Кот, который нюхал клей (сборник) Браун Лилиан
– Милдред, я вчитывался в каждое слово твоего обозрения, хотя ты довольно популярно рассказываешь, как надо резать кубиками овощи. Однако для меня все эти рецепты звучат, как греческий язык, особенно рецепт китайского супа из хризантем.
– Когда ты научишься готовить, Квилл?
– Извини, но я никогда не питал склонности к копчению яиц. Я также ничего не понимаю в страховой политике и в моих собственных налоговых декларациях.
– Я могла бы научить тебя варить яйца, – сказала она с добрым смехом. – Я даю частные уроки!
Весёлое выражение лица Квиллера сменилось на печальное.
– Этой ночью предполагалась домашняя вечеринка у Харли и Белл. Скажи мне что-нибудь, Милдред. Учителя и полицейские в маленьком городе знают всё и всех. Что ты знаешь о Белл Уркл?
– Хорошо, расскажу. Она бросила школу. Ей хотелось работать у богатых людей и жить в большом доме. Ты вряд ли обвинил бы её, если бы увидел, как живут люди в Чипмунке. Она служила горничной в доме Фитча, но я не могу понять, что побудило Харли жениться на ней.
– Любовь? Страсть? Похоть?
– Ни то, ни другое, ни третье не обязывало жениться на ней и смущать семью, не так ли? Как только я услышала об убийстве, я достала гадальные карты и прочла по ним: «В это дело вовлечена лживая женщина!»
– Хмм… – вежливо хмыкнул Квиллер. Он скептически относился к гадальным картам. – Налить тебе чего-нибудь, Милдред?
Вернувшись с её виски и своим имбирным элем, он небрежно спросил о школьной биографии Харли.
– Оба были хорошими, талантливыми мальчиками. Дэвид делал превосходные этюды карандашом и чернилами, а Харли строил модели кораблей с изящными деталями. Оба участвовали в школьных спектаклях, и я полагаю, в колледже они всерьёз увлекались театром. Возможно, ты не знаешь этого, Квилл, – сказала она, пододвинувшись поближе, – но Харли исчез на год!
– Что ты под этим подразумеваешь?
– Ожидалось, что по окончании колледжа оба мальчика приедут домой работать в банке. Харли не приехал.
В этот момент вмешался Джуниор Гудвинтер:
– Не хотите ли, ребята, поесть? У нас есть индейка и сандвичи.
– Мы подойдем попозже, – успокоил его Квиллер. – Милдред делится со мной своими кулинарными секретами.
– В мой лимонный пирог я всегда добавляю ложку горьких… – сказала она, подхватывая его реплику, а когда Джуниор отошёл, продолжила: – Никто не знает в действительности, что случилось с Харли. Родители говорили, что он путешествует, но, конечно, ходило много слухов.
Их снова перебили. Зять Милдред поинтересовался:
– Что вы тут придумываете, заговорщики?
– Мы помогаем полиции расследовать дело Фитчей, – сообщил ему Квиллер.
– Извините меня, – сказала Милдред. – Я ещё выпью.
– В полдень я узнал кое-что интересное, Квилл, – заявил Роджер. – За несколько часов до того, как Найджел застрелился, он продиктовал заявление об увольнении из банка – на Дэвида и на себя. Его самоубийство, очевидно, было хорошо продуманным.
– Но зачем Дэвиду нужно было увольняться? – спросил Квиллер.
Прежде чем Роджер смог придумать ответ, Хикси вмешалась в их разговор со своим обычным энтузиазмом:
– Вы никогда не поверите в то, что произошло в полдень. Я подстригалась в «Дельфине», и вдруг огромный олень вломился туда через переднее окно. Он пробежал прямо через магазин и выбежал через заднее окно. Везде осколки! И ужасная паника!
Квиллер посмотрел с сомнением:
– Ты запатентовала эту историю, Хикси?
– Я говорю правду! Спроси в «Дельфине»! Сейчас окна обшиты досками, а вывеска гласит: «Здесь останавливался олень». Я не могу понять, почему он не боднул пару посетителей.
– Почему это не произошло до выхода нашей газеты? Всё, что у нас есть, – жалкая стая диких индюков, – сказал Роджер.
