Круиз самодовольного амура Калинина Дарья
– Вася, иди, – оттолкнула его Алена. – Лучше побеседуй с друзьями.
– Держи.
И Вася сунул жене ветку орхидеи.
– Разбавишь то бледное недоразумение, которое Инга с собой притащила.
И, размахивая освободившимися руками, Василий Петрович пошел в направлении кучки людей, среди которых и впрямь заметил знакомые лица.
Какое-то время подруги стояли молча. А потом Алена спросила:
– Как ты?
– Ничего. Держусь. Сегодня уже лучше, чем вчера было. Знаешь, может, ты и права. И мне действительно не стоило киснуть одной дома. Тут полно народу…
Но окинув взглядом собравшихся, Инга как-то сникла и договорила уже совсем упавшим голосом:
– …И все пришли парами.
Губы у нее снова задрожали очень знакомо. Испугавшись, как бы Инга не разревелась прямо при всех, Алена торопливо переключила ее внимание, сложив цветы вместе и продемонстрировав получившуюся конструкцию Инге.
– Смотри, и впрямь они друг друга дополнили.
Инга посмотрела на букет и промямлила:
– Совсем как мы с Игорем. Он – ветер, я – вода. Нам было хорошо вместе.
– Да ты же постоянно ревела с ним!
– Ну да, он меня часто обижал. Но ведь и хорошее между нами тоже было!
Но Алена не собиралась делать сегодняшний день днем памяти Залесного. У Алены вообще в жизни все было просто. Ушел муж – и скатертью ему дорога. Значит, не очень-то и ценил свою супругу. А во все эти сказочки насчет благородного самоустранения и все такое прочее Алена не верила. Ведь легче всего и впрямь взять и самоустраниться. Лично Алена считала это не благородством, а прямой трусостью и низостью, и была в Залесном крайне разочарована. Мужчина обязан терпеть до последнего, на то он и мужчина. А если уж невмоготу, то нечего было и затевать свадьбу.
Однако Алена не успела высказать свое мнение подруге. Ее отвлекло занятное зрелище. Внезапно перед подругами затормозил ярко-синий «Ягуар» с откидным верхом из чудной светлой кожи. Погода позволяла продемонстрировать все достоинства машины, за рулем которой сидел миловидный юноша. При виде этой машины стоящие у дверей ЗАГСа оживились, а некоторые так и вовсе разразились приветственными криками:
– Жених приехал!
Подруги вздрогнули и изо всех сил вытянули шеи. Им обеим хотелось посмотреть на смельчака, отважившегося повести под венец душеньку Евлалию. К их удивлению, в машине был всего один человек. Женихом оказался шофер машины – стройный и отлично сложенный юноша на вид лет двадцати пяти.
– Какой молодой! Он же ей в сыновья годится! – ахнула Инга.
– Машина-то какая, – пробормотала Алена. – Выпендрежная. А насчет жениха… Может, этому жениху лет пятьдесят, просто он морду себе регулярно полирует. Пошли поближе, разберемся.
И подруги стали переходить набережную, чтобы оказаться рядом с женихом и хорошенько рассмотреть этого симпатягу вблизи. Перейти дорогу им мешали мчащиеся мимо машины. Так что к тому времени, когда подруги оказались у дверей дворца, построенного по чертежам архитектора Красовского еще в конце девятнадцатого века, жених уже скрылся внутри здания. И возможность осуществить задуманное и поглазеть всласть на жениха вблизи Инге с Аленой представилась лишь после того, как все было закончено, подписи в книге регистрации поставлены, и гости потянулись длинной вереницей к молодым с поздравлениями.
Алена поцеловала воздух возле пухлой набеленной и нарумяненной щеки невесты и произнесла традиционные слова о том, как она рада за нее. Но Евлалия лишь рассеянно кивнула ей в ответ и сразу переключила свое внимание на следующих поздравляющих, даже заговорив с кем-то из них. Таким образом, Алена получила возможность уделить чуть больше времени жениху.
Оказавшись перед ним, Алена жадно впилась взглядом в его лицо. Никаких морщин. Живые молодые глаза. Похоже, ему и впрямь нет тридцати, пластические операции тут абсолютно ни при чем.
– Спасибо за то, что пришли! – улыбнулся ей жених, продемонстрировав идеальные зубы.
Он был одет в белоснежный костюм, очень ладно сидящий на его стройной подтянутой фигуре. Плечи у Романа были широкие, спина прямая и ровная, ноги длинные и стройные. Ни один недоброжелатель, случись такому завестись у Романа, не сумел бы найти во внешности этого молодого человека хотя бы один изъян.
Кожа на лице жениха была гладкой и здоровой, покрытой ровным золотистым загаром. Волосы были густыми, волнистыми. Просто какой-то «Мистер идеал», а не человек!
Даже Инга, уж на что она была убита разрывом с Залесным, и та не удержалась и сказала:
– С таким мачо и я бы не отказалась замутить.
К сожалению, их уже подталкивали сзади другие желающие облобызать нового члена семьи Ивашевых. Подругам пришлось отойти в сторону, но и оттуда они продолжили наблюдать за женихом.
– Какие у него пальцы, – жарко шептала Инга. – Длинные, словно у пианиста, и сильные!
Внешность Романа нельзя было назвать рядовой. У него были угольно-черные глаза с очень красивым разрезом, какой бывает у жителей Ближнего Востока. И свои роскошные волосы Роман отрастил почти до лопаток. Сейчас они были стянуты у него в пышный хвост за спиной.
– Не похож он на предпринимателя. Больше уж смахивает на пирата.
– Золотая серьга в ухе, попугай на плече и шляпа с пером – был бы вылитый капитан Блад!
Да уж, от Романа веяло страстью к приключениям, тягой к дальним странам и авантюрам, но никак не стабильностью и размеренностью среднестатистического законопослушного гражданина.
– Настоящий искатель удачи!
Такие люди по-своему бывают привлекательны. Женщин к ним тянет. Но вот надолго ли хватит терпения у Романа? Сколько он выдержит семейный быт? Год? Десять? Что-то подсказывало подругам, что много меньше. Может быть, месяц или даже неделю.
Эти же мысли томили и других гостей.
– Пожалуй, хлебнет еще наша Лалка лиха с таким-то муженьком, – услышали подруги позади себя женский голос.
И, обернувшись, увидели аккуратную дамочку в шляпке, одетую в безупречно сидящее на ней цветастое платье с белым кружевным воротником. И покрой платья, и тончайшее кружево, и шляпка, и особенно обувь и сумочка говорили о том, что дама эта существо материально в высшей степени обеспеченное.
Дама улыбнулась Алене и протянула ей руку:
– Я тетушка Насти – Римма Георгиевна. Наверное, вы слышали обо мне?
Это не был вопрос, скорее, утверждение. Алена мигом вспомнила рассказы Насти о своей тете – родной теще министра. И хотя министром он был не в самом важном министерстве, финансы или оборону зятю пока что не доверяли, но Римма Георгиевна все равно всюду нахваливала своего зятя: уж и семьянин он отличный, и человек прекрасный, и на родню денег никогда не жалеет, а уж в детях своих – трех сыновьях погодках души не чает. Причем, как иной раз случается с недалекими натурами, в своем желании похвалить зятя Римма Георгиевна частенько попадала впросак.
– Младшие-то мальчики у нас в Швейцарии учатся, а старший сын в Англии обитает, тоже учится. В Москву на каникулы к родителям иногда только приезжают. А уж мне, если внуков повидать хочу, самой к ним ехать приходится.
– В Москву?
– Иногда и в Москву. Столицу ребята еще хоть как-то терпят, а уж в Питер или вообще по России они не больно-то любят раскатывать, скучно им тут после Европы кажется.
– Значит, своей страны ваши внуки не знают?
– А зачем им? Они другие страны зато знают. И я вам скажу, много в мире хороших мест есть, там я и вижусь с внуками. Оно и приятнее и мне, и им.
Говоря это, теща министра сама не понимала, какие чувства будит она в своих собеседницах. Уж на что Инга с Аленой были миролюбивы и благорасположены к людям, а и они почувствовали невольное возмущение, поднимающееся у них из глубины души.
А Римма Георгиевна, словно не понимая, что говорит не то, еще и прибавила:
– Да и то сказать, что им тут делать в России-то? Порядка никакого, сплошь нищета и убожество.
Инга отошла в сторонку, опасаясь, что не сдержится и наговорит старухе гадостей. Да и Алена поглядывала на Римму Георгиевну с неудовольствием. Понимает ли она, что мелет? Кому и следить за тем, чтобы страна стала привлекательной, как не ее зятю – министру? А если уж он отправляет жить и учиться своих родных детей от греха подальше в заморские страны, так хоть молчите, не болтайте об этом на всех углах!
Впрочем, тактичность вообще была не в числе сильных сторон характера этой пожилой дамы.
– А вы, наверное, Алена? – произнесла она, словно только что это сообразила.
И когда Алена подтвердила, что да, это она, Римма Георгиевна прибавила с важным видом:
– Племянница рассказывала мне о вас. Рада, что, несмотря на свой возраст, вы еще пытаетесь держать марку.
– Сознаюсь, с годами это делать все трудней, – вздохнула Алена и с фальшивым сочувствием в голосе прибавила: – Вы-то, как я погляжу, уже давно и не пытаетесь?
Шляпка на голове тещи министра возмущенно затряслась. Дама собиралась что-то ответить, как-то отреагировать на нанесенное ей оскорбление, но тут приглашенные радостно загомонили, церемония поздравления закончилась, и вся толпа двинулась вниз по широкой лестнице.
Алена постаралась отойти подальше от разъяренной дамы. Ей было не по себе. Во-первых, она не любила обижать людей, даже если они того заслуживали. А вовторых, в куда большей степени Алену тревожил вопрос: а что, если вообще все гости на свадьбе окажутся под стать этой родственнице? Такими ли уж приятными будут три дня, проведенные в обществе одних лишь самодовольных зазнаек, спешащих в первую очередь похвастаться своими собственными успехами, а всех других, если получится, постараться принизить?
Глава 4
К счастью, во время катания по городу, надо сказать, весьма продолжительного, продлившегося почти три часа, Алена была практически избавлена от общения с другими гостями. Она их видела лишь во время остановок возле какой-нибудь очередной архитектурной достопримечательности города: Медный Всадник, Исаакиевский собор, Дворцовая площадь, Казанский собор, набережная Мойки, канала Грибоедова, Фонтанка, Обводный…
Всюду надо было быстренько сгруппироваться, по настоянию фотографа сделать счастливые лица, а затем двигаться дальше, чтобы успеть посетить все запланированные места.
Последним в списке стал мост Петра Великого. Одному Создателю известно, почему именно этот мост облюбовали в качестве места для поцелуев новобрачные петербуржцы. Но во всякую погоду, в дождь и холод, в ветер, зной и стужу, на этом мосту фотографируются счастливые пары. Смотря по сезону, ежась от холода или изнывая от духоты, но неизменно увертываясь от колес проезжающих мимо них машин, юноши в парадных костюмах и девушки в белоснежных платьях носятся взад и вперед по мосту, пытаясь удержать на пронизывающем ветру на своем месте галстук или фату да еще и сохранить при этом на всех кадрах полагающееся случаю торжественно-счастливое выражение лиц и монументальность своих причесок.
Евлалия и Роман тоже пожелали последовать этой традиции и сделать несколько фотографий на мосту. Однако они захотели запечатлеть для потомков не только самих себя, но и всех гостей. Евлалия со свойственной ей бескомпромиссностью настояла на том, чтобы рядом с ними выстроились также и все родственники.
Тут растерялся даже многоопытный фотограф:
– Как же это? Ведь машины… Час пик…
Но оказалось, что когда у вас в родственниках министр, пусть даже и самый плохонький, такие вопросы решаются на раз-два-три. Один звонок тещи в Москву, оттуда звонок самого министра уже в Смольный, оттуда еще один звонок чиновникам ДПС, и вот уже на мосту дежурят две патрульные машины, готовые по первому взмаху перекрыть движение в обоих направлениях.
– Быстренько, быстренько, все строимся! – подгоняла Евлалия своих гостей. – И так столько времени потеряли. И смотрите мне, чтобы все улыбались. Светка, тебе говорю. Не думай, я видела, как ты на Мойке рожи в кадре строила. Если тут что-нибудь в этом роде отчебучишь, так и знай: в ресторан с нами не поедешь!
Светой звали подругу невесты, которая одновременно служила Евлалии и девочкой для битья. Но пока что невесте было не до мелких пакостей, она загоняла стадо своих гостей на мост. Где-то Алена честолюбие Евлалии даже понимала. Белый день, а мост совершенно пустой. Ни одной машины, лишь в центре стоит толпа нарядно одетых и улыбающихся людей. Впереди жених и невеста. И всем, кто увидит этот снимок, станет ясно: это из-за этих двух счастливчиков было перекрыто всякое движение над Невой.
Да такой кадр соберет сотни или даже тысячи лайков!
Фотограф оказался все же человеком совестливым. Он справился с работой меньше чем за десять минут, несмотря на все усилия Евлалии добиться от него идеального кадра, пусть на это уйдет полчаса или даже час.
Движение было восстановлено, и гудящие машины смогли проехать по мосту.
– Смотрите, они все нам гудят! – восхищалась Римма Георгиевна, маша ручкой машинам. – Лалюшка, это они тебя поздравляют!
Красные, перекошенные от злости лица водителей, опоздавших по вине «Лалюшки» на важные для них встречи, выражали что угодно, но только не радость. И назвать поздравлениями слова, летящие в адрес молодых и их гостей, назвать было трудно.
– Суки!
– Зажрались!
– Чтобы вам пусто было!
Римма Георгиевна приподняла правую бровь, прислушавшись к выкрикам.
– Не пойму, – пробормотала она с недоумением. – Кому это они кричат?
Недоумение дамы было совершенно искренним. Она и впрямь не понимала, почему сердятся проезжающие мимо люди. В самом деле, что за беда, если ее родственнице пришло желание сфотографироваться на мосту вместе со всеми своими гостями? В конце концов, у девочки сегодня праздник, это надо учитывать.
К счастью, мост был последним объектом, где всем предлагалось сфотографироваться. Гости уже изрядно притомились и проголодались за время фотосессии. Пришло время ехать в ресторан. Все снова расселись по машинам и следом за лимузином ярко-розового цвета, в котором ехали новобрачные, отправились обедать.
Куда подевался изумительной красоты «Ягуар», оставленный женихом у дверей Дворца бракосочетания, подруги сказать не брались. Когда они вышли на улицу, машины там уже не было, кто-то отогнал ее в гараж. Зато счастливых жениха и невесту дожидалось длинное и помпезное сооружение, разукрашенное от огромных колес и до самой крыши.
Так получилось, что именно машине друзей выпала честь следовать по пятам за праздничным лимузином. Инга сидела молча, теребила подол своего платья и казалась задумчивой. Но затем она произнесла:
– Какой нарядный цвет!
Алена обрадовалась. Наконец-то подруга выходит из своего ступора!
– Нарядный? – переспросил Ваня. – Да он похож на задницу павиана!
Инга смутилась. И Алена, чтобы приободрить подругу, сказала:
– Зато букет для украшения машины выбрали какой красивый! Кто его купил?
Заказанный на свадьбу лимузин и впрямь был украшен всеми возможными свадебными атрибутами. Пара оплетенных золотой фольгой колец сияла с его крыши, нарядно одетая кукла, примотанная к решетке радиатора, с дико вылупленными пластмассовыми глазами выглядела порядком напуганной, но со своей задачей вестницы счастья справлялась отлично. Да еще в довершение всего перед самым носом водителя спереди на капоте была укреплена огромная корзина, полная самых свежих, чудесной красоты роз.
– Все цветы для свадьбы предоставил жених.
Алена взглянула на мужа. При этих его словах она как раз вспомнила: когда Евлалии дарили цветы, она говорила, что цветами у них в семье ведает Роман, «Ему и отдавайте, он разберется».
– А почему так? – спросила Алена.
– Роман держит оптовую точку, которая торгует срезкой и горшечной культурой.
– Ясно.
– Я перед церемонией побеседовал с Филиппом. Он похвалился, что зять у него шусрый малый. За цветами мотался аж в саму Африку.
– Куда? В Африку?
– Точнее, в Эфиопию. Далековато, конечно, но зато парень наладил контакты, добился бесперебойных поставок и вот теперь торгует цветочками, минуя голландцев, и вообще всю Европу оставил с носом.
– Молодец.
– Филипп тоже так считает. Уж он мне расхвастался про своего зятя, не заткнуть было!
Дальнейший разговор у них не клеился. Инга что-то опять загрустила. Видимо, предвкушала, как за свадебным столом все будут сидеть парами, тосты тоже станут произносить за счастливую новую пару, а она-то будет сидеть без пары. Обидно.
– Инга, а у тебя ведь два приглашения?
– Да. Игорь принес домой два.
– Но раз Игорь не может пойти с тобой на свадьбу, можно по второму приглашению пойдет Ваня?
Инга растерялась и взглянула на Василия Петровича. Что он скажет?
– Я не против, – отозвался тот.
Зато у Вани возник вопрос:
– Но как на это дело посмотрят Ивашевы? Что-то я не заметил, что у них вместе с собой принято сажать за стол прислугу.
– Ваня, ты это оставь, пожалуйста! Ты начальник моей охраны. Если я решил, что тебе необходимо быть сегодня в ресторане, значит, ты там будешь. И никакой Ивашев мне в этом не указ.
На том и порешили. Впрочем, никто из гостей и внимания не обратил на Ваню, когда он вместе с остальными поднялся в ресторан. За время прогулки по городу гости до такой степени оголодали, что теперь могли думать только о дожидающемся их в ресторане угощении. Взволнованно гомоня, все потянулись в банкетный зал, где стояли накрытые белоснежными льняными скатертями и украшенные многочисленными цветочными гирляндами столы, которые буквально ломились от самых изысканных закусок. Морепродукты, икра, балыки. Соленья, копченья, сыры. Зелень, овощи, оливки. В принципе, если просто произнести это, то вроде бы и ничего особенного. Вот только морепродукты были представлены самыми разнообразными ракообразными, начиная от гигантских тигровых креветок и заканчивая огромными лангустами. Только черной икры было целых три вида – осетровая, стерляди и белужья. Столько же красной – кеты, форели и семги. Также эти рыбы были представлены в виде горячих и холодных копчений, маринадов и закусок.
Что касается помидоров и закуски из баклажанов, то такой вкус Алена пробовала лишь на знойном юге, где эти красненькие и синенькие росли в хорошо удобренном огороде ее бабушки. А уж маслины были такого размера, что Инга сначала сослепу и не разобрала, что это такое, и долго щурилась, пытаясь понять, что же за диковинный фрукт маслянисто поблескивает черным бочком у нее перед носом. Слива? Но почему подана не ко времени да и лежит рядом с соленьями?
Не успели гости утолить голод холодными закусками, вынесли горячие – жульен из белых грибов, мясные, рыбные пироги, пирожки, консоме и теплые улитки, которые полагалось поливать лимонным соком. Алена с Василием Петровичем от улиток отказались, а вот остальные гости, что молодые, что старые, активно на них налегали.
– А ты чего не ешь? – спросила сидевшая по соседству женщина у Алены.
Выглядела она неплохо – светлые волосы, аккуратная стрижка, со вкусом сделанный макияж. Вот только говор у нее был простецкий. Да и толстые красные пальцы, усыпанные разнокалиберными кольцами, тоже говорили о том, что этой женщине приходится тяжким трудом добывать себе хлеб насущный. Она выделялась среди прочих гостей, которые хорошо знали друг друга и общались на равных. Эта же чувствовала себя бедной родственницей, ни с кем толком не знакомой, и прибилась потому к Алене.
Сама Алена этому даже не удивилась. К ней еще со школы всегда прибивались такие вот бедолаги, которых гнали все остальные.
– Так чего, улитки не будешь?
– Нет, мне не очень нравится их вкус.
Это было еще мягко сказано. Вкус улиток Алене не нравился категорически.
– Ну, ты даешь! Весь мир от улиток прямо тащится, а ей не нравится!
– И пусть тащится, – отозвалась Алена. – В Европе еще в Средние века люди привыкли всякую дрянь с голодухи трескать, вот и трещат теперь на весь мир, как это вкусно. А у нас на Руси люди всегда нормальную еду ели, которая в рекламе не нуждалась, сама по себе вкусной и здоровой была.
Но женщина не успокаивалась. Она твердо вознамерилась накормить понравившуюся ей Алену улитками.
– Ешь, говорят, что для этого самого улитки очень полезны.
И женщина подмигнула Алене. Мол, сама знаешь, для чего этого! Но Алена и после этого не поддалась.
– Во-первых, у меня с этим самым все в порядке. А вовторых…
Алена хотела женщине посоветовать отстать от нее, но в этот момент зазвучал очередной тост за новобрачных. И сияющая от счастья Евлалия, которую буквально распирало от избытка чувств, того и гляди платье по швам треснет, вцепилась в своего жениха. Роман выглядел по сравнению с невестой совсем тощеньким. И из ее мощных объятий он вышел каким-то помятым.
– Вишь, чего моя племяшка со своим-то делает! – восхитилась женщина. – Небось у Фильки денег много, он в девку этих улиток десятками пихает. То-то она на мужиков-то с детства у него кидается.
– Откуда вы знаете?
– Не чужие мы, чай. Я Лалку в роддом еще ездила получать.
– Так вы сестра Фила?
– Не-а, – помотала головой женщина.
– Но вы сказали, что Евлалия – ваша племянница?
– Правильно.
– Так чья же вы сестра?
– Настюхина я сестренка.
И, неожиданно икнув, добавила:
– Младшая.
Алена с сомнением покосилась на свою новую знакомую. Что-то она не могла припомнить, чтобы у Насти была родная сестра. Да еще такая. От женщины за три версты веяло дешевой столовкой. Да, платье на ней было приличное, из тафты бирюзового цвета, оно было украшено многочисленными жемчужинами. Но вот нашитая бирка выдавала, что платье недавно из химчистки, значит, далеко не новое. А уж золотишко, которым так щедро обвешалась эта мадам, было таким дешевым, что лучше бы она вообще явилась без него или ограничилась скромной ниткой жемчуга. Кстати, жемчуг на шее у дамы был совсем даже неплохой, но вот остальные украшения…
И это снова вызывало у Алены недоумение. Что же, Настя родной сестре не могла выдать для мероприятия что-то из своей богатой коллекции ювелирных украшений? Или даже подарить? Впрочем, кто их знает, что за отношения у них в семье. Возможно, Настя со своей сестрой в ссоре. Или вообще, может, сестра Насте двоюродная, то есть кузина? Или вообще троюродная? Что-то не слышала Алена от Насти про существование у нее родной сестры.
Пока Алена глазела на свою соседку, которая морщилась, но трескала улиток одну за другой, не потому, что ей они нравились, а явно для того, чтобы не отстать от других гостей, Алена поняла точно только одно: женщина уже здорово накидалась алкоголем на голодный желудок. Только на глазах у Алены она опрокинула в себя пять рюмок водки. И теперь глаза у женщины блестели пьяным блеском, смех стал развязным, а движения размашистыми. Закончилось тем, что она уронила бокал, снова пьяно икнула и, совсем забыв о достоинстве, полезла за бокалом под стол.
– Стойте, – прошептала Алена. – Для этого же есть официанты!
Куда там, женщина нырнула под стол, причем не фигурально, а буквально. С диким грохотом свалилась со стула! Алена только и успела заметить, что подошвы туфель, на которых почему-то была наклеена бумажная бирка, мелькнули у нее перед носом.
Поднялся небольшой переполох. Василий Петрович и некоторые другие гости мужского пола, а также официанты кинулись поднимать женщину с пола. Совместными усилиями им удалось придать ей вертикальное положение, а потом и снова усадить на стул. Постепенно все разошлись. На стол поставили новый бокал, и вроде бы ничего такого ужасного и не произошло, подумаешь, ну, упал человек со стула, с каждым может случиться.
Но от Алены не укрылся взгляд, который метнула на опростоволосившуюся гостью мать невесты. В этом взгляде Насти было столько неприкрытой ненависти и злобы, что Алене стало ясно без слов: ни о какой родственной симпатии между так называемыми сестрами речи даже не идет. Кто бы ни пригласил эту гостью на свадьбу Евлалии, эо была точно не ее мать.
Настроение у гостьи, побывавшей под столом, сменилось на агрессивно-веселое.
– Накатим еще по одной? – развязным тоном обратилась она к Алене.
И Алена поняла, что женщина избрала ее себе в наперсницы на весь сегодняшний вечер.
– С другими я пить и сама не хочу, рожи их уродские, а с тобой выпью. Ты, как я вижу, хорошая девка и своя в доску!
Алену совсем не обрадовало, что эта особа считает ее своей в доску. Покосившись на мужа, она ожидала, что он выручит ее. Но Василий Петрович был занят разговором с каким-то солидным седовласым дядечкой, который оказался настолько любезен, что молча слушал рассказы Василия Петровича о его замечательном поместье. Эти рассказы могли продолжаться не один час и даже не один день. И Алена поняла, что на помощь мужа рассчитывать ей не приходится.
Инга тоже была занята общением с Ваней, в сторону Алены она даже не смотрела, полагая, что та найдет себе развлечение и сама.
А между тем пьяная гостья вовсю стремилась «дружить» с Аленой.
– Да ты меня послушай, – твердила она ей. – Послушай, как мы с Настюхой раньше неразлейвода были. Это ведь я ее, когда Настюха беременна Лалкой была, в роддом привезла, и обратно тоже я одна ее и встречала.
– А как же Филипп? Он где был?
– Да при чем тут Фил? Он у Настюхи гораздо позже появился.
– Как это? – удивилась Алена. – Евлалия была, а Филиппа не было?
– Ну да, – вытаращилась на нее женщина. – А что такого?
– Так он же родной отец Евлалии.
– Нет, не родной, – помотала головой женщина. – Он Лалку потом уже удочерил, когда на Настюхе женился.
Вот оно что! Честно говоря, Алена этого не знала. Впрочем, откуда бы ей знать такие подробности из жизни Насти и Филиппа? Филипп был деловым знакомым Василия Петровича, жены тоже общались и подружились между собой. Но все-таки не настолько, чтобы Настя стала делиться с Аленой столь интимными подробностями своей личной жизни.
А вот ее сестра, наоборот, стала.
– Да-а-а… Нагуляла Настюха свою девку. Не замужем была, а брюхата оказалась. Ну, папаша, царствие ему небесное, из дому-то ее и выпер. И кто, ты меня спросишь, ей в то время руку помощи протянул?
– Вы, наверное?
– Угадала! Я! Сама на двух работах надрывалась, а сестричке своей названой и племяшке-мордашке все самое лучшее старалась покупать. И что? Отблагодарила меня Настя?
– Думаю, что нет. Люди редко помнят добро, которое им сделали.
– Во-во! Снова в точку! Настюха, как за своего Фила замуж выскочила, нос совсем задрала. Никого из своей прошлой жизни и знать не хотела. Веришь ли, Евлалия до пятнадцати лет даже и не знала, что у ней родная тетка имеется. Хорошо, что я племяшку из виду не теряла, да как она подросла, смекать кой-чего стала, я глаза Лалке и открыла, какая сука ее мамаша!
– Значит, на свадьбу вас сама Евлалия пригласила?
– Да уж не Настюха! Но племяшка тоже не проста, у Евлалии ко мне свой интерес имеется.
– Какой?
– Очень уж ей про своего родного батю узнать охота.
– А чем ее Филипп не устраивает? Мне всегда казалось, что он души в вашей племяннице не чает.
– Так-то оно так, но ведь человеку всегда большего хочется. Вот племяшку и переклинило, скажи да скажи.
– А вы знаете?
Женщина отвела глаза, отвечать правду ей не хотелось.
– Может, и знаю, – пробормотала она. – А может, и нет. Тебе-то что за корысть об этом спрашивать?
Внезапно глаза у нее стали бешеными, а лицо налилось кровью.
– А-а-а! – страшным голосом закричала она, вскакивая с места. – Поняла! Ух ты, змеюка подколодная!
Алена, признаться, оторопела от такого быстрого перехода из «своей девки» сразу в «змеюку подколодную». Обычно между этими двумя ипостасями одного человека все-таки проходит какое-то время. И даже если учесть количество выпитого этой дамой, все равно получалось как-то очень быстро. Алена искренне не понимала, что могло вызвать такую бурю эмоций у соседки.
– Подсела ко мне, тихоней такой прикинулась, а сама бдит… выведывает! То-то я смотрю, водку не пьет, улиток не жрет, а все разговоры со мной разговаривает!
Женщина кричала на весь ресторан, так что остальные гости были вынуждены прервать веселье и обернулись в их сторону. Как заметила Алена, охрана тоже уже спешила в их направлении. Охранникам велела подойти к ним Настя, которая с напряженным вниманием смотрела на Алену, словно тоже пыталась понять, что же за разговоры такие были у нее с ее сестрой.
– Успокойся! – пыталась утихомирить буянку Алена. – Сядь. Иначе сейчас тебя выведут.
– Сама уйду! – в запале кричала ей женщина. – Чем на такой свадьбе сидеть, где одни гнусные рожи, я лучше пойду!
Она и впрямь бросилась к дверям. Охрана – за ней. Некоторые гости смущенно переглядывались между собой, не зная, как вести себя в подобной ситуации. Но куда большее количество народу радостно заржали. По всем признакам назревала потеха, до которой так охоч русский человек, особенно ежели он малость подвыпьет и настроится посмеяться.
Женщина неслась вдоль столов, навстречу ей протягивали руки, пытаясь остановить. Но никому это не удавалось. Женщина схватила со стола столовый нож и воинственно размахивала теперь им, не разрешая к себе приблизиться и показывая, что намерена защищаться до последнего. Несмотря на то что ресторанный с тупым концом нож даже мягкую рыбу с трудом резал, число охотников скрутить смутьянку значительно сократилось.
Ситуацию спас тот самый обещанный Филиппом умничка Газманов. Он вышел к гостям как раз в этот момент, и первое, что получил вместо ожидаемых аплодисментов, была распаленная дама в бирюзовом платье и жемчугах, врезавшаяся в него со всего размаху. Весь ресторанный зал ахнул и замер, ожидая, что же за этим последует. А последовало следующее: дама подняла голову, узнала Газманова и, взвизгнув, повисла у него на шее. После этого совершенно присмиревшую даму ухватили подоспевшие охранники, и веселье дальше уже пошло своим чередом.
Всеобщий любимец Газманов спел несколько песен и удалился, сопровождаемый бурными овациями. На сцену вышли какие-то музыканты, которых активно приветствовала лишь Евлалия – это были какие-то ее знакомые, которые захотели таким образом поздравить невесту. Ударник, клавишник и солист – мужчины с неприятными сальными волосами и такими же сальными взглядами. Алена заметила, что Роман смотрит на этих музыкантов хоть и с улыбкой, но как-то напряженно.
И тут же Алене вспомнились слухи, которые ходили про Евлалию. О том, что, мол, охоча девка растет до мужского пола, это Алена слышала от Насти еще давно. О том, что ни одного мужика не пропускает, Филипп с горя как-то поведал Василию Петровичу. А о том, что в последнее время возле Евлалии вьются какие-то подозрительные музыканты, с которыми она даже на гастроли ездит, содержит их и все такое прочее, это тоже кто-то из гостей уже успел Алене насплетничать. И сейчас Алена невольно думала: а не с этой ли троицей довелось «гастролировать» невесте?
– Алена, прости, пожалуйста, Наталью за ее дикую выходку.
Отвлекшись от своих мыслей, Алена заметила стоящую рядом с ней Настю.
– Не понимаю, что на нее нашло, – продолжала Настя, явно имея в виду инцидент с дамой в бирюзовом платье.
– Да, ладно, с кем не бывает, – пожала плечами Алена. – Выпила чуток лишнего на радостях, вот ее и развезло.
– Прости.
– За что? Ну, покричала чуток. Не в драку же полезла.
– Она могла и в драку, уж ты мне поверь!
– Ну, в таком случае, мне вообще повезло.
Алена улыбнулась от души, она считала, что инцидент исчерпан, ни к чему снова возвращаться к нему. Но кажется, Настя хотела сказать что-то еще. Она не только не отходила от Алены, но раз за разом повторяла, что Наталья раньше такой не была. Что ее подруга вконец опустилась за эти годы, стала настоящей алкоголичкой. Что если бы не настойчивое требование Евлалии пригласить тетю Натку, сама Настя в жизни бы не пустила сестру на свадьбу дочери.
– Погоди, – перебила ее Алена, – я что-то не поняла, так эта Наталья тебе не сестра?
– Упаси бог от такой сестры! – закатила Настя глаза к потолку. – Она просто моя давняя подруга. Даже не подруга, а так… знакомая. Зря я поддалась на уговоры дочери. Представляешь, она работает поваром в столовке! А в свое время, чтобы подработать немного, даже бралась драить котлы и поддоны.
Алене стало совсем неприятно. Поведение подруги Насти было недопустимым, но сама Настя сейчас вела себя еще хуже.
– Представляешь, котломойка! Ниже падать просто некуда!
Алена возразила:
– Наверное, это было в то время, когда она взяла вас с Евлалией к себе. Ну, после того, как твой отец выгнал тебя из дома, и ты осталась без гроша в кармане, беременная и одна?
Читать бесплатно другие книги:
