Симфония по творениям святителя Димитрия Ростовского Терещенко Татьяна
ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ
Святейшего Патриарха Московского
и всея Руси
АЛЕКСИЯ II
ИНФОРМАЦИОННАЯ ПОДДЕРЖКА:
Интернет- портал «Православная книга России»
А
Будут бояться в последний день и грешные люди, когда Христос, Спаситель наш, придет судить живых и мертвых, ибо в тот час Он пошлет их в ад вечно мучиться; там за разные согрешения им будут и разные муки. Будут они там терпеть и огонь неугасающий, ибо Христос, Спаситель наш, сказал: огонь их не угасает (Мк. 9, 44). В этом огне будут гореть нечистые люди, блудники, прелюбодеи и гневливые за то, что они распалялись то гневом, то похотью.
Будет же там и зима лютая, и грешники, терпя стужу, будут скрежетать своими зубами. Об этом сказал Христос, Спаситель наш, так: Там будет план и скрежет зубов (Лк. 13, 28). Такую лютую зиму будут терпеть те люди, которые немилостивы к убогим, не принимают в свои дома странников, лежащих без крова на гноище и терпящих снег и лютый мороз; таковые и сами будут иметь товарищество с дьяволом и ангелами его, ибо им Христос Бог сказал: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25, 41). Такое товарищество с дьяволом будут иметь и горделивые люди, которые ныне презирают убогих, гнушаются ими и минуют их своими очами.
Будет же там непрестанное движение червей, которые будут не переставая терзать и есть грешных людей, и никогда они не умрут, ибо сказано: червь их не умирает (Мк. 9, 44). Эти черви будут терзать и есть тех людей, которые здесь отнимают что-либо лихоимством у других.
Будет там еще от серного огня и смрад нестерпимый, ибо написано: огонь и сера, и дух бурный – их доля из чаши (Пс. 10, 6). Этот смрад будут терпеть те люди, которые заботятся о том, чтобы сделать себе удовольствие всякими благовонными духами и с усиленным прилежанием ищут для себя всякие благоуханные зелья.
Будет же там тоска великая и такая ужасная, что если бы возможно было умереть, то рады были бы принять смерть в качестве сладости, но никогда не умрут там, ибо написано: люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них (Откр. 9, 6). Будут терпеть такую тоску те люди, которые ныне непрестанно пребывают в веселье, пьянстве и в великой роскоши, с музыкой и танцами, а о Боге не помышляют никогда.
Кроме этого, там будет и тьма внешняя, ибо написано: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю (Мф. 22, 13). Вверженные в эту тьму будут сидеть в ней вечно, видеть лица Божия они никогда не будут. Такую тьму наследуют те, которые не допускают к себе убогих.
Будет там голод, ибо Сам Христос сказал: Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете(Лк. 6,25), – и голод этот будут терпеть те люди, которые в этом веке не питают бедных и убогих. Будет там еще и жажда, ибо Сам Христос сказал: возжаждете (см. Ин. 4,13). Жажду эту будут терпеть те люди, которые здесь не желают напоить жаждущих странников и убогих.
Будет там и теснота великая, ибо ад будет полон грешных людей: одни вверху, другие в середине, а иные на самом дне ада. Как кто насыпает полный мешок монет и завязывает или как кто-либо накладывает полную бочку рыбы и закупоривает ее, так и Бог наполнит весь ад грешными людьми и запрет его, чтобы грешники не могли выйти оттуда. На Страшном Суде, когда Христос Бог наш скажет грешникам: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, – в тот час расступится под грешниками земля, как расступилась некогда под Кореем, Дафаном и Авироном, и тогда все грешники упадут в ад. После этого земля снова сомкнется на прежнем месте, а грешники останутся под землей в аду как бы запертыми в тесном и железном сосуде и не выйдут оттуда вовеки, как говорит и Сам Господь: пойдут сии в муку вечную (Мф. 25, 46).
В эту адскую тесноту будут ввергнуты те, которые здесь отнимают у других что-либо насилием, например вотчины, палаты или дома, и притесняют бедных и сирот; и кто каким образом согрешил, таким и пострадает. Точно так сказал и Соломон: чем кто согрешает, тем и наказывается (Прем.11,17)(1).
В одно время Господь наш явился Своему возлюбленному ученику Иоанну и сказал: не бойся; Я есмъ Первый и Последний, и живый; и был мертв, и имею ключи ада и смерти (Откр. 1, 17–18). Здесь особенного рассуждения заслуживает следующая вещь. Почему Христос Господь не Сам носит ключи вечной жизни и Царства Небесного, но отдал их святому Петру: дам тебе ключи Царства Небесного (Мф. 16, 19); – те же ключи, которыми отверзаются и затворяются ад и смерть, Он стал носить Сам? Имею, – сказал Он, – ключи ада и смерти (Откр. 1, 18).
Неужели Господь наш настолько жесток и немилосерден, что скорее готов погубить человека, нежели спасти, скорее готов отворять для людей врата ада и смерти, нежели жизни и Царства? Но такого нельзя о Нем не только сказать, но и помыслить, ибо Он – Прещедрый и Премилосердный Создатель наш: ибо Он благ, ибо вовек милость Его (Пс. 117, 2). Он исключительно хочет, чтобы все люди спаслись (1 Тим. 2,4), смерти же Он не желает ни одному грешнику, ибо говорит: Разве Я хочу смерти беззаконника?.. Не того ли, чтобы он обратился от путей своих и был жив? (Иез. 18,23). Почему же не говорит Господь: «Имею ключи жизни и Царства Небесного», но: Имею ключи ада и смерти?
Господь наш благоволил так сделать потому же, почему так поступают и некоторые хозяева. Если какой-либо господин видит, что его казначей слишком расточителен, что он слишком часто открывает двери его хранилищ и истощает его казну, тогда он берет от него ключи и держит их у себя. Подобно этому и Господь наш знал нрав человеческий, знал, что люди очень скоры на то, чтобы отверзать смерть и ад, как для себя, так и друг для друга. Себе они отверзают смерть и ад частыми грехопадениями, к которым очень склонны, ибо ни к чему так легко не склоняется человек, как к греху, к которому уже давно привык. Друг другу же люди отверзают двери смерти и ада гневом, яростью и злопамятством, ибо каждый, если что-либо разгневает его, настолько разъяряется в гневе, что бывает готов послать другого и в ад, и на смерть. Разве это не правда?
Господь наш, видя такой недобрый человеческий нрав, берет ключи смерти и ада Себе, Сам их носит и потому-то и говорит: Имею ключи ада и смерти. Этими словами Он говорит как бы следующее: «Грешный человек! По жестокости твоей и непокаянному твоему сердцу ты давно уже собрал гнев на день гнева, уже над шеей твоей смертная коса, уже ад отверзает уста свои, чтобы пожрать тебя, однако Я еще жду твоего обращения и покаяния, не попускаю смерти внезапно умертвить тебя и аду пожрать тебя: ад Я держу заключенным, чтобы не похитил он тебя, чтобы не пожрал тебя: Имею ключи ада и смерти. О человек! Я вижу еще, что ты враждуешь с ближним твоим и желаешь ему зла, а не добра, ты желал бы его тотчас предать смерти и аду, ты проклинаешь его, предаешь анафеме, однако не имеешь такой власти над ним: не даны тебе на то ключи, и не дам Я их тебе. Сам их ношу и никому не даю: Имею ключи ада и смерти.
Благодарим Тебя, Владыка наш, за такое Твое Промышление, за то, что Ты не дал нам тех ключей, как ножа малому дитяти. О, если бы мы имели эти ключи, ключи смерти и ада! Уже давно мы и ближних своих погубили бы, предав их смерти и аду, и сами бы погибли, будучи пожраны смертью и адом (1).
Силен Всесильный Создатель наш Бог хранить нас Сам Собой и без приставления к нам ангельской стражи, слушатели возлюбленные! Силен Владыка наш Сам Собой, не требуя ничьей помощи, управлять жизнью нашей, как и создал нас Сам без помощи Ангелов. Силен, говорю, Сам сохранить нас, как содержащий Сам всю тварь видимую и невидимую, чувственную и духовную. Однако изволил Бог, по неисследимому Своему совету, непостижимой премудрости и бесконечному разуму, создать всемогущей силой Своей горнее и дольнее, Ангелов и людей, и устроить благочинный порядок во всем создании Своем, в явлении Божией Своей силы и Божией Своей премудрости, и чтобы мы славили Его, Создателя нашего, восклицая вместе с псаломником: Велик Господь наш и велика сила Его, и разум Его непостижим. Как величественны дела Твои, Господи! Все премудро Ты сотворил (Пс. 146, 5; 103,24).
Создав всю вселенную, видимую и невидимую, чувственную и духовную, Премудрый Создатель расположил ее в трех изряднейших местах, как бы в трех царствах: превысочайшем, нижайшем и среднем. Самое превысочайшее место – это небо превысокое, называемое небом небес. Оно есть и Престол Божий, место Божественной Его славы, неприступного света, где царствует Сам Царь царей и Господь господей: Бог наш на высоте живущий и на смиренных взирающий (Пс. 112, 5–6). Место нижайшее – это земля, которую Господь дал людям для обитания, согласно Писанию: Превысшее небо – Господу, а землю Он дал сынам человеческим (Пс. ИЗ, 24), – и на которой поставил человека царем, увенчав его славой и честью и покорив ему все. Место среднее – это небеса, находящиеся под высочайшим небом. Он отдал его святым Ангелам, сотворив их, чтобы вечно царствовать в благодати Его, поставив их Властями, Началами, Господствами и другими высокими чинами.
Расположив таким образом всю вселенную на этих трех местах, Господь наш установил такой порядок, чтобы среднее место управлялось высочайшим и нижайшее— средним, то есть управлять Ангелами изволил Сам Бог, а управлять и хранить людей повелел Ангелам: Ангелам Своим Он заповедает о тебе – хранить тебя на всех путях твоих (Пс. 90, 11).
Чем же управляют, что делают в нас святые Ангелы, будучи посредниками между Богом и нами и охраняя нас? Сколько благодеяний, сколько необходимого творят они нам как для души, так и для тела, присутствуя около нас днем и ночью и на всяком месте, – сего невозможно ни сказать, ни исчислить! (2)
Они [Ангелы Хранители наши] приносят молитвы наши, творимые с сокрушением сердечным, пред славой Вышнего Бога, к Божественному Престолу Его, о чем свидетельствует и святой Иоанн в Апокалипсисе, говоря: И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога (Откр. 8, 3–4). Из этого можно видеть, что святые Ангелы возносят наши молитвы к Богу и делают их известными всем прочим предстоящим Богу небесным чинам…
Святые Ангелы Хранители наши пребывают с нами неотступно в путях наших, невидимо сопутствуют нам, охраняя нас во всех путях наших по велению Человеколюбца Бога, в чем проявляется превеликая и неизреченная любовь и милость Его к нам, недостойным рабам Его, как из многих иных неизреченных благодеяний, постоянно являемых нам, так и из того, что Он заповедал Ангелам Своим хранить нас во всех путях наших. Знать, любит нас Господь наш, если имеет о нас такое попечение, что ограждает нас святыми Своими Ангелами, «да ополчением их соблюдаемые и наставляемые достигнем» спасения[1].
Достойные блюстители приставляются к достойным вещам. Знать, и мы достойны в очах Творца нашего, если Он приставил к нам таковых достойных блюстителей, бесплотных и бессмертных духов, жителей небесного града, предстоящих Престолу Божию.
К малым детям обычно приставляются пестуны-хранители, чтобы носить их на руках. Мы малы в очах Владыки нашего, умалены пред Ангелами (Пс. 8, 6), однако мы возлюбленные дети Его: дал нам власть быть чадами Божиими (Ин. 1, 12); И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель (2 Кор. 6, 18). И как к малым детям, Он приставил к нам пестунов и хранителей – святых Ангелов, чтобы носить нас на руках; На руки возьмут тебя, чтобы не преткнулся ты ногою своею о камень (Пс. 90, 12).
Ангелы хранят нас в путях наших, если только мы «идем во благо», как сказал сыну Товия, если не идем к какому-либо злу, если не идем на воровство или прогневание Бога, если идем для доброго дела, с добрым намерением (2).
Сколь много раз хочет пожрать нас невидимый враг зияющими устами своими! Вот ходит он, противник наш диавол… как рыкающий лев, ища, кого поглотить, как говорит апостол (1 Петр. 5, 8), и поглотил бы, если бы Ангел Хранитель не заграждал его пагубные уста (2).
Святые Ангелы Хранители наши пекутся не только о нашем душевном спасении, но и о телесном здравии, изобретают для нас врачевство и исцеляют нас (2).
Кроме святого архистратига Михаила существует шесть наивысших небесных духов ангельского естества, шесть архистратигов подобочестных и подобославных архистратигу Михаилу, ближе всех чинов небесных предстоящих Богу в неприступной Его славе. Вместе с этими шестью святой Михаил седьмой, а в личном седмиричном исчислении он первый. Об этих семи наивысших Ангелах имеется известие в Откровении святого Иоанна Богослова, в главе первой, где сказано следующее: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его (Откр. 1, 4). И еще: я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом (Откр. 8, 2). В книге Товииной один из них говорит: Я – Рафаил, один из семи святых Ангелов, предстоящих пред Господом (Тов. 12,15).
Эти семь Ангелов по именам и по порядку в чине своем исчисляются так:
1) Михаил,
2) Гавриил,
3) Рафаил,
4) Уриил,
5) Салафиил,
6) Иегудиил и
7) Варахиил.
Каждый из них имеет свое особое высшее служение у Господа Бога. Вкратце эти служения изъявляются так:
Михаил – служитель Божественной славы, страж и защитник чести Божией.
Гавриил – служитель Божественной крепости, изъявитель сокровенных таинств Божиих.
Рафаил – служитель Божественных врачеваний, чудесно изливаемых свыше на немощное естество.
Уриил – служитель Божественной любви, свет и огонь, освещающий познанием Бога и воспламеняющий человеческие сердца Божественной любовью.
Салафиил – служитель Божественных молений, всегда молящийся Богу о роде человеческом, поучающий людей усердной, богомысленной и умиленной молитве и возбуждающий к этому.
Иегудиил – служитель Божественных хвалений и исповеданий, помощник в трудах и подвигах, укрепляющий тех, которые в чем-либо трудятся ради славы имени Господня, ходатайствующий и уготовляющий им за это награду у Бога.
Варахиил – служитель Божественных благословений и дарований, посылаемых людям благоутробием Божиим.
Таковы изряднейшие служения семи высших Ангелов и архистратигов. Эти семь ближайших к величию Божию архистратигов управляют по повелению Божию всеми небесными чинами и иерархиями. Не побоимся же седмо-полчищного легиона бесовского и его семи князей злобных, имея защитниками семь архистратигов со всеми Небесными Силами. С нами большая сила, чем с супостатами нашими (2).
В: Когда сотворил Бог Ангелов, прежде ли всех веков?
О: Нет, Он один только по природе Своей пребывал прежде всех веков несозданным, Ангелы же были Им сотворены в определенное время.
В: Кто такие Ангелы и как о них разуметь?
О: Ангелы – это духи бесплотные, невидимые, безгрешные, не сами собой существующие, но созданные Божией благодатью прежде всякого другого творения, переходящие с места на место во мгновение ока.
В: Для чего созданы Ангелы?
О: Ангелы созданы для того, чтобы они воспевали славу Божию и служили Ему, а также для того, чтобы и в этом мире служили людям и были хранителями царств, городов, мест, людей и всякого создания.
В: На сколько чинов они разделяются?
О: На три, и всякий чин, кроме того, разделяется еще на три чина, как-то: в первом – Престолы, Херувимы и Серафимы; во втором – Власти, Господства и Силы; в третьем – Ангелы, Архангелы и Начала.
В: Безгрешны ли они?
О: Как я уже сказал, они безгрешны, но не сами собою, а благодатью Божией, так как не согласились воспротивиться Богу вместе с денницей – светоносцем, потому эту благодать и имеют от Бога, а не по своей природе.
В: Кто такой светоносец?
О: Светоносец был благороднейшим и первейшим Ангелом, который, будучи неблагодарен Богу за Его благодеяния, предпочел любовь к созданию, возлюбив себя больше Творца, т. е. Бога, захотел быть подобен Ему и возгордился, за что со своими единомышленниками был низвергнут с небес до ада, лишен своей природной красоты, причем, однако, естество ангельское осталось при нем, и из светоносца превратился в темного беса и ангела всякой нечистоты, изобретателя беззакония, врага Бога и людей.
В: Может ли этот ангел тьмы покаяться ввиду того, что Бог долготерпелив и многомилостив, не до конца будет гневаться и не во век негодовать (Пс. 102, 8–9)?
О: Благодать Божия никогда вовек не враждует, если увидит кого кающимся, но так как эта благодать покаяния была дарована только человеку ради воплотившегося Христа, а ангелу тьмы не была дарована, то при отсутствии благодати он каяться не может.
В: Почему человеку дарована благодать покаяния, а ангелу тьмы не дарована?
О: Благодать покаяния дарована человеку потому, что он согрешил не сам собой, но по наущению врага, а дьявол согрешил самопроизвольно, без всякого чужого наущения, и, кроме того, в сравнении с человеком имел более высокие дарования и качества.
В: С какого времени Ангелы настолько утверждены в благодати, что уже не могут более грешить?
О: Как я сказал, с того времени, когда они не согласились со светоносцем, у которого благодать и была отнята, а им дана.
В: Не были ли Ангелы миротворцами, т. е. создателями неба, земли и всего мира?
О: Я сказал, что всему Творец – Бог, Ангелы же – слуги Господни. Были, правда, такие еретики, которые Ангелов называли творцами, но эта ересь вместе с ее последователями давно проклята (3).
С утра будь в молитве Серафимом, в делах – Херувимом, в обхождении – Ангелом (3).
Таков и должен быть у нас Первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников (Евр. 7, 26).
Эти слова были сказаны некогда апостолом Павлом о Самом Христе, Первосвященнике Великом, прошедшем небеса (Евр. 4, 14), ныне же употребляются в Церкви Христовой в дни памяти Его архиереев. Ибо архиереи – это образ Христа на земле, уподобляющиеся Ему не только саном и властью, но и жизнью угождающие Ему, насколько кто может (2).
Архиерейский сан уподоблен в Божественном Писании небесным светилам. Так, Сирах о ветхозаконном архиерее Симоне говорит: Как утренняя звезда среди облаков, как полная луна… как солнце, сияющее над храмом Всевышнего (Сир. 50, 6–7). О новоблагодатных же архиереях Сам Господь говорит в Евангелии: Вы – свет мира (как небесные светила, озаряющие мир), так да светит свет ваш пред людьми (Мф. 5, 14,16).
Христова Церковь на земле есть как бы небо, ибо как на небе живет Бог, окружаемый Ангелами, так и на земле Он живет в Церкви Своей, прославляемый людьми, как говорит Давид: Господь во храме святом Своем. Бог посреди людей Своих; хвала Ему в собрании преподобных (Пс. 10, 3; 149,1). И как небо украшено и сияет своими светилами, так и Церковь сияет своими светилами – своими пастырями и учителями, из которых одни сияют как звезды, другие как луна, а иные как солнце, каждый соответственно чину, чести и званию и по мере своего совершенства в добродетельной жизни и духовной мудрости.
