Голос сердца Стил Даниэла

Глава 2

Отъезжая от супермаркета, Адриана Таунсенд думала о муже, который ждал ее дома. Она не видела его целых четыре дня – Стивен уезжал в командировку в Сент-Луис.

Он был одним из ведущих сотрудников известного рекламного агентства, и Адриана знала, что в будущем, если захочет, он может стать директором лос-анджелесского отделения агентства. К тридцати четырем годам Стивен прошел долгий путь, скромно начинавшийся на Среднем Западе. Достигнутый успех много для него значил, Адриана это понимала. Стивен ненавидел все, что ассоциировалось с бедностью, напоминавшей ему о детстве, полном лишений. Он считал, что шестнадцать лет назад его спасла стипендия университета Беркли.

Стивен специализировался по средствам массовой информации, как и Адриана, которая тремя годами позже поступила в Стэнфордский университет. Ее страстью было телевидение, Стивен же с самого начала влюбился в рекламное дело, сразу после выпуска устроился работать в агентство в Сан-Франциско, потом посещал вечерний факультет бизнеса и получил степень магистра-управленца.

Никто из окружающих не сомневался, что Стивен Таунсенд будет любой ценой стремиться к успеху. Он относился к тем целеустремленным, честолюбивым людям, кто планирует все до мельчайших деталей и добивается своего. В жизни Стивена не было случайностей, ошибок, просчетов. Он часами рассказывал Адриане о своих клиентах или новых рекламных проектах, и она порой изумлялась его решительности, энергии, отваге.

Жизненный путь Стивена не был устлан розами. Его отец, простой рабочий автомобильного завода в Детройте, имел пятерых детей – трех дочерей и двух сыновей. Старший брат Стивена погиб во Вьетнаме, а сестры тяготели к домашнему очагу и даже не задумывались об учебе в колледже. Две из них вышли замуж, не достигнув двадцати лет, и, конечно, сразу забеременели. Старшая сестра вышла замуж в двадцать один год, а к двадцати пяти уже имела четырех детей. Ее муж, как и их отец, работал на автозаводе, и когда произошла забастовка, с деньгами стало совсем туго.

Это была жизнь, которая снилась Стивену в кошмарных снах. Он не любил вспоминать ее и редко говорил с кем-либо о своем детстве. Только Адриана знала, как ненавистны ему были эти воспоминания и как ненавидел он свою родню. Стивен не был в Детройте с тех пор, как уехал учиться, и последние пять лет вообще не поддерживал отношений с родителями.

Как-то раз, когда после небольшой вечеринки был под хмельком, Стивен признался жене, что просто не может больше говорить ни с отцом, ни с матерью, потому что ненавидит их бедность, ненавидит выражение постоянной печали и отчаяния в глазах матери. Адриана пыталась ему объяснить, что мать, видно, их всех очень любила и расстраивалась оттого, что не в состоянии удовлетворить все потребности своих детей, особенно младшего – честолюбивого, целеустремленного Стивена.

– Я не думаю, что она кого-то из нас действительно любила, – с горечью заметил на это Стивен. – Если у нее и остались какие-то чувства, то только к отцу… Знаешь, она даже забеременела в тот год, когда я уехал. Ей было тогда под пятьдесят… Слава богу, дело кончилось выкидышем.

Адриана в глубине души сочувствовала матери Стивена, но давно перестала защищать свекровь, не желая вызывать недовольство мужа. Было очевидно, что у Стивена с родителями больше нет ничего общего и даже говорить о них ему неприятно. Время от времени Адриана задавалась вопросом: что бы подумали родители, увидев своего сына теперь?

Стивен был привлекателен, спортивен, хорошо образован, умен, уверен в себе, порой даже несколько нагловат. Хотя Адриане всегда нравились его энергия, честолюбие, целеустремленность, напористость, она порой все же желала, чтобы эти качества были несколько мягче, и временами шутила, что муж похож на кактус. Он со всеми сохранял дистанцию и никому не позволял лезть к нему в душу.

Они были женаты почти три года, брак им обоим пошел на пользу. Стивен стремительно продолжал подниматься по служебной лестнице. За двенадцать лет, прошедших с окончания колледжа, он успел поработать в трех различных рекламных агентствах и приобрел в своих кругах репутацию человека умного, хваткого специалиста высокой квалификации, поступающего зачастую безжалостно. Стивен не гнушался ничем – перехватывал клиентов у друзей, переманивал у других агентств. Это иногда выходило за рамки честной игры. Но его агентство никогда не было внакладе от подобных маневров, и он сам тоже. Фирма росла день ото дня, а с ней росло и положение Стивена.

Адриана сознавала несхожесть их характеров, но уважала мужа за упорство, поскольку даже по тому немногому, что ей было известно, понимала, как трудно ему давались первые шаги.

Ее старт был совершенно другим. Адриана выросла в Коннектикуте, в обеспеченной семье, всегда посещала только частные школы и имела одну лишь старшую сестру, с которой виделась теперь редко. Впрочем, в последнее время она отдалилась и от своих родителей, хотя те каждые пару лет приезжали в Калифорнию навестить ее.

Но здесь все слишком отличалось от привычной для них размеренной жизни, кроме того, в последний приезд родители Адрианы не поладили со Стивеном. Тот действительно был с ними бестактен: открыто критиковал тестя за его светские замашки. Отец Адрианы никогда не стремился сделать большую карьеру. Он был адвокатом, рано вышел на пенсию и преподавал в ближайшем юридическом колледже.

Адриану смутило, что Стивен буквально подверг ее отца допросу, она пыталась объяснить родителям, что у мужа такие манеры и делает он это не со зла.

Однако после их возвращения домой позвонила сестра Адрианы, Конни, и высказала все, что думает, о хамском поведении Стивена. Она возмущалась тем, как Адриана могла позволить ему так поступить с их родителями.

– Как поступить? – переспросила Адриана.

– Оказать папе такое неуважение. Мама говорит, что Стивен его унизил, и папа решил больше никогда не ездить в Калифорнию.

– Конни… Бог ты мой…

Адриану огорчило, что отец так оскорбился, она сама понимала, что Стивен несколько… скажем так, переборщил с критикой, но таков был его стиль. Она напрасно старалась убедить в этом сестру, с которой они никогда не были близки.

Разница в возрасте между ними составляла пять лет; Конни всегда неодобрительно относилась к младшей сестре за то, что та якобы не оправдала ожиданий семьи. Это, помимо прочего, побудило Адриану после окончания колледжа уехать и поселиться в Калифорнии, где она хотела заниматься телефильмами.

Адриана отправилась в Лос-Анджелес, поступила на кинокурсы при Калифорнийском университете и успешно их окончила. Несколько раз ей удавалось получить очень интересную работу, потом появился Стивен, он представлял ее карьеру несколько иначе, считал, что телефильмы – слишком богемное дело, и настаивал, чтобы Адриана занялась чем-то более весомым, конкретным.

Они жили вместе уже два года, когда Адриана получила предложение работать в теленовостях. Там, конечно, платили больше, но эта работа сильно отличалась от того, о чем она мечтала. Адриана терзалась, соглашаться или нет: чувствовала, что ее душа не лежит к этой деятельности, – но в конце концов Стивен уговорил ее и оказался прав. За прошедшие три года она полюбила свое новое дело.

Через шесть месяцев после начала работы в «Новостях» они со Стивеном отправились на уикенд в Рено и поженились. Стивен терпеть не мог шумные свадьбы и семейные торжества, и Адриана согласилась с ним, чтобы его не огорчать, но тем самым расстроила собственных родителей, которые хотели устроить дома красивую свадьбу своей младшей дочери. Вместо этого, когда молодые прилетели на восток, родителям пришлось довольствоваться сообщением, что бракосочетание уже состоялось.

Мать Адрианы плакала, отец ворчал, Стивен был раздражен их реакцией, считая, что это не их дело. Адриана же по обыкновению поругалась с сестрой. Конни тогда была беременна третьим ребенком, плохо переносила свое состояние и не трудилась подбирать выражения. Она снова заставила Адриану чувствовать себя виноватой, совершившей что-то ужасное, как это уже не раз бывало прежде.

– Ну пойми, мы не хотели шумной свадьбы. Разве это преступление? – пыталась урезонить разбушевавшуюся сестру Адриана. – Грандиозные церемонии раздражают Стивена. Зачем придавать этому такое значение? Мне двадцать девять лет, и я имею право устроить собственную свадьбу именно так, как мне хочется.

– Почему тебе обязательно нужно обижать маму и папу? Неужели хоть раз в жизни ты не можешь сделать над собой усилие? Ты живешь за три тысячи миль отсюда и делаешь то, что тебе заблагорассудится. Как ты можешь быть такой эгоисткой? Ты не появляешься здесь, чтобы им помочь или что-то для них сделать…

Слова Конни звучали как обвинение; Адриана смотрела на нее и с горечью думала: как жаль, что ухудшаются их взаимоотношения, и будет ли этому конец. Разлад с сестрой ее сильно угнетал.

– Маме шестьдесят два, а отцу шестьдесят пять. У них нет проблем со здоровьем, и они не бедствуют. В какой помощи они, по-твоему, нуждаются? – спросила Адриана.

Конни сердито ответила:

– В самой разной. Чарли, например, после каждого снегопада приезжает и откапывает папину машину. Ты когда-нибудь об этом думала?

В глазах Конни стояли слезы, а Адриане ужасно захотелось дать ей пощечину.

– Может, им стоит переехать во Флориду, чтобы и тебе, и мне было легче? – тихо произнесла она. – Там не бывает снегопадов.

Конни в ответ расплакалась:

– Это все, что ты можешь сказать, да? А сама сбежала, спряталась на другом конце страны.

– Конни, я ни от кого не прячусь. У меня там своя жизнь.

– Какая такая жизнь? – презрительно фыркнула Конни. – Чем ты там занимаешься? Работаешь девочкой на побегушках в съемочных группах? Это ерунда, и ты это прекрасно понимаешь. Повзрослей же наконец, Адриана. Стань такой же, как мы все: будь женой, матерью. Если хочешь работать, то делай хоть что-нибудь стоящее. Будь нормальным человеком.

– Вроде кого? Вроде тебя? – не выдержала Адриана. – Ты считаешь себя нормальной, потому что до того, как завела детей, работала медсестрой, а я не в порядке, потому что занимаюсь чем-то непонятным тебе? Что ж, возможно, тебе больше понравится моя работа в программе «Новостей». Должность называется «ассистент режиссера». Это понятнее?

Адриане были ненавистны злоба, горечь, ревность, которые за годы накопились в их отношениях. Сестры никогда не были близки, но прежде по крайней мере дружили или создавали такую видимость. Теперь этот внешний налет сошел, и у Конни осталась лишь злость на Адриану за то, что та уехала, свободна и делает в Калифорнии что хочет.

Адриана не собиралась говорить родным, что они со Стивеном решили не иметь детей. Для него это было очень важно после ужасных впечатлений собственного детства. Адриана с ним не соглашалась, но знала, что Стивен относит нищету своих родителей на счет их многодетности. Задолго до женитьбы он заявил, что дети не его стихия, и хотел заручиться ее согласием.

Он намеревался сделать стерилизацию, но оба опасались, что это чревато осложнениями для здоровья. Потом Стивен настаивал, чтобы стерилизацию сделала она, Адриане же метод казался слишком радикальным. Наконец они выбрали альтернативные способы предупреждения беременности.

Адриане порой грустно было думать, что она никогда не будет иметь своих детей, но ради Стивена она была готова на такую жертву, зная, как ему это было важно. Он хотел, чтобы ничто не мешало продвижению его карьеры, а детей считал обузой. По его мнению, Адриана тоже должна была иметь полную свободу и посвятить себя карьере. Стивен всемерно поощрял ее к работе, которую она действительно за три года полюбила, хотя иногда и жалела, что рассталась с игровым кино. Частенько Адриана заводила речь о том, чтобы уйти из «Новостей» и заняться постановкой сериалов.

– Сериал – вещь ненадежная, – всегда говорил Стивен. – Его могут прекратить показывать из-за низкого зрительского рейтинга, и что тогда? Окажешься безработной. Держись за «Новости», дорогая моя, их никогда не отменят.

Стивен панически боялся потери работы, возможностей, шансов подняться на вершину успеха. Он всегда ориентировался на свои цели, а цели неизменно намечал максимальные. Однако оба не сомневались, что он их достигнет.

Последующие два с половиной года выдались для супругов очень насыщенными. Они много работали, приобрели новых друзей, купили очень милую квартиру в комплексной застройке – как раз подходящую им по размеру: с двумя спальнями наверху, одну из которых они использовали как кабинет, с гостиной, столовой и большой кухней. Адриане нравилось в уикенды возиться в маленьком садике.

Новый жилой комплекс имел общий бассейн, теннисный корт и гараж, где стоял ее «моррис» и его новенький черный «порше». Стивен все уговаривал жену продать ее старенькую машину, но Адриана ни за что не соглашалась. Свой спортивный «моррис» она купила подержанным, когда поступила в Стэнфорд, тринадцать лет назад, и до сих пор любила его. Адриана испытывала привязанность к старым вещам, Стивен же всегда разыскивал все самое новое.

И все-таки вместе они составляли хорошую пару. Стивен придавал жене дополнительную энергию и целеустремленность, а она немного смягчала его острые углы; впрочем, недостаточно, как считали многие.

Конни и ее муж Чарлз по-прежнему с неприязнью относились к Стивену, да и родители так его и не полюбили. Это повлияло на отношения Адрианы с ними, и теперь ей больно было сознавать, как далека она от своей родни. Как бы она их ни любила, все же на первое место ставила преданность мужу. Стивен был мужчиной, с которым она делила постель, которому помогала устраивать жизнь, чье будущее строила вместе с ним.

Родители так или иначе были ее прошлым, а он – ее настоящим и будущим, они это понимали и больше не спрашивали Адриану, когда они со Стивеном собираются нанести визит на восток, и даже в последнее время перестали донимать ее насчет детей. Адриана наконец сказала Конни, что детей они иметь не хотят, и была уверена, что сестра передала это родителям. Те считали отношения Стивена и Адрианы противоестественными, в их глазах младшая дочь и зять были эгоцентричными молодыми гедонистами, которым бесполезно пытаться внушить другую точку зрения. Проще было общаться как можно реже, и родители Адрианы по собственной инициативе перестали приезжать к ним.

Однако в ту ночь, пока ехала по шоссе Санта-Моника, а потом по Ферфакс-авеню, Адриана не думала о своих родителях. Все ее мысли были о Стивене. Она знала, каким он будет усталым, поэтому купила бутылку белого вина, немного сыру и полуфабрикат омлета.

В гараже уже стоял его «порше». Адриана с улыбкой поставила рядом свою машину, жалея только, что не смогла встретить Стивена в аэропорту. Ей пришлось работать в вечернюю смену, что, впрочем, случалось довольно часто – она была главным помощником режиссера, потому оставалась за него. Работа была интересной, но очень утомительной и ответственной.

Ключ легко повернулся в замке, в квартире повсюду горел свет, однако в первый момент Адриана не увидела мужа.

– Эй!.. Есть кто дома?

Стереосистема была включена, и звуки классической музыки заглушали голос Стивена, поэтому Адриана не сразу заметила его – он говорил по телефону.

Его красивая, черная как смоль шевелюра была в легком беспорядке, он склонился над блокнотом, что-то записывая, видно, беседовал со своим шефом. Он даже не заметил, как Адриана подошла, пока та не она обняла его и не поцеловала. Стивен с улыбкой взглянул на жену и ласково поцеловал в губы, продолжая при этом слушать, что говорит босс, затем мягко отстранил ее и ответил в трубку:

– Да, конечно… я именно это ему сказал. Они предупредили, что приедут к нам на следующей неделе, но я думаю, что если мы проявим активность, то вынудим их прибыть раньше. Конечно… конечно… я тоже так считаю… хорошо… До встречи завтра утром.

И вдруг она оказалась у него в объятиях, крепких объятиях, и в мире снова все стало на свои места. Адриана всегда была счастлива быть с ним и ни о чем другом не мечтала. Она целовала мужа и думала только о том, как по нему соскучилась.

Стивен запечатлел у нее на губах долгий и крепкий поцелуй, и, когда отпустил, Адриана, с трудом переводя дыхание, произнесла:

– О господи… как хорошо, что вы снова дома, мистер Таунсенд.

– Я тоже рад тебя видеть.

Он игриво улыбнулся, крепко обхватил за ягодицы и прижал к себе.

– Где ты была?

– На работе. Я думала, что сегодня не останусь на одиннадцатичасовой выпуск, но некому было меня подменить. По пути я заехала в магазин и купила поесть. Ты голоден?

– Да, – многозначительно улыбнулся Стивен, имея в виду совсем не содержимое сумок. – По правде сказать, очень.

Он потянулся к выключателю и погасил свет. Адриана рассмеялась:

– Я не об этом. Я купила вино и…

Стивен снова принялся целовать ее в губы:

– Потом, Адриана… потом…

И повел ее наверх.

Чемодан был забыт в прихожей, сумки с продуктами – на полу в кухне. Стивен голодными глазами смотрел, как жена раздевается, потом сделал громче музыку, звучавшую из стереосистемы, и увлек Адриану на кровать.

Глава 3

На следующий день оба уезжали на работу в одно время. Так бывало каждое утро – распорядок не менялся: Стивен отправлялся на утреннюю пробежку, потом возвращался и крутил педали велоэргометра, одновременно брился и слушал «Новости», а Адриана готовила легкий завтрак, предварительно приняв душ и одевшись. Затем она прибирала на кухне и застилала постель, а Стивен тем временем принимал душ и одевался. По выходным он помогал жене по хозяйству, но в будни слишком спешил и не мог этого делать.

Адриана всегда смотрела утренний выпуск «Новостей» и – сколько успевала перед уходом – сериал «Сегодня».

Интересные события они обсуждали, но, как правило, они со Стивеном говорили утром мало. Правда, на этот раз дело обстояло иначе. За ночь они дважды занимались любовью, Адриана чувствовала прилив благодарности и нежности и, подавая мужу чашку кофе, поцеловала его. Стивен еще не остыл после пробежки, но даже с влажными волосами, в прилипшей к телу пропотевшей футболке был красив, как киногерой.

Это обстоятельство тоже выделяло его из семьи в Детройте. Он был слишком сообразительным, слишком честолюбивым, слишком привлекательным внешне, чтобы не бороться за лучшую жизнь. Адриана тоже была по-своему привлекательна, но сама никогда не придавала этому значения. С ее занятостью заботиться о собственной внешности было некогда, да она и не испытывала большого желания. Исключение составляли случаи, когда они со Стивеном куда-нибудь выбирались.

Своей естественной, здоровой внешностью Адриана выгодно выделялась в окружавшей их пропитанной искусственностью среде, однако не сознавала своих достоинств, да и Стивен ей редко о них напоминал. Он всегда был озабочен другими вещами – собственной жизнью и карьерой. Времени на то, чтобы провести его с женой, у него почти не оставалось.

– Сегодня будет что-нибудь важное? – спросил Стивен за завтраком, взглянув поверх газеты на Адриану.

Она подогрела пирожки с черникой, купленные накануне вечером, и приготовила салат из свежих фруктов, залив их йогуртом.

– Узнаю, когда приеду на работу. Утренние «Новости» никаких драматических событий не предвещали, но кто знает? Пока мы тут сидим и завтракаем, могут застрелить президента.

– Угм…

Почти не слушая болтовню жены, Стивен просматривал страницы биржевых сводок и деловых новостей.

– Ты сегодня работаешь допоздна?

– Возможно. Это будет известно только во второй половине дня. Несколько человек взяли отпуска, и все оставшиеся загружены по горло, – вздохнула она. – Может, мне придется работать даже в выходные.

– Надеюсь, что нет. Ты помнишь о завтрашней вечеринке у Джеймсов?

Адриана перехватила взгляд мужа и улыбнулась. Стивен никак не мог поверить, что она что-то может помнить, хоть и была ассистентом режиссера программы «Новостей» крупнейшей телекомпании.

– Конечно, помню. Она так для тебя важна?

Стивен кивнул. Юмор был неуместен, когда речь шла о его карьере, но Адриана к этому привыкла.

– Там будут все, кто что-нибудь значит в рекламном деле, – серьезно сказал он. – Я просто хотел убедиться, что ты помнишь.

Он посмотрел на часы и встал.

– Сегодня в шесть я играю в сквош. Если ты будешь работать допоздна, я не стану приезжать домой к ужину. Оставь мне сообщение в офисе.

– Есть, сэр! – шутливо отсалютовала Адриана. – Что мне еще следует знать, прежде чем мы начнем день и отправимся по своим делам?

Стивен на мгновение задумался, пытаясь вспомнить, затем покачал головой, глядя на жену, все еще сидевшую за кухонным столом.

Но его мысли были уже далеко. Он думал о двух новых клиентах, которых хотел заполучить, и о том, которого хотел переманить у своего старшего по возрасту товарища по агентству. Такое он успешно проделывал не раз, нисколько не смущаясь. Для Стивена цель всегда оправдывала средства.

Даже шестнадцать лет назад, когда он перехватил стипендию университета Беркли у своего лучшего школьного друга. Тот парень вообще-то был лучше подготовлен, но Стивен знал, что он на первом выпускном экзамене воспользовался шпаргалкой, и позаботился, чтобы это стало известно кому следует. Не имело значения, что они были закадычными друзьями и отлично учившийся товарищ всегда помогал Стивену на экзаменах в старших классах школы, но… так или иначе, он пользовался шпаргалкой и был дисквалифицирован. Стивен же без тени сожаления покинул Детройт и больше не общался со своим другом.

Несколько лет назад сестра сообщила ему, что Том так и не получил аттестата и работает заправщиком на бензоколонке где-то в захудалом районе на окраине. Вот так. Выживают наиболее приспособленные. И Стивен Таунсенд был как раз из таких. Он приспосабливался любыми возможными способами.

Он долю секунды глядел на Адриану, а потом повернулся и помчался наверх принять душ и переодеться.

Адриана все еще была на кухне, когда Стивен спустился, одетый, как всегда, безупречно: костюм цвета хаки, голубая рубашка и голубой с желтым галстук. Он снова был похож на кинозвезду или, во всяком случае, на звезду рекламного бизнеса. Адриана каждый раз поражалась – как ей удалось заполучить в мужья этого невероятно интересного мужчину.

– Ты хорошо выглядишь, милый.

Стивену, похоже, пришелся по душе ее комплимент, и он окинул жену теплым взглядом. Адриана встала из-за стола и взяла сумочку, с которой обычно ходила на работу. Это была черная кожаная сумка от Эрмеса, которой она пользовалась многие годы и любила так же, как свою старую спортивную машину.

На Адриане была темно-синяя шерстяная юбка, белая шелковая блузка, мягкий белый кашемировый свитер, наброшенный на плечи, и дорогие черные итальянские туфли. Все это создавало впечатление ненарочитой, спокойной элегантности и обыденности, но от внимательного взгляда не могли ускользнуть стиль, тонкий вкус и любовь к хорошим вещам, а скромность и естественность этой молодой женщины только добавляли ей привлекательности. Одним словом, когда они выходили из дому, то смотрелись очень гармонично.

Открывая дверцу «морриса», Адриана взглянула на мужа, который садился за руль «порше», и рассмеялась. Стивена смущало, что кто-то может увидеть его рядом с ее машиной; он все грозил, что однажды отгонит ее на свалку.

– Ты сноб! – подсмеивалась над ним Адриана, но Стивен не понимал ее привязанности к этой развалюхе. В следующее мгновение, взревев мощным двигателем, его «порше» исчез; Адриана же обвязала голову шарфом, чтобы ветер не растрепал волосы, включила передачу и, с удовольствием слушая ворчливое пробуждение своего любимца, покатила на работу.

В это время на шоссе уже было полно машин, и через несколько минут Адриана безнадежно застряла в пробке. Она нервничала, сидя в машине, и задавалась вопросом, удалось ли Стивену проскочить до затора.

Потом она мысленно переключилась на другое – то, что случалось с ней редко. У нее почему-то запаздывали месячные: должны были начаться два дня назад. Впрочем, с ее ненормальным режимом работы и постоянными стрессами такой небольшой задержке удивляться не следовало, однако прежде с Адрианой такого не случалось.

Она подумала, что надо еще пару дней выждать, а потом снова вернуться к этой проблеме, если она не решится сама собой, но тут поток машин наконец пришел в движение, Адриана нажала на педаль акселератора и продолжила свой путь.

В редакции, когда она приехала, царил полный хаос. Режиссер отсутствовал по болезни, опытный оператор, торопясь на работу, попал в небольшую аварию, а два достаточно неприятных корреспондента устроили перебранку недалеко от ее стола. В конце концов Адриана завелась и на всех накричала, что было встречено присутствующими с крайним удивлением, поскольку она редко теряла самообладание.

– Послушайте, как в таких условиях можно работать? Если хотите подраться, идите отсюда куда-нибудь в другое место!

Только что потерпел катастрофу самолет, в котором летел один из сенаторов, и корреспонденты с места события сообщили, что никого не осталось в живых. Ночью известная кинозвезда покончила жизнь самоубийством, а двое других любимцев Голливуда объявили о своем скором бракосочетании. Землетрясение в Мексике унесло без малого тысячу жизней.

Наступивший день был из числа тех, что угрожали Адриане язвой желудка, но зато она была в центре событий – так, во всяком случае, говорил Стивен. Вот только хотела ли Адриана жить в мире иллюзий, работая над мини-сериалами и передачами о женщинах Голливуда? Если не лгать самой себе, ей очень хотелось бы работать над каким-нибудь популярным сериалом, и она знала, что имеет теперь достаточно опыта для этого. В то же время было невозможно убедить Стивена, что подобное занятие ей больше по душе, чем выпуски «Новостей».

– Адриана!

Минутку она позволила себе помечтать, но больше времени не было, по крайней мере в этот день. Не вызывало сомнений, что поужинать с мужем вечером тоже не получится. Адриана подумала, что нужно ему позвонить и предупредить, но тут ее отвлек ассистент, появившийся с важной проблемой. Предстояло срочно найти резервную студию, так как их основную заняли, но Адриана была уже в курсе и все сама уладила, так что паника ассистента была напрасной.

В четыре часа она пообедала и лишь в шесть вспомнила, что надо позвонить Стивену. Но к этому времени он должен был уехать играть с друзьями в сквош, а ей еще предстояло много работы. Смирившись с перспективой долгого вечера на работе, Адриана вдруг ощутила странное чувство одиночества.

Заканчивалась пятница, все были дома или в гостях… на свиданиях, а может, и на диване с хорошей книжкой… Она же сидела в студии, слушала полицейские сводки об убийствах, несчастных случаях или читала телетайпные сообщения о трагедиях, происходивших по всему миру. Тоскливо было так проводить пятничный вечер, но Адриане тут же стало неловко за свои мысли.

– У тебя сегодня что-то хмурый вид, – улыбнулась Зелда, одна из ассистенток режиссера, подавая ей пластиковую кружку с кофе.

Адриана любила Зелду – она была веселой, смешливой, но обладала сильным, независимым характером; было ей лет сорок, и она успела уже несколько раз развестись. Ярко-рыжие волосы прихотливым огненным ореолом окружали ее голову.

– Наверное, я просто устала. Иногда меня все это достает.

– По крайней мере мы знаем, что ты еще здорова, – усмехнулась Зелда.

– А тебя это не достает? Господи, эти «Новости» всегда такие удручающие.

– Я их стараюсь пропускать мимо ушей, – равнодушно пожала плечами Зелда. – А после работы еду куда-нибудь потанцевать для хорошей разрядки.

– Наверное, ты права.

Адриана после работы всегда спешила домой, где уже мирно посапывал во сне Стивен. Правда, они вместе завтракали и проводили уикенды.

В течение следующих четырех часов Адриана занималась бумажной работой, потом проверила, все ли готово к ночному выпуску «Новостей», поболтала с ведущими, прочла все свежие материалы.

Вечер выдался довольно спокойный, и Адриане ужасно хотелось скорее попасть домой, к Стивену. Она знала, что муж ужинал с друзьями, но была уверена, что к моменту ее возвращения он уже будет дома. Он редко задерживался допоздна, и то если это сулило ему материальную выгоду – вроде деловых встреч с клиентами.

Вечерний выпуск, как и следовало ожидать, прошел гладко, и в одиннадцать тридцать пять Адриана уже ехала домой по шоссе Санта-Моника, а без пяти двенадцать отпирала входную дверь, нетерпеливо поглядывая на освещенные окна спальни.

Она радостно помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки, но, войдя в спальню, увидела знакомую картину: Стивен крепко спал на своей половине кровати, по-детски раскинув руки, отдыхая после утомительного, насыщенного дня. Он так глубоко погрузился в сон, что не реагировал на шум.

– Ну что ж, – улыбнулась Адриана, и уже переодетая в халат, присела на край кровати рядом с мужем. – Похоже, сегодняшняя программа подошла к концу, как говорят на телевидении.

Она ласково поцеловала Стивена в щеку – тот даже не шелохнулся, – потом потушила свет и свернулась калачиком на своей половине кровати. Засыпая, Адриана снова подумала про запаздывание месячных, но решила, что не сегодня завтра они начнутся и все будет в порядке.

Глава 4

Проснувшись в четверть десятого, Адриана первым делом почувствовала доносившийся снизу запах жареного бекона и услышала шаги Стивена на кухне. Она улыбнулась про себя и повернулась на другой бок. Она любила субботы, любила, что Стивен в этот день был дома, приносил ей завтрак в постель, а потом они занимались любовью.

Едва Адриана об этом подумала, как услышала, что муж поднимается по лестнице. Он что-то напевал, проходя в дверь, громыхнул подносом. Снизу из стереосистемы доносилась негромкая музыка.

– Просыпайся, соня.

Стивен с улыбкой поставил рядом с ней поднос. Адриана потянулась и ласково улыбнулась в ответ.

Ее Стивен являл собой образец мужественности. Волосы еще были влажные после душа, белый теннисный костюм подчеркивал загар, а плечи при взгляде снизу казались просто громадными.

– Знаешь, дорогой, ты слишком привлекателен для повара. – Она, улыбаясь, поднялась на локте.

– Спасибо за комплимент, лентяйка моя.

Стивен присел на кровать рядом с ней. Адриана рассмеялась:

– Видел бы ты, как спал здесь вчера без задних ног, когда я вернулась с работы.

– У меня был трудный день, да и от игры в сквош устал.

Он, казалось, слегка смутился и, чтобы загладить свою вину, многообещающе поцеловал жену, которая в этот момент уплетала бекон.

– Ты сегодня играешь в теннис? – Адриана хорошо знала, что Стивен любит индивидуально-игровые виды спорта, особенно сквош и теннис.

– Ага. Но не сейчас – в одиннадцать тридцать. У нас еще есть время…

Он взглянул на часы и лукаво улыбнулся. Адриана снова засмеялась, но, прежде чем успела что-то сказать, Стивен сбросил теннисный костюм и нырнул к ней под одеяло.

– Ну и что теперь, мистер Таунсенд? Это не повлияет на вашу игру в худшую сторону?

Адриана обожала подшучивать над его серьезным отношением к теннису.

– Возможно.

Он задумался, что опять рассмешило Адриану, а потом повернулся к ней с игривой улыбкой:

– Вероятно, ради вас стоит пожертвовать игрой.

– Вероятно? Вероятно!.. Ну и нахал!

Но Стивен утихомирил ее поцелуем, и через несколько минут они напрочь забыли о теннисе.

…Спустя полчаса Адриана в сладкой полудреме лежала в объятиях мужа, а тот ласково поглаживал ее блестящие волосы. Приоткрыв один глаз, она поцеловала супруга и промурлыкала:

– Лично я… готова променять на это любой теннис…

– Я тоже.

Стивен лениво потянулся, но через некоторое время нехотя поднялся и пошел снова принять душ перед игрой с одним из жильцов их комплекса, неким Харвеем.

– Ты вернешься к ленчу? – поинтересовалась Адриана.

Стивен, сбегая по ступенькам, крикнул, что сам себе потом приготовит салат, и напомнил, что они приглашены в гости к Джеймсам в семь вечера.

Для Адрианы такой расклад субботнего дня получался очень напряженным, поскольку накануне она узнала, что должна быть на работе к вечерним «Новостям», а потом еще и к ночным. Значит, ей придется прямо в вечернем туалете отправляться на работу, потом мчаться домой, чтобы со Стивеном ехать на вечеринку, или встретиться с ним уже там и в положенное время снова уехать на телевидение.

Но Адриана понимала, как важна эта вечеринка для Стивена, и была готова приложить максимум усилий, чтобы составить ему компанию независимо от напряженности своего собственного графика. Она старалась не подводить Стивена, а тем более не нарушать из-за своей беспокойной работы домашних планов. Стивен довольно много ездил по командировкам, и в такие дни Адриана спокойно оставалась в редакции допоздна.

Стивен вернулся в два часа усталый, потный, но сияющий. Он был доволен победой над Харвеем, пусть даже соперник оказался не очень силен.

– Он совсем не в форме и после второго сета признался мне, что курит. Ему, дураку, повезло, что с ним на корте не случился сердечный приступ.

– Надеюсь, ты его щадил? – спросила Адриана из кухни, где готовила Стивену лимонад, хотя и так догадывалась, что ответ будет отрицательным.

– Он этого не заслуживал, – усмехнулся Стивен. – Этому лопуху нечего делать на корте.

Салат был уже приготовлен. Адриана подала его вместе с лимонадом и сообщила мужу, что вынуждена до вечеринки съездить на работу. Стивен не возражал. Сообщение о необходимости прибыть на ночной выпуск тоже не вызвало у него особого возмущения.

– О’кей. Меня кто-нибудь из приятелей подбросит до дома. Можешь взять мою машину.

– Если хочешь, я за тобой заеду, – предложила Адриана, виновато посмотрев на супруга, и добавила: – Мне правда очень жаль. Если бы все были на месте и режиссер не заболел…

– Нет проблем. Если ты отлучишься ненадолго, этого могут и не заметить. Тогда вообще все будет прекрасно.

На этот раз Адриана вопросительно взглянула на Стивена:

– Почему тебе так важна эта вечеринка, милый? Намечается что-то важное, о чем я не знаю?

«Может, очередное повышение?» – подумала она.

Стивен на мгновение состроил загадочную мину, а потом ухмыльнулся:

– Если сегодня все пойдет хорошо, может, мне удастся заполучить в клиенты фирму «Имфак». На прошлой неделе я получил доверительную информацию, что им не нравится их нынешнее агентство и они потихоньку подыскивают другое. Я им уже звонил. Майк этим очень заинтересовался. Может, он даже в понедельник пошлет меня в Чикаго встретиться с ними.

– Господи, это же богатейший клиент.

Даже Адриану это впечатлило. Фирма «Имфак» была одним из крупнейших рекламодателей в стране.

– Да, именно так. Возможно, мне придется провести там всю неделю, но, думаю, ты согласишься, что игра стоит свеч.

– Да, конечно.

Адриана присела на стул и внимательно посмотрела на мужа. Необыкновенный человек – в свои тридцать четыре года он добился многого, но не собирался останавливаться на достигнутом. Стивен тем более был достоин восхищения, что вышел из низов и все сделал сам. Адриана пыталась в свое время обратить на это внимание родителей, но те, казалось, решили игнорировать его положительные качества и твердили лишь о его чрезмерной амбициозности и эгоизме.

Как будто было преступлением стремиться к успеху, продвижению. По крайней мере, она так не думала. Имеет же он, в конце концов, право претворять в жизнь свои желания. Он испытывает потребность в победах. Порой Адриане даже было его жаль, потому что из-за этого он очень болезненно переживал поражения, даже в теннисе.

Когда Адриана уезжала на работу, Стивен снова был на корте. Она пообещала заехать за ним ровно в семь.