Партнеры по преступлению Кристи Агата

– Да? – ободряюще произнес Томми.

– Она… ну, я не могу ее описать, но это одна из самых бесстрашных и азартных девушек, каких я когда-либо встречал. Она австралийка, приехала в Англию с другой девушкой и делит с ней квартиру на Кларджес-стрит. Просто описать не могу, какое впечатление она на меня произвела.

– Мы хорошо это представляем, мистер Джоунс, – сказала Таппенс.

Она понимала, что справиться с бедами мистера Монтгомери Джоунса способно женское сочувствие, а никак не деловитые методы мистера Бланта.

– Для меня было полной неожиданностью, – продолжал мистер Джоунс, – что девушка способна так ошеломить. Там была еще одна девушка, даже две. Одна довольно хорошенькая, но мне не слишком нравится ее подбородок. Правда, танцует она чудесно, да и знаю я ее всю жизнь, в таких случаях парень чувствует себя в безопасности. А другая – из «Фриволити». Жутко забавная, но мамаша подняла бы жуткий скандал, если что, да и вообще я не собирался жениться ни на одной из них. Я просто думал о своем, когда оказался рядом с той девушкой… Ну как гром с ясного неба…

– Весь мир сразу изменился, – сочувственно подсказала Таппенс.

Томми нетерпеливо ерзал на стуле. Повествование о любовных делах мистера Монтгомери Джоунса ему порядком наскучило.

– Вот-вот, – обрадовался мистер Джоунс. – Вы попали в самую точку. Только я ей вряд ли пришелся по вкусу. Вы, может быть, не заметили, но я не слишком-то умен.

– Не стоит быть излишне скромным, – заметила Таппенс.

– О, я отлично понимаю, что не подхожу такой чудесной девушке, – с обезоруживающей улыбкой продолжал мистер Джоунс. – Вот почему я чувствую, что должен что-то предпринять. Это мой единственный шанс. Она настоящая спортсменка, никогда не откажется от своего слова.

– Мы искренне желаем вам удачи, – сказала Таппенс. – Но я не понимаю, что вы хотите от нас.

– Боже мой! – воскликнул мистер Джоунс. – Разве я не объяснил?

– Нет, – покачала головой Таппенс, – не объяснили.

– Ну, мы говорили о детективных историях. Уна, ее так зовут, увлекается ими не меньше меня. В частности, мы обсуждали одну из них, где все зависело от алиби. Потом мы стали говорить о том, можно ли сфабриковать алиби, и я сказал… нет, кажется, это она…

– Не важно, кто из вас это сказал, – перебила Таппенс.

– Так вот, я сказал, что это чертовски трудно. Она не согласилась, заявила, что нужно только поработать мозгами. Мы разгорячились, и тогда Уна сказала: «Предлагаю пари. На что поспорим, что я смогу сфабриковать алиби, которое никому не удастся опровергнуть?» – «На что угодно», – ответил я. Уна была уверена в себе. «Для меня это пустяк», – заявила она. «А предположим, ты проиграешь и я потребую от тебя выполнить мое желание?» Но Уна засмеялась и сказала, что происходит из семьи игроков, поэтому умеет проигрывать.

– Ну? – произнесла Таппенс, когда мистер Джоунс сделал паузу и умоляюще посмотрел на нее.

– Неужели вы не понимаете? Это мой единственный шанс заставить такую девушку обратить на меня внимание. Вы не представляете, какая она азартная. Прошлым летом Уна каталась на лодке, и кто-то поспорил, что она не сможет прыгнуть в воду и доплыть до берега в одежде. Думаете, Уна этого не сделала? Как бы не так!

– Весьма странная просьба, – заметил Томми. – Не уверен, что я правильно ее понял.

– Все очень просто, – сказал Монтгомери Джоунс. – Должно быть, вы все время этим занимаетесь – расследуете фальшивые алиби и находите, где у них изъян.

– Да, разумеется, – согласился Томми. – Мы часто выполняем такую работу.

– Кто-то должен выполнить ее для меня, – настаивал Джоунс. – Я сам не подхожу для таких занятий. Вам нужно только разоблачить ее. Наверно, для вас это выглядит бесполезным делом, но для меня оно значит очень многое, и я готов оплатить… э-э… все необходимые расходы.

– Тогда все в порядке, – сказала Таппенс. – Я уверена, что мистер Блант выполнит ваше поручение.

– Разумеется, – кивнул Томми. – Тем более что оно внесет разнообразие в нашу рутинную работу.

Мистер Монтгомери Джоунс облегченно вздохнул, вытащил из кармана бумаги и выбрал одну.

– Вот. – Он прочитал текст: – «Посылаю тебе доказательство того, что я была в двух разных местах в одно и то же время. Согласно одной версии, я в одиночестве обедала в ресторане „Бон тан“ в Сохо, ходила в театр „Дьюкс“ и ужинала с другом, мистером Ле Маршаном, в „Савое“, а согласно другой – ночевала в отеле „Касл“ в Торки и вернулась в Лондон на следующее утро. Ты должен выяснить, какая из двух версий правильная и как я сфабриковала другую». Теперь вам ясно, что я от вас хочу.

– Весьма необычная маленькая проблема, – пробормотал Томми.

– А вот фотография Уны, – добавил мистер Джоунс. – Вам она понадобится.

– Как полное имя этой леди? – осведомился Томми.

– Мисс Уна Дрейк. А ее адрес: Кларджес-стрит, 180.

– Благодарю вас, – сказал Томми. – Хорошо, мы займемся этим делом, мистер Монтгомери Джоунс. Надеюсь, вскоре сможем сообщить вам хорошие новости.

– Я вам бесконечно признателен! – Мистер Джоунс поднялся и стиснул руку Томми. – У меня камень с души свалился.

Проводив клиента, Томми вернулся в кабинет. Таппенс уже рылась в шкафу с библиотекой классиков детективного жанра.

– Инспектор Френч[34], – заявила она.

– Что-что? – переспросил Томми.

– Инспектор Френч, – повторила Таппенс. – Он всегда занимается алиби. Я знаю процедуру. Нам следует проверить все факты. Сначала все будет казаться неопровержимым, но при внимательном рассмотрении мы обнаружим погрешность.

– Это не должно составить особого труда, – согласился Томми. – Я имею в виду, если знаешь с самого начала, что одно алиби фальшивое. Это меня и беспокоит.

– Не вижу причин для беспокойства.

– Я беспокоюсь о девушке, – объяснил Томми. – Возможно, ей придется выйти замуж за этого молодого человека, хочет она того или нет.

– Не будь таким дурачком, милый, – улыбнулась Таппенс. – Женщины никогда не бывают такими азартными игроками, какими кажутся. Если бы девушка уже не была готова выйти за этого симпатичного, но довольно пустоголового молодого человека, она бы никогда не согласилась на такое пари. Но поверь мне, Томми, она выйдет за него с куда большим энтузиазмом и уважением, если он выиграет, нежели если ей придется как-нибудь облегчить ему эту задачу.

– Ты думаешь, что все знаешь, – усмехнулся ее супруг.

– Так оно и есть.

– Ну, давай изучим наши данные. – Томми придвинул к себе бумаги. – Во-первых, фотография. Хм, симпатичная девушка, и снимок достаточно четкий. Ее будет легко узнать.

– Нам понадобятся фотографии еще нескольких девушек, – заметила Таппенс.

– Почему?

– Так бывает всегда. Ты показываешь официантам четыре или пять, и они выбирают нужную.

– Думаешь, они всегда так делают? – усомнился Томми. – Я имею в виду, выбирают нужную?

– Во всяком случае, в книгах, – ответила Таппенс.

– Жаль, что жизнь так не похожа на книги, – вздохнул Томми. – Ну, что еще мы имеем? Да, это лондонский вариант. Обедала в «Бон тан» в половине восьмого. Ходила в театр «Дьюкс» и смотрела «Голубые дельфиниумы». Прилагается корешок билета. Ужинала в «Савое» с мистером Ле Маршаном. Полагаю, мы можем с ним побеседовать.

– Это ничего нам не даст, – возразила Таппенс, – так как если он ей помогает, то, естественно, не станет ее выдавать. Мы не можем доверять ни одному его слову.

– А вот вариант Торки, – продолжал Томми. – Уехала туда двенадцатичасовым поездом из Паддингтона, ходила на ленч в вагон-ресторан (прилагается оплаченный счет), остановилась в отеле «Касл» на одну ночь. Еще один счет.

– Думаю, первая версия – ложная, – сказала Таппенс. – Для того чтобы купить театральный билет, необязательно ходить в театр. Девушка просто поехала в Торки.

– Если так, то это упрощает дело, – отозвался Томми. – Думаю, нам все-таки следует поговорить с мистером Ле Маршаном.

Мистер Ле Маршан оказался жизнерадостным молодым человеком, не обнаружившим особого удивления при виде Томми и Таппенс.

– Уна затеяла очередную игру, не так ли? – осведомился он. – Никогда не знаешь, что еще выкинет эта малышка.

– Насколько я понимаю, мистер Ле Маршан, – спросил Томми, – мисс Дрейк ужинала с вами в «Савое» вечером в прошлый вторник?

– Верно, – ответил мистер Ле Маршан. – Я знаю, что это был вторник, потому что Уна все время это подчеркивала и даже заставила меня записать в книжечке.

Он не без гордости продемонстрировал запись карандашом: «Вторник 19-е. Ужинал с Уной в „Савое“.»

– А вы не знаете, где до того была мисс Дрейк в тот вечер?

– Ходила на какую-то паршивую пьесу под названием «Розовые пионы» или что-то в этом роде. По ее словам, полная дребедень.

– Вы абсолютно уверены, что мисс Дрейк была с вами в тот вечер?

Мистер Ле Маршан уставился на него:

– Конечно, уверен, раз я вам это сказал.

– Возможно, она попросила вас это сделать, – предположила Таппенс.

– Ну, вообще-то Уна сказала кое-что чертовски странное. «Ты думаешь, Джимми, что ужинаешь здесь со мной, но на самом деле я ужинаю в Девоншире за двести миль отсюда». Чудно, правда? Вроде этих историй про астральные тела. Самое забавное то, что мой приятель Дики Рис заявляет, будто видел ее там.

– Кто такой этот Дики Рис?

– Просто мой друг. Гостил у тети в Торки. Старушка все собирается помереть, но ничего у нее не получается. Вот Дики и торчал там, изображая любящего племянника. «На днях я видел эту австралийскую девушку, Уну или как там ее, – сказал он. – Хотел подойти и поболтать с ней, но тетя потащила меня к очередной развалине в инвалидном кресле». – «Когда это было?» – спросил я, а он ответил: «Во вторник, во время чая». Конечно, я объяснил ему, что он ошибся, но все-таки это странно, не так ли? Особенно учитывая, что Уна говорила в тот вечер насчет Девоншира.

– Очень странно, – подтвердил Томми. – Скажите, мистер Ле Маршан, кто-нибудь из знакомых ужинал в тот вечер в «Савое»?

– Да, за соседним столиком как раз сидели Оглендеры.

– Они знают мисс Дрейк?

– Да, хотя близкими друзьями их не назовешь.

– Ну, если вы больше ничего не можете нам сообщить, мистер Ле Маршан, позвольте пожелать вам всего наилучшего.

– Либо этот парень – удивительно талантливый лжец, – сказал Томми, когда они вышли на улицу, – либо он говорит правду.

– Да, – кивнула Таппенс. – Я изменила свое мнение. Теперь я чувствую, что Уна Дрейк ужинала в «Савое» тем вечером.

– Ну а мы сейчас отправимся в «Бон тан», – заявил Томми. – Проголодавшимся сыщикам пора подкрепиться. Только давай сначала обзаведемся несколькими фотографиями девушек.

Но это оказалось труднее, чем можно было ожидать. Зайдя в фотоателье и попросив снимки девушек, они получили в ответ холодную отповедь.

– Почему то, что так легко и просто в книгах, оказывается таким сложным в жизни? – жаловалась Таппенс. – Они смотрели на нас с таким подозрением. Интересно, что, по их мнению, мы собирались делать с этими фотографиями? Лучше устроим рейд на квартиру Джейн.

Подруга Таппенс, Джейн, проявила большую сговорчивость, разрешив Таппенс порыться в ящике стола и выбрать четыре снимка бывших подруг, которые спешно убрали с глаз долой, из сердца вон.

Вооруженные этим созвездием женской красоты, Томми и Таппенс проследовали в «Бон тан», где их ожидали новые трудности и куда большие расходы. Томми пришлось отлавливать каждого официанта по очереди, давать ему чаевые, а потом демонстрировать фотографии. Результат был неудовлетворительным. По меньшей мере на трех снимках официанты опознали девушек, обедавших здесь в прошлый вторник. Они вернулись в офис, где Таппенс погрузилась в изучение железнодорожного справочника.

– Поезд, отходящий из Паддингтона в двенадцать, прибывает в Торки в три тридцать пять. А друг Ле Маршана, мистер Саго, Тапиока или как бишь его, видел там мисс Дрейк приблизительно во время чая.

– Помни, что мы не проверили его заявление, – сказал Томми. – Если, как ты говорила раньше, Ле Маршан друг Уны Дрейк, то он мог выдумать эту историю.

– Хорошо, давай разыщем этого мистера Риса, – согласилась Таппенс. – Но у меня предчувствие, что мистер Ле Маршан говорил правду. Нет, я имею в виду другое. Уна Дрейк выезжает из Лондона двенадцатичасовым поездом, возможно, снимает номер в отеле и распаковывает вещи, а потом возвращается поездом в Лондон, чтобы успеть попасть на ужин в «Савой». Поезд, отходящий из Торки в шестнадцать сорок, прибывает в Паддингтон в двадцать один десять.

– А дальше? – осведомился Томми.

– А дальше, – нахмурилась Таппенс, – все куда сложнее. В полночь из Паддингтона отходит еще один поезд, но это слишком рано, она вряд ли на него бы успела.

– Скоростной автомобиль? – предположил Томми.

– Хм! – Таппенс задумалась. – Все-таки целых двести миль…

– Я всегда слышал, что австралийцы – жуткие лихачи.

– Полагаю, это возможно, – согласилась Таппенс. – Тогда бы она вернулась в Торки около семи утра.

– И пробралась в свою кровать в отеле «Касл», никем не замеченная? Или объяснила по прибытии, что отсутствовала всю ночь, и попросила счет?

– Томми, мы с тобой полные идиоты! – внезапно воскликнула Таппенс. – Ей вовсе незачем было возвращаться в Торки. Достаточно было только послать какого-нибудь друга в отель, чтобы он забрал ее багаж и оплатил счет. Тогда она получила бы оплаченный счет с нужной датой.

– Гипотеза выглядит солидно, – признал Томми. – Теперь мы должны отправиться завтра в Торки двенадцатичасовым поездом и проверить наши блестящие выводы.

Прихватив с собой портфель с фотографиями, Томми и Таппенс на следующий день оказались в вагоне первого класса, зарезервировав места в ресторане на второй ленч.

– Едва ли сегодня работают те же официанты, – сказал Томми. – Это было бы слишком большой удачей. Боюсь, нам придется несколько дней ездить в Торки и обратно, пока мы не наткнемся на ту же смену.

– Проверка алиби – нелегкое дело, – отозвалась Таппенс. – В книгах это занимает два-три абзаца. Инспектор такой-то садится в поезд до Торки, расспрашивает официантов в вагоне-ресторане, и на этом все кончается.

Однако на сей раз молодой паре повезло. Официант, принесший им счет за ленч, как раз работал в прошлый вторник. Томми привел в действие метод, именуемый им «десятишиллинговым», и Таппенс продемонстрировала фотографии.

– Я хотел бы знать, – сказал Томми, – была ли одна из этих леди здесь на ленче в прошлый вторник.

В манере, достойной лучших образцов детективного жанра, официант сразу же указал на фотографию Уны Дрейк.

– Да, сэр, я помню эту леди и помню, что это было во вторник, так как она сама привлекла к этому внимание, сказав, что вторник для нее самый удачный день.

– Пока все идет хорошо, – заметила Таппенс, когда они вернулись в свое купе. – Возможно, мы также узнаем, что мисс Дрейк сняла номер в отеле. Куда труднее будет доказать, что она в тот же день вернулась в Лондон, но, может быть, ее вспомнит кто-нибудь из носильщиков на станции.

Однако там удача им изменила. Пройдя по платформе, Томми задавал вопросы билетному контролеру и носильщикам. Получив полкроны в качестве вознаграждения за беспокойство, двое носильщиков смутно припомнили, что девушка, похожая на одну из изображенных на фотографиях, уехала в тот день в Лондон поездом в шестнадцать сорок. К сожалению, это была фотография не Уны Дрейк.

– Но это ничего не доказывает, – заявила Таппенс, когда они покинули станцию. – Возможно, она ехала этим поездом и ее никто не заметил.

– Она могла уехать с другой станции, например из Торра.

– Весьма вероятно, – согласилась Таппенс, – но мы займемся этим после того, как побываем в отеле.

Отель «Касл» был большим зданием, обращенным фасадом к морю. Сняв комнату на ночь и расписавшись в книге, Томми вежливо осведомился:

– Кажется, в прошлый вторник у вас останавливалась наша приятельница, мисс Уна Дрейк?

Девушка за столиком очаровательно улыбнулась:

– Да, я хорошо ее помню. Кажется, австралийская молодая леди.

По знаку Томми Таппенс предъявила фотографию.

– Хороший снимок, не так ли? – сказала она.

– Да, отличный, – согласилась девушка.

– Мисс Дрейк долго здесь оставалась? – спросил Томми.

– Только одну ночь. Следующим утром она уехала экспрессом в Лондон. Кажется странным тащиться на одну ночь в такую даль, но австралийские леди, очевидно, привыкли к путешествиям.

– Мисс Дрейк всегда обожала приключения, – сказал Томми. – Это не здесь она пошла обедать к друзьям, потом поехала куда-то в их машине, угодила в кювет и не смогла вернуться до утра?

– Нет, – ответила девушка. – Мисс Дрейк обедала в отеле.

– Вы в этом уверены? Я имею в виду, откуда вы знаете?

– Я видела ее.

– Я спрашиваю, так как думал, что она обедала у каких-то друзей в Торки, – объяснил Томми.

– Нет, сэр, она обедала здесь. – Девушка улыбнулась и слегка покраснела. – Помню, на ней было такое хорошенькое платьице: из шифона и все в анютиных глазках.

– Это решает дело, Таппенс, – сказал Томми, когда их проводили наверх в номер.

– Похоже на то, – кивнула Таппенс. – Конечно, девушка могла ошибиться. Спросим за обедом официанта. В это время года здесь не так много народу.

На сей раз атаку начала Таппенс.

– Не могли бы вы сказать, была ли здесь в прошлый вторник моя подруга? – с улыбкой спросила она у официанта. – Ее зовут мисс Дрейк, кажется, на ней было платье с анютиными глазками. – Таппенс показала фотографию. – Вот эта леди.

Официант улыбнулся в ответ:

– Да-да, я хорошо помню мисс Дрейк. Она говорила мне, что приехала из Австралии.

– Мисс Дрейк здесь обедала?

– Да, в прошлый вторник. Она спросила, куда в городе можно сходить.

– И что вы ей ответили?

– Предложил ей театр «Павильон», но она в конце концов решила остаться здесь и послушать наш оркестр.

– Черт! – пробормотал Томми себе под нос.

– Вы не помните, когда она обедала? – спросила Таппенс.

– Она пришла довольно поздно, должно быть, около восьми.

– Проклятие! – воскликнула Таппенс, выйдя вместе с Томми из ресторана. – Версия разваливается! А поначалу все так отлично складывалось.

– Ну, нам следовало предвидеть, что так будет не всегда.

– А есть поезд, которым она могла уехать после обеда?

– Нет такого поезда, которым она могла бы прибыть в Лондон так, чтобы успеть в «Савой».

– Ну, – заявила Таппенс, – осталась последняя надежда – горничная. Номер Уны Дрейк был на том же этаже, что и наш.

Горничная охотно делилась информацией. Да, она хорошо помнит молодую леди. Это ее фотография. Приятная леди, веселая и поболтать не прочь. Много рассказывала ей про Австралию и про кенгуру.

Около половины десятого молодая леди позвонила, попросила наполнить грелку и положить ей в постель, а также разбудить ее утром в половине восьмого и подать кофе вместо чая.

– Вы разбудили ее и она была в постели? – спросила Таппенс.

– Да, мэм, конечно.

– Меня просто интересовало, делала ли она упражнения, – неуклюже объяснила Таппенс. – Многие делают зарядку рано утром.

– Ну, теперь, кажется, все ясно, – сказал Томми, когда горничная удалилась. – Сфальсифицирован лондонский вариант алиби.

– Выходит, мистер Ле Маршан более талантливый лжец, чем мы думали, – заметила Таппенс.

– Мы можем проверить его заявления, – отозвался Томми. – Он сказал, что за соседним столиком сидели люди, знавшие Уну. Как их фамилия?.. Ах да, Оглендер. Нужно разыскать этих Оглендеров, а также навести справки в квартире мисс Дрейк на Кларджес-стрит.

На следующее утро Томми и Таппенс уплатили по счету и покинули отель весьма удрученными.

Благодаря телефонному справочнику они легко разыскали Оглендеров. На сей раз Таппенс в одиночку пошла в наступление, представившись сотрудницей новой иллюстрированной газеты. Она попросила миссис Оглендер сообщить подробности их «шикарного» ужина в «Савое» во вторник вечером. Миссис Оглендер охотно это сделала. Уже уходя, Таппенс небрежно осведомилась:

– Кажется, по соседству с вами сидела мисс Уна Дрейк? Это правда, что она помолвлена с герцогом Пертским? Вы, конечно, ее знаете.

– Да, немного, – ответила миссис Оглендер. – Очаровательная девушка. Действительно, она сидела за соседним столиком с мистером Ле Маршаном. Мои дочери знают ее лучше, чем я.

После этого Таппенс отправилась в квартиру на Кларджес-стрит, где застала мисс Марджори Лестер – подругу, с которой мисс Дрейк делила квартиру.

– Объясните, что все это значит, – недовольно сказала мисс Лестер. – Уна затеяла какую-то игру, а я ничего не знаю. Конечно, она ночевала здесь со вторника на среду.

– Вы видели, как она вошла?

– Нет, я уже спала. У нее свой ключ. Кажется, она вернулась около часа ночи.

– А когда вы ее увидели?

– Следующим утром, около девяти… хотя, пожалуй, ближе к десяти.

Выходя из квартиры, Таппенс едва не столкнулась с высокой сухопарой особой, которая сразу же извинилась:

– Прошу прощения, мисс.

– Вы работаете здесь? – спросила Таппенс.

– Да, мисс. Прихожу каждый день.

– В какое время вы приходите по утрам?

– В девять часов, мисс.

Таппенс быстро сунула полкроны в руку сухопарой особы.

– Когда вы приходили сюда утром в прошлый вторник, мисс Дрейк была здесь?

– Была, мисс. Она крепко спала в кровати и с трудом проснулась, когда я принесла ей чай.

– Благодарю вас. – Обескураженная Таппенс спустилась по лестнице.

Встретившись с Томми в маленьком ресторанчике в Сохо, они обменялись информацией.

– Я говорил с этим парнем, Рисом. Он в самом деле издалека видел Уну Дрейк в Торки.

– Выходит, мы проверили оба алиби с начала до конца, – сказала Таппенс. – Дай мне карандаш и бумагу, Томми. Хочу изложить все в хронологическом порядке, как делают все детективы. – Она быстро-быстро набросала список:

«13.30 – Уну Дрейк видят в вагоне-ресторане.

16.00 – Она прибывает в отель „Касл“.

17.00 – Ее видит мистер Рис.

20.00 – Ее видят обедающей в отеле.

21.30 – Она просит грелку.

23.30 – Ее видят в „Савое“ с мистером Ле Маршаном.

7.30 – Ее будит горничная в отеле „Касл“.

9.00 – Ее будит уборщица в квартире на Кларджес-стрит».

Они посмотрели друг на друга.

– Похоже на то, что блистательные сыщики Бланта потерпели неудачу, – заметил Томми.

– Мы не должны сдаваться, – возразила Таппенс. – Кто-то наверняка лжет!

– Как ни странно, я чувствую, что никто не лжет. Все кажутся абсолютно правдивыми и искренними.

– И все же где-то в этих алиби должна быть погрешность. Я думала обо всех возможностях, вплоть до частных самолетов, но это не приближает нас к разгадке.

– А я уже склоняюсь к теории астрального тела.

– Ну, – заявила Таппенс, – единственное, что остается, – это отложить решение до утра. Во сне работает подсознание.

– Хм, – произнес Томми. – Если твое подсознание сообщит тебе к утру убедительную разгадку, я сниму перед ним шляпу.

Они молчали весь вечер. Снова и снова Таппенс возвращалась к составленному ею графику передвижений Уны Дрейк. Она делала какие-то заметки, что-то бормотала себе под нос, рылась в железнодорожных справочниках. Но в конце концов оба поднялись из-за стола, не достигнув никаких результатов.

– Это один из самых печальных вечеров в моей жизни, – вздохнула Таппенс.

– Нужно было сходить в мюзик-холл, – сказал Томми. – Несколько веселых шуток насчет тещ, близнецов и бутылок пива пошли бы нам на пользу.

– Увидишь, концентрация рано или поздно даст себя знать, – заверила его Таппенс. – В ближайшие восемь часов нашему подсознанию придется как следует поработать!

На этой оптимистической ноте они отправились спать.

– Ну? – осведомился Томми следующим утром. – Как работало подсознание?

– У меня есть идея, – ответила Таппенс.

– Как всегда. Что за идея?

– Довольно забавная. Совсем не похожая на то, что я когда-либо читала в детективной литературе. Фактически ты вложил эту идею мне в голову.

– Тогда идея должна быть хорошей, – твердо заявил Томми. – Выкладывай, Таппенс.

– Я должна отправить телеграмму, чтобы ее проверить, – сказала Таппенс. – Нет, я не стану ничего тебе рассказывать. Идея совершенно безумная.

– Ну, мне пора идти в офис, – промолвил Томми. – Нельзя, чтобы клиенты ожидали напрасно. Я передаю это дело в руки моей многообещающей подчиненной.

Таппенс весело кивнула.

Весь день она не появлялась в офисе. Вернувшись домой около половины шестого, Томми обнаружил поджидавшую его возбужденную Таппенс.

– Все получилось, Томми! Я разгадала тайну алиби! Мы можем потребовать компенсации истраченных полукрон и десятишиллинговых купюр плюс солидный гонорар от мистера Монтгомери Джоунса, а он может хоть завтра жениться на своей девушке.

– Ну и в чем состоит разгадка? – нетерпеливо спросил Томми.

– Она более чем простая, – ответила Таппенс. – Близнецы!