Спасение по-русски Стрельцов Иван
«Черт возьми, – подумал Краух, – мое положение ничуть не лучше, чем у Фулгама. С той лишь разницей, что контрразведчик рискует карьерой, а я своей шкурой».
Сон окончательно прошел, Ганс поднялся с постели, до хруста в костях потянулся. Еще раз оглядел апартаменты, отведенные для него капитаном.
Скорее всего это была гостевая комната с большой кроватью по центру. Справа стояла прикроватная тумбочка с перламутровым сифоном и парой стаканов на ней. Слева – статуя из черного дерева в виде купидона, держащего над кроватью лилию-светильник.
Возле окна стояла пара кресел и журнальный столик. Рядом – платяной шкаф, сейчас он был пуст. Все вещи Ганса находились в гостинице «Островок», в которую он успел вселиться, но не успел там пожить.
Едва Ганс натянул брюки и застегнул рубаху, как в его комнату без стука вошел молодой человек с серьгой в левом ухе и с хвостом на затылке.
– Тебя хочет видеть капитан Фулгам, – развязно произнес юноша. Он, видимо, считал, что именно в такой манере принято общаться с пленными. А то, что Краух пленный, а никак не союзник или гость, он нисколько не сомневался. А вот мнение немецкого разведчика на этот счет было крайне противоположным.
– Стучаться надо! – рявкнул Ганс и, сделав шаг вперед по направлению к юаровцу, жестко добавил: – И я не потерплю фамильярности. Ясно?
Расчет оказался верным. Херст сделал шаг назад, кашлянул. Его сбила с толку манера поведения Ганса, который явно не чувствовал себя здесь жертвой.
– Простите, – еще раз кашлянул Херст. – Вас хочет видеть господин капитан. Он ждет в гостиной.
– Сейчас иду.
Как только за Херстом закрылась дверь, Ганс небрежным движением руки пригладил волосы, затем посмотрел в окно. Солнечный диск уже оторвался от океанской глади, залив золотом света бескрайние водные просторы. Несколько минут он смотрел, как пробуждается природа, затем направился к двери. Ганс достаточно заставил себя ждать.
Роберт Фулгам сидел в кресле. Перед ним на журнальном столике лежала пачка листов. Еще издалека Краух заметил красные глаза капитана, тот, видимо, совсем забыл, что такое сон.
– Наконец-то вы соизволили появиться, – с раздражением проговорил Фулгам.
– В чем дело? Что за спешка?
– Вот, взгляни на это, – произнес капитан, указывая на пачку листов. – Может, найдешь кого-то из своих знакомых?
Ганс, взяв со стола пачку листов, сел на диван и стал их рассматривать. На листах финской бумаги были отпечатаны фотографии мужчин в фас и профиль, а под ними текст, краткая справка.
На первых нескольких листах были знакомые лица инструкторов из лагеря Борга, а потом…
Нет, других он вообще никогда не видел. По фамилии Шейхас под одним из портретов Ганс догадался, что это члены исчезнувшей группы спецназа.
– Нет, кроме инструкторов из лагеря подготовки боевиков УНИТА, никого не знаю, – сказал Краух.
– Точно?
– Уж точнее не бывает, среди этих фотографий нет ни морпеха, ни киллера.
– Приятно иметь дело с настоящим профессионалом, – в раздумье сказал Фулгам. – И все же я не могу понять, куда подевались эти двое? Мои люди прочесали Мапуту вдоль и поперек и никого не обнаружили. Как же это следует понимать?
– Как я понял, – язвительно парировал Краух, – за последние пару дней в этом городе объявилось полторы дюжины вооруженных до зубов белых головорезов. Но ваши люди опять-таки никого не могут найти. Может, они просто некомпетентны, а?
Лицо контрразведчика залила краска ярости, судя по всему, он был готов броситься с кулаками на немца, но в этот момент раздались чьи-то хлопки в ладоши. Мужчины повернулись на звук.
В дверях стояла Луиза Ван дер Рон, на ней был розовый полупрозрачный пеньюар.
– Браво, – аплодируя, произнесла женщина, – мужчины обменялись словесными ударами, а сейчас самое время пустить в ход кулаки.
– Какого черта тебе надо? – взревел Фулгам.
– Время завтракать, – не обращая внимания на тон своего шефа, проговорила Луиза. – Может, после этого ваше настроение изменится?
– Действительно, почему бы нам не перекусить? – подал голос Краух.
Стол, как и в прошлый раз, был накрыт у бассейна. На завтрак был подан омлет с беконом, тосты с шоколадным маслом и кофе.
