Цветок предательства Данилова Анна
Он протянул мне свою банковскую карту, и я, ни секунды не колеблясь, провела платеж. Подумаешь, мой подарок! Ну и что? Тридцать тысяч рублей – чем не подарок? Да и актер осчастливит ландышами свою очередную возлюбленную.
– Вам запаковать?
– Да, пожалуй, корзина два часа простоит в машине, не хочется, чтобы цветы завяли.
– Можете быть спокойны – ландыши свежие и подпитываются влагой.
Он ушел с корзиной, я же подошла к кассе и, отсчитав тридцать тысяч наличными, положила деньги себе в карман. Лиза улыбалась мне. Я была уверена, что она не поняла, что сейчас произошло.
– Актер, я узнала его. Быть может, я бы и позавидовала той девушке, для которой были куплены эти прекрасные ландыши, но что-то мне подсказывает, что у него таких девушек – вагон и маленькая тележка. К сожалению.
– Желтая пресса с тобой солидарна.
С этими словами я протянула Лизе шесть пятитысячных купюр.
– Вот, держи. Считай, что эти деньги свалились тебе на голову.
– Не понимаю. О чем ты?
Я рассказала ей об утреннем визите Захара, о подарке, о выброшенных герберах.
– Ты только что продала свой подарок? Хотя… Я так понимаю тебя. Такие деньжищи… Вот только я не поняла, почему он снова выбросил цветы?
– У меня в подсобке уже два «униженных» букета, – сказала я, имея в виду и вчерашний букет тюльпанов. – Я не могу их выставить, мне кажется, что когда Захар придет в следующий раз, то непременно узнает их.
– Ты серьезно?
– Глупость, да?
– Все герберы одинаковые. Ты можешь их распаковать и поставить в воду к остальным герберам. А тюльпаны… В каком они состоянии?
– В хорошем. Кстати говоря, ты можешь их тоже взять с собой к метро и продать недорого.
Я вынесла тюльпаны, и Лиза застонала от восторга:
– Разноцветные, какие же они красивые! Постой, но сколько их здесь?
– Пятьдесят одна штука.
– И ты думаешь, что кто-то у метро купит такой букет? Может, его разделить и продавать по пять или семь штук?
Я согласилась, хотя жаль было нарушать такую прекрасную композицию. Мы договорились с Лизой, что после обеда займемся этим, после чего закрыли магазин и отправились обедать.
В кафе за куриной лапшой мы снова обсудили планы. Я все-таки уговорила Лизу взять эти тридцать тысяч и спрятать в надежном месте.
– Деньги придадут тебе уверенности. Может, тебе понадобятся какие-то лекарства или что-нибудь еще необходимое. Ты со всеми банками расплатилась?
– К счастью, да. Поэтому-то и продавала все… Все подчистую.
– И как же тебе это удалось?
– По соседям, по знакомым этих соседей, словом, обошлось без объявлений… Приехали, вывезли. Но все очень дешево. Мне было важно тогда расплатиться с долгами и сохранить квартиру. И это мне удалось. Вот только за коммунальные услуги накопилось…
– Развод официальный оформила?
– Да, мне знакомые помогли. Быстро все устроилось.
– Это очень важно.
После обеда мы с Лизой приготовили девять маленьких букетов из тюльпанов, добавили те мои одиннадцать крохотных букетиков, что я составила утром, я уложила все цветы в красивую корзинку и отправила Лизу торговать.
Я очень за нее переживала, постоянно о ней думала. Представляла себе, какие сложности ее могут поджидать у метро, если вдруг окажется, что она заняла чужое место среди «стихийных реализаторов», что ее прогонят или вообще арестует полиция. Словом, после ее ухода наш маленький бизнес в помощь оказавшейся в бедственном положении женщине показался мне чрезвычайно опасным, и я уже сто раз успела пожалеть о своей инициативе. Не выдержав и часа, я позвонила Лизе. Она сказала, что дела идут неплохо, но ей пришлось уехать на одну из конечных станций метро, где ей будет поспокойнее.
Главное, подумала я, ее не «замели», она на свободе.
К вечеру мои нервы были на пределе. Я даже вышла из магазина, чтобы выкурить сигарету (что делаю довольно редко), как вдруг столкнулась лицом к лицу с Захаром!
Первой моей мыслью было, что он пришел, чтобы проверить, оставила ли я в торговом зале ландыши. Быть может, поэтому я почувствовала, как покраснела. Я уже подготовилась, чтобы солгать дарителю, сказать ему, что цветы я отвезла домой. Но он, к счастью, про них даже и не вспомнил.
– Вы извините меня… – начал он нерешительно. Приблизившись ко мне, он дал мне возможность хорошенько рассмотреть его. Очень милый, с какой-то спокойной красотой человек. И глаза почему-то грустные. – Вас зовут Елена?
Он скользнул глазами по бейджику, приколотому к моей блузке, где значилось: «Флорист Елена».
– Да. Что-нибудь хотите? – я имела в виду цветы, хотя что-то подсказывало мне, что он зашел в магазин совершенно по другому поводу.
– Я хочу познакомиться с вами поближе, – совсем уж растерявшись, проговорил он.
– А… зачем?
– Если вы замужем… – лицо его моментально стало розовым.
– Нет, я не замужем, – поспешила я его зачем-то успокоить. Мне его в ту минуту было даже жаль. Все-таки он решился сказать что-то очень важное для него, раз пришел ко мне. – А вы?
– Я тоже не женат.
«Тогда кому же вы покупаете охапками цветы?» – хотелось спросить мне его, но я, конечно же, промолчала.
– Лена, вы не согласитесь поужинать сегодня со мной?
И я, которая часа три уже как не находила себе места, переживая за Лизу, как-то уж быстро согласилась!
– Хорошо.
– Куда мне за вами заехать? Вам же нужно… переодеться…
– Я живу здесь, рядом с метро «Цветной бульвар».
– Отлично! И я тоже живу в этом районе. Ресторан «Пикколино» знаете?
– Да, это неподалеку от чайного магазина…
– Правильно! Так куда мне за вами подъехать?
– Я живу на Петровском бульваре и смогу дойти пешком.
– Тогда в восемь в ресторане?
– Хорошо. А вы где живете?
– Недалеко от Трубной площади.
Что ж, все правильно. Он живет поблизости от моего магазина, поэтому и цветы покупает у меня.
– Значит, договорились?
– Договорились. Постойте. А вас-то как зовут? Вы же не представились!
– Ох, извините… Максим. Но меня все зовут Максом.
«А я дала вам имя Захар», – ответила я ему мысленно.
– Очень приятно, Максим.
Он кивнул головой и быстрыми шагами ушел.
Я облегченно вздохнула. Сама не понимаю, чего это я так разволновалась. Подумаешь, мужчина пригласил поужинать. Это еще ни о чем не говорит. Во всяком случае, ни к чему и не обязывает. Я сама могу за себя заплатить, и тогда уж точно возьму все в свои руки. Подумаешь, ужин…
Дверь распахнулась, и на пороге появилась сияющая Лиза.
– Ты где свой берет потеряла? – спросила я, окидывая ее взглядом. – От полиции бежала?
Корзины-то при ней тоже не было!
– Нет, ни от кого я не бежала! Просто быстро от метро сюда шла. Лена, я все продала! И выручила много денег! Целое состояние!
– И как же это тебе удалось?
– Первые пять букетов продала, как полагается, по одному. А все остальные у меня купила перекупщица, заодно и корзину купила, уж не знаю, сколько она стоит, но я продала за пятьсот!
– Итого?
– Одиннадцать тысяч с копейками!
– Отлично! Браво! Ты заработала эти деньги, они – твои!
– Лена, но так нельзя… Это цветы из твоего магазина, и ты составляла эти маленькие букеты. И идея твоя и вообще все твое, я просто у метро постояла, подпирая стенку, потом меня случайно увидела тетка-перекупщица… Мне просто повезло! Я могу взять себе тысячу, от силы – две, и все!
Разговаривая, Лиза прошла в подсобку и налила себе воды, напилась, отдышалась.
– Вот скажи мне, – я встала у нее за спиной. – Если бы мы поменялись местами и это ты работала в цветочном магазине и у тебя была бы возможность подзаработать денег такими вот простенькими букетиками, а я, твоя соседка, испытывала бы жгучую нужду, ты бы помогла мне или?
– Хорошо, – она повернулась ко мне. Взгляд ее словно отражал все те страдания, которые ей пришлось пережить за последние дни или даже месяцы. Взгляд разочарованного и преданного близкими людьми человека. – Хорошо, я возьму эти деньги. Я даже знаю, на что их потрачу. Но при условии, что когда-нибудь я обязательно тебе их верну.
– Когда разбогатеешь, – я улыбнулась ей. – Вот накопим денег и купим магазин. Очень уж не хочется тратиться на аренду.
– Ну ладно… – она тоже в ответ улыбнулась. Улыбка вышла задумчивая.
– Послушай, вот здесь, на диванчике, ты могла бы немного поспать, отдохнуть, а часа через два пойдем домой. Согласна?
– Нет, Лена. Я сейчас поеду домой и подготовлю квартиру к сдаче. Если мне к тому времени включат свет, я попробую дать объявления о сдаче квартиры или позвоню в агентство по недвижимости. Все-таки лучше с жильцами составить договор. Мало ли что… Лена, ты не представляешь себе, как я тебе благодарна за все!
Глаза ее увлажнились.
Я же рассказала ей о предстоящем свидании с Максимом.
– Свидание? – уголки ее губ опустились. – Не мое это, конечно, дело, но я уже заранее испытываю к этому мужчине неприязнь.
– Из-за цветов?
– Да из-за всего. Смотри сама: он покупает у тебя почти каждый день цветы для какой-то женщины (мужчину мы исключаем, так?), а сегодня пригласил на свидание тебя. Еще эти букеты в урне…
– Кстати! Вот герберы, которые он выбросил. Ты бы забрала их домой.
– Как? Зачем? Продай их.
– Поставь в вазу, квартиранты придут, увидят…
– Лена, но у меня нет вазы.
– Как это? Ты что, вообще все продала?
– Абсолютно. У меня не было простых ваз. Они все были дорогие, очень красивые. Некоторые я выписывала по интернету из Франции, Англии… Соседка, Антонина Макаровна, артистка наша, ты ее знаешь, она все и купила.
– Ну, хорошо, тогда зайди ко мне и поставь в одну из моих ваз.
Я все никак не могла привыкнуть к мысли, что Лизе пришлось продать ну абсолютно все!
Лиза ушла, я же вернулась к своим делам. И все то время, что оставалось до свидания, спрашивала себя, зачем я на него согласилась. Ведь решила же, что больше никогда не впущу в свою жизнь мужчину. Однако это же просто ужин.
5. Лиза
Я не лукавила, когда говорила Лене о том, что все продала. Больше того, видела бы она, как я радовалась этим продажам и желающим у меня что-то купить. Я складывала деньги, постоянно пересчитывая их и прикидывая, сколько еще осталось, чтобы расплатиться с очередным долгом.
Все отдавала за бесценок. И никто не знает, как все внутри меня плакало и корчилось от боли, когда из моей квартиры выносили милые сердцу вещицы, все, вплоть до вышитых итальянских скатертей и диванных подушек! Квартира, которую я так любила и с таким удовольствием украшала красивейшими вещами, выглядела, как женщина, которую ограбили и раздели донага. А сейчас мне предстояло еще и сдавать ее чужим людям. И кто знает, кто будет жить в ней, какие люди. Будут ли они бережно относиться к прекрасным французским обоям, дорогой плитке? А паркет… Что будет с моим паркетом? Изуродуют каблуками, прольют что-нибудь несмываемое…
Но тяжелее всего я переживала, конечно, из-за предательства мужа и Валентины. В итоге – бессонница и нежелание жить. Как жить, зачем жить, если самые близкие и любимые люди насмехались надо мной, да просто хохотали в голос, обманывая меня во всем!
Быть может, я бы так и угасла, заболела, к примеру, от всего навалившегося на меня, если бы не Лена. Чужой, в сущности, человек, она приняла во мне такое участие, что крылья мои вновь расправились, стало легче дышать. И не потому, что в кармане моем появились деньги и квартира ожила, когда электричество включили, нет, просто я снова поверила в людей.
Отрезала все то, что мешало мне жить и чувствовать, оставила это в прошлом и теперь смотрела только вперед.
Цветочный магазин? Почему бы и нет? Теперь, когда я не играю на арфе, когда у меня нет возможности зарабатывать на хлеб музыкой, я могла бы работать вместе с Леной в цветочном магазине. Конечно, к продаже своей квартиры я была не готова, да об этом, слава богу, и речи пока не велось. Но если понадобится, для дела, для жизни, то почему бы и нет? Квартира большая, стоит дорого, можно продать, купить поменьше площадью, а разницу в стоимости вложить в покупку магазина.
Тот день, когда я впервые продавала цветы, мне не забыть никогда. Что-то со мной случилось тогда, словно заработала еще одна пара легких и забилось еще одно сердце. И будущее показалось светлой, освещенной солнцем картинкой. Какая-то легкость появилась в восприятии всего происходящего. Быть может, особую роль сыграли сами цветы?
Вернувшись с герберами домой, я, воспользовавшись ключами Лены, открыла ее квартиру, выбрала невысокую, толстого стекла вазу, налила в нее воды и поставила цветы. Лепестки ярко-красных гербер заиграли на стекле, переливаясь, делая и воду цветной. Я сбегала к себе, принесла коробку акварели, оставшуюся у меня еще со студенческих времен, когда я увлекалась живописью, кисти, нашла небольшой лист бумаги и принялась рисовать. И так увлеклась, что очнулась, когда стемнело. На мокром листе дрожали лепестки гербер, прозрачная вода отразилась на бумаге… Это было волшебство. Когда цветы завянут, мои, акварельные, будут такие же свежие и яркие…
Я взглянула на часы – с минуты на минуту должна вернуться Лена. Я унесла рисунок домой и принялась за уборку. И вдруг поймала себя на том, что все мои мысли, связанные с моим прошлым, на самом деле остались где-то далеко, за спиной, и что я все время думаю о Лене и о предстоящем ее свидании. Максим. Кто он такой? И кому покупал цветы? Ведь если покупал так много цветов и так часто, значит, женщина у него какая-то особенная. Но какая? И зачем, если она у него есть, он пригласил на свидание Лену? Может, та женщина больна и прикована к постели? Но тогда куда же он ставит такое количество цветов? Расставляет по полу в вазах?
Вернулась Лена.
– Я перебралась к тебе, – сказала я, прижимая к груди подушку. – Квартира чистая, ее можно показывать.
– Вот и хорошо! – улыбнулась она мне. – Осваивайся. Не стесняйся. Поужинай и отдыхай. Компьютер и телевизор в твоем распоряжении. Тайн у меня никаких нет, пароль на компьютере – раз, два, три, четыре, пять. Вот и все!
Приняла душ и принялась наряжаться. Вышла из спальни в черно-белом узком платье, подчеркивающем фигурку. Алые губы, красиво уложенные каштановые волосы.
Мне так и хотелось сказать ей: будь осторожна!
– За меня не переживай, – вдруг сказала она мне, словно прочтя мои мысли. – Все будет хорошо. Я сама заплачу за свой ужин.
Я поняла, что она хотела этим сказать.
– В конце концов, он мой постоянный клиент и наш ужин можно воспринять как деловой. Ну кто мне еще мог бы подарить ландыши за тридцатку? Никто. Что ж, каждый сходит с ума по-своему. А так мы заработали на нем неплохие деньги. Что скажешь? Права я или нет?
– Главное, чтобы он был психически здоровым, – заметила я. – Присмотрись к нему, и если почувствуешь, что он не в себе или заметишь в его глазах безумие, беги.
– Да, я так и сделаю. Ну что ж, мне пора!
Я проводила ее до двери. Она ушла, и в квартире стало как-то очень уж тихо. Я спокойно, не спеша, приняла ванну, легла в постель и сразу уснула.
6. Максим
Все это она делала с такой торопливостью, что ломала даже ветки, а ведь прежде она с уважением останавливалась перед самой малой былинкой. Вскоре она набрала полные охапки роз и даже зашаталась под тяжестью своей ноши. Она вернулась в павильон лишь после того, как опустошила всю рощу, захватила все, вплоть до упавших лепестков. Свалив свое цветочное бремя на пол комнаты с голубым потолком, Альбина снова поспешила в цветник.
Э. Золя
– Рекомендую пасту с морским гребешком, – сказал я, отчего-то боясь смотреть в глаза очаровательной Елене.
Выглядела она потрясающе. На ней было облегающее платье, черно-белое, подчеркивающее ее пышную грудь и тонкую талию. Я и прежде подозревал, что у нее большая грудь, когда пытался разглядеть Елену в магазине, но блузки она всегда застегивала почти на все пуговицы или же поверх своей милой, женственной одежды надевала зеленый халатик, который просто трещал по швам именно в этой части ее тела. Не скажу, что я уж больно зацикливаюсь на женской груди, я всегда воспринимаю женщину целиком, со всеми ее прелестями, но вот в случае с Еленой мне приходилось трудно не смотреть на ее ложбинку между грудями, в то время как моя фантазия рисовала это прекрасное белое тело без одежды. Я хотел бы видеть ее каждый день, в своем доме, хотел бы, чтобы мы вместе пили кофе по утрам, чтобы она говорила мне «спокойной ночи», чтобы мы вместе с ней смотрели вечерами телевизор и чтобы моя голова лежала на ее теплых коленях. Я видел ее своей женой, в то время как она, вероятно, была уверена, что у меня великое множество любовниц, с которыми меня связывают очень сложные, замешанные на моей вине перед ними отношения, раз я так часто покупаю для них цветы. Покупать цветы в другом магазине я не хотел, пусть будет хорошая выручка в ее магазине. К тому же если не покупать цветы у нее, то как объяснить, почему я так часто там бываю?
Безусловно, я ждал ее вопросов. Хотя подготовиться так и не сумел. Вариантов ответов могло быть много. И все же один представлялся мне наиболее подходящим.
«Я покупаю у вас цветы исключительно потому, что это дает мне право видеть вас». Но тогда она наверняка спросит, а куда же я потом деваю эти роскошные и дорогие букеты. «Да никуда, выбрасываю их», – отвечу я, тем более что в последнее время так и было. Мне стало уже противно заявляться к Веронике с цветами, мои визиты выглядели гротескными, безумными. Да к тому же ее квартира просто ломилась от букетов! Но я продолжал покупать цветы, собирал чеки и продолжал играть весьма странную роль во всей этой безумной истории.
Знал ли я, что развязка близка? Я чувствовал это. Чувствовал, что должно произойти что-то невероятное, что повлечет за собой мощный, почти атомный по силе эмоций, взрыв, и боялся этого.
Сейчас же, в этом устоявшемся эмоциональном затишье, мне хотелось заняться устройством своей личной жизни, хотелось любви и нормальных человеческих отношений. Я был уверен, что имею право на это.
Вот и пригласил Лену в ресторан. После такого изысканного подарка, ландышей, решил я, она просто не посмеет отказать мне поужинать со мной. И оказался прав. Хотя в отношении Елены, этого нежного и прелестного цветка, я был уверен, что она согласилась бы на свидание со мной и после скромного букета из ромашек и васильков.
Сказать, что я был спокоен, когда входил в ресторан, – это обмануть прежде всего себя. Я нервничал. Нервничал как человек, вернувшийся из ада сложнейших человеческих отношений, в котором пребывал вот уже больше года и выхода из которого я пока не видел.
Я сидел за столиком, поджидая Лену, и барабанил пальцами по белой накрахмаленной скатерти. Прежде, когда я бывал в этом ресторане один, мне казалось, что я зашел в гости в итальянский дом, в семью, мне было здесь спокойно и уютно. Я заказывал вкусную еду, насыщался и возвращался домой в каком-то расслабленном состоянии. Сейчас же я вдруг понял, что не могу есть.
– Хорошо, я согласна на пасту с морским гребешком, – сказала Елена и скользнула по мне взглядом. Она тоже, видимо, хотела рассмотреть меня, но не решалась.
Подошел официант, налил нам вина. Я очень надеялся, что вино сделает свое волшебнее дело, сблизит нас. Или, во всяком случае, позволит нашим нервам немного отпустить нас.
Я зачем-то спросил ее, кто хозяин магазина, в котором она работает. И сразу же пожалел об этом. Как будто заранее знал, что хозяйка – не она. Словно она не выглядит, как хозяйка.
– Магазин не мой, но надеюсь, что в скором времени у меня будет собственный магазин, – ответила она, и лицо ее сразу как-то просветлело. – А вы чем занимаетесь?
– Резьба по дереву.
– Как интересно! Очень редкая профессия. И что именно вы вырезаете?
– Много чего. У меня производство, работают люди, интересные люди, талантливые.
– Фигурки разные, да? Вы извините меня, но я имею самое туманное представление обо всем этом.
– Не только фигурки. Декорирование мебели, деревянных стеновых панелей, карнизов, резные накладки, консоли, карнизы, углы, розетки…
– И все это – ручная работа?
– В основном ручная, но есть и машинная, когда нужно, чтобы узоры были одинаковыми, для мебели, к примеру…
Я долго рассказывал ей про свою работу, о том, какую породу деревьев мы используем, куда и кому продаем, кто наши постоянные заказчики, но я понимал, что Лену не так уж сильно занимает эта тема, просто она воспользовалась случаем хоть что-то узнать обо мне.
– Хотела вас спросить, – вдруг произнесла она, и я напрягся. Вот сейчас она спросит меня о цветах.
– Да, слушаю.
Она смутилась, покраснела. Потом бойко так, словно очнувшись, вернее, поймав случайно пришедшую на ум удачную тему, быстренько перевела свой назревавший и неприятный для нее вопрос в другую плоскость.
– Понимаете, моя подруга… соседка… Она сдает свою квартиру. Очень хорошую квартиру, просто роскошную, правда, без мебели. Хотелось бы, чтобы там жили приличные люди. У вас нет на примете желающих снять квартиру? Это здесь, недалеко от Цветного бульвара. И дом хороший, и квартира, я уже говорила…
– Ваша соседка, говорите?
– Да. Лиза…
Учитывая все обстоятельства, а именно, что мне пришлось покинуть собственную квартиру, а в моем новом загородном доме вовсю шел ремонт, и то что я сам снимал жилье в этом же районе, я согласился. Быть может, я бы и не обратил внимания на это предложение, если бы не факт, что женщина, сдающая квартиру, – соседка Лены.
– Соседка ваша, говорите? – переспросил я на всякий случай.
– Да. Дверь в дверь.
– Так, может, я сам сниму ее?
– Вы?
– Я строю дом за городом и временно снимаю квартиру здесь неподалеку. Может, это судьба – снять квартиру рядом с вами? – я замер, внимательно наблюдая за реакцией Лены. Щечки ее раскраснелись, словно у нее поднялась температура.
– Что ж… Дело не в том, судьба это или нет, просто мы с Лизой будем спокойны, что в ее квартире не станут выращивать редиску или жарить на паркете шашлык… Ну, вы меня понимаете.
– Обещаю, что не стану делать ни того, ни другого. Разве что буду приглашать вас время от времени к себе в гости – на чай или вино.
– Получается, что мы договорились? Ох, я же не назвала вам цену.
– Сколько комнат?
– Четыре. И она совсем без мебели. Нам бы за нее получать хотя бы пятьдесят тысяч…
– Сколько? Я буду платить вам двести!
Лена как-то сразу обмякла, плечи ее опустились, а лицо просто запылало. Видно было, что этот разговор ей давался нелегко.
– Вы это серьезно? – спросила она.
– Вполне. И это даже хорошо, что в ней нет мебели.
– Но там есть стиральная машина…
– Вы мне очень нравитесь, Лена.
– Понимаете, у Лизы очень трудное финансовое положение, у нее такая драма… Она пока что будет жить у меня.
– Мне кажется, я в вас влюблен.
– Вы не представляете себе, как она обрадуется. Если, конечно, вы не шутите и настроены серьезно.
– У вас такие глаза, Лена, такие губы…
Она закрыла глаза, грудь ее вздымалась.
– Максим, вы почти каждый день покупаете у меня цветы. Роскошные букеты. Вы уже расстались с вашей девушкой или еще только собираетесь это сделать? Или я нужна вам для коллекции?
Она взглянула на меня вдруг неожиданно смело, словно прострелила меня.
– Я не имею к этим букетам никакого отношения, – сказал я. – Просто выполняю поручения.
Она не поверила мне. Улыбнулась краешком губ.
– Знаете, Макс, в вас есть что-то такое… Не знаю даже, как сказать. Вы не такой, как все. Полный тайн.
– Я могу посмотреть квартиру?
– Когда, сейчас?
– Почему бы и нет?
– Конечно! Пойдемте!
Мы вышли, не дождавшись десерта. Словно нам двоим не терпелось поскорее оказаться на свежем холодном воздухе.
Было темно, горели фонари, мокрый снег летел прямо в лицо. Лена взяла меня под руку. Я прижал ее руку к себе покрепче. Будь моя воля, мы отправились бы прямиком ко мне домой. Но мы зашагали куда-то в темень улочек, пригибаясь от порывов холодного ветра и прижимаясь друг к другу.
Подошли к дому, вошли в подъезд, поднялись на лифте, вышли на ярко освещенную лестничную площадку, которая одним своим реалистичным, будничным видом остудила мое желание и привела в чувство. Мои смелые фантазии улеглись.
Я снова был прежним, четко знающим правила поведения в приличном обществе Максом. Правда, куда более счастливым, чем в то же вечернее время, но сутками раньше. Ведь я зацепил своими чувствами чувства Лены. И если буду осторожен и мил, то, возможно, когда-нибудь я заполучу ее к себе, в свой мужской мир. Как добычу, как прекрасную добычу.
– Думаю, сначала мне надо познакомить вас с Лизой, хозяйкой квартиры, – сказала Лена, надавливая на кнопку звонка и то и дело оглядываясь на меня, словно проверяя, не призрак ли я. – Как я уже сказала, она сейчас живет у меня.
Послышался звук отпираемых замков, двери одна за другой открылись, и я увидел молодую заспанную женщину, блондинку с огромными голубыми глазами, которые нисколько не портили ее, как это бывает иногда у блондинок, нет, напротив, ее взгляд был наполнен драгоценным интеллектом. Уж не знаю, как я это понял, но сразу проникся к Лизе уважением и даже поклонением. Возможно, причиной такого тихого восторга перед этой женщиной была заметная далеко не всем печать трагедии на всем ее облике.
– Лиза, вот, познакомься, это Макс, он хочет посмотреть твою квартиру, – нервно улыбнулась Лена.
Лиза, вся в домашнем, как-то сразу подобралась, кивнула головой и принесла ключи.
Мы вошли в ее квартиру под тихие восторженные возгласы Лены, смысл которых я пока не улавливал. Она говорила что-то о том, что электричество – колоссальное достижение человечества и что как же хорошо, когда есть свет. Включая повсюду свет, Лена с видом хозяйки показывала мне квартиру. Ее поведение напомнило мне беседу с одним начинающим и очень талантливым писателем, который, объясняя мне, зачем ему нужен литагент, сказал, что не может ходить по издательствам и сам расхваливать себя, что для него все эти хождения – нож острый, что ему проще написать еще один роман, чем предлагать себя, а литературным агентам рекламировать и предлагать на продажу творчество творческих людей куда проще. Вот и Лена, пусть сдержанно, но по существу обращала мое внимание на плюсы огромной и на самом деле хорошей квартиры своей подруги.
Лиза шла следом за нами и лепетала что-то об отсутствии мебели, о чем я уже был предупрежден.
Я понимал, что будь Лена попроще и воспитана где-нибудь в городских трущобах, то прямо в присутствии хозяйки принялась бы рассказывать историю ее жизни, поведала бы в красках о том, что пришлось пережить бедняжке, раз она вынуждена сдавать свою квартиру. Объяснила бы и факт отсутствия мебели, которая была наверняка вывезена из квартиры не так давно и представляла собой, судя по ситуации, большую ценность. Иначе зачем было ее вывозить и тратиться на перевозку? Значит, был антиквариат или дорогая европейская мебель. К тому же я сразу обратил внимание на запах в квартире. Это был хороший запах, так пахнут чистые и богатые дома.
– Я согласен, готов внести оплату за квартиру прямо завтра. За полгода вперед, устроит?
Лиза взглянула на Лену, как бы спрашивая ее, возможно ли это, ведь, сдавая квартиру, она все это время будет проживать, как я понял, у Лены.
– Но это… большие деньги… – выдавила из себя Лена, словно сомневаясь, готов ли я на самом деле заплатить сразу миллион двести тысяч рублей.
– Деньги у меня имеются, – сказал я.
Конечно, в глазах обеих женщин тем вечером я выглядел несколько нереально, представлялся им, я думаю, мошенником. Уж слишком быстро все решалось, причем весьма для них удачно.
– Вот, Лиза, забыла тебе сказать… Макс готов платить за твою большую, – она подчеркнула размер жилища, – квартиру двести тысяч рублей.
– Сколько? – Лиза испуганно глянула на меня. – Вы шутите? У вас такая большая семья? Вы уж извините, что я задаю вам вопросы, но я же должна знать, кому я буду сдавать квартиру.
В эту минуту я вдруг увидел в Лизе не только жертву обстоятельств, но и сильного человека, подумал, что, возможно, не так давно она жила другой жизнью и обладала деловой хваткой. И один бог знает, что же с ней случилось, что так подкосило ее, что она вынуждена была сдавать свое жилье и жить у подруги.
– У меня нет семьи, и я намерен здесь проживать один. Вся необходимая мебель у меня есть, и я готов ее привезти. Обещаю соблюдать порядок, не портить полы и стены. Уверяю вас, Лиза, я буду хорошим квартирантом.
– Что ж, если мне все это не снится, то я рада. Вы можете завтра перевести деньги на мой счет?
– Без проблем. В сущности, я мог бы сделать это прямо сейчас, по интернету.
Меня пригласили в дом, усадили в гостиной за стол, где я с помощью своего телефона сделал перевод на банковский счет Елизаветы Васильевны Гусаровой.
Пока я занимался денежными делами, Лена заварила чай и накрыла на стол. И в какую-то минуту я почувствовал себя счастливым. Я находился среди нормальных, адекватных и поистине прекрасных женщин. Они заслуживали счастья, любви. Они были созданы для семьи, и когда-нибудь у них все наладится, я в этом нисколько не сомневался. Лена так и вовсе когда-нибудь станет моей женой, размечтался я, и родит мне детей. Мы переедем за город, и у меня начнется совершенно другая жизнь. Но что делать с Вероникой?
Читать бесплатно другие книги:
