Гнездо Феникса Филенко Евгений

3

За что Андрей особенно любил свой корабль, так это за то, что помимо почти сверхъестественной скорости, комфорта, максимального для судна таких размеров, и определенной огневой мощи, про которую не знала, вероятно, даже СБ, по тоннажу он буквально впритык, но проскальзывал в категорию МПС («Малые планетарные суда»). Это давало Андрею колоссальные преимущества, главным из которых была свобода от космодромов: он имел право «свалить» катер на платную стоянку в городе или просто куда-нибудь в пустыню. Это, разумеется, не освобождало его от таможенных проблем при посадке из Пространства и уходе с планеты, но существенно облегчало перемещение по ее поверхности.

…Утро после шашлыка из кашгарота было на удивление бодрым. Хотя утром оно было исключительно по будильнику. Когда Андрей продрал глаза под звуки издаваемого им некоего древнего гимна, за узким стрельчатым иллюминатором единственной на катере каюты висела все та же тьма лишайниковой тундры. Андрей вскочил, сбросив на пол простыню, привычно щелкнул пальцами в сторону будильника, отключая музыку, и побежал – именно побежал, такое было сегодня настроение – в душ. Потирая плечи под струями ледяной воды в тесной пластиковой кабинке, Андрей решил начать день с разведки. Надо было добывать информацию, которую, по плану Рогова, он должен был передать вместе с предназначенным для этой планеты грузом человеку полковника.

Андрей посадил катер на стоянке на самой окраине столицы; заплатил, сколько спросили, и накинул сверху пятерку – «чтобы посматривали». Здесь было почти светло, а на востоке угадывалось чуть поднявшееся над горизонтом местное Солнце: лепестки неба между высокими домами светились багрянцем.

Прежде всего, ему предстоял рейд по портовым кабакам: именно там собирались люди, которые могли что-то знать, или думать, что что-то знают. Андрей поймал такси и поехал прямо в космопорт.

Ни кафе, ни ресторан в порту его не удовлетворили: благочинные, ожидающие своего рейса пассажиры, встречающие, агенты, подвыпившие личности с неопределенным прошлым, зато с вполне определенным будущим, – здесь не было никого, с кем бы он мог поговорить. И все-таки даже в этом крохотном, зажатом между гигантским ледником и раскаленной пустыней мире, должно было быть хотя бы одно заведение, в котором собираются космонавты, контрабандисты и прочий люд, так или иначе связанный с Пространством.

Андрей вышел из здания космопорта. Прямо перед ним лежала полузаставленная машинами площадь, а за площадью начиналась поросшая какими-то «хвощами» лесостепь, по которой уходила дорога в расположенный совсем близко город. В стороны от площади, охватывая летное поле неширокой полосой, уходили припортовые кварталы, на таких вот малоосвоенных планетах почти всегда заселенные всяким сбродом. Раз уж нужного кабака не оказалось в самом порту, то он явно должен быть где-нибудь неподалеку. Андрей наискосок пересек площадь и, наугад выбрав направление, неспешно пошел по улице, тянувшейся между степью и домами.

Через пару кварталов дома стали ниже и грязнее; улица нырнула в их глубину, скрыв от взгляда сумеречную степь. Андрей уже начал сомневаться в правильности выбранного пути, когда наконец увидел некое заведение.

Андрей присмотрелся. Да, кабак был похож на то, что он искал: смесь грязи (хозяева явно не утруждали себя уборкой газонов вокруг), выставляемого напоказ авантюризма (плазменная пушка с какого-то древнего корабля, вмурованная над входом) и пустой роскоши (швейцар в парадном имперском бронежилете… полувекового возраста).

– Угу. – Андрей сам себе кивнул, подошел к заведению и распахнул дверь.

Ему повезло – повезло почти фантастически, учитывая затерянность этого мира. Он вошел, сразу попав в атмосферу табачного дыма, кулинарных запахов и полутьмы. Молодежь из «неработающего большинства», прожигающая здесь правительственное пособие, чтобы потом сидеть на синтетике до следующей получки; космонавты со стоящих на поле кораблей; парочка явно серьезных бандитов, обсуждающая что-то за выпивкой, и – в самом дальнем углу зала – Пакс, старый знакомый Андрея, контрабандист лет пятидесяти – уже почти старик для этой профессии.

Андрей усмехнулся и направился к его столику.

– Ба! Андрюша! – удивление Пакса, как и его радость, было явно написано на его лице: не требовалось никакой парапсихики, чтобы различить и то и другое. – Какими судьбами в этой дыре? Да впрочем, садись, садись!

Андрей сказал что-то приветственное, усмехнулся по поводу «дыры», уселся на стул против Пакса. На столике блюдца с закусками окружали бутылку синтетического виски.

Пакс усмехнулся:

– Смотришь, что пью синтетику? Да, дела у меня не шикарны. Но и не бедствую. Ты-то как?

– Живой, как видишь.

– И хорошо. Выпьешь?

– Выпью. Я очень рад тебя видеть, Пакс. Не обидишься, если я закажу нам чего-нибудь натурального?

– Да на что же? Ты уже не пацан, Андрюшенька. – Пакс помолчал, и Андрей понял, что тот вспомнил, как выхаживал Андрея после первого в его жизни столкновения с полицией. Это было еще на Седом.

Андрей махнул рукой. Тотчас же к нему подскочил официант, «унюхавший» стоящего клиента.

– Бутылку хорошего рома, – сказал Андрей, не оборачиваясь. – И закуски. Все натуральное.

– Сделаем! – официант за его спиной чуть поклонился и исчез так же быстро, как появился.

Пакс улыбнулся и покачал головой.

– Ну, выпьем, что ли, – сказал Андрей. – Пока нормальный несут.

– Давай, – мягко сказал Пакс. Взял бутылку и, игнорируя стакан, приподнял ее в приветственном жесте. – За Удачу.

– За Удачу, Пакс.

Андрей взял у крякнувшего Пакса бутыль, тоже приподнял ее до уровня глаз, отпил глоток обжигающего язык и небо пойла. Тоже крякнул.

– Дерьмо! – со вкусом сказал Пакс, отправляя в рот кусочек чего-то зеленого, лежащего на блюдце. – Ну, ладно. Ты-то здесь как оказался?? Вроде не бедствуешь?..

– Груз, – ответил Андрей. – Нормальный и по нормальной таксе.

– Надо же. А я уж начал думать про эту дыру, что здесь вообще ничего нормального не бывает. И что за груз, коли не тайна?

– Пряности. А ты-то как здесь оказался?

– Привез пустой груз четыре месяца назад. Едва не попался.

Андрей прищелкнул языком. «Пустым грузом» на жаргоне контрабандистов именовался человек, которого требовалось нелегально переправить из одного мира в другой. Такой работы избегали всеми силами и брались за нее только в крайних ситуациях, когда выбора уже не оставалось.

– И что? – переспросил Андрей.

– Что… сижу здесь уже третий месяц, жду груза отсюда.

– Так ушел бы куда-нибудь в нормальный мир неподалеку – на Восемнадцатую, или на тот же Седой. Поискал бы работы там.

Пакс покачал головой:

– Не могу, Андрюшенька. Если я уйду отсюда без груза, то уже больше не поднимусь с летного поля. У меня энергии только на один рейс, а денег нет.

Андрей кивнул.

– Одолжить тебе?

– Нет, – Пакс покачал головой. – Не надо. Я потому и без денег, что только что со старыми долгами рассчитался. Не хочу снова…

– Я же не Кабанов, Пакс. Отдашь, когда сможешь.

– Да нет. Спасибо, Андрюша, не надо. Я выберусь, правда.

Андрей снова кивнул.

Принесли ром и новую закуску – рулетики из чего-то растительного и тонких ломтиков синеватого мяса. Андрей разлил: ритуал соблюден, можно пить по-человечески, из стаканов.

Они выпили.

– Расскажи, что здесь интересного? – спросил Андрей, закусывая.

– Да ничего. Кто-то ловит, кто-то убегает, кто-то торгует, а большинство мается от безделья.

– Так уж и ничего? – переспросил Андрей. Было очень неприятно, что в разговоре с Паксом, которого он мог бы назвать другом, а то и вторым отцом, приходилось не то чтобы врать или юлить, но говорить, скажем так, не совсем прямо.

– Ну, в каждом мире что-нибудь да есть такое… особенное.

– Я слышал, тут неподалеку уже второй год болтается эскадра СБ с Первой: то ли Чужих наконец нашли, то ли еще хрень какая.

– Про Чужих не знаю, – Пакс посерьезнел. – А эскадра висит, да. Но нашего брата они не трогают, у них свои проблемы. Слыхал, лет десять назад здесь эдемский линкор пропал?

– Слыхал. Но не понял. Линкор – не катер. След должен быть, обломки какие-нибудь, ошметки гиперканала, если он свалил.

– А никто не понял. Тут, Андрюша, вообще неспокойно. Я за то время, что торчу здесь, много чего наслушался. А кое-чего и повидал. Но это все чушь, Андрей, мистика какая-то. Кроме пропавшего линкора – ничего серьезного.

– И что за мистика? – Андрей разлил ром по стаканам, тщательно изображая праздность интереса.

– Да, ерунда. В каждом кабаке болтают про «черных монахов», которые появляются в самых неподходящих местах – иногда прямо на кораблях в полете – и предвещают смерть. И будто бы ходят они в таких черных балахонах с капюшонами, лица ими закрывают. А лиц-то и нету! Обычный фольклор, типа детских страшилок. Правда… одного такого монаха я сам видел.

– Да ну?

Пакс усмехнулся.

– Представь себе! В порту, у диспетчерской. Все как есть: черный балахон, лица не видать. Правда, никаких чудес он при мне не совершал, и помереть я пока не помер.

Они посмеялись. Потом выпили.

– Еще про Деда рассказывают, но это уже совсем сказки. Мол, летает меж звезд и всем рассказывает о смысле жизни. И тоже вроде монах, только балахон у него серый. Но этого я сам не видал, а то был бы уже просветленный и играл бы на какой-нибудь, ангельской арфе вместо того чтобы тут с тобой ром пить.

Снова посмеялись.

– Ерунда – ерундой, – продолжил Пакс. – Не знаю, летает там этот Серый Дед меж звездами или не летает, но какая-то мистика и правда в воздухе висит. Все нервные. Психушка столичная переполнена. Я тут говорил с одним местным мужиком… Сенсор, очень мощный. Индекс парапсихики у него за 350…

– Врешь! – не сдержался Андрей. – Да его бы СБ еще из школы загребла.

– Не вру. Он дурак, Андрюша. У него осознанный интеллект – на уровне ребенка, и эмоциональный индекс… в одном месте. И получается, что в сумме его IEP чуть ниже, чем у меня. Ты же знаешь, что пока человек не лезет на особо большие должности, никто его специально и не изучает: стандартный IEP-тест и все. Так он и прошел мимо СБ.

– Хм… – сказал Андрей.

– Так вот, сенсор этот рассказал, что последние пару лет часто чувствует напряжение Силы – как будто мимо сильный парапсихик проходит в рабочем состоянии. Оглянется по сторонам, а нет никого, как будто импульс не рядом с ним, а по всему пространству размазан. Я, честно говоря, рад буду отсюда убраться. И не только потому, что с работой здесь туго…

…Еще через полчаса Андрей подумал, что эсбэшные аналитики были правы: на Сумерках определенно творилась некая чертовщина.

Они просидели больше часа, то вспоминая «старые времена», то возвращаясь к слухам и событиям Сумерек.

4

Сдавать груз (а с ним и «информацию») Андрей отправился уже на следующий день. То, что он услышал от Пакса и случайных людей, показалось ему достаточным, чтобы на первый раз удовлетворить СБ. И действительно, человек Рогова – молчаливый немолодой мужчина, встретивший Андрея по указанному адресу, лишь несколько раз кивнул, просматривая принесенный им файл, принял груз, провел Андреевой кредиткой над машинкой, переводя на его счет деньги, и попрощался – так же невнятно, как и поздоровался. «Кажется, все оказалось проще», – подумал Андрей. Он вышел на улицу, долго соображал, где поймать такси; потом махнул рукой и решил прогуляться.

Выданная Роговым программа его «путешествия» по мирам сектора Е5-G не предполагала какой-либо конкретной последовательности их посещения – только список. Андрей еще не задумывался, как именно пройдет его маршрут, только еще на Земле-Первой определил для себя, что первым будут именно Сумерки (он никогда не бывал здесь раньше) и что проклятый Эдем останется «на потом».

Он побродил по улицам, рассеянно пытаясь в уме проложить кратчайший маршрут, соединяющий все миры списка таким образом, чтобы последним оказался Эдем-2, хотя заранее знал, что вряд ли пойдет по пути максимальной экономии времени, энергии и усилий (почему-то у него никогда это не получалось). Потом плюнул на то, что трехмерная карта сектора никак не хотела целиком восстанавливаться у него в голове, и зашел перекусить в какое-то кафе. После снова побродил, пока не понял, что уже смутно представляет себе, в какой стороне находится порт, а в какой – стоянка, на которой он оставил корабль.

Андрей достал пеленгатор. Каким бы убогим ни был этот мир, своя навигационная спутниковая система у него имелась. Оказалось, что его корабль был всего в паре километров к северо-западу, и Андрей решил дойти до стоянки пешком, просто придерживаясь общего направления. Ориентироваться по сторонам света в этом мире было легко: здесь, в полосе сумерек, восточный край неба всегда был багрян, а западный – иссиня-черен.

С четверть часа он шел, более-менее выдерживая нужное направление в путанице улиц, потом застройка стала совсем уж хаотичной, и Андрей понял, что заблудился окончательно.

Он был в каком-то совсем незнакомом портовом квартале. Невысокие двухэтажные дома из шлакопластовых блоков, пыльные стекла окон, даже на первых этажах не всегда занавешенных, мусор на тротуарах, грязная и изношенная одежда на редких прохожих. Такие кварталы были на любой планете. Андрей всегда удивлялся их существованию – даже в самом затерянном мире пособия по безработице вполне хватало, чтобы исправить все это, чтобы жить нормально. Но в каждом мире находились люди, которых это устраивало. Которым было все равно.

Надо было звонить, вызывать такси, но, словно по инерции, он продолжал идти, стараясь оставлять багровую часть небосвода слева и сзади.

Из какого-то переулка метрах в тридцати впереди вынырнул парень, примерно его ровесник, в заношенной синтетике и с сигареткой в зубах. Вынырнул и прислонился к стене, как-то уж слишком нарочито разглядывая небо над крышей дома напротив. Андрей поморщился: он очень не любил таких встреч. И не столько потому, что они были реально опасны, сколько потому, что после них надолго оставалось противное чувство нечистоты. Эти – иногда приблатненные, а иногда опустившиеся мальчики из плохих районов, как правило, не представляли серьезной угрозы: из оружия у них бывали лишь ножи (всеобщий запрет на ношение оружия гражданским населением был введен еще пятьдесят лет тому назад), а их IEP был настолько низок, что он зачастую мог просто задавить их психику.

Андрей «пощупал» притулившегося у стены парня. Нет, этот был еще ничего, из крепких. Не сбавляя шага, он опустил руку в карман и нашел там зажигалку.

Эту зажигалку ему подарил Пакс – давно, еще на Седом. Обычная «вечная» плазменная зажигалка – Андрей без проблем проходил с ней любую таможню и любой спецконтроль. Ну какой служитель порядка мог бы предположить, что маленькое специальное устройство позволяет при необходимости выплеснуть весь «вечный» заряд зажигалки в один или несколько импульсов? Андрей однажды опробовал зажигалку на полной мощности: двухметровый плазменный выхлоп вытопил изрядную дыру в валуне, на который был направлен этот безобидный бытовой приборчик.

Парень впереди как-то слишком упорно не хотел на него смотреть, так, словно бы боялся взглядом выдать, что за спиной Андрея что-то есть. Это стоило бы сообразить на пару мгновений раньше, но Андрей не успел.

– Сзади! – короткий возглас откуда-то прямо из-под ног заставил его вздрогнуть, и тут же, на рефлексе, Андрей развернулся на сто восемьдесят градусов, одновременно выхватывая из кармана зажигалку.

Подумать Андрей тоже не успел, только мелькнули перед глазами – буквально в шаге от него – бледное рябое лицо, черная куртка, тусклое перо ножа, еще прижатого к боку, но готового к удару; еще одно лицо чуть дальше. Андрей щелкнул зажигалкой.

На парне с ножом мгновенно вспыхнула куртка, он взвыл и сложился пополам, падая на мостовую. Резко пахнуло паленым мясом. Второму досталось меньше. Он отпрыгнул от Андрея и, что-то крича, принялся сбивать огонь с рукава.

Андрей отступил, ударился спиной о стену дома; замер, пытаясь одновременно удерживать в поле внимания обоих оставшихся врагов – тушившего рукав и того, что стоял впереди. Зажигалка была выставлена на четверть максимума; в таком режиме ее «вечного» запаса должно было хватить на пару десятков импульсов, то есть на много-много таких компаний.

Впрочем, все явно было кончено. Обожженный скулил на земле, а оба его дружка уже скрылись в переулках.

Сначала Андрей подумал о том, как это он подпустил врагов сзади, почему не услышал, не почувствовал? Ну, слух – ладно, а Сила? Впрочем, разные бывают способности даже у неработающего большинства. Теперь уже все равно.

Потом он подумал о том, откуда, собственно, взялся окрик – «Сзади!», возможно, спасший ему жизнь? Он оглянулся. В шаге от него, почти напротив скулящего обожженного тела, в какой-то нише в стене на корточках сидел подросток. Лишь сейчас, когда Андрей заметил его, он поднялся на ноги.

«Хладнокровный пацан», – подумал Андрей. На вид мальчишке было лет четырнадцать.

– Ты сказал – «сзади»? – спросил Андрей.

– Ага.

– Почему?

– Не люблю шпаны.

Андрей приподнял бровь. Нельзя сказать, чтобы внешний вид спасителя решительно выделял его из столь нелюбимой «шпаны»: мятая синтетическая куртка, синтетические штаны с какими-то глупыми отворотами, не первой свежести волосы. Впрочем, он чисто говорил по-русски – так, словно был родом с процветающих миров или хотя бы учился на одном из них.

– Хм, – сказал Андрей, не придумав ничего более умного.

– Минут через семь здесь будет полиция, – спокойно сказал спаситель. – Смотрели из каждого окна. Здесь не пропускают бесплатных представлений.

В критических ситуациях Андрей соображал быстро. «В силу специфики рода деятельности», – как любил выражаться Пакс.

– У меня корабль на платной стоянке недалеко отсюда, – он назвал адрес. – Сможешь провести?

– Да, – пацан с места сорвался в бег, даже не убедившись, что Андрей последует за ним. Впрочем, в чем тут было убеждаться?

Они вышли к стоянке минут через пятнадцать. Именно вышли, потому что за квартал до площади, где стояли катера, его проводник резко сбросил скорость, и они вполне благопристойно проследовали к охране. Андрей заплатил за стоянку с карты, дал пятерку охраннику. Прошел к кораблю, набрал входной код, приложил ладонь к детектору. Люк плавно отошел в сторону, чуть слышно зашипев гидроприводом.

Андрей обернулся к мальчику, прошедшему на стоянку вместе с ним.

– Спасибо, дружище, – он улыбнулся и наконец-то смог рассмотреть лицо своего спасителя, неожиданно оказавшееся широкоскулым и чуть курносым. – Сколько я тебе должен?

– Не надо, – мальчик качнул головой, приведя Андрея в определенное изумление. – Вы уходите с этого мира?

– Да.

– Возьмите меня на борт.