– Желаете чего-нибудь выпить? – спросил стоящий у стола слуга. Луиза и Роберт отрицательно покачали головами, зато Ганс, сев в кресло, бесцеремонно обратился к стюарду.
– Водка есть?
– Да, сэр! «Смирновская», «Столичная», «Абсолют», – начал перечислять стюард.
– Остановимся на «Столичной», – прервал словоохотливого слугу Краух. – Неполный стакан, – разведчик ногтем обозначил свою норму, потом добавил: – По пол-ложки красного и черного перца. Смешать и выдавить мякоть лимона.
Кивнув, слуга удалился, юаровские контрразведчики устремили изумленные взгляды на Ганса, а тот, поправляя салфетку, делал вид, что ничего необычного не произошло.
Через минуту снова появился слуга. На подносе у него стоял большой восьмигранный стакан. Его стенки запотели, а внутри едва колыхалась мутная жидкость. Взяв с подноса термоядерный напиток, Ганс кивком головы отпустил стюарда.
– Не рано ли начинаешь? – спросил Фулгам, не спуская глаз с запотевшего стакана. Сейчас в его голосе чувствовался звон металла, таким тоном он не говорил даже с подчиненными. Эту деталь про себя отметила Луиза.
– Да нет, как раз самое время, – отмахнулся от него Краух, сделал выдох и одним глотком осушил стакан. Поставив его на стол, он с удовольствием поморщился, успев при этом заметить, как у Роберта нервно дернулся кадык, а у Луизы от удивления аж рот приоткрылся.
– Ну, что? Может, приступим к завтраку? – спросил разведчик, накладывая себе на тарелку пышные куски омлета.
Луиза ограничилась чашкой кофе и тостом, Роберт Фулгам и вовсе пил только черный кофе. Тщательно пережевывая омлет, Ганс неожиданно произнес:
– Все болезни от нервов.
– Это ты к чему? – не понял контрразведчик.
– Сильно ты, Боб, нервничаешь, вон даже есть перестал. Смотри, чтобы болезнь не прицепилась какая-нибудь. Лечиться – это занятие кропотливое и денег немалых стоит, особенно если с мозгами это связано. – Ганс покрутил у виска, Луиза прыснула в кулак. А Фулгам едва не взорвался:
– Ты что, уже «созрел» или легкой смерти хочешь?
– Да нет, хочется еще пожить. Только противно видеть, как ты сам себя пожираешь, как тот змей, что проглотил кончик собственного хвоста. Что, за карьеру свою переживаешь?
Он хотел что-то еще сказать, как вдруг почувствовал прикосновение к своему колену. Ганс настороженно взглянул на Роберта, тот поставил чашку на стол и заговорил, цедя сквозь зубы каждое слово:
– Я не за карьеру переживаю. В отличие от тебя, бродяги безродного, мне есть что терять и о чем заботиться. Это моя честь. Честь офицера.
«Какой пафос», – подумал Краух, уже не слушая контрразведчика. Слабое прикосновение к его колену сменилось настойчивым поглаживанием. В голове разведчика от выпитого шумело, ему уже было хорошо. Он взглянул на Луизу, женщина машинально жевала свой тост, запивала его кофе и, казалось, ничем более не интересовалась. Поглаживание ноги сместилось с колена выше, к животу.
Фулгам все еще самоотверженно говорил что-то о чести, профессионализме, патриотизме и демократии. А Ганс уже почувствовал пальцы чьей-то ноги у себя между ног. Первая мысль была комичной. «Черт, кажется, Фулгам сменил ориентацию». Но через минуту он понял, что так прикасаться может только женщина.
– Ладно, хватит! – неожиданно сам себя оборвал Роберт и, обращаясь к Крауху, с надрывом в голосе спросил: – Ты, хитрый как змей, профессионал не хуже меня, что ты посоветуешь? Что делать в таком положении, что?
Массаж паха так возбудил Ганса, что ему не то что говорить, думать сейчас не хотелось.
– Ну, – промямлил он, – нужно немного подождать. Не могут же эти чертовы наемники стать невидимыми. Белые в черной стране обязательно проявятся.
– Нет времени ждать! – вскочил со своего места Фулгам. – Через три дня встреча министров, и если что-то произойдет – тебе конец.
Больше не говоря ни слова, контрразведчик вышел из-за стола и через минуту скрылся в особняке. Еще несколько сладостных минут Луиза гладила пах Ганса.
Затем она встала, поправила пеньюар, прежде чем уйти, тихо сказала:
– Я бы не хотела, чтобы с тобой что-то случилось.
– Я тоже, – буркнул Краух, снова принимаясь за еду. В его голову не лезло ни одной стоящей мысли. Надо было бы встретиться с Футом, может, у резидента есть какая-то информация. Но как же выбраться с виллы, чтобы Фулгам не посадил на хвост своих ищеек? Этого Краух пока не знал. Быстро запив омлет уже остывшим кофе, он тоже направился в особняк.
В гостиной беседовали двое охранников, один стоял, опершись на тумбу большого телевизора, и слушал другого, который говорил, оживленно жестикулируя руками. Эти двое не обратили на Ганса никакого внимания.
«Ничего, – проходя мимо, подумал Краух, – сейчас я вас научу, как службу нести».
На кресле лежал пульт дистанционного управления. Подняв его, разведчик включил телевизор. Через мгновение вспыхнул экран, и на нем появилась фотография пропавшего норвежского туриста. Оба охранника встрепенулись. Рука того, что опирался на телевизор, прикрыла верхнюю часть лица пропавшего туриста.
Ганс хотел сказать что-то ядовитое, но вместо этого рявкнул:
– Стоять! Ты, у телевизора, замри!
Ошарашенные охранники застыли, не понимая, что произошло. Неожиданно Краух почувствовал, что во рту пересохло, на негнущихся ногах он подошел к телевизору. Закусив губу, сказал второму охраннику:
– Зови Фулгама.
Тот бросился в коридор, и уже через минуту возле телевизора стол капитан Фулгам.
– Что еще? – спросил он раздраженно.
– Кто это, по-твоему?
– Ты что, с ума сошел или допился до белой горячки?! Это норвежский турист, пропавший неделю назад.
– Угу, это если на весь портрет смотреть. А если так, – разведчик обрисовал пальцем контур открытого лица, – и затем добавить седые коротко остриженные волосы, узкий лоб и слегка выпуклые водянистые глаза, шрам на виске. Мы получим портрет Андреаса Борга. А у трупа, что я видел возле ресторана, была лишь одежда Борга, телосложение подходящее и похожая нижняя часть черепа.
– Черт возьми! – вырвалось у контрразведчика, он рухнул в кресло, двумя руками потер лоб и глубоко вздохнул. Сейчас он напоминал математика, которому вдруг подсказали решение труднейшей задачи. Нажав на кнопку селектора, он вызвал Херста.
– Значит так, – объяснил капитан задачу молодому агенту. – Отправляйся в морг, найди там труп Андреаса Борга. Представься его родственником, другом, душеприказчиком – кем угодно, но доберись до трупа. Мне срочно нужны слепки его зубов и отпечатки пальцев. Да, и заодно узнай, не было ли там других родственников покойного.
– Что после этого делать? – спросил Херст, поправляя подмышечную кобуру под джинсовой курткой.
– Приедешь сюда и будешь ждать нашего возвращения.
Юноша направился к выходу. В дверях он пропустил входящую Луизу. Женщина была одета в легкое ситцевое платье, на стройных ногах босоножки на высоких каблуках. В руках она держала небольшую лакированную сумочку.
– Что произошло, Роберт? – встревоженно спросила Луиза.
– Ты знаешь, детка, – усмехнулся Фулгам, – все-таки хорошо, что я не отдал Герберту приказ ликвидировать нашего «гостя». По-моему, он может быть полезен.
– Так что же произошло?
– Мы едем в гостиницу к мадам Солейланд. Она должна нам кое-что объяснить. После чего мои ищейки смогут взять след. По крайней мере, так я думаю.
– Надеюсь, я смогу поехать с вами? – спросил Краух. Это был шанс выбраться из-под опеки и встретиться с Футом. Резидент наверняка уже собрал достаточно информации о липовом владельце магазина. А может, что-то прояснится и насчет морпеха и киллера. Он был просто уверен, что все это были нити одного клубка.
– Поедешь, – кивнул Фулгам, нажал кнопку селектора, проговорил: – Эдди и Макс, поднимитесь ко мне.
В комнату вошли двое парней с квадратными плечами, перебитыми носами боксеров и помятыми ушами борцов. Настоящие машины для убийства.
Указав на Крауха своим костоломам, Фулгам сказал:
– Вот ваш подопечный. Отвечаете за его безопасность и присутствие. Так как я немного знаю его, можно ожидать, что он попытается улизнуть. Понятно?
В знак понимания гориллы молча кивнули.
– Все, поехали.
Тайник
Полуденный зной плавил асфальт под ногами. Ганс Краух, выйдя из такси, неожиданно нырнул в грязную подворотню. Укрывшись за полуоторванной дверью, он несколько минут подождал. Никто его не преследовал.
Фулгам, по-видимому, посчитал, что гориллы нагнали достаточно страха на него, и не подстраховался. Воспользовавшись гостиничной суетой, Ганс смешался с толпой в фойе и попал в другую кабину лифта. За ним увязался Макс, но его остановил удар в пах. А когда контрразведчики опомнились, Краух уже был в подземном гараже и через пять минут вышел на улицу через служебный выход. Он не верил в удачу, но и не воспользоваться подвернувшимся случаем не мог.
«По-моему, получилось», – подумал Ганс, выбираясь из своего укрытия. Страшно хотелось курить, но сигарет не было. Выйдя на улицу, разведчик в ближайшей лавке купил себе пачку «Кэмэла», закурил.
Базар был на редкость малолюдным, рассчитывать на то, чтобы смешаться с толпой, не приходилось. Сегодня на рынке в основном были одни продавцы. Толкаясь возле прилавков, Ганс продвигался в направлении магазина «Сони». Но уже издалека он заметил вместо блестящего купола черные остовы оплавленных монтажных креплений.
Ближе были видны трое полицейских в полевой форме с карабинами на изготовку. Остановившись возле прилавка с грейпфрутами, Ганс спросил у уже знакомой торговки, подбросив в руке самый большой плод:
– А что здесь произошло?
Женщина вынула изо рта курительную трубку и, прокашлявшись, словоохотливо заговорила:
– Вчера ночью плохие люди напали на магазин, много стреляли, жгли магазин. Совсем сожгли.
– И что, были убитые? – спросил разведчик, но, видя, что женщина молчит, выразительно глядя на него, взял с прилавка еще один грейпфрут.
– Я не знаю, господин, мертвых не видела, но на асфальте остались большие лужи крови. Может, кого-то и убили, не знаю.
Заплатив за желто-розовые плоды, он их так и не взял и быстрым шагом пошел к выходу, не озираясь на удивленные восклицания торговки.
В переулке он увидел знакомую машину, а недалеко от сиротливо стоящего «Ситроена» поблескивало большое бурое пятно, засиженное доброй сотней мух. Остановившись, Ганс достал из пачки новую сигарету и, щелкнув зажигалкой дрожащими руками, закурил. Несмотря на жару, по телу разведчика пробежали мурашки. Больше рассчитывать на помощь Фута и его революционеров не приходилось.
«Остается заглянуть в тайник. Что делать дальше? Придется действовать по обстоятельствам».
До тайника было полквартала. Сделав большой круг, Краух еще несколько раз проверил, нет ли за ним слежки. Все было чисто.
Небольшой парк в центре города в такую жару привлекал к себе множество народа.
Купив банку ледяной «колы», разведчик сел на скамейку недалеко от фонтана. Серо-зеленый бетонный кит из сферической головы выбрасывал мощную струю воды, которая, взвившись на пятиметровую высоту, обрушивалась обратно на бетон, разбрызгивая во все стороны капли прохладной влаги.
Вокруг этого фонтана было установлено с десяток скамеек, на них отдыхали люди, изнуренные зноем.
Отхлебывая из банки пузырящуюся прохладную жидкость, Ганс откинулся на перила скамейки и еще раз осмотрелся. Он засунул руку под правую опору, где и был тайник. В нише опоры скамейки находился плотный сверток. Достав, Краух сунул его в карман брюк. Потом немного еще посидел, допил «колу», не спеша поднявшись, бросил банку в урну и двинулся в направлении стоянки такси.
Метрдотель гостиницы «Островок» удивленно взглянул на Крауха, когда тот попросил ключ от своего номера. После выяснения имени постояльца метрдотель извинился и тихо произнес:
– Виноват, сэр, но вы только вселились и больше здесь не появлялись.
– Вас интересует моя личная жизнь? – спросил Ганс, раздраженно постукивая пальцами по столу бюро.
– Нет, простите, сэр, – смущенно произнес метрдотель, протягивая ключ.
В номере было прохладно. Заперев дверь, Ганс положил сверток под подушку. А сам решил сначала принять душ. Принимать какое-либо решение надо на свежую голову.
Побег ангольского разведчика для Роберта Фулгама был таким же неожиданным, как и новость, что Борг жив.
Потратив полчаса на прочесывание гостиницы, капитан убедился, что все тщетно. Разведчик сбежал. Возникла дилемма: что делать? Отозвать оперативные группы и бросить их на поиски беглеца? Тогда что же делать с наемниками-дезертирами? Если предположить, что янки-морпех плод воображения разведчика, то бежавшие из ЮАР наемники с арсеналом мощного вооружения – правда. И не исключено, что они где-то поблизости. А сходство пропавшего туриста с Боргом тоже игра разведчика?
«Нет, это не мог бы просчитать ни один профи, – успокоил себя контрразведчик. – Просто выпал шанс, и он им воспользовался. А мне надо использовать свой шанс».
Отпустив горилл, Роберт и Луиза поднялись на последний этаж, где располагались королевские апартаменты, занимаемые четой Солейланд.
На стук Фулгама дверь открыла уже не молодая, но еще не потерявшая привлекательности женщина, одетая в шелковый брючный костюм, с ожерельем из крупного жемчуга на шее и с черепашьим гребнем в ярко-рыжих волосах. На ее некогда красивом лице лежала печать еще неосознанного горя.
– Добрый день! – поздоровался первым Фулгам.
– Добрый, – ответила женщина, потом спросила: – Чем могу помочь?
– Скорее наоборот, – тихо проговорил капитан, показывая фальшивый жетон Интерпола. – Нас заинтересовало ваше объявление в прессе и на телевидении. Наш отдел занимается проблемой нелегальной эмиграции с юга Африки. Исчезновение же белого человека здесь случай очень редкий.
– Вы мне можете помочь? – спросила женщина.
– Приложив совместные усилия, мы можем добиться конкретных результатов. Хотя, возможно, результат будет и неожиданный, – уклончиво произнес Роберт. Он почему-то был уверен, что в морге лежит труп мужа этой женщины, а не Андреаса Борга.
– Я хочу знать, что произошло с моим мужем, – проговорила женщина, освобождая вход в номер. – Заходите.
Капитан пропустил вперед свою бывшую жену, затем вошел сам.
– Жанна Солейланд, – представилась женщина. Пожимая ее руку, Роберт ответил за двоих: – Агент Ван дер Рон, – указал он на Лизу, – а я агент Фулгам.
Женщина указала на небольшой диван перед столиком с резными ножками и то ли спросила, то ли предложила: – Не желаете что-нибудь выпить?
– Нет, – отрезал Фулгам, – слишком много работы. Итак, в Мозамбик вы приехали с мужем вдвоем?
Нет, Вильгельм прилетел сюда на своем частном самолете две недели назад. Он мне звонил каждый вечер. Но вот уже десять дней, как звонить перестал. Я сперва позвонила в отель, но мне ответили, что мужа в гостинице нет. И где он, они не знают. Тогда я приехала сюда, Вильгельм действительно исчез. Полиция даже не смогла ответить мне, куда делся его самолет.
– А какой самолет? – спросила Луиза, доставая из сумочки небольшую записную книжку.
– Двухмоторный «Ганза», немецкого производства, – ответила женщина, на память назвав регистрационный номер самолета. Луиза все тщательно записала.
– А по какому делу, если это, конечно, не секрет, ваш муж приехал в Мозамбик? – спросил Фулгам, сейчас его интересовала логическая цепочка: как добропорядочный немолодой скандинав мог столкнуться с наемниками? Что может быть у них общего?
– Мой муж больше сорока лет занимался сталеплавильной промышленностью. Сразу после Второй мировой войны он восстанавливал завод, как простой инженер. Затем продвинулся до члена совета директоров и акционера концерна. Когда пришло время уходить на пенсию, Вильгельм ушел, но долго без дела оставаться не мог. Его увлекала идея экологии, а затем проблема голода. Он никак не мог понять, почему половина населения земного шара голодает. Однажды он познакомился с промышленником из Коста-Рики Джорджем Канли. У него завод по производству бурильного оборудования и несколько танкеров, которые экспортируют нефть с юга Африки в Европу. Он, как и муж, был помешан на вопросе борьбы с голодом. Они часами могли обсуждать самые фантастические проекты, как вдоволь накормить человечество. Даже мечтали о Нобелевской премии.
– И тогда ваш муж решил приехать в Мозамбик? – спросил контрразведчик, картина пока у него не вырисовывалась.
– Да нет, – покачала головой Жанна Солейланд. – Вильгельм и Джордж долго обсуждали, где им начать создание аграрного концерна. Вильгельм больше занимался изучением новых технологий, а Джордж вел переговоры с властями остальных государств. Сперва хотели построить крокодиловые фермы в Конго, затем в Намибии заложить завод по разведению промысловой рыбы. Но нестабильная ситуация в этих странах Джорджу не подходила. И вот недавно он заявил, что договорился с руководством Мозамбика о посеве пшеницы. Вильгельм полетел выяснить обстановку на месте и вот…
На этот раз женщина не смогла сдержать слез и расплакалась. Луиза приподнялась со своего места, взяла с сервировочного столика сифон и, налив воды в высокий стакан, подала его Жанне.
Руки женщины дрожали, зубы выбивали дробь по стеклу.
– Ну, успокойтесь, может, все еще образуется, – сама не веря тому, что говорит, произнесла Луиза.
Подождав, пока женщина успокоится, Роберт задал еще несколько вопросов о фирме Джорджа Канли, о пилоте мужа и, наконец, о зубном враче, который лечил зубы Вильгельма Солейланда. Вот вроде бы и все.
Агенты, распрощавшись с женщиной, пообещали ей сразу же сообщить, как только что-то обнаружится.
Неожиданно возле дверей Луиза повернулась к мадам Солейланд и спросила:
– Простите, мадам, как ваш муж познакомился с этим Джорджем?
Жанна на минуту задумалась, потом тихо произнесла:
– Джордж был гостем одного из членов клуба. Там он и познакомился с Вильгельмом. И, как я уже говорила, у них было много общего, потому они и сдружились.
После этого агенты вышли в коридор. По дороге к лифту Роберт попытался обнять Луизу за талию, но женщина решительно отстранила руку бывшего мужа.
– Не могу понять, что общего между этим Вильгельмом Солейландом и Андреасом Боргом, и Конго, и Намибией, и Замбией? – напустил на себя деловой вид Роберт.
– Узнай, кто такой Джордж Канли, я имею в виду его настоящее имя, и какие за ним есть «подвиги». И тогда все встанет на свои места.
– Хотелось бы надеяться на это, – проговорил Фулгам, пропуская Луизу в кабину лифта.
Только к вечеру офицеры контрразведки вернулись обратно на виллу. Уже было ясно, что в морге не Андреас Борг, а кто вместо него – нетрудно догадаться. Оставалось только дождаться ответа от норвежского дантиста, чтобы открыть один из кусочков этой преступной мозаики.
– Ужинать будешь? – спросил Роберт, когда они с Луизой поднялись на второй этаж особняка.
– Нет, благодарю, – ответила женщина. – Я слишком устала, пойду спать.
– Может, сделать тебе массаж? – многозначительно подмигнул Фулгам, но Луиза снова тяжело вздохнула и ответила:
– Ну уж нет, этого тем более не надо.
– Как хочешь, – обиженно произнес капитан. На том они и расстались. Луиза поднялась к себе в комнату. Роберт, войдя в гостиную, налил себе рюмку бренди, прослушал на автоответчике отчеты оперативных групп. Новостей нет, но это сегодня, а завтра все может измениться.
Когда Луиза вошла к себе в комнату, ее ждал неожиданный сюрприз. Бросив сумочку на кресло, она зажгла свет в комнате и едва не вскрикнула. На ее кровати сидел Краух.
– Ты вернулся? Но зачем? – почти беззвучно шептали ее губы.
– У нас общие цели, – так же шепотом отвечал Ганс. – Это задание нам придется выполнять вместе.
– Как я рада! – Луиза бросилась к нему на шею. После страстного поцелуя руки ее стали лихорадочно расстегивать пуговицы на брюках. Ноги подогнулись, женщина опустилась на колени.
Белый консул – черный консул
Сидней Смит, сидя в своем рабочем кабинете, нервничал. Чем ближе день встречи министров, тем очевиднее возня вокруг отеля «Хилтон». Конечно, это в фигуральном смысле, сейчас к отелю никто не подходит и на пушечный выстрел, но вовсю развил свою деятельность капитан Фулгам со своими костоломами. Сидней достаточно проработал на дипломатических должностях, чтобы понять, что у агентов БОССа появились какие-то зацепки. А этот идиот, который его шантажировал скупкой краденого антиквариата, не оставил ни своего телефона, ни адреса, да и сам уже сколько времени не звонит. Если террористы попадутся госбезопасности, те найдут способ, как из них выбить информацию о том, кто им помогал.
Тревожные мысли жалили воспаленный мозг консула, подобно рою диких пчел. Ситуацию Смит считал критической, именно сейчас надо было что-то предпринять. Но что?
Первой мыслью было выдать мозамбикской контрразведке виллу, где базируется капитан Фулгам со своими людьми. Но консул тут же отбросил эту мысль, ведь их задержание сыграет лишь на руку террористам. «Если террористам удастся акция, то начнется большое расследование по всем вопросам, начнут искать и того, кто выдал Фулгама. Против меня ничего доказать не смогут. Но капитану ничего доказывать и не надо, кроме консула о группе прикрытия никто не знал. А этого достаточно, чтобы в один прекрасный день мне свернули шею прямо в постели, в ванной или даже на каком-нибудь приеме. Нет, это никуда не годится».
«А что, если выдать шантажистов? – в отчаянии подумал консул. Но воспоминание о «черной стороне» карьеры торгового атташе заставили Сиднея отказаться и от этой идеи. – Господи, что же мне делать? – грызя неистово ногти, вопрошал консул ответа свыше, но небеса были к нему глухи. – А может, позвонить в местное отделение полиции и сообщить, что в «Хилтоне» бомба?» – Жертва шантажа встрепенулся, но в очередной раз отбросил идею, уж больно бредовой она казалась. Наконец Сидней Смит постарался взять себя в руки и спокойно взглянуть на эту проблему.
«Остается только два выхода, – решил дипломат, плеснув себе в большой пузатый бокал дорогого французского коньяка. – Либо покончить жизнь самоубийством, либо бежать. Ну, в первом случае достаточно воплотить в жизнь любой из предыдущих вариантов, и долго я не проживу. А над вторым случаем стоит задуматься».
Сделав большой глоток ароматного согревающего напитка, Сидней вынул из резного ларца длинную сигару с золотым пояском. Специальными ножницами обрезал кончик и прикурил ее.
«Итак, бежать, – слегка опьянев, размышлял Сидней, в очередной раз прикладываясь к бокалу. – Бежать надо далеко и жить там долго и с комфортом. А для этого нужны деньги. Много денег».
Мысль о деньгах в одно мгновение отрезвила консула. Свои финансовые возможности он знал наизусть. Небольшая часть средств лежала в одном из банков Люксембурга, но это сущие крохи от всех его вложений. Основная масса денег, добытая легальным бизнесом и доставшаяся ему от родителей, была вложена в акции золотодобывающих и горнорудных концернов. Они ежегодно приносили приличный доход. Смит не задумываясь продал бы их сейчас же, но вряд ли это можно сделать быстро и по возможности незаметно. Оставалась еще вилла в Кейптауне и коллекция русской старины. Вспомнив о коллекции, консул задумался. Пожалуй, это единственное, что можно продать быстро, оптом и за хорошие деньги.
Налив еще порцию коньяка, консул снова пыхнул сигарой, перебирая в уме потенциальных клиентов.
«Это должен быть знаток искусства, достаточно богатый и не болтливый», – размышлял дипломат, выхватывая из глубин мозга портреты тех, кто когда-либо хотел заполучить его коллекцию. Наконец выбор был сделан.
Схватив со стола трубку телефона, он долго набирал номер, правда, на другом конце ответили сразу.
– Слушаю, – в динамике раздался хриплый голос хронического курильщика.
– Добрый вечер, Вальтер, – поздоровался дипломат, – вас беспокоит Сидней Смит.
– А, это вы, старина, рад вас слышать. Вы уже в Кейптауне?
– Нет, я по-прежнему в Мапуту.
– Кх-кх, – закашлялся хриплый. – Могу чем-нибудь помочь вам? Не стесняйтесь, дружище, говорите.
– Дело вот в чем, – слегка замялся Смит. – Через несколько недель меня переводят на новую должность в Европу.
– Ну что ж, поздравляю. Кх… кх. Рад за вас.
– Подождите, Вальтер. Возникла небольшая проблема. Один мой здешний знакомый продает под Парижем большое поместье. Деньги ему нужны срочно, и он хочет их получить наличными.
– Так вы решили у меня одолжить? – радостно воскликнул хриплый, считая, что разгадал желание собеседника.
– Нет, – поспешно ответил Сидней и тут же поймал себя на мысли, что это был идеальный вариант добычи наличного капитала, но, увы, «слово не воробей». – Вы же знаете, Вальтер, я достаточно состоятельный человек, но в данном случае все мои деньги находятся в деле.
– Так чего же вы хотите, Сид? – удивленно спросил хриплый голос.
– Что вы скажете насчет моей коллекции русской старины? – вопросом на вопрос ответил Смит.
– Сколько? – Возбужденный голос подавился глубоким кашлем.
– Мне срочно необходимы два миллиона долларов, за всю коллекцию оптом. Если вы считаете это дорого, могу предложить коллекцию вместе с виллой, в которой она находится.
– Мне ваше родительское гнездышко ни к чему. – Хриплый справился с приступом кашля и сейчас рассуждал более чем рационально. – Вы приедете в Кейптаун?
– Нет, дела меня держат в Мапуту, но каталоги на экспонаты вам завтра утром передаст мой управляющий. А владеть коллекцией сможете с момента подписания договора.
– Отлично, деньги я смогу собрать и доставить в Мозамбик через три дня. Мой адвокат привезет деньги, а вы, Сидней, подготовите договор.
Смит уже прикинул, что через три дня будет как раз самый разгар выяснения причин нападения на совещание министров. При любом исходе операции, задуманной шантажистами, в этот день спецслужбам будет не до него. Получив деньги, он сможет вылететь в Европу, где, воспользовавшись старыми криминальными связями, сменит внешность и документы. И на некоторое время укроется в джунглях Таиланда. Экзотическая страна, но главное, там никто не будет искать любителя европейского стиля жизни.
– Договорились, – наконец произнес консул, на другом конце повесили трубку.
Смит затушил окурок сигары о пепельницу, налил себе еще коньяка.
Возможность благополучно выбраться из этого смертельного лабиринта согревала душу дипломата.
Хлебнув коньяка, он снова наполнил бокал. От пережитого и выпитого мозг консула работал с четкостью компьютера.
«Утром позвоню управляющему, чтобы тот срочно отвез каталоги. Надо будет сказать секретарю, чтобы она связалась с крупнейшей юридической фирмой в Мапуту. Хотя нет, – отбросил мысль о секретарше консул, – лишний свидетель не нужен, сам свяжусь с ними. И как только денежки окажутся у меня – все, баста! Вы здесь друг другу хоть горло перегрызите, а я умываю руки.
Уж если не получилось стать министром иностранных дел, стану бездельником-рантье, дольше проживу».
Руки Сиднея отяжелели, мысли неожиданно стали путаться, голова упала на грудь, и консул забылся тяжелым пьяным сном.
Из международного аэропорта в Претории взлетел небольшой реактивный пассажирский самолет. Взмыв в небо белой птицей, он взял курс на Мапуту. В пустом сверхкомфортабельном салоне находился всего один человек. Молодой чернокожий мужчина лет тридцати – тридцати трех, одетый в дорогой темный костюм, серую шелковую рубашку и черный замшевый галстук. Этот наряд очень гармонировал с шоколадной кожей пассажира.
У него была круглая голова, широкий, слегка приплюснутый нос, переносицу венчали очки в тонкой позолоченной оправе. Через выпуклые стекла линз смотрели большие карие глаза. Коротко остриженные волосы завершали деловую внешность.
Молодого человека звали Уилбур Муна, он летел в столицу Мозамбика, чтобы занять должность консула, но предварительно ему было поручено разобраться в сложившейся там ситуации. Доклад капитана Фулгама вызвал переполох в госбезопасности. Шеф БОССа напрямую вышел на министра иностранных дел и потребовал провести расследование. Слишком многое было поставлено на карту.
Уилбур Муна – бывший студент, бывший революционер и бывший политзаключенный, окончивший недавно с отличием дипломатические курсы, был вызван в секретариат министра. После двух часов консультации Уилбуру объявили о назначении его на должность консула в соседнем Мозамбике. Такой карьеры еще не делал в политике никто, но чего только не происходит в эпоху политических катаклизмов и глобальных перемен.
– Шампанского не желаете? – неожиданно откуда-то издалека донесся приятный женский голос. Муна поднял глаза, перед ним стояла смуглолицая девушка в форме стюардессы. Привыкший к простому обращению, а то и тюремному распорядку, молодой дипломат с трудом воспринимал великосветский этикет.
– Лучше пиво, – наконец решился он, девушка лучезарно улыбнулась и удалилась. Анализ полученной от госбезопасности информации требовал провести срочную проверку вскрывшихся фактов и, в случае их подтверждения, немедленные профилактические мероприятия…
Пожимая на прощание молодому дипломату руку, министр долго говорил о новой Южно-Африканской Республике, которая пробивает себе путь к мировому сообществу государств, сейчас недопустимо из-за одного нечистоплотного чиновника застопорить этот ход.
Второй секретарь объяснил это более доходчиво. Он вручил Муна стеклянную ампулу с прозрачной жидкостью и рассказал, что надо делать, если факты подтвердятся.
– Ваше пиво, сэр! – До его сознания донесся знакомый голос стюардессы. Девушка держала на подносе запотевшую от холода бутылку из темного стекла, рядом стоял высокий прозрачный бокал.