Безнадёга Кинг Стивен
— Ну? — вырвалось у Синтии. — Собираешься ты ответить или нет? — Тон этот куда больше подошел бы жене, так что Стив не мог не рассмеяться.
Снаружи волк поднял морду к небу и завыл, словно услышал смех Стива и решил выразить свое неудовольствие. Койоты восприняли этот вой как сигнал. Поднялись с асфальта и исчезли, растворившись в песчаной мгле. Скорпионы ретировались еще раньше. Может, их и вообще не было. Стиву казалось, что голова у него, словно дом с привидениями, только вместо призраков по ней гуляли галлюцинации и ложные воспоминания.
Би-и-ип! Би-и-ип!
Он схватил телефон с приборного щитка, нажал кнопку SEND, приложил трубку к уху. При этом Стив не отрывал глаз от волка. А волк смотрел на него.
— Босс? Это вы?
Естественно, он, кто еще мог звонить по этому телефону? Только позвонил не босс, а какой-то мальчик.
— Вас зовут Стив? — спросил мальчик.
— Да. Как к тебе попал телефон босса? Где…
— Не важно, — оборвал его мальчик. — У вас ведь беда? Это так?
Стив открыл было рот.
— Я не…
И снова закрыл. Снаружи ревел ветер. Стив держал в руке маленькую телефонную трубку и поверх ошметков стервятника смотрел на волка. Видел каменную скульптурку, лежащую перед волком. Смешанные образы секса и насилия, только что заполнявшие его мозг, отступали, но он помнил, какую они обрели над ним власть. Так человек иной раз вспоминает особенно яркий кошмарный сон.
— Да. Можно сказать и так.
— Вы в грузовике, который мы видели?
— Если вы видели грузовик, то скорее всего наш. Мой босс с вами?
— Мистер Маринвилл здесь. Он в полном порядке. А вы?
— Не знаю. Здесь волк. Он принес такую штуковину… Вроде бы каменная скульптурка, но…
В поле его зрения возникла рука Синтии, которая нажала на клаксон. От гудка Стив аж подпрыгнул. А у въезда на автомобильную стоянку кафе подпрыгнул волк. Стив увидел, как оскалилась его пасть. А уши прижались к голове.
Не нравится ему гудок, подумал он. И другая мысль тут же пришла в голову, столь простая, что хотелось хлопнуть себя по лбу, наказывая слишком медлительные мозги. Если эта тварь не уберется с дороги, я же могу раздавить ее, размазать по асфальту.
Разумеется, он мог это сделать. В конце концов, он же сидел за рулем грузовика.
— Что это? — резко спросил мальчик и, видимо, тут же понял, что вопрос задан некорректно. — Зачем вы это делаете?
— У нас тут компания. Вот и хотим от нее избавиться.
Синтия вновь нажала на клаксон. Волк вскочил. Уши его были по-прежнему прижаты к голове. На морде читались злость и недоумение. Когда же Синтия третий раз поднесла руку к клаксону, Стив положил на нее свою руку. Волк еще мгновение смотрел на них, блестя глазами в свете фар, потом наклонился, схватил каменюку в зубы, повернулся и убежал прочь.
Стив посмотрел на Синтию, она — на него. С лица девушки еще не сошло выражение испуга, но она уже улыбалась.
— Стив? — донесся до него слабый голос, с трудом вырываясь из статических помех. — Стив, вы меня слышите?
— Да.
— Как там ваша компания?
— Мы уже одни. Пока. Вопрос в том, что нам делать дальше. Есть предложения?
— Почему нет? — По голосу чувствовалось, что мальчик улыбается.
— Как тебя зовут, малыш? — спросил Стив.
Позади них, неподалеку от здания муниципалитета, какая-то постройка не выдержала силы ветра и с диким грохотом обрушилась на землю. Мэри оглянулась на звук, но ничего не увидела. Мысленно она поблагодарила Карвера за тот глоточек виски, который она выпила, поддавшись его уговорам. Если б не виски, от этого грохота у нее наверняка началась бы истерика.
Мальчик все еще говорил по телефону. Трое мужчин кучковались рядом. Мэри видела, что Маринвиллу ужасно хочется вновь завладеть телефоном. Видела она и то, что он на это не решается. Это тебе только на пользу, Джонни, подумала она, только на пользу. Теперь ты знаешь: получить можно не все, что хочется.
— Почему нет? — Мальчик чуть улыбнулся, назвал свое имя, огляделся, задержав взгляд на вывеске «Клуба сов», вновь наклонил голову и заговорил так тихо, что Мэри не могла разобрать ни слова. И тут ее осенило.
Он не хочет, чтобы койоты на другой стороне улицы слышали, что он говорит, догадалась Мэри. Мысль, конечно, безумная, но именно поэтому он понизил голос. А еще безумнее то, что я думаю — он абсолютно прав.
— Тут есть старый кинотеатр. — Дэвид только что не шептал. — Он называется «Американский Запад». — Мальчик посмотрел на Биллингсли, чтобы тот подтвердил, что ошибки нет.
Ветеринар кивнул.
— Скажи ему, пусть объедет кинотеатр сзади. — Тут Мэри решила, что если она и сошла с ума, то не в одиночку: Биллингсли тоже говорил тихо, да еще быстро оглянулся, чтобы убедиться, что койоты не подкрались поближе и не подслушивают. И лишь увидев, что они по-прежнему перед кирпичным домиком с надписями на окнах «ВОДОПРОВОД» и «КОММУНАЛЬНЫЕ УСЛУГИ», продолжил, обращаясь к Дэвиду: — Скажи ему, что там есть проулок.
Дэвид сказал. И тут же в голову Джонни пришла новая мысль. Он уже хотел выхватить у мальчика телефон, но в последнее мгновение сдержался.
— Скажи Стиву, пусть поставит грузовик в стороне от кинотеатра. — Великий американский писатель тоже говорил тихо, да еще прикрыл рот рукой, словно опасался, что кто-то из койотов может читать по губам. — Если он оставит грузовик у кинотеатра, Энтрегьян…
Дэвид кивнул, передал предложение Маринвилла Стиву, послушал, что тот ответил, и вновь кивнул, и его улыбка стала шире. Взгляд Мэри вернулся к койотам. Внезапно ей в голову пришла мысль, заставившая Мэри содрогнуться. Она осознала, что будет сожалеть, если им удастся спрятаться от Энтрегьяна, перегруппировать свои силы и вырваться из города. Как только все закончится, она останется один на один со смертью Питера, ей придется скорбеть о нем, о крушении того мира, что они создали вместе. Но это, пожалуй, еще не самое страшное. Ей придется задуматься над тем, что здесь произошло, попытаться найти какое-то объяснение случившемуся, а уверенности в том, что ей это удастся, не было. Она сомневалась, чтобы кто-то из них смог найти удобоваримое объяснение. За исключением разве что Дэвида.
— Приезжайте как можно быстрее, — закончил он и нажал на кнопку ЕND.
Телефон пикнул, Дэвид убрал антенну и передал телефон Маринвиллу. Тот сразу же выдвинул антенну, посмотрел на дисплей, покачал головой, захлопнул микрофон и задвинул антенну.
— Как ты это сделал, Дэвид? Это магия?
Мальчик посмотрел на него как на безумца.
— Это Бог, — последовал ответ.
— Неужели непонятно — это Бог, — поддакнула Мэри полным ехидства голосом. Она, конечно, понимала, что сейчас не время поддевать Маринвилла, но не смогла удержаться.
— Может, тебе следовало бы попросить приятеля мистера Маринвилла приехать сюда и забрать нас? — спросил Ральф сына. — Вроде бы это самый простой вариант.
— Все не так просто, — ответил Дэвид. — Стив скажет тебе, когда они приедут.
— Они? — переспросил Маринвилл.
Дэвид словно и не услышал. Он смотрел на отца.
— К тому же здесь мама. Мы не можем уехать без нее.
— А что будем делать с ними? — Мэри указала на койотов. Она могла поклясться, что звери не только увидели движение ее руки, но и поняли, что оно означает.
Маринвилл сошел с тротуара на мостовую, ветер разметал его длинные седые волосы, превратив в ветхозаветного пророка. Койоты вскочили и зарычали. Маринвилл наверняка их услышал, но приблизился еще на пару шагов. Прищурился, то ли от песка, который бросал ему в лицо ветер, то ли пытаясь что-то вспомнить. А потом резко хлопнул в ладоши.
— Тэк! — Один из койотов поднял морду и завыл. От этого воя у Мэри похолодело внутри. — Тэк ах лах! Тэк!
Койоты только сбились ближе друг к другу.
Маринвилл вновь хлопнул в ладоши.
— Тэк!.. Ах лах… Тэк!.. О черт, никогда не мог осилить ни один иностранный язык. — Он стоял в нерешительности, не зная, что предпринять. Мысль о том, что звери могут наброситься на него, а «моссбергом» он мог только отмахиваться, похоже, даже не приходила ему в голову.
Дэвид направился к Маринвиллу. Ральф схватил сына за воротник рубашки, пытаясь остановить.
— Все будет хорошо, папа.
Ральф разжал пальцы, но последовал за Дэвидом на мостовую. И тут мальчик произнес фразу, которая навсегда впечаталась в память Мэри. Она сразу поняла, что запомнит ее на всю жизнь, даже если ей удастся блокировать в каком-нибудь дальнем уголке подсознания весь тот ужас, который она здесь испытала.
— Не надо говорить с ними на языке мертвых, мистер Маринвилл.
Дэвид шагнул вперед. Теперь он стоял один посреди улицы. Маринвилл и Ральф держались чуть позади. Мэри и Биллингсли остались на тротуаре. Ветер все набирал силу. Мэри чувствовала, как песчинки впиваются ей в лоб и щеки, но на какое-то время перестала обращать внимание на физическую боль.
Дэвид сложил руки перед собой, пальчик к пальчику, словно решил помолиться. Потом вытянул их ладонями вверх в направлении койотов.
— Пусть Господь благословит и убережет вас, пусть Господь одарит вас своей улыбкой, и приблизит вас к себе, и успокоит ваши души. А теперь идите отсюда. Прогуляйтесь.
На койотов словно набросился пчелиный рой. С такой скоростью они развернулись и, повизгивая, бросились прочь. Мэри еще долго могла слышать их, несмотря на завывания ветра.
Дэвид повернулся к взрослым, оглядел их изумленные лица, чуть улыбнулся и пожал плечами, словно говоря: «Так уж сложилось, ничего с этим не поделаешь». Мэри заметила, что на его лице так и осталась корочка зеленой мыльной пены.
— Можно идти.
Они сбились в кучку.
— И маленький ребенок повел их за собой, — продекламировал Маринвилл. — Давай, ребенок, веди.
Вся пятерка двинулась по Главной улице на север, к кинотеатру «Американский Запад».
Глава 5
— Я думаю, это здесь. — Синтия ткнула пальцем в боковое окно. — Видишь?
Стив наклонился вперед, всмотрелся в забрызганное кровью лобовое стекло (видимость ухудшала не кровь, а налипший на нее песок) и кивнул. Да, он видел старомодную вывеску, подвешенную на ржавых цепях на углу кирпичного здания. На вывеске сохранилась только одна буква «р».
Стив свернул налево, на асфальт автозаправки «Коноко». Щит со словами «ЛУЧШИЕ ЦЕНЫ В ГОРОДЕ» валялся на боку. Песок почти засыпал бетонный фундамент бензиновой и дизельной колонок.
— Куда это ты направился? Мальчик же говорил о кинотеатре.
— Он также просил не ставить грузовик рядом. Между прочим, дельная мысль. Зачем привле… Смотри, там кто-то есть!
Стив резко затормозил. Действительно, в помещении бензоколонки был виден мужчина, сидящий в кресле, положив ноги на стол. Он вроде бы спал, несколько неестественно вывернув голову.
— Он мертв. — Синтия положила руку на плечо Стиву, когда тот открывал дверцу. — Можно туда и не ходить. Отсюда видно.
— Нам все равно надо найти место, где можно спрятать грузовик. Если гараж пуст, я открою ворота. А ты загонишь туда грузовик.
Он мог не спрашивать, справится ли она с этим поручением, потому что помнил, как Синтия вела грузовик по шоссе 50.
— Хорошо, но только поторопись.
— В этом можешь не сомневаться. — Он уже собрался спрыгнуть на землю, потом повернулся к Синтии: — Ты в порядке?
