12 великих античных философов Коллектив авторов

И заставляла из них изливаться по жилам открытым

Сок с молоком однородный, как ныне у женщины каждой

Грудь ее после родов молоком наливается сладким,

Ибо питанья приток к сосцам устремляется сразу.

Пищу давала земля, тепло заменяло одеялу

Детям, и ложе – трава, обильная мягкой подстилкой.

Юный тогда еще мир не давал ни морозов жестоких,

Ни непомерной жары, ни ветров неистовой силы:

820 Всё ведь растет постепенно и мало-помалу мужает.

Так что опять повторю: очевидно, заслуженно носит

Матери имя земля, потому что сама сотворила

Весь человеческий род и в урочное время извергла

Всякого рода зверей, по нагорным резвящихся высям,

И одновременно птиц всевозможных, летающих в небе.

Но потому, что рожать без конца никому не возможно,

Стала неплодной она, утомившись, как жены, с годами.

Ибо природу всего мироздания время меняет:

Из одного состояния всё переходит в другое.

830 Не остается ничто незыблемым: всё преходяще,

Всё претворяет природа и всё заставляет меняться.

Тут истлевает одно и чахнет, с годами слабея,

Там же другое растет, выходя из ничтожества к блеску.

Так изменяет природу всего мироздания время,

И переходит земля в состоянье одно из другого:

То, что давала, не даст, а дает, чего не было раньше.

Много и чудищ тогда земля сотворить попыталась

Необычайного вида и странного телосложенья:

Жено-мужей, не причастных ни полу тому ни другому,

840 Или уродов без ног, или вовсе безруких, напротив,

Или безротых немых и безглазых слепых, порождая

Даже таких, у кого на теле все члены сцепились,

Так что ни делать они не могли ничего, ни податься,

Чтобы избегнуть беды иль достать то, что было им нужно,

Всяких других создавала она и страшилищ и чудищ —

Тщетно: природа запрет на развитие их наложила.

Были не в силах они ни жизни расцвета достигнуть,

Ни пропитанье добыть, ни в объятиях слиться любовных.

Много, как видно, должно сочетаться различных условий,

850 Чтобы породы сковать, размножение их обеспечив.

Нужен, во-первых, им корм, а затем и пути, по которым

В тело могли б семена из расслабленных членов излиться;

А чтобы самки могли входить в сочетанье с самцами,

Им для взаимных утех подходящие надобны члены.

Много животных тогда поколений должно было сгинуть,

Коль размноженьем приплод не могли они выковать новый.

Те же, что, видишь, теперь живительным воздухом дышат,

С юности ранней всегда берегут и блюдут свое племя,

Или отвагой храня, или хитростью, или проворством.

860 Также и много других, которых к себе приручили

Мы ради пользы своей, сохранились под нашей защитой.

Племя свирепое львов и хищников лютых породы

Смелость спасла, а лисиц – коварство и прыткость – оленей,

Но легкосонные псы с их привязчивым, преданным сердцем

Вместе с породою всей подъяремных и вьючных животных,

И густорунные овцы и племя быков круторогих —

Все под защитой людей живут в безопасности, Меммий.

Ибо от диких зверей убежать они страстно стремились

И беззаботно зажить, находя себе корм изобильный;

870 Мы же их кормим за то, что они нам пользу приносят.

Те же, которых совсем этих качеств лишила природа,

Так что они не могли ни сами прожить, ни полезны

Быть нам хоть сколько-нибудь, чтобы мы допускали кормиться

Их под охраной своей, блюдя в безопасности род их, —

Эти породы другим доставались в добычу и в жертву,

В узы цепей роковых закованы крепко, доколе

Не привела, наконец, их природа к погибели полной.

Но никогда никаких не бывало Кентавров, и тварей

Быть не могло бы с двойным естеством или с телом двояким,

880 Сплоченных из разнородных частей и которых бы свойства

Были различны на той и другой половине их тела.

Даже тупому уму понять это будет нетрудно.

Ведь на исходе трех лет уже в полном расцвете ретивый

Конь, а дитя остается младенцем еще и нередко

Ищет во сне материнских сосцов, молоком отягченных.

Позже, когда у коней начинают от старости силы

И одряхлевшие члены слабеть с убегающей жизнью,

Только тогда для детей наступает цветущая юность

И начинают пушком одеваться их нежные щеки.

890 А потому и не верь, что от семени лошади вьючной

И от людей бы могли получиться живые Кентавры;

Как и немыслимы Скиллы, которых тела полурыбьи

Ярые псы обвивают кругом, да и прочие твари,

Члены которых живут, как мы видим, в разладе друг с другом,

И невозможно для них ни расцвета совместно достигнуть,

Ни равномерно мужать, ни утрачивать силы под старость;

Не пламенеют они одинаковой страстью, не сходны

Нравом они, и телам их различная пища полезна.

Так от цикуты стада бородатые часто жиреют,

900 А человеку она смертоносною служит отравой.

Если же пламя огня желто-бурое львиное тело

Так же и жжет и палит, как и все остальные породы, —

Все, что у нас на земле состоит из плоти и крови, —

Может ли быть, чтобы с телом тройным и единым Химера —

Лев головою [566] , задом дракон и коза серединой —

Страшный из тела огонь выдыхала зияющей пастью?

Кто ж измышляет, что новой землею и небом недавним

Созданы быть бы могли такие творенья живые,

Тот, лишь на имя одно «новизны» опираясь пустое,

910 Много способен еще наболтать несуразностей всяких:

Может, пожалуй, сказать, что тогда по земле золотые

Реки текли и цвели самоцветами всюду деревья,

А человек нарождался таким непомерно огромным,

Что по глубинам морей он шагал совершенно свободно

И поворачивать мог руками небесные своды.

Но хоть и много в земле семян вещества обреталось

В те времена, как она впервые животных извергла,

Нет указаний на то, что могли бы со смешанным телом

Твари возникнуть и в них разнородные члены сплотиться,

920 Ибо и то, что теперь из земли вырастает в избытке, —

Разного рода трава, и злаки, и поросль густая, —

Всё же не может никак в сплетеньи взаимном возникнуть:

Всё вырастает своим чередом, и все вещи законы

Твердо природы блюдут и отличья свои сохраняют.

[567]

Так же порода людей, что в полях обитала, гораздо

Крепче, конечно, была, порожденная крепкой землею.

Остов у них состоял из костей и плотнейших и больших:

Мощные мышцы его и жилы прочнее скрепляли.

Мало доступны они были действию стужи и зноя

930 Иль непривычной еды и всяких телесных недугов.

Долго, в течение многих кругов обращения солнца,

Жизнь проводил человек, скитаясь, как дикие звери.

Твердой рукою никто не работал изогнутым плугом,

И не умели тогда ни возделывать поле железом,

Ни насаждать молодые ростки, ни с деревьев высоких

Острым серпом отрезать отсохшие старые ветви.

Чем наделяли их солнце, дожди, что сама порождала

Вольно земля, то вполне утоляло и все их желанья.

Большею частью они пропитанье себе находили

940 Между дубов с желудями, а те, что теперь созревают,

Арбута ягоды [568] зимней порою и цветом багряным

Рдеют, ты видишь, – крупней и обильнее почва давала.

Множество, кроме того, приносила цветущая юность

Мира и грубых кормов для жалких людей в изобильи,

А к утолению жажды источники звали и реки;

Как и теперь, низвергаяся с гор, многошумные воды

Жаждущих стаи зверей отовсюду к себе привлекают.

И, наконец, по лесам пробираясь, они занимали

Капища нимф, из которых, как ведомо было им, токи

950 Плавно скользящей воды омывают влажные скалы,

Влажные скалы, росой над зеленым покрытые мохом,

Частью же, вон вырываясь, бегут по открытой равнине.

Люди еще не умели с огнем обращаться, и шкуры,

Снятые с диких зверей, не служили одеждой их телу;

В рощах, в лесах или в горных они обитали пещерах

И укрывали в кустах свои заскорузлые члены,

Ежели их застигали дожди или ветра порывы.

Общего блага они не блюли, и в сношеньях взаимных

Были обычаи им и законы совсем неизвестны.

960 Всякий, добыча кому попадалась, ее произвольно

Брал себе сам, о себе лишь одном постоянно заботясь.

И сочетала в лесах тела влюбленных Венера.

Женщин склоняла к любви либо страсть обоюдная, либо

Грубая сила мужчин и ничем неуёмная похоть,

Или же плата такая, как желуди, ягоды, груши,

На несказанную мощь в руках и в ногах полагаясь,

Диких породы зверей по лесам они гнали и били

975 Крепким, тяжелым дубьём и бросали в них меткие камни;

968 Многих сражали они, от иных же старались укрыться.

Телом своим загрубелым, подобно щетинистым вепрям,

970 Наземь валилися спать нагишом с наступлением ночи

И зарывались в листву или ветви густые с деревьев.

С воплями громкими дня или солнца они не искали,

В мраке ночном по полям пробираясь, объятые страхом,

Но ожидали, в молчаньи и в сон погрузившись глубокий,

976 Как небеса озарит светильником розовым солнце.

Ведь с малолетства уже присмотрелись они и привыкли,

Что нарождаются свет и потемки друг другу на смену,

А потому никогда не могло появиться сомненье

980 Иль опасенье у них, чтобы вечная не распростерлась

Ночь над землею и свет от солнца не сгинул навеки.

Больше заботы им то причиняло, что дикие звери

Часто тревожили их, не давая несчастным покоя.

Крова лишаясь, они из-под каменных сводов бежали

При появленьи могучего льва иль вспененного вепря

И уступали глухой полуночью свирепым пришельцам,

В ужасе диком, свои листвою покрытые ложа.

Да и не чаще тогда, чем теперь, поколения смертных

Сладостный свет бытия оставляли со стоном печальным.

990 Правда, тогда человек, в одиночку попавшися, чаще

Пищу живую зверям доставлял и, зубами пронзенный,

Воплем своим оглашал и леса, и дубравы, и горы,

Видя, как мясом живым он в живую уходит могилу.

Те же, кому удавалось спастись и с объеденным телом

Прочь убежать, закрывая ладонью дрожащею язвы

Гнусные, Орка потом ужасающим криком на помощь

Звали, доколе их боль не лишала жестокая жизни,

Их беспомощных, не знавших, чем надо залечивать раны.

Но не губила зато под знаменами тысяч народа

1000 Битва лишь за день один. Да и бурные моря равнины

Не разбивали судов и людей о подводные камни.

Даром, напрасно, вотще вздымаяся, волны бесились

Часто и так же легко оставляли пустые угрозы,

И не могли никого коварные моря соблазны

Гладью спокойной прельстить и завлечь, улыбаясь волнами.

Дерзкое людям совсем мореходство не ведомо было.

Скудная пища тогда предавала слабевшие члены

Смерти. Напротив, теперь излишество нас убивает.

Те наливали себе по неведенью часто отраву

1010 Сами, а ныне другим дают ее с большим искусством.

Страницы: «« « ... 3536373839404142 » ... »»