Второй удар гонга (сборник) Кристи Агата

– Маменькин сынок, да и только, – сказала мисс Рамона, обращаясь в пространство. – Ты всегда держишься за ее юбку?

Бэзил смутился и покраснел. Когда мисс Рамона, отвесив небрежный кивок в сторону миссис Честер, ушла в сопровождении Бэзила, в глазах мистера Паркера Пайна промелькнула улыбка.

На террасе повисла напряженная тишина. Мистер Паркер Пайн молчал потому, что не хотел заговаривать первым. Бетти Грегг, ломая пальцы, смотрела на море. Миссис Честер, покрасневшая от гнева, пыталась взять себя в руки.

Наконец тишину нарушила Бетти.

– Ну и как вам наше новое приобретение? – сказала она. Голос при этом у нее слегка дрогнул.

Мистер Паркер Пайн ответил осторожно:

– Э-э… несколько… э-э… экзотичная особа.

– Экзотичная? – Бетти разразилась смешком, коротким и невеселым.

Миссис Честер сказала:

– Эта девица ужасна… Ужасна. Бэзил, наверное, сошел с ума.

Бетти резко откликнулась:

– С головой у него как раз все в порядке.

– А какой лак на ногах! – Миссис Честер передернуло.

Бетти неожиданно поднялась.

– Кажется, миссис Честер, мне лучше уйти. Я на обед не останусь.

– Но, дорогая моя, Бэзил огорчится…

– Неужели? – Бетти снова коротко рассмеялась. – Впрочем, вполне возможно, – добавила она. – Ничего не поделаешь, у меня разболелась голова.

Она улыбнулась им обоим на прощание и удалилась. Миссис Честер повернулась к мистеру Паркеру Пайну:

– Лучше бы мы сюда не приезжали, лучше бы не приезжали!

Мистер Паркер Пайн печально покачал головой.

– Вам нельзя было уезжать, – сказала миссис Честер. – Если бы вы не уехали, ничего бы этого не произошло.

– Дорогая моя миссис Честер, там, где речь заходит о женщинах, молодых и прекрасных, я бессилен. Похоже, сын у вас очень впечатлительный молодой человек.

– Раньше он что-то никогда не был очень впечатлительным, – плаксиво отозвалась миссис Честер.

– Зато, – сказал мистер Паркер Пайн, – кажется, его новая знакомая совершенно разрушила чары мисс Грегг. Этим-то вы должны быть довольны.

– Не понимаю, что вы такое говорите, – сказала миссис Честер. – Бетти милая девочка, она предана Бэзилу. И в нынешней ситуации ведет себя в высшей степени достойно. По-моему, мой сын сошел с ума.

Мистер Паркер Пайн нисколько не удивился столь разительной перемене во мнении. Ему уже не раз доводилось столкнуться с женским непостоянством. Он лишь позволил себе вежливо возразить:

– Нет, мадам, ваш сын не сошел с ума, просто он очарован.

– Но эта девица испанка! Она невероятно невоспитанна.

– Зато так же невероятно красива.

Миссис Честер фыркнула. На лестнице со стороны моря появился Бэзил.

– Привет, мать, вот и я. Где Бетти?

– Бетти ушла, у нее разболелась голова. Ничего удивительного.

– Ты хочешь сказать, она на меня окрысилась?

– Я хочу сказать, Бэзил, что, на мой взгляд, ты ведешь себя с Бетти крайне нелюбезно.

– Ради бога, мама, не пили меня. Если Бетти будет так злиться всякий раз, когда мне захочется поболтать с девушкой, вряд ли мы уживемся.

– Вы помолвлены!

– Да, помолвлены. Но это не означает, что у нас у каждого не может быть личных друзей. Современный человек должен жить полной жизнью и не ревновать по пустякам. – Он задумался. – Знаешь, если Бетти все равно с нами не обедает, пожалуй, вернусь-ка я в «Марипозу». Меня пригласили…

– Бэзил!..

Сын лишь раздраженно взглянул на мать и сбежал вниз по ступенькам.

– Видите? – сказала миссис Честер.

Мистер Паркер Пайн все видел.

Через несколько дней события стали развиваться с нарастающей быстротой. В тот день Бэзил и Бетти условились взять корзинку с едой и уйти гулять на весь день. Но когда Бетти появилась утром в «Пино д’Оро», оказалось, что ее жених обо всем забыл и уже отбыл в Форментор в компании сеньориты Долорес.

Бетти бровью не повела, лишь плотнее сжала губы. Но вскоре поднялась из-за стола и подошла к миссис Честер (кроме них, на террасе никого не было).

– Ничего страшного не произошло, – сказала она. – Пустяки. Но по-моему… Тем не менее… Пора все расставить по своим местам.

Она сняла с пальца колечко с печаткой, подарок Бэзила, который собирался преподнести ей настоящее кольцо к помолвке по возвращении в Англию.

– Не будете ли вы любезны, миссис Честер, вернуть Бэзилу? И передайте, что ничего страшного, пусть не беспокоится…

– Бетти, нет! Он действительно вас любит.

– Ему прекрасно удается это скрывать, – с коротким смешком проговорила Бетти. – Во мне все же есть некоторое чувство собственного достоинства. Передайте ему, что ничего страшного и что я… я желаю ему счастья.

Гроза разразилась вечером, когда Бэзил вернулся в гостиницу.

При виде кольца он слегка покраснел.

– Кончилась ее любовь, так? Что ж, наверное, все к лучшему.

– Бэзил!

– Честно говоря, мама, в последнее время мы с Бетти не слишком ладили.

– А кто виноват?

– Не думаю, чтобы я был в чем-то так уж и виноват. Ревность отвратительна, но я не понимаю, с какой стати ты-то недовольна. Ты сама уговаривала меня забыть про Бетти.

– Тогда я еще ее не знала! Бэзил… дорогой мой, сынок, ты ведь не собираешься жениться на этой… испанке?

Бэзил ответил решительно:

– Я женился бы сию же секунду, стоит ей только пожелать. Но… боюсь, не свистнет ни за что.

Миссис Честер похолодела. Она обвела глазами террасу и увидела мистера Паркера Пайна, который мирно устроился в тени почитать.

– Вы непременно должны что-то придумать. Обязаны! Будущее моего сына под угрозой.

Мистер Паркер Пайн успел несколько утомиться от роли спасителя Бэзила Честера.

– Ничего не поделаешь, – сказал он.

– Вот как! Пойдите к ней и поговорите. Если понадобится, дайте денег, только пусть оставит моего сына в покое.

– Вам это может дорого стоить.

– Не имеет значения.

– Тем не менее. Впрочем, вряд ли ее интересуют только деньги.

Миссис Честер вопрошающе подняла брови. Мистер Паркер Пайн покачал головой:

– Ничего не хочу обещать, но… Хорошо, я попытаюсь. Мне уже случалось иметь дело с подобными девушками. Только ни слова Бэзилу, так мы все испортим.

– Разумеется!

Из «Марипозы» мистер Паркер Пайн вернулся за полночь. Миссис Честер ждала его на террасе.

– Ну и как? – затаив дыхание спросила она.

Глаза мистера Паркера Пайна озорно сверкнули:

– Сеньорита Долорес Рамона уедет из Поллензы завтра утром и завтра вечером будет уже в Испании.

– Мистер Паркер Пайн! Как вам это удалось?

– Не потратил ни единого пенса, – сказал мистер Паркер Пайн, и глаза его снова сверкнули. – Просто я вдруг понял, каким образом можно на нее повлиять.

– Вы потрясающи. Нина Уичерли была абсолютно права. Дайте мне знать… О, ваш гонорар…

Мистер Паркер Пайн поднял вверх ухоженную руку.

– Какой может быть гонорар. Я сделал это ради собственного спокойствия. Надеюсь, теперь все уладится. Разумеется, когда ваш сын узнает о том, что она уехала и не оставила адреса, он огорчится. Но дайте ему недели две, и он придет в себя.

– Только бы Бетти его простила…

– Простит. Они замечательная пара. Между прочим, я тоже уезжаю завтра.

– Ах, мистер Паркер Пайн, как нам будет вас не хватать! Может быть, вы задержитесь?

– Нет, нет, хочу успеть покинуть вас прежде, чем кто-нибудь очарует Бэзила в третий раз.

Стоя на палубе парохода, опершись о перила, мистер Паркер Пайн смотрел на огни Пальмы. Подле него стояла Долорес Рамона.

– Замечательная работа, Мадлен. Какое счастье, что я догадался вызвать вас телеграммой. Но до чего странно на вас смотреть, когда вы опять такая тихая, такая домашняя девочка.

Мадлен де Сара, бывшая Долорес Рамона, бывшая Мэгги Сейерс и много кто еще, ответила скромно:

– А для меня счастье доставить вам удовольствие, мистер Паркер Пайн. Мне это было совсем нетрудно, просто приятное развлечение. Но я хочу спуститься, хочу уснуть, пока мы не отошли от берега. Я плохо переношу качку.

Мистер Паркер Пайн остался в одиночестве. Через несколько минут на плечо его легла чья-то рука. Он оглянулся и увидел Бэзила Честера.

– Приехал с вами попрощаться, мистер Паркер Пайн, и сказать, что мы с Бетти очень вам благодарны и очень вас полюбили. Теперь мама от Бетти в восторге. Нехорошо, конечно, обманывать старушку, но она это заслужила. И в конце концов все закончилось хорошо. Осталось только мне пострадать денька два, и все. Мы с Бетти бесконечно вам благодарны, мистер Паркер Пайн.

– Спасибо.

Наступило молчание, потом Бэзил с напускным равнодушием сказал:

– А мисс… мисс де Сара… Она едет этим же пароходом? Я хотел бы поблагодарить и ее.

Мистер Паркер Пайн сочувственно взглянул на молодого человека.

– Боюсь, она уже легла спать, – сказал он.

– Очень жаль… Что ж, возможно, мы еще как-нибудь встретимся в Лондоне.

– К сожалению, на днях она уезжает по одному моему делу в Америку.

– Вот как! – глухо произнес Бэзил. – Понятно, – помолчав, добавил он. – Что ж, будем жить дальше.

Мистер Паркер Пайн улыбнулся. По пути в каюту он постучался к Мадлен:

– Ну, как вы устроились? Все в порядке? Наш юный друг сказал, что намерен жить дальше. Одним мадленистом больше. Конечно, он через день-два придет в себя, но вы и впрямь, однако, опасны, моя дорогая.

Вместе с собакой

В отделе регистрации женщина с видом важной леди откашлялась и впилась взглядом в девушку.

– Значит, вы отказываетесь от этой вакансии? Заявку прислали сегодня утром. Очень милый, по-моему, уголок Италии, вдовец, ребенок трех лет и еще престарелая леди, мать или тетка.

Джойс Ламберт покачала головой.

– Я не могу уехать из Англии, – устало сказала она. – У меня на это есть причины. Не могли бы вы поискать мне просто дневную работу здесь?

Голос у нее еле заметно дрогнул. Почти незаметно. Она изо всех сил старалась его контролировать. Синие глаза умоляюще посмотрели на женщину.

– Это совсем не просто, миссис Ламберт. Любая дневная работа требует квалификации. У вас ее нет никакой. А у меня здесь сотни карточек, буквально сотни. – Женщина помолчала. – У вас кто-то есть, кого вы не можете оставить?

Джойс кивнула.

– Ребенок?

– Нет, не ребенок.

По важному лицу пробежала тень улыбки.

– Что ж, очень жаль. Я, разумеется, сделаю все, что в моих силах, но…

Разговор был явно окончен. Джойс поднялась. Она прикусила губу, чтобы не расплакаться, и вышла из душной конторы на улицу.

– Не смей, – сурово одернула она себя. – Не смей хныкать, как идиотка. Нельзя впадать в панику, а ты только и делаешь, что впадаешь в панику. В слезах никакого толку, глупо, и все. День только начался, еще много что может произойти. В крайнем случае можно недели две пожить у тети Мэри. Вперед, дорогая, вперед, не заставляй счастливый случай ждать тебя.

Она пошла по Эджуэар-роуд, через парк, по Виктория-стрит, свернула к Военно-морскому универмагу. Вошла в вестибюль, села и взглянула на часы. Было ровно половина второго. Минут через пять рядом с ней на стул опустилась немолодая дама, нагруженная свертками и пакетами.

– Ах, ты уже здесь. Боюсь, я на пять минут опоздала. Обслуживание тут стало ужасное, хуже, чем когда здесь была закусочная. Ты, конечно, уже тоже поела?

На мгновение Джойс было заколебалась, потом спокойно ответила:

– Да, спасибо.

– Я всегда ем в половине первого, – сказала тетя Мэри, поудобнее пристраивая пакеты. – Меньше суеты и вообще спокойнее. Яйца под кэрри здесь готовят превосходно.

– Вот как, – слабо отозвалась Джойс.

Даже думать о яйцах было невыносимо… от яиц поднимается горячий парок… какой запах! Она заставила себя переключиться.

– Что-то ты осунулась, детка, – проговорила тетя Мэри, удобней устраивая пакеты. – Не увлекайся ты этой глупой модой не есть мяса. Подумать только. Хороший кусочек прожаренного мяса еще никому не вредил.

Джойс едва удержалась, чтобы не сказать: «Он мне и сейчас не повредил бы». Лучше бы она говорила о чем-то другом! Пробудить надежду, пригласить в половине второго, а потом сидеть и говорить про яйца под кэрри и жареный ростбиф… как же это жестоко… жестоко.

– Да, моя дорогая, – сказала тетя Мэри. – Я получила твое письмо. Очень мило, что ты сразу поймала меня на слове. Да, я сказала, что всегда была и буду рада тебя видеть, но так уж случилось, что именно сейчас мне предложили сдать дом на очень и очень выгодных условиях. Таких выгодных, что никак нельзя упустить, у них своя посуда, свои постельные принадлежности. Просят на пять месяцев. Въезжают в четверг, а я отправлюсь в Хэрроугейт. Что-то в последнее время меня ревматизм замучил.

– Понимаю, – сказала Джойс. – Очень жаль.

– Так что как-нибудь в другой раз. Всегда рада тебя видеть, моя дорогая.

– Спасибо, тетя.

– Что-то ты и впрямь осунулась, – сказала тетя Мэри, внимательно разглядывая племянницу. – И похудела, кожа да кости. И куда подевался твой цвет лица? У тебя всегда был прекрасный цвет лица. Нужно себя поберечь, дорогая.

– Сегодня это вряд ли удастся, – мрачно сказала Джойс. Она поднялась. – Простите, тетя Мэри, мне пора.

Снова назад. На этот раз через Сент-Джеймс-парк, через площадь Беркли, по Оксфорд-стрит мимо Прэд-стрит до Эджуэр-роуд и по Эджуэр-роуд в тот самый ее конец, где она уже сама на себя не похожа. А потом вбок через несколько грязных маленьких улиц к старому обшарпанному домишке.

Джойс повернула в замке ключ и вошла в тесный и душный вестибюль. Бегом поднялась на самый верх. И оказалась перед дверью, из-за которой слышалось веселое повизгивание.

– Да, Терри, да, дорогой, вернулась твоя хозяйка.

Джойс распахнула дверь, и навстречу тотчас выскочил старый белый терьер с жесткой кудрявой шерстью и подозрительно мутными глазами. Джойс сгребла пса в охапку и села на пол.

– Терри, милый. Милый мой, милый Терри. Ну-ка покажи, как ты любишь свою хозяйку. Ну-ка покажи.

Пес не заставил себя ждать и тут же, отчаянно виляя хвостом, облизал Джойс лицо, уши и шею.

– Терри, милый Терри, что же нам теперь делать? Что с нами будет? Ах, Терри, как же я устала.

– Может быть, – прозвучал у нее за спиной ехидный голос, – мисс перестанет обнимать, целовать этого пса и выпьет чашку горячего чая?

– Ах, миссис Барнс, как вы ко мне добры.

Джойс вскочила на ноги. Миссис Барнс была крупная, мрачного вида женщина. Но за устрашающей внешностью скрывались нежное сердце и добрая душа.

– Чашка горячего чая никому еще не повредила, – сказала миссис Барнс, выразив твердое мнение, принятое в ее кругу.

Джойс с благодарностью отхлебнула горячего напитка. Домовладелица незаметно окинула ее взглядом.

– Ну как, удачный день, мисс… Или вас следует называть «мадам»?

Джойс покачала головой, лицо ее омрачилось.

– Ох, – вздохнула миссис Барнс. – Что-то не похоже, чтобы он вообще у кого-то был сегодня удачный.

Джойс вскинула голову.

– О, миссис Барнс… Не хотите же вы сказать…

Миссис Барнс мрачно кивнула головой:

– Да, вот именно. Барнс. Опять выгнали с работы. Ну и что теперь делать?.. Чего не знаю, того не знаю.

– О, миссис Барнс… Мне нужно… Я хочу сказать, вам нужны…

– Не волнуйтесь, моя дорогая. Врать не буду, я бы рада была, если бы вам удалось что-то найти, но… нет так нет. Ну, допили чай? Дайте-ка я заберу чашку.

– Я еще не допила.

– Ага, – сердито сказала миссис Барнс. – Вы хотите отдать чай этому паршивому псу. Знаю я вас.

– Пожалуйста, миссис Барнс. Одну капельку. Вы ведь не станете возражать, правда?

– Что толку-то от моих возражений. Вы души не чаете в своем скандалисте. Чуть не укусил меня сегодня утром, чуть не укусил.

– Не может быть, миссис Барнс. Терри не кусается.

– Рычал да скалился. А я только и хотела посмотреть, можно ли починить ваши туфли.

– Он не любит, когда трогают мои вещи. Он думает, что должен их охранять.

– Скажите пожалуйста, думает! Не собачье это дело, думать. Ему место во дворе, на веревке, пусть бы охранял дом от бродяг. Вам бы отдать его, мисс, вот что я скажу.

– Нет, нет, нет. Никогда. Никогда!

– Ну, как хотите, – сказала миссис Барнс. Она взяла чашку, подняла с пола блюдце, из которого Терри успел вылизать остатки чая, и удалилась.

– Терри, – сказала Джойс. – Иди поговори со мной. Что же нам делать, солнышко мое?

Она взяла пса на руки и села в колченогое кресло. Бросила шляпку на стол и вытянулась. Положила собачьи лапы себе на плечи и нежно поцеловала черный нос и лохматый лоб. И тихо, лаская пса, заговорила:

– Что нам делать с миссис Барнс, Терри? Мы и так задолжали ей за четыре недели. Она славная, Терри, такая славная. Она нас не выгонит. Но ведь нельзя злоупотреблять тем, что у нее доброе сердце. Нельзя, Терри, нет. И почему этот Барнс не хочет работать? Вот кого я ненавижу. Только и делает, что пьет. И конечно, его выгоняют. Но ведь я-то не пью, Терри, но все равно никак не могу найти работу.

Я тебя не брошу. Не брошу. Никто не будет тебя любить так, как я. Ты старый, Терри, тебе двенадцать лет, а кому нужна старая собака, к тому же почти слепая, к тому же чуть-чуть глухая, к тому же еще с дурным… то есть, прости, с не очень, самую капельку не очень хорошим характером. Для меня ты самый замечательный, но только для меня, не для всех, понимаешь? На других ты рычишь. Это потому, что ты знаешь, что они тебя не любят. Но мы-то друг друга любим, правда, дорогой?

Пес нежно лизнул ее в щеку.

– Поговори со мной.

Терри издал тихий, протяжный, похожий на вздох звук и ткнулся носом ей за ухо.

– Ты ведь веришь мне, правда, мой ангел? Ты ведь знаешь, что я никогда тебя не покину. Но что же делать? Самое время придумать что-нибудь, Терри.

Она глубже устроилась в кресле, прикрыла глаза.

– Помнишь, Терри, как мы были счастливы? Мы с тобой, и с Майклом, и с папой. Ах Майкл, Майкл! Это был его первый отпуск, а перед тем как вернуться во Францию, он решил сделать мне подарок. Я еще сказала ему, чтобы не выдумывал. Мы тогда жили за городом, и все вышло так неожиданно. Он велел мне выглянуть в окно, а там был ты и прыгал на длинном поводке. Тебя держал такой маленький человечек, от которого пахло собаками. Как он смешно разговаривал: «Он сокровище. Только посмотрите, мадам, ну разве он не картинка? Я так и знал, что как леди и джентльмен только его увидят, то сами скажут: «Он просто сокровище!»

Он все время приговаривал: «Сокровище», и потом первое время мы так и называли тебя, Сокровище. Ах, Терри, какой ты был славный щенок – крохотная головка, нелепый хвостик. Потом Майкл вернулся во Францию, а я осталась с тобой, и ты был у меня самой лучшей собакой на свете. Помнишь, как мы вместе читали письма от Майкла? Ты их нюхал, а я говорила тебе: «Это от хозяина», и ты все понимал. Мы были такие счастливые, такие счастливые. Ты, я и Майкл. А теперь Майкла нет, ты стал старый, а я… я так устала, что у меня нет сил быть храброй.

Терри лизнул ее в щеку.

– Ты был со мной, когда пришла телеграмма. Если бы не ты, Терри… Если бы у меня не было тебя…

Она замолчала.

– Мы с тобой всегда были вместе… Все удачи, все неудачи мы всегда делили… Неудач у нас было больше. А теперь это уже даже не неудача. У нас никого, только тетушки Майкла, но они-то думают, будто у меня все в порядке. Они не знают, что Майкл все проиграл. И мы никому не скажем. Мне все равно, почему он это сделал. Не бывает людей, которые не совершают ошибок. Нас с тобой он любил, Терри, и это самое главное. Его родственники все время на него сердились и все время за что-то ругали. Не дадим им нового повода. Но как же мне хочется, чтобы и у меня были родственники. Совсем без них очень плохо.

Терри, я ужасно устала… И очень хочется есть. Невозможно поверить, что мне всего двадцать девять… Кажется, будто все шестьдесят девять. И я совсем не храбрая, я только делаю вид. И в голову лезут ужасные мысли. Вчера я прошла пешком до Илинга, хотела зайти к кузине Шарлотте. Подумала, если прийти в половине первого, она оставит меня на обед. Но когда я уже дошла до дома, я почувствовала себя такой попрошайкой. И не смогла зайти. Я повернулась и ушла. Ужасная глупость. Нужно либо попрошайничать до конца, либо даже не пробовать. У меня, кажется, нет характера.

Терри снова вздохнул и ткнулся черным носом ей в глаз.

– У тебя все такой же славный носик, Терри, холодный, как мороженое. Ах, как же я тебя люблю! Я не в силах расстаться с тобой. Не в силах тебя отдать. Не могу, не могу, не могу…

Теплый язык снова лизнул ее в щеку.

– Ты все понимаешь, солнышко. Ты сделал бы все на свете, чтобы помочь хозяйке, правда?

Терри сполз с колен и заковылял в угол. Он взял в зубы щербатую миску и принес Джойс.

Джойс не знала, то ли плакать, то ли смеяться.

– Ты сделал единственное, что мог. Единственное, чем мог помочь хозяйке. Ах, Терри, Терри, никто нас не разлучит! Я должна что-то сделать. Должна? Все сначала что-то обещают, а потом оказывается, что на самом деле все совсем не так, все совсем не так. Что же делать?

Она села на пол рядом с собакой.

– Видишь ли, Терри, дело вот в чем. Ни няньке, ни гувернантке, ни компаньонке у старой леди не положено иметь собаку. Только замужняя женщина может себе это позволить – держать лохматую, маленькую, дорогую собачку, ходить с ней по магазинам… Ну а если ей больше нравится старый слепой терьер, ради бога, почему бы и нет?

Она перестала хмуриться, и тут в дверь дважды постучали.

– Почтальон. Пойду посмотрю.

Она вскочила, сбежала вниз и вернулась с письмом в руках.

– Это может быть… если…

Она разорвала конверт.

«Уважаемая мадам!

Мы провели экспертизу и пришли к мнению, что Ваша картина не является подлинником и потому цена ее весьма незначительна.

С искренним почтением

Слоун & Райдер».

Джойс застыла на месте. И когда потом снова заговорила, голос у нее изменился.

– Вот и все, – сказала она. – Это была последняя надежда. Но мы не расстанемся, Терри. Я знаю, что делать… Нет, больше я не стану попрошайничать. Терри, дорогой, мне нужно уйти. Я скоро вернусь.

Джойс торопливо спустилась на первый этаж, где в темном углу стоял телефонный аппарат. Она набрала номер. Трубку снял мужчина, голос которого сразу же повеселел, едва он понял, с кем говорит.

– Джойс, девочка моя. Приходи, пообедаем и потанцуем.

– Не могу, – просто ответила Джойс. – Мне нечего надеть.

И она хмуро улыбнулась, вспомнив покоробившийся шкаф и пустые вешалки.

– Тогда как ты посмотришь на то, что я сам к тебе заеду? Где ты живешь? Господи, это еще где? Кажется, у тебя неприятности, я угадал?

– Совершенно верно.

– Что же, по крайней мере, ты со мной откровенна. До скорого.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Большая часть «Смерти лорда Эджвера» была написана на раскопках в Ниневии, где писательница находила...
«Сладкая парочка» сыщиков – Томми и Таппенс Бересфорд – снова в деле. Им предстоит масса веселых и з...
«Слоны умеют помнить» – один из последних романов Агаты Кристи о великом сыщике Эркюле Пуаро. Сыщик ...
Помните английскую песенку в переводе Корнея Чуковского: «А за скрюченной рекой / В скрюченном домиш...
В романе «Свидание со смертью» на упомянутое свидание отправляется богатая американка, путешествующа...
Антураж романа Агаты Кристи «День поминовения» (известного также как «Сверкающий цианид») полностью ...