Светила небесные, поставленные устроением Божиим на безмерной высоте, далеко отстоят от земли, – и архиереи занимают на церковном небе не низкое, а высочайшее место, будучи образами Сына Божия, и премного отличаются от своих подчиненных святыней и властью. Ибо те, которые управляются архиереем, – овцы, а архиерей – пастырь. Те чада, а он отец, те ученики, а он учитель, те люди, а он Ангел по своей чистой и святой жизни.
Светила небесные – это как бы очи неба, взирающие на всех, сияющие одинаково для добрых и злых (ср. Мф. 5, 45), – и архиереи также как бы очи церковные, бодрственно и неусыпно взирающие на вверенное им стадо, видящие нужды и немощи всех и одинаково заботящиеся о спасении всех, как добрых, так и злых. Ибо они, по слову апостола, пекутся о душах человеческих, как обязанные дать отчет (Евр. 13, 17).
Светила небесные хотя очень велики, ибо каждое из них по величине своей не только равно, но и превосходит землю, однако по причине далекого расстояния кажутся очам нашим малыми. Подобным образом и лица духовного чина в очах горделивых мирян, далеко отстоящих от богоугождения, кажутся малыми, вменяются ни во что, хотя многие из них велики пред Богом и их недостоин мир.
Светила небесные, когда мы смотрим на них, кажутся стоящими на одном месте, тогда как они в своем непостижимом течении движутся днем и ночью и в двадцать четыре часа обходят весь великий круг небесный, и не устают. Подобно этому и пастыри церковные, трудясь непрестанно и неуклонно в своем звании, должны идти путем, установленным для них Законом Божиим, согласно словам псалмопевца: По пути заповедей Твоих я шел, когда Ты расширил сердце мое (Пс. 118, 32), – и подобно тем, о которых говорит пророк Исаия: надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут (Ис. 40, 31).
Светила небесные светят жителям земли и согревают их. Подобным образом и должность архиереев заключается в том, чтобы светить всем добрыми делами своими и согревать любовью. И как свет небесных светил, проходя по скверным местам земным, не оскверняется, так и врачующий архиерей, связывающий и разрешающий грехи человеческие, носящий немощи немощных, должен осторожно сохранять себя от греховного повреждения, чтобы, исцеляя язвы и нагноения других, не повредить самому себе, чтобы, омывая других, не оскверниться самому, наставляя других, не уклониться с пути правого, проповедуя другим, самому не сделаться негодным. Соблюдая же себя чистым от греховных пороков, он воистину становится отделенным от грешников, хотя и живет на земле вместе с грешниками, подобно лучам небесных светил, проходящим через земные скверны и нисколько не оскверняющимся (2).
Может быть, кто-либо скажет, что апостол Павел не похулил желающих архиерейства, ибо говорит: если кто епископства желает, доброго дела желает (1 Тим. 3,1), – следовательно, желание епископства не является постыдным желанием. Говорящий так пусть внемлет последним словам апостола: доброго дела желает. Дела желает, а не власти; труда, а не почета; забот, а не насыщения. Апостол хвалит желание, ибо сан святительства учрежден Господом на земле не для покоя и удовольствия, но для того, чтобы святитель всегда нес на себе величайшие труды, заботясь о спасении всех, не для собирания богатств, а для питания алчущих и одеяния нагих, ибо достояние церковное – достояние нищих. Не для того нужно быть архиереем, чтобы величаться и важничать, будучи почитаемым всеми, а для того, чтобы всегда и нелицемерно являть собой образ Христова смирения, чтобы быть поборником истины, не обижаясь, не взирая на лица, всегда быть готовым положить душу свою за Христа и Христову Церковь.
Апостол именно потому не похулил желающих епископства, что в те апостольские времена за епископством следовало мученичество, и как из апостолов, так и из епископов мало кто умер своей смертью, но весьма многие скончались в мученичестве. Ибо нечестивые мучители прежде всего искали епископов и учителей христианских, как предводителей, и потому если кто желал епископства, тот желал вместе и мученичества, желал бесчестия, оплевания, заушения и ран, а не гордого превозношения и почестей. Потому-то в те времена желавший епископства желал доброго дела.
Ныне же ищущий епископского сана должен бояться, чтобы, приняв на себя попечение о спасении других, не погубить свою душу (2).
Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте (1 Тим. 4, 12). Мы же, слушая эти апостольские слова, думаем, что архиерею повелевается иметь житие вместе со словом и слово с житием, ибо сказано: будь образцом в слове, в житии. Словом – чтобы учить, житием – чтобы на деле показывать то, чему поучает пасомых.
Нехорошо архиерею не иметь в устах своих слова, называться учителем и не учить, носить на мантии «источники», а из уст не источать источников учения, именоваться пастырем, а не предлагать пастбища овцам своим, носить на себе чин апостольский, а не благовествовать по-апостольски. О таких пастырях святой апостол Павел говорит: горе мне, если не благовествую (1 Кор. 9, 16).
Но еще горше архиерею не иметь доброго жития, взирая на которое люди получали бы пользу от него. Ибо если может принести много пользы слово учительное, исходящее из уст архиерейских, то еще более всем может принести пользы его добрая жизнь, так как глас дела звучит сильнее, чем глас слова. Слово слышно только предстоящим, дело же проповедуется до концов земных. Пусть носишь ты на языке своем мед сладкоголосия, но если в сердце имеешь желчь грехолюбия, слово твое будет недейственным, подобно грому без дождя, бывающему в облаках. Какая польза от этого грома облачного, если нет дождя, изливающегося на жаждущую землю? Какое умиление душам от гласа учителя, если он не приносит им пользы самим делом?
Говорящий доброе, а делающий злое более соблазнит, чем научит, и от всякого услышит притчу: врач, исцели самого себя (см. Лк. 4, 23). Сам Бог говорит грешнику: зачем ты проповедуешь уставы Мои и содержишь завет Мой в устах своих? Ведь ты возненавидел наставление и поверг слова Мои назад(Пс. 49, 16–17). Посему и святителю подобает иметь вместе и слово, и житие, чтобы быть для взирающих на него светлым образом, подобно солнцу, сияющему на небе.
Солнце освещает с небесной высоты мир лучами своими, а архиерей светит пастве своей образом добрых дел. И пока солнце сияет с неба, озаряя день, все люди работают, каждый трудится над делом своим, но когда оно познает запад свой (Пс. 103, 19), всякий направляется ко сну и бездействию. Подобным образом и здесь: пока архиерей являет себя в богоугождении, подает пример стаду своему, до тех пор и овцы словесные, взирающие на него, стремятся к деланию заповедей Божиих. Если же он не светит собой, и особенно если затемнит себя неугождением Богу и нерадением, то кто не вознерадит о своем исправлении! Ибо если, по евангельскому изречению, свет может сделаться тьмой (см. Мф. 16, 23), то не тем ли более тьма? (2)
Б
Святой апостол Иаков вопиет к богатым: Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас. Богатство ваше сгнило, и одежды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь (Иак. 5,1–3). О нищих же и убогих тот же апостол говорит: Послушайте, братия мои возлюбленные: не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?( Иак. 2,5).
Слыша сие, вы, убогие люди, нищие, бедные, скудные, притесняемые богатыми, благодарите Владыку Христа, приготовившего вам после кончины вашей лоно Авраамово – райские блага и Царство Небесное. Терпите же здесь с благодарностью всякие бедствия, всякие притеснения и обиды, ожидая получить от Господа милость в той жизни. Там нищета ваша превратится в богатство, воздыхание ваше в веселье, а слезы в радость вечную, и правежи[2], которые вы здесь терпите, там превратятся вам в венец мученический, и вы будете царствовать со Христом вечно (1).
Вспомню тех бедных людей, о которых когда-то говорил и святой пророк Михей, кожа которых ободрана неправедными судьями, кости истолчены и тело раздроблено, как съедобное мясо (см. Мих. 3,2–3).
О люди, страдающие в подобных бедствиях! В вас ныне обитает Христос, как в Своих членах, если только вы терпите с благодарением. Вы – новые мученики последних времен. Так страдал и святой великомученик Георгий, который был нечестивым царем убит за Христа. Вам сплетаются венцы небесные, только не изнемогайте в терпении, но взирайте на страдания Господа своего, пострадавшего за нас еще больше, благодарите Его за все и положитесь во всем на Его святую волю, говоря: «Да будет воля Твоя, Господи», – а Господь со Своей любовью хотя и невидимо, но всегда будет среди вас. Итак, вот где Он.
Господь любит плачущих – вы же всегда в слезах. Итак, в вас Он живет: здесь Он.
Любит Господь алчущих и жаждущих, а у вас и питья, и еды мало, а у иных нет и половины хлеба; значит, Он в вас обитает. Здесь Он.
Любит Господь и невинно страдающих, а ваши страдания и исчислить трудно: одни избиты до крови, другие расправой измучены так, что в ином уже едва и душа в теле держится. Значит, в вас вселяется Господь. Он, видя страдание ваше, готовит за них радость вечную. Здесь Он.
О новые страдальцы, страстотерпцы и мученики! Мало вас и увещеваю, не изнемогайте в терпении, но благодарите Христа своего. Он же придет по воскресении Своем в гости к вам, и не только в гости, но даже в неразлучное пребывание с вами, ибо о каждом из вас говорится в Евангелии: Мы (Я и Отец) придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23). В вас Христос и есть, и будет, а вы скажите: Аминь (1).
Еще и то знай, возлюбленный, что во всех бедах, скорбях, печалях и искушениях немалая отрада бывает от того, чтобы во всем положиться на волю Господню, которая есть естественно благая, хотящая нам всегда добра и все устрояющая на нашу пользу. Ибо что ни устраивает Он с нами, хотя и кажется нам неприятным, однако все к лучшему. Вот и виноградарь, очищая сад, хотя режет розги, однако, не повреждает этим дерева или винограда, но даже делает его еще более плодоносным: Всякую, – сказано, – ветвь, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода (Ин. 15, 2). Так и Бог попускает на нас беды не во вред нам, но чтобы обогатить нас духовными плодами, и когда Он видит, что мы терпим и повинуемся Его изволению, тогда Он бедствие превращает в благополучие и скорбь в радование. Поэтому возложим все на Его святую волю, говоря: устрой со мной все, как хочешь, да совершится на мне Твоя святая воля (3).
Здесь мы спросим так: кто бы был на свете настолько безумным, чтобы его поистине безгрешно можно было назвать безумным? Я думаю, что книжные люди, проходящие только внешним образом философию, скажут о некнижном и неграмотном: «Это простак и невежда». Художники, искусные в своих делах и славные в своем художестве, о людях, не знающих такого же художества, скажут так: «Не умеет он ничего». Люди коварные, пронырливые, умеющие из неправды сделать правду и наоборот, видя незлобивого сердцем и простого человека, скажут: «Глупец он».
О люди! Не верю я вам. Посмотрите между собой: достаточно безумных вы найдете среди вас самих. О философах апостол говорит так: называя себя мудрыми, обезумели (Рим. 1,22). Художникам некто из Патерика говорит следующее: «Дело ваше для вас – настоящее дело, а дело Божие, как пустое дело». А ведь Сам Христос, заступаясь перед коварными за незлобивых и простосердечных людей, призывает их к Себе. Незлобивые, – сказано, – и праведные объединились со Мною (Пс. 24, 21). Отзовись же свыше и ты, святая правда, говоря: лживы сыны человеческие в неправильных весах (Пс. 61, 10).
Но как же быть? Кто на свете поистине безумен? Некто из богомысленных так говорит другу своему: «Если ты все знаешь, а Бога не знаешь, то ты ничего не знаешь; если же ты ничего не знаешь, Бога же знаешь, то ты все знаешь». Или, проще говоря: если бы ты прошел всю внешнюю мудрость, всякую науку и всякое художество, но не знаешь Бога и ленишься угождать Ему, то ты ничего не знаешь, ты простак, ты глуп; если же ты не знаешь ни одной из земных мудростей, но Бога знаешь и угождаешь Ему неленостно, то ты премудр.
Посмотрим же теперь, как мудр тот, кто угождает Богу, и как прост и невежественен тот, кто не умеет угождать Богу.
Святой Каллист со слов святого Иоанна Златоуста в одном из воскресных слов говорит так: «Всякий грех – это безумие, и всякий грешник – безумец». Этот святой еще яснее показывает, кто безумен. Грешник, притом грешник нераскаянный, не желающий обратиться к Богу, но впадающий во все большие и тяжкие грехи, согласно написанному у Соломона, когда впадет нечестивый в глубину зол, то вознерадеет, такой грешник поистине безумен. Почему же он безумен? Потому что знать о смерти, знать о Страшном Суде и геенском наказании и всего этого не бояться – это крайнее безумие. Кроме того, слышать о Небесном Царствии, о вечном воздаянии, уготованном для любящих Бога, и не желать всего этого, – вот крайняя степень глупости, и поэтому такой грешник поистине безумный (1).
Всякий нераскаянный грешник безумен, не имеет разума.
Ум или разум в человеке – это одна светлая свеча, разгоняющая темноту неведения, и показывающая, что есть доброе, а что злое, и всегда на светлый путь заповедей Божиих наставляющая. Когда же человек, не послушав доброго, внутри просвещающего его разума, уклонится по злой воле своей, ибо прилежит человеку помышление на зло от юности его (см. Быт. 8, 21), и пойдет по своим похотям, творя неподобное (хоть и знает, по свидетельству разума своего, что смертно согрешать – это зло, за него казнен он должен быть вечно, но небрежет о том и не радеет о грехе своем), тогда исступает из ума человек, губит разум и, как безумный, блуждает в темноте буйства своего.
О таковых говорит псалмопевец: Не познали. Не уразумели. Во тьме ходят (Пс. 81, 5). И святой Каллист: «Воистину, не имеют светлости Божественного разума в злобе и бесчинии живущие, ибо как солнечные лучи закрываются темными облаками, так ум наш, в душе, как в полудни, ясно светящий, потемняется буйством, а буйство какое большее, чем грех?» Так и Златоустый говорит: «Ничего нет злее греха».
Творит безумными он и прежде великих разумом. Премудр был Соломон, но сколь обезумился, служа греху? И иных немало премудрых погибло из-за грехов. Молить прилежно подобает Господа, дабы, отогнав от нас буйство греховное, просветил наш ум светом разума святого Евангелия.
Господи, вразуми меня, и я буду поучаться в законе Твоем и хранить его всем сердцем моим (Пс. 118, 34). Благости, наказанию и разуму научи меня (3).
Всякому греху всегда предшествует безумие, добродетели же и благодеянию – разум. Никогда не дарует безумие человеку покоя и совершенного утешения, если сам правый разум не упокоит и своим просвещением не утешит душу. Ибо как слепой не может иметь покоя до тех пор, пока не увидит света, так и безумный, пока не придет в разум (3).
Страшно даже одно воспоминание о темнообразных бесах, вид которых ужаснее всякой муки (1).
Как мы можем устоять против беса, когда сила его крепка, природа же наша страстна, а сила наша немощна? Если бы Господь не был среди нас, то кто мог бы сохранить себя целым от врага и человекоубийцы? (1)
Всякий, кто хочет изгнать от себя семиглавого и многообразного беса, должен нести многие подвиги добродетелей, но… не без твердой веры, не без стойкой борьбы со страстями, не без особенной благодати Божией, которая дается усердно ищущим Бога и истинно любящим Его. Без них, а в особенности без присутствия Божия, невозможно избавиться от греховного, многообразного беснования (1).
Слава Богу и по Бозе Богородице, избавляющей людей от мучительства бесовского! Но берегись, человек, да не будет последнее хуже первого, ибо возвращается дьявол, взяв с собою семь других духов, злейших себя (Мф. 12, 45), то есть семь грехов смертных: духа гордости, духа сребролюбия, духа нечистоты, духа зависти, духа чревобесия, духа гнева, духа лености, – которые не покаявшегося человека злее беса мучают и не временно, но навечно ввергнут его в огонь неугасаемый. А чтобы не вошли они в тебя, пусть будет безводное место, где бы не обрел вместилища себе лютый дух, ибо ходит он по безводным местам, ища покоя, и не находит (Мф. 12,43).
Что такое безводное место? Святой Григорий понимает здесь сердца праведных, которые умерщвлением плоти страсти плотские иссушают. Не обретает в них дьявол покоя, ибо свободны они от злых дел, что болотом именуются у святых Афанасия и Феодорита, толкующих псаломские слова погряз в глубокой тине (Пс. 68, 3), то есть в делах злых, ибо, как свинья в кале тинном валяться хочет, так и дьявол болота грехов наших желает. Но, чтобы не обрел проклятый в нас места, требуется иссушить греховное болото умерщвлением, и особенно страхом и любовью Божией; противиться ему должны, дабы убежал от нас (3).
Помни, что всякий раз, когда ты своим плотским похотям без опасения в чем-либо иногда попускал, то кроме великой скорби и печали ничего потом не имел, ибо совершаемое без разума и рассмотрения не может не приносить скорби и печали и великого раскаяния для души. Итак, никогда ни в чем не будь беспечен, но во всем всегда поступай с опасением, ибо ты на брани мира сего находишься с плотью, с бесами, а не в покое; в странствованиях многомятежного века сего, а не в доме; в юдоли плачевной, а не в радости и беспечалии. Помни всегда о грядущем времени и наступающем часе, и ни в какой день не будь беспечным и неосмотрительным (3).
Думаю, что много раз, не однажды, ты сладость плотскую испытал. Знаешь, что всякая плотская сладость приносит тяжесть, всякое земное утешение влечет с собой горесть, однако всегда забвением прельщаешься. Тогда только раскаиваешься, когда горесть и тяжесть их испытаешь, а когда горесть пройдет, тогда опять на то же, как пес на свою блевотину (см. 2 Петр. 2, 22), бессловесно обращаешься. Это есть действие твоего бесчувствия и слепоты (3).
Как сможешь что-либо богоугодное сотворить, с Богом в желании не соединяясь и во славу его ничего не творя? Если бы что и казалось благим, не с Богом сотворенное, то не благо это, ибо не с Богом и не во славу Его сотворено. Многие от себя думают творить что-либо благое, но Господь этого не принимает, ибо не с Богом и не во славу Божию. Всякое благое дело не может быть благим, если не с Господом, и злое не может быть злым, если не помимо Господа, ибо Он всему благому начало и конец бесконечный (3).
Человек же, из которого вышли бесы, просил Его, чтобы быть с Ним (Лк. 8,38).
Желание неотступного пребывания со Христом является ясным признаком благодарности. Благодарен был тот муж, из которого Господь изгнал бесовский легион. Сидя около ног Иисусовых одетым и разумным, он думал про себя, говоря: что воздам Господу моему, безвозмездному Врачу моему? Чем отплачу Благодетелю моему? Как отблагодарю и что принесу? Принесу я Ему себя самого, отдам Ему в вечное рабство себя самого, пребуду при Нем, усердно и верно служа Ему, пока я живу, до смерти моей не отступая от Него никуда и не удаляясь от Него даже на короткое время. Господи, прими меня, чтобы я был с Тобою, чтобы я следовал за Тобою всюду, куда бы Ты ни пошел: просил Его, чтобы быть с Ним.
Благодарность – это страж всех прочих добродетелей, и как плоды сада или виноградника, при которых стоит бодрствующий страж, не обкрадываются и не расхищаются, так и добродетели, оберегаемые благодарностью, пребывают целыми от душевного или невидимого вора и хищника. Святой апостол, собрав добродетели в одно место, как колосья в сноп, и связав их любовью, приставил стражем благодарность, говоря так: Облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисходя друг другу и прощая взаимно, – это будут колосья, собранные в сноп. Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства, – это приставленный страж, который бережет сноп, чтобы его не похитил какой-либо вор. Где нет этого стража, там духовное богатство расхищается (Кол. 3,12–14).
Для подтверждения этой истины здесь следует снова вспомнить Иуду. Он имел, как сказано, большое духовное богатство, ибо Господь еще прежде Своих вольных страданий ничем его не обделил сравнительно с прочими апостолами, когда Своих двенадцать учеников по двое посылал на проповедь (см. Мк. 6,7). Все те дарования, которые Он дал Петру, Андрею, Иакову, Иоанну и прочим апостолам, – все эти дарования Он дал и Иуде. Всем вообще Он дал власть изгонять нечистых духов и исцелять всякий недуг и всякую болезнь. Ко всем вообще Он сказал: больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте (Мф. 10,8). В этом же числе был и Иуда, согласно Евангелию: Двенадцати же Апостолов имена суть сии: первый Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, и прочие по именам их, наконец, и Иуда Искариот, который и предал Его (Мф. 10,2–4).
Этих двенадцать послал Иисус, заповедав им, говоря: больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте (Мф. 10, 8); следовательно, и Иуда имел от Христа те же дарования и благодатью Христовой творил такие же чудеса, какие творили и прочие апостолы: исцелял больных, очищал прокаженных, воскрешал мертвых и изгонял бесов. Чего же ему еще недоставало? Недоставало ему бодрствующего стража, недоставало благодарности, которая сохранила бы в целости то духовное Иудино сокровище. Поскольку же он оказался неблагодарным за все те Божии дарования, то все их он потерял в один час и невидимые воры расхитили их.
Святой Златоуст, смотря на Тайную вечерю, разбирая Иудины намерения и держа в уме евангельские слова: Он (Иуда), приняв кусок, тотчас вышел (Ин. 3, 30), – размышляет об этом, говоря, что «когда Иуда причастился последней вечери в ту последнюю ночь вместе со всеми возлежащими, то он сам, встав, ушел. Этому подражают те, которые уходят прежде последнего благодарения, то есть прежде последнего церковного отпуста. Ведь если бы Иуда не вышел, то он не сделался бы предателем».
Мы же внемлем следующим словам: «Иуда не сделался бы предателем, если бы не вышел прежде благодарения», если бы с прочими апостолами он подождал последнего благодарения. Итак, здесь этот учитель вселенский, святой Златоуст, всю вину погубления духовных Иудиных сокровищ полагает в том, что Иуда предатель, будучи неблагодарным за столь многие благодеяния Христовы, оказанные ему, не захотел и на последней вечери подождать благодарения, но вышел прежде всех. Если бы он подождал, то это самое благодарение, подобно некоему бодрствующему стражу, предохранило бы его от предательства и сохранило бы в целости его духовное богатство. Если бы он не вышел прежде благодарения, то не сделался бы предателем.
Что же касается того, каким стражем духовных и вместе вещественных сокровищ является благодарность, то это мы увидим на примере прекрасного Иосифа. Этого целомудренного юношу одарили и обогатили премногими благодеяниями двое великих благодетелей: Бог и человек. Бог обогатил его духовными дарами, чистотой, целомудрием и другими приличествующими душе добродетелями. Человек же, египетский военачальник Пентефрий, обогатил его внешними дарами, вручив ему весь свой дом и все свое имущество. Душевный же враг и вор, позавидовав, захотел все это у него украсть, похитить, и с этой целью он научил госпожу его, жену Пентефриеву, соблазнить Иосифа на грех, которым бы он и Бога прогневал, и господина своего оскорбил, лишился бы милости и благодати Божией и человеческой, погубил бы духовное богатство и потерял бы вещественное.
Посмотрим же, что отвечает добрый юноша на женские соблазны. Вот господин мой, все мне отдав в руки, ничего не знает в доме своем, и нет ничего, что бы не было в моей власти или чего он не вручил мне, кроме тебя, потому что ты жена ему: как же я сделаю это зло (см. Быт. 39, 8–9)?
Святой Григорий, рассуждая об этих его словах, говорит: «Блага, которые получил, он тотчас привел на ум и этим победил зло, угнетавшее его. Он вспомнил заветы благодарности и сломил силу находящего на него греха».
Во время самой греховной борьбы, когда целомудренный Иосиф, с одной стороны, был увлекаем скверной женой, а с другой – был поощряем на грех естественной похотью, когда он уже стоял посреди сетей у пленительницы, тогда он помыслил в уме своем, как он может за добро отплатить злом, и сказал устами: как сделаю это зло? Этим он тотчас разрушил прелести пленительницы и естественную потребность, прогнал душевного вора и хищника, сохранил в целости добродетельное богатство. Бога не прогневал и господина своего не оскорбил. Смотри, каков страх всех добродетелей – благодарность.
Благодарен был за благодеяния Господни и нынешний евангельский муж, из которого вышли бесы, прогнанные силой Христовой, ибо он просил Господа, чтобы быть с Ним. Хотя Господь и не изволил иметь его в числе тех, которые следовали за Ним, ибо отпустил его, однако же тот человек не забыл благодеяний своего Благодетеля: он пошел по всему городу, проповедуя о том, что сделал для него Иисус. Поистине, несомненно то, что муж этот обогатился духовными и нерасхитимыми сокровищами: он за свою благодарность сподобился проповеднического дара. Мы же обратим внимание на тот признак его признательности, что в знак благодарности он хотел всегда быть со Христом: просил Его, чтобы быть с Ним, и скажем себе так: ничем иным нельзя отблагодарить Господа Бога, Создателя и Искупителя нашего, Который всегда оказывает нам неисчислимые благодеяния, как только тем, чтобы усердствовать и по силе своей стараться неотступно и всегда пребывать с Ним, Господом нашим, ибо явная, известная и совершенная благодарность состоит в том, чтобы всегда прилепляться к благодетелю своему (1).
Восхищенный до третьего неба апостол Павел говорит: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор. 2, 9).
Такое небо, такое веселие уготовил Бог любящим Его! Получившим сие и Сам Христос Господь повелевает радоваться, как бы говоря: не радуйтесь тому, что вам повинуются бесы! Не радуйтесь тому, что вы все имеете! Чему же? Радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10,20).
О воистину великая радость! О неизреченное блаженство! О неоцененное приобретение! Знаю, что все желают, все хотят получить его, но не все получают. Не все, ибо некоторые будут изгнаны и ввержены во тьму кромешную. Кто же получает? Это те, которым Сам Судия говорит: был наг, и вы одели Меня (Мф. 25,36). За эту добродетель Христос воздает небом и дарует вечную жизнь.
Велика, говорю, добродетель – одевать нагих нищих. Сколь же велика и неизреченна добродетель – одевать Самого Христа Господа!
Но, может быть, кто-нибудь спросит: как можно одевать одевающего небо облаками, землю травой и украшающего все создание? Это возможно в том случае, если мы, видя обнаженными храмы, строящиеся во имя Его, в которых Сам Христос почивает под видом хлеба и вина, наполняем и покрываем их. За такое дело более чем за все другие Господь воздаст вечное селение на небе…
По неисповедимому милосердию Своему Бог столь милует нас, чад Своих, слушатели возлюбленные, что дарует нам все, что нужно, ничего не лишая. Имеет в правой руке Своей долготу дней, в левой же богатство и славу (см. Притч. 3,16), и это все Он уготовил нам, сохраняет ради нас, хотя мы и согрешили перед Ним, ибо многомилостив и щедр Господь (см. Пс. 102, 8; 144,8). Мы блуждаем, как овцы погибшие, Он же распростер на Кресте пречистые руки Свои, привлекая всех к Себе (см. Ин. 12,32). Мы прикоснулись к древу жизни, Он отдал за это руки Свои на пригвождение. Более того, являя Свою неизреченную доброту и показывая, что ничего не скрывает от нас, Он показал нам вход к самому человеколюбному сердцу Своему и путь через пронзенные ребра Свои, дабы всякий этими дверями и вошел, и вышел, и пажить нашел (см. Ин. 10,9). Какая любовь может быть выше, какие щедроты больше этих? Кроме всех неизреченных благодатей, Он дарует еще и сие: И все Мое Твое (Ин. 17,10)!
Получив все это, всего этого сподобившись, бываем ли мы благодарны? Не всегда благодарны. Ибо, когда Преклонивший небеса (см. Пс. 143, 5), Сошедший ради нашего спасения восхотел родиться, Он с Преблагословенной Своей Матерью прежде всего не нашел места: настало время Рождества, и не было Им места в гостинице (Лк. 2, 7). Затем, когда Он начал проповедовать путь спасения, Сам говорил о нашей благодарности и хвалил ее следующими словами: Лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову. Пришел к своим, и свои Его не приняли (Лк. 9, 58; Ин. 1,11). Пришел в землю Гадаринскую и исцелил бесноватого, который не давал никому проходить тем путем, где он жил в гробницах, и чем же отблагодарили Его за это? Просят, чтобы Он ушел прочь: И просил Его весь народ Гадаринской окрестности удалиться от них (Лк. 8,37). О неблагодарность великая, недостойная для воздаяния не только такому Благодетелю, но и врагам нашим! Однако все это претерпел Агнец Божий.
Не сделает ли и Он с нами так же? Претерпит ли такую же нашу немилосердную бесчеловечность, когда мы, видя Его нагим, не умилосердимся? Когда, получая из левой Его руки богатство и славу, нисколько не участвуем в том, чтобы Его покрыть, видя, что храм Божий от скудости стоит обнаженным и непокрытым, нисколько не помышляем о нем? Воистину, не претерпит! Ибо если неверные и безбожные люди за обесчещение Господне, за небрежение о Христе Господе пострадали смертью и вечным наказанием, то что будет с нами, христианами? Исполнится слово Господне: Раб же тот, который зная волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много (Лк. 12,47) (2).
Всякое благодеяние требует благодарения, и нам, принявшим неизреченные блага от Божией Матери, нельзя быть неблагодарными. Благодарны будьте, ибо кто в чем неблагодарен, тот того и недостоин. Но что принесем или что воздадим Деве Богородице за все, что сотворила нам благое? Золото, или серебро, или каменья драгоценные?.. Этого Она, Госпожа наша, этих благ наших, не требует, ибо ничто на земле не достойно Ее. Отдадим Ей себя, и довольна будет, ибо нас, а не нашего требует Она, говоря вместе с Богом в Писании: Сын мой! отдай сердце твое мне (Притч. 23,26).
Как отдадим Ей себя? Не иначе как очистив себя от всякой скверны плоти и духа (2 Кор. 7, 1). Ибо если и земные господа скверного дара не принимают, сколь же чистый дар Госпоже Пренебесной подобает? А нечистый как будет приятен Ей, Пречистой?
Вот чем будем приятны Ей, Владычице нашей: очистившись от скверн наших, отдадим Ей душу и тело, ум и сердце, чтобы служить Ей в преподобии и правде во все дни жизни нашей (3).
Пусть придут все разумы земнородные, пусть премудрствуют все философствующие и удивятся Божиим чудесам: сколь дивен Господь, сколь силен, сколь милостив и праведен в намерениях Своих более всех сынов человеческих! Ибо, ничего не требуя, создал человека, создав же, ничего не требует от него, только разума правого и покаяния истинного, чтобы, познавая Его благодеяния, человек к Нему любовно прилеплялся и, видя, что ничего от себя не имеет, пребывал бы всегда в смирении, всегда принося Ему за все благодарение и славословие (3).
В том и заключается добродетель, свойственная христианам, как говорит об этом блаженный Иероним, чтобы за все, что кажется неприятным, благодарить Создателя, чтобы во всех пагубах и бедах всегда воздавать Богу благодарение, говоря: «Благословен Бог! Знаю, что я терплю меньше, чем достоин терпеть, что всего этого мало за грехи мои, что совсем не воздается мне по заслугам». Вот в чем ум христианский. Только тот, неся крест, наследует Спасителя, кого не ослабляет никакая беда и лишение (3).
За что подобает благодарить Бога?
За то:
1) что из небытия привел нас к бытию;
2) что почтил нас человеческой, а не звериной душой;
3) что честной Своей Кровью искупил нас;
4) что даровал нам право быть наследниками Царствия Небесного;
5) что много раз прогневанный и раздраженный нами не до конца гневается на нас;
6) что, несмотря на тяжкие согрешения, не погубил нас в самом грехе нашем, но сохранил нас живыми;
7) что действует в грехах наших, сохраняя нас целыми и не попуская дьяволу тотчас поглотить нас;
8) что доселе ожидает покаяния нашего, и мы еще живы, а не мертвы;
9) что еще не снедают черви тел наших во гробе;
10) что души наши еще не в аде и
И) что еще есть время для нашего покаяния.
О, как мы должны благодарить Бога за это! (3)
Когда к человеку или случайно, или от естественной слабости, или от дьявольского искушения придет какое-либо греховное желание, тогда душа его болеет. И как больной телом находится посреди надежды и отчаяния, ибо он то надеется еще выздороветь, то, не надеясь выздороветь, ожидает смерти, – так и душа находится между совершением греха и воздержанием от него. Она колеблется смущением, как трость ветром, когда, с одной стороны, совесть возбраняет грех, а с другой – греховное желание влечет его к замышленному злому делу. Когда он в этом сомнении начинает понемногу склоняться скорее к желанию, толкающему его на грех, нежели к совести, запрещающей грех, тогда и начинается болезнь, и он болеет, пока не родит беззаконие. Когда же он придет к греховным началам, то начинает умирать. Когда же, наконец, совершится грех, тогда отнимается от него благодать и он делается мертвым, ибо как душа является жизнью для тела, так и благодать является жизнью для души, и как тело становится мертвым после ухода души, так и душа становится мертвой после отнятия у нее через грех Божией благодати (1).
Тому, кто шествует за Христом путем покаяния и крепко борется с разбойниками, то есть со своими страстями и греховными вожделениями, необходима помощь Божией благодати, без которой мы ничего обыкновенно не можем сделать. Человеку она должна быть присуща, чтобы, покаявшись, он не возвратился к своим прежним грехам (1).
Признак добрых овец указан в словах, изреченных Господом: никто не похитит их из руки Моей (Ин. 10, 28–29). Здесь мы разумеем сугубую руку Пастыря нашего Христа Бога: руку всемогущества и руку благодати Его. Рукой всемогущества Он содержит всех, добрых и злых, праведных и грешников, верных и неверных, ибо все во вселенной находится в державе Его. Рукой же благодати Своей Он держит только тех, которые сами придерживаются Его неразрывно, ибо как любящих Его любит, так и держащихся за Его десницу сохраняет Своей благодатью. Поэтому тех, кто является Его истинными овцами, никто не похитит из руки Его, то есть никакая греховная прелесть не может отторгнуть их от благодати Его, как не могла отторгнуть Иосифа прекрасного египетская блудница, как не развратили праведного Лота содомские соблазны и как целомудренную Сусанну не склонили к прогневанию Бога беззаконные судьи израильские.
Если же кто-нибудь из овец, держащихся руки Господней, случайно пошатнулся и пал по немощи человеческой, как это случилось с Давидом, то он тотчас встает от своего падения, и еще теплее прибегает к Богу с покаянием, и сподобляется прежней благодати. И сбываются тогда на нем слова псаломские: когда он падает, не разобьется, ибо Господь подкрепляет руку его (Пс. 36, 24). Неистинных же, козлонравных овец похищает из рук Пастыря Христа всякая греховная прелесть, удаляет от Его благодати и причисляет их к козлищам.
Истинных овец не может отторгнуть от руки Пастыря даже насилие, как говорит апостол: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? (Рим. 8,35). Неистинных же овец отлучает от Бога всякое малейшее греховное вожделение. Не скорбь какая-либо, а плотоугодие, не теснота, а пространство, не гонение, а покой, не голод, а сластопитание и пьянство, не нагота, а украшение риз, не беда, а благополучие, не меч, а плотская похоть отсекают и удаляют грехолюбца от десницы благодати Господней.
Итак, возможно каждому, рассматривая свою совесть, легко познать себя, принадлежит ли он к числу истинных овец, или нет. Если ты, человек, скор к прогневанию Бога, но не скор к покаянию, знай, что ты обретаешься среди козлищ. Если же не скор к прогневанию Бога, но скор и тепел к покаянию, то уповай на милость Божию и будешь причтен к овцам (2).
Как ветви ничего от себя рождать не могут без корня, так и ты не можешь благого чего-либо пожелать или сотворить без Божией благодати. Господь – корень, ты же ветвь. До тех пор можешь творить что-либо богоугодное, пока ты с Богом, когда же от Бога отлучишься, тогда во все злое впадешь. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, – так и мы, если в Господе не пребудем. Ибо без Меня не можете делать ничего, – сказал Господь (Ин. 15, 4–5), потому что Он – корень и источник всякого блага (3).
Не самолюбствуй и не очень веселись о почитании и величании мира сего, чтобы потом не пришлось и о бесчестии его надолго опечалиться. Не очень полагайся на почитание его, ибо тотчас внезапно последует ему изменение. Ибо почитание и слава человеческая подобна огненной искре, внезапно блеснувшей и тотчас угасшей, или говору водному, во мгновение ока вознесшемуся и тотчас расшедшемуся. Итак, не очень утешайся этим, ибо бессловесно утешающийся почитанием и благополучием мира сего пусть знает, что потом, по внезапном изменении этого, беспамятно скорбеть будет (3).
Злохитростен мир сей и его почитания: когда человек в благоденствии, все почитают и славят его, а когда в презрении, все отвращаются. Когда в благополучии, то множество друзей и ласкателей, а когда в злострадании, все далеко отстоят. Апостолы, когда Христос всеми был прославляем и почитаем, все вслед Его шествовали; когда же страдал, все, оставив Его, далеко бежали (см. Мф. 26, 56; Мк. 14,50). Итак, не надейся на благополучие и почитание человеческое, но на Бога всю надежду и упование свое возлагай, день и ночь к Нему единому сердцем и умом всегда возвышайся (3).
В благополучии и почитании находясь, не очень похваляйся, а, будучи в презрении, в развращение и в отчаяние не впадай, но и в том и в другом пребудь умеренным и благоразумным. Когда тебе будет что-либо благое и радостное, не бессловесно похваляясь веселись, когда же что злое приключится, не беспамятно скорбью себя снедай. Ибо век этот настоящий весьма переменчив, и все вещи в нем превратны, но Богу о всех вещах славословие и благодарение приноси и Ему все причитай, да и Он тебе все Свое привменит и вечную жизнь подаст (3).
Цари, князья и вельможи пусть не величаются своим величеством, ибо нисколько не поможет сан и величество во время смерти, но еще большую тяготу сотворит. Пусть не говорит никто: я благороден, а тот убог, – ибо смерть всех нас равно смирит и отнимет всякое различие. Во гробе не распознать по обнаженным костям, кто был благороден и кто безроден, кто нищ или богат, кто славен или неславен. Поэтому пусть никто не возносится славой, сокровищем и каким-либо богатством, ибо, ничего не взяв с собой, все нагими туда пойдем, ничего при нас не останется, только дела наши, что мы при жизни своей сделали (3).
Недостаточно праведнику быть только праведником, но подобает ему иметь и благочестие, ибо правда проявляется в отношении к ближним, а благочестие обнаруживается в отношении к Богу. Правда повелевает никого не обижать, благочестие же поучает усердно работать для Бога. Правда любит ближнего, а благочестие любит Бога. Однако то и другое столь же необходимо человеку, как два глаза, две руки, две ноги или для птицы два крыла. И как одно око без другого хуже видит, одна рука без другой не может хорошо работать и одна нога без другой правильно ходить, как при одном крыле птица не может летать, так и праведность без благочестия не может быть совершенной. Только тогда праведность совершенна, когда она соединяется с благочестием.
Многие и из иноверных соблюдают правду, но так как нет в них благочестия, то и правда их не оправдывает их перед Богом. Корнилий сотник, упоминаемый в Апостольских Деяниях, также был муж праведный и боящийся Бога, но пока он не принял христианского благочестия, он не мог иметь жребия среди святых и праведных. Когда же он принял благочестие, то сделался святым и праведным совершенно (см. Деян. 10). Благочестие – это верх и венец праведничества.
Что же такое благочестие? Благочестие по самому своему наименованию означает благое, то есть доброе, почитание Господа Бога, ибо слово «благочестие» слагается из двух слов: благое и честное. Благое и честное, соединенные воедино, сделали «благочестие». На деле же благочестие обнаруживается в благом, истинном, неложном, нелицемерном почитании Бога. Ибо много нас, христиан, но не все мы почитаем Его благо, чаще же почитаем Его по-злому: чтим Его только устами, сердцем же далеко отстоим от Него (см. Ис. 29, 13; Мф. 15, 8; Мк. 7, 6); показываем только вид благочестия, силы же Его отрицаемся (2 Тим. 3, 5); только по имени называемся христианами, творим же дела язычников.
Разве в том благочестие, чтобы именоваться правоверными, а следовать зловерным? Устами исповедовать веру истинную, а беззаконной жизнью отвергать Того, в Кого веруем? Челом поклоняться Христу до земли, а скверными делами вторично распинать Его, ругаться над Ним? В этом ли богопочитание? В этом ли христианство? К каждому из таких относятся слова Господа в Апокалипсисе: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв (Откр. 3, 1). Ты жив телом, но мертв душой; имя носишь Христово, а дела у тебя бесовские; молишься Христу, а демону угождаешь и Христа всегда прогневляешь! Разве это благочестие? Истинное благочестие познается и на самом деле существует у того, кто по именованию благочестия и делами чтит Бога, направляя к добродетели свою жизнь (1).
Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят (Лк. 21, 16). В кратких словах предсказал Владыка наш лютейшее гонение, гонение от своих же, – от родителей, от братьев, от родственников, от друзей. Ибо что может быть больше страдания от близких? Не так мучительна рана на теле, сечение мечом, резание бритвой, растягивание на колесе, сожжение в печи, зубы зверей, как мучительна рана сердца, уязвленного скорбью, которая причиняется своими родственниками, враждующими друзьями, преследующими, предающими на смерть. И лютая смерть не столь тягостна, как враждебное предание ей своими близкими (2).
Если мы хотим, чтобы на нас милостиво взглянул Господь наш Своими милосердными очами и исцелил нашу душевную скорченность, то мы сами должны приходить пред Его очи и стоять, чтобы Он нас видел. В противном же случае, когда мы где-либо далеко будем от Его очей, то как нас увидит? А затем, как же Он над нами умилосердится, не видя нашего несчастья? Или ты скажешь, что Бог – Существо всевидящее, как говорит Давид: Стезю мою и путь мой Ты исследовал и все пути мои Ты предвидел (Пс. 138, 3); зачем же нам самим становиться перед очами Божиими, когда Бог нас всюду видит?
Отвечаю. Господь Бог обладает двояким взором: весьма проницательным и очень как бы недальновидным. Он весьма проницателен, например, по Своему всемогуществу и всеведению: если бы ты удалился на край света, если бы ты замкнулся среди наитолстейших стен в наитемнейших комнатах, если бы ты скрыл себя в самых глубоких пещерах, ямах, хотя бы под саму землю, – то всюду тебя увидит всевидящее око Божие. Так говорит Сирах: очи Господа намного светлее солнца, проницающие все пути человеческие и смотрящие в тайные места (см. Сир. 23, 27–28). Поэтому все, что человек сделает, или же еще только подумает сделать, то уже Бог знает, видит. Прежде чем что-либо будет сделано, это уже все известно Ему: Неоконченное мое видели очи Твои (Пс. 138, 16). Это – проницательный взгляд Божий.
Бывает иногда также, что Господь Бог смотрит как бы весьма непроницательным взглядом. Обычно обознаешься, на кого похож, а затем присматриваешься, оборачиваясь, а невидение и есть незнание. Обратились некоторые лица к Господу: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли 1 (Мф. 7,22). А Господь им что в ответ? Не знаю вас, не знаю вас; раз не знает, то, верно, не видал их. Если бы видел когда-либо их, то, наверное, знал бы их. Они, правда, утверждают: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он сказал: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня (Лк. 13, 26–27). Отметим здесь как бы недальновидный взгляд Господень: Ели, – говорят, – и пили пред Тобою, – а Он их не видел и не знает.
Что же это такое, что Всеведущий и Всевидящий тех людей не знает, не видит? Попытаемся разъяснить. Не знает свет тьмы, и если бы свет проник во тьму, то тьма не была бы тьмою, но просветилась бы светом. Темноты греховной были преисполнены те люди и поэтому, хотя телом они тут же были пред очами Христовыми, однако сердце их помраченное, ум их потемненный далеко отстоят от Христа. В силу этого Христос не видел, не глядел на них Своими милосердными, прелюбезными, человеколюбивыми очами; и поэтому-то Он их не знает, как бы не видал их. Познал Господь Своих, – говорит апостол (2 Тим. 2,19). Только тех знает Господь, которые Ему принадлежат, а которые чужие, тех Он не знает: не знаю вас, откуда вы.
Кто же для Него свой и кто чужой? Несомненно, тот Его, кто близок к Нему, а кто далек от Него, тот чужой, тот не Его, погибший тот. Удаляющие сябя, – говорится, – от Тебя погибнут (Пс. 72, 27). Только тех Господь видит человеколюбивыми очами, кто приближается к Нему своим сердцем, а далеко отстоящих, с блудным сыном удаляющихся на страну далече (Лк. 15,13), хотя и видит всевидящим оком грехи их, однако Он человеколюбивыми и милосердными очами на них не взглянет и как бы не замечает. Истинность этого подтверди нам ты, святой Давид!
Давид, описывая то, как Господь Бог становится близким к Своим угодникам и праведникам и как Он ставит Себя далеко, скажу, от грешников, – повествует, что Он на праведных смотрит с любовью
Своими очами, а к грешнику оборачивается как бы лицом без очей: Очи Господа обращены к праведным, и уши Его – к молитве их. Лице же Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память о них (Пс. 33, 16–17). Смотри, на кого взирают человеколюбивые очи Господни? На праведных. А к грешникам, и грешникам не кающимся, Он оборачивает Свое лицо, и лицо строгое, истребляющее грешников, так что Давид об очах не упоминает – как бы лицо без очей: как справедливость, имеющая завязанными свои очи, беспристрастная, не милосердствующая, строгая.
Таково разъяснение наше о недальновидном взоре милосердных очей Христовых, которыми Он только близких, говорю, только праведных видит, а далеких, то есть грешников, не видит. Если же Он и обращает Свое лицо к ним на их же горесть, чтобы истребить их, то лицо без очей, т. е. без милосердия, без пристрастия, без человеколюбия (1).
Человек, пока держится Бога, Творца и Подателя жизни, Которым живет и движется и существует (см. Деян. 17, 28), ДО тех пор он не является перед Богом мертвой душой, до тех пор в его душе живет Бог, до тех пор душу его оживляет Божья благодать. Но как только человек отторгнется от Бога и от добродетельной жизни, подобающей истинному христианину, как только уклонится к скверным беззакониям, то тотчас отъемлется Бог от его души, отходит от него со Своей животворной благодатью, отходит, как пчела, прогоняемая дымом, прогоняемый смрадом греховным, и становится та душа мертвой. О таком человеке можно сказать, что он мертв (1).
Где есть Бог, там все доброе, а где нет Бога, там все злое. Тот человек, в котором есть Бог, делает все доброе, и с ним все делается доброе, а тот, который не имеет в себе Бога, делает только одно зло, и с ним происходит только злое. Если Бог за нас, кто против нас? (Рим. 8,31) – если ж е Бога нет с нами, то все враги наши нападают на нас и одолевают нас. Если Бог с нами, то и паутина для нас будет каменной стеной, если же Бога нет с нами, то и твердые каменные стены будут паутиной и не защитят нас. Хорошо тому, с кем Бог, а кто без Бога, тому худо.
Итак, с кем же Бог, а с кем нет Бога? Очень легко всякий отвечает на этот вопрос: кто добродетелен, богоугоден, в том пребывает Бог, а кто делает злое, кто прогневляет Бога, при том нет Бога. Бог только с добрым человеком, со злым же нет Его.
Справедливо то, что Бог Своей всемогущей, все содержащей и всем управляющей силой находится при всяком человеке, при злом и при добром, как «везде сый и вся исполняяй». Как Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45), так содержит и жизнь всех: добрых и злых, праведных и грешных. Ибо мы Им живем, и движемся, и существуем (Дели. 17, 28). Но особенной Своею благодатью, милосердной, спасающей, помогающей, покрывающей и сохраняющей, Он находится не при всяком человеке, а только с тем, который, обратив к Нему со страхом и сердечной любовью свои очи, всегда видит Его присутствующим около себя, согласно слову святого Давида. Всегда я видел, – сказано, – Господа пред собою (Пс. 15, 8), и все, что ради Его присутствия, страха и любви к Нему он делает, или говорит, или думает, все то он совершает богоугодно, говорит честно, думает о полезном и всю жизнь свою, находящуюся как бы перед очами Бога, он проводит добродетельно и душеспасительно, часто повторяя в себе со страхом следующие слова святого пророка Илии и Елисея: Жив Господь… пред Которым я стою (3 Цар. 17, 1), – или же, говоря это пространнее: «Жив Господь, перед всевидящими очами Которого я хожу, стою, сижу, делаю, ем, пью, говорю, беседую, помышляю, и все, что совершаю, я совершаю для Него, Смотрящего на меня, и даже не смею перед очами Его, смотрящими на меня, сделать что-либо худое, или же сказать, или подумать, дабы Он, будучи прогневан на меня, не поразил меня внезапно за мои беззакония. Если человек именно так смотрит на Бога своими умными очами, тогда Бог присутствует при нем, ибо Он приближается к приближающимся к Нему, присутствует с присутствующими около Него и смотрит на смотрящих на Него».
Он есть как бы зеркало. Если кто смотрит в зеркало, то смотрит и на лицо, видимое в зеркале, а если кто отворачивается от зеркала, то отворачивается и лицо, видимое в зеркале. Подобно этому и Господь Бог наш обращается к тем, кто обращается к Нему и смотрит на тех, кто смотрит на Него. Отвращает же лицо Свое Он от тех, кто отвращается от Него, и не смотрит на тех, кто не смотрит на Него и не хочет видеть Его присутствия в себе (1).
Где нет присутствия Господня, где люди не имеют перед своими очами Бога, где не смотрят на Бога, там не что иное может умножаться, разве только бесы да свиньи, то есть бесовская злоба и свинская жизнь; там люди не как люди, но как бесы и бесноватые свиньи, утопающие в пучине погибели.
Потерял Иуда присутствие Господне в себе, истребил в сердце любовь свою к Нему, не стало перед его очами Бога. Хотя простыми, плотскими очами он и смотрел на Христа, но умные его очи уже отвернулись от Христа, стали уже смотреть на сонмище иудейское и о цене совещаться: что выдадите мне, и я вам предам Его? (Мф. 26, 15). Он совсем перестал смотреть на Бога и бояться Его. И что же случилось с Иудой? Вошел в него сатана, и стал Иуда как бес, ибо как соединяющийся с Господом есть один дух с Господом (1 Кор. 6, 17), так и прилепляющийся к бесу имеет один дух с бесом. Злой человек есть то же, что и бес, ибо, прилепившись к бесу, он имеет один дух с ним.
Если человек перестанет смотреть на Бога, перестанет бояться Бога, и даже не будет мыслить о Боге в уме своем, как будто Его и совсем не существует, то он начинает жить безбожно. Забыв страх Божий, пойдет на неправедный промысел и за неправедной прибылью, протянет руку на чужое и на святое, протянет ее на хищение и грабеж, посягнет на ближнего своего и начнет искать головы его. В то время такой человек не что иное, как бес, ибо в него, как в Иуду, входит сатана и он имеет после этого один дух с сатаной. О как велико зло в том, чтобы не иметь перед своими очами Бога!
Отлучился блудный сын от отца, ушел далеко от очей его, и что же он получил? Он попал к свиньям, он пас свиней и питался свинской пищей, он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи (Лк. 15, 16). Подобно тому и всякий человек, если начнет отлучаться от Бога своими злыми делами, начнет отлучать свой ум от присутствия Божия, начнет удаляться от него на греховную страну, если, говорю, начнет приобретать свинский нрав и блудническое имя, то делается не чем иным, как только свиньей, валяющейся в смрадном болоте скверных дел, свиньей бесноватой, произвольно устремляющейся к вечной погибели и погибающей. Итак, я повторяю: где нет присутствующего Господа, где люди не имеют перед своими очами Господа, там только свиньи да бесы, там свинская да бесовская жизнь, конец которой – потопление, и потопление не в простых водах, но в огненной реке.
Взбесился фараон, не желая слушать Бога, подобно бесу, не захотел отпустить Израиля. И какой конец постиг фараона? Он телом своим потонул со всей силой своей в Чермном море, а душой в аду. Предались содомляне свинской жизни, бесновались они в неистовстве скверных плотских грехов, – и что постигло их? Их постигло потопление, как и гергесинских свиней, но потопление более ужасное, ибо они и душой, и телом утонули в пламени, ниспосланном на них с неба.
А какая была причина такой погибели фараона и содомлян? Поистине, только та, что они не имели присутствия Божия, то есть не имели Бога перед своими очами, не смотрели на Него и не боялись
Его. Фараон говорил: не знаю Господа и Израиля не отпущу (Исх. 5,2). Он был слеп и безумен. Бога он не видел перед собой и не знал Его над собой. Содомляне тоже не имели страха Божия. Они не ждали суда Божия и грозного отмщения. Их ум, затуманенный греховными страстями, не видел Бога, что явствует из слов Самого Бога, говорившего Аврааму так: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю (Быт. 18, 20–21).
Внемлем, что говорит Бог: сойду и посмотрю, – как будто бы Он, Всевидец, никогда их не видел. Своими всевидящими очами Он видел их и прежде, и всегда, ибо перед Ним ничто не сокрыто, сказал же так для того, чтобы показать их вину, показать причину их погибели, которая заключалась в том, что они не смотрели на Бога, не имели перед очами своими Бога, чужды были присутствия Божия. Потому-то Бог, как бы никогда не видевший их, и говорит: сойду и посмотрю, – и этим Он сказал как бы следующее: содомляне не помнили обо Мне, не хотели знать Меня и бояться Меня, за это ныне познают Меня и увидят Меня: познают ужасную Божью казнь, если не хотели видеть и знать милосердия Божия. До сих пор Я долготерпел, теперь же начну казнить их. Пусть возвратятся в ад грешники и все забывающие Бога. О, как велико зло и несчастье в том, чтобы не иметь перед очами Бога!
Неизвестно, о каком именно грешнике Давид говорит: Нет Бога пред ним. Оскверняются пути его всегда (Пс. 9, 25–26), – известно только то, почему пути грешного человека оскверняются всегда. Потому оскверняются, что Бога нет пред ним.
Почему человек преступает добрые, святые и душеспасительные заповеди Божии? Потому, что Бога нет пред ним. Почему кто-либо дерзает обижать ближних, грабить, похищать, насиловать, оскорблять? Потому, что Бога нет пред ним. Почему вор крадет и разбойник убивает? Потому, что Бога нет пред ними. Почему бесстыдник сквернословит, лжец обманывает, клятвопреступник нарушает клятву и клянется, и обидчик досаждает? Почему человек, сам будучи весь в грехах, осуждает других? Потому, что нет Бога пред ними. Почему мздоимный судья неправедно судит, лживый свидетель лжесвидетельствует и злобный коварствует? Потому, что Бога нет пред ними. Почему пьяница пьянствует, грехолюбец любодействует и прелюбодействует, не довольствуется законным супружеством, оскверняет многих и оскверняется со многими? Потому, что нет Бога пред ними, нет страха Божия, не имеют Бога пред очами, не помнят о Боге, не боятся Его, не страшатся вечных мук и не ожидают Небесного Царствия: Нет Бога пред ним.
О, если бы Бог был перед очами грешника, если бы он помнил о будущем Суде и наказании, тогда бы он не дерзнул согрешать и прогневлять Бога, своего Судью и Мздовоздаятеля (1).
Разве вы не знаете, что говорит Писание? Очи Господа в десять тысяч крат светлее солнца и взирают на все пути человеческие, и проникают в места сокровенные (Сир. 23, 27–28). И еще: Пред Ним дела всякой плоти, и невозможно укрыться от очей Его (Сир. 39, 25) (1).
О прекрасный образ всегдашнего богозрения! О добрая причина всегдашней безопасности от грехов! Поистине, кто имеет при себе всегда присутствующего Бога, кто всегда видит Господа своего перед собою, тот не споткнется вовек и никогда не прогневает Бога. Если же он, как человек, и споткнется в чем-либо, то тотчас, имея Бога перед очами, он встанет, исправится и сбудется на нем слово псаломское: Когда он падет, не разобьется, ибо Господь подкрепляет руку его (Пс. 36, 24) (1).
Просили (гергесеяне Иисуса), чтобы Он отошел от пределов их (Мф. 8,34). Гергесеяне были еще не совсем злыми людьми, ибо, не желая видеть у себя Христа Господа, они молением просили Его, чтобы Он ушел от них, а не принуждением, не бесчестно прогнали Его от себя. А мы, окаянные грешники, делаем несравненно хуже: мы принуждаем и бесчестно прогоняем от себя Христа Господа нашего.
Читать бесплатно другие книги:
