Бёглер Бабкин Михаил
– Вижу! – не поднимая век утробно произнёс он, – пришли к нам гости незваные, издалека судьбой ведомые, многих напастей и опасностей избежавшие. – Мужчина открыл правый глаз – выпученный, блекло-голубой, с заметной сеткой красных прожилок, – обвёл страшным взглядом "судьбой ведомых" и продолжил с угрозой:
– Вижу! Есть среди вас маг необученный, но силами растущий, которому многое предстоит сделать, коли избежит он смерти лютой, от руки врага неведомого и безжалостного… – «поэт» говорил правой стороной рта, словно вся его левая часть лица была парализованной. Отчего речь у оратора получалась невнятной как у чревовещателя и потому совсем не пугающей.
– Вижу! – ещё раз воскликнул он, но продолжить не успел: веки глаза вдруг захлопнулись, будто их кто за ниточку дёрнул. Зато распахнулся левый – зелёный, наглый, с хитрым прищуром.
– Привет, беглецы из внешнего мира, – сказал мужчина левой стороной рта: на этот раз слова звучали чётко, вполне разборчиво; правая сторона лица выглядела спящей и умиротворённой.
– И вам добрый день, – вежливо поздоровался Харитон. – А что это было, если не секрет? Как-то оно резко… То так, то эдак. Настораживает, знаете ли.
– Братец мой, Битиан, – любезно пояснил мужчина. – Близнец. Пророк и истерик, такое вот банальное сочетание. А я – Дитиан, маг-наставник из старшего колдовского состава. Всю эту неделю городской глава, то есть сижу день-деньской в кресле, поджидая новичков и отдавая текущие приказания подчинённым. Только с братцем справиться не могу, не подконтролен он мне, – вздохнул Дитиан. – Пророк, что с него взять.
– Мнэ-э… – протянул озадаченный бёглер. – А с кем нам, собственно, нужно вести деловую беседу – с вами или с вашим братом?
– Разумеется со мной, – заверил бородач. – Брат вас и слушать не станет, ему бы самому выговориться, напугать собеседника бредовыми предвидениями. Между нами, он просто обожает наводить страх на непосвящённых, да-да, – Дитиан подмигнул бёглеру, но неудачно: зелёный глаз закрылся и не открылся. Но теперь вновь засверкал голубой с прожилками.
– Не слушайте моего брата, – торопливо забормотал правой стороной рта вернувшийся Битиан. – Обведёт вокруг пальца, заметить не успеете! Колдун-то он знатный, спору нет, но обманет по любому, из бескорыстной любви к вранью и лжи. Берегитесь, – голубой глаз закрылся.
– Мерзкий завистливый шут, – надменно произнёс очнувшийся Дитиан, – сумасшедший кретин, молчал бы и не вводил в заблуждение порядочных людей.
– Вы, помнится, говорили о том, что всю неделю являетесь городской главой, – поспешил вклиниться в родственный спор Харитон. – Надеюсь, это правда?
– Конечно, – кивнул бородач. – Я всегда говорю правду, только правду и ничего кроме правды! У нас демократия строгая: если кому выпало по жребию быть главой, то, уж поверьте, от почётного доверия никак не отвертеться. Будь ты хоть трижды смертельно больной – встал, оделся и пошёл на дежурный трон. Вот на этот, – Дитиан похлопал ладонью по подлокотнику.
– А стол, он тоже в комплекте? – с завистью спросил Дастин. – Королевского размаха вещица. Настоящее украшение кабинета!
– Стол? – удивлённо приподнял бровь городской глава. – Какой стол? Ах да, действительно… – Он громко постучал костяшками пальцев по столешнице. – Эй, Карл! Книжник, я тебе говорю! Кончай медитировать, считай что отработал свой проигрыш. Давай-давай, пошёл отсюда, – стол вздрогнул, дробно застучал ножками по граниту и неторопливо двинулся прочь мимо остолбеневших путешественников. На ходу поднимаясь на две задние ножки, теряя зеркальную позолоту и прямоугольность, он начал быстро приобретать человеческие очертания.
Бородач проводил изменяющийся стол взглядом другого, голубого глаза, пробормотал сочувственно:
– Бедный Карл! А ведь предупреждал его вчера: не играй с Дитианом в кости, золотой мебелью станешь. Нет, не послушался. Ну никогда мне никто не верит, а после возмущаются – отчего, мол, не потребовал сделать так, а не иначе? Вечная проблема всех ясновидящих и предсказателей.
– Чушь, – отозвался левый уголок рта. – Ты мне своим предсказанием и подкинул идею. Остальное – дело случая и, ха-ха, некоторой ловкости рук. Ан нечего быть простаком, нечего!
– Негодный ты человек, нехороший, – возмутился правый угол рта, – провидение тебя обязательно покарает.
– И тебя заодно, коли мы в одном теле, – ехидно парировал Дитиан.
Близнецы принялись азартно спорить, выясняя кто из них честнее и порядочнее: похоже, это была их любимая тема для ругани. Со стороны беседа двух личностей, заключённых в одно тело, напоминала горячечный бред шизофреника в острой стадии заболевания.
– Пошли отсюда, – шепнул подопечным Харитон. – Ничего мы от гражданина начальника не добьёмся. Классический псих, пробу ставить некуда, – и с вежливой улыбкой попятился от хлопотливо бормочущего городского главы. Тот ухода бёглера не заметил, не до того ему было: похоже, разгорячённые спором братья собирались выяснять отношения на кулаках, уже и грозить начали друг дружке – благо у каждого в подчинении было по руке.
– Оно, конечно, любопытно посмотреть чем дело закончится, – вполголоса заметил бёглер, – никогда не видел чтобы человек сам с собой дрался. Наверняка поучительное зрелище! Но мы пришли сюда не за развлечениями… Вот кто нам нужен, – Харитон указал пальцем на устроившегося в тени здания книжника Карла. – Попробуем поговорить с ним. Может хотя бы у этого с мозгами более-менее в порядке? Впрочем, сильно сомневаюсь что превращение в мебель добавляет ума.
Бёглер подошёл к колдуну. Книжник – голый, загорелый, в одной набедренной повязке – бездвижно сидел на граните: ноги бубликом, руки скрещены на груди. Вид у Карла был измождённый, будто его месяц-другой держали на голодном пайке. Однако при всём том чародей был гладко выбрит, имел аккуратную стрижку и тщательно ухоженные ногти, что придавало ему вид завзятого метросексуала.
От колдуна ощутимо пахло хорошим одеколоном.
На взгляд Дениса книжник выглядел точь-в-точь как продвинутый йог, познавший тайный смысл жизни и питающийся с тех пор одним солнечным светом. Возможно поэтому и пах дорогим парфюмом, последствия особой эфирной диеты.
– Здравствуйте, уважаемый, – поприветствовал колдуна Харитон. – Сейчас наблюдали ваше необычное превращение, это вы здорово устроили, впечатляет.
– Ерунда, – равнодушно отмахнулся книжник, – мелочь, школярское упражнение. Хуже когда тебя в обращённом состоянии со скуки то пинают в живот, то лягают по рукам-ногам, то отплясывают чечётку на спине. В смысле, на столешнице, – уточнил Карл. – Не больно, но унизительно. Вызывает сомнение в изначальной добропорядочности человечества и кармической предопределённости твоего существования.
– Истину глаголете, – сориентировавшись, проникновенно сказал бёглер. – Дуализм восприятия идеальной и реальной действительности. Неразрешимое противоречие имеющихся положительных и привнесённых извне негативных императивов, понимаю. – Денис в изумлении округлил глаза, но Харитона показал за спиной кулак. Мол, не лезь куда не надо. Стой и молчи.
– Именно, – веселея, отозвался книжник. – Хорошо поговорить с умным, понимающим человеком. Который в теме. – Кряхтя, он поднялся на ноги.
– Вас, кажется, Карлом зовут? – подхватывая сидельца под руку и помогая ему встать поинтересовался бёглер. – Скажите, Карл, а что происходит в вашем славном мегаполисе? Куда подевался весь чародейный народ? Знаете, мы прошли через полгорода, но не видели никого. У вас, случаем, не глобальная эпидемия с обязательным карантином?
– У нас новый недельный глава города, – уныло ответил маг. – Это, поверьте, пострашнее любой эпидемии будет. Ежели многомудрому близнецу выпала редкая возможность поруководить, то он своего не упустит! Мало никому не покажется… Собственно, одна половина горожан сейчас находится под управлением Дитиана, вторая – под руководством Битиана, отчего и происходит то, что происходит. А я сам по себе, потому как являюсь бессменным помощником всех городских глав. Пожизненное народное доверие, пропади оно пропадом! В своё время слишком часто в кости выигрывал… Припомнили, мерзавцы.
– Можно конкретнее? – полюбопытствовал Харитон. – Но не про кости.
– Все удрали, – коротко пояснил книжник. – Уж на что большая часть наших граждан не слишком дружна с логикой и здравым смыслом, и те сообразили, что ничего хорошего из совместного правления Ди и Би не выйдет. Слишком он… ээ… своеобразен. Можно сказать – чересчур.
Дело в том, что Дитиан приказал своим подчинённым к середине недели выплавить из пляжного песка громадные линзы, построить сверхмощный телескоп и установить его на самой высокой пирамиде для наблюдения за противоположным морским берегом. Якобы именно там находится великая Башня с дверями для проникновения в иные миры и спрятанный в древней гробнице ключ от тех дверей той Башни. Какая глупость…
– Так-так, – потирая ладони оживился бёглер, – уже горячо, уже близко к теме! Говорите, уважаемый Карл, не отвлекайтесь; а про ключ от всех башенных дверей, если можно, поподробнее, очень для меня любопытная история. Вы не поверите насколько.
– …Ведь всем известно, – не слушая Харитона продолжил книжник, – что у моря нет второго берега и вся вода перетекает за горизонтом на обратную сторону земного диска. Чтобы после вернуться назад сквозь земные поры, пройдя цикл очистки от негативной энергетики, мочевины и привнесённого в неё мусора. Став после того животворной праной, оседающей на вершинах гор снегом и льдом – откуда она истекает талой влагой в реки, в итоге по новой изливаясь в море. И так бесконечно.
– Ух ты, – упавшим голосом сказал Харитон, – кто бы мог подумать.
Денис с Дастином переглянулись: кадет легонько постучал себя пальцем по виску, показывая что с товарищем колдуном всё понятно. Денис огорчённо кивнул – похоже, толку от книжника Карла не больше чем от его двойственного руководителя. Видать, зря они шли в этот непонятный город. Впустую.
– А братец Битиан категорически воспротивился пескоплавильной затее, так как на его взгляд линзы надо делать не из песка, а из той очищенной праны. Предварительно её выпарив, а дистиллят магически заморозив. Что он и потребовал от своей половины контролируемых им граждан. – Книжник развёл руками: – Посудите сами: коли нет единства в начальнике, откуда ему взяться у подчинённых? Потому сперва были ожесточённые дебаты, затем большой оппонентский мордобой, а после все разбежались от греха подальше.
– Весело вы тут живёте, – вздохнул Харитон. – Не скучно.
– Мало того! – Карл поднял палец. – Обнаружив что подданные пустились в бега, огорчённые Ди и Би в едином душевном порыве создали вещественный призрак древнего жителя здешних мест и куда-то его запрятали. Восстановили по найденным останкам.
– Зачем – создали? – хором спросили Денис с Дастином; Харитон неодобрительно нахмурился. Похоже, он предполагал ответ.
– Чтобы убил последнего из вернувшихся, – как само собой разумеющееся пояснил книжник. – В назидание прочим. Оттого-то народ и не хочет идти назад, ведь никогда не угадаешь каким ты окажешься – предпоследним или последним? Понаделали фантомов и следят через них нетелесно: кто вошёл в город, кто из него вышел… Да вы должны были видеть, – Денис снова кивнул, было дело, отметил на перекрёстке. – Оно, конечно, если ты ясновидящий, то никаких проблем. Но знать будущее может только Битиан, да и тот, честно говоря, жульничает – ощутит что-то смутное, малопонятное, а растолкует так, что впору ложиться и помирать. Потому его никто не слушает, чтобы не портить себе нервы, психику и здоровье.
– Про психику верно подмечено, – поддакнул бёглер. – Куда уж дальше!
– Это вы напрасно, у нас сумасшедших нет, – обиделся колдун. – Откуда? В городе сплошь творческие личности, яркие, увлечённые, с нестандартным мышлением, какие ж они безумцы? Милейшие люди, поверьте! Правда, с некоторыми отклонениями, не без того, но в допустимых социальных пределах… А на днях объявился один и впрямь ненормальный, известный всем чародей Леонардо – ну да он человек особый, умеет влезать в неприятности, а более всего любит их создавать. Потому никто не удивлён тому, что Леонардо напрочь потерял память и величает себя ныне собственным сыном Бартом. Который пришёл в город по новой учиться забытому колдовскому умению… Вон и жеребец его невесть откуда днём прискакал, ищет хозяина по всему городу. Найдёт, куда денется.
– Вы извините, – глянув на темнеющее небо сказал Харитон, – похоже, наступает ночь. Давайте пойдём в ваш многоэтажный дом и там продолжим содержательную беседу, согласны?
– Можно и в дом, – не стал возражать книжник. – Только что в нём делать? Холодно, темно и неуютно. Школа для новичков, оно же место проживания здешних отшельников, затворников и аскетов, не более. Я предлагаю вам перенестись в моё скромное бунгало на берегу моря, там-то хорошо, славно.
– А вы, получается, не отшельник-аскет? – заинтересовался бёглер. – Однако по внешнему виду не скажешь.
– Но почему я должен быть им? – искренне удивился колдун. – У нас свобода выбора, кто как хочет так и живёт. Просто веду активный образ жизни, на берегу-то. В бунгало.
– Поесть у вас там найдётся? – с надеждой спросил Денис. – Понимаете, мы все продукты случайно потеряли. Очень кушать хочется.
– Сколько угодно, – заверил парня колдун. – Не слишком качественное, всё ж искусственное изготовление, магия, сами понимаете. Но съедобное и даже вполне.
– Я согласен, – быстро сказал Денис.
– Почему бы и нет, – рассудительно согласился бёглер. Дастин же вообще ничего произнести не успел: в ту же секунду книжник перенёс их на берег моря. Лишь в глазах на миг потемнело.
На широком песчаном берегу пахло морской свежестью, прогретым за день песком и, почему-то, цветами и свежемолотым кофе. Над стеклянно блестящим водным простором угасал обычный, не четырёхсолнечный закат; тихие волны лениво облизывали кромку белого пляжа.
Неподалёку, в полукилометре от пляжной зоны, высились окраинные зеркальные дома, надёжной стеной огородившие город колдунов. Денис от души понадеялся, что берег тоже находится под защитой тех зданий – очень не хотелось бы наткнуться здесь на какую-нибудь местную нежить. Из числа агрессивно-плотоядных.
"Скромное бунгало" напоминало скромный королевский дворец: мраморное, в три этажа, с колоннами у входа и с зеркальными окнами-витринами. Возле длинных ступеней пританцовывало около дюжины встречающих хозяина юных мулаток – с высокими костяными гребнями в чёрных волосах, в коротких юбочках из пальмовых листьев и с гирляндами живых цветов на смуглой груди. Выглядели девы радостными, довольными жизнью и великолепным закатом.
– Женщин у нас нет, – с сожалением признался книжник. – Не сложилось как-то… Потому только фантомы. Но телесные и ощутимые, ежели что. Сам делал, за качество отвечаю.
– Устраивает, – ответил Харитон. Залихватски подкрутив усы, он подмигнул фантомным мулаткам и решительно зашагал к входу бок о бок с владельцем бунгало. Окружённые весёлыми девушками и оттого несколько смущённые, Денис с Дастином последовали за бёглером и книжником.
Путешественники скрылись в здании.
– Вино тоже колдовское, – гулко донеслось из дома, – уж не взыщите. Чем богаты, тем и рады. Но выбор знатный!
– Устраивает, – вновь объявил бёглер и дверь в бунгало захлопнулась.
Как минимум до утра.
Глава 10
Охранять кукурузное поле Мерлина оказалось работой нетрудной, но скучной. А для деятельной и свободолюбивой натуры Леонардо – совершенно невыносимой. Тошной.
Поначалу маг надеялся, что не сегодня-завтра сюда, на поле, заглянет какой-нибудь контрабандист из числа работодателей библиаптекря Эдвоберта. Тем более что память аптекаря надёжно стёрта и предупредить своих покровителей он не сможет. Так и случилось, но… Но несколько иначе чем предполагал охранник-невольник.
В первую ночь Леонардо лишился всей своей одежды. К счастью, в тот вечер было довольно жарко и колдун снял чёрный плащ из вороньих перьев, за ненужностью бросив его на лавку возле входа в сарай. Только потому волшебная накидка осталась целой. Повезло, одно слово.
Леонардо до последнего не верил, что чары кукурузного поля смогут обратить его, практически неуязвимого, в сторожевое чудовище. Что охранные – лично им придуманные и продуманные – заклятия будут сломлены здешней силой, пусть и созданной легендарным Мерлином. Увы, древняя магия легко справилась и с заклинаниями, и с самим Леонардо.
Что случилось после вечернего заката, как прошла ночь, колдун не знал. Точнее, не помнил: его память была абсолютно чистой. Как будто с заходом солнца сознание Леонардо полностью выключилось, и включилось только с рассветом – когда маг вдруг обнаружил, что лежит на грунтовой дороге. Причём совершенно голый. Куда подевалась вся одежда, Леонардо не имел ни малейшего представления. Впрочем, она вскоре нашлась, вернее, её остатки: мелкие лоскуты, разбросанные меж рядами кукурузы и по дороге. Создавалось впечатление что одежду с остервенением рвало какое-то злобное животное с крепкими острыми зубами.
Леонардо с ужасом посмотрел на обрывки одежды, огляделся по сторонам – бескрайнее утреннее поле, шелестящие на ветру листья кукурузы, облачка звенящей мошкары – и завыл в бессильной злобе. Тоскливый вой пронёсся над дорогой и заглох, утонул в зелёных зарослях… Колдуна ничуть не испугало то, что прошедшую ночь он провёл в облике сторожевого чудища – как и то, что он, похоже, застрял тут на невесть какой срок. Вовсе нет. Его потрясла потеря одежды: казалось бы мелочь по сравнению со всем произошедшим, пустяк. Но это была та мелочь, тот завершающий пустяк, который или окончательно ломает человека, или заставляет его бороться с обстоятельствами изо всех сил.
Леонардо не сломался.
…Если ты не можешь изменить ход событий в нужную сторону, то хотя бы используй то малое, что у тебя имеется. Грамотно оцени сложившуюся ситуацию, рассмотри её со всех сторон, хорошенько подумай. Потому что из всех казалось бы безвыходных положений есть выход, главное – не отчаиваться и найти его. Пусть не сразу, пусть когда-нибудь, но, как говорится, вода камень точит, а улитка непременно доползёт до вершины горы.
Так решил маг Леонардо и, успокоившись, отправился знакомиться со своими владениями: нагота его не смущала, да и кому на него смотреть? Разве что бестелесному мушиному лику, воплощению кукурузной магии. На который магу Леонардо было наплевать: хуже чем есть уже всё равно не будет.
Бесконечная замкнутая дорога и само кукурузное поле колдуна не интересовали, вряд ли там могли оказаться сюрпризы. А вот доставшаяся в наследство проплешина с защитным кругом и неказистым домом требовала более детального изучения.
Ничего достойного внимания в доме не обнаружилось: чугунная печурка и к ней ларь с запасом угля; самодельная лежанка с ватным матрасом и набитой соломой подушкой; грубо сколоченный из досок стол, больше похожий на строительного «козла», хромоногий табурет да полка с грязными тарелками и кастрюлями. Ещё там был садово-огородный инвентарь – грабли, пара лопат, большие садовые ножницы и всякое прочее, по мелочи: видимо прежний владелец домика увлекался огородничеством.
Из еды в доме нашёлся лишь запас твёрдых как камень галет, зато целый мешок – крыс и мышей здесь не водилось. Наверное, не пускала магия защитного круга.
Судя по обстановке прежний хозяин был или убеждённым аскетом, или философом, стойко переносящим трудности жизни. Насколько знал Леонардо – по рассказам безумных магов – кукуруза Мерлина могла исполнить любое пожелание, достаточно сорвать початок и загадать нужное. Любое, но, к сожалению, только материальное. Потребительское. То есть можно было создать какой-нибудь необходимый тебе предмет, вполне. Но сделать так, чтобы лето немедля сменилось зимой, или внезапно разразилась буря… или ты перенёсся с проклятого поля в какое иное место – было нельзя. Ужасно неудобное ограничение, но, опять же по рассказам, волшебная кукуруза и создавалось исключительно с потребительской целью: накормить голодных, оделить неимущих; дать каждому то, что ему требуется. "Счастье для всех, даром, и чтобы никто не ушёл обиженным" – известный лозунг чародея Мерлина, который помнили до сих пор, века спустя. Потому что благотворительная затея, как это часто бывает, ничего хорошего людям не принесла. Початки превращались страждущими не только в еду и одежду, но и в деньги, золото, драгоценные камни (что начало быстро разрушать экономику стран), в дурманные зелья, в винные озёра, в яды и многое, многое другое.
И, конечно же, в бесконтрольное количество оружия. Которое вскоре пошло в ход, когда наступил неминуемый финансовый кризис и рухнула экономика всех королевств. Глобальная война едва не уничтожила всё и вся: с тех пор кукуруза Мерлина была повсеместно запрещена под страхом смертной казни.
Как известно, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, а благими намерениями вымощен путь в болото чёртовой старухи Клоанцы… Говорят, после совершённого им благодеяния великий маг полностью разуверился в человеческой добропорядочности, уничтожил созданное им творение и удалился в добровольное изгнание.
В общем, с тех пор его никто и никогда не видел.
Единственное поле кукурузы, надёжно закрытое от случайных посетителей, было своего рода музеем, заповедником чудесного растения. Последняя надежда Мерлина на то, что когда-нибудь люди изменятся и смогут пользоваться его дарами не во вред себе, но во благо всем. Великий чародей, наивный человек!
Использовать початки для создания еды и одежды Леонардо не собирался, это означало молча согласиться с навязанной ему работой. Есть галеты, вода в колодце, чего же более? С голоду не умрёшь… пока что.
Ну а на крайний случай остаются всё те же початки, но исключительно в отваренном виде. Как обычная кукуруза.
Дверь, через которую Леонардо попал на поле, наверняка когда-то принадлежала самому Мерлину и была тайным входом в заповедник. Откуда она появилась у контрабандистов, как они использовали её возможности – а то, что дверь могла открываться ещё куда-то, в нужные Мерлину места, Леонардо не сомневался – узнать теперь было невозможно. Да, впрочем, и ненужно: главное, чтобы на поле проник контрабандист, вор, который станет заменой колдуну. Новым охранником "мечты и надежды человечества". По Мерлину, разумеется.
Второй день прошёл как и первый: утром Леонардо очнулся на дороге, встал, выругался и пошёл умываться. Бритвы в домике не нашлось, видимо прежний хозяин не считал нужным бриться, поэтому колдуну поневоле тоже пришлось ходить с щетиной – ладно что хоть вода есть, в колодце. Не завшивеешь от грязи.
Весь день Леонардо обдумывал как ему выбраться отсюда, но толковых идей не появилось. Интереса ради колдун обошёл кукурузное поле по периметру, касаясь рукой невидимой стены, и выяснил, что заповедная делянка была не столь большой как казалось – путешествие Леонардо заняло не более часа. Уходящие к горизонту заросли являлись обычным миражом, декорацией, не дающей увидеть что происходит снаружи, за стеной.
Возможно, идеи к колдуну не приходили ещё и потому, что Леонардо мучил жуткий голод. Голод, который не могли утолить ни размоченные в воде галеты, ни сама вода в больших объёмах, кружка за кружкой, ни отвлечённые размышления. Его тело, за ночь дважды преобразованное магией, заметно исхудало и потому требовало еды, еды и ещё раз еды. Леонардо стоически терпел приступы голода, но понимал, что ещё пара таких же ночей и он не выдержит – или сойдёт с ума, или умрёт. Или начнёт превращать початки в еду, а тогда всё, считай договор подписан. Обратно дороги не будет.
Однако утром третьего дня, привычно очнувшись на дороге, Леонардо почувствовал что сыт и, в общем-то, доволен жизнью: рад наступающему утру, свежему воздуху и даже проклятой кукурузе. Чего колдун никак от себя не ожидал.
Что-то было не так…
Что именно, обнаружилось скоро: на грунтовке, чуть далее от Леонардо, чернела большая клякса спёкшейся крови. Обрывки одежды, дочиста обглоданные кости и остатки разгрызенного черепа не оставляли сомнений в том, что ночью – или под утро – на делянку пробрался неосторожный расхититель мерлинова добра. Вор-контрабандист, долгожданная замена хранителю волшебной кукурузы. Которого Леонардо, собственно, и сожрал, урча и повизгивая от удовольствия. Стоило колдуну представить себе эту сцену, как его едва не вырвало прямо на чёрное пятно.
Ждать следующего посетителя смысла не имело – вряд ли контрабандисты рискнут заглянуть сюда ещё раз… Нет, разумеется они попробуют вновь и вновь, уж больно лакомым кусочком было для них поле Мерлина, но не в ближайшее время. И даже, вероятно, не в этом месяце. Пока жадность вновь не возьмёт верх над страхом перед зубастым чудовищем.
– Ко всем моим неприятностям я ещё стал людоедом, – мрачно подвёл итог увиденному Леонардо. – Нерадостное событие, но я переживу. Я выдержу!.. Хм, любопытно, а какое оно на вкус, человеческое мясо? Жаль, ничего не помню. – Колдун придирчиво оглядел себя, нет ли на нём чужой крови, но ничего не обнаружил: обратное превращение полностью очистило кожу. Однако на всякий случай он отправился к колодцу – не столько чтобы освежиться, сколько смыть с себя тягостное ощущение безнадёжности. За прошедшие годы Леонардо убил многих, о чём нисколько не сожалел, но жить дальше по-звериному, питаясь трупами… Это было слишком даже для него.
Во время мытья Леонардо неожиданно придумал как ему выбраться из заколдованного места. То ли повлияло то, что он был не голоден – спасибо тебе, неведомый вор – то ли помогло ледяное обливание, но, главное, у мага появилась надежда. Эфемерная, призрачная, но хоть какая-то.
Торопливо зайдя в дом, колдун взял валявшиеся там садовые ножницы. Выйдя за защитный круг он громко, чтобы было слышно как можно дальше, объявил:
– Эй ты, надзиратель! Я объявляю войну твоему полю! Или ты отпустишь меня, или я его уничтожу. Поверь, я сделаю это! Сделаю!!!
Из ближнего, зависшего над кукурузой мушиного роя неспешно слепилось лицо со светлыми провалами глаз и рта. Уставившись на Леонардо, оно глухо произнёсло:
– Попробуй, – и растаяло, разлетелось во все стороны звенящими мошками.
– Попробую, не сомневайся, – зло скалясь пообещал Леонардо. И, хекая от усердия, принялся безжалостно резать ножницами хрусткие стебли – постепенно вгрызаясь в глубь поля, прокладывая за собой тропу из поверженных кукурузных врагов. Работа была тяжёлой, выматывающей, но колдун резал и резал: стебель слева – щёлк, стебель справа – щёлк, стебель слева, стебель справа, щёлк-щёлк…
Через полчаса исступленного труда, когда руки уже перестали его слушаться, а на ладонях лопнули свежие водянки, Леонардо наконец остановился. Перевёл дух, оглянулся полюбоваться нанесённым полю ущербом. И бессильно уронил ножницы. Срезанные им кукурузные стебли высились по-прежнему – целые, неповреждённые, как будто ничего особенного с ними не произошло.
– Проклятье! – вне себя крикнул колдун.
– Чтоб вы сгорели, – подбирая ножницы пожелал он.
– А ведь это идея. – Леонардо, далеко зашвырнув ненужный инструмент, бегом кинулся к защитному кругу.
Ни один нормальный чародей не стал бы колдовать на поле Мерлина, никогда и ни за что. И уж тем более использовать магию во вред растениям. Потому что, во-первых, чудесная кукуруза сама по себе была живым аккумулятором, охотно поглощающим любое магическое проявление. То есть она попросту впитала бы в себя всю задействованную колдуном традиционную магию, на том бы дело и закончилось. Без каких-либо последствий.
А во-вторых, это было кощунством – разорить поле, созданное непревзойдённым ворожеем! Уничтожить одну-единственную сохранившуюся делянку, уникальное наследие великого мастера.
Леонардо не был нормальным чародеем. А его магия, основанная на яркой фантазии и глубокой вере в вещественность придуманного, была принципиально иной, нежели традиционная. И потому вряд ли кукуруза смогла бы её поглотить, очень вряд ли. Не тот вариант!
К тому же Леонардо были совершенно безразличны как сам Мерлин, так и его наследие. Альтруистов колдун презирал, в порядочность людей не верил – по его глубокому убеждению волшебная кукуруза, аналог мифического "рога изобилия", не имела права на существование. Во избежание ненужных искушений и опасных последствий.
Надев плащ из вороньих перьев, Леонардо отошёл подальше от деревянного домика, благоразумно не выходя за пределы выложенного белым камнем круга: какая-никакая, но защита. Не от надзирателя – что тому самодельная преграда, – от пламени. Которого будет много, очень много, уж тут-то Леонардо постарается! Выложится по полной, насколько сил хватит.
Надзирателя колдун не боялся, вряд ли добряк Мерлин разрешил тому убивать людей, не той твёрдости был старик. Чем подобные типажи и нравились Леонардо: они были предсказуемы. А потому их легко было использовать в личных целях, как безвольных марионеток. Что Леонардо неоднократно и проделывал с разными добросердечными глупцами.
Сложив руки на груди, закрыв глаза, Леонардо начал вживаться в образ лютого, всепожирающего пламени. Ему когда-то уже приходилось делать нечто подобное, на уроках у сумасшедшего однотелого близнеца, он тогда едва не сгорел заживо – близнец, конечно, не Леонардо. Никак не мог решиться по своей забавной двойственности: то ли приказать ученику перестать гореть, то ли бросить всё и убежать… Леонардо сам погасил пламя, но не из сочувствия к близнецу, а лишь потому, что тот ему пока требовался. Как учитель.
Колдуну не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть происходящее, он и без того знал как сейчас выглядит: столб белого, невероятно жаркого огня, безопасного для самого Леонардо, но испепеляющего всё на своём пути. Через миг ревущее пламя штормовой волной растеклось во все стороны, прочь от своего колдовского источника. Деревянный домишко сгорел за считанные секунды, а из колодца испарилась вода… расплавились белые защитные камни… накрытые огнём стебли кукурузы взрывались с частым петардным треском от закипевшего в них сока – на лету рассыпаясь в искристую пыль; обожжённые пламенем кукурузные початки стреляли белыми шариками разбухших зёрен.
В воздухе пахло жареным попкорном и перегретым банным паром.
Огненная буря неслась над тихой зеленью поля, расползаясь всё дальше и дальше, и существовать той зелени оставалось не более десяти минут.
– Прекрати! – прогремело в небе, – ты свободен! Убирайся прочь, мерзавец, – в несгоревшей кукурузе сама собой пролегла тропинка. Леонардо без лишних слов кинулся по ней, умерив пламя, но и не гася его – на тот случай если «надзиратель» захочет напоследок сделать ему какую-нибудь подлость.
Лично он, Леонардо, поступил бы именно так.
Кукурузные стебли по обочинам тропинки обугливались до черноты, отмечая трауром быстрый путь мага; с каждым шагом Леонардо был всё ближе и ближе к долгожданной свободе. Ещё немного, и…
Колдун выбежал за невидимую стену: перед ним простиралась рыжая, до отвращения знакомая пустошь. На бегу оглянувшись, он торжествующе захохотал – позади него, до горизонта, лежала всё та же убогая равнина и никакой делянки. Никакой!
Пробежав с полсотни метров, Леонардо наконец остановился, обернулся.
– Что, съел? Сожрал, мушиная морда? – истерично прокричал маг. – Я здесь главный! Я! – и, вспомнив, погасил колышущееся вокруг него пламя, не хватало ещё степь подпалить.
Отдышавшись, колдун огляделся более внимательно: надо было понять где он находится, куда его забросило блуждающее поле Мерлина.
По левую сторону, вдалеке, виднелась синяя полоска моря – это было хорошо, не придётся брести наугад. По правую же, в получасе ходьбы, сияли ледяными отблесками небоскрёбные кристаллы города «механиков». А вот это было плохо, и даже очень. Потому что «механики», мёртвые одноглазые карлики, на дух не переносили пришельцев, убивая их раньше чем те могли что-то сказать в своё оправдание. И уже затем оживляли тела убитых для пристрастного допроса: кто такие, зачем пытались проникнуть в их город. После чего отдавали оживлённых своим кристаллам. На прокорм.
Бывалые колдуны-безумцы настоятельно рекомендовали Леонардо даже не смотреть в сторону запретного поселения, не то что пытаться в него проникнуть. Хотя, по слухам, в кристаллическом городе находилось много чего интересного, сохранившегося с давних, можно сказать доисторических времён. Когда здешним миром правили то ли полупьявки, то ли полузмеи… Леонардо не разбирался в классификации вымерших существ, не интересны они ему были. Нелюди, короче, и точка. Другое дело откуда ползли те слухи: значит, кто-то из побывавших в городе всё-таки остался жив? Иначе некому было бы рассказывать байки о тамошних несметных сокровищах, магических и технических. Потому что ни один маг не стал бы лезть к тем потешным карликам ради обычного золота или драгоценных камней.
Леонардо с трудом отвёл взгляд от притягательно сияющих кристаллов, застегнул на груди перьевой плащ и неверным, пьяным шагом направился прочь от города, к морю; там, у воды, он отдохнёт. А если получится, то и наловит рыбы на обед – судя по застывшему в зените солнцу близился полдень. Если уже не наступил.
Разумеется, можно было бы перенестись, скажем, в тот же город колдунов, к старым знакомцам, а не бить почём зря ноги. Ведь главное в переносе – это до мельчайших подробностей представлять себе место прибытия, а на зрительную память колдун никогда не жаловался. Но сегодня однозначно не получится, устроенный Леонардо грандиозный пожар лишил его почти всех сил. Измотал, будто маг с пару недель крепко болел; колдун и сам не мог понять как он вообще держится на ногах. Наверное, только за счёт упрямства, злости и силы воли.
– Плевать, – едва слышно бормотал Леонардо, глядя только на далёкую полоску моря, – не дождётесь, сволочи! Не сдохну. – И шагал, шагал, шагал…
Пока не упал без сознания, лицом вниз, немного не дойдя до воды. Распластался на прогретом солнцем берегу – по-вороньи чёрное пятно на чистейше белом песке.
Неподвижное.
Почти мёртвое.
Ужин в бунгало напоминал Денису виденные по телевизору карнавалы, где-нибудь на побережье Гаити или на острове Таити. Или вообще в каком американском Малибу с его гламурными пляжными спасателями.
Стены гостевого зала на первом этаже были сплошь, до потолка, декорированы живыми цветами; сам же потолок украшало бесчисленное множество разноцветных фонариков, создающих впечатление то ли иномирного неба, то ли застывшего в полёте фейерверка. Мраморная лестница, устроенная вдоль боковой стены зала – широкая, с увитыми плющом перилами – вела на второй и третий этажи.
На длинном обеденном столе в стеклянных кубиках-стаканах мерцали ароматические свечи: воздух одуряющее пах незнакомыми Денису тропическими ароматами. С непривычки у парня закружилась голова, но это быстро прошло – принюхался, притерпелся.
Особый праздничный колорит создавали девушки-мулатки, пусть и фантомные, не настоящие, но удивительно живые и бойкие для своего искусственного происхождения. Некоторые из них, раздобыв невесть где музыкальные инструменты, расположились на эстраде в дальней части зала и теперь негромко играли что-то томное, меланхоличное. Остальные с радостью обслуживали сидевших за столом – в первую очередь, разумеется, дорогого хозяина-создателя.
Колдовская еда, как и колдовские вина, гостей не разочаровали. Богатый выбор горячих блюд, марочной выпивки и закусок мог изумить даже опытного гурмана, не говоря уже об изголодавшихся путешественниках.
– Понятия не имею как оно на меня подействует, – с сомнением разглядывая угощения признался Харитон, – никогда магических блюд не пробовал. Но если я сейчас не поем, то однозначно захлебнусь слюной… Ладно, в крайнем случае обоснуюсь на ночь в сортире, – решил он и принялся за дело. Денис с Дастином, убедившись что с бёглером от колдовской еды ничего страшного не происходит, немедля принялись мести всё подряд. В основном что поближе лежало. До чего тянуться не требовалось.
Когда голод был основательно утолён, когда уже надоело то, что лежало рядом, а ходить за дальними закусками стало лень, Денис откинулся на спинку стула и, ковыряя зубочисткой в зубах, принялся осоловело наблюдать за пиршеством. Вернее, за сидевшими напротив него Харитоном и колдуном Карлом.
В отличие от парней бёглер и книжник не глотали всё подряд, едва успев прожевать, а ели не торопясь, чинно, обстоятельно. Трапезничали, иначе не скажешь. То и дело подливая друг другу вино в хрустальные бокалы, они произносили замысловатые тосты и вообще, похоже, были уже на «ты». Когда Харитон и Карл успели выпить на брудершафт, Денис не заметил, проглядел.
Одеваться к ужину книжник не захотел, остался в той же набедренной повязке – по всей видимости пляжный вид ничуть не смущал колдуна, был для него привычен и удобен, особенно с учётом духоты в зале. Стоявшие за спиной Карла девушки с опахалами не давали тому страдать от жары: теперь-то Денис понял, отчего книжник выглядел столь ухоженным и при всём том измождённым – ну-ка, столько красавиц в подчинении! Целый гарем. Пусть не настоящий, пусть созданный волшебным умением, но всё же, знаете ли… Уж лучше так, чем никак, то есть одному.
Книжник повернулся к бёглеру, о чём-то увлечённо рассказывая, когда Денис вдруг увидел на спине колдуна изображение раскрытой книги. Золотой рисунок был выполнен с удивительной тщательностью, проработан в мельчайших подробностях – за исключением текста. Никаких строчек и букв в книге не было: окаймлённые золотом страницы белели идеальной чистотой, вернее, смуглели двумя прямоугольниками загорелой кожи. Денис толкнул Дастина в бок локтём; кадет, такой же сонный после обильного ужина как и его приятель, вначале не понял чего от него хотят. Но когда Денис исподтишка указал пальцем, вгляделся в спину Карла и ахнул. После чего громко произнёс:
– Чародей Карл, родом из Норвуда, привет вам от Эдвоберта!
– Точно, – обрадовано щёлкнул пальцами Денис, – золотая татуировка на спине, в виде книги! Именно о ней библиаптекарь и говорил. Как я раньше не заметил?
Карл вздрогнул, испуганно повернулся к Дастину: бокал выпал из его пальцев и разбился об каменный пол; девушки с опахалами застыли за спиной чародея. На эстраде по-кошачьи взвизгнули и умолкли скрипки – смычки в руках оркестрантов неподвижно зависли над струнами, как будто все мулатки внезапно решили сыграть в детскую игру «замри». Ароматические свечи в бокалах начали трещать и чадить; со стен, там и тут, принялись опадать головки цветов, словно их кто-то срезал под самый бутон.
Бёглер расстроено крякнул, подкрутил усы, сказал раздражённо:
– И надо было вам лезть, так хорошо сидели, душевно. А теперь вон чего происходит… Спрашивается, на кой чёрт, а?
– Никогда, – дрожащим голосом произнёс Карл, – никогда больше не произносите при мне имя этого человека. Слышать о нём не хочу! Знать ничего не желаю.
– Отчего ты расстроился, Карлуша? – удивился бёглер, дружески кладя руку на плечо собутыльнику. – Брось, расслабься! Славный вечер, знатные посиделки. Прочь грусть-тоску, нальём ещё по стаканчику да выпьем… Ты, главное, девиц-то своих оживи, очень они у тебя замечательные, – задушевно попросил Харитон. – Скучно без них. Экие ладные да бойкие, так бы и перецеловал всех! И не только перецеловал, – он многозначительно похмыкал в усы.
Книжник тяжело вздохнул, налил до краёв бокал вина, выпил, тут же повторил. И вроде бы начал приходить в себя: девушки за его спиной вновь начали равномерно водить опахалами, ожил струнный оркестр, а на стенах стали вырастать цветы, взамен опавших.
– Как тут не расстроиться, – вертя в пальцах пустой бокал и невидяще глядя сквозь него, удручённо покачал головой Карл. – Нежданный привет из далёкого прошлого, напоминание давно ушедших дней. Причём через посторонних людей… надо же как оно бывает. Не хочу особо углубляться в историю, скажу вкратце: Эдвоберт – мой бывший компаньон. Который когда-то здорово меня подставил, обвинив в краже занятой им у контрабандистов крупной суммы денег. Потому-то мне пришлось пуститься в бега и, в конце концов, оказаться там, где я есть. В Отдалённых Землях, увы мне.
– И впрямь неважно получилось, – согласился бёглер. – Не по-компанейски.
– А то, – грустно кивнул маг. – Тем более, что я стянул только половину, остальное прикарманил сам Эдвоберт. Бесчестный человек! Негодяй. – Книжник, пригорюнясь, поставил бокал на стол. Подумал и, обречённо махнув рукой, мол, пропади оно всё пропадом, налил себе и Харитону вина. До верху, с горкой.
Когда колдун и бёглер разом выпили, одновременно крякнув и закусив, Денис не утерпел, задал вертевшийся на языке вопрос:
– Карл, скажите, а что это за татуировка у вас на спине? Очень необычная, броская… И почему её раньше не было видно? Я бы точно заметил.
Книжник хитро усмехнулся:
– Ишь, любопытный какой! Может, это моя великая тайна. Может, я её под страхом смертной казни никому не расскажу, и вообще буду молчать о ней до самой гробовой доски. – Колдун громко икнул и нетрезво погрозил Денису пальцем.
– Карлуша, поделись с человеком великой тайной, – доверительно посоветовал Харитон, – а то ведь не отстанет, я его знаю. Да и мне тоже, по правде говоря, любопытно. – Долго упрашивать себя книжник не заставил: похоже, он был вовсе не против рассказать свою историю, а отнекивался лишь для приличия. Для возбуждения интереса.
Карл выпил бокал вина, чтобы горло не сохло, по лекторски откашлялся и приступил к повествованию:
– Ладно, почему бы и нет, дело-то старое, давнишнее. Хотя вспоминать о том случае я не люблю, досадно чувствовать себя полным дураком… В общем, много лет тому назад довелось мне как-то играть в карты с одним чародеем, известным в тогдашнюю пору ясновидящим. Те, кто пользовался его услугами, поговаривали что у мага имеется некая золотая "книга знаний", которая может дать ответ на любой вопрос. Но не на заданный вслух, а на тайный, неосознанный, исподволь беспокоящий душу – очень, знаете ли, занятный вариант. Понятно что ясновидящий той книгой дорожил и впустую никому не показывал, и правильно, незачем ценной вещью хвастаться где ни попадя, того гляди сопрут! Не то что ныне, – колдун сердито похлопал себя по загривку, – при всём желании не украдут, не получится.
А надо сказать что дело происходило в столичном карточном клубе, из числа элитных, куда не каждый мог войти. Солидное заведение с великолепным обслуживанием, надёжной охраной и, главное, с собственной тюрьмой; клуб, где действовало одно, но строгое правило: проиграл – плати, не заплатил – сел. И будешь за решёткой до тех пор, пока кто-нибудь не выплатит твой проигрыш… Подозреваю, что при неудачном стечении обстоятельств можно было стать даже пожизненным заключённым, правило есть правило. Коли уселся за игорный столик, взял карты в руки – значит ты с ним согласен. По умолчанию, так сказать.
Короче говоря, затеялись мы с тем магом играть. Хотя, конечно, со стороны оно выглядело глупо – надо же, соперничать с ясновидящим! Который все твои карты наперечёт должен знать. Но такое, поверьте, возможно лишь в теории; на практике же, чтобы узнать мой расклад, ясновидящему пришлось бы войти в глубокий транс, а подобное трудно не заметить. Тем более, хе-хе, человеку сведущему и со многими карточными уловками знакомому.
Кроме того, пользоваться в игорном зале какой-либо магией было запрещено под страхом немедленного… ээ… телесного наказания охранниками и запрета на дальнейшее посещение клуба. Плюс обязательная огласка, после которой тебя не пустят ни одно приличное игровое заведение.
Гражданин ясновидящий оказался жутко азартным: проиграв все деньги, он снял с руки и поставил на кон золотой перстень с бриллиантом – хороший перстень, дорогой, я в драгоценностях разбираюсь. Что ж, проиграл и кольцо; тогда, сказал маг, играю на самое для меня ценное, на "книгу знаний" – ты, говорит, сволочь, небось и слыхом не слыхивал о такой! Хорошо, отвечаю, отчего бы и не сыграть, если сам того желаешь. Имеешь полное право на отыгрыш, святое дело! Но в случае чего не обессудь, востребую с тебя по полной.
Надо ли говорить, что книгу он тоже проиграл… ох и везло мне в тот вечер, как никогда больше! К громадному моему сожалению, – вздохнул Карл и покосился на стоявший перед ним пустой бокал. Харитон намёк понял: налил колдуну, себе, и они выпили. Утерев губы, книжник окрепшим голосом продолжил повествование: – В конце концов разразился жуткий скандал, потому что господин ясновидящий не захотел отдавать проигранную книгу, но и в тюрьму отправляться не пожелал. Однако когда охранники доходчиво объяснили ему что он кругом неправ, тогда маг согласился отдать проигранное. Вытер кровь с лица, сказал злорадно: "Имеющий да не поимеет", а после с размаху влепил мне книгой промеж лопаток. Выждал, подлец, когда я отвлекусь, и ударил… Не знаю что за лихое колдовство он использовал, но с тех пор я ношу "книгу знаний" у себя на спине, – Карл умолк, раздражённо дёрнул щекой, сказал угрюмо: – Ну и какой, спрашивается, мне с неё прок, если я не могу ею воспользоваться? Видно ту книгу только в свете живого пламени, и в зеркале она не отражается… Хотя доступна для всех, стоит лишь руку к странице приложить. Одно время я тем и зарабатывал, что разрешал клиентам за деньги получать ответы на их заветные, подсознательные вопросы. Но когда одному из посетителей не слишком понравился тот ответ и он полоснул по книге острым ножом, то есть по моей спине, тогда-то я решил с денежным ясновидением завязать. Ещё убьют, неровен час… Эх, никто не любит горькую правду, тем более когда речь идёт о себе, любимом. – Книжник расстроено умолк, вновь налил и выпил вина.
– Что, правда? – не поверил Денис. – В смысле, насчёт книги. А можно я попробую? Как вы там сказали – руку к странице приложить, и всё. И ответ на главный вопрос души готов.
– А стоит ли? – засомневался Карл. – Поверь, совершенно ненужное знание. Потому что оно может полностью изменить твою жизнь, перевернуть её так, как ты вовсе не ожидал.
– Стоит-стоит, – заверил его Денис, – знания лишними не бывают! Наверное.
– Поступай как хочешь, моё дело предупредить, – флегматично ответил книжник. Денис, не долго раздумывая, обошёл стол и, потеснив мулаток с опахалами, приложил ладонь к одной из страниц вытатуированной книги. На ощупь страница, то есть спина Карла, оказалась сухой, тёплой, никакого магического жара или холода – кожа как кожа.
– Пальцами не елозь, – предупредил колдун, – а то щекотно, – и захихикал.
Через несколько секунд на соседней с ладонью странице начали проступать золотые буквы, едва различимые в сумраке зала: Денис взял со стола свечу, подсветил текст. Шрифт был непривычный, тяжёлый для чтения, но парень всё же смог разобрать написанное: "Барт, жезл всевластия, книга заклинаний". И больше ничего. Как хочешь, так и понимай.
– Ерунда полная, – убирая руку со спины, пожаловался Денис. – Чушь. Тоже мне ответ, сплошная непонятность. – С огорчённым видом он поплёлся на место.
– Просто ты не знаешь вопроса, – назидательно заметил Карл. – Разберись с собой, подумай, постарайся понять чего тебе больше всего хочется. Тогда, глядишь, и странное объяснение приобретёт важный смысл. – Денис лишь пожал плечами, не умел он сам в себе разбираться. Да и не хотел.
– Ого, – оживился Харитон, – ты смотри какой занятный фокус! Я тоже хочу провериться, – он приложил руку к спине соседа, подождал немного и, вглядываясь в написанное, прочитал вслух: – Три сына и дочь… Три сына и дочь! – обрадовано закричал бёглер, – ай спасибо, ай порадовал! Дай-ка я тебя расцелую, – и немедленно выполнил обещанное, по-медвежьи облапив книжника.
– Надо же, а этому всё понятно, – возмутился Денис. – Несправедливо, честное слово. – Он с завистью поцокал языком.
– Помнишь, я тебе когда-то говорил что желаю знать, есть ли у меня дети в иных реальностях? – оторвавшись от слегка помятого Карла пояснил Харитон. – Вот, получил ответ. Теперь дело осталось за малым, выяснить где они находятся, – бёглер собрался было вновь приложить руку к магической татуировке, но книжник отстранился. – Больше не выйдет, – виновато признался он, – книга даёт ответ всего один раз, на единственный вопрос. Считай, для тебя сеанс ясновидения закончен.
– Ну и ладно, – не расстроился Харитон, – сам найду. Главное, есть кого искать, – плеснув вина в бокал, он залихватски подмигнул Карлу. – За детишек! – и выпил налитое залпом.
– Тогда попробую и я, – решился Дастин. – Мало ли… – Он встал, подошёл к Карлу, осторожно прикоснулся к странице. Напряжённым голосом прочитал вслух: – Башня Реальностей. – Не сказав более ни слова, кадет вернулся на место, сел и притих, обдумывая ответ на важнейший для него вопрос: как излечиться от болезни. Разумеется, никаких иных пожеланий у Дастина и быть не могло – не об упущенной же королевской короне беспокоиться, всему своё время.
– Причём здесь иномирная Башня? – удивился Харитон. – Похоже, Карл, твой блокнот иногда выдаёт уж слишком своеобразные послания. Не соответствующие, так сказать.
– Почему же, – глухо отозвался Дастин, – по-моему всё ясно: мне надо искать вместе с вами ход в Башню Реальностей. Именно там, я уверен, найдётся способ меня вылечить. А какой именно, на месте разберёмся. В общем, повязан я отныне с вами крепко-накрепко, и никуда от этого ни мне, ни вам не деться.
– Без проблем, – заверил кадета бёглер, – надо, значит надо. Тем более в компании всегда веселее… Кстати, о компании, – он подмигнул Денису. – Ну-ка, гражданин подопечный, расскажи нам о чём тебе напророчила книга? Давай, признавайся, авось совместно растолкуем непонятное.
– Я же говорю, полная ерунда, – неохотно ответил парень. – Какой-то Барт, какой-то жезл всевластия и какая-то книга заклинаний. Зачем, к чему?
– Понятно. А кто однажды хотел стать колдуном? – напомнил Харитон, вытирая салфеткой мокрые от вина усы. – Видимо, у тебя оказалось не мимолётное, а вполне серьёзное пожелание. К тому же, сам знаешь, ты у нас ныне почти реальный маг, сущий пустяк до полной инициации остался… В общем, нечему удивляться.
Денис озабоченно потёр подбородок – надо же, о такой возможности он как-то и не подумал. Не заметил очевидное.
– Ах да, Барт! – встрепенулся книжник. – Верно, есть такой, из новеньких, я о нём раньше говорил. И он же – мой старый знакомец, безумный Леонардо, вообразивший себя собственным сыном… Ну как я мог про него забыть? Обещался прийти вечером, но что-то запаздывает. В городе ему делать нечего, – колдун устало зевнул, – весь народ в бегах. А ночевать в доме для отшельников радость небольшая, тем более в пустом. Да ещё по соседству с однотелым близнецом, яркой самобытной личностью, которая того и гляди прибьёт тебя в творческом порыве. Или заколдует в невесть какую дрянь: с него, гения станется.
Так вот, Барт тоже проверял себя по книге и ему досталось не менее забавное предсказание: "Пришелец, медальон судьбы". Тоже вроде бы нелепо, потому что медальон судьбы, хе-хе, вещица из тех, которые на дороге не валяются, – Карл сурово погрозил пальцем кому-то невидимому. – И впрямь, есть такая, отчего ж не быть, да только завладеть ею совершенно невозможно! Говорят, артефакт упрятан в личной, строго охраняемой коллекции его величества короля Себастьяна, пропади он пропадом, – книжник махом выпил вина. – Из-за которого, тирана, мы тут и живём, – страдальчески произнёс он, нетвёрдо поведя рукой вокруг. – Существуем как бы. Прозябаем.
Харитон многозначительно посмотрел на Дениса, мол, теперь понял откуда у демонов взялся медальон? И для чего они вселились в тела придворного художника и его помощника.
Денис кивнул, как не понять. Другое дело, зачем той нежити потребовался определяющий судьбу артефакт? Мёртвым оно, в общем-то, и не нужно.
Впрочем, парня сейчас больше интересовал ответ книги на неведомый вопрос неведомого Барта, чем раскрытая тайна милого Люстера и его дружка Пая. Вернее, ответ на вопрос безумного мага Леонардо, который вот-вот сюда заявится. Что тогда делать и как поступать, Денис понятия не имел: опыта общения с сумасшедшими у него не было.
– У тебя, похоже, все здешние колдуны успели проконсультироваться, – посмеиваясь, заметил бёглер. – Удивительное для матёрых, давно определившихся чародеев желание – вызнать ответы на тайные вопросы.
– Отнюдь нет, – презрительно отмахнулся Карл. – Ты совершенно не знаешь местный народец: им проще удавиться, чем обратиться к более толковому коллеге, попросить его о чём-либо. И правильно, – непоследовательно одобрил их поведение книжник, – попробовали бы они ко мне сунуться, ха! Да я б их просьбу только после трёхкратного земного поклона согласился бы выслушать, а некоторых вообще исключительно после лобызания моих стоп. И то без гарантии заглянуть в книгу… Знали бы тогда, уроды, как назначать меня бессменным помощником городских глав!
– Понятно, – сказал Харитон. – Нормальная здоровая обстановка, как в любом творческом коллективе. Сплошные интриги и завистничество.
– Ох, – Карл тяжело поднялся со стула, – пойду-ка я спать, притомился что-то. Второй этаж мой, а на третьем сплошь пустые комнаты, ещё не придумал что с ними делать. Выбирайте любую. – Колдун, пошатываясь, направился к мраморной лестнице. Мулатки, увидев что хозяин собрался отдыхать, немедля отложили музыкальные инструменты, опахала, и маленьким табуном последовали за своим вожаком.
– Дальше без меня, – глянув на парней, предупредил Харитон. Вскочив с места он догнал Карла – одной рукой поддержал усталого книжника под локоть, а другой обнял за плечики трёх мулаток сразу, сколько получилось ухватить.
– Вперёд! – радостно возвестил бёглер, – нас ждёт замечательная, можно сказать озорная ночь! Правда, друг Карл?
– Правда, – невнятно согласился книжник, явно засыпая на ходу: вряд ли он понимал какое именно озорство собрался устроить Харитон. Но, судя по щедрой гостеприимности хозяина, он и в трезвом уме был бы совсем не против. Наверное.
– Сдаётся мне, что Харитону понадобится наша помощь, – усмехнулся Дастин. – Слишком много девиц для одного, как бы не надорвался. Пошли, Денис, поможем человеку.
– Конечно, – Денис охотно поднялся из-за стола. – Святое дело друга выручить!
Они уже собрались было идти наверх, на подмогу бёглеру (который наверняка обошёлся бы своими силами), когда входная дверь в бунгало отворилась. На пороге, вглядываясь в свечной полумрак, стоял человек, скорей всего ожидаемый Барт. Одет гость был не по-местному – в тоге или набедренной повязке, как предполагал Денис – а в обычной одежде: рубашка с короткими рукавами, брюки да туфли, более по темноте не разглядеть. На поясе человека висела короткая дубинка, скорей всего декоративная, наподобие обязательного кортика при парадной адмиральской форме.
– Можно? – вежливо спросил пришедший; не дождавшись ответа, он прошёл к столу.
– Придётся тебе, Денис, остаться, – без сочувствия заметил кадет. – Если это тот самый Барт, то, уверен, у тебя найдутся к нему кое-какие вопросы. А если кто другой, тогда гони чужака в шею и присоединяйся к нам. – Дастин, не оглядываясь, заторопился вверх по лестнице.
Денису не оставалось ничего иного как вернуться к столу.
Между тем гость даром времени не терял: отыскал среди использованной посуды чистую тарелку, бокал, и не стесняясь приступил к самообслуживанию. То есть по-хозяйски основательно наложил себе еды, сколько поместилось на тарелке, и щедро налил вина – сколько позволил бокал. Похоже, излишней скромностью ночной визитёр не страдал.
– Привет, – садясь за стол напротив незнакомца сказал Денис. – Ты, наверное, Барт? – Тот промычал в ответ что-то невнятное; видя что собеседник не понимает, утвердительно кивнул и продолжил жевать.
Свечного света вполне хватало чтобы Денис смог разглядеть Барта: парень как парень, по возрасту вроде бы ровесник. Возможно, чуть старше самого Дениса, но ненамного.
Внешность у гостя оказалась не броская, можно сказать обычная, рядовая – в толпе увидишь и сразу забудешь. Единственное, за что цеплялся взгляд, было родимое пятно на левой скуле, размером с фасолину.
Читать бесплатно другие книги:
