Узкая тропинка. Притчи о жизни Терещенко Татьяна

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви № ИС 12-211-1049

Печатается по изданию:

Избранные изречения святых иноков и повести из жизни их, собранные епископом Игнатием (Брянчаниновым). – 3-е изд., испр. – СПб., 1891.

О видениях

Однажды некоторые братья пришли в монастырь аввы Антония, чтобы посоветоваться с ним о привидениях, которые являлись им, и чтобы спросить его, с десной ли стороны эти видения или от диавола. Братья, отправляясь в путь, взяли с собой осла, который дорогой умер. Когда они пришли к старцу, прежде, нежели успели что-либо сказать ему, он спросил их: «Отчего осел ваш умер на дороге?»

Братия отвечали: «Откуда знаешь это, отец?» Старец: «Демоны поведали мне». «А мы и пришли, – сказали братья, – спросить тебя и посоветоваться с тобой о подобном: нам являются привидения, которые иногда говорят, по-видимому, правду; но мы боимся быть обманутыми». Тогда старец сделал им увещание, чтобы они нисколько не внимали этим привидениям, потому что они – от диавола.

Хочешь помочь – помогай

Некоторый брат в общежитии своем был ложно обвинен в прелюбодеянии; он оставил общежитие, пришел в монастырь аввы Антония. За ним последовали братья общежития, желая утешить его и возвратить в общежитие, но придя, начали обличать его: «Ты сделал то и то». Брат утверждал, что он ничего этого не делал. Когда они препирались, случилось тут быть авве Пафнутию. Он рассказал спорящим следующую притчу: «Видел я на берегу морском человека, увязшего в топь по колени; некоторые пришли, чтобы оказать ему помощь, и погрузили в топь по плечи».

Авва Антоний, выслушав притчу аввы Пафнутия, воскликнул: «Вот муж, могущий исцелять и спасать души». Братья пришли в умиление от сказанного старцами, начали просить прощения у брата и взяли его обратно с собой в общежитие.

О прощении

В монастыре аввы Лота случилось искушение с некоторым братом. Брат, по причине этого искушения, был выслан из монастыря. Он пришел в гору аввы Антония и пробыл тут несколько времени, по прошествии которого блаженный послал брата в монастырь его. Там брата не приняли, – выслали снова. Он, возвратившись к авве Антонию, сказал ему: «Не захотели принять меня!» Авва опять послал его, поручив ему сказать отцам монастыря: «Корабль потерпел крушение и потерял груз свой; с большим трудом корабль этот достиг пристанища, а вы хотите потопить и то, что спаслось от потопления!»

Отцы, узнав, что авва Антоний прислал к ним брата, немедленно приняли его с радостью.

О труде и молитве

Рассказывают о святом авве Антонии, что он, живя в пустыне, однажды подвергся душевному смущению, унынию и особенному нашествию мрачных помыслов. Находясь в этом состоянии, он начал изливать печаль свою пред Богом. «Господи, – говорил он, – хочу спастись, но помышления мои никак не допускают меня совершить это. Что мне делать со страстями моими? Как мне спастись?» Встав с того места, на котором сидел, и немного отойдя, он сел на другом месте, и вот – видит неизвестного ему человека, тщательно занятого трудом рук своих. Этот человек то вставал, оставляя рукоделие, и молился, то опять возвращался к рукоделию: он сшивал листья пальмы. Потом он опять вставал и молился, после молитвы опять принимался за рукоделие. Поступавший таким образом был Ангел, посланный Богом ободрить Антония и возбудить его к мужеству. И услышал Антоний глас, исшедший от Ангела: «Антоний! Поступай так и спасешься».

Услышав это, Антоний очень обрадовался и ободрился: он начал поступать так и спасся.

Судьбы Божии

Рассказывают, что авва Антоний, будучи однажды приведен в недоумение глубиной домостроительства Божия (управления миром) и судов Божиих, помолился и сказал: «Господи! Отчего некоторые из людей достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, – другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетой?»

Долго был он занят этим размышлением, и пришел к нему глас: «Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это – душевредно».

Послабление

Ловец диких зверей пустыни пришел для ловли в гору аввы Антония. Увидев, что Авва утешает братию, он соблазнился этим. Старец, желая успокоить его и показать, что нужно иногда предоставлять братии некоторое послабление, сказал ему: «Вложи стрелу в лук твой и натяни его». Охотник сделал это. Старец сказал: «Еще натяни».

Охотник натянул лук туже. Старец опять говорит ему: «Натяни еще более». Охотник отвечал: «Если сверх меры натянуть лук, то он переломится».

На это авва Антоний сказал: «Так бывает и в деле Божием. Если будешь сверх меры напрягать силы братии, то они скоро отпадут от дела Божия; необходимо по временам давать им послабление».

Ловец, услышав это, выразил свое согласие и пошел от старца с большой пользой, а братья, утвердившись в правильном воззрении на свой подвиг, разошлись по кельям.

«Не знаю»

Однажды пришли старцы к авве Антонию, между ними был и монах Иосиф. Старец, желая искусить их, завел речь от Писания и стал спрашивать объяснение у каждого, начиная с младших. Каждый давал объяснение по своему разумению, а старец находил объяснение каждого неудовлетворительным; потом, обратившись к монаху Иосифу, сказал ему: «Ты как объяснишь это слово Писания?» – Иосиф отвечал: «Я не знаю».

Тогда авва Антоний сказал: «Однако монах Иосиф нашел тот путь, на котором говорят "не знаю"».

Духовный разум

Однажды блаженный Антоний молился в келье своей, и был к нему глас: «Антоний! Ты еще не пришел в меру кожевника, живущего в Александрии».

Услышав это, старец встал рано утром и, взяв посох, поспешно пошел в Александрию. Когда он пришел к указанному ему мужу, муж этот крайне удивился, увидев у себя Антония.

Старец сказал кожевнику: «Поведай мне дела твои, потому что для тебя пришел я сюда, оставив пустыню».

Кожевник отвечал: «Не знаю за собой, чтобы я сделал когда-либо и что-либо доброе. По этой причине, вставая рано с постели моей, прежде нежели выйду на работу, говорю сам себе: все жители этого города, от большого до малого, войдут в Царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои.

Эти же слова повторяю в сердце моем, прежде нежели лягу спать».

Услышав это, блаженный Антоний отвечал: «Поистине, сын мой, ты как искусный ювелир, сидя спокойно в доме твоем, стяжал Царство Божие; я хотя всю жизнь мою провожу в пустыне, но не стяжал духовного разума, не достиг в меру сознания, которое ты выражаешь словами твоими».

Предсказание о монашестве

Однажды некоторые ученики божественного аввы Антония, видя в пустынях бесчисленное множество монахов, прилежащих с великой ревностью по Боге и с соревнованием друг другу всем добродетелям и святым подвигам, спросили его: «Отец! Долго ли будут продолжаться эти ревность и усердие к уединению, к нищете, к смирению, к любви, к воздержанию и ко всем прочим добродетелям, которым так тщательно прилежит все это множество монахов, почти без исключения?»

Муж Божий так отвечал им, вздыхая и проливая обильные слезы: «Наступит некогда время, сыны возлюбленные, в которое монахи оставят пустыни и вместо них устремятся к богатейшим городам; там, вместо вертепов[1] и хижин, которыми усеяна пустыня, они воздвигнут, стараясь превзойти одни других, великолепные здания, соревнующиеся пышностью с царскими палатами. Вместо нищеты вкрадется стремление к собранию богатства; смирение сердца превратится в гордость; многие будут напыщены знанием, но чужды добрых дел, предписываемых знанием; любовь иссякнет; вместо воздержания явится угождение чреву, и многие из монахов озаботятся о доставлении себе изысканных яств не менее мирян, от которых они будут отличаться только одеждой и клобуком. Находясь посреди мира, они не устыдятся неправильно присваивать себе имя монахов и пустынников. Не престанут они величаться, говоря: «аз есмь Павлов», «аз же Аполлосов» (1 Кор. 1, 12), – как будто вся сущность благочестия заключается в значении предшественников, как будто позволительно и справедливо хвалиться отцами, как хвалились иудеи предком своим, Авраамом! Однако между монахами тех времен некоторые будут далеко лучше и совершеннее нас, потому что блаженнее тот, кто мог погрешить – и не погрешил, сделать зло – и не сделал (Сир. 31, 11), нежели тот, который увлекается к добру примером многих добрых. Так Ной, Авраам и Лот, проводившие святую жизнь посреди нечестивых, справедливо прославляются Писанием».

О смирении

Прибыв в Скит, святой Арсений [Великий] объяснил о намерении своем принять монашество пресвитерам. Они отвели его к старцу, исполненному Святого Духа, Иоанну Колову. Старец захотел подвергнуть Арсения испытанию. Когда они сели за трапезу, чтобы вкусить хлеба, старец не пригласил Арсения, но оставил его стоять. Он стоял, устремив глаза в землю и помышляя, что стоит в присутствии Бога пред Его Ангелами. Когда начали употреблять пищу, старец взял сухарь и кинул Арсению. Арсений, увидев это, обсудил поступок старца так: «Старец, подобный Ангелу Божию, познал, что я подобен псу, даже хуже пса, и потому подал мне хлеб так, как подают псу: съем же я хлеб так, как едят его псы».

После этого размышления Арсений встал на руки и на ноги, в этом положении подошел к сухарю, взял его устами, отнес в угол и там съел. Старец, увидев великое смирение его, сказал пресвитерам: «Из него будет искусный инок».

Умение и подвиг

Вопросил однажды авва Арсений одного из египетских старцев о своих помыслах. Это увидел некоторый брат и спросил его: «Авва Арсений! Почему ты, будучи столь сведущим в учености Греции и Рима, вопрошаешь о твоих помыслах этого, чуждого всякой учености?»

Арсений отвечал: «Науки Греции и Рима я знаю, но еще не узнал алфавита, который преподается этим, ничего не знающим в учености мира».

Однажды авва Евагрий сказал авве Арсению: «Отчего мы, при всей нашей учености и нашем развитии, не имеем ничего, а эти грубые египтяне имеют такое возвышенное духовное делание?» Авва Арсений отвечал: «Мы ничего не черпаем для духовной жизни из учений мира, а они подвигами стяжали свое духовное жительство».

О безмолвии и радушии

Поведали о некотором брате, приходившем в Скит с целью увидеть авву Арсения, следующее. Брат этот пришел в скитскую церковь и убедительно просил священнослужителей, чтобы предоставили ему возможность видеть старца. Они сказали ему: «Побудь здесь некоторое время, и увидишь его». – Брат отвечал: «Я не вкушу никакой пищи прежде, нежели увижу его».

Тогда священнослужители послали одного из скитских братьев проводить странного[2] брата до кельи старца, которая находилась в весьма дальнем расстоянии от скитской церкви. Достигнув кельи и постучав в двери, они вошли в келью, поприветствовав старца, сели, и сидели долго, пребывая в молчании. Наконец скитский брат сказал: «Я ухожу, – помолитесь о мне».

Странный брат не осмелился начать разговора со старцем и сказал скитскому: «И я иду с тобой». – Они вышли оба вместе, и попросил странный брат скитского: «Отведи меня к авве Моисею, который вступил в монашество из разбойников». Когда они пришли к авве, то он принял их очень приветливо, преподал им мудрое и святое наставление и отпустил, выразив великую любовь. Тогда скитский брат сказал страннику: «Вот! Я водил тебя к чужестранцу и к египтянину. Который из двух тебе понравился более?»

Он отвечал: «Однако египтянин мне пришелся более по сердцу». Некоторый из отцов, услышав это, помолился Богу, говоря: «Господи! Открой мне тайну дела: один убегает всех ради имени Твоего, а другой принимает всех ради Твоего имени». И вот в видении явились ему два великих корабля на обширных водах. В одном корабле он видел авву Арсения, безмолвно плывущего, и Духа Божия с ним, а в другом авву Моисея, плывущего в обществе Ангелов, которые питали его медом, истекавшим из сотов.

О любви к Богу

Сказал авва Марк авве Арсению: «По какой причине ты избегаешь общества и беседы с нами?»

Арсений отвечал: «Знает Бог, что я люблю вас, но не могу быть вместе и с Богом, и с человеками. На небе тысячи и тысячи тысяч имеют одну волю, а у людей воля многообразна, и потому не могу, оставив Бога, быть с человеками».

О любви к ближнему

Однажды некоторые отцы пришли из Александрии к авве Арсению для свидания с ним. Один из них был дядя старшего Тимофея, архиепископа Александрийского, прозванного Нестяжателем. Авва Арсений был тогда болен и отказался от свидания, опасаясь, чтобы и другие не начали приходить и беспокоить его; в то время он находился в каменистой горе Тройской. Отцы возвратились огорченные.

За этим последовал набег варваров; старец оставил гору и перешел для жительства в Нижний Египет. Услышав это, отцы опять пришли для свидания с ним. Старец принял их радушно. С отцами был брат.

Этот брат сказал авве Арсению: «Известно ли тебе, авва, что мы приходили к тебе для посещения в Тройскую гору?»

Старец отвечал ему: «Вы после того, как я не принял вас, ели хлеб и пили воду, а я – поверь мне, сын мой, – не вкусил ни хлеба, ни воды, даже не присел, но пребыл в молитвенном подвиге о вас, доколе мне не было открыто, что вы возвратились к себе благополучно. Так поступил я по той причине, что вы потрудились ради меня. Впрочем, простите меня». Посетители пошли от него утешенные.

Оврлзец любви

Однажды братья в присутствии аввы Иосифа начали разговор о любви. Старец сказал: «Мы не знаем, что такое – любовь. Вот образец любви: авва Агафон имел ножик, необходимый ему для его рукоделия. Пришел к нему брат и, увидев ножик, похвалил эту вещь. Авва Агафон немедленно начал упрашивать брата, чтобы он принял ножик в подарок и не дал брату выйти из кельи, пока не уговорил его принять понравившуюся ему вещь».

Говорил авва Агафон: «Если бы возможно было мне взять тело у кого-либо из прокаженных и передать ему мое, то сделать это было бы для меня наслаждением». Такова совершенная любовь.

Попечение о страннике

Поведали об авве Агафоне, что он, отправляясь однажды в город для продажи своего рукоделия, нашел там больного странника, поверженного на улице, – и никто не принял на себя попечений об этом страннике. Старец остался при нем. На цену, полученную за свое рукоделие, нанял хижину, оставшиеся деньги от найма кельи употреблял на нужды больного. Так провел он четыре месяца, до выздоровления странника. Тогда Агафон возвратился в свое место.

Испытание старца

Шел авва Агафон в город для продажи скромного рукоделия, и на дороге увидал лежащего прокаженного. Прокаженный спросил его: «Куда идешь?» – «Иду в город, – отвечал авва Агафон, – продать рукоделие мое». Прокаженный сказал: «Окажи любовь, снеси и меня туда».

Старец поднял его, на плечах своих отнес в город. Прокаженный сказал ему: «Положи меня там, где будешь продавать рукоделие твое».

Старец сделал так. Когда он продал одну вещь из рукоделья, прокаженный спросил его: «За сколько продал ты это?» – «За столько-то», – отвечал старец. Прокаженный сказал: «Купи мне хлеб».

Когда старец продал другую вещь, прокаженный спросил его: «Это за сколько продал?» – «За столько-то», – отвечал старец. «Купи мне еще хлеб», – сказал прокаженный. Старец купил. Когда авва распродал все рукоделие и хотел уйти, прокаженный сказал ему: «Ты уходишь?» – «Ухожу», – отвечал авва. Прокаженный сказал: «Окажи любовь, отнеси меня туда, где взял».

Старец исполнил и это. Тогда прокаженный сказал: «Благословен ты, Агафон, от Господа на небе и на земле». Авва оглянулся на прокаженного, – и не увидел никого: это был Ангел Господень, пришедший испытать старца.

Цена собственности

Поведали о авве Агафоне, что он в течение долгого времени занимался с учениками своими построением себе кельи. Не прошло еще недели, как они устроили окончательно келью и начали жить в ней, – авва увидел на месте что-то вредное для души и сказал ученикам своим то, что Господь сказал апостолам: Встаньте, пойдем отсюда (Ин. 14, 31). Этим ученики очень огорчились и сказали старцу: «Если у тебя было намерение переселиться отсюда, то зачем мы подверглись такому труду, строя келью долгое время? И люди начнут соблазняться на нас, начнут говорить: вот они опять переселяются, не могут ужиться на одном месте!» Старец отвечал: «Если переселение наше послужит соблазном для одних, то для других оно послужит назиданием; найдутся и такие, которые скажут: блаженны эти иноки, переселившиеся ради Бога и презревшие свою собственность ради Него. Я решительно говорю вам, что немедленно иду. Кто хочет, пусть идет, а кто не хочет, пусть остается». Ученики пали к ногам его, прося, чтобы он согласился взять их с собой.

Связка гороха

Однажды авва Агафон шел по дороге с учениками своими. Один из них нашел на дороге небольшую связку зеленого мелкого гороха и сказал старцу: «Отец! Если ты благословишь, то я возьму это».

Старец внимательно посмотрел на него и, как бы удивившись, спросил: «Разве ты положил тут эту связку?» Брат отвечал: «Нет». Старец сказал: «Как же ты хочешь взять то, чего не положил?»

Суд Божий

Когда настало время кончины аввы Агафона, он пребыл три дня без движения, имея открытыми глаза и содержа их в одном направлении. Братья толкнули его, сказав: «Авва! Где ты?»

Он отвечал: «Предстою суду Божию». Братья сказали ему: «Отец! Неужели и ты боишься?» Он отвечал: «Хотя я старался всеусильно исполнять заповеди Божии, но я человек и не знаю, угодны ли дела мои Богу». Братья сказали: «Неужели ты не уверен, что дела твои угодны Богу?»

Старец сказал: «Невозможно удостовериться мне в этом прежде, нежели предстану Богу, потому что иной суд Божий и иной – человеческий».

Когда братья хотели еще задать вопрос, он сказал им: «Окажите любовь, не говорите со мной, потому что я занят». Сказав это, он немедленно испустил дух с радостью; братья видели, что он кончился, как бы приветствуя своих возлюбленных друзей.

О помощи Божией и бесстрастии

Однажды авва Аммон пошел к авве Антонию Великому и потерял дорогу. Он присел и заснул немного.

Проснувшись, помолился Богу так: «Господи, Боже мой! Молю Тебя: не погуби создания Твоего!» – и явилась рука человеческая, как бы спускавшаяся с неба, она неслась по воздуху и указывала путь Аммону до того времени, как он пришел к авве Антонию.

Тогда рука остановилась над входом в вертеп Антония. Аммон постучал в двери, отворил их Антоний.

Они занялись беседой о душевной пользе. После беседы авва Антоний предсказал Аммону, что он преуспеет в страхе Божием.

Произнеся это пророчество, Антоний вывел Аммона из кельи и, показав на камень, сказал: «Нанеси оскорбление этому камню и ударь его». Аммон сделал это.

Тогда авва Антоний спросил его: «Дал ли тебе какой ответ, оказал ли тебе какое противодействие этот камень?» Аммон отвечал: «Нет». – «Так и ты, – сказал ему авва Антоний, – достигнешь в подобную меру бесстрастия», – что и исполнилось.

Наказание за грех

Авва Аммон рукоположен был во епископа. В этом сане он действовал из благодатного настроения и духовного разума, приобретенных монашеским жительством.

Однажды привели к нему на суд беременную девицу и требовали от него церковного наказания для девицы. Епископ оградил ее крестным знамением и повелел дать ей шесть пар полотен, говоря: «Ей предстоит труд родов, как бы не умерла она или не умерло дитя ее. На цену этих полотен по крайней мере могут быть совершены похороны».

Обвинители девицы сказали ему: «Что ты делаешь? Дай ей епитимию». Он отвечал им: «Братья! Разве вы не видите, что она близка к смерти? Как же мне возложить на нее еще что-либо?»

Покрыл согрешение брата

Пришел однажды авва Аммон в некоторое местопребывание иноков, чтобы разделить с братией трапезу. Один из братии того места очень расстроился в поведении: его посещала женщина. Это сделалось известным прочим братьям; они смутились и, собравшись на совещание, положили изгнать брата из его хижины. Узнав, что епископ Аммон находится тут, они пришли к нему и просили его, чтобы и он пошел с ними для осмотра кельи брата. Узнал об этом брат и скрыл женщину под большим деревянным сосудом, обратив сосуд дном вверх. Авва Аммон понял это и ради Бога покрыл согрешение брата. Придя со множеством братии в келью, он сел на деревянный сосуд и приказал обыскать келью. Келья была обыскана, женщина не была найдена. «Что это? – сказал авва Аммон братьям. – Бог да простит вам согрешение ваше». После этого он помолился и велел всем выйти. За братией пошел и сам.

Выходя, он взял милостиво за руку обвиненного брата и сказал ему с любовью: «Брат! Внимай себе».

Мелочные дрязги

Однажды, по обычаю того времени, некоторые из христиан пришли судиться к своему епископу. Болезнуя о несогласии между христианами по причине, не заслуживающей внимания христиан, епископ представился юродивым перед пришедшим к нему собранием. Одна из бывших тут женщин сказала подруге своей: «Старец помешался в уме». Святой Аммон, услышав это, подозвал ее к себе и сказал ей: «Столько лет подвизался я в пустынях, чтобы стяжать это помешательство, и для тебя ли потерять мне его».

Служение больному

Двенадцать лет авва Иоанн Фивейский служил больному старцу, авве Аммою. Хотя Иоанн много трудился для старца, но старец в течение всех двенадцати лет ни разу не сказал ему: «Спасайся!»[3]

Когда же настало время кончины аввы Аммоя и собрались к нему старцы, он взял Иоанна за руку и сказал ему: «Ты – спасен! Ты – спасен! – и, обратившись к старцам, присовокупил: – Это – ангел, не человек».

Морская вода

Авва Дула, ученик аввы Виссариона, рассказывал. Однажды мы шли по морскому берегу; я почувствовал большую жажду и сказал авве Виссариону: «Отец! Меня очень томит жажда». Старец, помолившись, сказал мне: «Напейся из моря».

Морская вода сделалась пресной, и я ею утолил жажду. Напившись, я налил воды в сосуд из предосторожности, чтобы иметь при себе воду, если снова начну чувствовать жажду. Старец, увидев это, сказал мне: «Для чего ты сделал это?»

Я отвечал: «Прости меня; я сделал это из опасения, что мне опять захочется пить». Старец сказал: «Как здесь – Бог, так и везде – Бог».

«И я – грешник»

В Скиту один из братии впал в согрешение и был отлучен от церкви иеромонахом-настоятелем. Когда брат выходил из церкви, тогда авва Виссарион встал и пошел с ним, сказав: «И я – грешник».

Жестокий бес

Однажды в Скит приведен был некоторый беснующийся. О нем совершили молитву в церкви, но бес не выходил, потому что был жесток. Клирики говорили между собой: «Что делать нам с этим демоном? Никто не будет в состоянии изгнать его, кроме аввы Виссариона; но если мы будем просить его об этом, то он даже не придет в церковь. Вот что сделаем: он приходит в церковь прежде всех; посадим же беснующегося на его место; когда войдет авва Виссарион, встанем на молитву и скажем ему: авва! вели встать и брату».

Они так и сделали. Когда старец пришел рано утром в церковь, они встали на молитву и сказали о брате. Старец, не подозревая ничего, сказал брату: «Встань и поди отсюда», – и немедленно вышел демон из больного, – больной сделался здоровым.

Пустынница

Авва Дула рассказывал. Однажды я и отец мой Виссарион, ходя по пустыне, пришли к некоторой пещере; войдя в нее, нашли старца, который сидел и плел веревку. Он не только не приветствовал нас, но не произнес ни одного слова и даже не взглянул на нас. И сказал мне авва Виссарион: «Пойдем отсюда; должно быть, брат не получил извещения от Бога вступить в беседу с нами».

Оттуда прошли мы для посещения аввы Иоанна. Возвращаясь от него, когда приблизились опять к пещере, в которой видели сидящего брата, старец сказал: «Войдем к нему, может быть, Бог возвестил ему побеседовать с нами».