Лангольеры Кинг Стивен

2

Брайан попросил пожилого мужчину в красной рубашке присмотреть за девочкой, однако едва та услышала голос женщины со стороны правых рядов, как сразу же обернулась в ее сторону, а затем сосредоточено и целеустремленно направилась к ней, ощупывая предметы, пока не дотянулась до ее руки. После обучения у мисс Ли Дайна безошибочно распознавала голоса учительниц, когда слышала их. Темноволосая женщина достаточно охотно взяла за руку слепую девочку.

— Ты говоришь, тебя Дайна зовут, миленькая?

— Да, — ответила Дайна. — После операции в Бостоне я снова стану видеть. Ну, может быть. Доктора говорят, что вероятность семьдесят процентов, что я буду немного видеть. Или сорок процентов, что совсем буду видеть. А вас как зовут?

— Лорел Стивенсон. — Глаза женщины все еще продолжали осматривать салон, лицо не оставляло выражение растерянного недоумения.

— Лорел, а это цветочек, да? — спросила Дайна с несколько нарочитым лихорадочным оживлением.

— Ага, — машинально ответила Лорел.

— Извините, пожалуйста, — сказал человек в роговых очках с британским акцентом. — Я тогда пойду вперед, присоединюсь к нашему другу.

— Я с вами, — отозвался пожилой мужчина в красной рубашке.

— Я желаю знать, что здесь, собственно, происходит?! — воскликнул человек в джерси без воротничка. Лицо его было мертвенно бледным, а на щеках выступили пятна румянца. — Я должен немедленно знать, в чем дело!

— Я тоже ничуть не удивлен происходящим, — бросил англичанин и зашагал по проходу к носу авиалайнера. За ним последовал мужчина в красном. Девушка с обалделым видом тоже было неверной походкой поплелась за ними, но остановилась перед входом в другую секцию, словно не соображая, куда ее занесло.

Пожилой джентльмен в поношенном спортивном плаще подошел к иллюминатору левого борта и посмотрел наружу.

— Что там видно? — спросила Лорел Стивенсон.

— Темнота и горы, — ответил он.

— Роки? — спросил Альберт. — Скалистые Горы?

Мужчина кивнул:

— Похоже, что они, молодой человек.

Альберт решил и сам пойти вперед. Ему было семнадцать, яркий блондин. Вопрос — кто ведет самолет? — тоже пришел ему на ум.

Тут же решил, что это, в общем-то, неважно… по крайней мере, в данный момент. Они летели нормально, так что, видимо, там был кто-то. И даже если кто-то превратился во что-то — в автопилот, например, он с этим так или иначе ничего поделать не может. Как Альберт Косснер, он был талантливый скрипач (пусть не вундеркинд), направлявшийся в музыкальный колледж в Беркли. Как Туз Косснер он был (по крайней мере, в своих любимых снах) самый скорый Еврей к западу от Миссисипи, потрясающий стрелок, который по субботам ловил кайф; когда спал, сапоги держал на постели, всегда был начеку, чтобы не упустить свой главный шанс, а другим глазом высматривал приличную забегаловку на пыльном пути, где дают кошерную жратву. Туз, по его мнению, был убежищем от любящих родителей, не позволявших ему играть в бейсбольной команде юниоров, а то, не дай Бог, повредит свои талантливые пальцы, и убежденных, что любой его кашель означает начало пневмонии.

Он был скрипач, который проворнее всех выхватывал револьвер и палил в очко, — любопытная комбинация, но, к сожалению, он ничего не понимал в летающих машинах. Девочка сказала нечто такое, от чего у него моментально все напряглось, кровь застыла в жилах.

«Я потрогала его волосы! Кто-то снял с него скальп!»

Он отошел от Дайны и Лорел (мужчина в потертом спортивном плащике смотрел в иллюминатор по правому борту, другой, в джерси без воротничка, пошел за остальными вперед, в глазах его была ярость) и направился туда, откуда пришла Дайна.

«Кто-то снял с него скальп!» — сказала она, и где-то тут близко. Альберт вскоре увидел то, о чем она кричала.

— Полагаю, сэр, что шляпа пилота, которую я увидел на одном из кресел в первом классе, принадлежит вам, — сказал англичанин.

Брайан стоял перед запертой дверью, опустив голову, быстро соображая. Когда британец заговорил с ним, он вздрогнул и резко обернулся.

— Прошу прощения за неожиданное вторжение, спокойно сказал англичанин. — Меня зовут Ник Хопвелл. — Он протянул руку.

Брайан пожал. В этот момент ему опять показалось, что все это сон, порожденный кошмарный рейсом из Токио и смертью Анны.

Разум говорил, что он ошибается, какая-то его часть знала, что визг слепой девочки никакого отношения к опустевшему салону первого класса не имеет. Все остальное было сплошным идиотизмом. От самой мысли об этом идиотизме становилось тошно, прямо в жар бросало. К тому же не было времени для раздумий, совершенно не было, и от этого тоже было какое-то облегчение.

— Брайан Энгл, — сказал он. — Рад познакомиться, хотя ситуация…

Он пожал плечами в растерянности. А какая была ситуация? Не смог найти подходящего прилагательного, эпитета.

— Несколько зловещая, верно? — подсказал Хопвелл. — Лучше пока о кошмарах не думать, я полагаю. Экипаж не отвечает?

— Нет! — Брайан в сердцах ударил кулаком в дверь.

— Спокойнее, — невозмутимо сказал Хопвелл. — Так это ваша там шляпа, мистер Энгл? Бы не представляете себе, с каким облегчением и удовлетворением я хотел бы назвать вас капитаном Энглом.

Брайан невольно широко улыбнулся.

— Да, я капитан Энгл, — ответил он. — Но в нынешних обстоятельствах можете называть меня просто Брайан.

Ник Хопвелл взял левую руку Брайана и от души поцеловал ее.

— Мне кажется, я вас буду лучше называть Спасителем, — сказал он. — Вы не станете уж очень возражать?

Откинув голову назад, Брайан расхохотался. Ник тоже. Оба стояли перед запертой дверью в опустевшем самолете и хохотали. Пока мужчина в красной рубашке и другой — в джерси подходили к ним. Оба посмотрели на них с опаской, как на сумасшедших.

Альберт Косснер некоторое время в раздумье держал в руке волосы. Черные волосы блестели под верхним освещением. Мощная грива. Его не удивила та, что девчонка так перепугалась. Альберт и сам бы перепугался на ее месте.

Он кинул парик обратно на сиденье, бросил взгляд на сумочку, лежавшую на соседнем кресле и внимательнее присмотрелся к тому, что находилось рядом с сумочкой. Там лежало простенькое золотое обручальное кольцо. Он взял его, осмотрел и положил ка место. Затем медленно направился в хвостовую часть самолета. Буквально через минуту его удивление вытеснило всякие мысли о том, кто ведет самолет и как они могли бы приземлиться с автопилотом.

Верно, что пассажиры рейса № 29 исчезли, но они оставили целые сокровища, клад! Альберт обнаруживал драгоценности почти на каждом сиденье: перстни с бриллиантами, изумрудами и рубинами, кое-где просто золотые кольца. Там были серьги, чаще всего по пятерке долларов с четвертью, но некоторые, на взгляд Альберта, казались очень даже дорогими. У мамы были некоторые драгоценности, но тут попадались такие, что по сравнению с ними ее казались сущим барахлом. Браслеты, перстни с печатками, колье, запонки. И часы, часы, часы. От «таймекса» до «роллекса». Наверно, сотни две часов лежали на креслах, в проходах и между кресел. Они сверкали под лампами.

Обнаружилось по меньшей мере штук шестьдесят очков. С тонкой оправой, с роговой, с золотой, разукрашенные драгоценностями, с оправой из рога носорога, поляроиды.

Всевозможные пряжки от ремней и застежки, булавки, заколки и кучки монет. Банкнот не было, но одной мелочи долларов на четыреста. На сиденьях лежали сумочки, бумажники, кошельки — из чистой кожи и из пластика. Карманные ножички. Валялось с дюжину портативных калькуляторов.

Находились и странные вещи. Он подобрал цилиндр телесного цвета и рассматривал его почти полминуты, пока не понял, что это приспособление — заменитель для женщин. Торопливо бросил на место. А вот золотая ложечка на тонкой цепочке. Металл сверкал повсюду — на сиденьях и на полу, в основном серебро, но кое-где попадалось и золото. Некоторые маленькие предметы он брал в руки и обнаруживал, что это — золотые коронки для зубов, а чаще всего металлические пломбы. На одном из дальних сидений он увидел два тонких металлических стержня. Долго осматривал их, пока не сообразил, что они являлись хирургическими вставками.

Обнаружил он и еще одного пассажира — молодой бородатый мужчина разлегся сразу на двух сиденьях самого последнего ряда и шумно храпел, распространяя запах винной лавки.

В двух рядах от него Альберт обнаружил предмет, который напоминал шагомер или вживляемый стимулятор сердца.

Он взглянул из дальнего конца самолета на огромный опустевший фюзеляж и тихо пробормотал дрожащим голосом:

— Да какого черта… Что тут стряслось?

— Я требую объяснить мне, что здесь происходит! — громко заявил человек в джерси. Он вошел в переднюю часть самолета с видом полицейского, готового всех арестовать.

— В настоящий момент, вы имеете в виду? — сказал Ник Хопвелл, посмотрев на Джерси широко открытыми сияющими глазами. — Похоже на то, что команда улетучилась с остальными пассажирами, но кое в чем нам повезло. Вот здесь мой новый знакомый оказался пилотом, правда, немножечко сам обалдевший, но…

— Здесь кто-то точно обалдел! — сказал Джерси. — И я намерен выяснить, кто именно! Поверьте! — Он прошел мимо Ника, не удостоив его взглядом, и подошел вплотную к Брайану с самым агрессивным видом. — Ты, я вижу, работаешь на «Гордости Америки», друг?

— Да, — ответил Брайан. — Только почему бы нам, сэр, не отложить пока что эти вопросы на потом? Сейчас главное…

— Я скажу тебе, дорогой, что сейчас главное! — заорал Джерси.

Мелкие брызги слюны осели на щеках Брайана. Он подавил в себе страстное желание схватить этого типа за глотку и повернуть его шею, пока не послышится хруст. — У меня назначена встреча в знаменитом Центре благоразумия с представителями международных банкиров на девять часов утра! Точно на девять! Я заказал билет на эту штуку и не намерен опаздывать! Понятно? Мне нужно знать три вещи: кто несет ответственность за остановку, пока я спал, где была совершена непредусмотренная посадка и почему это было сделано?!

— А вы не смотрели сериал «Стар Трек»? — неожиданно спросил у него Ник Хопвелл.

Покрасневшее от возмущения лицо Джерси повернулось туда-сюда. Судя по его выражению, он решил, что англичанин спятил.

— Что за чушь вы тут несете?

— Отличная американская программа, — сказал Ник. — Научная фантастика. Исследование иных миров, вроде того, что сидит у вас в голове. Так вот, что я тебе скажу, дурак: если ты сейчас же не заткнешь свою пасть, я с радостью покажу тебе одну шутку мистера Спока. Называется «вулканическая пробка». Слыхал?

— Ты кто такой, чтобы со мной в подобном тоне разговаривать?! Ты хоть знаешь, кто я?

— Конечно, знаю, — ответил Ник. — Ты просто кусок собачьего говна, который проник на приличный самолет по фальшивым документам какого-то великого создания. К тому же ты до смерти перепуган. Нам-то что? А ты сейчас наложишь в свои штаны.

Физиономия человека в джерси апоплексически побагровела, Брайану показалось, что у него вот-вот лопнет голова. Как-то он видел в кино такое. В жизни увидеть подобное желания не было.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Ты даже не американец!

Ник сделал молниеносный жест. Брайан не успел заметить — так быстро все произошло. Только что человек в джерси орал в лицо Нику, а тот, подбоченившись, стоял спокойно возле Брайана. В следующий миг нос Джерси был крепко зажат между согнутыми указательным и средним пальцами правой руки Ника.

Джерси попытался вырваться. Пальцы Ника сжались сильнее… и вдруг его рука начала медленно поворачиваться, словно он заводил будильник… Джерси завопил.

— Могу и сломить, — тихо заметил Ник. — Поверь — нет ничего легче.

Джерси дернулся назад, его руки заколотили по рукам Ника.

Тот повернул круче, и Джерси взвыл от боли.

— По-моему, ты меня не расслышал. Я говорю, что запросто сломаю тебе его. Понял или нет? А ну, дай знак, что понял.

И в третий раз завернул ему нос.

На сей раз Джерси не закричал, а буквально завизжал.

— Ого! — сказала обалдевшая девушка позади них. — Нос прищемил.

— Ну так вот, у меня нет времени обсуждать тут с тобой деловые встречи, — тихо проговорил Ник. — У меня также нет времени разбираться с припадком истерики. У нас тут прескверная ситуация. А вы, сэр, ни в коей мере не способны ее разрешить. И я не позволю тебе добавлять нам еще проблем. Поэтому отправляю тебя обратно в салон. Этот джентльмен в красной рубашке…

— Дон Гаффни, — откликнулся тот. Он выглядел до крайности удивленным — не менее чем Брайан.

— Благодарю вас, — сказал Ник. Он все еще держал нос Джерси своей удивительной хваткой, и Брайан увидел, как из-под его пальцев потекла кровь.

Теперь Ник подтянул его к себе и заговорил мягким конфиденциальным тоном:

— Мистер Гаффни проводит тебя. Как только доберешься до салона, мой вшивый друг, сядешь и как следует пристегнешь ремень. Потом, когда этот вот капитан удостоверится в том, что мы не врежемся в гору, в дом или в другой самолет, мы сможем обсудить нашу ситуацию поподробнее. А пока твое вмешательство не является необходимым. Ты все понял, что я тебе сказал?

Джерси издал стон ярости.

— Если понял, подними большой палец.

Джерси поднял большой палец. Ноготь на нем, как заметил Брайан, был аккуратно наманикюрен.

— Вот и хорошо, — сказал Ник. — И еще одно. Когда я отпущу твой нос, ты можешь замыслить какую-нибудь месть. Мыслить разрешается, все в порядке. Но если вздумаешь что-то предпринять, совершишь ужасную ошибку. Хочу, чтобы ты все запомнил: то, что я сделал с твоим носом, я так же легко смогу сделать с твоими яйцами… Более того, я могу их закрутить так, что, когда отпущу, ты полетишь вертолетиком по салону. Так что удались с мистером…

— Гаффни, — повторил мужчина в красной рубашке.

— Верно, Гаффни, извините. Так вот, отправишься с мистером Гаффни. И чтоб без фокусов. Не вздумай. Да просто, если пикнешь, я помогу тебе как следует уяснить, что такое боль. А ну подними большой палец, что понял.

Джерси затряс большим пальцем с таким энтузиазмом, словно голосовал на шоссе с коликами в животе.

— Ну, тогда все. — Ник отпустил его нос.

Тот попятился, глядя на Ника с яростью и недоумением. Он был похож на кота, которого внезапно окатили холодной водой.

Ярость не тронула Брайана, а вот из-за этого недоумения в нем шевельнулась жалость к Джерси. Потому что он и сам пребывал в недоумении и растерянности.

Джерси поднял руку и потрогал нос, чтобы удостовериться в его наличии. Из каждой ноздри текла узенькая струйка крови. Кровь попала на кончики его пальцев, и он посмотрел на них, не веря своим глазам. Разинул было рот, но Дон Гаффни предостерег:

— Не стоит, мистер. Этот парень сделает. Лучше пойдемте со мной.

Он взял Джерси под руку. Тот попытался слабо сопротивляться, снова раскрыв рот.

— Напрасно, — сказала ему девушка, выглядевшая обалдевшей.

Он закрыл рот и позволил Гаффни отвести себя на задний ряд первого класса. Один раз оглянулся с потрясенным выражением на лице и снова заткнул пальцами ноздри.

Между тем Ник, полностью потерявший всякий интерес к своей жертве, всматривался в иллюминатор.

— Похоже, мы пролетаем над Скалистыми, — сказал он, — и вроде бы достаточно высоко.

Брайан тоже посмотрел в иллюминатор. Конечно, Скалистые Горы, где-то над их серединой, судя по всему. Высота на глазок 35 000 футов. Мелани Тревор как раз что-то в этом роде и сказала ему. Так что пока вроде бы все нормально…

— Давайте-ка помогите мне высадить эту дверь, — сказал он.

Ник изготовился перед дверью.

— Ну что, Брайан, позволите мне быть капитаном в этой операции? Опыт у меня кое-какой есть.

— Милости прошу. — Брайану стало немного любопытно, что это у него за опыт — сворачивать носы и взламывать двери. Видимо, какая-то долгая история.

— Для начала полезно знать, насколько крепок замок, — сказал Ник. — Если переборщить, можно бомбой влететь в пилотскую кабину. А у меня, честно говоря, что-то нет желания треснуться об какую-нибудь штуку, которая моего веса не выдержит.

— Я, по правде сказать, не знаю, — честно признался Брайан. — Но не думаю, что замок не так уже прочен.

— Ладно, — сказал Ник. — Тогда встаньте лицом ко мне, правым плечом к двери, а я — левым.

Брайан тоже изготовился.

— На мой счет. Одновременно плечом на счет три. Слегка присядем. Дверь легче поддастся, когда бьешь поближе к замку. Только не изо всей силы, а так — вполсилы. Не выйдет — повторим. Все ясно?

— Ясно.

Девушка, пришедшая немного в себя, сказала:

— Они, наверно, ключ снаружи под ковриком не оставляют? М-м?

Ник удивленно посмотрел на нее, потом на Брайана.

— А что, может, и правда — где-то ключ еще припрятан?

Брайан покачал головой:

— Боюсь, что нет. Предосторожности против террористов.

— А! Ну да! — согласился Ник. — Конечно же. — Он посмотрел на девушку и подмигнул ей. — Все равно приходится головой работать, верно?

Девушка неуверенно улыбнулась.

Ник повернулся к Брайану:

— Готовы?

— Готов.

— Поехали. Раз… два… три!

Они одновременно, слегка присев, ударили, и дверь весьма легко распахнулась.

Там был маленький порожек-выступ, слишком малый для ступеньки. Брайан об него споткнулся носком туфли и, возможно, полетел бы кубарем в кабину, если бы Ник не поймал его за плечо. Этот человек умел действовать молниеносно, как кошка.

— Порядок, — сказал он скорее себе, нежели Брайану. — Посмотрим, с чем имеем дело.

Кабина была пуста. Когда Брайан увидел ее, у него мороз пробежал по коже. Конечно, хорошо было знать, что 767-й мог лететь тысячи миль на автопилоте, используя информацию, запрограммированную в его навигационной системе, — Богу известно, сколько миль он сам налетал таким образом — но иное дело увидеть пустые кресла пилотов. Вот отчего стало не по себе. За всю свою долгую службу такого ему видеть не доводилось.

И вот теперь увидел. Контрольные приспособления сдвигались сами собой, внося бесконечно малые коррективы, необходимые, чтобы самолет точно соблюдал намеченный курс. Пульт светился зеленым светом. Два маленьких крылышка на индикаторе твердо держались над искусственным горизонтом. За двумя косыми оконцами миллиарды звезд перемигивались в предрассветном небе.

— О-о… ничего себе, — тихо произнесла девушка.

— У-у-и-и, — почти одновременно с ней отозвался Ник. — Ты только посмотри, дружок.

Ник указал пальцем на наполовину выпитый стаканчик кофе на консоли сервиса слева от сиденья пилота. Рядом лежало надкусанное датское печенье. Брайан тотчас вспомнил свой сон, и вдруг его бросило в дрожь, он буквально не мог совладать с собой.

— Это произошло быстро, что бы оно ни было, — проговорил он. — И вон там посмотри. И вон.

Сначала он показал дрожащим пальцем на сиденье пилота, потом на пол у кресла помощника пилота. Две штуки наручных часов поблескивали при свете контрольного пульта: «Роллекс» и электронный «Пульсар».

— Если вам нужны часы, можете выбирать, — послышался голос позади них. — В салонах их тонны.

Брайан обернулся через плечо и увидел Альберта Косснера, такого аккуратного и юного в своей черной ермолке и рубашке с надписью «Хард Рок». Рядом с ним стоял пожилой джентльмен в потрепанном спортивном плаще.

— Что, действительно? — спросил Ник. Впервые, кажется, он несколько был выбит из колеи.

— Часы, драгоценности, очки, — ответил Альберт. — Еще сумочки. Но самое жуткое там… ну, то, что вышло изнутри людей. Я уверен, изнутри. Искусственные суставы, сердечные стимуляторы и подобное.

Ник посмотрел на Брайана Энгла. Англичанин заметно побледнел.

— Я пришел примерно к тому же выводу, что и наш бесцеремонный и шумливый друг, — сказал он, — что наш самолет по какой-то причине, пока я спал, где-то приземлился, и большинство пассажиров и экипаж почему-то вышли.

— Я бы проснулся, едва началось снижение на посадку, — сказал Брайан. — Профессиональная привычка. — Он обнаружил, что не может оторвать взгляда от полувыпитого стаканчика и дважды надкусанного датского печенья.

— В обычных условиях я бы сказал то же самое, — согласился Ник. — Поэтому решил, что мне в напиток подсыпали снотворного.

«М-да», — подумал Брайан, — «не знаю, чем этот парень зарабатывает на жизнь, но уж точно не торговлей подержанными автомобилями».

— Мне снотворного не подсыпали, — сказал Брайан, — потому что я ничего не пил.

— И я ничего не пил, — сказал Альберт.

— В любом случае не могло быть ни посадки, ни взлета, пока мы спали, — заключил Брайан. — Вы можете лететь на автопилоте, а «конкорд» может даже приземлиться на автопилоте. Но без человека никак не обойтись при взлете.

— Значит, мы не приземлялись? — спросил Ник.

— Ни в коем случае.

— Так куда же они девались, Брайан?

— Не знаю. — Он прошел к креслу пилота и уселся в него.

Рейс № 29 летел на высоте 36 000 футов, как и говорила ему Мелани Тревор, по курсу 090. Через час или два он изменится, когда самолет примет направление точно на север. Брайан взял навигационный журнал, посмотрел на спидометр и быстро проделал ряд вычислений. Потом надел наушники.

— Денвер-центр, это «Гордость Америки», рейс № 29, прием.

Щелкнул тумблером… и ничего не услышал. Вообще ничего. Ни статического потрескивания, ни болтовни наземной службы, ни звуков других самолетов. Проверил импульсный повторитель: 7700, как и должно быть. Снова переключил тумблер.

— Денвер-центр, выйдите на связь, пожалуйста. Это «Гордость Америки», рейс № 29, повторяю, «Гордость Америки». У меня проблема, Денвер, проблема.

Переключился на прием. Вслушался.

И тогда Брайан сделал нечто такое, отчего у Туза Косснера сердце подпрыгнуло от страха: он наотмашь ударил панель под радиооборудованием основанием ладони. «Боинг-767» был чудом технологии, на грани искусства. Таким способом обращаться с подобным оборудованием было недопустимо. А пилот сделал то, что сделали бы вы, когда купленный вами на аукционе и принесенный домой приемник «Филко» не заработал.

Брайан снова попытался связаться с Денвером. Ответа не получил.

До этого момента Брайан был удивлен и до крайности озадачен. Теперь он начал испытывать страх. Да, он был по-настоящему испуган. До сих пор не было времени испугаться. Хотелось, чтобы так и продолжалось. Теперь это стало невозможным. Он переключил радио на аварийную волну, попытался снова. Никакого результата. Все равно что в Манхэттене набрать по телефону 911 и услышать автоответчик, сообщающий, что все разъехались на уик-энд. Когда просишь помощи на аварийной волне, всегда получишь нужный ответ.

«По крайней мере, до сих пор», — подумал Брайан.

Включил УНИКОМ, по которому пилоты частных самолетов получали совет для посадки на ближайших маленьких полосах. Полная тишина. Он вслушивался… и вообще ни звука не слышал. Поверить в это было невозможно. Пилоты-частники всегда болтали между собой, как грачи на телефонных проводах. Девушка с Пайпера интересовалась погодой. Парень с Чессны немедленно отбросит копыта, если кто-нибудь не позвонит его жене и не скажет, что он еще троих везет к ужину. Ребята из Лира требуют от подружки в аэропорту Арвада, чтобы передала всей компашке: «Без паники, ребята! На пятнадцать минут опаздываем, но в Чикаго на бейсбол поспеете».

Ничего этого не было. Грачи, похоже, улетели, и опустели телефонные провода.

Снова переключил на аварийную волну ФАА.

— Денвер, отвечайте! Немедленно отвечайте!! Это рейс № 29. Отвечайте, черт бы вас всех подрал!

Ник тронул его за плечо.

— Не надо. Спокойнее, дружок.

— Псы не брешут! — в отчаянии сказал Брайан. — Это же просто невозможно, что такое происходит! Господи, да что же стряслось?! Атомная война, что ли, ети их мать?!

— Успокойся, — повторил Ник. — Не выходи из себя, Брайан. Какие там псы не брешут?