Гелиос Бубнов Роман
– Все. Кажется, я разобралась, в чем дело.
Внезапно запищала и замигала лампа красного, словно тяжелое дубовое вино, цвета.
Молодой сержант ЮКЛ радостно воскликнул:
– Наконец-то веселье! Доставайте ваши лучшие наряды – и добро пожаловать на бал!
В динамике задребезжал язвительный голос пилота:
– Парни, хватит засорять эфир. Две минуты!
Капрал Эванс тут же мобилизовался, прожевав довольную улыбку, и сменил праздный тон на командный:
– Сержант Мортон, проверить магазины, осветительные фонари. Стрелковое оружие в боевое положение.
Пилот нажал кнопку автоматического открывания бокового аварийного выхода.
В лицо ударили струи холодного ветра. Сумерки еще не окончательно переродились в ночь, но уже было довольно темно.
– Вот она! – радостно закричал придурковатый сержант.
Элизабет и Эванс прильнули к открытому люку. Уши заложило так, что неслышно было даже сирену.
В сумеречном мелькании размашистых крон четко выделялась особняком искусственно расчищенная площадка.
В туманной дымке, как в старинных фильмах ужасов, зловеще и тревожно стоял леденящий кровь темный комплекс базовой станции. Никаких признаков жизни. Свет в окнах выключен. Ни единого человека в зоне видимости.
Эванс уставился в бинокль ночного видения и прижал пальцем микрофон к губам:
– Маклафлин, сделай-ка круг.
Конвертоплан снизил скорость и плавно облетел по окружности вдоль всего периметра базовой станции.
Ничего!
– Что на сканерах, лейтенант?
Пилот покрутил колесико на мониторе:
– В инфракрасном и ультрафиолетовом пусто. Датчики движения улавливают слабые волны внутри комплекса.
Даже Элизабет, повидавшей много чего в жизни, стало тревожно, не по себе:
– Болотные черти! Куда же делись Грин и все его люди?
Версия технического сбоя вместе с ироничными предположениями сержанта медленно улетучились.
Что могло произойти?
Территория базы была хорошо укреплена. Ни Алрейцы, ни Нойрами, ни блуждающие племена Зэрлэгов сюда никогда не заходили.
Конечно, могла проскочить какая-нибудь тварь, но группа охраны была хорошо вооружена. К тому же в этом случае остались бы хоть какие-то следы борьбы.
Может, они ушли? А может…
Лавину предположений остановила резкая команда Эванса:
– Садимся!
Двигатели синхронно приняли вертикальное положение, и самолет, разгоняя вихрями нападавшую листву и пыль, сел на обозначенную заглавной буквой «H» площадку. Посадочные лапы плавно сжались, обеспечив мягкость касания.
Капрал обратился к группе:
– Я думаю, внутри Матара-Торон. Как он туда забрался, разберемся позже. Сейчас важно другое – будем проверять комплекс или возвращаемся за подкреплением?
– Убьем его сами! – сержант сделал упор на слове «сами» и мотнул дулом штурмового автоматического карабина с раздвижным прикладом.
– Эта твоя «пукалка» здесь погоды не исправит, – капрал кивнул на винтовку.
– Что же делать?
– Есть у меня идейка, – Эванс покосил взгляд на напольный амуниционный шкаф.
Раскрыв дверцы, сержанту предстал тяжелый нормобарический водолазный скафандр UI-BB[26]. Он был очень старым, с потертостями, сколами и облезлой краской.
Джазз подлетел к Элизабет:
– Я бы хотел попробовать подключиться к антеннам напрямую и проанализировать характер неисправности.
– Лети, малыш, только будь осторожен на высоте.
Луч фонаря неспеша проскользил вдоль стены и упрямо уставился на стеклянную открытую банку с недоеденной пищей, опрокинутую посреди обеденного стола. Несколько глазастых насекомых, похожих на стрекоз, беспокойно разлетелись, прервав так и не начатый многообещающий пир.
В жилом комплексе было настолько темно и тихо, что даже заброшенные пустынные склепы в проклятых горах Асири-Гунунга по сравнению с ним показались бы первоклассными отелями.
Облаченный в тяжелый водолазный костюм с эмблемой ЮКЛ капрал Эванс уверенно сжимал в руках кронштейн массивного триммера[27] с растопыренными ножами. Наплечный ремень слишком сильно сдавливал ламповый фонарь, едва не срывая его на пол.
Палец то и дело касался чувствительного пускового крючка, приводя в движение наточенные лезвия ножей.
– Пока чисто! Ни самого Грина, ни его парней, – рапортовал по рации капрал.
Под прикрытием сержанта Мортона, Элизбет держалась возле конвертоплана. Пилот заглушил двигатели, но был готов взлететь по первой же команде.
Джазз закончил диагностику антенны на вершине мачты, отсоединил вилочный штекер и рывками спустился вниз к самолету:
– Модулятор сломан, вероятнее всего сгорел. Но есть хорошая новость – я смог настроиться на кратковременный прием с Северной Станции. Для вас, Элизабет, есть срочное персональное сообщение из центрально штаба.
– Давай чуть позже, Джазз. Здесь что-то нехорошее происходит. Чую, нас с тобой снова засасывает прямо…
– В задницу? – уточнил Джазз.
– В эпицентр неприятностей. Но шутка почти получилась, молодец!
– Вам бы обоим в кружке самодеятельности выступать, – не выдержал сержант.
Рация на его груди ожила голосом Эванса:
– Осталась ванная комната.
Капрал тем временем аккуратно приоткрыл перемычную дверь, ведущую в банный отсек:
– Мы опоздали…
Оцинкованный пол душевого предбанника с двумя открытыми кабинами был покрыт вязкой светлой субстанцией, похожей на слизь, устланной сваленными вразнобой выпотрошенными человеческими кишками и отрубленными конечностями. Всего пять или шесть трупов.
– Что там, командир?
Омерзительное зрелище.
Эванс с большим трудом сдержал рвотные позывы, чтобы не испортить переваренной пищей внутренность шлема:
– Отделение Грина здесь. Точнее, то, что от них осталось.
– А тварь? – сержант неловко глянул на Элизабет.
– Похоже, ушла.
Попятившись к двери, капрал уже собрался покинуть это богомерзкое место, чтобы навсегда забыть, как кошмар, но неожиданно сзади…
От боковой стены душевой, измазанной толстым слоем глины и грязи, отклеилась рука, сжимающая трубчатый боевой томагавк.
Резким ударом клинок пробил кислородный баллон, размещенный в ранце водолазного снаряжения за спиной.
Начиная поворот корпуса, Джаспер Эванс запустил вращение ножей триммера. Длинные острые лопасти порвали застрявшую в грязи фигуру агрессора в кровавое тряпье, раскидав по всему помещению ошметки плоти. В остекление шлема брызнули крупные капли крови с фрагментами и клочьями вен.
– Засада! Родж, немедленно увози ее отсюда! – закричал по рации капрал.
Сержант молниеносно схватил Элизабет за шкирку и буквально впихнул в самолет:
– Быстро на борт! Маклафлин, взлет!
Развернувшись, он немедленно ускорился на помощь к капралу. Джазз влетел в распахнутый вход отсека, и вместе с нарастающим гулом двигателей пришли в движение винты конвертоплана.
Сержант Мортон не пробежал и нескольких шагов, как схватился за шею и рухнул мешком на площадку. Стреляли откуда-то из леса из темноты.
Сапоги водолазного костюма Эванса забуксовали в светлой жиже:
– Чтоб тебя! – капрал вдруг понял, что уровень гущи рос выше и выше.
Свистящий кислород под высоким давлением вырывался из пробоины поврежденного баллона.
– Отец Юпитер! – капрал всмотрелся в темный угол, разобрав очертания топливного бака, снятого с бронированного гусеничного тягача.
Заправочная крышка была открыта, и топливо активно стекало на пол. Канистре здесь явно было не место.
С обратной стороны из-под наваленной кучи потрохов приподнялась еще одна фигура.
Эванс заметил ее не сразу. К тому же триммером до нее было не дотянуться.
Незнакомец извлек из поясного мешка горсть какой-то присыпки и метательным движением руки бросил ее в капрала. Почти мгновенно порошок воспламенился, и огненный смерч проглотил их обоих.
Конвертоплан только начал взлетать, когда огромное облако огня, разбивая стекла, вырвалось из окон комплекса.
Стало светло как днем.
Пытаясь уклониться от взрывной волны, пилот принял вправо, но задел лопастями металлическую опору мачты. Самолет сильно затрясло, и, накренившись, вышка начала заваливаться прямо на него.
– Прыгай! – заорал Маклафлин, пытаясь развернуть нос конвертоплана.
Элизабет оперлась ступней о порог и уже собралась было броситься вниз, как многотонная мачта с грохотом обрушилась на фюзеляж самолета, вдавливая его в болотную топь вместе с зажатым внутри экипажем.
Откровение о будущем
08:48 UGT
Гибридное поселение Ма-Лай-Кун
6-е астрономические сутки после глобального сбоя в работе системы спутниковой связи
Кирки беззаботно раскачивалась на двенадцатиметровых подвесных качелях, наблюдая за суетой вокруг.
Этим утром жители Ма-Лай-Кун не просто проснулись, они буквально выпрыгнули из своих кроватей навстречу только начавшемуся дню. Предстояла подготовка к намеченному на послепослезавтра Фестивалю Духов – главному празднику традиционной культуры, искусств, танца и музыки Илиокрийцев.
На церемонию окуривания и главный аттракцион развлекательной программы, инсценировку рукопашной борьбы с Матара-Тороном, должно было съехаться по меньшей мере несколько тысяч Намгуми, преимущественно из аутентичной Якиа-Инката и крупнейшей самобытной деревни Акан-Люкар.
Сын престарелого вождя, основной претендент на трон, Джаггора Бесстрашный, перед взором всевидящих духов предков собирался продемонстрировать собравшимся, что он достаточно отважен и храбр, чтобы возглавить племя и достойно вести его за собой в трудные часы, когда они придут. Аллигатора держали голодным в яме несколько дней, так что он представлял для смельчака четкую и осязаемую опасность.
Все куда-то спешили.
Ма-Лай-Кун был похож на самый настоящий мегаполис, и Кирки находила эту суету забавной.
Необычный и безумно красивый гибридный поселок Ма-Лай-Кун, спустя всего три года после принятия декларации об индивидуальном праве выбора образа и места обитания, негласно стал седьмым по счету Чудом Света Гелиоса.
Наряду с Оазисом Путри в Кемпу-Каду. Руинами древнего города Трор в проклятых горах Асири-Гунунга. Гигантскими гейзерами в Мапири-Экселис. Аллеей Тысячеликого Вождя в западном Ледрите. Исполинской монолитной статуей-идолом на острове Армастан. И Элигер-Сильварумом с его светящимися деревьями Ду.
В отличие от Гайара, Аликадэ-Ици и Риккама-Кейтеки, которые добровольно примкнули к территории ИВК и навсегда утратили самобытность, став рабоче-сырьевыми придатками Северной Станции, Ма-Лай-Кун за поразительно короткий срок из крупного развитого автономного поселка аборигенов превратился в современную процветающую высокоразвитую гибридную деревню с исключительно экологичной инфраструктурой.
Интересный нюанс.
При освоении колонистами деревни первым под реформу попал Центральный отстойник, из которого раз в неделю вывозились нечистоты на телегах и подвергались захоронению в находящемся неподалеку глубоком овраге. У Илиокрийцев были даже специально обученные специалисты – Ререгеды, «везущие зловоние».
Острая вспышка холеры не оставила устаревшему обычаю ни шанса. Отстойник был перестроен в бытовую систему трубопроводов с насосной системой откачки стоков и локальным очистным септиком. Причем для дождевых стоков оставили отдельные коллекторы.
Вторая волна модернизации коснулась электрификации жилых помещений.
Плодов деревьев Ду было явно недостаточно для привыкших к достаточному свету и комфорту небесных людей.
Для этой цели был придуман, изготовлен и смонтирован парящий гелиевый надувной ветряк-аэростат Vigman, названный в честь немецкого ученого Отто Вигмана, создавшего когда-то его прототип. Представлял он собой два слепленных полых цилиндра – бублика, внутри центров которых на тросах были закреплены турбовинты. По бокам ветряка были приклеены крылья, а сверху торчал плавник для большей устойчивости.
Полезная мощность с избытком покрывала нужды всей деревни, включая ветхий хворостовый курень с работающим день и ночь самогонным аппаратом.
Третий этап модернизации коснулся реконструкции воздухоплавания. Авионы туземцев были оснащены электротурбинами и крановыми механизмами для подъема и спуска рыболовных сетей. На посадочные площадки оборудовали заправочные устройства с баллонами сжатого газа. Появились даже расчищенные пустыри для приземления парашютистов и летная школа, вмещающаяся в просторный сарай.
Лес в деревне остался при этом в целости и сохранности, в отличие, например, от территории внутри ИВК, где деревья подверглись массовой вырубке в промышленных интересах.
Экоархитектура гибридного поселения просматривалась во всем. Опоясывающие круглые дома на деревьях были выполнены из природных материалов. Так же, как и винтовые лестницы, террасы, декоративные фонтаны, беседки для чаепития с окошками со скошенными переплетами, и даже съемные чехлы. Все они никоим образом не губили и не загрязняли окружающую среду.
Останавливаясь в Ма-Лай-Кун, Сэм как правило ночевала в мобильном домике, привезенном и подвешенном за массивную ветку в кроне дерева Ду. Это были «апартаменты» ее матери Элизабет, которая предпочитала спонтанно переезжать снова и снова – бесконечное количество раз. С помощью Клипера она поднимала всю конструкцию целиком и путешествовала по бескрайнему Элигер-Сильваруму с комфортом и удобствами.
Снаружи темный, изнутри белый, домик напоминал Элизабет о Доме, по которому она не переставала скучать никогда – по станции Эспайер. В качестве домашнего питомца, о котором она мечтала все детство, а также для успокоения души она держала в круглой клетке со сломанной не закрывающейся дверцей задорного и подвижного поющего Птака – мелкую птицу с тонким вытянутым клювом, способную летать вперед и назад. Птак издавал повторяющиеся свисты и щелканья, составляющие в совокупности что-то наподобие песен.
Окруженная щедрыми гроздьями светящихся по ночам плодов, постройка с балконом и гамаком скорее походила на большую плетеную корзину с наклонной крышей от дождя, чем на полноценное жилище.
Забраться в «апартаменты» можно было только по приставной лестнице, которую Сэм зачем-то прятала в углублении трещины массивной ветки.
Нет, ее никто бы ни за что не украл. В Ма-Лай-Кун не было преступлений. Все знали правила, строго их соблюдали и жили в добрососедских отношениях, считая это нормой. Показатель развитого общества. Индикатор Цивилизации.
Корпоративно-милитаристская культура в ЮКЛ и ИВК могла только позавидовать этому успеху, безрезультатно пытаясь искоренить элементы коррупции, зависть представителей низшего класса по отношению к элите, бунтарство и склонность молодежи к тунеядству и апатии.
Ма-Лай-Кун был свободен от злобы.
Например, в той же Never Utopia на озере Амсу, прибрежное жилье на первой линии домов выдавалось за заслуги, а отбиралось за проступки. Или запросто передавалось другим семьям, ожидающим в порядке живой очереди.
Именно поэтому после принятия декларации большое количество нормальных и личностно зрелых успешных людей решило образовать собственную общину и переехать подальше от разлагающейся системы.
Ма-Лай-Кун стал эпицентром признания личностных свобод и вольномыслия, впитывая, как губка, утекающие «мозги» как из ИВК, так и из ЮКЛ.
К чести Генерала Файервуда хочется отметить, что он по собственной инициативе поддержал новообразованную общину и безвозмездно помог с первичным техническим обеспечением – дождевыми баками, строительным инвентарем, лифтовыми монорельсами и электроникой.
Он способствовал появлению многих инноваций, в частности компактных висячих садов с ночной подсветкой для поглощения бензолов и токсинов, а также обогащения деревни кислородом.
Сэм поморщилась и прикрыла глаза.
Неприятный скрип от трения частей изношенной ходовой части раздражал слух. Рука, держащаяся за перила у поворотной двери посадочной площадки, вибрировала в такт всей кабине. Она старалась пользоваться лифтом как можно реже и предпочитала для спуска винтовую лестницу. Но сегодня ноги сами собой занесли ее в лифт – и все.
Подъемные канатные пассажирские лифты открытого типа были стандартными транспортными средствами для повседневных перемещений и немногими конструкциями в деревне, выполненными с использованием металлов.
– Привет, Кир! – Сэм поприветствовала подругу поднятой верх открытой ладонью, как было заведено у Намгуми. Понятный жест, символизирующий безоружность и мирные намерения.
– Привет, Сэм! Готова?
– К чему?
– Нас ждут в гости. Старик-провидец, забыла?
Накануне ночью Кирки вместе с Сэм настойчиво стучались в какую-то хижину, но им так никто и не открыл. Решили попробовать утром. Кирки спрыгнула с качелей:
– Ну что? Пойдем?
– А может, не надо? – Сэм все еще сомневалась.
– Надо! – твердо отчеканила Кирки.
– Как его зовут хоть, твоего провидца?
– Споук.
Встретив по пути веселого юношу по имени Грег, влюбленного, к слову, сразу в них обеих, девочки ускорились по винтовой лестнице сначала на первый, потом на второй ярус и оттуда по подвесному наклонному мосту весело поспешили на другой конец деревни.
Дважды постучав по плотной двери плетеной хижины, Кирки отступила.
– Бок Сану Баркай! – на пороге возник обычный худощавый темно-зеленый абориген, судя по морщинам под глазами, значительного возраста, но жилистый и крепкий, как раннее дерево.
В ножнах плотного кожаного пояса, служившего еще и ремнем для набедренной накидки, опасно сверкнул самодельный каменный клинок с выпуклой удобной рукояткой. Шею старика украшало ниточное ожерелье из трубчатых бусин, заканчивающееся круглым медальоном. Каждый сантиметр тела был усеян маскировочными татуировками и шрамами, а на предплечьях и лодыжках красовались плетеные браслеты-кольца.
Доброжелательно отведя руку в сторону, известный деревенский прорицатель пригласил «в дом». Первой внутрь проскользнула Кирки, а недоверчивая Сэм еще мгновение поколебалась, и, только поймав повторный вопросительный взгляд подруги, последовала за ней в шалаш.
Приглушенный свет создавал в неэлектрифицированном помещении поистине волшебную первозданную атмосферу. Как будто и не было никогда этого десятка лет проживания бок о бок с людьми.
Обстановка напоминала музей антиквариата.
Несущая стена была декорирована засушенным чучелом головы аллигатора с раскрытой пастью. Ручной работы деревянная кровать, устеленная крупными спрессованными лопухами, стояла поодаль. Тут и там вразброс валялись сплошные тканевые корзины с развалистым верхом, с торчащими из них вещами. Напольный открытый «охотничий шкаф» с ножами, копьями и луком украшал дальний угол. В многочисленных крепежах покоились побывавшие в ходу сменные рукоятки, заостренные наконечники, колья и пики.
Жилище настоящего охотника.
Бледный, потускневший за ночь плод дерева Ду лениво покоился в каменной полупрозрачной чаше из хризолита, гордо красующейся на обитой крокодиловой кожей тумбе.
Усевшись на пол на согнутых коленях в центре хижины, старик поманил Сэм к себе:
– Куза Ас Куса!
Переведя по смыслу, Кирки скривила губы и мотнула головой, мол, «иди».
– Аннабчи. Алле Сеси Дуниа.
– Он точно не маньяк? – смущенная Сэм подошла к Споуку поближе.
– Нет, он мудрец. Говорит, что день завтра уже начал сбываться сегодня. Споук – самый умный из всего племени. Масу Аминчи, супруга Джаггоры, верит, что Споук предвидит грядущие события. Твоя мама тоже ему верила, когда жила здесь. Они много общались.
– Допустим. Что он говорит?
Старик начал бормотать сам с собой, зрачки закатились за веки, оголив раздраженные глазные яблоки. Кирки нахмурилась:
– Очень странные вещи. Не могу разобрать некоторые слова.
– А ты включи смекалку и попробуй.
– Что включить?
– Переводи уже, Кир!
– Значит так. Старик говорит, что видел тебя в своих снах. Дальше что-то про пророчество, что ты обретешь новое тело и спасешь мир вокруг.
– Глупости какие. Скажи ему, что он путает. Это моя мать – избранная в пророчестве. Это она спасла Мир в другой жизни.
– Фу, какая ты резкая. Старик…
– Старик твой грибов переел, Кир, поэтому всю ночью пролежал в отключке и нас не слышал. А сейчас его, видимо, отпустило, вот и бредит.
– Сама ты бредишь. Слушай! Очень интересно. Говорит что-то про трех непохожих друг на друга воинов, пришедших из разных миров. Они думают, что обманули смерть, но ошибаются. Их ждет встреча со страшным демоническим великаном, изрыгающим огонь и белое одеяло, останавливающее слезы живородящих матерей. Кошмар.
– Может, пора позавтракать, Кир?
– Ладно, пошли. Я спрошу потом у Масу Аминчи, что все это значило.
Споук никогда не ошибался. Если предрекал беду, значит та была уже где-то в пути.
Испуганная Кирки взяла за руку застывшую задумчивую Сэм и напряженные от увиденного подруги выбежали прочь.
Поздняя доставка
08:18 DT
Деревня Хали-Акупса, к северо-востоку от скалистого полога Асири-Гунунга
8-е астрономические сутки после глобального сбоя в работе системы спутниковой связи
Подмяв под себя очередной небольшой кустарник, малый патрульный катер Aqua Beetle с флагом ЮКЛ, мотнуло в сторону так, что он чуть не врезался в стоящее по соседству дерево Ду. Управлять им было непросто. Нужны были навыки и, как минимум, хороший практический опыт.
Aqua Beetle был экспериментальным поисково-спасательным судном на двух винтовых движителях и на динамичной камерной воздушной подушке. В экстренных ситуациях можно было активировать антигравитационную тягу и поднять транспортное средство целиком на высоту до полутора – двух метров.
На пассажирском диване, прямо перед сетчатым ограждением мощных воздушных винтов, скромно расположился Тернак Чурваччи.
Это была его первая поездка на железной машине «небесных людей», и он увлеченно то и дело барабанил кулаком по упругому фартуку воздушной подушки чуть ниже корпуса лодки.
Тремя днями раньше чернокожий водитель Ральф Моррис со своей помощницей-мулаткой Келли МакКинзи подобрали его с перевернутого каноэ вблизи поселения Ос-Фау-И-Авука. Они проводили плановое техобслуживание патрульных дройдов и возвращались к месту дислокации ЮКЛ вдоль реки Муфула-Кумчиниа. Услышав выстрел, они нашли перепуганного аборигена и взяли его на борт.
Ральф Моррис был коротко стрижен. Через затылок плотно сидели старинные изогнутые сарделевидные smart-наушники Parley Assistant для синхронного одностороннего перевода с языка Намгуми.
Чурваччи рассказал все подробно: про инцидент, про гибель товарищей, про бешеного азиата, про Кибокко-Мкали и даже про таблетки.
Моррис принял решение помочь бедняге добраться до Хали-Акупса. МакКинзи его поддержала.
В судовой аптечке бесцельно покоилась тройная упаковка Бета-Лактама. Совершенно безвозмездно всю ее сразу же отдали в руки Тернаку для спокойствия его души. Словно ребенку, мечтавшему о заветной конфете.
– Приближаемся, – Моррис сверился с компасом.
Позиционирование и навигация по сломанным спутникам не работали, триангуляция по базовым станциям и дронам была временно недоступна. Оставался только компас. Твердый, крепкий, который никогда не подведет. Можно было ориентироваться по небу, в частности по звезде Тигардена, шафранового цвета, указывающей всегда на запад.
Но компаса было достаточно.
Ральф Моррис объяснялся с Чурваччи простейшими жестами и с помощью бумажной карты. Особых бесед не предполагалось – большую часть времени все многозначительно молчали.
Милая розовощекая мулатка Келли МакКинзи была поставлена напарником Морриса по распоряжению ЮКЛ месяц назад в рамках обычной ротации персонала.
Вопреки запретам на межличностные контакты во время несения службы, и, безусловно, вследствие личной харизмы Морриса, новоиспеченные коллеги стали близки в первую же ночь.
Словно на погруженной в раствор проявителя фотографии, утренняя дымка рассеялась, обнажая очертания частокола и размытые контуры подвесных мостов, натянутых где-то там, далеко и высоко над болотистой гладью.
– Фунго Ла-Ум Косута!
– Что он говорит? – без энтузиазма уточнила Келли у Морриса.
– Говорит, вроде как, запах беды, что он ему не нравится, – Ральф помял мягкую губчатую кнопку точной настройки на наушнике. – Да, все верно. На южном диалекте такой же перевод. Или пора это старье выкидывать и садиться за словари.
Справа между деревьев сама себе на уме, отчужденно поигрывая желваками, стояла флегматичная Квадо– Туна.
Тернак вскочил на ноги и нервно начал что-то бормотать и указывать куда-то вдаль.
Он родился в этой деревне и прожил здесь всю свою жизнь. Каждая ветка, каждое дерево – он знал здесь все.
Первым его беспокойство заметила МакКинзи:
– Смотри, кэп. Черный дым!
Действительно, либо пожар, либо кто-то бросил в костер комок смолянистого торфа. Девушка подошла ближе и испуганно взяла напарника за предплечье:
– Чувствуешь запах?
– Да, черт побери. Проверь связь.
В воздухе отчетливо угадывался ни с чем не спутываемый аромат горелой плоти.
Что бы это ни значило – дело определенно шло не к добру.
Келли схватила микрофонно-телефонную гарнитуру многоканальной рации и просканировала частоты:
– Говорит лейтенант МакКинзи. Патрульное судно 2-0-99. Кто-нибудь меня слышит, прием? Повторяю…
Читать бесплатно другие книги:
