Паломничество Ланселота Вознесенская Юлия
– Ты, Лоба, помнится, примерно то же самое говорил и в прошлом месяце. Где же предсказанные тобой перемены?
– Если Мессия позволит, я замечу, что перемены предвещаю не я, а небесные светила. Что же касается гороскопа минувшего месяца, то должен заметить, что я никогда не обращаюсь к своим прошлым астрологическим прогнозам, дабы они не влияли на меня при составлении звездных карт настоящего и будущего – только таким образом можно достичь непредвзятости. Я кончил, мой Мессия.
– И при этом надоел мне как никогда. Составь приличный прогноз для прочтения в новостях, дай планетянам надежду на лучшее будущее и уверенность в том, что звезды на моей стороне, а больше от тебя ничего и не требуется. Пошел вон, болтун!
– Благодарю за внимание, мой Мессия, – сказал великий астролог, свернул в трубку карту, поклонился и с достоинством удалился.
– Барон фон Тарсофф, единственный колдун с мозгами, ты выполнил задание, выяснил, что произошло с моим предшественником в России?
– Да, мой Мессия.
Барон фон Тарсофф сидел в кресле поодаль от стола. Это был сухой старик с морщинистым смуглым лицом и свисающими вдоль впалых щек волосами цвета антрацита. У его ног расположился огромный черный дог, и долгопалая, в старинных перстнях, темная рука колдуна лежала на крупной голове зверя.
– И что же?
– Во-первых, мой Мессия, в России у тебя был не один предшественник, а целый триумвират – Троцкий, Ленин и Сталин, их настоящие имена – Бронштейн, Ульянов и Джугашвили. Все трое были духовно руководимы нашим Властителем, выполняли одно задание, но между собой состояли в лютой вражде и один другому не доверяли. Им удалось лишить великую державу ее скрепляющего и удерживающего стержня – самодержавия. Императорскую фамилию они истребили и предприняли самые решительные меры для искоренения православной веры и устранения всего, что мешало установлению нового порядка. Они уничтожили треть населения страны.
– Прямо как чума, – усмехнулся Мессия.
– Да, мой Мессия, они прошли по стране как чума. Но затем один из них, а именно Ленин, вдруг усомнился в своем особом предназначении и начал бояться грядущего возмездия. Тотчас дух Властителя был от него отнят, и Ленин окончил свои дни в инвалидном кресле, потеряв дар мысли и речи. Двое оставшихся вождей начали сражаться за власть, и после недолгой борьбы Троцкому пришлось бежать из страны. Оставшийся в единовластии Сталин позднее подослал к нему убийц, и Троцкий был убит ударом ледоруба по голове.
– Надежное и неожиданное орудие убийства: это должно было произвести устрашающее впечатление на конкурентов в борьбе за власть, не так ли?
– Произвело, мой Мессия. Конкурентов у Сталина после этого никогда не было – только дрожащие от страха соратники.
– Удобное окружение. Так почему же этому Сталину не удалось распространить свою власть на все человечество, если он так хорошо начал в своей стране?
– Это была не его страна, мой Мессия: Сталин был родом из горной страны на юге империи, он плохо писал по-русски и говорил с ужасным акцентом и даже не очень правильно. Именно поэтому он приказал считать себя крупным специалистом в области языкознания.
– Остроумный господин!
– Товарищ, мой Мессия. В России того времени было принято обращение «товарищ», а «господин» – это было бранное слово.
– И каков же был конец этого товарища?
– Он тоже был ужасен, мой Мессия. Сталин потерял уверенность в себе и упование на Властителя, и дух Властителя вышел из него. Сталин тут же превратился в дряхлого испуганного старичка. От страха перед убийцами он запирался по ночам в клозете и спал, скорчившись между стеной и унитазом.
– Мания преследования?
– Да. Именно страх Сталина перед тайными убийцами и спровоцировал его приспешников на убийство: когда он заболел невинной весенней простудой и слег в постель, его просто-напросто придушили подушкой.
– Известно, кто это сделал?
– Все приближенные лица скопом: главный организатор проследил за тем, чтобы на подушку по очереди навалились все участники убийства.
– И после этого попытки начать покорение мира с России больше не повторялись, – задумчиво проговорил Мессия.
– Да, мой Мессия. И менее чем через полвека Россия вернулась к своему ужасному естественному состоянию – вновь стала православной страной. Вы знаете, я сам бежал из России, и я могу вам твердо сказать, что искоренить христианскую сущность ее народа невозможно. Она как сорная трава: стоит прекратить прополку и химическую обработку на самый короткий срок, как православие вновь дает обильные всходы по всей стране. Ужасная страна, ужасный народ! Его можно уничтожить, но нельзя изменить.
– Ну что ж, не так – так этак. С Россией мне теперь все ясно. Если уж сам Властитель отступился, значит, все-таки – война. Благодарю, колдун, можешь идти. Новое задание получишь потом.
Черный барон удалился вместе со своим наводящим ужас псом, поклонившись Мессии и не удостоив даже взглядом прочих участников встречи.
– Ну что, ведьмы и ведьмаки, гадалки и прорицатели, паразитки и дармоеды? Есть у кого-нибудь из вас что сказать по существу или будете мне голову морочить? Ну что молчите? Вот ты там, под красным колпаком, ты говорил, что у тебя открылся третий глаз. Углядел ты им хоть одного моего врага?
– Нет, мой Мессия. Но я следил всеми… тремями… троимя… троими…
– Ты хочешь сказать, что у меня нет врагов?
– Они есть, Мессия, но обнаружить их невозможно – они скрыты под покровом Того, Кого мы не называем.
– Вот велю ослепить тебя на все три глаза… Ну, продвинутые, двигайте отсюда! Пошла вон, эзотерическая сволочь! А ты, Памфилия, останься…
Экстрасенсы, маги, колдуньи, прорицатели и ведьмаки бросились к дверям, толпясь, отпихивая друг друга и толкаясь, чтобы выскочить за дверь прежде других. В дверях застряли, но потом кое-как разобрались.
За столом заседаний осталась лишь древняя старуха в черной мантии с капюшоном, опущенным на лицо.
Мессия подошел к распахнутой двери и ударил по ней ногой. Дверь с грохотом затворилась. Он повернулся к старухе.
– Ну, прорицательница, а от тебя я дождусь сегодня чего-нибудь путного?
– Ничего, кроме ответов на любые твои вопросы, Мессия. И отвечать тебе буду не я.
– А кто же?
– Не кто, а что – зеркало пророчицы Шалот. Точнее, осколок ее волшебного зеркала, ведь оно было разбито еще в древности.
Прорицательница достала из-под мантии резную шкатулку из темного дерева, поставила ее на стол и откинула крышку. Из шкатулки она извлекла некий предмет, завернутый в красный бархат, развернула его и показала Мессии небольшое зеркало в виде ромба, оправленное в раму из резной слоновой кости.
– Любопытно. Мы можем приступить?
– Еще нет. Мне нужна большая карта мира.
– Вон она висит на стене.
– Нужно расстелить ее на столе.
– Сейчас прикажу.
– Нет, Мессия! – Старуха предостерегающе подняла сухую руку, похожую на птичью лапу. – Зеркало уже открыто, и никто не должен входить сюда, иначе оно начнет настраиваться на постороннее лицо. Только мы с тобой можем находиться с ним рядом, поскольку я – не в счет: я уже давно не задаю вопросов даже мысленно. Ты сам сними карту со стены и расстели на столе.
– Памфилия! Ты в самом деле хочешь, чтобы я тебе прислуживал? Ты не забываешься, старушка?
– Прикажешь меня казнить после сеанса, только и всего, – пожала острыми плечами Памфилия. – Если будешь недоволен его результатами.
– Ну смотри у меня…
Мессия сорвал со стены большую карту мира и расстелил ее на столе. Памфилия разгладила карту, а затем взяла зеркало в обе руки, пристально уставилась в него и начала шептать сухими губами заклинания. Мессия смотрел на нее, чуть иронически улыбаясь одной стороной рта, но смотрел с интересом.
– Готово. Теперь подойди ко мне, встань рядом и задай зеркалу вопрос, на который хочешь получить ответ.
– Я хочу знать, много ли у меня врагов?
– Для ответа на этот вопрос не требуется ни зеркала, ни пророческого дара. На него я тебе и так отвечу – у тебя очень много врагов, Мессия. Задай более конкретный вопрос.
– Кто желает моей гибели?
– Это уже лучше. Повтори вопрос, глядя прямо в зеркало.
– Что за оптические фокусы, Памфилия? Эти лица в зеркале так и мелькают, ни одного невозможно разглядеть!
– Это ответ на твой вопрос, Мессия. Все эти люди, которых показывает зеркало, хотят твоей смерти.
– Кто из этих людей способен меня убить? Что за чушь – опять сплошной поток лиц!
– Зеркало правдиво отвечает, что при известном стечении обстоятельств все эти люди способны тебя убить, поскольку ты, мой Мессия, все-таки смертный человек.
– Пока – смертный. Дурацкое гаданье! Твое зеркало будто играет со мной в загадки-отгадки.
– Что поделаешь, Мессия, это старая школа волшебства. Попробуй сузить и уточнить свой вопрос.
– Пусть зеркало покажет мне человека, который сможет меня убить.
Поверхность зеркала осталась чистой, в ней отразился только белый потолок зала заседаний.
– Ну вот тебе и ответ, Мессия: никто из людей тебя убить не сможет. Ответ даже лучше, чем тот, который когда-то получил Макбет; ему ведьмы сказали, что его не сможет убить рожденный женщиной, а убит он был тем, кого вынули из рассеченного чрева матери.
– А ну-ка, зеркальце колдуньи Шалот, покажи мне лицо того, кого я буду видеть в миг моего ухода из этой земной жизни! Держись, старушка! Сейчас мы наверняка увидим лицо моего Властителя, а для тебя это зрелище трудно выносимое, хоть ты у нас и продвинутая.
Но Мессия ошибся, зеркало не показало им страшный лик Сатаны. Вместо этого поверхность его затуманилась, а затем пошла волнами золотистой зелени. Нежный зеленый туман этот приблизился и превратился в зеленеющие первой листвой верхушки леса; по лесу вилась тропинка, а по тропинке двигались трое – безногий инвалид в коляске, статная рыжеволосая девушка с венком на голове и маленький серый ослик. Девушка и инвалид беззвучно о чем-то беседовали и смеялись. Потом осталось только радостное лицо белокурого инвалида.
– Это лицо я увижу в миг моей смерти? – изумился Мессия.
– Зеркало Шалот лгать не умеет.
– Оно ошибается, и мы его поправим, немножко подкорректируем будущее. Где находится этот веселый инвалид? Может зеркало сообщить нам его местопребывание?
– На этот вопрос зеркало Шалот ответит с помощью карты.
Памфилия осторожно повернула зеркало отражательной поверхностью вниз и подняла его над картой. Тотчас из зеркала упал на карту солнечный зайчик и накрыл собой половину Скандинавии.
– А точнее нельзя? – нетерпеливо спросил Мессия.
– Можно и точнее. Помоги мне влезть на стул, Мессия.
На этот раз Мессия не стал спорить и поддержал прорицательницу под локоток, пока она медленно, осторожно, чтобы не уронить зеркало, влезала на стул, а потом шагнула с него на стол и ступила прямо на карту, подняв зеркало высоко над головой. Пятнышко света стало величиной со старинную серебряную монету и, скользнув по карте, остановилось на западном берегу Скандинавского полуострова.
– Так, – сказал Мессия, – это уже немного яснее – Тронхеймс-фьорд. Сомневаюсь, что безногий урод в сопровождении девчонки и осла может представлять для меня серьезную опасность, но сегодня же он будет схвачен и доставлен сюда, а уж допросить его я сумею.
Прорицательница стала спускаться со стола, и Мессия снова помог ей.
– Хочешь задать еще вопрос, мой Мессия?
– Да. Есть ли на земле сила, способная мне противостоять?
Зеркало вдруг стало похоже на слиток золота, и в этом золоте Мессия и Памфилия увидели отражение множества церквей, храмов, часовен, из которых выходили вереницы монахов и монахинь в белых и черных одеждах, священнослужители и тысячи мирских людей. Они несли в руках горящие свечи, бросавшие теплый отсвет на их радостные лица, и пели на разных языках, в том числе и на планетном. Вдруг они запели особенно громко и торжественно: «Христос воскресе из мертвых…», и в тот же миг зеркальный ромб задрожал в руках Памфилии, в нем вспыхнула и разбежалась лучами ослепительная осьмиконечная звезда, затем лучи превратились в трещины, – и зеркало распалось на мелкие осколки, которые тут же высыпались из рамки. Памфилия страшно закричала. По ее обожженным звездой и пораненным осколками рукам потекли струи темной лиловатой крови. Она застонала и, не обращая внимания на кровь, опустилась на колени, сокрушенно перебирая зеркальные осколки.
– О Мессия! У меня не осталось ни одного крупного осколка!
– Крепче надо было держать! Теперь уходи и не возвращайся без нового зеркала.
– Их в мире больше не осталось…
– Захочешь мне услужить – найдешь!
Памфилия, всхлипывая, вышла за дверь. Мессия рухнул в кресло и долго сидел без движения, с остановившимся взглядом, совершенно погрузившись в себя. Затем он вдруг поднял голову, обхватил ее руками с уже начавшими отрастать когтями и завыл. Выл он долго, на одной ноте, не переводя дыхания. Охранники, стоявшие за дверью и слышавшие этот вой, закрывали глаза и цепенели от страха.
Глава 9
Доктор Вергеланн прибыл на остров, чтобы еще разок осмотреть пациента.
– Что нового в Тронхейме, доктор? – спросил Ланселот.
– Нового много, а хорошего мало. Что-то неладное творится у нас в медицине. Местные власти постепенно превращают нас, медиков, в палачей. В то время как Мессия милосердно спасает безнадежных больных и возвращает здоровье инвалидам, нам приказано рекомендовать эвтаназию людям, подхватившим насморк. А на той неделе произошло нечто совсем несуразное. Вдруг явились на вертолетах экологисты и собрали в Центр всех безногих инвалидов Тронхейма. Двух молодых человек отправили в Иерусалим – сказали, что на исцеление, а остальных, в том числе десятилетнего мальчика, приказали подвергнуть принудительной эвтаназии. Когда-то само понятие «эвтаназия» означало добровольную смерть во избежание лишних мучений, а сегодня… Кто бы мог подумать, что гуманнейшее право уйти из жизни по собственному желанию люди превратят в орудие убийства!
– Я слышал от моих родителей, что очень многие это предвидели и протестовали против принятия закона об эвтаназии, – сказал Ланселот.
– А вы исполнили приказ экологистов, доктор? – спросила Дженни.
– Разумеется, нет! Эти олухи настолько самоуверенны, что никогда не проверяют выполнения своих приказов: как только они убрались, я тут же как главный врач Центра отправил всех инвалидов по домам и посоветовал им собирать деньги на исцеление от Мессии. А как вы, Ланс?
– Думаю отправиться, как только вы разрешите, доктор. Но это будет не полет, а плаванье на катамаране.
– На катамаране – до Иерусалима? Невероятно!
– Почему?
– Это же долгий и опасный путь!
– Я пойду вдоль берега внутреннего Европейского моря. Там не бывает таких штормов, как в Атлантике.
– Да, но зато там полно водяных мутантов, а многие участки Европейского моря сплошь заросли «водяной чумой» и через них невозможно пройти.
– В Норвежском море тоже появились мутанты, – заметил Ланселот.
– Но они еще не научились охотиться на людей, как чудовища во внутренних морях.
– Вы думаете? Но в любом случае спасибо за предупреждение. Может быть, и вправду лучше идти вокруг Европы.
– А почему вы не хотите лететь пассажирским вертолетом, Ланс?
– Денег нет, – коротко ответил тот.
– Нет денег… Знаете, Ланс, – сказал доктор, – этой беде можно помочь. У меня еще с прошлого года заказан и оплачен билет до Иерусалима и обратно: я собирался во время отпуска слетать в Иерусалим, добиться аудиенции у Мессии и рассказать ему о безобразиях в местной системе здравоохранения. Однако меня предупредили, что встретиться с Мессом частному лицу почти невозможно. Но вот вы-то, Ланс, определенно с ним встретитесь – на исцелении. Вы и передадите Мессу все материалы, которые я собрал. Мы поступим так: я передам вам свой авиабилет, а сам напишу докладную записку, которую вы передадите самому Мессу или врачам, которые всегда присутствуют на исцелениях: уж они-то настоящие медики! Этим мы ускорим оба наших дела. Билет действителен на любую дату, которая вас устроит – можете лететь хоть завтра.
– Спасибо, доктор! – сказал Ланселот. – Я с легким сердцем беру ваш билет: если я вернусь здоровым, а иначе и быть не может, я очень скоро заработаю деньги и верну вам долг.
– Не сомневаюсь, Ланс. Если вы смогли содержать себя, будучи инвалидом, то, поднявшись на ноги, вы станете лучшим рыбаком в нашем фьорде.
– Ты не очень огорчена, Дженни, что тебе не придется плыть со мной в Иерусалим?
– Ну что ты, Ланс! Подумать только, ты можешь вылететь завтра или послезавтра, и может быть, через неделю ты уже будешь ходить!
– А ты будешь ждать меня на моем острове, как Сольвейг.
Вот как чудесно все разрешилось, и теперь Лансу не придется объяснять Дженни, что он и не думал брать ее в дальнее плаванье.
– Доктор, вы присмотрите за моей невестой в мое отсутствие?
– Разумеется! Дженни, вы можете на это время перебраться ко мне в Тронхейм: у меня большая квартира при Медицинском центре, места нам хватит.
– Я не могу покинуть остров, доктор, у меня же тут Патти. И мой жених велит мне сидеть тут и ждать его, как… как кто я буду ждать тебя, Ланс?
– Как Сольвейг. Стыдно невесте норвежца не знать Ибсена!
– Она еще успеет узнать, она так молода! – вступился доктор за девушку. – Сколько вам, Дженни? Года двадцать два – двадцать три, я думаю?
– Вы не глядите на фигуру, доктор, вы на ее лицо внимательно посмотрите – она же совсем девчонка, ей всего семнадцать.
– Семнадцать?! Девочка, что же будет с вами в двадцать пять? Ну, Ланс, вам несказанно повезло – в наши-то времена отыскать такую девушку! Умная, решительная, красивая. А уж заботливая – просто как девушки прошлых веков. Ну ничего в вас нет от планетянки, Дженни!
– Доктор, это комплимент или порицание?
– Это диагноз. Вы, Дженни, абсолютно здоровая душой и телом девушка. И где это, Ланс, вы нашли такое сокровище?
– За круглым столом короля Артура.
– Ой, Ланс, не надо! Я не переживу, если доктор начнет надо мной смеяться!
– Простите, доктор, но здесь начинаются наши маленькие семейные тайны – видите, как она смутилась!
– Уважаю и не настаиваю. Итак, друзья мои, поскольку мы все решили и обо всем договорились, я хочу немедленно переоформить мой билет на ваше имя, Ланс. Давайте ваш код!
Ланселот продиктовал доктору свой персональный код, и доктор тут же связался с планетной авиакомпанией. На маленьком экране его карманного персоника возникла надпись:
АВИАБИЛЕТ НА ИМЯ ДОКТОРА О. ВЕРГЕЛАННА АРЕСТОВАН В СВЯЗИ С АРЕСТОМ ВЛАДЕЛЬЦА.
– Что это значит? – растерялся доктор Вергеланн и тут же начал набирать новый код.
– Постойте, доктор! Что вы хотите теперь делать? – спросил Ланселот, хватая его за руку.
– Как что? Хочу позвонить в авиакомпанию и узнать, что это за чепуха?
– А если это правда?
– Как это может быть правдой – я же не арестован!
– Вы сами говорили, что экологическая служба плохо работает. Наверняка было два приказа – о вашем аресте и об аресте вашего билета, чтобы вы не ударились в бега, и второй приказ опередил первый. Это и неудивительно, поскольку вас нет сейчас дома. Кто-нибудь знает, куда вы отправились?
– Нет, я ведь живу один. Но, помилуйте, за что меня арестовывать?
– Как это за что? Вы нарушили приказ экологистов и вместо того, чтобы уничтожить инвалидов, отправили их по домам.
– Я должен узнать, что происходит в нашем Медицинском центре!
– Разрешите, доктор, я сделаю вызов от своего имени.
Ланселот набрал код Медицинского центра, и в ответ пришло сообщение:
МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР ВРЕМЕННО НЕ РАБОТАЕТ. ОБРАТИТЕСЬ В МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР ОСЛО.
Вергеланн побледнел и стал дрожащими руками набирать новый код, но Ланселот снова его остановил.
– А теперь кого вы хотите вызывать, доктор?
– Кого-нибудь из моих коллег. Я должен узнать, что с ними!
– А если они все уже арестованы? Выйдя на связь, вы им ничем не поможете, а себя обнаружите. Посидите спокойно, ничего не предпринимая, я сейчас вернусь. Дженни, не давай доктору ни с кем связываться!
Ланселот покатил в свою мастерскую, оставив Дженни с Вергеланном. Через несколько минут он вернулся с железной коробкой в руках. Он покопался в ней и извлек небольшой квадратик серого металла.
– Дайте вашу правую руку, доктор!
– Что вы задумали, Ларс? Что это?
– Это свинец. Я хочу заблокировать ваш персональный код. Этому фокусу меня научил один рыбак, когда мы с ним ходили промышлять креветок в запретную военную зону. Наверняка вас уже ищут через полицейский Надзор и удивительно, что до сих пор не обнаружили.
– Но я вовсе не желаю прятаться от Надзора, ведь я ни в чем не виновен. Я законопослушный гражданин Планеты и не сделал ничего плохого.
– Я в этом совершенно уверен, доктор. Но сейчас давайте вашу руку – дорога каждая секунда. Надзор вас разыщет в один миг, как только местные экологисты осмелятся сообщить начальству, что они вас упустили.
Ланселот наложил на большой палец правой руки Вергеланна тонкую свинцовую пластинку, обернул ее вокруг последней фаланги и затем обмотал тонкой медной проволокой, а сверху сделал обычную повязку из бинта.
Доктор Вергеланн покрутил большим пальцем.
– Какое странное ощущение…
– Я знаю это чувство, – улыбнулся Ланселот. – Как будто вышли из-под колпака, да?
– Что-то вроде этого.
– Да, конечно, как ни чтим мы нашего отца Мессию, но удрать на время из-под Надзора – запретное и приятное приключение. Наверное, так чувствует себя мальчишка, сбежавший с уроков.
– А вы что, Ланс, никогда с уроков не сбегали?
– Я никогда не учился в школе. Но будьте готовы и к неприятным ощущениям, доктор: в море эта маленькая хитрость со свинцом вызывает чувство изоляции от мира и потерянность.
– Надо же… Признаться, мне никогда не нравился тотальный контроль над гражданами Планеты, но я не предполагал, что это так ощутимо, – проговорил доктор, поглаживая правую руку с повязкой на большом пальце. – Ну и что я теперь, по-вашему, должен делать дальше, мой предприимчивый и решительный друг?
– Я бы предложил такой план. Скажите нам, где вы держите ваш отчет, приготовленный для Мессии, и дайте ключи от дома. Мы с Дженни сходим на «Мерлине» в Тронхейм, поглядим, что там и как, и, если получится, заберем ваши бумаги.
– Не стоит рисковать. Я держу в голове все факты, собранные мной для доклада Мессии.
– А, ну тогда все еще проще. Раз мы оба не можем лететь в Иерусалим по воздуху, отправимся оба по воде. Согласны, доктор?
– Конечно, согласен! Сколько можно терпеть произвол местных экологистов и их подпевал из городского совета! Дорогой я напишу доклад о положении в скандинавской медицине, вы передадите его Мессии, и Месс наведет в Скандинавии порядок. Тогда я вернусь в Тронхейм уже вертолетом и снова начну по-настоящему лечить людей.
– Вот мы все и решили, – сказал Ланселот, – а поскольку я теперь выхожу в море в сопровождении личного врача, наш выход можно ускорить. И ты, Дженни, тоже поплывешь с нами. Одна ты здесь не останешься. Экологисты могут пронюхать, что доктор посещал этот остров, и заявиться сюда.
– Ура-а! – закричала Дженни. – Пират, веселей разворачивай парус! Йо-хо-хо, веселись, как черт!
– Приготовь-ка ты лучше нам с доктором что-нибудь основательное на ужин, пиратка. И учти, что в нашем дальнем плаванье именно тебе придется заниматься камбузом.
– Вот и прекрасно! Я еще и стирать умею, и штопать, и вязать на спицах…
– И вышивать.
– И вышивать… А вышиванье-то тут при чем?
– Совершенно ни при чем, как и вязанье на спицах.
– Обязательно возьму с собой незаконченный свитер и довяжу его тебе к исцелению! Я пошла готовить ужин.
– Вот и иди. Обрадовалась…
– Боитесь брать ее с собой? – спросил доктор, когда Дженни вышла из комнаты.
– Конечно, боюсь. Но оставлять ее здесь боюсь еще больше. Вы не представляете, доктор, насколько она несовременна и беззащитна!
– Да, она несовременна, но насчет беззащитности – это вы, Ланс, погорячились. Когда она пришла ко мне и заявила, что прилетела к больному жениху, и потребовала, чтобы я немедленно отправился с ней на ваш остров, я просто обомлел.
– Она так и сказала – «к жениху»? – удивился Ланселот.
– Так и сказала. Храбрая и решительная девочка. Да и физически она гораздо крепче, чем большинство планетянок: я не наблюдаю в ней ни малейших признаков астении. И где это вырос такой цветок?
– Цветочек чертополоха, – усмехнулся Ланселот. – Дженни шотландка и родилась на острове Иона.
– Это что – Гебриды?
– Да. Кстати, доктор, у меня есть карта Европы, давайте-ка мы с вами подумаем над маршрутом.
Когда через час Дженни появилась из кухни с большим горшком ароматной ухи, Ланселот и доктор сосредоточенно намечали карандашом путь на карте, расстеленной на столе.
– Убирайте со стола вашу карту, пилигримы, ужинать будем, – скомандовала Дженни.
– М-м-м, что за уха! – воскликнул доктор, попробовав варево Дженни. – Дженни, волшебница, откуда у вас картофель, петрушка и вообще все эти приправы?
– Вы забыли вкус настоящей картошки, доктор, – засмеялась Дженни, – это всего лишь корни лопуха! А петрушка, любисток и сельдерей – с грядки. У Ланса есть настоящий огород, только очень маленький. Но он утверждает, что у него были и картофель, и лук, и чеснок.
– Были! Только я все это за зиму съел.
– Но в этой ухе абсолютно точно присутствуют и чеснок, и лук! Их божественный вкус и запах ни с чем не спутаешь, – сказал доктор.
– Доктор, это медвежий лук! Я нашла его, когда мы ездили на соседний остров за сеном для Патти.
– И у вас много этого замечательного лука?
– Нет, всего один пучок.
– В нем полно фитонцидов. Непременно прихватите его в дорогу и кормите им Ланса.
– Хорошо, так и сделаю. Я ужасно рада, доктор, что вы плывете с нами!
– А я благодарен вам, Дженни, что вы именно ко мне обратились тогда в Тронхейме и я смог вылечить Ларса. И как это вы нашли меня?
– Адрес дал чиновник в Центре питания, у которого вы лечили жену, а дорогу к вашему дому показал рыбак, которому вы вместо эвтаназии спасли руку.
– А, Йенсен! Помню, как же… Представьте, является в Медицинский центр рыбак, которому прошило руку лопнувшим тросом, а врач, к которому он обратился за помощью, вместо того, чтобы просто зашить рану, предлагает ему эвтаназироваться «по медицинским показаниям». Абсурд! Конечно, я принялся его лечить. Ну а когда же мы сможем выйти в море?
– Вы опасаетесь ареста, доктор? – спросил Ланселот.
– Нет, об этом я теперь не думаю, ведь я уже в бегах. Просто не терпится выйти в плаванье.
– Мы сможем выйти уже завтра на рассвете, если эту ночь целиком посвятим сборам в дорогу.
– А спать ты когда собираешься? – возмутилась Дженни. – Доктор, скажите ему, что он должен выспаться перед дорогой!
– Ну вот что, дорогие мои, – сказал Ланселот, – давайте сразу договоримся. Поскольку я капитан судна, то и командовать всем, что касается нашего плаванья, буду я.
– Но здоровье команды будет под моим надзором, поскольку я судовой врач.
– А я, бедная, и матрос, и кок, и стюард… В общем, вся судовая команда и все мною командуют! – воскликнула Дженни.
– Судно, на котором есть капитан, врач и такая команда, просто обречено на счастливое плаванье! – сказал доктор Вергеланн.
– Вы забыли про пассажира, доктор! У нас на судне будет и пассажир – мой ослик Патти. Правда, Ланс?
– Гм. Я думал, мы его отвезем крестьянам на соседний остров и там оставим на время.
Читать бесплатно другие книги:
