Трагедия в трех актах Кристи Агата
– Помилуйте!
– О да! Кстати, мистер Саттертуэйт, помогите мне. Я никак не могу решить – если вас подозревают в убийстве, это оскорбительно или лестно? Пожалуй, все-таки лестно.
Она немного склонила голову к плечу, и губы ее медленно, словно нехотя, сложились в обворожительную улыбку. Эта знаменитая улыбка Анджелы Сатклифф действовала безотказно.
«Очаровательное создание!» – подумал мистер Саттертуэйт.
– Признаюсь вам, дорогая, загадка смерти сэра Бартоломью просто не дает мне покоя. Вы, может быть, знаете, что мне и прежде приходилось заниматься подобными расследованиями, по-любительски, конечно…
Он скромно умолк, надеясь, вероятно, что мисс Сатклифф как-то выкажет свою осведомленность о его славной деятельности. Однако она просто спросила:
– Скажите, то, что говорила эта девушка, правда?
– Какая девушка? И что она говорила?
– Мисс Литтон Гор. Кстати, она, кажется, обожает Чарлза… Какой он все-таки проказник – никак не образумится. Так вот, мисс Литтон Гор считает, что этого милого старика пастора тоже убили.
– А что думаете вы?
– Ну, скончался он при таких же точно обстоятельствах, как и сэр Бартоломью… А эта девушка отнюдь не глупа. Скажите, у Чарлза это серьезно?
– Думаю, в таком деле ваше суждение окажется куда вернее моего.
– Как вы скучны с вашей осторожностью! – в сердцах воскликнула мисс Сатклифф. – Сама я ужас до чего неосторожна, – со вздохом добавила она. – Я хорошо знаю Чарлза. Да и вообще мужчин, – снова заговорила мисс Сатклифф, бросив на собеседника быстрый взгляд из-под ресниц. – Кажется, он собирается остепениться. Напустил на себя такой добродетельный вид. Помяните мое слово, не успеете вы и глазом моргнуть, как он женится. А едва мужчина обзаведется семьей, он становится непроходимо скучен. Куда уходит все его обаяние!
– Я всегда удивлялся, отчего сэр Чарлз до сих пор не женился.
– Дорогой мой, ему это и в голову не приходило. Он не из тех, кто женится. А какой он был очаровательный. – Она вздохнула. Взгляд ее потеплел. – Ведь мы с ним.., к чему скрытничать, когда все знают. Восхитительное было время… Но мы остались друзьями. Наверное, поэтому милая крошка Литтон Гор смотрит на меня как на врага. Думает, что я до сих пор питаю tendresse[26] к Чарлзу. Может быть… Но, во всяком случае, писать мемуары и вспоминать в подробностях свои романы, как это принято среди моих друзей, я не собираюсь. Наша крошка Мими наверняка не одобрила бы подобной затеи. Она была бы шокирована. Нынешних девиц так легко шокировать. А вот ее матушку, уверяю вас, ничем не проймешь. Ох уж эти душечки с их викторианским смирением, не так-то просто вывести их из равновесия. Они так сдержанны, так немногословны, но, как известно, в тихом омуте…
Мистер Саттертуэйт ограничился весьма лаконичным замечанием:
– Думаю, вы правы, Мими Литтон Гор вам не доверяет.
Мисс Сатклифф нахмурилась.
– Кажется, я тоже немного ревную его к ней. Мы, женщины, как кошки, правда? То царапаемся, то мяукаем, то мурлычем. – Она засмеялась. – Почему Чарлз сам не захотел со мной поговорить? Наверное, из щепетильности. Должно быть, он меня подозревает. А вы, мистер Саттертуэйт? Вы меня подозреваете?
Она встала, простерла руку.
– «И рука все еще пахнет кровью. Никакие ароматы Аравии не отобьют этого запаха…»[27] – Мисс Сатклифф внезапно умолкла. – Нет, я не леди Макбет. Моя стихия – комедия.
– По-моему, дорогая, у вас не было ровно никаких причин желать зла сэру Бартоломью, – сказал мистер Саттертуэйт.
– Да, вы правы. Мне нравился Бартоломью Стрендж. Мы с ним были друзья. Именно поэтому я и хочу принять участие в расследовании, хочу, чтобы убийцу нашли. Скажите, я могу чем-нибудь помочь?
– Но вы ведь, мисс Сатклифф, наверняка не видели и не слышали ничего такого, что имеет отношение к убийству?
– Нет, все, что я знала, я уже рассказала в полиции. Гости едва успели съехаться.., его смерть случилась в первый же вечер.
– А как насчет дворецкого?
– Не знаю, просто не обратила на него внимания.
– Может быть, кто-то из гостей держался как-то необычно, не заметили?
– Нет. Ну, конечно, этот мальчик, как его? Мендерс? Он появился нежданно-негаданно.
– Сэр Бартоломью, наверное, был удивлен?
– Да. По-моему, да. Перед тем, как мы сели за стол, он мне сказал, что это очень странно. «Новый способ открывать ворота – просто сносить их». Так он выразился. И еще добавил: «Только этот юнец снес не ворота, а стену».
– Сэр Бартоломью был в хорошем расположении духа?
– Ода!
– Что за потайной ход, о котором вы говорили в полиции?
– Кажется, в него можно попасть из библиотеки. Сэр Бартоломью обещал мне его показать. Но не успел.
– А как у вас зашел об этом разговор?
– Сэр Бартоломью сказал, что недавно купил старинный письменный стол орехового дерева. «Нет ли там потайного ящика?» – спрашиваю я. Обожаю потайные ящики, у меня к ним пристрастие. А он отвечает: «Нет, потайного ящика нет, но зато в доме есть потайной ход».
– Не упоминал ли он о пациентке, некой миссис де Рашбриджер?
– Нет.
– Может быть, вам известно местечко под названием Джиллинг в Кенте?
– Джиллинг? Нет, не слыхала.
– Вы ведь прежде, наверное, встречались с мистером Беббингтоном?
– А кто он?
– Пастор, который скончался – или был убит? – в «Вороновом гнезде».
– Ах, пастор. Я и забыла, как его зовут. Нет, никогда его раньше не встречала. А кто вам сказал, что мы были с ним знакомы?
– Один человек, которому можно верить, – отчаянно соврал мистер Саттертуэйт.
Это сообщение, казалось, позабавило мисс Сатклифф.
– Этот пастор, конечно, славный старик. Но подумать, что у меня с ним был роман? Правда, среди архидьяконов попадаются этакие проказники, вы замечали? Отчего же викарии должны от них отставать? Но тут совсем иное дело – бедняги уже нет в живых, и я не посмею осквернить память о нем недостойными подозрениями. Ей-богу, до этого злосчастного обеда я и в глаза его не видела.
Пришлось мистеру Саттертуэйту довольствоваться этим объяснением.
Глава 9
Мюриэл Уиллс
Дом номер пять по Аппер Кэткарт-роуд в Тутинге мало походил на жилище автора острых сатирических пьес.
Сэра Чарлза провели в комнату с бежево-серыми, цвета овсяной муки стенами, которые украшал фриз из желтоватых веночков, с портьерами из розового бархата, со множеством фотографий и фарфоровых собачек, с телефоном, стыдливо накрытым куклой в пышных юбках, с изобилием столиков и латунных фигурок сомнительного происхождения – то ли из Бирмингема, то ли из Восточной Азии.
Мисс Уиллс вошла в комнату так тихо, что сэр Чарлз, который в это время рассматривал смешного долговязого Пьеро, валявшегося на диване, не услышал ее шагов.
– Здравствуйте, сэр Чарлз, – сказала она тонким голоском. – Рада вас видеть.
Сэр Чарлз круто обернулся.
Мисс Уиллс была одета в мягкий джемпер, который уныло болтался на ее костлявом теле. Чулки морщились на худых ногах, обутых в лакированные туфли на высоченных каблуках.
Сэр Чарлз пожал ей руку, взял предложенную ему сигарету и опустился на диван рядом с Пьеро. Мисс Уиллс села напротив. Стекла ее пенсне вспыхивали в лучах света, падающего из окна.
– Подумать только, как это вы меня отыскали, – сказала она. – Мама будет в восторге. Она обожает театр, особенно всякие чувствительные спектакли. Только и говорит что о той пьесе, где вы играли принца. Ходит на дневные представления и любит полакомиться шоколадом. Она у меня такая.., заядлая театралка.
– Как это мило! Вы себе не представляете, до чего приятно, когда тебя помнят. Вообще-то память у наших зрителей такая короткая, – вздохнул сэр Чарлз.
– Мама будет потрясена, если вас увидит. На днях приходила мисс Сатклифф, так она была в восторге.
– К вам приходила Анджела?
– Да. Она ставит мою пьесу «Собачка смеется». Может быть, слышали?
– Конечно, – сказал сэр Чарлз. – Читал об этом. Весьма интригующее название.
– Рада, что вы так думаете. Мисс Сатклифф оно тоже понравилось. Это осовремененная интерпретация детских шуточных стихов. Много всякой забавной чепухи. В общем, вздор, ерунда, разные смешные происшествия. Само собой, все вертится вокруг героини, которую играет мисс Сатклифф. Все пляшут под ее дудку. Вот, собственно и все.
– Неплохо. Наша сумасшедшая жизнь, что она такое, как не забавная шутка! А собачка смеется, глядя на нас, да?
«Она сама и есть эта собачка, – осенило вдруг сэра Чарлза. – Смотрит и смеется».
Пенсне мисс Уиллс перестало отсвечивать, и сквозь стекла на сэра Чарлза глянули умно и проницательно светло-голубые глаза.
«Ей палец в рот не клади», – подумал он и сказал:
– Угадайте, что меня к вам привело?
– Уж конечно не только желание повидать мою скромную особу, – насмешливо улыбнулась мисс Уиллс.
«Какая огромная разница! Между тем, как она говорит и как пишет. Говорит добродушно и насмешливо, а пишет умно, зло и цинично», – удивлялся про себя сэр Чарлз.
– На самом деле мысль посетить вас мне подал Саттертуэйт. Он считает, что прекрасно разбирается в людях.
– Он и впрямь в них разбирается. Я бы сказала, это его хобби.
– Он считает, что в тот вечер в Мелфорт Эбби вы наверняка приметили все, что заслуживает внимания.
– Так и сказал?
– Да.
– Признаюсь вам, мне было очень интересно. Понимаете, мне прежде никогда не приходилось быть свидетельницей убийства. Писатель ведь должен все мотать на ус, правда?
– Само собой разумеется.
– Вот я и старалась ничего не упустить. «Высматривала и вынюхивала, как сказала Беатрис», – подумал сэр Чарлз.
– Наблюдали за гостями?
– Да.
– Что же вам удалось заметить?
Стекла пенсне снова блеснули.
– Ничего существенного. Если бы заметила что-нибудь важное, то уж конечно сообщила бы полиции, – добавила она тоном законопослушной гражданки.
– Но что-то же все-таки вам удалось подметить?
– Я всегда все подмечаю. Тут уж ничего не поделаешь. У меня на этот счет пунктик, – усмехнулась мисс Уиллс.
– Так что же именно?
– Да ничего, ничего особенного, сэр Чарлз. Просто всякая всячина, разные мелочи, в которых проявляется психология людей. Наблюдать людей – увлекательнейшее занятие. Они все такие типичные, понимаете?
– Типичные? В чем?
– В своих характерах. Ох, не могу объяснить, такая бестолковая, – снова усмехнулась она.
– Перо у вас беспощадное, чего не скажешь о вашей манере вести беседу, – улыбнулся сэр Чарлз.
– Не очень-то любезно с вашей стороны, сэр Чарлз, называть меня беспощадной.
– Моя дорогая мисс Уиллс, признайтесь, что ваше перо разит наповал.
– Вы несносны, сэр Чарлз. Уж если на то пошло, так это вы ко мне беспощадны.
«Пора кончать с этой болтовней, не то совсем увязнешь», – подумал про себя сэр Чарлз и сказал:
– Значит, ничего определенного вы не обнаружили, мисс Уиллс?
– Да нет, не то чтобы совсем ничего. Кое-что было. Следовало сказать полицейским, да я запамятовала.
– Так что же это было?
– Родимое пятно. Красноватое родимое пятно на руке у дворецкого, на левом запястье. Я заметила у него это пятно, когда он подавал мне овощи. Наверное, такая подробность может оказаться полезной для расследования.
– Я бы даже сказал, весьма полезной. Полиция изо всех сил старается выследить этого Эллиса. Право, мисс Уиллс, вы необыкновенная женщина. Никто – ни прислуга, ни гости – не заметил этого родимого пятна.
– Как правило, люди смотрят, но не видят, – заметила мисс Уиллс.
– Где именно было это пятно? И какой оно величины?
– Пожалуйста, покажите ваше запястье.
Сэр Чарлз протянул руку.
– Благодарю вас. Вот тут.
Мисс Уиллс уверенно притронулась пальцем к тому месту на запястье сэра Чарлза, где, по ее мнению, было родимое пятно.
– Величиной примерно с шестипенсовик, а по форме оно напоминало Австралию.
– Спасибо, я все понял, – сказал сэр Чарлз, опуская манжету.
– Думаете, я должна написать об этом в полицию?
– Конечно. Вы дадите им в руки самую важную примету. Ведь в детективных романах, черт возьми, злодей всегда помечен каким-нибудь особым родимым пятном. Так неужели жизнь менее изобретательна, чем убогая фантазия какого-то писаки!
– В романах обычно фигурируют шрамы, – задумчиво проговорила мисс Уиллс.
– А чем, собственно, хуже родимое пятно?
Сэр Чарлз, казалось, был страшно доволен собой, совсем как мальчишка.
– Вся штука в том, – заявил он, – что люди, за редким исключением, ужасно безлики. Ну просто не за что зацепиться.
Мисс Уиллс вопросительно посмотрела на него.
– Возьмите, например, Беббингтона, – продолжал сэр Чарлз. – Какая у него наружность? Да никакая. Даже нечего вспомнить.
– Ну нет, у него были очень выразительные руки. Я бы сказала, руки ученого. Красивые длинные пальцы, правда, немного тронутые артритом, и на редкость изящные ногти.
– Вы необычайно наблюдательны. А впрочем, неудивительно, вы же давно его знали.
– Кого? Беббингтона?
– Ну да, он сам мне говорил. И даже место называл, не могу сейчас вспомнить какое.
Мисс Уиллс покачала головой.
– Нет. Должно быть, вы меня с кем-то путаете, – решительно сказала она. – Или мистер Беббингтон ошибся. Я его никогда прежде не встречала.
– Нет, верно, я ошибся. Подумал, может быть, в Джиллинге…
Он испытующе смотрел на мисс Уиллс. Она невозмутимо выдержала его взгляд:
– Нет.
– А вам, мисс Уиллс, не приходило в голову, что его тоже отравили?
– Я слышала, что вы с мисс Литтон Гор склонны так думать. Вернее, не столько она, сколько именно вы.
– А.., гм.., что думаете вы?
– Маловероятно.
Немного разочарованный полным равнодушием мисс Уиллс к его версии, сэр Чарлз переменил тему.
– Скажите, не упоминал ли сэр Бартоломью о миссис де Рашбриджер?
– Нет. Сколько мне помнится, нет.
– Это его пациентка, лечится у него в санатории. У нее нервное потрясение и потеря памяти.
– Об амнезии он действительно упоминал. Говорил, что можно загипнотизировать больного и вернуть ему память.
– Стало быть, говорил? Интересно, имеет ли это отношение к делу?
Сэр Чарлз задумчиво хмурился. Мисс Уиллс молчала.
– Не могли бы вы припомнить еще что-нибудь? О других гостях, например? – заговорил наконец сэр Чарлз.
Ему показалось, что мисс Уиллс немного замялась.
– Нет, – сказала она.
– О миссис Дейкерс? О капитане Дейкерсе? О мисс Сатклифф? Или о мистере Мендерсе?
Сэр Чарлз напряженно вглядывался в лицо мисс Уиллс.
Ресницы ее слегка дрогнули за стеклами пенсне. Впрочем, может быть, ему просто показалось.
– Боюсь, мне нечего больше вам сказать, сэр Чарлз.
– Ну что ж. – Он встал. – Саттертуэйт будет разочарован.
– Весьма сожалею, – чопорно произнесла мисс Уиллс.
– Мне тоже жаль, что напрасно вас обеспокоил. Вероятно, вы работали?
– Да, я писала.
– Новую пьесу?
– Да. Сказать по правде, хочу в ней вывести некоторых участников Мелфортской трагедии.
– Не боитесь, что вас обвинят в диффамации[28]?
– Нет, сэр Чарлз, люди никогда не узнают себя в литературных персонажах, – усмехнулась мисс Уиллс. – Если, конечно, как вы только что выразились, беспощадно списываешь их с натуры.
– Стало быть, вы считаете, что все мы завышаем свои достоинства и поэтому не узнаем себя, если портрет написан достаточно грубо и правдиво. Я был трижды прав, мисс Уиллс, назвав вас беспощадной.
В ответ она снова усмехнулась.
– Вам нечего бояться, сэр Чарлз. Как правило, женщины не бывают беспощадны к мужчинам. Разве уж в каком-то исключительном случае. Женщины беспощадны только друг к другу.
– Значит, в новой пьесе вы вонзаете аналитический нож в какую-то несчастную даму? Интересно, в кого же? Кажется, я догадываюсь. Наверное, это Синтия. Представительницы прекрасного пола ее терпеть не могут.
Мисс Уиллс не отвечала. Она только улыбалась своей загадочной улыбкой.
– Вы свои пьесы пишете или диктуете?
– Пишу, потом отдаю перепечатывать.
– Вам нужен секретарь.
– Может быть. Эта деловитая мисс.., мисс Милрей все еще у вас служит?
– Да. Она ездила к матери, в деревню, но теперь уже вернулась. Необычайно деятельная особа.
– Безусловно. Пожалуй, немного слишком.., порывиста.
– Порывиста? Мисс Милрей?
Сэр Чарлз удивленно посмотрел на нее. Никогда, даже в самых буйных полетах фантазии, он не мог бы вообразить себе, что мисс Милрей способна на порывы.
– Вот именно. Иногда, – сказала мисс Уиллс. Сэр Чарлз пожал плечами.
– Нет, мисс Милрей не человек, это.., робот. До свидания, мисс Уиллс. Простите, что потревожил вас, и, пожалуйста, не забудьте сообщить в полицию об этой самой штуке.
– О родимом пятне на правом запястье у Эллиса? Нет, не забуду.
– Ну, прощайте. Впрочем, минутку, вы говорите, на правом запястье? А разве не на левом?
– Я так сказала? Какая глупость, право.
– Так на котором же?
Мисс Уиллс сосредоточенно прищурилась.
– Постойте. Я сидела так, а он… Будьте добры, сэр Чарлз, пожалуйста, возьмите эту медную тарелку и сделайте вид, что подаете мне блюдо с овощами. Отсюда, с левой стороны.
Сэр Чарлз взял с полки кованую медную на редкость безобразную тарелку и поднес ее мисс Уиллс со словами:
– Капусты, мадам?
– Благодарю. Теперь я совершенно уверена. Левое запястье, как я сначала и говорила. Ужасно глупо, что я перепутала.
– Ну что вы, – возразил сэр Чарлз. – Левое, правое – так легко перепутать.
И он в третий раз откланялся.
Закрывая дверь, он оглянулся. Мисс Уиллс смотрела не на него. Она стояла там, где они попрощались, устремив взгляд на огонь. На губах у нее играла торжествующая злобная усмешка.
Сэр Чарлз был поражен.
«Она что-то знает, – подумал он. – Готов поклясться, что знает. Но говорить не хочет… Что же она знает, черт побери?»
Глава 10
Оливер Мендерс
В конторе компании «Шпейер и Росс» мистер Саттертуэйт справился об Оливере Мендерсе и передал свою визитную карточку.
Его немедленно проводили в небольшую комнату, где за письменным столом сидел Оливер.
Молодой человек встал и пожал мистеру Саттертуэйту руку.
– Как мило, что вы нашли время навестить меня, сэр, – сказал он.
Однако за этим вежливым приветствием подразумевалось совсем иное:
«Да, я вынужден перед вами распинаться, никуда не денешься!»
Однако от мистера Саттертуэйта отделаться было не так-то просто. Он уселся, не спеша высморкался и сказал, сверля Оливера взглядом поверх носового платка:
– Знаете новости?
– Вы о финансовых новостях? Да, доллар сегодня…
– Речь не об этом, а об эксгумации в Лумауте. Беббингтон был отравлен. Никотином.
– Ах, это! Да, знаю. Наша неугомонная Мими будет довольна. Она все время твердила, что это убийство.
– А вас это известие совсем не трогает?
– Я не охотник до всяких ужасов. В конце концов, убийство, – он пожал плечами, – это так жестоко и так.., неэстетично.
– Ну, положим, не всегда так уж неэстетично.
– Да? Ну, может быть.
– Зависит от того, кто совершает убийство. Вот вы, например, наверняка не погрешили бы против хорошего вкуса.
– Весьма признателен за столь лестное для меня мнение, – произнес Оливер, по привычке манерно растягивая слова.
Читать бесплатно другие книги:
