Русский медведь. Царь Ланцов Михаил

Глава 8

2 февраля 1703 года. Окрестности Москвы

Петр Алексеевич вышел из саней и направился в сторону уже поджидавшей его толпы людей. Морозец стоял изрядный. Но теплые шубы хорошо грели, не мешая степенно обсуждать разные вопросы. А за людьми исходил паром и дымом настоящий локомотив. Да-да. Самый что ни на есть натуральный. Конечно, до красавцев сороковых годов XX века ему было далеко, но для самого начала XVIII и эта поделка являлась натуральным чудом.

Осевая формула 2-1-1[18], высокая труба, крытое отделение для машиниста и кочегара. Но главное – ни одной заклепки, все сварное. Да не просто так, а из весьма недурной конвертерной стали, а местами так и вообще – легированной. Благодаря чему удалось в весьма небольшой и легкой конструкции уместить неплохую даже по меркам конца XIX века мощность: двести восемьдесят лошадиных сил в тридцати пяти тоннах.

Петр подошел к нему и с особой нежностью провел рукой по тщательно окрашенному корпусу. Стимпанк[19] нравился ему безмерно. Своего рода – слабость, страсть.

– Вот не пойму я тебя, Государь, – заявил непосредственный инженер-конструктор данного агрегата, – сам придумал, видел много раз, а все равно – смотришь на него как на диковинку.

– Не обращай внимания, – с доброй улыбкой ответил царь, оглядев задумчивый облик самородка, откопанного им на одном из заводов Демидова, – Георгия Найденова. Впрочем, тот уже привык к этой непонятной улыбке. Но ему было и невдомек, что это все из-за одного литературного персонажа книги далекого будущего. – У тебя все готово?

– Уже полчаса как.

– Тогда езжай с Богом, – кивнул царь и повернулся к толпе, приглашая ее занять места на небольшой импровизированной трибуне.

Не прошло и пары минут, как паровоз, пыхнув в очередной раз паром, медленно стронулся с места и начал разгоняться, волоча за собой два десятка хорошо загруженных вагонов самых разных видов. Тут были и полувагоны, заполненные щебнем, и крытые грузовые вагоны, заставленные тяжелыми коробами, и цистерны с водой, и платформы, загруженные рельсами и бревнами. В общем – шла демонстрация всех основных видов грузовых перевозок, возможных для тех лет.

Зрители сидели молча и смотрели ошалело на представшее перед ними зрелище. Ведь паровоз для них был не то что в новинку и диковинку. Нет. Они его вообще первый раз видели. Но этой удивительной «железке» это было невдомек, поэтому он совершенно невозмутимо тащил свой состав, пуская пары и демонстрируя навыки на-дежной рабочей лошадки.

– Питер, – обратился к Государю глава делегации голландцев, когда все закончилось. – Это великолепно! Я не могу принимать решение об участии нашей компании в этом деле, но постараюсь передать все, что здесь увидел.

– Зато мы можем принимать решения, – усмехнувшись, ответил Демидов. – Без этой дороги доброй торговли в России не будет, оттого мы готовы обсудить с тобой посильную помощь в ее возведении. Верно я говорю? – спросил он у делегации российских купцов и промышленников.

– Верно! Верно! Так и есть! – стало раздаваться отовсюду.

– Видите, – улыбнувшись, подметил Петр. – Российские купцы и промышленники уже готовы встать за доброе дело.

– Я не могу принимать решение, – продолжил глава голландцев, – но сделаю все от меня зависящее для его принятия. Ты писал, что желаешь протянуть первую ветку от устья Невы до устья Дона. Это так?

– Так. Следующей веткой я постараюсь соединить устье Дона с устьем Волги, тем самым обеспечив короткий и быстрый путь из Персии на Балтику. Полагаю, что Ост-Индскую компанию это заинтересует?

– Более чем, – охотно согласился гость.

– Кроме того, у меня есть большой проект на десятилетия – протянуть такую дорогу на восток. Через Уральские горы до Байкала и далее в земли империи Цин. По моим подсчетам, это позволит совершать весь путь от Японского моря до устья Невы за пару недель, а то и быстрее. Как вы понимаете – перспективы от такой дороги в плане европейской торговли будут очень большие.

– Что от нас потребуется? – совершенно серьезно спросил голландец. – Кроме денег, разумеется. За ними вопрос не встанет.

– Мне будет нужно очень много стали для рельсового пути. В России пока с добычей железной руды не все ладно. Поэтому я буду благодарен вашей помощи в скупке любого железного и чугунного лома в Европе. Речь пойдет о тысячах тонн[20]. Разумеется, компания, выступая в роли посредника, будет получать свой процент.

– А столько ты сможешь переварить?

– Все, что вы привезете. Я начал строительство нового сталелитейного предприятия, – кивнул царь в сторону Демидова. – Его мощности таковы, что, почитай, во всей Англии столько не делают железа, чугуна и стали за год, сколько оно сможет выпускать стального проката. И это только начало. Поэтому мне потребуется сырье. Много сырья. Пока я только веду разведку новых месторождений. Кое-что найдено. Однако пройдут годы, прежде чем получится их запустить…

В то же время. Шотландия

Делегация клана Росс вошла в помещение зала и замерла как вкопанная, уставившись на то, что должно быть портретом. Да-да, портретом. Они же не знали ничего о фотографии, а потому огромную «фотокарточку» с изображением герцогини Анны Росс восприняли как образец высочайшего мастерства чьей-то кисти. Дорогая забава. Бедные люди такие портреты себе заказывать не могут… да и не всем богатым такие шалости по карману.

Впрочем, гости из далекой России, прибывшие вместе с шотландской делегацией, тоже выглядели довольно интригующе и необычно. Они не были осыпаны драгоценными камнями и увешаны кружевами, как это предпочитал делать французский двор. Но эта странная одежда своим лаконизмом и изяществом вызывала определенный интерес. Плюс оружие. С одной стороны, никаких изысков – строго, функционально, что говорило о воинах и вроде как невысоком материальном благополучии. С другой стороны – миниатюрные часы на цепочке, что наблюдали у каждого, стоили по тем временам целое состояние.

В общем, шотландские горцы оказались заинтригованы, а потому расселись в благодушном настроении.

– Ее милость, благороднейшая герцогиня Анна, – начал глава делегации, вернувшийся из России, – получив от его царского величества Петра земли Таврии, нуждается в верных людях, готовых заселить те благодатные земли.

– Это нам известно, – кивнул мормэр. – Ты видел их?

– Да, милорд. Огромный полуостров в несколько раз больше нашего графства. Там имеются и горы, и степь, и холмы. Есть где развернуться. Да и теплее там. Рядом море. Торговый путь, который, впрочем, пока в запустении из-за османов.

– А сколько жителей на той земле? – спросил кто-то из зала.

– Да, верно. Много ли?

– Очень мало. Несколько лет назад прошла тяжелая война, после которой на всем полуострове хорошо если сто тысяч наберешь. И не только мужчин, но и всех, включая детей, женщин и стариков. Большая часть из них находится в пяти городах: Перекоп, Керчь, Феодосия, Симферополь и Севастополь. Столицей края стоит Севастополь, что строится царем с огромной энергией, как главная база флота в тех краях. Там и живет большая часть населения.

– Селян что, совсем нет?

– Мало очень. После разгрома Крымского ханства и победы над Османской империей Петр смог освободить обширные земли между реками Днепр и Волга, которые ранее находились под постоянной угрозой набега, грабежа и разорения. Там столько земли, что вся Шотландия несколько раз уместится. А брать жителей неоткуда. Конечно, активное переселение из более северных земель началось, – продолжал глава делегации, водя указкой по карте России, специально развернутой на импровизированном стенде. – Но на все это нужны годы. Десятки лет. Там ведь совсем пусто.

– И сколько он предлагает земли? – поинтересовался мормэр, продолжавший, впрочем, больше рассматривать портрет герцогини, чем карты России. Очень уж она необычно выглядела. Ее одежда совершенно не походила ни на что из известных ему вещей. С одной стороны, скромная, без вычурности. С другой – позволяла оценить все изгибы ее тела, которое само по себе вызывало массу вопросов. Совершенно не так он себе представлял красивых женщин. Очень уж упругой она казалась… переполняемой энергией, здоровьем и жизнью, но без привычных крепких форм.

– Обычному крестьянину Ее милость обещает по пятьдесят гектаров на семью. Это примерно сто двадцать три акра.

– Простому селянину?! – переспросил пораженный мормэр. Остальные же молча пытались переварить эту совершенно немыслимую цифру.

– Да, милорд, – кивнул глава делегации. – Впрочем, она готова принять и ремесленников. О дворянах речь будет идти особо. Каждому будет предложено что-то свое.

– Отчего так? – поинтересовался старый мужчина с суровым лицом.

– В Российском царстве последние годы очень непростое положение у дворян. Во всех хитросплетениях я не разобрался, но главное понял: Питер ценит прежде всего людей головастых и рукастых. И не скупится им на награды и титулы. Высокородное происхождение для него мало значит само по себе. Поэтому каждому, кто пожелает получить в России дворянство, нужно постараться.

– Что такого выдающегося умеет ее милость, что царь так к ней благоволит? – с явным намеком на пошлость поинтересовался мормэр.

– Она очень умна, – ответил вместо главы шотландской делегации гость из России. – Личный и самый доверенный помощник Государя. Он доверяет ей деньги.

– И детей?

– И детей.

– Так почему же тогда не женится?

– Не имеет возможности, – пожал плечами гость из России. – Царь не принадлежит себе и свои чувства никогда не ставит выше дел, которые требуют политически выгодных браков. Хотя любит он Анну безмерно, и она отвечает ему тем же.

– Какие будут условия получения наделов?

– Принятие подданства с присягой лично царю и обязательное изучение русского языка.

– А вера?

– Питеру она без разницы, если вы не начнете активно в нее обращать соседей и она не будет направлена на разрушение или нанесение иного вреда России.

– Ты серьезно? – удивленно переспросил все тот же престарелый мужчина с серьезным лицом.

– Более чем, – кивнул глава делегации.

– А с чем будет связано принятие подданства?

– На каждые сто мальчиков, достигших шестнадцати лет, один должен будет идти добровольно служить в царский флот. Пожизненно. И он должен быть крепок телом и умен, а не тщедушен и глуп. Это единственное особое условие. Все остальное ничем не отличается от прочих подданных царя, которые не будут получать такие крупные наделы теплой земли.

– Все это, конечно, хорошо, – подвел итог мормэр, – но вряд ли нам интересно. Что нам даст этот переезд?

– Как я уже сказал – крупные наделы.

– Для простых крестьян. А что для нас? Неопределенные, туманные перспективы.

– Да, туманные, но перспективы. Здесь же разве они у нас есть? А вот вокруг Петра немало шотландцев. Он вообще к нам относится с определенным теплом. Через пролив начинается граница, где тлеет война. Жителям полуострова она никак не угрожает, но шанс выслужиться и получить его благоволение высок. В России есть много мест, где нужны храбрые воины. Кавказ, Сибирь, совсем далекие земли где-то на краю земли.

– Предлагаешь все бросить и уехать туда? – усмехнулся мормэр. – Ловить удачу за хвост?

– Не всем. Только молодым и горячим, которым хочется рискнуть и попытаться. Остальным же, кому и тут неплохо живется, нет смысла ехать. Это приведет к тому, что сила клана возрастет. Ведь именно родственные узы заставили ее милость обратиться к нам, а не к кому-либо из равнинных. Да и наше влияние на царя увеличится – его никто еще не уличил в неблагодарности.

– Не боишься, что мы станем первыми?

– Боюсь, но меня питает вера в то, что Питер не потеряет свой знаменитый здравый смысл.

– А вы что скажете? – спросил мормэр призадумавшихся самых уважаемых представителей клана. – Как ответим ее милости?

– Думаю, я выскажу общее мнение, – произнес тот самый престарелый мужчина с серьезным лицом, – если предложу не спешить. Мы ответим ее милости благодарностью за предложение и отошлем сто семей. Пусть посмотрят, что там к чему. И если никаких подвохов или обмана нет, то мы пошлем уже больше желающих лучшей доли. В конце концов, такой шанс увеличить влияние клана упускать грешно.

Глава 9

5 марта 1703 года. Версаль

– Что у тебя? – небрежно спросил Людовик XIV своего министра иностранных дел. Война за испанское наследство создавала слишком много проблем и вызывала раздражение.

– Отчет о ходе Северной войны, мой король, – с максимальным почтением поклонился Жан-Батист Кольбер[21].

– Слушаю, – резко подобравшись, произнес Людовик. Очень уж противоречивые новости поступали с того театра боевых действий.

– Шведская коалиция на материке разгромлена наголову. Речь Посполитая решением сейма прекратила свое существование и была разделена между Августом Саксонским, Петром Российским и… Леопольдом Австрийским. Впрочем, Габсбургу достались весьма скромные владения.

– Вот как… – озадаченно произнес король. – Значит, он нас все-таки переиграл в русской партии.

– Боюсь, что единственным победителем той партии стал Петр, получивший и деньги, и земли, но не вошедший ни в чей альянс. Кроме того, супруга Петра умерла родами. И он теперь снова холостой. Мало того, законнорожденных наследников мужского пола у него нет. Что дает определенные шансы его следующей супруге стать матерью будущего царя.

– Тереза умерла сама или ей помогли?

– Насколько мне известно, роды были очень тяжелые. По крайней мере, все об этом говорят в один голос. Кроме того, Петру пока было не нужно убирать ее.

– Этого мы достоверно не знаем, – отметил король. – И какие теперь планы у Петра в плане устроения своего семейного счастья?

– Королевский совет Швеции и значительная часть риксдага стоят за прекращение войны с Россией и заключение династического брака. Но обе принцессы резко против, в то время как сам Петр пока еще никак не отозвался на эти подвижки.

– А Габсбурги? У Леопольда же есть дочки. Неужели он не хочет закрепить дружбу?

– Он – нет. По нашим сведениям, он все еще настороженно относится к Петру, считая, что этот мезальянс будет не очень хорош. Петр показал себя как прекрасный правитель и успешный полководец. Но он все еще представитель довольно бедного и слабого государства. Конечно, у него есть небольшая армия, вооруженная лучше всех иных армий мира и способная противостоять в четыре-пять раз превосходящим силам. Но она небольшая. Также стоит отметить, что, по нашим сведениям, кампания минувшего года сожгла большую часть запасов пороха. И взять новые ему неоткуда в ближайшее время. Аналогично обстоят дела со снарядами к новым могущественным пушкам. Их очень мало.

– И насколько, по-твоему, Россия слаба?

– При том, что земли у Петра в несколько раз больше ваших владений в Европе, он остро нуждается в населении, которое едва ли доходит до двух третей коронных земель Франции[22]. Мало мануфактур и прочего. Люди живут бедно. Доходы в казну в десятки раз ниже тех, что получает ваше величество.

– А то, что он дружит с голландцами и активно торгует, не укрепляет его финансы?

– Укрепляет. Но они все равно очень слабые. Если бы не талант изобретателя, что смог создать совершенно уникальные виды оружия, то я не был бы уверен, что Российское царство смогло бы в открытой войне справиться с какой-либо европейской державой средней руки. Особенно если война затянулась. Петр, конечно, смог забрать в наследное владение много обширных, но плохо заселенных земель Великого княжества Литовского, Малопольской провинции Польши и Задвинского герцогства. И это добавило ему податных людишек, но не очень много. В конечном итоге это не помогло, а скорее усугубило его проблемы.

– Все настолько плохо?

– Более чем. На земле, отошедшей Августу Сильному, народа проживает больше, чем на тех, что отошли Петру. При этом они в три раза меньшие по площади. К тому же новые земли Петра населены не только малым числом податных, но и весьма бедным. В общем – одна морока.

– Но зачем он их тогда брал? – удивился король.

– У него не было выбора. Или эти земли, или анклав. А анклав при столь плачевной финансовой ситуации – опасная затея. Он просто не сможет его удержать.

– С этим понятно, – кивнул Людовик. – Давайте вернемся к брачным планам Петра. К какой партии он сам склонится?

– Шведской, – не задумываясь ответил Жан-Батист Кольбер.

– Почему?

– Потому что это приводит Россию к гегемонии на Балтике и контролю Датских проливов. И, как следствие, всей балтийской торговли. Это особенно ценно и важно в свете увеличения доли царя в Голландской Ост-Индской компании. Да и с Данией он дружит. Плюс обширные шведские месторождения железа, в которых так нуждается Петр.

– Нуждается? – удивился Людовик. – Я слышал, что у него немало железоделательных мануфактур с хорошей выработкой. Куда же ему больше при столь немногочисленном населении?

– Подробности мне неизвестны, но последние несколько лет он прикладывает огромные усилия к развитию этого направления промышленности. Даже где-то в землях, отбитых у Крымского ханства, заложил огромную мануфактуру, которая должна производить железо в совершенно чудовищных объемах. Вероятнее всего, это выдумки. Но, в любом случае, его интерес к железу очень велик.

– Странно. Далось оно ему, – фыркнул Людовик. – Хорошо. Пусть так. И чем этот выбор грозит нам?

– Ничем плохим. Я бы даже сказал – напротив. Объединив Россию и Швецию личной унией, Петр получит владения в Священной Римской империи и будет безусловно отмечен Леопольдом. Например, пожалован титулом курфюрста Померании. Это сильно изменит текущий баланс сил в Империи и ослабит Леопольда. Ведь ему придется во внутренних делах Империи считаться с мнением Петра. С одной стороны, это будет усиливать Императора, с другой стороны – давать нам мощный рычаг воздействия на него. Ведь царь очень предсказуем в своей меркантильности и расчетливости. Это от дураков всегда приходится ждать непредсказуемой глупости, с умными людьми в этом плане все намного проще.

– А Балтика? Не повредит ли это нашей торговле?

– Маловероятно. На текущий момент наш объем торговли со странами Балтики ничтожен. Но голландцев такой ход, безусловно, усилит.

– А англичан?

– Тут очень большой вопрос, – задумчиво произнес Жан-Батист. – Если бы у Петра не было любовницы шотландки – наверное, единственного человека в мире, которого он любит, то да, я бы склонялся к мнению о его возможном союзе с англичанами. Но…

– Это значит, что он станет нашим союзником против них?

– Скорее всего. Но нужно помнить о том, что у России пока нет флота, если не считать за таковой стаю весьма совершенных шхун каперов, которые, по слухам, вышли на просторы Балтики. А значит, он никак реально угрожать англичанам не сможет.

– И как скоро Петр построит флот?

– Неизвестно, – пожал плечами Кольбер. – Учитывая военную и политическую обстановку, он остановится на небольшом флоте для нужд Балтики. Но всерьез на него рассчитывать не стоит – царь сильно ограничен в деньгах. Поэтому об эскадре линейных кораблей первого ранга даже речи быть не может. По крайней мере, в ближайшее время. Конечно, я допускаю, что царь пожелает любой ценой создать большой морской флот и вложит в него все свои средства. В этом случае лет через десять-пятнадцать у него что-нибудь получится. Но нужно помнить о том, что оборотной стороной такого решения станет совершенное разорение казны. А значит, Петр никогда не пойдет на такой шаг без острой необходимости.

– Хороший союзник, – усмехнулся Людовик.

– Ваше величество, – после небольшой паузы произнес Жан-Батист, – а вы знаете, я думаю, что Петр все же сможет помочь нам.

– В самом деле? – с сарказмом и некоторым снисхождением улыбнулся король. – Как же? Его армия мала и не может далеко уходить от своих баз. Боевые припасы на исходе. Флота нет. Казна ничтожна.

– Он очень предприимчив и находчив. Как вам известно, англичане разорвали с голландцами личную унию и утвердили Ганноверскую династию. А это значит, их старые противоречия снова в силе. На чьей стороне стоит царь? Голландской. Причем настолько однозначно, что это не вызывает никаких сомнений.

– Ты полагаешь, что Петр попытается учинить англичанам какую-нибудь гадость, отрабатывая дружбу с голландцами?

– Уверен, – твердо сказал Кольбер. – Только не знаю какую, где и когда.

– Дай Бог, дай Бог, – задумчиво произнес Людовик. – А то мне эта война с Габсбургами совсем не нравится. Кстати, как продвигаются переговоры о закупке у Петра новых образцов оружия?

– Увы, он пока отказывается продавать, мотивируя это тем, что еще не смог полностью вооружить свою армию. Но считает, что в будущем это будет возможно и реально.

– И как долго нам ждать?

– Это зависит от исхода Северной войны, – пожал плечами Жан-Батист Кольбер.

– В самом деле?

– Так сказал Петр, – развел руками министр. – Это его слова.

– Хитрый византиец, – усмехнулся Людовик, понимая, что этот юноша пытается поймать его на крючок. И недурно, кстати, пытается.

Глава 10

27 апреля 1703 года. Остров Котлин

Петр стоял на берегу и с видимым интересом рассматривал в зрительную трубу устье Невы. В прошлой жизни он не раз бывал в Санкт-Петербурге, а тут – впервые, и его цепляли, интриговали пустые берега, вызывая в памяти массу самых различных воспоминаний и аллюзий.

– Государь, – обратился к нему Меньшиков, – к тебе Снегирев прибыл…

Царь обернулся и слегка рассеянным взглядом мазнул по гостю. Иван Снегирев, очередной самородок, найденный царем на просторах России, явно нервничал. Архитектор-самоучка, прошел весьма недурной курс обучения в недавно созданном МГУ. Причем, что примечательно, часть лекций читал лично Петр. Отчего Снегирев чувствовал себя сейчас словно студент на экзамене… в очередной раз.

– Ну, здравствуй, Иван Серафимович, – с мягкой улыбкой поприветствовал его Государь, стараясь смягчить переживания, видимые даже невооруженным взглядом. – Рассказывай. Как дела продвигаются?

– Здравствуй, Государь, – поклонился архитектор. – Дела идут очень хорошо. Те строительные роты, что пришли из-под Бреста, сильно помогают. Благо, что на работах по сооружению Обводного канала они все не нужны и получается часть тут задействовать.

– Это отрадно. Честно ли они трудятся?

– Весьма. Я даже удивлен их рвением. Многого не знают, но если что велишь – исполняют точно и в срок. Не отлынивают от работ. Любо-дорого дело иметь. От чего крепость, как ты видишь, изрядно укрепилась. За порт потихоньку взялись.

– Как с поставками? В срок ли приходят?

– Да, Государь. На месте разрушенной крепости Ниен мы большие склады заложили. Ты их видел, когда шел сюда. Они по правую руку были. Так вот, туда и свозят. Где по дорогам, а где и по реке. А мы уж потом оттуда их забираем для работ по мере необходимости. Плечо-то тут небольшое. Никаких задержек.

– Хорошо, – кивнул Петр, явный довольный ответом. – Пойдем, посмотрим бастионы.

– Конечно, Государь. Конечно. Там и пушки уже стоят. Не знаю, докладывали тебе, но на прошлой неделе удалось их в деле испытать.

– Вот как? Слышал я, что шведы заглядывали, но баталии не вышло.

– Так и было, – кивнул Снегирев. – Три шнявы преследовали нашу шхуну. Она под крепость и бросилась.

– А чего же шхуна не стреляла? – удивился царь.

– С огненным припасом плохо, – встрял комендант крепости. – На каждую шхуну у нас по пятьсот выстрелов осталось. Вот и выдаем неполные боекомплекты. Как отчитался капитан – в бой он вступил. И даже фрегат шведский сильно повредил несколькими попаданиями. Но потом стрелять стало нечем, и он ретировался под стены крепости в надежде там оторваться от преследователей. Они ведь явно на абордаж шли. Видимо, хотели пушки захватить.

– Отбили?

– Вон теми двумя пушками залп дали. Разрывы тяжелых двухсотмиллиметровых снарядов сильно испугали шведов. Там ведь неглубоко, и снаряды, прежде чем взорваться, до дна легко дошли. Вот и обдали их не только водой, но и песком с илом вперемешку с осколками. У одной шнявы даже бушприт повредило. Больше испытывать судьбу преследователи не стали – спешно развернулись и удрали. Мы ведь с трех миль по ним ударили и кучно, хорошо накрыли. Могли и попасть в кого. А такой снаряд ни одна из тех посудин просто не пережила бы. Вот и перепугались. Тем более что в ответ им было нас совсем не достать.

– У страха глаза велики, – задумчиво произнес Петр. – Вряд ли шведы теперь сюда сунутся. А значит, нашим кораблям будет куда как спокойнее на рейде.

– И мы так рассудили, Государь. От таких махин им никакого спасения.

– Порох… порох… беда с ним, – буркнул себе под нос царь. – Знал ведь, что вылетит в трубу, а все одно не рассчитал. Понадеялся.

– Так ведь война совсем заглохла, – подметив это ворчание, шепнул Меньшиков. – Шведам не один год теперь раны нужно будет зализывать. А что – может, и нам потерпеть да припасов подкопить?

– Так-то оно так, – кивнул Петр. – Но слышал я, что у шведов принцессы склочные. Могут и подмять парламент к десантным делам. А у нас ни флота, ни пороха. Представь, что будет, если шведы узнают о малых запасах наших? Отразим ли их десант? Молчишь? Вот то-то и оно. Кроме того, каждый год войны играет на шведов, а не на нас. Если Англия завершит войну с Францией, то, безусловно, вступится за Стокгольм. А значит, нам тяжело придется. Очень тяжело.

– Но что делать?

– Не знаю. Пока не знаю. Нужно думать.

– Государь, а что с огненным запасом делать? – поинтересовался комендант крепости.

– Поступай, как решил. Все верно. И предупреди каперов, чтобы не нарывались.

Спустя две недели. Москва. Преображенский дворец

Петр устало сидел в кресле и смотрел перед собой в пустоту.

Минут десять как от него вышли представители недавно учрежденного им Московского технического училища, занимавшегося не столько обучением и подготовкой молодежи, сколько опытно-конструкторскими изысканиями. Долгие десять часов шла эта беседа…

– Да уж… – тихо произнес он, потирая виски.

– Голова болит? – участливо поинтересовалась Анна.

– Гудит. Устал. Как бы мне не хотелось всем этим заниматься… – тихо вздохнул Петр. – Я ведь не ученый и не конструктор. А переложить не на кого.

– Как думаешь, справятся? – постаралась отвлечь его возлюбленная.

– У них просто нет выбора, – усмехнулся царь. – Вопрос лишь времени – как много его им потребуется.

– А без этого… химического комбината совсем никак?

– Боюсь, что нет. Нам нужно очень много азотной кислоты. Без нее не только армия с флотом, но и промышленность совершенно не способна развиваться. Селитру мы еще с горем пополам сможем найти за несколько лет рядом административных мер. Но ведь нужна не только она. Порох – это только малая толика проблем.

– Ты думаешь, они управятся с комбинатом быстро?

– М-м?

– Ну… – чуть замялась Анна. – Ты возлагаешь на него большие надежды. Но ведь у тебя пороха нет для продолжения войны. Неужели они так быстро все сделают?

– Нет, что ты. Конечно, нет. Это дело лет на пять. Не меньше. Хотя, подозреваю, что и на десять может растянуться.

– Но как же тогда быть с войной?

– Ее нужно просто заканчивать поскорее, – с горькой усмешкой ответил Петр. – Я хотел изначально сделать все правильно, красиво, но теперь понимаю – не получится. Силенок у России маловато для игры по правилам. Придется выкручиваться.

– Но как?

– Порох пока не кончился. Он есть. И в войсках. Кроме того, масса старого и некондиционного пороха досталась в трофеях, да у нас самих по гарнизонам размещено кое-что. Но с ним возни много. Хотя селитру выпарить можно и в дело пристроить.

– Вот видишь, а ты переживаешь.

– Нормального, кондиционного пороха осталось очень мало. До конца года точно все пожжем, даже без особо интенсивных боевых действий. Поганый переработаем. Но не раньше поздней осени, а то и зимы. Да и то – его едва ли на несколько месяцев хватит. Так что, даже если тянуть кота за всякие места, то к следующему лету нам все одно стрелять станет нечем. Хоть на арбалеты переходи… В такой ситуации выход только один – как можно скорее решительным натиском завершить войну.

– Ты думаешь, что получится договориться с датчанами? – удивилась Анна.

– Отнюдь. С этими «бойцами» каши не сваришь.

– Тогда что? Признаться, мне ничего в голову не лезет.

– Я планирую за нынешнее лето сковырнуть гарнизоны шведских крепостей по побережью Финского залива вплоть до Аландских островов. Подтянуть склады. А зимой, когда Ботнический залив затянет льдом, решительным рывком прорваться к Стокгольму.

– По льду? Ты думаешь, это возможно?

– Вполне. Мало того, так не раз делали. По слухам, зимой по льду через Ботнический залив шведы нередко и сами водят обозы в свои гарнизоны. Если позволяет погода. Ведь не каждая зима достаточно сурова. Но случается.

– А если не выйдет?

– Тогда весной пойдем. Наделаем стругов и переправимся с островов на шведский берег. Расстояние там небольшое. Можем успеть. Особенно если шхунами прикроемся от флота противника. На несколько полных боекомплектов мы им наберем пороха. Этого должно хватить. Такой расклад много хуже, но тоже вариант.

– Рискованно, – покачала головой Анна.

– Любое промедление – риск еще более страшный, – хмуро заметил Петр. – Тем более что сейчас у шведов нет армии и даже пятитысячный корпус с парочкой тяжелых пушек возьмет Стокгольм без проблем. А что будет потом? Кроме того – война дорогое удовольствие. Да, пока я играю в плюс. Но что будет дальше?

– Но у нас есть деньги, и мы можем подождать.

– Есть. Но зачем их тратить таким образом? – пожал плечами Петр. – Тем более что Вена и Лондон последнее время сильно охладели друг к другу. Даже несмотря на то, что союзники. Поэтому я допускаю, что Англия может выйти из Войны за испанское наследство и вмешаться в дела на Балтике. И это плохо. Я бы даже сказал – чудовищно. Без больших запасов пороха и снарядов мне с ними не совладать. А его нет. И в ближайшие годы не предвидится.

– Ты пойдешь сам в тот поход? – после небольших раздумий поинтересовалась Анна.

– Конечно. Все слишком серьезно, чтобы доверять это кому-то. Еще эти стервы… – тяжело вздохнул он, вспомнив о шведских принцессах. – Что с ними делать – ума не приложу. Хоть силой бери и под венец тащи.

– Может, не стоит с ними связываться?

– Ревнуешь?

– Конечно, – улыбнулась герцогиня. – Но… если они такие дурные, то не учудят ли какую гадость?

– Сам боюсь… – покачал Петр головой. – Даже не знаю, что лучше.

– Слышала, что они тебя ненавидят.

– Не ты одна. Арвид Горн отписался мне и сильно ругался на их несговорчивость. Минское и Брестское сражения очень перепугали Стокгольм. А этим все нипочем! Ладно. Нужно будет на них вживую взглянуть. Может, все не так плохо.