понимает, что ее ждет самое тяжкое наказание. Это злая выходка, не более того.
– Но если она и вправду сумасшедшая? – возразила Эмили со страхом в голосе. – Тогда доводы рассудка для нее ничего не значат!
– Не думай сразу о самом ужасном, – посоветовал ей Филипп. – Не позволяй сломить тебя, вспомни, каким сломленным я был в Уандсворте, но твоя вера придала мне сил доказывать свою правоту!
– Я стараюсь, но мне очень, очень страшно, – прошептала леди Гренвилл сквозь слезы.
Еще один долгий день прошел за чайным столом в сопровождении вялой, никому не интересной беседы. Джейн тщетно старалась припомнить какую-нибудь девушку, с которой в прежние времена связывали имя лорда Гренвилла. Кажется, Уильям и не ухаживал ни за кем, кроме Луизы – в конце концов сдалась миссис Стоунвилль. Эмили переглянулась с тетушкой Розалин, и обе сразу поняли друг друга – про Луизу тоже нельзя было сказать, что она пережила сильное чувство до брака с лордом Гренвиллом, тем не менее это было именно так. Значит, и у Уильяма могла быть сердечная тайна, так и оставшаяся тайной.
– Если завтра утром мы не получим никаких новых известий, я поеду в Лондон, – решительно заявила, наконец, Эмили. – Кэролайн побудет с матушкой, а Филипп и тетя Розалин составят компанию отцу. Сидеть здесь и просто ждать невыносимо! Джейн, ты отправишься со мной?
– Разумеется, дорогая, – миссис Стоунвилль не собиралась оставлять подругу до тех пор, пока не найдется Лори. О том, что может быть и по-другому, Джейн не позволяла себе даже думать. – Но и в Лондоне нам тоже придется ждать.
– Вот именно! – проворчала леди Уитмен, полулежавшая на софе. – Тебе лучше остаться здесь, с нами. Не будешь же ты бегать по Лондону и заглядывать в каждый дом!
– А я думаю, они с Уильямом должны быть сейчас вместе! – Кэролайн с любовью взглянула на мужа, ей было трудно представить, как супруги могут переживать подобное порознь!
Эмили промолчала. Она и сама не знала, что будет делать, когда увидит лорда Гренвилла – бросится к нему со слезами в поисках успокаивающих объятий или же примется обвинять во всем, в чем он был и в чем не был виноват. Но в том, что ей пора отправиться в Лондон, леди Гренвилл была уверена. Не в ее силах было утешать всех сразу, отца, мать и леди Боффарт, когда ее собственное сердце трепетало от горя и страха.
Было уже очень поздно, и Кэролайн увела мать наверх, а лорд Уитмен задремал в кресле, но все никак не хотел оставаться один. Как и накануне, Эмили хотела уже предложить и остальным идти спать, когда дворецкий привел усталого лакея, который привез письма от Соммерсвиля и лорда Гренвилла.
Джейн торопливо развернула письмо брата, но, прежде чем начать читать, с беспокойством посмотрела на подругу. Судя по выражению лица Эмили, она была удивлена, но не обрадована, хотя письмо выглядело довольно длинным и могло содержать какие-то подробности о поисках мальчика.
– Уильям прислал добрые вести? – не вытерпела леди Боффарт.
– Нет, он пишет лишь, что не имеет ни малейшего представления о том, кто эта женщина, и утверждает, что даже в самые юные годы сумел избежать безрассудств и сделать несчастной какую-нибудь девушку. Если он и разбил чье-то сердце, то ему об этом неизвестно. И он опасается, что эта женщина может быть безумна, как Кэтрин… – Эмили осеклась, вспомнив, что Филипп Рис-Джонс все еще находится в комнате.
– Так, значит, мы не сможем найти злодейку! – тетушка Розалин в отчаянии закрыла лицо руками.
– Может быть, нам и не стоило рассчитывать на то, что эта женщина окажется бывшей возлюбленной лорда Гренвилла, – заметил Рис-Джонс, большую часть дня просидевший в мрачном молчании. – Если бы Уильям понял, кто она, ее бы уже разыскивала полиция. Зачем ей так рисковать?
– Ты полагаешь, она солгала нам? – Эмили пыталась догадаться, куда клонит Филипп.
– Я считаю, это вполне возможно. Кто-то захотел причинить зло тебе или Уильяму и использовал эту ложь, чтобы поссорить вас и причинить еще более сильную боль. – Рис-Джонсу довелось немало пережить, и его словам можно было доверять.
– Но женщина все же была. – Джейн все никак не могла приступить к чтению своего письма, предположение Филиппа захватило ее. – Если она никогда не любила лорда Гренвилла, то кем она может быть?
– Помощницей негодяя, – Эмили опередила Филиппа, который явно собирался сказать то же самое. – Неужели это и вправду наш злой гений?
– О ком ты говоришь? – Рис-Джонс еще не знал об их догадке, будто в последовавших одно за другим семейных несчастьях виновен один и тот же человек, и леди Гренвилл поведала о ней Филиппу.
– Что ж, если это так, вам с Уильямом действительно пора собраться вместе, сесть рядом и попытаться вспомнить всех, у кого были основания желать вам зла, какой бы незначительной ни казалась вам нанесенная им обида, – без раздумий заявил Филипп, выслушав Эмили.
– Только безумие или ненависть способны побудить человека совершить такое. Я не святая добродетель и могу ранить недобрым словом, но я не уверена, что даже после недели размышлений смогу назвать человека, который мог бы захотеть мстить так жестоко за нанесенную мной обиду, – ответила она. – А за Уильяма может ответить только он сам… И я заставлю его вспоминать до тех пор, пока он не назовет хотя бы одно имя!
– Возможно, кто-то ненавидит не только Уильяма, но и всех нас… – Леди Боффарт сумела справиться с подступающими слезами и теперь прислушивалась к разговору. Она хотела добавить что-то еще, но, взглянув на Джейн, умолкла.
– Тогда найти его будет легче! – Рис-Джонс поочередно посмотрел на каждого, кто был в комнате. – Это должен быть наш общий знакомый!
Эмили тряхнула головой, отгоняя усталость. Они как будто вернулись на пару дней назад, когда пытались решить загадку мистера Тоуна. Тогда они справились, а теперь все надо было начинать заново. Если только не предположить, что все это совершил мистер Тоун, то есть доктор Энтони Р. Вуд.
Миссис Стоунвилль, кажется, пришла в голову та же самая мысль, она выразительно посмотрела на подругу и решительно поднялась на ноги, побуждая остальных последовать ее примеру. Размышления не принесут никакой пользы, если в голове шумит от усталости, а глаза опухли от слез, заявила Джейн.
Леди Боффарт встала вслед за Джейн, и Эмили ничего не оставалось, как пойти вместе с ними. Филипп пообещал позаботиться о том, чтобы лорд Уитмен благополучно добрался до своей спальни.
Прощаясь с подругой у дверей в ее комнату, Эмили спросила:
– А что пишет Ричард? Ты так и не успела прочесть его письмо?
– Я прочту его перед сном, а завтра расскажу тебе, – пообещала Джейн. – Если уж Уильям не смог нам ничего сообщить о Лоренсе, значит, и у моего брата нет известий. По дороге в Лондон мы с тобой поговорим обо всем, что не можем высказать при всех.
Леди Гренвилл согласно кивнула и побрела по коридору к своей спальне. От усталости и волнения нога ее болела с каждым днем все сильнее, но Эмили дала себе слово больше не пользоваться средствами доктора Вуда.
26
Эмили не рассказала своей семье и даже Джейн о том, что в записке лорда Гренвилла так удивило ее. В своей спальне она снова развернула лист бумаги и перечитала написанное.
«Дорогая Эмили! Я не привык обращаться к тебе так и рискую удивить тебя, да и я сам удивлен тем, какие слова соскальзывают с моего пера. Можно было бы счесть их последствием горя и растерянности, не оставляющих меня уже второй день, но это не так. По меньшей мере, не совсем так. Ты и Лори так дороги мне, что я, как и большинство мужчин, не могу выразить это словами! Впрочем, писать мне немного легче, чем говорить, и я воспользуюсь тем, что Ричард пишет письмо сестре, и у меня есть еще несколько минут до того, как наш неутомимый посланник направится в обратный путь.
Я говорил о том, что вы невыразимо дороги мне, и тем больнее мне думать, что ты считаешь меня повинным в том, что Лоренса похитили! Могу поклясться, что если и есть женщина, которая страдала из-за любви ко мне, то мне об этом ничего не известно!»
Здесь Эмили позволила себе насмешливо фыркнуть. Уж одну-то такую женщину она знала! Но все же эти строки не оставили ее равнодушной, как бы она ни досадовала на слепоту и упрямство лорда Гренвилла.
«До встречи с твоей сестрой у меня не было романов с кем-либо, да даже и несерьезным флиртом я почти не могу похвастаться, в молодости я был очень застенчив. Я бы назвал Луизу единственной женщиной в моей жизни, если бы не почувствовал однажды, что это утверждение стало неверным… Нам будет нужно поговорить о многом, и мне придется просить у тебя прощения, но сперва нужно разыскать Лори. Я понимаю, что ты и твои родители, и наши друзья – все надеялись, что после того, как я прочту записку похитительницы, я тотчас назову ее имя, и поиски завершатся очень быстро. Что, если это какая-то сумасшедшая, вообразившая, будто из-за меня ее постигли какие-то несчастья? Ты ведь помнишь, как вела себя Кэтрин Рис-Джонс, по непонятной причине возненавидевшая своего брата…
Читать бесплатно другие книги:
