Дело об убийстве царевича Димитрия Сборник

Русские судебные процессы ®

Под общей редакцией президента адвокатской фирмы «Юстина» кандидата юридических наук В.Н. Буробина

На контртитуле:

Святой Димитрий Угличский

Икона. Первая половина XVII века

Государственная Третьяковская галерея, Москва

На с. 22–23:

Сень и рака Святого царевича Димитрия в Архангельском соборе Московского Кремля

Введение

История – это союз между умершими, живыми и еще не родившимися.

Эдмунд Бёрк

Велико незнание России посреди России…

Николай Гоголь

Восемнадцатого марта 1584 года умер царь всея Руси и великий князь Московский Иван Грозный. Поскольку его старший сын Иван трагически погиб 19 ноября 1581 года, на престол вступил его средний сын Федор Иванович, вошедший в историю как «блаженный». По выражению самого Ивана Грозного, Федор был «постник и молчальник, более для кельи, нежели для власти державной рожденный». Историки практически единогласны во мнении, что Федор не был способен к государственной деятельности в силу слабого здоровья и ума. С 1587 года фактически единоличным правителем государства являлся его шурин – Борис Федорович Годунов, который, после смерти Федора, стал царем Русского государства.

Третий (младший) сын Ивана Васильевича Грозного от седьмой (пятой венчанной) жены Марии Федоровны Нагой – Димитрий родился 19 октября 1581 года. По восшествии на престол Федора Ивановича Димитрий вместе с матерью и ее родственниками Нагими по решению «всех начальнейших людей», то есть ближайших советников молодого царя, был отправлен на житье в Углич.

Пятнадцатого мая 1591 года девятилетний царевич Димитрий был найден в Угличе на задах княжьих хором мертвым с раной горла. Созванный набатом колокола народ застал над телом сына царицу Марию и ее братьев Нагих. Царица била мамку царевича, Василису Волохову и кричала, что убийство – дело рук дьяка Битяговского. Известие о смерти царевича вызвало в городе беспорядки, в результате которых толпа убила главного угличского государева дьяка Михаила Битяговского, его сына Данилу, сына Волоховой Осипа, а всего убито было 15 человек.

Это обстоятельство, выражаясь современным юридическим языком, явилось основанием для возбуждения и расследования «обыскного» дела, которое вошло в историю как «Угличское следственное дело». Порядок производства подобных дел регламентировался «Судебником» Ивана IV, принятым на Земском соборе 1549 года и утвержденным в 1551 году Стоглавым собором.

Его материалы дошли до наших дней в том виде, в каком оно было представлено следственной комиссии на заседании Собора 2 июня 1591 года. Этот факт в начале ХХ века был достоверно установлен В.К. Клейном[1]. Он доказал, что путаница и переклейка листов следственного дела – не результат фальсификаций и подтасовок, а работа архивистов XVII века, которые расклеили «Углический столбец» (свиток) и переплели дело, а чтобы сделать листы равными по размеру, часть одних склеек отрезали и приклеили к другим. Пожалуй, это дело является единственным следственным делом XVI века, сохранившимся до настоящего времени.

Панорама Углича. Фотография начала XX века

Само дело включает в себя материалы «обыска», то есть расследования, произведенного в Угличе, материалы его рассмотрения на Священном соборе 2 июня 1591 года и три наказные памяти, то есть решения, принятые по нему царем. То есть по своей сути оно является судебным делом.

Расследованием дела занималась направленная из Москвы комиссия в составе князя Василия Шуйского, окольничего Андрея Клешнина, дьяка Елизария Вылузгина и митрополита Сакского и Подонского Геласия.

Следственной комиссией были допрошены примерно 140 человек: дядья царевича Нагие, мамка, кормилица, духовные лица, лица, бывшие во дворе в начальный момент событий, а также слышавшие о происшедшем со слов других. Из показаний допрошенных по делу вырисовывается следующая картина: царевич страдал падучей болезнью, «черной немочью», на современном языке – эпилепсией. Это обстоятельство подтвердили все знавшие его люди. В субботу, 15 мая, царица ходила с сыном к обедне, а потом отпустила его гулять во внутренний двор дворца. С царевичем были мамка Василиса Волохова, кормилица Арина Тучкова, постельница Марья Колобова и четверо сверстников, в том числе сыновья кормилицы и постельницы. Дети играли в «тычки» – втыкали броском нож в землю, стараясь попасть как можно дальше. Во время игры с царевичем произошел припадок.

Василиса Волохова, мамка: «И бросило его на землю, и тут царевич сам себя ножом поколол в горло, и било его долго, да туто его и не стало».

Товарищи Димитрия по игре: «Пришла на него болезнь, падучий недуг, и набросился на нож».

Кормилица Арина Тучкова: «И она того не уберегла, как пришла на царевича болезнь черная, а у него в те поры был нож в руках, и он ножом покололся, и она царевича взяла к себе на руки, и у нее царевича на руках и не стало».

Андрей Александрович Нагой: «Прибежал туто ж к царице, а царевич лежит у кормилицы на руках мертв, а сказывают, что его зарезали».

Углич. Дворец и церковь царевича Димитрия. Фотография начала XX века

Григорий Федорович Нагой, другой брат царицы: «И прибежали на двор, ажно царевич Димитрий лежит, набрушился сам ножом в падучей болезни».

И только Михаил Федорович Нагой, брат царицы, заявил, что «царевича зарезали Осип Волохов, да Микита Качалов, да Данило Битяговской».

Уже 2 июня 1591 года митрополит Геласий доложил результаты расследования смерти царевича на совместном заседании Собора и Боярской думы. Решение собора о происшедшем в Угличе 15 мая 1591 года было объявлено патриархом Иовом: «Перед государем Михайлы и Григория Нагих и углицких посадских людей измена явная: царевичу Димитрию смерть учинилась Божиим судом; а Михайла Нагой государевых приказных людей, дьяка Михайлу Битяговского с сыном, Никиту Качалова и других дворян, жильцов и посадских людей, которые стояли за правду, велел побить напрасно. За такое великое изменное дело Михайла Нагой с братьею и мужики угличане по своим винам дошли до всякого наказанья. Но это дело земское, градское, то ведает Бог да государь, все в его царской руке, и казнь, и опала, и милость, о том государю как Бог известит; а наша должность молить Бога о государе, государыне, о их многолетнем здравии и о тишине междоусобной брани».

Таким образом, ^бор пришел к выводу о том, что смерть царевича явилась несчастным случаем. Димитрий сам себя зарезал в припадке падучей болезни в то время, когда играл вместе со своими сверстниками. Нагие же без всякого основания побудили народ к напрасному убийству невиновных лиц. Вместе с тем ^бор решил передать дело на усмотрение царя, посчитав дело не духовным, а светским. В конечном итоге царицу Марию сослали в далекий монастырь на Выксу (близ Череповца) и там постригли в монахини. Братьев Нагих разослали по разным городам. Виновных в беспорядке угличан одних казнили, других сослали «на житье» в Сибирь, в Пелым, где из них составилось целое поселение. После такого наказания горожан за произведенные беспорядки Углич, по преданию, совсем запустел.

Наказан был и колокол, который известил угличан о трагедии. Его сбросили с колокольни, палач на городской площади при стечении притихшего народа высек его плетьми, вырвал язык и отрубил одно ухо. Колокол был выслан в Тобольск – «первоссыльным неодушевленным с Углича». Только через триста лет колокол вернулся в родной город.

Дело царевича Димитрия раскололо отечественных историков на два лагеря. Одни доказывали, что Димитрий был убит. Другие – что произошел несчастный случай, как и было установлено следствием. В отличие от «обыскного дела» русские летописные источники говорят о насильственной смерти царевича. Основываясь на них, Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» пишет: «Настал день ужасный происшествием и следствиями долговременными: 15 мая, в субботу, в шестом часу дня, царица возвратилась с сыном из церкви и готовилась обедать, братьев ее не было во дворце; слуги носили кушанье. В сию минуту боярыня Волохова позвала Димитрия гулять на двор: царица, думая идти с ними же, в каком-то несчастном рассеянии остановилась. Кормилица удерживала царевича, сама не зная для чего; но мамка силою вывела его из горницы в сени и к нижнему крыльцу, где явились Осип Волохов,

Данило Битяговский, Никита Качалов. Первый, взяв Димитрия за руку сказал: “Государь! У тебя новое ожерелье”. Младенец, с улыбкою невинности подняв голову, отвечал: “Нет, старое”… Тут же блеснул над ним убийственный нож; едва коснулся гортани его и выпал из рук Волохова. Закричав от ужаса, кормилица обняла своего державного питомца. Волохов бежал, но Данило Битяговский и Качалов вырвали жертву, зарезали и кинулись вниз с лестницы в самое то мгновение, когда царица вышла из сеней на крыльцо… Святой мученик лежал окровавленный в объятиях той, которая воспитала и хотела защитить его своею грудью; он трепетал, как голубь, испуская дух, и скончался, не слыхав вопля отчаянной матери… Кормилица указывала на безбожную мамку, смятенную злодейством, и на убийц, бежавших двором к воротам: некому было остановить их; но всевышний мститель присутствовал! Через минуту весь город представлял зрелище мятежа неизъяснимого»[2]