Арчи только успевал поворачиваться, играя роль доброго хозяина. Аманда тоже была здесь, пила бурбон, хмурилась и жаловалась. Кольцо с бриллиантом на её левой руке притягивало внимание.
Райкер, стоящий рядом, отвел Квиллера в сторону:
– У нас всё на мази, старик. Она может быть сварливой, но я обожаю её. Она вела успешный бизнес двадцать пять лет и служила в городском совете последние десять лет. И она ни от кого не терпит пустой болтовни!
– Она замечательная женщина, – согласился Квиллер.
Аманда, нахмурившись, выступила вперёд.
– Кто назвал меня замечательной женщиной? – вопросила она воинственно. – Вы никогда не слышали слов «замечательный мужчина»! Он удачливый, умный или остроумный, Но если женщина имеет одно из этих качеств, так она просто «замечательная женщина» и всё!
– Прошу прощения, – сказал Квиллер. – Ты абсолютно права. Это избитая фраза, и я виноват. Ты не замечательная женщина, ты умная и остроумная.
– А ты врун! – проворчала она.
Райкер усмехнулся и, оттаскивая её в сторону, отнял стакан с бурбоном.
Квиллер отыскал глазами Милдред. Он хотел дослушать историю об исчезновении Харли, но она вела серьёзный разговор с одним музыкантом. Квиллер пошёл к буфету. Потянувшись за вторым сандвичем, он увидел Гомера Тиббита, ведущего в газете исторические обзоры. Тот собрался уходить.
– Гомер! Куда вы? Вечеринка только начинается!
– Я домой. Половина девятого – это позже, чем я обычно ложусь спать, – сказал девяностодевятилетний отставной школьный директор высоким пронзительным голосом. – Мои дни становятся короче. Когда мне исполнится сто, я буду ложиться спать до того, как надо вставать.
– Я только хотел спросить, насколько хорошо вы знали семью Фитчей.
– Фитчи? Мальчики пришли после того, как я уволился, но Найджел посещал мои уроки математики и истории. Отца Найджела я тоже знал. У Сайруса был стальной характер!
– Это он построил большой дом в Миддл-Хаммоке?
– Сайрус? Да, действительно. Он был большим мотом, азартным охотником, страстным коллекционером и преуспевающим торговцем спиртного без лицензии.
– Вы сказали, торговцем спиртного?
– Это то, что он делал на стороне. Возможно, семейные деньги пришли к Сайрусу с шахт. Он построил свой дом в Вест-Миддл-Хаммоке так, чтобы с вершины одного из холмов было видно озеро. Ему доставляли контрабандно ром из Канады и всё сгружали на берегу озера.
– Как он сумел скрывать это?
– Скрывать? Однажды ночью явился шериф и конфисковал весь груз, вылив содержимое в озеро. Вот почему вода в Скуунке так хороша для вас! Ладно, мне уже давно пора спать. Спокойной ночи.
Квиллер смотрел, как старик шел к выходу, с усилием передвигая костлявые ноги. После этого он застал Милдред одну в баре.
– Ты мне рассказывала кое-что интересное о Харли, когда нас перебили, – напомнил он.
– Я рассказывала? – задумалась она. – Я выпила немного… Это о гадальных картах?
– Нет, Милдред. Это что-то об исчезновении Харли после того, как он закончил колледж.
– О!.. Да… Он путешествовал… Это то, что говорила семья… Никто в это не верил.
– Почему люди не верили в это?
– Ладно… Ты знаешь… Люди здесь… болтливы.
– Где, они думали, он был?
– Кто?
– Харли.
– О!.. Давай подумаем… Спроси Роджера… Я сяду.
Квиллер отвел её к креслу.
– Будешь кофе?
– Что?
– Кофе.
– A!.. Чёрный.
Когда он вернулся с сандвичами и кофе, кто-то сказал ему, что Милдред ушла в комнату отдыха для персонала полежать, поэтому он съел всё сам и нашёл её зятя.
– Присмотри за Милдред, приятель. Она выпила слишком много.
– Где она?
– Прилегла отдохнуть. Она упомянула о загадочном исчезновении Харли пару лет назад. Знаешь что-нибудь об этом?
– О, конечно. Родня говорила, что он путешествовал, но ты же знаешь, какие мы здесь. Правда нас утомляет, и мы всё время должны что-то придумывать. Некоторые полагали, будто он выполнял секретное поручение правительства. Я считал, что он ходил матросом на грузовом судне. Ему нравились лодки. Вероятно, он отращивал бороду, надевал лоскуток на глаз, как одноглазый Дик.
– Он женился на Белл в Лас-Вегасе. Он был игрок?
– Я никогда ничего такого не слышал. Если у него и была страсть, то страсть к морю. «Ведьма Фитч» – хорошая лодка, двадцать семь футов. Они с Гарри Праттом не раз участвовали в гонках и выигрывали призы.
– Хм… – сказал Квиллер.
Его усы подозрительно дернулись.
За несколько дней, прошедших с момента убийства Харли, Коко проявил внезапный интерес к морской теме. Несколько раз он сдвигал картину с изображением канонерской лодки. И книги, которые он начал обнюхивать на книжной полке, были морскими и ториями: сначала «Моби Дик», затем «Два года и жизни матроса» и, наконец, «Путешествие на Баунти» Себе и другим Квиллер объяснял, что все коты любопытны, все они любят тереть мордочки об острые углы рамок картин и нюхать клей, используемый в переплетах.
Тем не менее связь с морем – курьёзное совпадение, думал он. Но одно настораживало: Коко был чрезвычайно внимателен к Харли на дне рождения, менее чем за двадцать четыре часа до его убийства, как если бы он знал, что что-то должно случиться.
СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ
Место действия: квартира Квиллера.
Время действия: раннее утро понедельника
и слишком раннее утро вторника.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Пит Паррот, обойщик из Брр.
Телефон зазвонил рано. Это была Франческа.
– Пит уже пришёл? – спросила она.
– Кто?
– Пит, обойщик. У него есть обои для твоей студии, и он собирается принести их сегодня утром. Он может выполнить всю работу сегодня или, если хочешь, отложить её на пару дней.
– Чем скорее, тем лучше, – решил Квиллер. – Мне понадобится студия на этой неделе. А какая фамилия у Пита?
– Паррот. Пит Паррот. Он же отделывал твою гостиную, когда ты уезжал. Он лучший в городе обойщик.
– И самый дорогой, я надеюсь.
– Ты можешь себе это позволить, – сказала она с дерзостью, которая его рассердила. Ему не нравилось, когда ему подсказывали, как надо тратить деньги, будь их у него много или мало.
Он начал быстро прибирать свою студию, складывать бумаги в ящики стола и разбирать беспорядок своего холостяцкого жилья: две кофейные кружки, галстук, смятая бумага, которая не попала в корзину, пара ботинок, старые газеты, ещё кружка кофе, липкая тарелка, свитер. Он также закрыл кошек в их комнате, несмотря на отчаянные протесты. Дерек не привёз ещё им завтрак.
После этого Квиллер сел в кресло, ожидая звонка в дверь. Когда наконец он зазвонил в девять часов, это оказался Дерек Катлбринк, привезший паштет из куриной печени и две костлявые лягушачьи лапы для вопящих сиамцев. Официант не спешил возвращаться на работу; он хотел поговорить о театральном клубе.
– Жаль, что они отменили представление только потому, что Харли больше нет, – сказал он. – У меня была вполне сносная роль – полицейского, ты знаешь. Я даже достал хорошо подогнанную полицейскую форму. Они должны были удлинить брюки и рукава.
– Осенью поставят другую пьесу, и ты сможешь снова играть, – успокоил его Квиллер.
– Осенью я, наверное, вернусь в школу и продолжу изучать юриспруденцию. Это намного лучше, чем складывать грязную посуду. Носить униформу и ездить на машине весь день мне нравится больше!
– Работа полицейского – не только носить униформу и ездить на машине, Дерек, но твоя идея завершить образование – хорошая. Между прочим, как поживает наша нервная официантка, которая бросила поднос с сырным пирогом в пятницу вечером?
– Салли? Она в порядке. Уже освоилась. Но она собирается осенью в школу искусств где-то в Центре. Жаль, что мне повезло меньше, чем ей. Вся плата за её обучение внесена мистером Фитчем.
– Харли Фитчем? – переспросил Квиллер с внезапным интересом.
– Нет, его отцом. Вот почему она была так потрясена, когда он застрелился, хотя деньги она уже получила.
Квиллер сопоставил учтивого, утонченного, красивого банкира с робкой, костлявой, заикающейся официанткой, пытаясь представить какую-нибудь незаконную связь.
Бармен объяснил, словно прочитав его мысли:
– Отец Салли – дворник в банке.
– Это уникальная привилегия, – сказал Квиллер. – Думаю, ты должен рассмотреть возможность быть дворником вместо полицейского.
В десять часов обойщика всё ещё не было. Белый коммерческий фургон наконец-то подтащился к амбару в четырнадцать тридцать.
Водителем оказался дородный молодой мужчина в белой спецодежде и белой кепке с козырьком, из-под которой вылезали пышные светлые волосы. Здоровых молодых светловолосых мужчин было много в этой северной стране.
– Извините. Я опоздал, – прокричал он ещё снизу, с лестницы. – Что-то происходит, машины останавливают, и мне пришлось задержаться.
– Жаль, что вы не позвонили.
– По правде говоря, я даже не подумал об этом. Я был на аварии.
«По крайней мере, он честен, – подумал Квиллер, – И у него хорошее лицо».
– Хорошо. Пойду за инструментами, – сказал он.
Кошки, вылущенные из заточения, с видимым интересом следили за тем, как раскладной стол, ведра, коробки с инструментами поднимались по лестнице.
– Меня не было дома, когда вы обклеивали стены в гостиной, – сказал Квиллер. – Вы первоклассно выполнили работу.
– Да, я привык хорошо выполнять свою работу.
– Вы долго будете отделывать мою студию? Пит оценил помещение коротким профессиональным взглядом:
– Нет. Работы немного. Надо чуть подкрасить над карнизом. А потолок в порядке. Вот на днях я делал работу, так там пришлось попотеть. Хуже всего то, что не было водопровода! Когда я закончил, у меня косили глаза и не поворачивалась шея.
– Это была идея Фран Броуди?
– Да. Но сейчас будет легче. Покрытие из натуральной коры дуба – тонкие слои на подкладке розового цвета. Ладно, пора начинать.
– Я уберу кошек, чтобы вам не мешали.
Коко обследовал всё, а Юм-Юм изучала ботинки обойщика.
– Они не беспокоят меня. Мы знакомы с прошлого раза. Тот, что побольше, совал свой нос во всё, что я делал.
– У Коко здоровое любопытство. Вы не против, если я тоже посмотрю?
Пит превосходно владел линейкой, ножницами, ножами, щетками и роликами.
– Вы, кажется, знаете, что делаете, – восхищенно произнёс Квиллер. – Я же убедился в том, что мне самому это не под силу.
– Я клею обои с четырнадцати лет, – сказал Пит. – Оклеивал лучшие дома в округе. Никогда не было жалоб.
– Это интересно. Вы оклеивали и особняк Фитча?
Пит резко остановился и положил ножницы. Выражение его лица трудно было передать.
– Да, я был там три или четыре раза.
– Во вторник ночью случилось потрясающее происшествие.
– Да.
Квиллер заметил, что Пит тяжело дышит.
– Полиция никого не арестовала, но я понимаю – они допрашивают всех подозреваемых. Да, они неплохо делают своё дело. – Пит вернулся к работе, но не так энергично, как раньше.
– Я никогда не был в доме у Фитчей, – сказал Квиллер. – Какие обои им нравились?
– Грубый шёлк – очень просто. Я всё им оклеил, когда мистер и миссис Фитч жили там. После этого они переехали и захотели всё взять с собой.
– Вы делали какую-нибудь работу для Харли и его жены, когда они въехали?
– Да. Я отделывал столовую в сумасшедшем стиле с розовыми слониками. Она любила всё кричащее. И оклеил их спальню красным вельветом.
– Может, хотите кофе, или лимонада, или пива? – спросил Квиллер.
– Пожалуй… Кофе. На этой работе станешь трезвенником.
Квиллер согрел замороженный пирог в микроволновой печи, сварил кофе в электронной кофеварке и подал угощение в студию, заполненную лестницами и вёдрами с клеем.
Пит сел на пол с тарелкой. Коко смотрел на него, усы торчали вперёд, затем он прислонился носом к штанине с напряженным вниманием ищейки, напавшей на след.
– Оттолкните его в сторону, – сказал Квиллер, который тоже сидел на полу со своим кофе.
– Всё в порядке. Я люблю животных. Какой вкусный кофейный пирог.
– Его испекла Айрис Кобб. Она руководит Гудвинтеровским историческим музеем.
– Да, я знаю её. Я выполнял заказы для музея. Она хорошо готовит. Я получил десять фунтов аванса.
– Интересно, захотят они сделать из дома Фитча музей? – спросил Квиллер, возвращаясь к теме, которая его интересовала. – Я сомневаюсь, чтобы Дэвид Фитч остался жить там.
– Да, теперь он владеет этим сумасшедшим домом на холме. Хотя мне это не понятно, но предполагаю, что им он нравится больше, чем собственный. Они не въезжают из-за обоев.
– Харли будет недоставать в театральном клубе. Он замечательно играл, всегда с большим вдохновением. Однако я никогда не встречал его жену. Какая она была?
Пит медленно потряс головой:
– Она имела всё! – Когда Квиллер выразил удивление, он добавил: – Она была моей девчонкой. – Последовал другой глоток.
Квиллер ждал подробностей, но надежды его не оправдались, поэтому он сказал:
– Стало быть, вы её хорошо знали?
– С тех пор как она начала работать у Фитчей, она жила в их доме. Это было тогда, когда я отделывал их дом шёлком.
– Тогда у вас есть личная причина негодовать по поводу убийства.
– Да, – сказал он печально.
– Почему вы позволили ей уйти?
– Ей не нужен был муж-обойщик, несмотря на то что я прилично зарабатывал. Она хотела богача – кого-нибудь, кто возьмет её в Вегас и на Гавайи или ещё куда. Хорошо, она получила чего хотела, но ей не стало от этого лучше.
– Чёрт бы их всех побрал, Пит.
– Да. Я ухаживал за этой девочкой. – Он повернулся к Квиллеру: – Я опоздал сегодня потому, что полиция захотела задать мне несколько вопросов.
– Я уверен, они допрашивают всех, кто знал Белл.
– Да, но… они, вероятно, подумали, что у меня есть причины убить их обоих.
Было уже поздно, когда Пит, закончив работу, убрал свои лестницы и ведра. У Квиллера не было желания идти в ресторан, поэтому он согрел немножко замороженного тушеного мяса для себя и отдал кошкам оставшийся паштет из куриной печёнки. Юм-Юм жадно уплетала его, а Коко явно потерял аппетит. Он нервно крался по гостиной, как если бы надвигалась гроза, хотя ничего, кроме хорошей погоды, синоптики не предсказывали.
– Тебе понравился обойщик? – спросил Квиллер. – Я думаю, ты ему тоже. Приличный парень. Вряд ли полиция найдёт способ навесить что-нибудь на него.
Квиллер тоже потерял покой. Он включил радио и отверг все четыре радиостанции, прежде чем поймал местную. Шли новости: севернее Кеннебека автомобилист, ехавший на запад по шоссе «Скатертью дорога», с трудом избежал столкновения с пьяным водителем. Расследуя это и другие подобные происшествия, отдел шерифа объявил новую войну против пьянства за рулем.
Вождение в нетрезвом виде… Следующее сообщение: этим летом в Пикаксе будет много цветов. На пятидесяти цветочных клумбах на Мейн-стрит высажены петунии… Спортивные новости, на этот час: сегодня вечером пикакские шахтеры обыграли эскимосов Брр со счётом восемь – три.
Прослушав радио, Квиллер взялся за газеты, но ничто не привлекло его внимания. Тогда он приготовил кофе, но выпил только полчашки. Он хотел было позвонить Полли, но поленился: пришлось бы объяснять, почему архитектор – женщина.
В отчаянии он взял с полки «Моби Дика», которого не читал с колледжа, и с первых же слов роман привлек его внимание: «Зови меня Измаил». В середине первого абзаца он остановился, с наслаждением вспомнив, как они с Полли читали книги вслух во время уик-энда. Он всё ещё листал роман, когда в два двадцать товарный поезд пронзительно просвистел в северной стороне города. Кошки давно спали.
Он продолжал читать, когда оглушительно завыли сирены на Мейн-стрит. Судя по звукам, это были три полицейских машины и две машины «скорой помощи».
Обычное дело, сказал он сам себе. Ещё один пьяный водитель. Он закрыл книгу и с неохотой выключил свет.
Квиллер спал хорошо в эту ночь. Ему снился океан, он участвовал в китобойном походе… Моряк наверху мачты, прыгающий с реи на рею, словно кузнечик… и вдруг зазвонил телефон.
– Квилл, ты слышал новости по радио? – звонила Франческа. И она, и её отец имели привычку звонить в неурочное время.
– Нет. А который сейчас час?
– Семь тридцать. Ночью произошло ЧП на железной дороге.
– Ты меня разбудила, чтобы сказать это?
– Проснись, Квилл, и послушай меня. Погибли три юнца, которые протаранили своей машиной движущийся товарный поезд.
– Кто-то должен был погибнуть, – проворчал Квиллер, – ведь переезды такие тёмные: ни светофоров, ни предупредительных красных огней, ни заграждений. – Теперь он проснулся окончательно. – Ребятки выпили немного пива. Ехали со скоростью семьдесят миль там, где нельзя превышать сорока пяти. Радио громко работало, и они не услышали свистка поезда. Чего все ожидали?
– Пожалуйста, прекрати монолог, Квилл. Я позвонила, чтобы сказать тебе, что жертвами стали три подростка из Чипмунка и один из них Чед Ланспик!
Квиллер молчал, не находя ответа.
– Я знаю, это будет ударом для Кэрол и Ларри, но дело серьёзное. Отец сказал, что оно связано с убийством Фитчей! Два других подростка были главными подозреваемыми!
Он по-прежнему не отвечал.
– Квилл, ты проснулся?
– Извини, Фран, я ещё не выпил кофе. И мне надо обдумать твое сообщение. Поговорим позже.
Он осторожно положил трубку и потрогал усы. Они словно чувствовали опасность.
Интересно, связана ли железнодорожная катастрофа с убийством Фитчей?
Конец первого действия.
АНТРАКТ
После смерти главных подозреваемых озабоченные жители Мускаунти заметно успокоились.
Все знали, что детектив, расследовавший убийство, вернулся в свое управление в столицу штата.
Кроме того, стоял июль, и следовало подумать о свадьбах, выпускных вечерах, парадах, фейерверках, пикниках, семейных сборах и походах.
Разговоры в кафе вернулись к обычным темам: погода, рыбалка у мыса Багряный, выбор королевы красоты на фестивале «Рыболовный крючок» в Мусвилле.
Один только Квиллер не разделял наступившего спокойствия. Детектив, говорил он себе, уехал из города лишь затем, чтобы поймать через какое-то время настоящих преступников, застигнув их врасплох. Возможно, на это уйдет немало времени, но кто-то явно ошибается, полагая, что опасность миновала.
Кто-то мог вернуться на место преступления или нечаянно проговориться в баре. Об этом сразу же проинформировали бы полицию. Квиллер усами чувствовал беспокойство, и это убедило его, что занавес в деле убийства Фитчей отнюдь не опустился.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Место действия: квартира Квиллера,
позднее – ресторан «У Стефани».
Время действия: вторая половина следующего дня.
Квиллер сидел за большим письменным столом в обитой пробковыми панелями студии и писал письмо Кэрол и Ларри Ланспикам, выражая им свои соболезнования. Сиамцы, по своему обыкновению, сидели тут же, на столе, Юм-Юм готовилась схватить скрепку для бумаги, а Коко, высунув на четверть дюйма розовый язычок, ждал момента, чтобы лизнуть марку.
Юм-Юм напоминала статуэтку; хвост её был уложен вокруг лапок по часовой стрелке. Коко, подражая ей, застыл в идентичной позе, обернувшись хвостом тоже по часовой стрелке. Они почти как близнецы, подумал Квиллер, хотя сильное тело Коко, величественная посадка головы, умные глаза и манера держать себя высокомерно придавали ему такую уверенность, которую нельзя было не заметить.
– Мне жаль этих Ланспиков, – сказал он сиамцам. Благодаря пробковой обивке голос его звучал мягко и глубоко, и котам это явно нравилось. – Я могу обеспечить алиби Чеда в день убийства, но клеймо, которое поставил на него Чипмунк, будет в глазах общественности всегда связывать его имя с убийцами. Как говорится, ляжешь с собаками – встанешь с блохами.
Коко сочувственно почесал ухо.
Читать бесплатно другие книги:
