Сосны. Последняя надежда Крауч Блейк

Тереза

– Ты почти дотянулся! – прошептала она.

Бен опустил ногу пониже, нащупывая следующий выступ.

Крики и вопли из пещеры Скитальцев все еще были слышны. Узкий выступ только что закончился, и теперь двое беглецов сползали вниз по откосу крутизной градусов в пятьдесят. Пока что наличие уступов и выбоин в твердом, сплошном граните спасало их жизни, но Тереза не могла не думать о том, что малейший промах и любой непрочно держащийся камешек грозит им падением с высоты в двести футов. Мысль о том, что ее сын спускается по этой каменной стене вместе с ней, была почти невыносима.

Если Бен сорвется, она прыгнет следом за ним.

Но пока что он слушал ее указания и следовал им, справляясь со своим страхом и неуверенностью чертовски хорошо для двенадцатилетнего пацана.

Бен слез на выступ, где последние несколько минут сидела его мать. Этот выступ никуда не вел, но по крайней мере был достаточно широким, чтобы они могли отдохнуть и не цепляться так отчаянно за выемки в скале. Им оставалось еще проделать долгий спуск, но прогресс уже был налицо, и вершины сосен маячили всего в двадцати футах ниже.

Еще один крик вырвался из устья тоннеля далеко вверху.

– Не думай об этом, – торопливо сказала Тереза. – Не думай о том, что с ними происходит. Сосредоточься на том, что тебе надо сделать, Бен. На том, чтобы двигаться аккуратно и обдуманно.

– Все в этой пещере умрут, – выдавил ребенок.

– Бен…

– Если бы мы не нашли этот карниз…

– Но мы его нашли. И скоро мы спустимся с этого откоса и разыщем твоего отца.

– Ты боишься? – спросил мальчик.

– Конечно, боюсь.

– Я тоже.

Бёрк протянула руку и коснулась щеки сына. Щека была холодной, скользкой от пота и розовой от усталости и начинающегося солнечного ожога.

– Как ты думаешь, с папой все в порядке? – спросил Бен.

– Думаю, да, – ответила Тереза, но глаза ее наполнились слезами при мысли об Итане. – Твой папаша – крутой чувак. Надеюсь, ты это знаешь.

Ее сын кивнул, отведя взгляд от утеса и посмотрев в загадочную темноту густого соснового леса.

– Я не хочу, чтобы меня съели, – промолвил он.

– Нас не съедят. Мы тоже крутые чуваки. Мы – семейство крутых чуваков.

– Ты не крутой чувак, – возразил Бен.

– То есть?

– Ты – крутая чувиха.

Тереза закатила глаза и сказала:

– Поднимайся, пацан. Нам нужно двигаться дальше.

Было уже за полдень, когда мать и сын сошли со скалы на мягкую лесную почву. Они провели на утесе несколько часов под прямыми палящими солнечными лучами, и теперь оба вытирали пот, ожидая, пока их глаза приспособятся к прохладной тени деревьев.

– Что теперь? – спросил Бен.

Тереза была не совсем уверена, что знает ответ на этот вопрос. По ее расчетам, они были примерно в миле от окраины города, но ей казалось, что направиться в Заплутавшие Сосны будет небезопасно. Аберы хотели есть.

Они останутся там, где есть люди, или хотя бы там, где они были. Но с другой стороны, если они с Беном вернутся в город, то смогут спрятаться в доме. Запереться в подвале. Если монстры найдут их в лесу, скрыться будет негде. Уже приближался вечер, и миссис Бёрк не нравилась мысль устроиться спать на улице и в темноте.

– Думаю, мы возвращаемся в город, – произнесла она.

– Но там же аберы!

– Я знаю место, где мы можем спрятаться. Переждать это, пока твой папа все не уладит.

Тереза зашагала между деревьями, и Бен следовал за ней по пятам.

– Почему мы идем так медленно? – поинтересовался он.

– Потому что нам нельзя наступать на ветки. Мы должны двигаться бесшумно. Если что-то направится в нашу сторону, мы должны услышать это как можно раньше и спрятаться.

И они пошли дальше, петляя между деревьями. Криков больше не было слышно – ни человеческих, ни аберовских. Ничего, кроме шагов двух усталых людей по усыпанной сосновыми иглами почве, их тяжелого дыхания и шороха ветра в кронах деревьев.

Итан

Бёрк прошел за Аланом через стеклянную дверь. Они поднялись по лестнице на второй этаж и с верхней площадки свернули в коридор, ведущий на Уровень 2. Когда приблизились к центру наблюдения, Спир достал из кармана электронный пропуск. Он поднес его к двери, но над считывателем загорелась красная лампочка. Мужчина попробовал снова – с тем же результатом. Он постучал по двери:

– Это Алан Спир. Откройте!

Ответа не было.

Главный безопасник отступил назад, выпустил в считыватель четыре пули, а затем впечатал в центр двери свой ботинок тринадцатого размера.

Она распахнулась, и Итан позволил Алану войти первым. В комнате было темно: ее освещало лишь мерцание составленной из экранов стены. За пультом управления никого не было. Бёрк остался ждать на пороге, а Спир направился к внутренней двери. Он поднес свой пропуск к считывателю – и на нем загорелся зеленый свет. Замок открылся, и Алан нацелил свой «AR-15» в боковую комнату.

– Чисто, – резюмировал он.

Итан вошел в помещение и посмотрел на него:

– Ты сумеешь управиться с этой системой?

– Я смогу понять, как проиграть эту карту памяти. Давай ее сюда.

Мужчины сели у пульта.

Спир сунул карту в порт, а шериф посмотрел на экраны.

Все они были темными, кроме одного.

Камера показывала школьный подвал – большую толпу, сгрудившуюся в темном помещении. В центре подвала на импровизированных матрасах лежали раненые, рядом с ними хлопотали несколько непострадавших человек. Бёрк поискал взглядом Кейт, но не смог различить ее среди остальных.

Неожиданно изображение появилось на другом экране. Это был дальний вид через все поле – приречный парк. Вдоль реки ковылял какой-то мужчина.

– Смотри, Алан, – указал Итан на этот монитор.

Начальник безопасности поднял взгляд.

Мужчина на экране побежал – неловкой, шаткой походкой раненого человека.

Три абера ворвались в поле зрения камеры с левой стороны монитора в тот момент, когда беглец скрылся с правой.

Загорелся новый монитор – кадры с Шестой улицы, где жил Итан. Мужчина выбежал из парка на дорогу. Монстры гнались за ним на задних конечностях. Человек и его преследователи приближались к камере.

Чудовища догнали его перед домом шерифа и убили прямо посреди улицы.

Итан почувствовал приступ тошноты. И ярости.

– Я подумал сегодня утром, что что-то не так, – заметил Алан.

– Почему?

– Мастин, тот охранник, который к нам выбежал, – снайпер. Каждый день он с утра до вечера сидит на вершине горы, озирая город и каньон, и отстреливает всех аберов, которые пытаются подобраться поближе. Сегодня утром я увидел его в столовой, хотя в это время ему полагалось быть на посту. Он сказал, что Пилчер отозвал его с дежурства на сегодня. Но причины не назвал. И день сегодня был ясным.

– Это для того, чтобы Мастин не увидел, что его босс сделал со всеми этими невинными людьми, – угрюмо заключил Бёрк.

– Когда они прорвались за ограждение? – спросил Спир.

– Прошлой ночью. Тебе не сказали?

– Ни слова.

Зажегся новый экран.

– Это файл с карты памяти? – уточнил Итан.

– Да. Ты это видел?

– Видел.

– И что?

– Забыть это невозможно.

Алан поставил видеофайл на воспроизведение.

С угла высокого потолка камера смотрела вниз на помещение морга. Там были Пилчер, Пэм и Алисса. Дочь Дэвида была пристегнута толстыми кожаными ремнями к прозекторскому столу.

– Запись без звука? – спросил главный безопасник.

– Это к лучшему.

Было видно, что Алисса кричит: ее голова приподнялась от поверхности стола, и все мышцы напряглись.

Памела подошла, схватила девушку за волосы и рывком заставила ее опустить голову на металлическую столешницу.

Затем в кадр вошел Дэвид Пилчер. Он положил на обитый металлом стол маленький нож, после чего вскарабкался на этот стол сам, прижимая к нему тело дочери. Итан отвернулся. Он уже видел это один раз, и ему не требовалось освежать эти картины в памяти.

– Господи Иисусе!.. – выдохнул Алан.

Он остановил видео и резко встал, оттолкнув свой стул от пульта.

– Куда ты собрался? – повернулся к нему шериф.

– А как ты думаешь куда? – Начальник безопасности двинулся к двери.

– Подожди.

– Что? – Спир оглянулся. Глядя на его лицо, невозможно было сказать, что именно он видел пару мгновений назад. Ледяное нордическое спокойствие, невыразительное, как зимнее небо…

– Ты нужен людям в городе, – напомнил ему Итан.

– Сначала я его убью, если ты не возражаешь.

– Ты не подумал…

– Свою родную дочь!..

– Ему конец, – сказал Бёрк. – Он все равно что покойник. Но у него есть информация, которая нам нужна. Иди и мобилизуй своих людей. Вышлите команду, чтобы закрыть ворота и восстановить подачу электричества на ограждение. А я пойду к Пилчеру.

– Пойдешь?

Итан встал:

– Именно.

Алан вынул из кармана свой электронный пропуск, бросил его на пол и сказал:

– Тебе это понадобится.

Рядом с пропуском упал ключ.

– И это тоже. От лифта. А пока мы заняты там… – Спир достал из наплечной кобуры миниатюрный «глок», взял его за ствол и протянул шерифу. Когда тот взял оружие, Алан добавил: – Если в следующий раз, когда мы увидимся, ты признаешься, что в запале пустил пулю в кишки этому стервецу и смотрел, как тот медленно истекает кровью, я тебя пойму.

– Мне жаль, что Алисса… – начал было Бёрк, но безопасник уже вышел из комнаты.

Итан нагнулся и поднял с пола ключ и пластиковую карточку.

Коридор был пуст.

На полпути вниз по лестнице шериф услышал звук – очень хорошо знакомый ему с тех пор, как он побывал на войне. Стреляли из крупнокалиберного пулемета – как будто смерть исполняла партию на барабанах.

К тому времени как Бёрк достиг Уровня 1, шум стал невыносимым. Люди покидали свои рабочие места, выбегали из жилых помещений… Остановившись у двойных дверей без каких-либо надписей и табличек, Итан провел пропуском через считыватель. Двери открылись. Мужчина вошел в тесную кабину лифта, вставил ключ в замок на контрольной панели и повернул его. Единственная кнопка замигала. Шериф нажал ее, двери закрылись, и грохот пулемета начал постепенно стихать вдали. Итан подумал о своих родных, и страх за них распустился в его животе, словно цветок из битого стекла.

Двери отворились.

Он вошел в жилище Пилчера.

Проходя через кухню, Бёрк услышал шкворчание жарящегося мяса. В воздухе витали запахи чеснока, лука и оливкового масла. Видимо, в тот момент, когда в комплекс ворвались аберы и поднялась тревога, шеф-повар Тим был за работой: тщательно сервировал завтрак своего босса, украшая фарфоровую тарелочку сложным узором из капелек красного соуса, выдавленного из пакетика.

Двинувшись по коридору к кабинету Дэвида, Итан проверил, заряжен ли Аланов «глок», и с радостью отметил, что патрон уже в стволе.

Не озаботившись постучаться, шериф открыл дверь в кабинет Пилчера и вошел.

Хозяин апартаментов сидел на одном из кожаных диванов, повернувшись лицом к экранной стене и закинув ноги на кофейный столик из древесины акации. В одной руке он держал пульт дистанционного управления, в другой – бутылку с чем-то коричневым и явно хорошо выдержанным. Левая сторона стены показывала кадры с камер в Заплутавших Соснах. Правая – данные наблюдения внутри убежища.

Итан подошел к дивану и сел рядом с Пилчером. Он мог сломать этому человеку шею. Мог забить его до смерти или задушить. Единственное, что его действительно останавливало, – это мысль, что смерть Дэвида принадлежит жителям города. Бёрк не мог похитить ее у них. Только не после того, что сделал с ними этот человек.

Босс оглянулся. Его лицо было покрыто глубокими царапинами, из которых все еще сочилась кровь.

– С кем это ты сцепился? – спросил Итан.

– Сегодня утром мне пришлось отпустить Теда, – вздохнул Дэвид.

Бёрк ощутил острый приступ ненависти. От Пилчера пахло выпивкой, он был одет в черный атласный халат, а волосы его были взъерошены. Он протянул шерифу бутылку.

– Нет, спасибо, – отказался тот.

На одном из экранов Итан увидел частые вспышки пулеметных выстрелов. Крупнокалиберные пули косили аберов в тоннеле.

На другом – орава тварей на Главной улице вяло поедала трупы людей, убитых прошлой ночью. Животы у аберов были раздуты от обилия пищи.

– Вот так все заканчивается, – тихо произнес Пилчер.

– Ничего не заканчивается – кроме тебя, – возразил Бёрк.

– Я тебя не виню, – заявил вдруг босс.

– Винить меня? За что?

– За твою зависть.

– И кому именно я, по-твоему, завидую?

– Мне, конечно. Тому, каково это – сидеть вот здесь за этим столом. Быть… создателем всего этого.

– Ты думаешь, что все было ради этого? Что мне нужно твое место?

– Я знаю, что ты искренне веришь, что хотел дать людям истину и свободу, но истина в том, Итан, что в этом мире нет ничего, кроме власти. Власти убивать и власти миловать. – Дэвид махнул рукой в сторону экранов. – Управлять жизнями. Делать их лучше или хуже. Если Бог когда-нибудь существовал, то, кажется, я знаю, как он должен был себя чувствовать. Люди требуют ответов, с которыми не в силах совладать. Люди ненавидят его, даже когда наслаждаются безопасностью, которую он даровал им. Думаю, я наконец понял, почему Бог ушел прочь и предоставил миру заниматься самоуничтожением. – Пилчер улыбнулся. – И когда-нибудь ты это тоже поймешь, Итан. После того как некоторое время сидел за этим столом, ты поймешь, что эти люди в долине не такие, как ты и я. Они не смогут совладать с тем, что ты рассказал им вчера вечером. Ты сам увидишь.

– Может, да, а может, и нет. В любом случае они заслуживали того, чтобы узнать правду.

– Я не говорю, что все было идеально. Или даже что все было честно. Но до того, как ты пришел, Итан, все работало. Я защищал этих людей, и они вели жизнь, настолько близкую к нормальной, насколько вообще было возможно. Я дал им прекрасный город и возможность верить в то, что все так, как и должно быть.

Пилчер сделал глоток прямо из горлышка бутылки и продолжил:

– Твой фатальный провал, Итан, заключается в том, что ты ошибочно считаешь, будто все люди такие же, как ты. Что у них есть твоя отвага, твое бесстрашие, твоя сила воли… А на самом деле ты и я – исключение; мы скроены из одной материи, а все прочие – из другой. Даже мои люди в этом комплексе борются со страхом. Но не мы с тобой. Мы знаем истину и не боимся посмотреть ей в глаза. Между нами только одно различие: я осознаю этот факт, а тебе еще предстоит усвоить его – медленно, болезненно, великой ценой человеческой жизни. Но когда-нибудь ты вспомнишь этот разговор, Итан. Ты поймешь, почему я сделал то, что сделал.

– Я никогда не пойму, почему ты отключил ограду. И почему ты убил свою дочь.

– Поймешь, когда будешь править достаточно долго.

– Я не собираюсь править.

– Нет? – Пилчер рассмеялся. – Как ты думаешь, что там, внизу? Плимутская скала?[5] Ты намерен написать конституцию? Учредить демократию? Мир за оградой слишком жесток, слишком враждебен. Городу требуется сильный лидер.

– Почему ты отключил ограждение, Дэвид?

Старик сделал еще глоток виски.

– Без меня в этом мире не существовало бы сейчас человека как вида. Мы здесь благодаря мне и только мне. Моим деньгам. Моему гению и моему предвидению. Я дал им все.

– Почему ты это сделал?

– Можно с тем же успехом сказать, что я создал этих людей. И тебя тоже. И тебе еще хватает наглости спрашивать…

– Почему?

В глазах Пилчера внезапно вспыхнула необузданная ярость:

– Где они были, когда я открыл, что человеческий геном распадается? Что человечество исчезнет за несколько поколений? Когда я построил тысячу анабиозных камер? Когда прокопал тоннель в сердце горы и забил ковчег площадью в пять миллионов квадратных футов достаточным количеством припасов, чтобы заново отстроить последний город на свете? И уж если речь об этом, Итан: где был ты?!

Все тело Дэвида сотрясалось от злости.

– Где ты был в тот день, когда я вышел из анабиоза и вывел свою команду наружу – лишь для того, чтобы обнаружить, что миром завладели аберы? Когда я шел по Главной улице, глядя, как мои рабочие возводят каждое из зданий и асфальтируют каждую из дорог? В то утро, когда я вызвал в этот кабинет главу центра анабиоза и велел ему пробудить тебя, чтобы ты снова мог встретиться со своими женой и сыном? Я дал тебе эту жизнь, Итан. Тебе и всем в этой долине. Всем под этой горой.

– Почему? – еще раз повторил Бёрк.

– Потому, что я мог это сделать! – прорычал Пилчер. – Потому, что я их создатель, черт побери, а создания не имеют права сомневаться в том, кто создал их, кто дал им дыхание и кто в любую секунду может отнять все это!

Итан снова посмотрел на экраны. Они показывали ему царящий в пещере хаос. В пулемете кончились патроны, и теперь охранники отступали, расстреливая атакующих монстров из своих автоматических винтовок.

– Я даже мог не впустить тебя сюда. Я мог заблокировать лифт. Что ты собираешься сделать со мною? – тихо спросил Пилчер.

– Это решать людям, которых ты пытался убить.

Глаза Дэвида затуманились. Словно на краткий миг он отчетливо увидел сам себя, а потом перевел взгляд на стол и на стену экранов. Голос его сделался хриплым от прилива эмоций.

– Ты отнимаешь у меня все это, – произнес он, после чего вдруг моргнул, и его маленькие черные глазки снова стали жесткими: словно растаявший было лед опять был схвачен морозом.

В руке у Пилчера, точно ниоткуда, возник боевой нож с коротким лезвием, и он нанес неожиданный резкий удар, целясь прямо в живот Итану. Шериф встречным выпадом отвел запястье старика, и лезвие только скользнуло по его боку. Вскочив на ноги, Бёрк выдал мощный хук с левой руки – так, что голову Дэвида развернуло, и его скула треснула. Сила удара скинула босса с дивана – его голова врезалась в край кофейного столика.

Пилчер рухнул на спину, и нож вывалился из его ладони, звякнув о деревянный пол.