Она улыбнулась. Чувствовалось, что улыбка далась ей не без труда.
— На какое-то время. А ты?
— Пока держусь.
Он выскочил из кабины, захлопнул дверцу и поспешил к зданию бензоколонки, удивляясь, сколько уже намело песка. Западный ветер словно вознамерился полностью занести город. Учитывая то, что они уже видели в Безнадеге, это, возможно, и следовало сделать, да побыстрее.
В приоткрытой двери застряло перекати-поле. Стив отшвырнул его, и оно покатилось дальше. Повернувшись, он увидел, что Синтия уже за рулем, и помахал ей рукой. Она подняла сжатый кулак, лицо при этом у нее было серьезное, напряженное. Она словно докладывала: «Пункт управления полетом, у нас все о'кей». Стив улыбнулся, кивнул и прошел в здание. Господи, какая же она забавная.
Мужчину, что сидел в кресле, давно следовало похоронить. Лицо его посинело, кожа вздулась. На лице Стив насчитал два десятка черных точек. Очень маленьких. Не укусы змеи, даже не следы от жала скорпионов.
На столе лежал журнал с яркой обложкой. Стив прочитал название: «ЛЕСБИЙСКАЯ ЛЮБОВЬ». Какая-то тварь ползла к краю стола по обнаженной женщине. За ней следовали две другие. На самом краю все застыли, как солдаты на параде.
Еще три выползли из-под стола и по грязному линолеуму двинулись на Стива. Он отступил на шаг, приготовился, потом выбросил вперед ногу. Двух тварей он раздавил, третья успела метнуться к двери, возможно, ведущей в туалет. Когда Стив посмотрел на стол, на краю его выстроились уже восемь тварей, чем-то напоминая киношных индейцев, появившихся из-за гребня холма.
То были коричневые пауки-отшельники, не выносящие дневного света, известные также как скрипичные пауки, потому что спинка их формой немного напоминала скрипку. Стив навидался их в Техасе, а один паук даже укусил его, когда в детстве он залезал на поленницу в доме тети Бетти. Больно укусил. Теперь Стив понял, почему от мужчины так воняло. Тетя Бетти настояла на том, чтобы прижечь укус спиртом. Она говорила, что иначе в месте укуса сразу начнется воспаление. В слюне этих тварей содержалась какая-то гадость. А если на одного человека сразу набросится много пауков…
Появилась еще пара. Быстро-быстро присоединилась к восьмерке. Теперь все десять смотрели на Стива. Он знал, что смотрели. Еще один паук вылез из волос заправщика и побежал по его лбу, носу, распухшим губам, наверное, держа путь к столу. Стив не стал ждать, где закончится это путешествие, и направился в гараж, поднимая по пути воротник. Он догадывался, что в гараже их полным-полно. Пауки-отшельники любили темноту.
Выключатель обнаружился слева от двери. Стив повернул его. Под потолком вспыхнули шесть грязных ламп дневного света. Перед Стивом находились две ямы. На одной — синий пикап с очень широкими шинами, вероятно, модифицированный, с приводом на все четыре колеса, по существу, внедорожник. На водительской дверце надпись: «ДЕЗЕРТ-РОВЕР». Вторая яма как раз подходила для «райдера» при условии, что Стив уберет груду лысых покрышек и установку для наварки протекторов.
Стив помахал рукой Синтии, не зная, видит она его через окно или нет, и шагнул к покрышкам. Он как раз наклонился над ними, когда крыса выскочила из черного круга верхней покрышки и вцепилась ему в рубашку. Стив вскрикнул от изумления и отвращения, а потом ударил себя по груди кулаком правой руки, переломив крысе хребет. Крыса продолжала извиваться и повизгивать сквозь крепко сжатые зубы, не отпуская рубашку.
— Чтоб тебя! — взревел Стив. — Отцепись, гребаная мразь! Отцепись!
Стив автоматически наклонился вперед, чтобы рубашка отошла от тела и крыса не поранила кожу, схватил ее за лысый хвост и рванул изо всех сил. Послышался треск рвущейся материи, крыса, большая, чуть ли не с кошку, попыталась изогнуться, несмотря на сломанный позвоночник, и укусить Стива за руку.
Он закрутил ее в воздухе, потом отшвырнул. Она полетела через гараж — эдакий крысороид — и шмякнулась в стену позади «дезерт-ровера». Упала на пол и застыла, вытянув лапки. Стив пристально смотрел на нее, чтобы убедиться, что она не поднимется и не бросится на него вновь. По телу его пробегала дрожь, зубы стучали, как от холода.
Справа от двери стоял длинный стол-верстак. Стив схватил монтировку и стукнул ею по покрышкам. Выскочили две крыски поменьше, но у них не возникло желания сразиться со Стивом. Попискивая, они разбежались по темным углам.
Кровь крысы, оставшаяся на рубашке, жгла Стива, как огнем. Он одной рукой сорвал рубашку, не выпуская из второй монтировку. Его все еще била дрожь. Он внимательно осмотрел грудь. К счастью, до кожи крыса не добралась. Ни царапины, ни пореза.
— Повезло, — пробормотал он, откатил установку для наварки протекторов, разбросал покрышки и поспешил к воротам. — Чертовски повезло, чертовски повезло в этом гребаном крысятнике.
Стив нажал кнопку, и ворота начали подниматься. Он отступил в сторону, давая дорогу Синтии и оглядываясь в поисках пауков, крыс и других живых сюрпризов. Рядом с верстаком на гвозде висел серый комбинезон, и, пока Синтия загоняла «райдер» в гараж, Стив принялся выбивать его монтировкой, наблюдая, что высыпается из рукавов и штанин.
Синтия выключила двигатель и вылезла из кабины.
— Что это ты делаешь? И зачем ты снял рубашку? Так можно подхватить простуду, температура уже…
— Крысы. — Стив продолжал методично выколачивать комбинезон. Лучше попотеть сейчас, чем жалеть потом. Он все еще слышал, как ломается позвоночник крысы, еще помнил, каков на ощупь ее хвост.
— Крысы? — Взгляд Синтии заметался по гаражу.
— И пауки. Пауки искусали того парня, что…
Внезапно Стив остался один, Синтию как ветром сдуло. Она уже стояла за воротами, обхватив себя руками.
— Пауки, бр-р-р. Я ненавижу пауков. Для меня они хуже змей! — Она злобно глянула на Стива, словно винила его в том, что бензоколонку наводнили пауки. — Выходи оттуда!
Стив решил, что комбинезон можно уже и надеть. Снял его с гвоздя, хотел было выкинуть монтировку, но в последний момент передумал. Нажал кнопку, опускающую ворота, и вышел к Синтии. Она не ошиблась, действительно сильно похолодало. Солончаковая пыль и песок впивались в голые грудь и живот. Стив влез в комбинезон. Немного широковат, но все лучше, чем ничего, подумал Стив. Опять же нигде не жмет.
— Извини. — Она прикрыла лицо рукой, поскольку ветер в очередной раз швырнул в них песком. — Это просто пауки… бр-р-р-р… или какие-то особенные?
— Зачем тебе это знать? — Он застегнул «молнию» и обнял Синтию. — В грузовике ничего не оставила?
— Рюкзак, но, думаю, сегодня я обойдусь без смены белья. — Тут она улыбнулась. — А как же твой телефон?
Стив похлопал себя по левому карману джинсов, оставшихся под комбинезоном.
— Я без него никуда.
Что-то побежало по его шее, и он со всего размаху ударил по ней рукой, думая о коричневых пауках, выстроившихся у края стола, солдат неизвестно чьей армии.
— Ты чего?
— Показалось, что по шее кто-то ползет. В путь. Пошли смотреть кино.
— О! — Синтия говорила голоском маленькой девочки. — Так вы меня приглашаете? Благодарю.
Том Биллингсли завел Мэри, Карверов и величайшего из ныне живущих писателей Америки в узкий проулок между «Американским Западом» и булочной. В проулке ветер выл еще сильнее.
— Не зажигайте фонари, — предупредил Ральф.
— Правильно, — кивнул Биллингсли, — но смотрите под ноги. Не поскользнитесь на какой-нибудь банке из-под пива.
Они обогнули кучу мусора. Мэри вскрикнула, когда Маринвилл взял ее за руку, поначалу не поняв, кто это. Когда же она разглядела его длинные волосы, то попыталась вырваться.
— Избавьте меня от вашей галантности. Сама справлюсь.
— А вот я — нет. Ничего не вижу. Словно ослеп. — Голос его звучал теперь иначе. Не смиренно, нет, смирение и Джон Маринвилл — понятия несовместимые, но более человечно. Мэри прекратила вырываться.
— Койотов не видите? — тихо спросил Ральф.
Она едва удержалась от резкого ответа. Но он впервые не назвал ее мэм.
— Нет. Но я с трудом различаю поднятую к лицу руку.
— Они ушли, — уверенно ответил Дэвид. — Сейчас их, во всяком случае, нет.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Маринвилл.
Дэвид пожал плечами:
— Знаю, и все.
И Мэри подумала, что они могут верить ему на слово. В этом безумном мире другие доказательства и не требовались.
Они завернули за угол. Сзади кинотеатр огораживал заборчик. Но начинался он в четырех футах от стены. В этот зазор и направился Биллингсли, вытянув перед собой руки. Остальные гуськом последовали за ним. Мэри уже начало казаться, что Биллингсли, похоже, сам не знает, куда идет, но тут старик остановился.
— Мы прибыли.
Он наклонился, и Мэри увидела, как старик что-то поднял с земли, вроде бы ящик. Биллингсли поставил этот ящик на другой, залез на них, оказавшись на одном уровне с окном, то ли с матовым, то ли с закрашенным белой краской стеклом, вытянул руки, взялся за раму снизу и толкнул ее вверх. Окно поднялось.
— Это женский туалет. Будьте осторожны. Подоконник высоко.
И Биллингсли нырнул в окно. Дэвид — за ним, потом Ральф. Маринвилл чуть не упал, карабкаясь на ящики. Он действительно ничего не видит в темноте, подумала Мэри и сказала себе, что никогда не сядет в машину, если Маринвилл будет за рулем. Или на мотоцикл. Неужели он действительно хотел пересечь страну на мотоцикле? Если так, Бог любит его куда больше, чем когда-либо могла бы полюбить она.
Мэри схватила Джонни сзади за ремень, помогая удержаться на ногах.
— Благодарю. — Вот тут в его голосе действительно послышалось смирение. Тяжело дыша, Джонни полез в окно, седые волосы падали ему на лицо.
Мэри быстренько огляделась, и внезапно ей послышались голоса.
Разве ты не видел?
Не видел что?
На том знаке ограничения скорости.
И что там?
Дохлая кошка.
Теперь, стоя на ящике, она подумала: Люди, которые говорили это, на самом деле призраки, потому что они мертвы. Я — точно так же, как и он. Несомненно, Мэри Джексон, которая отправлялась в эту поездку, канула в Лету. И та женщина, что сейчас стоит позади заброшенного кинотеатра, — совсем другой человек.
Она передала в окно ружье и фонарь, а когда чьи-то руки забрали и то, и другое, легко нырнула в окно и соскользнула с подоконника на пол женского туалета.
Ральф помог ей спуститься. Дэвид включил фонарик, прикрывая его сверху рукой. Мэри сморщила носик: в туалете воняло сыростью и перегаром. В углу стояла коробка с пустыми бутылками, а в одной из кабинок — два пластиковых ящика, доверху заполненных банками из-под пива. Тут Мэри почувствовала, что неплохо бы облегчиться, пусть даже в такой вони. Да и есть хочется. А что тут удивительного? Последний раз она ела Бог знает когда. Наверняка с той поры прошло больше восьми часов. Тут ее кольнула совесть: как она может испытывать голод, если Питер уже никогда больше не сможет поесть. Но Мэри полагала, что совладает с чувством вины. Все равно деваться-то некуда, организм требует свое.
— Святое дерьмо. — Маринвилл достал из кармана рубашки фонарь и осветил ящики с банками. — Вот, значит, где вы веселитесь, Томас.
— Мы все убираем каждый месяц, — оправдывался Биллингсли. — Не то что те подростки, которые бесились наверху, пока прошлой зимой не рухнула пожарная лестница. Мы не отливаем по углам и не жалуем наркотики.
Маринвилл направил фонарь на коробку с бутылками.
— Если б вы добавили к спиртному наркотики, то тут бы и остались.
— А где вы отливаете, простите за бестактный вопрос? — обратилась к ветеринару Мэри. — Я вот чувствую, что самое время облегчиться.
— В мужском туалете есть переносное судно, какими пользуются в больницах. Его мы тоже держим в чистоте. — Старик виновато посмотрел на Маринвилла. Мэри показалось, что тот уже готов пустить какую-нибудь шпильку. Похоже, это понимал и Биллингсли. Таким, как Маринвилл, необходимо иметь объект для насмешек, а ветеринар по всем параметрам подходил на эту роль.
— Джонни, вы позволите мне взять ваш фонарь? — спросила она и протянула руку.
Джонни замялся, потом отдал фонарь. Мэри поблагодарила его и направилась к двери.
— Что… красота! — Тихий голос Дэвида остановил ее.
Мальчик направил фонарь на ту часть стены, где еще остался кафель. Именно там кто-то нарисовал разноцветными маркерами великолепную рыбину. Из тех полумифических чудовищ, какими иногда украшали очень старые морские карты. Только в рыбине, что плавала на стене женского туалета в заброшенном кинотеатре, не было ничего страшного. Синие глаза а-ля Бетти Буб[50], красные жабры, желтый спинной плавник. Рыба казалась чудом в этом мрачном, пропахшем перегаром сортире. Одна плитка, к сожалению, отвалилась, прихватив с собой нижнюю половину роскошного хвоста.
— Мистер Биллингсли, это вы…
— Да, сынок, да. — В голосе старика слышались извиняющиеся нотки и раздражение. — Нарисовал я. — Ветеринар посмотрел на Маринвилла. — Скорее всего уже крепко набравшись.
Мэри замерла у двери, ожидая ответа Маринвилла. И он ее таки удивил.
— Я, кстати, тоже нарисовал немало пьяных рыб. Словами, а не фломастерами, но принципиального значения это не имеет. Но почему здесь? Почему здесь, а не где-то еще?
— Потому что здесь мне нравится, — с достоинством ответил Биллингсли. — Особенно после того, как молодежь нашла себе другое место для забав. Не то чтобы они нам мешали, эти ребятишки предпочитали резвиться на балконе. Наверное, вам дико это слышать, но, честно говоря, ваше мнение меня особо и не интересует. Именно сюда я приходил со своими друзьями после того, как оставил работу и вышел из состава городского совета. Я с нетерпением ждал тех ночей, что мы проводили здесь. Это старый, заброшенный кинотеатр, тут полно крыс, сиденья покрыла плесень. Ну и что такого? Это наше дело. Исключительно наше, и ничье больше. Только теперь, я думаю, все они мертвы. Дик Онсло, Том Кинкайд, Кэш Ланкастер. Мои давние друзья. — Биллингсли так горестно вскрикнул, что Мэри аж подпрыгнула от неожиданности.
— Мистер Биллингсли, — вновь обратился к старику Дэвид. Тот повернулся к мальчику. — Вы думаете, он убил всех в городе?
— Бред какой-то! — воскликнул Маринвилл.
Ральф дернул его за руку, словно за шнур в автобусе, ведущий к звонку у водительского сиденья.
— Тихо.
Биллингсли все смотрел на Дэвида, разглаживая тяжелые мешки под глазами длинными скрюченными пальцами.
— Я думаю, да. — Тут он бросил быстрый взгляд на Маринвилла. — Во всяком случае, он попытался убить всех.
— А сколько человек здесь проживало? — спросил Ральф.
— В Безнадеге? Сто девяносто, а может, и двести. К этому надо еще прибавить пятьдесят-шестьдесят новичков, которые только начали прибывать. Хотя трудно сказать, кто из них находился здесь, а кто на шахте.
— Шахте? — переспросила Мэри.
— Китайской шахте. Той, что хотят запустить вновь, чтобы добывать медь.
— Только не говорите мне, что один человек, пусть даже такой здоровяк, прошелся по городу и убил двести человек. Простите меня, но в это я поверить не могу. Я, конечно, верю в американскую предприимчивость, но это уже перебор.
— По первому разу он кого-то мог и упустить, — вставила Мэри. — Вы сами рассказывали, что он задавил какого-то парня, когда привез вас в город.
Маринвилл хмуро глянул на нее:
— Вроде бы вам хотелось облегчиться.
— У меня крепкий мочевой пузырь. Он ведь задавил того парня? Вы же сами говорили об этом.
— Да, задавил. Он называл его Рэнкортом. Билли Рэнкортом.
— Господи. — Биллингсли закрыл глаза.
— Вы его знали? — спросил Ральф.
— Мистер, в таком маленьком городке все всех знают. Билли работал в булочной, а в свободное время подрабатывал парикмахером.
— Все так, Энтрегьян убил Рэнкорта прямо на улице. Раздавил, как собаку. — Маринвилл помолчал. — Я начинаю сживаться с мыслью, что Энтрегьян мог убить гораздо больше людей. Я знаю, что он на это способен.
— Знаете? — мягко переспросил Дэвид, и все повернулись к нему. Мальчик отвел глаза, решив вновь полюбоваться рыбой.
— Но одному не так-то просто убить двести человек… — Маринвилл запнулся, словно потерял мысль. — Даже если он сделал это ночью… Я хочу сказать…
— Может, ему помогали, — заметила Мэри. — Стервятники, койоты.
Маринвилл пытался найти какие-нибудь возражения, это читалось по его лицу, но потом сдался. Вздохнул и потер виски, словно отгоняя головную боль.
— Может, и помогли. Самая отвратительная в мире птица чуть не сняла с меня скальп, когда ей приказали это сделать, так что такое вполне возможно. Но все-таки…
— Похоже на историю Ангела Смерти из Исхода[51], — вновь заговорил Дэвид. — Сынам Израилевым наказали помазать перекладину и оба косяка двери кровью, чтобы показать, что за ней живут хорошие люди. Только здесь Ангел Смерти — Энтрегьян. Так почему же он прошел мимо нас? Он мог убить нас с той же легкостью, с какой убил Пирожка или вашего мужа, Мэри. — Дэвид повернулся к старику. — Почему он не убил вас, мистер Биллингсли? Если он убил всех жителей города, почему он не убил вас?
Биллингсли пожал плечами:
— Понятия не имею. Я лежал дома пьяный. Колли приехал на новой патрульной машине, той самой, что я помогал выбирать, и забрал меня. Засунул на заднее сиденье и отвез в каталажку. Я спрашивал, за что, что я такого натворил, но он мне не ответил. Я просил его отпустить меня, плакал. Тогда я еще не знал, что Колли обезумел, откуда я мог это знать? За рулем он сидел тихо, ничем не выказывая своего безумия. Это потом у меня начали возникать такие мысли, но поначалу я думал, что по пьянке действительно что-то натворил, а теперь ничего не помню. Может, сшиб кого, когда ехал на машине. Я… однажды такое со мной уже случалось.
— Когда он приехал за вами? — спросила Мэри.
Биллингсли помолчал, собираясь с мыслями.
— Позавчера. Прямо перед заходом солнца. У меня болело сердце, я лежал в кровати и думал о том, как же справиться с похмельем. Хотел уже принять пару таблеток аспирина. Тут появился Колли и вытряхнул меня из постели. Я был лишь в одних трусах. Он позволил мне одеться. Даже помог. Но выпить ничего не дал, хотя видел, что меня всего трясло, и не сказал, почему забирает меня. — Старик вновь потер мешки под глазами. Мэри передернуло. Почему-то это движение ее нервировало. — Потом, уже посадив меня в камеру, он принес мне горячий обед. Сидел за столом, пока я ел, и что-то говорил. Вот тогда я и начал догадываться, что он обезумел, так как Колли нес какую-то чушь.
— Насчет дыр вместо глаз, — предположила Мэри.
Биллингсли кивнул:
— Что-то вроде этого. «Моя голова полна черных дроздов», это я запомнил. А остальное — нет. Да и как это запомнишь? Отрывочные мысли сумасшедшего.
— Вы ничем не отличаетесь от нас, кроме того, что вы местный, — повернулся к старику Дэвид. — И вы, так же, как и мы, не знаете, почему Энтрегьян оставил вас в живых.
— Совершенно верно.
— А что произошло с вами, мистер Маринвилл?
Читать бесплатно другие книги:
