Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда» Негривода Андрей

Каха немного занервничал оттого, что его не понимают, а когда он начинал нервничать, то совершенно непроизвольно забывал обращение на «вы», забывал про возраст, звание и должность собеседника. И ему это прощали, потому что Кабарда уже успел доказать всем, что он никогда не будет трепаться попусту.

– Тогда расскажи, что ты там придумал, Каха! – проговорил Мальчев. – Ты же что-то придумал? По глазам вижу!

– Придумал, Алексей… – Каха собрался с мыслями и заговорил: – Надо посадить на четыре машины наш разведвзвод…

– Для этого достаточно трех! – проговорил Мальчев.

Но сбить с мысли Кабарду было уже не так-то и просто:

– В четвертую машину надо посадить отделение из саперного взвода со всеми своими прибамбасами, и чтобы ими командовал Зураб!

– Прапорщик Шенгелия, ты имел в виду? – спросил Ратенко.

– Да, Володя! Зураб там очень пригодится!.. Потом… Разведчики поедут внутри, в десанте, а на броню нужно будет посадить еще один взвод… Прямо сверху, на броню!..

Капитаны очень внимательно слушали то, что выдавал сейчас «на гора» Кабарда, а он уже не останавливался и не отвлекался:

– Нужно пройти через Джабарши медленно, так, чтобы местные сумели хотя бы примерно сосчитать, сколько бойцов сидит на машинах! А еще лучше – сделать «показательную зачистку», чтобы они еще и лица солдат запомнили, но при этом ничего не найти!.. Потом машины должны уйти к плесам, там покружить немного, сделать вид, что тоже что-то ищут, если за ними будут наблюдать из Кызылбулака, а потом так же медленно проехать через Джабарши в обратном направлении и вернуться в Янги-Кала… И все это время бойцы должны сидеть сверху на броне… – Кабарда посмотрел на «Летучего Голландца». – Этот спектакль, Володя…

Ратенко только отмахнулся:

– Ты уже все сказал, сержант… Дальше не додумался бы только полный идиот!.. Все эти маневры для того, чтобы наблюдатели срисовали количество бойцов, пришедших в кишлак и ушедших обратно… Кстати, а «показательная зачистка» – это вообще здорово! Молодец, Кабарда!.. Караванщики станут уверены, что в ближайшие дни «зачисток» кишлака больше не будет, и расслабятся… И пойдут к плесам и броду смелее…

– И нарвутся на мощную засаду моего разведвзвода! – проговорил капитан Мальчев. – Ну что, по-моему, отличный план! Здесь разберутся и без разведчиков, а караван на нашу сторону мы не пустим!

– Это еще не все, Алексей…

– Еще что-то придумал? – удивился Ратенко.

– По поводу кишлака Кызылбулак… Там просто обязан быть наблюдатель! И он же, наверное, и сигнальщик… Фонарями он, конечно, не светит – ночью фонарь далеко видно, и не только своим! В ответ может и снаряд от Д-30 из Московского прилететь… А вот рация у него точно есть!.. Сегодня ночью одно отделение разведчиков должно в этот кишлак сходить, найти этого глазастого «духа» и зачистить наглухо! Много их там быть не может – это НП, а не база. А его рацию принести во взвод…

– А на кой она нужна? – не понял Ратенко. – Пусть он и дает команду своим, что можно идти на переправу.

– А если у него есть ПНВ и он что-то заметит раньше времени и скомандует им отбой, тогда как? – ответил Каха. – А у нас во взводе есть ефрейтор Нургали Сатаров. Узбек. Он и на фарси, и на дари свободно говорит! Вот он им и скомандует, когда можно идти… А главное – куда!..

Ратенко внимательно посмотрел на Кабарду:

– А прапорщика Шенгелия с целым саперным отделением и «со всеми своими прибамбасами», как ты выразился, ты к этой операции «пристегнул», я так понимаю, именно по поводу «куда» идти духам…

– Так точно!.. Если мы с ним вдвоем на Мармоле за несколько часов успевали устроить минные засады, а я тогда в этих делах еще вообще ничего не понимал, то десять саперов, которых он сам же и обучил, там за одну ночь такого наворотить могут, что…

– На этот брод больше вообще никто и никогда не сунется! – закончил мысль Кабарды «Летучий Голландец».

– И последнее, Володя…

Видимо, что-то все же не давало покоя Кабарде… Видимо, мучил его какой-то неразрешенный вопрос…

– Ведь есть же такие пилоты «вертушек», которые могу летать и по ночам?

– В нашем погранотряде есть несколько человек… Значит, и в Московском найдутся… Наверняка найдутся!..

– На всякий случай в погранотряде должна быть наготове десантно-штурмовая группа… И вылететь она должна из Московского только по команде Алексея!.. – Каха посмотрел на капитана Мальчева. – Это на всякий пожарный… Все, товарищ капитан! Это все!

Ратенко закурил и замолчал на долгих три минуты, пока «беломорина» в его прокуренных пальцах не превратилась в сморщенную бумажку. Потом решительно подошел к столу, свернул карту и направился к двери, бросив на ходу:

– Так! Готовить взвод к рейду! На броне пойдет второй взвод лейтенанта Гусева – приказ ему передадут! Так же, как и прапорщику Шенгелия!.. Я в штаб, на согласование и координацию, но, думаю, все будет именно так, как мы сейчас обговорили… Сейчас 14.20… – он мельком взглянул на свои часы. – Взводу быть готовым к маршу к 16.00! Все! Свободны!..

…14 сентября, ночь, 1.15 АМ…

– Кажется, идут, товарищ сержант! – прошептал ефрейтор Сатаров, которого Кабарда теперь не отпускал от себя ни на шаг. – Значит, у нас все получилось?

– Подожди, да! Еще неизвестно, что из этого всего выйдет в конце концов! Вот вернемся в Артходжу или хотя бы в Янги-Калу, вот тогда и скажем, а пока… Замри, как мышь под веником, и ни звука до команды!

Нет, Каха Каджая никогда не был суеверным, но… Он свято чтил и уважал те негласные законы, которые были приняты в разведке…

Говорить вслух о том, что твое задание закончено и у тебя все получилось, можно лишь после доклада командиру! Для разведчика задание заканчивается только тогда, когда он свои знания или полученную информацию свалил на плечи своего командира!.. И ни секундой раньше!..

…Все получилось именно так, как и предложил Кабарда своим капитанам. И в штабе «янгикалинцев» с решением об этом разведрейде задерживаться не стали – время поджимало, а другого, более разумного плана, чем этот, не было…

Два БТРа и две бээмпэшки вышли из Янги-Кала 12 марта в 16.00 и вернулись обратно в гарнизон через три часа, проведя спектакли «показательной зачистки» кишлака Джабарши и проверки едва заметной тропинки, ведущей к плесам…

О том, что куда-то подевались около сорока человек из бронегруппы «Летучего Голландца», даже в гарнизоне никто не догадался! Ничего не заметили и афганские наблюдатели… А таковые, как оказалось на поверку, были!..

По крайней мере один, который сидел в самом крайнем дувале, в кишлаке… Кызылбулак!!!

Кабарда и здесь оказался прав! Правда, на эту небольшую ночную «пробежку» по местным горам капитан Мальчев Кабарду не отпустил – в рейд за «языком» пошло разведотделение во главе со своим «комодом», сержантом, повоевавшим в Афгане уже год. И не потому не отпустил, что не доверял, а потому, что он ему нужен был здесь, на плесе Пянджа, чтобы как можно качественнее организовать засаду. Имея в виду еще и прапорщика Шенгелия, капитан прямо так и сказал: «Две головы хорошо, а три лучше! Мы теперь как Змей Горыныч! И думать будем всеми тремя головами, все вместе!..»

Разведотделение вернулось через несколько часов. Они приволокли с собой не только американскую мощную спутниковую(!) радиостанцию и прекрасный, американский же, электронный двадцатипятикратный бинокль с инфракрасной подсветкой ночного видения, но и… самого наблюдателя!..

Мальчев поговорил сначала с сержантом, и тот рассказал капитану, что взять этого придурка-фанатика, которому от роду было едва ли восемнадцать лет, особенного труда не составило. Тот беспрерывно пялился на противоположный берег, сидя рядом со своей радиостанцией на плоской крыше какой-то хибары, стоявшей на самом краю кишлака, и не замечал, что творится вокруг него. А когда его уже «спеленали», то даже не пытался кричать, а только шипел, как потревоженная гюрза, и насылал на головы русских «шурави» проклятия…

– Значит, он там был один… Если даже не пытался позвать на помощь, то вокруг больше никого не было…

– Вот и мы так решили…

– В бинокль смотрел?

– Смотрел… Против такой оптики, да со связью… У наших в Московском нет вообще никаких шансов… Все как на ладони…

– Ясно… Сатаров!

– Я!

– Разговаривал с ним?

– А он, ишак вонючий, вообще ничего, кроме проклятий, говорить не хочет! Падаль!

– Плохо… Нам надо узнать систему связи, иначе мы можем крупно здесь погореть…

– Да как узнаешь-то, товарищ капитан! На куски резать? Так для него это только за счастье! Он еще и спасибо скажет!..

– А мы другой способ придумаем… – улыбнулся зловеще и даже как-то хищно капитан Мальчев. – Кабарда!

– Я здесь!

– Бери этого, бля… И башкой в воду!..

На это Каха только улыбнулся:

– Щас! Сделаем! Запоет, как соловей!..

…Мальчев решил воспользоваться довольно изощренным, почти иезуитским приемом, для того чтобы плененный «язычок» на этом, самом первом, «экспресс-допросе» больше не «качал права», а был насмерть напуганным и покладистым…

…Вот как заставить моджахеда-фанатика добровольно раскрыть рот и дать полезную информацию, если для него умереть «от стали» в бою высшее благо, потому что тогда он сразу же, «напрямую», попадает в «воинство Аллаха»? Да ты его хоть на куски режь, а он будет только молчать и улыбаться! Да еще и насмехаться над твоим бессилием – «гяуру никогда не сломить воли правоверного!»… Только фигня все это! Для того чтобы пленный «язык» запел, словно соловей в лунную летнюю ночь, просто нужно знать их традиции, немного Коран и законы шариата… И он расколется перед тобой пополам, как гнилой орех.

Конечно, «особисты-контразведчики» в больших гарнизонах не могли пользоваться такими методами, потому что на допросах пленных, как правило, присутствовали представители Царандоя или ХАДа, а они, понятное дело, тоже местные афганцы и тоже мусульмане… Там хоть как-то придерживались прав человека… Но «в поле»… Порой рейдовые разведгруппы за пять минут «общения» добывали больше информации, чем в штабах за долгие недели!..

А просто все!.. Коран говорит, что моджахед, умерший как воин, от пули или кинжала, то бишь «от стали», беспрепятственно попадает в небесное воинство Аллаха. Это почетная смерть… Потому что душа правоверного уходит к Аллаху через голову, то бишь через горло и рот…

Но!..

При этом есть и позорная для любого моджахеда смерть, когда его душа, ну, в смысле, вояки этого, выходит через задницу… Если моджахед утонул, или же, к примеру, его повесили, или просто сломали шею… Тогда его горло не свободно! Вот душа его и уходит ко Всевышнему через «запасной ход»… Вся измазавшись в говне!.. Грязная она тогда, и к Аллаху ее не допускают! Никогда!.. И мечется несчастная душа убиенного «духа» в потемках, не попадая в райские сады…

Западло им вот так вот умирать! Все что хочешь отдаст «душара» за достойную для правоверного мусульманского воина смерть… Или расскажет… Обязательно расскажет! Не сомневайтесь – проверено не единожды и на «самых стойких»!..

…Прошло пять минут, и Кабарда приволок к капитану мокрого по пояс и с выпученными от страха глазами «стойкого» воина ислама…

– Ну что?

– Он с такой скоростью, наверное, никогда в своей сраной жизни не говорил! – улыбнулся Каха. – Словами аж захлебывается!

Капитан посмотрел на хмурого ефрейтора Сатарова и мысленно улыбнулся… «Дух», конечно, «духом», но для узбека Нургали он, каким бы врагом ни был, все равно оставался единоверцем… А для мусульманина эти узы святы…

– Что он успел рассказать, ефрейтор?

– Караван пойдет завтра ночью… – проговорил угрюмо Сатаров. – Около 22.00 с той стороны должны подать сигнал, что готовы к встрече, а этот придурок этот сигнал должен подтвердить, мол, на границе все спокойно… И перенаправить его к караванщику, давая разрешение на переход, но уже на другой частоте…

– Что за сигнал, выяснил?

– Да самый обычный, тоновый сигнал, товарищ капитан! – Ефрейтор начал понемногу отходить от своего шока. – «Четыре коротких тона» с той стороны, а этот должен ответить «двумя длинными»… Потом то же самое и с караванщиком…

– Не понял? – подался вперед Мальчев. – Так они что, даже разговаривать между собой не будут?

– Они боятся перехвата сеанса связи…

– Какой перехват, если у него спутниковая станция?

– Это у него спутниковая… Потому что он боец отряда Инженера Башира, а у караванщика и у встречающих радиостанции обычные, армейские, которые пеленгуются «на раз»!.. Он должен был выйти в эфир только в случае опасности! Схема, надо понимать, уже давно отработана – если наблюдатель молчит, значит, все спокойно…

– Ясно… Во сколько пойдет караван и когда его ждать здесь?

– Он сказал, что караван должен выйти из Джабарши тогда, когда два отряда Инженера Башира нападут на Ходжи-Хафиз и на Янги-Кала… Это от него не зависит, но примерно… Нападение планируется в 22.00…

Капитан посмотрел на Кабарду:

– Пусть Заливахин готовит связь с Ратенко, сержант… Нам, кажется, уже есть что докладывать… – И опять посмотрел на «языка» и на Сатарова: – Что еще, Нургали?

– Караван большой… Они должны в этот раз переправить около полутоны переработанного героина…

– Ни хрена себе! – ругнулся Кабарда. – Это же миллионы американских тугриков!

– …Ни ослов, ни мулов не будет. Двадцать носильщиков, это, как правило, простые дехкане, с двадцатипятикилограммовыми мешками, приспособленными в виде рюкзаков… И человек тридцать охраны – отъявленные головорезы Башира…

– Умно… Видать, не в первый раз… – проговорил задумчиво капитан. – А на той стороне?

– На той стороне, в ста метрах от брода, «перевозчиков» будет ждать тентованная «шишига»… – Ефрейтор перевел дух и продолжил: – Здесь, на плесе, караван должен появиться к часу ночи, у брода после преодоления всех проток часа через полтора, и сразу же – через Пяндж…

– У них что, есть какой-то график?

– «Шишига» уйдет не позже 3 часов ночи и никого ждать не будет…

– Это почему? Здесь же «товара» на грузовик денег!

– К утру они должны быть в Кулябе, а до него ехать через перевал по серпантину, да еще и ночью, часа три, не меньше… Это он так сказал… В сам Куляб «шишига» должна прийти еще до рассвета, то есть до 6 часов утра…

– Вот теперь все стало на свои места! – Капитан потер ладони. – Что он знает о том, сколько боевиков будет задействовано в нападении на заставу и на Янги-Кала?

– Он знает только то, что на саму ММГ с юга нападет отряд Ахмада Пахлавана, потому что сам из этой команды… А кто и сколько «духов» пойдет на заставу, ему неизвестно…

– У этого Пахлавана большой отряд?

– Он сказал, что не меньше трехсот «бородатых»!..

– Хор-роший отрядец!.. А вооружение? Я имею в виду из тяжелого?..

Ефрейтор перевел вопрос капитана пленному, и тот как-то очень обстоятельно и размеренно, даже с какой-то гордостью и пафосом, говорил несколько минут.

– Ну что?

– На каждые 20 человек в отряде есть один «ПК» – это значит, около пятнадцати пулеметов! Еще около десятка «РПГ-7»… – перевел Сатаров. – Но это ерунда! Он говорит, что у Инженера Башира есть 12 «ДШК», две «безоткатки» и одна установка БМ-12…

– Ни хрена себе! – проговорили в один голос Мальчев и Кабарда. – Если они со всем этим арсеналом навалятся на Янги-Кала, то пацанам очень туго придется…

БМ-12 – это было более чем серьезно!.. Одна из самых первых советских артиллерийских реактивных установок залпового огня. Едва ли не ровесница легендарной «катюши» и уж, во всяком случае, прародительница широко используемых советскими войсками и в Афгане, и во всех остальных «локальных» войнах СЗО БМ-21 «Град»…

– В свое время, как устаревшее вооружение, эти установки, как и крупнокалиберные пулеметы «ДШК», как и автоматы Калашникова «АК-47» и все его модификации, были проданы Китаю… А правительство Поднебесной без зазрения совести продавало все это вооружение дальше… В Афганистан… Дальность полета реактивного снаряда БМ-12 до 4 километров. А воронка от взрыва может быть до 2 метров глубиной и до 7–8 метров в диаметре!..

– Это все?

– Да, товарищ капитан, это все, что он знает…

– Кабарда… – Мальчев устало посмотрел на Каху. – Надо срочно доложить о составе банды Ахмада Пахлавана.

– Сейчас сделаем!..

– И… отпусти его… Он больше не нужен…

– Как отпустить?

– Как в разведке положено… Ты наши законы знаешь…

На вражеской территории любой, кто встретился разведгруппе, должен быть «зачищен под ноль»! Любой!!! Старик, мальчик или женщина!.. Таковы грязные правила войны!..

Когда разведгруппа находится на враждебной территории, то любой, кто ее заметил, может рассказать об увиденном тем, кто тебя потом будет убивать… И тут уж не до детских игр, потому что убивать тебя будут по-настоящему, от всего ненавидящего тебя сердца!!! Тут уж либо тебя, либо ты… Поэтому любой, кто «оказался в ненужное время в ненужном месте», должен быть «зачищен наглухо»…

…Кабарде это пришлось делать впервые, но… Никакого сожаления к этому «духу», практически его ровеснику, не было. Враг с оружием в руках – это враг! И поступать с ним нужно соответственно!..

…А потом были сутки ожидания…

И вот теперь… караван приближался…

В 22.10 на трофейную радиостанцию пришел тональный сигнал, подтверждающий готовность принимающей стороны. Ефрейтор Сатаров тут же его подтвердил и передал дальше, по назначению, только уже на другой частоте, о которой рассказал пленный. И подтверждение от караванщиков тоже не задержалось… Видимо, и они передали сигнал дальше, потому что ровно через три минуты до затаившихся в засаде разведчиков донеслись далекие звуки боя: раскаты взрывов и едва уловимые слухом пулеметные и автоматные очереди…

Конечно, сидеть здесь в бездействии и знать, что твои товарищи в этот момент ведут тяжелый бой, разведчикам было очень тяжело, но… Они знали, что вот уже сутки они сидят в этом месте не зря!..

Вот уж действительно говорят, что нет ничего сложнее, чем ждать и догонять! А когда Мальчев подал знак рукой «Полное внимание!», а потом и «Приготовиться», вот тогда-то и началось настоящее испытание выдержки!..

Потекли последние минуты перед боем. А «духи», как назло, совершенно не торопились!

Они в две цепочки друг за другом шли размеренным, неторопливым шагом… Одна цепочка – «ишаки-носильщики», которым предстояло идти на ту сторону границы и у которых за плечами был груз в двадцать пять килограммов, совершенно не способствующий быстрой ходьбе, – это было видно по тому, как они наклонялись вперед под весом героина. А вторая, параллельная, цепочка была охраной. Эти шли легко, но… Постоянно вертели во все стороны не только головами, но и автоматами.

Ночь была лунная, и когда до контрабандистов оставалось метров двести, то их уже было прекрасно видно.

Рядом с Кабардой расположился не только Сатаров с трофейной рацией, но и прапорщик Шенгелия со всеми «прибамбасами» минера… Тогда, 12 марта, по прибытии на место они втроем с капитаном обсуждали план минной ловушки примерно час, после того как разведчики, исползав все окрестности, нашли едва различимую тропинку.

А потом, после возвращения отделения разведчиков из Кызылбулака, отделение саперов под командой Зураба за пять часов установило не просто минную ловушку, а целое минное поле!..

Вдоль тропинки с двух сторон на протяжении метров ста были установлены пятнадцать «МОН-50», а на самой тропе, около небольшого камня, служившего прапорщику Шенгелия ориентиром, он установил сразу три «лягушки» «ОЗМ-72»…

От этого камня до того места, где залегли в засаде разведчики, было метров сто, и поэтому всем строго-настрого приказали не высовывать голов из укрытий, пока не поступит команда, – не хватало еще получить осколки своих же мин…

…Караван медленно приближался к своей последней черте…

Вот им остается пройти двадцать метров… Потом десять… Пять… Два…

– Ну… С богом… – прошептал Зураб, когда первый «дух» поравнялся с камнем. – Понеслась звезда по кочкам!..

И нажал на кнопку первой «машинки»…

Из-под ног караванщиков одновременно выпрыгнули три «лягушки»…

– Аллах акбар!!! – все же успел выкрикнуть кто-то из охраны, и…

Рванули одновременно «озээмки», сметая с тропы контрабандистов.

– Ф-фр-р-р-р!!! Ф-фр-р-р-р!!! Ф-фр-р-р-р!!! Ф-фр-р-р-р!!! – прошелестели над головами пограничников осколки и взвыли дерущимися котами: – В-вау-у! В-вау-у!!!

– Беречь головы! – проорал Зураб и нажал на кнопку второй машинки, к которой были выведены провода «монок»…

Даже земля качнулась от такого мощного взрыва! Все-таки пятнадцать мин одновременно.

…Странная, не желто-красная, как обычно, а белесо-бежевая пыль накрыла пограничников с головой… А потом настала тишина… Ни стона, ни вопля – ничего!.. Кладбищенская тишина!..

Кабарда приподнял голову и посмотрел на тропу…

– Хорошо жахнул, Зураб-брат… – только и сказал сержант. – Нам сюда можно было и не ехать вообще – ты бы с этим караваном и один справился…

Кабарда был прав…

Около пятидесяти моджахедов, вместе со всем оружием и мешками с наркотой, были изодраны осколками мин не просто в клочья, а, что называется, на лоскуты!.. Разведчикам действительно работы не осталось…

– Только зря ехали… – прокомментировал Кабарда, переступая через то, что осталось от каравана.

– Нет, Кабарда, не зря! – ответил Мальчев. – То, что саперы молодцы, – спору нет! Всю работу сделали! Но… А если бы повернулось иначе?.. Так что все мы сюда приехали не зря… А теперь соберем в кучу то, что осталось от груза, оружие, доложим в Янги-Калу и будем ждать, когда за нами приедут…

…Утром, в 7.30, к месту засады примчались четыре бээмпэшки во главе с «Летучим Голландцем», а из таджикского поселка Московский, из погранотряда, прилетели два «Ми-8», за грузом…

…В 8.30, практически к завтраку, разведвзвод и саперы уже были в гарнизоне «янгикалинцев»…

Там-то они и узнали, что ночное нападение на заставу и гарнизон – вся эта отвлекающая операция для «духов» тоже закончилась достаточно плачевно… Заранее были расставлены в засадах несколько взводов пограничников, и когда начался бой, моджахеды Инженера Башира попросту попали в «клещи» под перекрестный огонь пулеметов…

В конце концов, не досчитавшись около полусотни своих непримиримых собратьев, им пришлось поспешно отходить в горы…

Правда, были потери и среди пограничников… Четырнадцать человек были ранены, а двое… Как выяснилось, рядом с ними разорвался снаряд, выпущенный из безоткатного орудия…

К обеду в Янги-Кала прилетели «вертушки» и приняли на свои борта этот скорбный груз и тех раненых, которым требовались срочные и серьезные операции…

…А 15 марта от начальника краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа пришла благодарность командования за отличное выполнение боевой задачи…

И приказ бронегруппе «Летучий Голландец»: 17 марта выдвинуться маршем в колонне к кишлаку Чахи-Аб, чтобы провести большую колонну грузовиков и бензовозов с боеприпасами и топливом для техники двух ММГ: «Чахи-Аб» и «Рустак», соединиться и взаимодействовать с местной мотоманевренной группой Московского погранотряда…

Колонна, которую должна была провести бронегруппа, оказалась большой и могла растянуться километров на 5–7… Но выбора у Ратенко не было – приказ есть приказ…

– Не дают нам даже недели передышки! – сказал Кабарда, когда узнал о том, что бронегруппе скоро опять предстоит марш. – А люди-то устали…

– И не дадут никогда, сержант! – улыбнулся в ответ Ратенко и подмигнул Мальчеву: – Потому что мы лучшие! Не зря же нас прозвали «Летучие Голландцы»! Вот мы все и летаем с места на место, и помогаем воевать тем, кому наша помощь нужна! Ясно тебе, сын гор?

– Ясно… Только… Летают птицы и, наверное, голландцы «летучие»… – ответил Кабарда. – А мы, пограничники, просто умеем быстро передвигаться!

– Ну, пусть так… – согласился Ратенко. – Ну что, разведка? Подскочим в этот Чахи-Аб, причешем бороды «духам»?

– Обязательно! А то у меня после того каравана просто руки чешутся – столько ждать, готовиться и даже ни разу не выстрелить! Обидно, да!..