Исповедь социопата. Жить, не глядя в глаза Томас М.
Только через переживания людей с нормальными генами можно десенсибилизировать к желанию убивать, а социопатов с аномальными генами, наоборот, сенсибилизировать к таким вещам, как внимание к потребностям других людей. Меня не десенсибилизировали к проявлениям насилия, но зато сенсибилизировали к музыке. Я научилась молча слушать и проникать под оболочку вещей. Я была сенсибилизирована к духовности – меня учили вдумчивой молитве и другим формам религиозного поклонения. В подростковом возрасте я была семейным арбитром, и это развило у меня осознание чужих потребностей. Подобно детям, лежащим на полу и ощущающим, как малыш воспринимает мир, я тоже приучалась видеть перспективу, оказывая услуги другим. По природе я неспособна распознавать чужие потребности и реагировать на них, однако родители, священники и учителя научили меня разбираться в этих вещах.
Не так давно я прочитала об одной девочке-подростке из семьи мормонов, убившей маленькую девочку. Убийца заманила ребенка погулять, а потом придушила, довела до бессознательного состояния и перерезала горло, чтобы посмотреть, как из раны потечет кровь. Потом закопала жертву в поле и, вернувшись домой, написала в дневнике об этом волнующем приключении. В конце она приписала, что не может больше писать, поскольку торопится в церковь. На суде адвокат просил жюри учесть трудное детство подсудимой: она с раннего возраста часто надолго оставалась дома одна и подвергалась физическому насилию.
В реальной жизни я не склонна к насилию, хотя много раз воображала, как совершаю его. Я ни разу никому не перерезала горло. Но иногда мне кажется: если бы я воспитывалась не в любящей семье, если бы ко мне относились плохо, то, наверное, и мои руки обагрились бы кровью. Мне часто кажется, что люди, совершающие гнусные преступления – не важно, социопаты или эмпаты, – не столько люди с поврежденными мозгами, сколько те, кому нечего терять. Можно легко представить себе альтернативную вселенную, в которой меня, заковав в наручники, ведут в тюрьму для несовершеннолетних, а я составляю планы, как буду верховодить в камере. Наверное, так и случилось бы, если бы мне было некого любить и не к чему стремиться. Трудно сказать наверняка.
Совсем недавно профессор-нейрофизиолог из Калифорнийского университета Джеймс Феллон показал, что воспитанием можно преодолеть природу. Феллон специализируется на изучении биологических основ поведения и известен работами по сканированию мозга убийц. Однажды, когда он рассказывал о своей работе в кругу семьи, мать сказала, что Лиззи Борден[21] приходится ему дальней родственницей. Пораженный, он занялся архивными изысканиями и узнал, что в одной из ветвей его семьи 16 убийц – «целые поколения людей, чрезвычайно склонных к насилию», как написал об этом сам Феллон.
После этого он решил просканировать свой мозг и выполнить анализ ДНК членов своей семьи, чтобы узнать, не страдают ли они социопатией. Он выяснил, что нормальны все, кроме него самого. У Феллона был мозг убийцы, а генетические маркеры говорили о склонности к насилию, импульсивности и рискованному поведению. Когда Феллон рассказал об этом членам семьи, те нисколько не удивились. «Я всегда чувствовал, что с ним что-то не так, – сказал сын. – Все признаки, которые имеются у серийного убийцы, есть и у моего отца, причем у него эти черты поистине фундаментальны». Жена добавила: «Удивительно, что меня это нисколько не удивило… Я всегда замечала, что в нем есть какая-то холодность». Сам Феллон, будучи честным человеком, признался: «У меня много характерных черт… психопата». Он вспоминает, как устроил скандал на похоронах тети. «Я знаю, что вел себя неправильно, но мне до сих пор абсолютно все равно». Почему он не стал убийцей? «Дело в том, что у меня было неправдоподобно чудесное детство». Родители не чаяли в нем души, и он с детства был окружен теплом и любовью.
Перед такими детьми, как я, родившимися с генами чудовищ, открыто множество дорог. Мозг растет и развивается под влиянием разнообразных факторов. «Изучение мозга показывает, что нейроны могут образовываться и у взрослых, – утверждает психолог Патрисия Бреннан из Университета Эмори. – Биология – не злой рок. На пути развития мозга есть множество точек; воздействуя на них, можно изменить направление развития ребенка». Вместо того чтобы ждать, когда социопат станет драчуном или преступником и объектом правосудия, разумно, предотвращая превращение ребенка в преступника, диагностировать асоциальные признаки в раннем детстве и направить его развитие в благоприятное русло, прежде всего создав теплую обстановку в семье или направив такого ребенка на курс психотерапии.
В отличие от Феллона я не могу сказать, что родители не чаяли во мне души. Однако я твердо верю, что они научили меня навыкам продуктивно использовать социопатические черты. Я уверена и в том, что полученное мною воспитание способствовало проявлению этих черт. Избыточная сентиментальность отца научила меня не доверять излишнему проявлению эмоций, а непоследовательная и изменчивая забота матери убедила в том, что на любовь нельзя полагаться. Я не страдала от психологических травм и физического насилия, но огрехи и просчеты в родительском воспитании сделали меня такой, какая я есть.
В течение последних двух десятилетий психиатры идентифицировали дюжину генных вариантов, вызывающих предрасположенность к таким душевным и личностным расстройствам, как депрессия, тревожность, повышенная склонность к риску и социопатия. Клинически эти расстройства проявляются, если человек в детстве становится жертвой психологических травм или с возрастом набирается отрицательного жизненного опыта. Сложные взаимодействия генов с окружающей средой могут привести к тому, что «плохие» гены создадут почву для проблем, а какие-то жизненные коллизии собьют жертву с ног и сделают проблемы явными. Недавно, однако, в этой связи была предложена другая гипотеза: «плохие» гены не только вызывают предрасположенность к проступкам. Да, в неблагоприятных условиях они могут создать человеку массу проблем с психическим здоровьем, но в благоприятных те же гены помогут улучшить качество жизни. Статья Дэвида Доббса в Atlantic описывает эту теорию – пример нового мышления о связи генетики с поведением. Риск становится возможностью; предрасположенность оборачивается пластичностью и способностью быстро реагировать. Это одна из тех простых идей, которые могут иметь огромное и всеобъемлющее значение. Неблагоприятные гены обычно считают великим несчастьем, но теперь мы можем рассматривать их как очень полезные эволюционные приобретения, чреватые большим риском, но одновременно и сулящие потенциальную награду. При плохих внешних условиях и неправильном родительском воспитании дети с такими генами могут впасть в депрессию, стать наркоманами или попасть в тюрьму, но в хороших условиях и при правильном воспитании они же могут вырасти полезными для общества творческими, успешными и счастливыми людьми.
Эта теория хорошо согласуется с тем, что я наблюдала на примере моего воспитания и на примере других успешных социопатов – лично знакомых и писавших в мой блог. Гены в сочетании с тяжелым детством могут проявить в нас социопатов, но мы не обречены стать необузданными злодеями. Наоборот, при заботливом отношении такие дети, как мы, в состоянии вершить великие дела – пусть даже они никогда не научатся в полной мере сочувствовать и сопереживать.
Я, конечно, не мировой лидер, но у меня высокооплачиваемая работа в фирме, входящей в список пятисот богатейших компаний, и я не гнию в тюрьме, поэтому, как мне кажется, можно сказать, что я успешный социопат. Так же как все, я умею учиться на ошибках. Естественно, я не научился сопереживать, но я достаточно умен, чтобы усвоить правила и понять: их нарушение часто приводит к неприятным последствиям. Что касается правил, то, если их соблюдение приносит мне выгоду, я вполне на это способен; если же нарушение влечет за собой неприятные последствия, то я и не нарушаю. Здесь нет места эмпатии. Это всего лишь логическое исследование причинно-следственных связей.
В настоящее время все более очевидно, что можно быть социопатом и одновременно достичь успеха в сообществе нормальных людей. Исследование, проведенное Стефани Маллинс-Суэтт и посвященное успешным социопатам, подтверждает это. Доктор Маллинс-Суэтт показала: единственная разница между успешным и преступным социопатом в том, что у первого есть такая черта, как «совестливость», а у второго ее нет.
Я считаю, что социопатическими чертами можно управлять и даже изменять их, в частности если грамотно вмешаться в развитие ребенка на ранней стадии. Это убеждение, пока не слишком популярное среди психологов, понемногу все же получает признание и подтверждение. Я считаю, что само существование успешных социопатов позволяет думать: социопаты невероятно податливы и впечатлительны. Они подвержены влияниям иного рода, нежели эмпаты, а специфическим влияниям подчиняются в еще большей степени, чем эмпаты. В исследовании, посвященном наклонности маленьких детей помогать другим, психолог Ариэль Кнафо из Еврейского университета в Иерусалиме поручил группе участников ежедневно проводить с детьми один час свободного времени. Во время обеда участник предлагал детям два мешка популярной израильской закуски из арахисового масла – бамбы. Раскрыв свой мешок, один из малышей обнаружил, что там не 24 пакетика, как положено, а всего три. Ребенок возмущенно воскликнул: «У меня всего три “бамбы”!» В такой ситуации другие дети часто дают пострадавшему свои упаковки. Интересно, что среди детей, готовых поделиться, преобладают те, у кого в генах заложено асоциальное поведение. Одна из ведущих специалистов по детской психологии Джей Бельски поясняет: «Это гены не риска, а большей чувствительности к переживанию. Если в раннем детстве ребенок живет в хороших условиях, то те же гены, которые могут сломать ему жизнь, могут помочь ему стать сильнее и счастливее. Это не уязвимость, а способность реагировать, и она может привести как к лучшему, так и к худшему». Наверное, эта двойственность – «то ли к лучшему, то ли к худшему» – и составляет главную проблему, которую надо учитывать при воспитании ребенка, генетически предрасположенного к социопатии.
Когда я задумываюсь над возможностью появления у меня ребенка-социопата и над тем, как буду его воспитывать, мне приходит в голову, что в идеале такого ребенка должны воспитывать двое – социопат и эмпат. Эмпатическая ролевая модель очень важна, так как она может научить социопата уважать образ мышления всего остального мира. Стейнбек описывает истоки эмоциональной слепоты социопатки Кэти в отношении других:
Почти всякий в этом мире обладает инстинктивными склонностями и побуждениями, освобождающими эмоциями, островками эгоизма, вожделениями, скрытыми под внешней благопристойностью. Однако большинство людей накидывают на них узду или предаются им втайне. Кэти не просто знала об этих побуждениях у других, но и умела с выгодой для себя ими пользоваться.
Вполне возможно, она не верила, что у людей могут быть иные наклонности, и поэтому была сверхъестественно восприимчива в одних отношениях, но совершенно слепа в других.
Это описание для меня звучит очень резко, потому что в нем содержится однозначное объяснение, почему Кэти неспособна уважать внутренний мир других людей, а значит, и подавлять свое антиобщественное поведение. Единственное, что она видит, – это человеческие недостатки и пороки, скрытые от окружающего мира, которым люди предаются втайне, и это приводит ее к заключению, что все люди великие лицемеры. Она не уважает людей, не считает даже, что их потребности и желания заслуживают снисхождения, и происходит это потому, что она не может видеть качеств эмпатов, достойных восхищения и уважения: «Для чудовища чудовищное – норма».
Поэтому я считаю, что для ребенка-социопата очень важно постоянно общаться с любящим и достойным восхищения эмпатом, чтобы ребенок понял, что эмпат – нечто большее, чем механическая сумма основных желаний и устремлений. Детям-социопатам нужны такие люди, как моя подруга Энн: после двух десятков лет, когда я видела в людях только предметы, она показала мне, что эмпаты – такие же люди, как я, и отличия между нами невелики. Осознав этот основополагающий факт, я наконец смогла поверить, что такие понятия, как «любовь» и «добрая воля», осязаемы и эмпаты воспринимают их как нечто реальное, а не как фантомы, которыми люди в коллективном заблуждении украшают жизнь.
Думаю, что маленькие социопаты, так же как школьники, учащиеся эмпатии у младенцев, должны быть сенсибилизированы к тому факту, что в мире существуют и другие люди, которые отличаются от них, и что вообще все люди чем-то отличаются друг от друга. Думаю, что в большинстве своем дети-социопаты, во-первых, растут уверенными в том, что все похожи на них, но уступают им в уме и навыках; потом они проникаются уверенностью, что навсегда одиноки и их никто не любит. Если же ребенок-социопат растет, понимая, что он не совсем такой, как все, и, что еще важнее, осознавая, что и остальные отличаются друг от друга, то, думаю, он научится уважать различия, а это сделает его чувствительным к потребностям и нуждам нормальных людей.
Я также думаю, что ребенку-социопату нужен и взрослый социопат как образец адекватного поведения. Такой социопат позволит ребенку понять, что он не одинок, что он не чудовище, а всего лишь «другой». Человек с социопатической ролевой моделью может помочь ребенку удовлетворять специфические потребности и желания, не обижая его при этом намеками на его нравственный изъян. По мнению психиатра Лианы Лидом, автора книги «Он вылитый отец» («Just Like His Father»), потребности ребенка-социопата должны быть признаны законными, но их следует переориентировать, направив внимание ребенка на приемлемую замену. Таким образом, ребенок учится удовлетворять свои потребности конструктивным, а не деструктивным путем. Это, конечно, не излечение, но самое лучшее, на что мы можем надеяться.
Но кто вообще знает, как воспитывать детей? В статье «Как воспитать вундеркинда?», опубликованной в New York Times Magazine, Эндрю Соломон говорит о вундеркиндах как о «чудовищах, нарушающих естественный порядок вещей». Вундеркинды – головная боль родителей, ведь они порождают специфические проблемы, «такие же непонятные и опасные, как инвалидность». Родители переживают, что либо не смогут развить уникальные природные дарования ребенка, либо переусердствуют и сломят его дух. Родительская тревога лишь усугубляется, если ребенок оказывается особенным и отличается от других.
Оглядываясь назад с высоты возраста, я думаю, что моим родителям замечательно удалось сохранить баланс в моем воспитании. Иногда я их ненавидела, но по большей части любила, как любят синее небо, океан или родной дом. Недавно я читала интервью с выдающимся виртуозом-пианистом и бывшим вундеркиндом Лан Ланом: тот рассказал, каково было расти под надзором деспотичного отца: «Если бы отец заставлял меня играть, а я не мог бы соответствовать его требованиям, то это можно было бы считать насилием над ребенком, я бы получил психологическую травму, а возможно, дело кончилось бы разрушением моей психики. Он мог быть и менее требовательным, но мы все равно достигли бы той же цели; не стоит жертвовать всем ради того, чтобы стать музыкантом. Но у нас была одна цель. Поэтому если прессинг, которому я подвергался, помог мне стать музыкантом мирового уровня – а мне очень нравится мое положение, – то для меня он оказался замечательной формой воспитания».
Мои пожелания ребенку-социопату – чтобы он научился использовать свои дарования для достижения успеха по своему выбору и по склонностям, чтобы нашел достойный и приятный для себя способ оценить мир бесконечных возможностей и реальностей. Социопатия – не синоним мизантропии. Например, я не стала мизантропом и думаю, что выдающуюся роль в этом сыграли мои родители, пусть даже их методы воспитания могут показаться драконовскими, а взгляды на развитие личности – вредными. Но они дали мне почувствовать, что в мире у меня есть законное место, и в этом заключалось главное.
Возможно, если мы будем относиться к детям-социопатам как к вундеркиндам, а не чудовищам, то они смогут направить свои таланты на общественно полезную деятельность, а не на асоциальное и паразитическое поведение. Возможно, если ребенок-социопат поймет, что у него есть место в мире, то он вслед за неким вундеркиндом сможет сказать: «Сначала я очень остро ощущал одиночество. Но потом понял: да, я отличаюсь от других, но люди тем не менее друзья мне». Наверное, по зрелом размышлении стоит заключить: даже если было бы возможно, нам не надо любовью или обучением переделывать социопатов, потому что они интересные люди, делающие мир богаче и разнообразнее, причем самыми непредсказуемыми путями.
Эпилог
Один читатель моего блога написал:
Добрый день.
Мне кажется, я социопат, хотя я не вполне уверен. У меня нет совести как таковой, но определять логически, что я делаю правильно, а что – нет, умею. Никогда не встает у меня в горле ком, аморальное поведение возмущает меня только в том случае, если оно не дает мне никаких преимуществ и выгод. Все мои реакции, даже «эмоциональные», тщательно рассчитаны и мастерски исполнены.
Я знаю, что я не самый умный человек на нашей планете, что ж, ОТЛИЧНО, но я чувствую себя самым умным. Всей душой я уверен: на свете нет человека, равного мне по интеллекту, хотя мой интеллект подсказывает мне, что это далеко не так.
Я использую людей всегда, когда представляется возможность, если это не причиняет им боль. Не знаю, поступаю так оттого, что не хочу ее причинять, или оттого, что мне хочется думать, будто я не склонен манипулировать людьми. Вообще говоря, я никогда не лгу ни в чем, что не касается моих чувств.
Я отнюдь не стремлюсь обижать людей. На самом деле стараюсь их НЕ обижать. Почти вся моя жизнь – спектакль, и я просто не знаю, кто я в действительности. Определенно можно сказать лишь, что я ненормальный, но, с другой стороны, я не соответствую всем негативным проявлениям социопатического стереотипа.
Что вы можете сказать по этому поводу? Я спрашиваю потому, что, хотя и могу найти какой-то смысл в окружающем мире, не в состоянии с той же стороны оценить свою жизнь, придать ей смысл. Для этого мне явно не хватает интеллекта. Я могу констатировать, что я делаю или чего не делаю, рассказать о своих привычках и склонностях и т.д., но составить мнение о себе – для меня то же самое, что поход по минному полю самообмана или удобных отвлекающих мыслей.
Мне часто задают подобные вопросы. Многие, считающие себя социопатами, читают мой блог и пишут в нем. Эти люди сами установили себе диагноз. Конечно, лучше, если диагноз поставит специалист, но, думаю, можно очень многое понять, решив, что ярлык социопата вам подходит. Вот что я обычно отвечаю:
Мне думается, что вы и в самом деле социопат, но не отчаивайтесь и не унывайте. Думаю, вы сами придете к такому же выводу, если начнете подробнее разбираться в своем состоянии, и тогда мир покажется вам более уютным местом.
Самообман – классический симптом отречения. Попытка отрицать наличие у себя социопатии искажает ваше восприятие окружающих людей и ослабляет способность к здравым суждениям. Очень важно понять, что вы действительно отличаетесь от других, – это поможет вам не обижать их и не причинять им боль. Например, люди в большинстве своем считают, что все остальные похожи на них, и проецируют на окружающих свои чувства и эмоции, как бы говоря: «Я не обиделся бы на такое замечание, поэтому и они не обидятся». Это пример неверного мышления. То, что вы думаете и чувствуете, не имеет абсолютно ничего общего с тем, что думают и чувствуют другие. На самом деле лучше отбросить нормативные суждения и заменить их суждениями описательными. За нормативными суждениями скрывается миллион предрассудков плюс самообман, и помехи уведут вас далеко в сторону.
Вы особенный. Я уверена, что вы очень умны, но еще лучше то, что вы мыслите способами, которые доступны лишь немногим. Ваш успех обусловлен тем, что вы умеете талантливо пользоваться своим интеллектом и думать вне стереотипов. Собственно, вы даже не имеете представления о стереотипах. Вы можете видеть вещи, недоступные другим, потому что совершенно иной жизненный опыт придает зрению ясность. Образно говоря, на месте слепой зоны у окружающих у вас пятно желтое, и наоборот.
Вы всегда ищете ответы на вопросы, структуру и логику. Вероятно, вы часто не можете объяснить себе причины поведения окружающих вас эмпатов. Объяснение – очень трудная задача для социопата, но, ища его, вы очень многое узнаете о себе. Вы усвоите, что наше умение манипулировать другими отнюдь не означает, что мы должны всегда это делать. То, что мы можем эксплуатировать окружающих, не значит, что мы должны поступать так всегда и со всеми. Иногда вы, конечно, используете чужие слабости, но иногда исправляете изъяны общества. Социопатия благоприятствует обоим вариантам поведения. Личные предпочтения, воспитание и поставленные цели влияют на то, что мы считаем нужным делать и делаем. Вас делает социопатом не то, что вы предпочитаете какие-то вещи, но то, что вам предоставлены абсолютно иные альтернативы, нежели людям с обычным, эмпатическим, мышлением.
Я бы добавила, что социопаты очень важны для общества, потому что мы отличаемся весьма оригинальным мышлением. Мне нравятся находчивость и изобретательность. В человечестве меня больше всего восхищают именно эти качества. Тео Янсен, голландский художник, скульптор и инженер, создавший Strandbeests («пляжных зверей») – гигантские самодвижущиеся скульптуры из пластика, ползающие по голландским пляжам, – так описывает пользу оригинального мышления для общества:
В отличие от обычных инженеров я не ищу прямой дороги, кратчайшего пути из точки А в точку В. Я измышляю очень извилистый путь, и мышление мое ограничивается только моей целью и материалами, какими я пользуюсь. Настоящий инженер, вероятно, решил бы проблему по-другому, наверное, он изготовил бы корпуса роботов из алюминия, снабдил их моторами и электрическими сенсорами. Но решения разных инженеров часто похожи друг на друга как две капли воды. Все, что мы придумываем таким способом, может быть придумано кем угодно другим. Настоящие идеи, как показывает эволюция, появляются случайно и непредсказуемо.
Мозг социопатов сильно отличается от мозга большинства. У нас иная структура и организация мозга – маленькая миндалина (центр эмоций) и меньше связей между миндалиной и префронтальной корой (областью, где формируются решения), то есть на этом пути множество «рытвин», делающих его не столь проходимым, как у других. Мозолистое тело – структура, разделяющая правое и левое полушария большого мозга, – длиннее и тоньше. Все это означает, что наше мышление в меньшей степени подчиняется эмоциям: не эмоции управляют у нас тем, как мы принимаем решения, и наше правое и левое полушария способны с аномально высокой скоростью обмениваться информацией. Иными словами, дайте нам какую-нибудь задачу, и вследствие естественного строения мозга мы решим ее по-иному, нежели обычные люди. Как это проявляется у каждого отдельного социопата, зависит от множества факторов, но я встречала социопатов, которые могли, как невинные дети, весело резвиться в океанских волнах, но при малейшей угрозе превращались в беспощадных хищных зверей. В нашем брутальном отношении к бытию есть нечто освежающее. Если мы живем в мире, где «все, что мы мыслим, может быть помыслено и кем-то другим», то очень приятно сознавать: есть «кто-то другой», умеющий мыслить не так, как мы.
Я нравлюсь себе. Мне нравится, что я методична, непреклонна, продуктивна, способнаизвлечь нечто хорошее из любой ситуации. У меня есть друзья, я ценю свою семью, я хороший товарищ по работе. Правда, иногда меня все же одолевают беспокойные мысли, что есть и какие-то упущенные мною моменты. Что это? Любовь? Человеческое взаимопонимание? Эмоциональная близость? Ощущаю ли я все это в полноте? Не являются ли мои представления лишь бледными тенями того, что чувствуют и воспринимают нормальные люди? Я выбрала свой путь, но точно ли он самый лучший?
Каковы в таком случае альтернативы? Я довольно небрежно пользовалась в книге словом эмпат, обозначая им любого несоциопата, но это неверно, так как не всякий обычный человек способен на сопереживание. Мне предлагали пользоваться словом нормальный, но это было бы еще большей ошибкой. В процентном отношении «нормальные» люди составляют в человеческом обществе меньшинство (менее 50 процентов). Иногда мне думается, что люди, говоря, что социопатов в обществе от 1 до 4 процентов, подразумевают, что 96–99 процентов нормальны и даже полностью противоположны социопатам. Возможно, думают: у социопатов способность сопереживать снижена, но остальные проявляют ее в полной мере. Может быть, считается, что если социопаты часто совершают преступления, то прочие не совершают их вовсе?
Правда в том, что существует много просто недоумков, проще говоря, козлов. Не надо быть социопатом, чтобы быть сволочью, и не всякий социопат все время ведет себя как последняя сволочь. Когда я зарегистрировала блог и начала писать о социопатии, моей целью было показать, что социопатия – вариант психологической нормы. В то время я думала, что моя главная задача – показать некоторые наши сильные стороны в более позитивном свете, доказать, что мы не так плохи, как о нас думают. Недавно мне, однако, пришло в голову вот что: настоящая проблема не в том, чтобы заставить «нормальных» людей поверить, что мы лучше, чем о нас думают. Им надо увидеть, что сами «нормальные» люди гораздо хуже, чем себя представляют. Иногда мне кажется, что большинство людей уверено, будто они и есть меньшинство «нормальных», вместо того чтобы предположить, что и они могут быть немного «того».
Некоторые люди не могут допустить даже мысли, что «нормальные» люди на самом деле составляют меньшинство населения: «Как смеют психологи вешать на всех ярлыки своих диагнозов?» Но что делать, если большинство действительно страдает теми или иными психологическими отклонениями, которые психологи могут распознать и обозначить? Неужели такая ситуация менее вероятна, чем та, при которой все люди мыслят и чувствуют одинаково, являясь, по сути, взаимозаменяемыми деталями с одинаковыми мыслями и эмоциями?
Конечно, очень удобно произвольно объявить нормой любое из возможных состояний психики. Тогда отпадает необходимость рассматривать возможность того, что вы, возможно, не настолько способны к сопереживанию, как вам кажется. Кто знает, быть может, ваша совесть не настолько надежна, как вы думаете. Может быть, вы способны на то, чего не хотите даже вообразить, или, наоборот, не можете делать массу вещей, на которые считаете себя способными. Может быть, состояние психики человека – широкий спектр и большая часть людей находится где-то ближе к его середине? Некоторые считают психопатов, самостоятельно поставивших себе диагноз, позерами, пытающимися с помощью ярлыка спрятаться от разочарований в заурядном общественном бытии. Но не честнее ли социопаты перед собой, чем те, кто говорит: «Только социопаты так поступают!»? Нельзя ли утверждать, что определенный поступок может быть одновременно характерен и для социопата, и для всякого другого человека? Или это поступок, который совершает большинство? Или, например, вы сами не поступаете так хотя бы иногда? И вы считаете, что это делает вас – или, допустим, меня – нормальными?
Я не имею намерения пересматривать определение социопатии и записывать социопатов в ряды нормальных людей и уж определенно не желаю утверждать, будто «социопаты лучше нормальных». Социопаты не сверхчеловеки. Мы явились в мир отнюдь не для того, чтобы облагодетельствовать человечество, уничтожая оковы, которые из страха терпит остальное человечество. Такое происходит нечасто и ни в коем случае не становится общим правилом. Не поймите меня превратно. Мне всегда нравились детективы про бдительность и справедливость, но я часто переживала за плохих парней. Плохой парень редко рассказывает себе истории, позволяющие морально оправдать изощренное насилие, которым он живет и дышит. Я отлично знаю, что не одной мне нравятся злодеи. Такие, как я, видят в злодеях воплощение свободы.
Видимо, именно по этой причине социопат часто выступает главным героем в произведениях искусства. Ганнибал Лектер играет Клариссой Старлинг; талантливый мошенник Том Рипли втирается в доверие к своей богатой возлюбленной Дикки и ломает ей жизнь; щеголеватый Патрик Бэйтмен шествует по горящему, залитому кровью воображаемому Нью-Йорку. Все эти герои – ходячие воплощения непомерно раздутых амбиций и разрушительной силы; все они отличаются отсутствием всяких ограничений, будь то сопереживание, чувство вины или страх. Действительно, самый долговечный герой такого рода, граф Дракула, настолько необуздан в своем злодействе, что в конце концов его образ просто растворился в тумане. Исторически диагноз социопатии был всегда сплавом самых разнообразных отвратительных черт, воплощением аномального асоциального поведения, которое и служило главным диагностическим признаком, позволявшим изолировать таких людей от общества. В готическом мифе о вампирах наличие ночных чудовищ ограничивается миром сверхъестественного. Однако в повседневной жизни современного мира диагностика социопатии стала более уклончивой.
Возможно, рассказанная мною история разочарует вас именно потому, что я не подтвердила расхожий миф. У меня за плечами нет тайных историй об убийствах животных (если не считать опоссума), во всяком случае, я не помню, чтобы я ими регулярно занималась. К неисправимым недостаткам этой книги относится также и то, что я не совершала преступлений и вообще не проявляла склонности к необъяснимому садизму. На моем сайте я встречаюсь со множеством людей, проявляющих социопатические или психопатические черты – от преступников в духе Бонни и Клайда до чувствительных подростков, старающихся постичь такие трудные понятия, как сопереживание и человеческое участие. Несмотря на разноплановость, мне все же кажется, что есть очевидное и сущностное различие социопата и среднего человека.
У меня нет никаких проблем в исследовании причин того, почему я делаю вещи, которые делаю, но в книге вы не найдете историй, подтверждающих мою окончательную и непоправимую испорченность. Я могу предложить читателям мои мысли относительно того, что любая нравственная система, приводящая к отказу в праве на испорченность, порочна, причем эта порочность не очевидна людям, никогда не осмеливавшимся задаваться вопросами о фундаменте своих нравственных «чувств» к миру. Специалист по этике судебной психологии Карен Франклин в своем выступлении по национальному радио критически высказалась о концепциях психопатии в современной психологии:
Выставить на первый план якобы неискоренимое зло в диагнозе психопатии – значит оставить в пренебрежении эту социальную проблему и оправдать неудачу реабилитации таких пациентов. Нам нет нужды понимать тяжелое прошлое преступника или влияние на него со стороны окружения. Нам не надо протягивать ему руку, чтобы помочь пойти по пути искупления. Психопат неисправим, он опасный аутсайдер, которого надо либо уничтожить, либо надежно изолировать. При всей порочности такой круг рассуждений привлекает простотой.
Однако социопатия на деле не так проста, как нас хотят заставить поверить. Это не синоним зла. Слова многих о том, что мы неисправимы и безнадежны, должны заставить вас задуматься. Надеюсь, вы и задумаетесь, услышав также предложения имплантировать в мозги социопатов микрочипы, пожизненно заключать их в тюрьмы или отправлять навечно на необитаемые острова. Вспомните, что история полна подобными актами надменной жестокости.
Однажды на юридическом факультете я готовила материалы для статьи и прочитала старинный статут, криминализующий гомосексуальность. Эти законы легко найти, в некоторых демократических странах они до сих пор действуют. В штате Пенсильвания действует закон и о проституции, где к преступным деяниям относят «гомосексуальные и иные аномальные сексуальные отношения» (курсив мой. – М. Т.). Что именно делает сексуальные отношения аномальными? Словарь определяет такую аномалию как «значительное отступление от обычных и общепринятых норм». Интересно, но, еще учась на юриста, я нашла в библиотеке статут, согласно которому не считались преступлением гомосексуальные отношения между мужчинами в тюрьмах и в казармах. Вероятно, такие отношения не аномальны, потому что гомосексуализмом нормальные мужчины занимались из-за отсутствия женщин. Действительно, что плохого в милых мужских забавах?
Такие же двойные стандарты применяются сейчас к социопатам как таковым, а не в отношении социопатического поведения. Конечно, социопаты склонны к насилию, но и эмпаты временами совершают отвратительные насильственные преступления. Однако присяжные чаще оправдывают именно эмпатов, если они раскаиваются. В таких случаях присяжные с готовностью отождествляют себя с раскаившимися, так как сами могли бы совершить преступление под влиянием каких-то стимулов, а затем, спохватившись, мучительно жалели бы о случившемся. Большинству людей трудно понять человека, который, понимая, что собирается совершить дурной поступок, тем не менее его совершает. Мне трудно не видеть в этом лицемерие, которому особенно часто подвержены «нормальные» люди, пытающиеся осудить поведение других. Интересно, что, опрашивая людей поодиночке, можно получить иные результаты. Поставленный недавно эксперимент позволяет предположить: когда судьи без участия присяжных приговаривают социопатов с верифицированным диагнозом и установленной предрасположенностью к насильственным преступлениям к наказанию, они дают им меньшие сроки, чем несоциопатам за такие же преступления. Причина мягкости очевидна: социопаты менее виновны именно из-за не зависящей от их воли генетической предрасположенности к преступлениям. Если же люди объединяются в группы, то оказываются в одном шаге от охоты на ведьм – на сей раз в отношении социопатов. Если лишь меньшинство населения выступает за криминализацию гомосексуализма, то очень немногие испытывают сомнения относительно недопустимости смягчения приговоров для социопатов.
Большинство по-прежнему решает, что нормально, а что нет, кто подлежит исправлению, а кто безнадежен. Все это может продолжаться до тех пор, пока сумасшедшими не будут объявлены все без исключения. Но если я выгляжу как вы, то, может быть, я и есть такая же, как вы. Мы должны стать друзьями, потому что если в демократической стране вы можете отбросить меня на обочину жизни, то и сами не гарантированы от подобного. Но если вы станете жертвой государства, как вы думаете, кто возглавит неминуемую революцию? Вероятно, такие люди, как я.
Больше всего я люблю свой блог за то, что время от времени встречаю там незнакомцев, очень похожих на меня. Наши истории совпадают вплоть до мельчайших деталей. В этой книге я очень точно описала себя, и многие читатели, прочитав ее, узнают самих себя. Я всячески поддерживаю дух солидарности, дух единства сходно мыслящих индивидов, которым есть чему поучиться друг у друга. В этом смысле, написав книгу, я рассчитывала добиться вполне определенного эффекта. Однако трудно, не видя перед собой лица читателей, точно предсказать, добилась ли я своей цели. Возможно, разница здесь та же, что между прослушиванием музыкальной пьесы в аудиозаписи и «живьем», со сцены концертного зала. Я не могу заранее оценить реакцию читателей; здесь я слепа тем родом слепоты, к которому не привыкла. Даже в блоге встречались люди, получавшие удовольствие от того, что я сама считала педантизмом, и опровергавшие те замечания, какие я считала наиболее проницательными. Самое слабое место моих манипуляций с «нормальными» людьми – что я никогда до конца не пойму их мышление, даже ближайших друзей и родственников, не говоря уже о незнакомцах, не важно, социопаты они или нет. Я не могу даже определить, как тот или иной пассаж из этой книги подействует на других. Могу лишь экстраполировать свой прошлый опыт общения и на этом основании попытаться предсказать, какие мои высказывания действенны, а какие – нет. Эта книга, вероятно, самое рискованное предприятие моей жизни.
В блоге я скрываю свою личность. Моя страничка зарегистрирована в Гугле. Доменное имя – псевдоним. Чтобы описать себя, пользуюсь нейтральными местоимениями, скрывая свой пол. Иногда, если не забываю, прибегаю к англицизмам. Я вижу, что так же поступают и многие другие социопаты. В некоторых моих читателях я безошибочно узнаю американцев, изо всех сил упрощающих язык и добавляющих в записи массу иностранных слов, чтобы завуалировать свою социально-культурную принадлежность. Видимо, это обусловлено неистребимой привычкой социопатов водить окружающих за нос. Нам же недостаточно скрыть персональную информацию, надо еще пустить в информационный колодец яд дезинформации.
Только одному человеку почти удалось раскрыть мое инкогнито без моего даже молчаливого разрешения. Я учла этот печальный опыт и стала более осторожной, придирчивой к тому, что кто-нибудь мог знать обо мне, проявляя поистине параноидальную осторожность в отношении личной информации, выставленной в сети под именами М. Томас или под моим настоящим именем.
Решив писать книгу, я много думала, как это отразится на моей публичной жизни, где меня знают не как М. Томас. В той жизни, особенно до того, как я начала вести блог, почти никто из моего окружения не знал, что я социопат. Тогда я и сама не хотела, чтобы мне был поставлен официальный диагноз. Когда же я наконец смирилась и начала вести блог, то рассказала об этом моим ближайшим родственникам и паре друзей. С тех пор я признаюсь в социопатии одному-двум друзьям в год. Обычно я делаю это, когда мне нужен их ценный совет по какому-то частному вопросу – о литературном труде, поиске подходящих редакторских программ, правовых вопросах и т.д. Кроме того, меня порой просто распирало от желания рассказать кому-нибудь о своих великих подвигах – например о том, как мне удалось раздавить соперника на работе или обольстить кого-нибудь, а потом бросить, испортив человеку жизнь. Чувствуешь себя очень одиноко, если не можешь ни с кем поделиться своими «достижениями». Около года назад мама решила быть откровенной относительно меня с моими братьями и сестрами. Думаю, что она испытывает своеобразную гордость за то, чего смогла добиться ее дочь, заведя блог, и за позитивный эффект, произведенный в ее жизни удачной интроспекцией. Есть большая разница между открытостью в отношении близких людей, любящих тебя и готовых позаботиться о твоей безопасности, и открытостью в отношении остального мира.
Я решила, что если начну писать книгу, то сознательно засяду в стеклянный шкаф. Невозможно написать столько и остаться совершенно неузнаваемой. При полной анонимности книга, скорее всего, получилась бы неубедительной. Если люди не поверят в мою историю, то она потеряет эффективность как орудие просвещения и защиты таких, как я. Но тем не менее у меня есть не связанная с книгой жизнь и карьера. Интересно, не уволят ли меня, если руководство узнает обо мне правду? Оно может сделать это не потому, что я плохой работник или плохо отношусь к студентам, а просто потому, что мне поставлен диагноз. Если я когда-нибудь попаду в тюрьму, мне не придется надеяться на условно-досрочное освобождение. Мне откажут только на основании психологического расстройства. В зависимости от состава преступления и статьи я могу попасть за решетку вообще на неопределенный срок. Это очень серьезно. Конечно, я не планирую попадать под суд в течение по крайней мере следующих двух лет, но импульсивность может в конце концов привести меня за решетку. Будут ли мои друзья, работодатели или возлюбленные настолько великодушны, что не придадут большого значения моим наклонностям, станут судить обо мне по тому, что я делала, а не по тому, на что я, возможно, способна? Или все ои будут вечно опасаться, что я в один прекрасный момент не смогу контролировать свое поведение?
В нашей семье есть маленькие дети. Может быть, настанет время, когда у меня будут и свои. Они унаследуют мое имя. Клеймо социопатии может перейти и на эти невинные создания, хотя они совершенно ни при чем.
Я не возражаю против роли защитника, но меня не прельщают лавры знаменитости. Если дело, которое я взялась защищать, требует лица, то пусть я буду этим лицом. Я не против его показать. Я знаю, что это поможет людям и сделает мое обращение личным. Я реальный человек. У меня есть имя. Я не возражаю, чтобы вы его знали. Я понимаю, что тайны манят и обольщают, и поэтому не хочу никаких тайн. Если вы просто умираете от желания узнать мое настоящее имя, напишите мне, я сообщу его вам. Контактную информацию можно найти на моем сайте. Единственная просьба – не разглашать мое имя публично. Держите свое знание при себе. Пусть другие, если захотят, воспользуются таким же способом – узнают мое имя от меня и только для себя.
Я надеюсь, что таким образом каждый получит то, чего хочет. Вы сможете узнать все, что хотите, обо мне, а мои юные родственники не будут расти под подозрительными взглядами окружающих: не таится ли под ангельской внешностью милого ребенка генетический монстр? Возможно ли долго просидеть в стеклянном шкафу в информационную эпоху? Мне и самой любопытно выяснить. Конечно, рискованно, но я люблю риск. Если это сработает, то я, пожалуй, напишу научную статью.
В большинстве своем социопаты стремятся скрыть свою личность, но я не хочу прятаться вечно. Цель моей жизни не в том, чтобы сойти за нормальную. Мне хочется, чтобы все знали, кто я. Я не хочу жить в подполье, меня привлекает яркий свет. Правда, сейчас это небезопасно. Люди не любят социопатов. Есть книги и интернет-сайты, посвященные способам распознать социопатов и уметь держаться от них подальше: не разговаривайте с этими людьми, не приближайтесь к ним, не позволяйте им заманивать вас в ловушку. Я хочу, чтобы такие люди, как я, знали: они не одиноки. И хочу, чтобы все знали: и я тоже обычный нормальный человек. Я очень хочу сорвать с себя маску, но не прежде, чем смогу изменить мир и сделать его более уютным местом.
Благодарности
Я очень признательна литературному агенту Эмануэлле Морген, увидевшей будущую книгу в блоге. Я благодарна моему задушевному другу за работу по ее подготовке и продвижению. Я благодарна редактору Дженне Чонголи: она проявила невероятное терпение в совокупности с непоколебимой волей. Без этой женщины книга была бы жалким подобием того, что из нее в конце концов получилось. Хочу также выразить благодарность Люсинде Бартли, чей блистательный ум и талант позволили довести проект до конца, к всеобщему и моему удовольствию. Большое спасибо Доменике Алиото за то, что она всегда оказывалась рядом, когда я больше всего в этом нуждалась. Огромное спасибо и сотрудникам издательства Crown, помогавшим мне бессчетное число раз: алхимику Пенни, труженице Джулии, чернильной душе Адже, буквоеду Мэтью. Я благодарна всем посетителям моего блога за проницательность, озарения, поддержку и неиссякающий юмор. Я благодарна моей любящей семье, без которой я была бы никем, а особенно маленьким родственникам за постоянное напоминание: мир чудесен и открыт для меня.
Читать бесплатно другие книги:
