Ожерелье Лараны Одувалова Анна

Уже вечерело. Зимний день короток и солнце рано начинает сползать к горизонту, особенно хорошо это заметно в лесу, где уже немного за полдень наступают сумерки. Длинные тени от деревьев на снегу становятся темно-синими, местами приобретая даже зеленоватый оттенок, а чаща кажется мрачной и жутковатой.

– Что-то в лесу твоем сильно натоптано, – недовольно проворчал Стик, разглядывая снег, на котором осталось множество человечьих и конских следов.

– А кто же его знает? – пожал плечами Лайтнинг. – Может, лесничие натоптали.

– У тебя лесничих-то гарнизон, что ли?

– Ну, может быть, стража? Здесь же практически граница.

– Не нравится мне это, – пробормотал Стикур, прислушиваясь. – Смотри, такое впечатление, что здесь не просто несколько раз проехались на лошадях. Кажется, что катаются тут постоянно, причем уже довольно давно. Приглядись внимательнее, снег местами вытоптан практически до земли.

– Да, ты прав, – немного поразмыслив, согласился Дерри. – В какую сторону побежал Зюзюка, не разберешь.

– Дался тебе этот полоумный гхырх!

– Дался. Это последнее, что связывает нас с Анет.

– Дерри, – устало вздохнул Стик, – ты иногда несешь полную ахинею. Все-таки полгода беспробудных пьянок не прошли для тебя даром. Что ты вцепился в Зюзюку, как голодный каркал в обглоданную кость? Анет это не вернет. А гхырхи те вообще зверюги себе на уме – силой их не удержишь. Если Зюзюка захочет, то найдет нас сам, а если нет… Что ж – припасы целее, все же жрет он изрядно.

– Да, ты, наверное, прав, – задумчиво произнес Дерри. – С прошлым надо прощаться, иначе оно затянет за собой.

– Видишь, ты и сам все понимаешь, когда берешь на себя труд немного подумать, – улыбнулся Стикур. – Теперь, раз инцидент исчерпан, я думаю, мы наконец-то можем двигаться в путь, а то уже вечереет.

– Поехали, – согласился Лайтнинг, разворачивая лошадь. И вдруг сзади раздался неприятный грубый голос.

– Что вы делаете во владениях сиятельного графа Андеранского? Это частные земли, за проезд по которым нужно платить и немало.

Сзади мерзко хихикнули и Дерри начал медленно поворачиваться. От наглости говорившего он опешил настолько, что даже не смог ничего ответить. Судя по изумленной физиономии Стикура, герцог был в таком же ошалевшем состоянии. Лайтнинг с интересом уставился на нескольких индивидов странно-бандитской наружности. Впереди на пепельной, откормленной кобыле гордо восседала пародия на него самого. Светлые волосы до плеч, не натуральные, а осветленные соком проскарии, имели неприятный желтоватый оттенок. Брови явно подведены углем, слишком уж сильный контраст они составляли с выбеленными волосами. В глазах магические линзы, скорее всего, такие же, какими частенько пользовался сам Дерри. Цвет, правда, почему-то не соответствовал истине – ярко-синий. Вероятно у мага, снабдившего парня линзами, фиолетовый цвет не пользовался особой популярностью. Пародия в данный момент щурилась и премерзко улыбалась. Хотя, в первую минуту при виде лица Дерри у бандита в глазах промелькнули изумление и страх.

– А кто вы будете, если не секрет? – герцог решил взять ситуацию под свой контроль.

– Я Дерри Лайтнинг, граф Андеранский, а это моя дружина, – нагло произнес незнакомец, заставив ксари зашипеть от злости.

– Рожей ты для графа Андеранского не вышел, понимаешь ли, и адага[7] у тебя дешевая, и харя человеческая, – тихо произнес Лайтнинг, подъезжая ближе. – Чужое имя присвоить несложно, отчасти можно присвоить чужую внешность, что ты и сделал. А вот сущность чужую позаимствовать более чем проблематично. Здесь у тебя ошибочка вышла. Ксари тебе не стать никогда.

Дерри неспешно отстегнул от пояса адагу. В сгущающих сумерках холодным серебром мелькнула голубоватая пронизанная магией сталь трех лезвий: одного длинного и довольно широкого и двух чуть поуже и покороче, расположенных перпендикулярно первому. Идеальное оружие, по мнению Лайтнинга. За этой адагой он охотился не один год и теперь, добыв его в усыпальнице первого правителя ксари, по праву гордился.

– Что, посмотрим, чего стоит твоя купленная в дешевой лавке адага против настоящего оружия? – прошипел Дерри, соскакивая с коня. Лжеграф проверять ничего не хотел. Он дернулся, давая своим людям знак приготовить луки и стрелять по первому жесту, но опоздал. В руках Стика появился миниатюрный арбалет с тонкой стрелой, не больше ладони в длину, а Дерри в это время, изловчившись, сдернул противника на землю.

– Вас двое, а нас много! – заявил лжеграф, пытаясь выбраться из сугроба, его голос заметно дрожал. – А сейчас на шум вообще прибежит моя стража!

– Моя, – поправил Дерри, сбивая с ног безуспешно пытающегося встать противника. Тут же тихонько тренькнула арбалетная стрела – это Стикур ранил в руку одного чересчур ретивого лучника. Остальные притихли, глядя на подвывающего от боли товарища. Лезть на рожон никому не хотелось. Бандиты, видимо, привыкли к легкой добыче. Встретившись с серьезными противниками, пусть даже сильно уступающими численностью, они чувствовали себя неуверенно и искали возможность смотаться. Разбойники, конечно, понимали, что навались они скопом, победа была бы на их стороне, но ценой определенных потерь. Быть этими «потерями» не хотелось никому, поэтому они и бездействовали, с несчастным видом наблюдая, как их главаря бесцеремонно валяют в снегу. Дерри даже не пришлось пускать в ход свое оружие. Он решил, что марать адагу о противника, которого, в общем-то, можно побить вручную – кощунство. Лжеграф вяло пытался отбиваться, но больше орал, сыпля угрозами, чаще всего невыполнимыми. На эти вопли прискакал долгожданный отряд стражи. На что надеялся заметно взбодрившийся самозванец, совершенно непонятно. То ли он был полным идиотом, то ли считал идиотами стражников, ожидая, что те не смогут отличить ксари от человека. В кои-то веки происхождение играло Дерри на руку. Отряд из пяти стражников-дежурных сразу же опознал присутствующих. Сначала Стикура Эскорита – его светлость герцог Нарайский был известной фигурой, где бы ни появился. Особенно хорошо его знал начальник Дерриной стражи, которого тот лично рекомендовал другу на эту должность. После того как стражи рассыпались в приветствиях перед герцогом Нарайским, пришел черед двух графов. Их сравнили и общим голосованием единодушно признали Дерри настоящим. После этого весьма актуальным стал вопрос о том, куда девать пойманных в лесу бандитов. За решением этих, в общем-то, бытовых проблем незаметно пролетели те несколько часов, за которые планировалось добраться до границы и ближайшего постоялого двора. Вместо этого пришлось поворачивать назад, сначала в гарнизон, помогая сопровождать бандитов в тюрьму, а потом и в сам замок. Ехать дальше сегодня смысла не было.

– Что за на фиг?! – услышала Анет, медленно приходя в себя после полета по черной трубе, и открыла глаза, через секунду захлопнув их снова. Было холодно и мокро, рядом противно стенала Ольга, и девушка в очередной раз поразилась насколько у подруги богатый лексикон по части всевозможных цензурных и не очень цензурных ругательств. Анет несколько раз вздохнула, собираясь с мыслями, и решила, что сидеть зажмурившись в сугробе – не лучшее решение проблемы. Глаза открывать все равно рано или поздно придется, да и задницу из сугроба неплохо бы вытащить. Девушки оказались в заснеженном лесу. Так как зима в этом году еще толком и не наступила, сугробы были чисто символическими и доходили Анет всего до середины икры.

– Ну что это за дрянь такая? – бушевала рыжая, отряхиваясь от снега. – Это что за новый вид гипноза?

– Гипноз? – удивленно округлила глаза Анет. – Ничего себе гипноз, Оля, ты в своем уме? А холод, ветер, и самый что ни на есть настоящий снег – это тоже все гипноз?

– Ну-у, – с сомнением протянула подруга, – Эльвира Просветленная очень хороший специалист.

– Какой бы она ни была специалист – это все реально, – уверенно заявила Анет, потрогав снег и осторожно отломив сухую веточку от невысокого кустика.

– Но тогда куда мы попали?

– А я знаю? – огрызнулась Анет и, пресекая возражения подруги, добавила: – и вообще, если бы не твоя гадалка, сидели бы мы дома и чай пили. Перед телевизором, в тепле и уюте!

Тут немного не по себе стало Ольге: как ни крути, а идея идти к гадалке принадлежала именно ей.

– Слушай! – лицо подруги преобразилось, озаренное идей. – А может, ключ к твоим воспоминаниям – здесь? Посмотри, ты раньше тут не бывала?

– Я вообще ни разу не бывала зимой в лесу! Здесь же одни сугробы. Ничего не поймешь!

– Может, здесь ты и останавливалась летом? Посмотри повнимательнее. Этот лес не кажется тебе знакомым? Может, тут летает призрак, которому ты наобещала невесть что, а?

– Не знаю, – обреченно сказала Анет, но по сторонам все-таки послушно огляделась. – Елки как елки, – девушка прошлась по небольшой полянке, изучая припорошенные снегом деревья и бормоча себе под нос. – Деревья вроде бы тоже самые обычные и ничем не примечательные. Вон даже болотце какое-то замерзшее имеется.

Она подошла чуть ближе к небольшому то ли озерцу, то ли прудику. Посмотрев на замерзшую воду, слегка припорошенную снегом, девушка вдруг нехорошо улыбнулась и довольным голосом с некоторым оттенком злорадства произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Так тебе и надо, выдра зеленоволосая! Что, замерзла твоя грязная лужа? Вот и сиди теперь там, лягушка пупырчатая!

– Эй! Ты что? – обеспокоенным голосом поинтересовалась Ольга. – С тобой все нормально?

– А? Чего? – опомнилась Анет и уставилась на подругу голубыми и абсолютно невинными глазами.

– Ты кого это сейчас так изысканно крыла?

– Да так, нашло что-то, – пожала плечами невозмутимая блондинка, и, не удержавшись, потопала по гладкому льду, проверяя, насколько он крепкий.

– Ты, по-моему, что-то вспомнила, – вкрадчиво поинтересовалась у нее подруга.

– Оль, не знаю. Ничего конкретного точно не вспомнила. Просто возникло странное ощущение, что все это, – Анет обвела рукой лес, – мне смутно знакомо. И лужа эта тоже знакома, и она меня злит. Не знаю только, почему.

– Значит, мы сюда попали не зря, – зябко передернула плечами Ольга. – Знать бы еще, куда – сюда? Что мы с тобой делать-то будем? Тебе не кажется, что сидеть здесь и ждать непонятно чего по меньшей мере глупо? Тем более, на улице не лето.

– Да, ты права, – вздохнула Анет. – Надо куда-нибудь идти. В лесу могут быть голодные, злые звери, а я не хочу оказаться чьим-то обедом. Или уже ужином? Пойдем вон туда, – девушка неопределенно махнула рукой. – Нравится мне тот просвет между деревьями.

Посчитав, что направление выбрано, и говорить, в общем-то, больше не о чем, Анет уверенно потопала вперед, тараня сугробы, не обращая внимания, идет ли за ней Ольга. Так как ругань не смолкала ни на секунду и тише не становилась, девушка сделала вполне логичный вывод, что подруга следует по уже проторенной дорожке сзади. Оля совершенно не понимала, куда и зачем они тащатся. Было просто необходимо найти какой-нибудь населенный пункт и уже потом думать, как оттуда добраться до дома. Она с тоской покрутила в руках мобильник, который писал на дисплее яркими буквами, что сеть не доступна. Анет уверенно пробиралась сквозь ельник, и Оля искренне надеялась, что подруга знает, куда идти, хотя бы приблизительно.

Тем временем лес на самом деле поредел, и впереди показалось снежно-белое пространство, судя по всему, поле.

– Вот, я же говорила, – удовлетворенно произнесла Анет, показывая пальцем на горизонт. – А вон там должно быть жилье!

– Откуда ты знаешь? – удивилась Ольга, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь там, где снежно-белое поле переходило в мутное зимнее небо.

– Да есть там деревенька, – уверенно гнула свое Анет. – Я знаю это. Вон и тропинка через поле идет в ту строну. По ней мы и двинемся, я думаю. Все равно терять нам нечего, и вряд ли у тебя имеются другие предложения.

Анет бодро пошагала дальше, а Ольга, у которой и в самом деле не было ни единого конструктивного предложения, со стоном потащилась следом. Чем дальше, тем меньше ей нравилось это приключение. Казалось, что в деревеньке неприятности не закончатся, а только начнутся. Что благодарить за столь упаднические мысли, женскую интуицию или не вовремя проснувшийся в душе пессимизм, Ольга не знала, но поганое ощущение не хотело отступать. Это изрядно напрягало. Неприятности девушка не переносила хронически, стараясь, чтобы все в ее жизни шло как по маслу. Поступить в институт – так с первого раза и без бессонных ночей за зубрежкой к вступительным экзаменам. Учиться – весело, беззаботно, на одни пятерки, и чтобы время погулять оставалось. А если уж приключения – значит, легкие и ненапряжные. Любить в двадцать лет рано – так и нафиг нам эта любовь сдалась, пусть будут мимолетные, но веселые интрижки. Нынешняя же ситуация никак не хотела вписываться в привычную для Оли жизненную схему, где все происходит когда ей это нужно, и ровно в том количестве, в котором хочется. Здесь все было абсолютно не так, природа и то какая-то очень уж дикая. Даже вдалеке не виднелось ничего похожего на автомобильную трассу. Ольге это абсолютно не нравилось потому, что обозначать могло одно – их забросило куда-то далеко, например, в безлюдную Сибирь. Когда Ольга озвучила свои мысли вслух, Анет в очередной раз ляпнула нечто очень странное.

– Ну, Оленька, ты даешь! Откуда здесь возьмутся автомобильные трассы и самолеты? – причем сказано это было таким удивленным, и в то же время безапелляционным тоном, что и возразить не получилось.

Хотя для зимы на улице было удивительно тепло, Ольга умудрилась замерзнуть из-за сырости и неприятного ветра, гуляющего по полю. Снег уже успел промочить швы на не очень качественных ботинках, которые она собиралась сменить еще сезон назад, но как всегда именно на самое нужное денег не хватило. Вот и приходилось ходить в том, что осталось с позапрошлой зимы. В городе, да еще в нормальную погоду, эта обувь годилась, а вот для пеших прогулок по заснеженным полям – нет. Хорошо хоть до деревни было совсем недалеко, и оставалась надежда, что там можно будет обогреться и что-нибудь съесть. Не может быть, чтобы там не нашлось ни одного сердобольного человека.

– Анет, – начала Ольга, останавливаясь у покосившегося частокола. – Тебе не кажется, что эта деревня странная какая-то?

– Нет, нормальная вроде бы.

– Ты что, совсем глупая, да? Посмотри повнимательней. Из всей сельхозтехники одна лошадь и две телеги! А где тракторы, комбайны? В конце концов, где линии электропередач? Даже в самой захудалой деревне в три дома все это обязательно должно быть. А здесь прямо средневековье какое-то!

– Ну да, почти средневековье, и что? – пожала плечами девушка и потопала дальше, как ни в чем не бывало.

– Эй, стой! – ухватила ее за рукав Ольга. – Подожди и объясни мне нормально, что происходит. И не пытайся мне сказать, что ты ничего не знаешь и не помнишь, иначе я за себя не ручаюсь, побью точно!

– Оль, – несчастным голосом протянула Анет, – но я и в самом деле ничего не помню!

– Если бы ты ничего не помнила, не знала и не понимала, то была бы в таком же состоянии, как и я. То есть удивленная донельзя, на грани истерики. А зная твой характер, может, и того хуже. Ты же, судя по всему, вообще ничему не удивляешься, как будто так и надо.

– Я и в самом деле не знаю, что тебе сказать, – вздохнула Анет. – То состояние, в котором я нахожусь сейчас, трудно описать и объяснить. Меня на самом деле все эти странные события мало удивляют, а что касается отсутствия здесь машин, самолетов и прочей техники, я это заметила после того, как ты мне сказала. И сразу же в ответ на твои слова в душе возник какой-то протест, я поняла, что не может здесь быть всего этого. Твои замечания насчет автомобильной трассы мне, если честно, показались просто абсурдными. Не могу тебе это объяснить. Не знаю, где мы находимся, но твердо уверена, ничего технического ты здесь не найдешь. Считай, что это женская интуиция.

– Странно все это, – со вздохом отстала от подруги Ольга, ничего толком не добившись. – Пойдем, что ли, попытаем счастья в деревне. Все равно ничего другого нам не остается. Может, ты что-нибудь вспомнишь.

Анет вошла в деревню первой. Смеркалось. Небольшие домики, хаотично разбросанные по обнесенному частоколом пятачку, не образовывали даже подобия улиц. Девушка уверенно шла между небольшими сугробами по узкой тропинке вглубь деревни. Немногочисленные люди, спешащие по своим делам, не обращали на чужеземок никакого внимания. Анет поймала всего несколько заинтересованных взглядов, и то направленных не на нее саму, а, скорее, на одежду, которая сильно отличалась от местных нарядов. Самым удивленным был, пожалуй, Ольгин взгляд. Она крутила головой из стороны в сторону, с любопытством разглядывая одетых в странные тулупы местных жителей Одежда у одних словно была срисована с картины «Боярыня Морозова», а другие и вовсе будто сбежали с зимнего съезда толкинистов. Короткие курточки, отделанные мехом, странные штаны, издалека казалось – из замши, и теплые длинные плащи серии «привет вампирам». Женщины все поголовно в платках и длинных цветастых юбках, спускающихся из-под приталенных курточек, отороченных мехом. Деревенские дома были ухоженные и аккуратные, в большинстве своем низенькие, с резными наличниками. Заборы, в отличие от наших деревень, не поднимались косым частоколом почти по самую крышу, а едва достигали метра в высоту. Снежные сугробы в сгущающихся сумерках отливали сине-зеленым. А еще Олю смутил мужик, странный такой мужик. Закутанный в тулуп, так, что из меха торчал один крючковатый нос и колючие, слишком близко посаженные маленькие глазки.

– Анет… посмотри на дядьку, что с ним? Нос как у бабы-яги и кожа какая-то серая. Больной что ли? Да нет, даже если больной, то все равно странный.

– Может, полуорк?

– Полу кто???

– Анет! Девочка моя! – закричал кто-то с улицы, и Ольга, подавившись очередной тирадой, увидела, что подругу обнимает невысокая пожилая женщина, одетая в длинную отороченную мехом одежду, судя по всему, из мягкой замши. Это одеяние смотрелось на порядок богаче, чем у остальных селян. – А где же друзья твои? Да что ж это я вас разговорами на улице занимаю. Пойдемте скорее в дом. У меня ведь как раз пироги поспели, впрочем, что это я, пироги у меня всегда. – Оля послушно потащилась за оживленно щебечущей женщиной и подругой, на лице у которой застыла удивленная и вместе с тем глупо-счастливая улыбка. Это могло обозначать только то, что Анет опять все это кажется смутно знакомым, но ничего конкретного она так и не вспомнила.

Чуть позже, в доме за чашкой чая, создавшуюся ситуацию удалось немного прояснить. Женщину звали Ашан-Марра. Анет и в самом деле бывала раньше в этой деревне, которая называлась не очень благозвучно «Дохлые гнилушки», причем не одна, а с тремя попутчиками. На Ольгин вопрос, а где эти самые «Дохлые гнилушки» находятся, Ашан-Марра ненадолго призадумалась, и со вздохом объяснила девушкам, что с Земли они попали на Арм-Дамаш. Анет это известие восприняла нормально, а вот Ольгу другой мир выбил из колеи окончательно. Сначала она молчала, глупо хлопая глазами. Потом не хотела верить, доказывая, что других миров нет, а если вдруг и есть, это место никак не может быть другим миром, приводила в доказательство один-единственный довод, который сводился к тому, что здесь, в этой деревне, она чувствует себя комфортно и может свободно дышать. Когда же немного отошла, подумала и сопоставила факты, такие, как отсутствие техники, удивительно белый снег и попавшийся странный мужик, то поняла, что слова Ашан-Марры соответствуют истине. Тогда с девушкой случилась банальная истерика, характерная скорее для неуравновешенной Анет. В результате Олю пришлось отпаивать успокаивающим настоем из трав.

– Так, – глубоко вздохнула Ольга, которая достаточно быстро взяла себя в руки и пришла в норму. – Как я поняла, дела у нас обстоят следующим образом. Когда Анет в прошлом году пропала у нас с Земли, она очутилась здесь – на Арм-Дамаше, причем не просто так, а с важной миссией. Немалую роль в том, что она оказалась здесь, сыграл старинный браслет, от которого на данный момент остался только странный ожог. Тогда же, летом, она в сопровождении трех молодых людей, один из которых ксари, другой – маг, а третий – воин, была в этой деревне. Пока не спрашиваю, что здесь за маги и кто такой ксари, я это выясню позже, пока только пытаюсь уяснить для себя картину происходящего, честно сказать, получается не очень. Так вот, летом Анет пробыла здесь несколько дней, а потом уехала, появившись только сегодня. То есть через полгода. А миссию-то свою она выполнила или как? Она же вроде бы должна была убить какую-то страшную ведьму. Хотя «Анет» и «убить» в моем понимании вещи несовместимые.

– И тем не менее, она это сделала, – серьезно сказала Ашан-Марра. – Изгнание Хакисы совершено по всем правилам. Об этом известно всем до единого жителям Арм-Дамаша. Только вот… – ведунья замялась. – Ходят слухи, что будто бы Хранительница во время ритуала погибла. Поэтому я и обрадовалась, увидев тебя, Анет, живой и невредимой. А ты совсем ничего не помнишь? Ни меня, ни своих попутчиков?

– Нет, – грустно покачала головой Анет, запивая горячим чаем очередной кусок пирога. – Но когда вы сказали, что я приезжала не одна, я поняла, что это и в самом деле так. А когда услышала, что здесь меня считают погибшей, в груди что-то сжалось, и я осознала, что мне не хочется, чтобы те, с кем я была здесь, считали меня мертвой. Захотелось найти их и сказать, что это неправда и я жива. Только знать бы, кого и где искать. Как же я хочу все вспомнить!

– До чего странно, – озабоченно произнесла ведунья. – Исчезли факты, но остались чувства, и это причиняет тебе боль. Налицо явное магическое вмешательство. Но сейчас мне ничего не приходит в голову.

– А когда Анет останавливалась здесь в прошлый раз, – задумчиво поинтересовалась Оля, – рядом не было никакого призрака?

– Призрака?

– Да, призрака. Анет наобещала ему чего-то, а что именно – не помнит.

– Да как же ты это, деточка? – Ашан-Марра всплеснула руками и подбежала к гостье. – Да разве ж можно! Что ты пообещала?

– Не помню, – всхлипнула девушка, – не помню! Скорее всего, обещание я дала какой-то молодой женщине. Она очень красивая, в длинном прозрачном платье. Приходит ко мне почти каждую ночь во снах и требует вернуть «их»! Кого «их», я не понимаю!

– Ой, как все плохо, – старая колдунья выглядела расстроенной. – Нужно вспомнить все, и как можно быстрее. Иначе утянет она тебя в мир мертвых, долг очень сильно связывает человека и призрака. А то, что она тревожит душу во снах, только приближает твой конец. Но ты не печалься, мы обязательно что-нибудь решим. А пока ложились бы вы, красавицы, спать, а завтра с утра подумаем, чем тебе, Анет, можно помочь. Должно быть средство, способное ускорить возвращение памяти. Мне кажется, что воспоминания вернутся к тебе в любом случае. Только вот когда? Чует мое сердце, это Хакиса постаралась и устроила тебе последнюю пакость. Что ни говори про чернокнижницу, а в человеческих душах она разбиралась очень хорошо. Вот и заставила тебя забыть нечто важное, а чувство утраты оставила. Хорошо, что ты смогла, пусть неосознанно, вернуться на Арм-Дамаш. А то, зная мерзкую ведьмину натуру, поверь мне, деточка, промучилась бы ты лет пять в безуспешных попытках все вспомнить, да и устроила свою жизнь. Замуж вышла бы, детей родила, и в одно прекрасное утро через несколько лет вспомнила бы все, а уж поздно. Ни пути к нам найти бы не смогла, да и не бросила бы свой дом, но страдала бы точно, до конца своих дней. Ведьма и у нас, на Арм-Дамаше, подобными делами не раз занималась. При этом колдовстве самое главное – изолировать объект, на который направлено действо, от его воспоминаний. В твоем случае, от нашего мира. А ты взяла и нашла сюда путь. Значит, память обязательно вернется, в структуре заклинания уже произошел сбой. А сейчас пора спать, с утра оно и думается лучше.

Кстати, девочка моя, я тебе сейчас снадобье дам, это чтобы сны нехорошие не снились. Выпей, и призрачная девушка к тебе этой ночью не придет.

– Оля, Оль! – тихо позвала Анет в темноту. – Ты уже спишь или как?

– Или как. Уснешь тут.

– Ты меня побьешь, да?

– За что, позволь спросить? Что ты еще успела натворить опасного для нашей жизни?

– Ну, – Анет замялась, не решаясь продолжить начатую мысль. Раз Ольга не злилась на нее, может, и не стоило лишний раз напоминать о неприятностях. Но желание поговорить победило страх быть побитой. – Это ведь из-за меня мы попали на Арм-Дамаш и неизвестно когда сможем вернуться домой… да и сможем ли вообще? – добавила девушка чуть слышно.

– Я, конечно, не в восторге. Причем совсем не в восторге. Дома меня устраивало абсолютно все. Но твоя-то вина в случившемся относительна. Глупое стечение обстоятельств. Тебе только посочувствовать можно. Я-то в этой дыре в первый раз, а ты летом здесь месяц зависала, да еще и с какой-то миссией. И сейчас связана этим непонятным обещанием. Я рада, что начало хоть что-то проясняться. Будем надеяться, что Ашан-Марра поможет тебе вспомнить.

– Будем, – грустно вздохнула Анет, а Оля поинтересовалась:

– Скажи мне: ты что, правда ту бабу зловредную убила?

– Наверное, – буркнула подруга. – Раз об этом весь Арм-Дамаш знает. И не только ее, еще кого-то точно убивала.

– Ты что, с ума сошла? Ты бы не смогла! Да и я бы, признаться, тоже.

– Не знаю. Может, мне это кажется, а может, и ты бы смогла в определенных обстоятельствах.

– Да уж, как я тебе сочувствую. А ты уверена, что ты еще хочешь что-то вспомнить? Может, наши врачи были правы, и твой мозг просто блокировал опасные для нервной системы воспоминания?

– Ты знаешь, Оль, – твердо сказала Анет, – я не помню, что со мной произошло. Но одно сказать могу точно, сочувствовать мне не надо. Мне тут хорошо и комфортно. Я как будто домой вернулась. Сейчас мне еще больше хочется вспомнить. И мне кажется, что здесь, на Арм-Дамаше, у меня и в самом деле все получится. В голове уже появляются смутные картины. Например, полгода назад я точно спала на этой кровати. Слушай! – вскрикнула девушка, зажимая рот рукой. – Оль, я, кажется, поняла, почему он принял меня за призрак. Это ведь был, похоже, не совсем сон. Он меня видел, в самом деле! На Арм-Дамаше меня ведь считают погибшей. А я, дура, думала, это у него с похмелья такое удивленное лицо! Значит… – девушка замолчала, обдумывая сложившуюся в голове картину – крохотный кусочек мозаики ее потерянных воспоминаний, – все, о чем мы говорили, правда? Не зря он меня узнал! Все сходится.

– Что сходится? Кто он? – оживилась Ольга. – Ты что-то вспомнила?

– Не то чтобы вспомнила, – замялась Анет, – скорее сопоставила факты, догадалась, а потом поняла, что это и в самом деле так.

– Ну, я примерно поняла, что ты имеешь в виду, – согласилась Ольга. – Но ты давай ближе к делу. Рассказывай, чего ты вспомнила?

– Не знаю даже, с чего начать, – Анет замолчала, понимая, что ей и в самом деле трудно сформулировать мысль. – Это не факты, а скорее из области личных отношений.

– Личных отношений? – еще больше оживилась Ольга. – Это же еще интереснее! Не думала, что у тебя здесь могли быть личные отношения!

– Оль, ты совсем глупая, что ли? Я пробыла здесь почти месяц, конечно, за это время у меня возникли личные отношения и с Ашан-Маррой – я правда была очень рада ее видеть – и с другими людьми. Со всеми, с кем меня свела за этот месяц судьба. И у тебя возникнут, если ты задержишься на Арм-Дамаше хотя бы на несколько дней.

– Да, ты права, – вздохнула Ольга. – Просто у меня что-то начала «ехать крыша». Пойми, пока для меня весь Арм-Дамаш – это деревня в три дома и один человек – Ашан-Марра. А под личными отношениями я подразумевала нечто другое.

– Ну тебя! – махнула Анет на подругу рукой. – Ты ни о чем, кроме мужиков, думать вообще не можешь, да? Ты меня будешь слушать, или как?

– Буду, буду. Давай рассказывай, я вся внимание.

– В общем так, этот парень из сна рассказал мне душещипательную историю о том, что полгода назад глупо и неожиданно погибла девушка…

– Которую он любил, – не удержавшись вставила Ольга.

– Да подожди ты! Опять ты все про то же, – остановила подругу Анет и продолжила рассказ. – Погибла девушка. Любил ли он ее, парень не знает сам (типично мужская логика). Скорее нет, чем да. Но их связывали дружеские отношения, которые, как я поняла из разговора, могли бы перейти или не перейти во что-то более серьезное. Но в любом случае не перешли. А еще он поклялся эту девушку защитить, но не смог. Он сказал, что никто не смог бы. Вот.

– Ты думаешь, – выдохнула рыжая, – эта девушка ты?

– Не думаю, я в этом уверена почти на сто процентов. Жаль, что я не расспросила парня, как именно она погибла. Интересно, как его зовут, этого я ведь тоже не помню.

– Не знаю, как зовут парня, – тихо сказала Ольга. – Но если мыслить логически, то погибла ты здесь тогда, когда уничтожала ту ведьму. Впрочем, Ашан-Марра об этом и говорила. Значит, и память ты потеряла тогда же.

– Может, ты и права. Не знаю, что увидели мои попутчики, но они решили, что я умерла. Только почему тело-то искать не стали? О пышных похоронах Ашан-Марра ничего не говорила. Сказала, что о моей смерти ходят слухи, а если бы было тело, одними слухами бы дело не ограничилось. Значит, погибла я как-то так, что найти останки не получилось. Может, со скалы упала или что-то в этом роде? Тогда же я, судя по всему, и потеряла память.

– Да, наверное, так и было. Ты потеряла память и вернулась на землю, а здесь сочли, что ты погибла. Видишь, ты начала что-то вспоминать. Выходит, мы не зря сюда попали. За один день мы узнали больше, чем за прошедшие полгода. Мы даже выявили на Арм-Дамаше влюбленного в тебя блондинистого субъекта.

– Оль, ты, кажется, не совсем верно оценила создавшуюся ситуацию. Что-то подсказывает мне, что «влюбленный блондинистый субъект» – это скорее я, чем он.

Четыре дня пути пролетели быстро и без неприятностей. Поэтому Стикур и Дерри, несмотря на задержку с выездом, укладывались в график, составленный герцогом, и во Влекриант успевали вовремя. Тем более теперь к горам Кенташ вела приличная дорога. Почти полгода назад повелитель Арм-Дамаша правильно оценил ситуацию с дорогами в западной части страны, и по его указу рабочие достаточно быстро разобрали завал, организованный Хакисой в Ущелье Нежити. Нагромождение камней и грязи преграждало проход в долину Д'Архар, к горам Кенташ и, следовательно, во Влекриант. Эти земли на какое-то время оказались попросту отрезаны от основной части страны, и добраться туда было чрезвычайно сложно. А если учесть, что Влекриант – один из крупнейших портовых городов, такая ситуация плохо сказывалась на экономике страны в целом и отдельно взятого региона в частности. Западные земли, расположенные у гор Кенташ, всегда держались особняком от остальной страны, там действовали свои законы и правила, зачастую более суровые, нежели в центральной части Арм-Дамаша. Когда же путь по Ущелью Нежити оказался перекрыт, ситуация у подножья гор Кенташ и вовсе обострилась. Озлобленные люди и представители других рас, закрытые в небольшой долине, с трех сторон окруженной горами, а четвертой выходящей к морю, оказались словно в клетке. Добираться до цивилизации по морю очень дорого и долго, по горам опасно; через недавно открытые катакомбы гномов невозможно пройти без карты. Начались проблемы с пищей, в провинции назревал настоящий бунт.

Но лорд Корвин успел среагировать вовремя. Новая мощеная дорога не только сократила время, необходимое чтобы пересечь Ущелье, но и в целом облегчила ситуацию в крае. Однако само Ущелье Нежити, пусть и облагороженное, более безопасным местом не стало, и разных тварей, начиная от гоблинов и заканчивая всевозможными хищниками, там не убыло. Никуда не делись и разбойники, издавна облюбовавшие этот путь для своего не слишком честного промысла. Но теперь Ущелье Нежити представляло собой достаточно широкий тракт, а не петляющую между скал трудно проходимую тропинку, заросшую мхом и кустарником, где караваны с товаром наглухо застревали в непроезжей чащобе.

Дерри Лайтнинг зябко передернул плечами под теплым пятнистым плащом из шкуры горного каркала. Даже густой мех не спасал от пронизывающего ветра. За несколько дней пути изрядно похолодало. Судя по всему, зима вспомнила о своих обязанностях, и обильный снегопад с ветром не прекращался со вчерашнего утра, переметая дорогу и затрудняя путь повозкам и лошадям. К вечеру ветер утих, но ударил ощутимый морозец. Дерри надвинул меховой капюшон пониже на лоб, прикрывая лицо. Отчасти чтобы защитить щеки и нос от колючего снега, отчасти чтобы в тени оказались его глаза, привлекающие внимание. Ксари недолюбливали везде. Этот раса была вызовом роду человеческому, слишком уж представители древнего народа походили на людей, при этом превосходя последних практически во всем: в силе, ловкости, а зачастую и в уме. Все эти качества не могли не вызвать сначала зависть, а потом и жгучую ненависть. На протяжении столетий ксари травили, словно бродячих собак, забивали камнями прямо на улицах, вырезали целыми семьями. Это время давно миновало, но ненависть осталась, глубоко затаившись в душах людей. Хотя сейчас ксари и не убивали на улицах, в мире все равно оставалось немало таких мест, куда с фиолетовыми глазами лучше не соваться. Одним из этих мест была та часть Арм-Дамаша, которая начиналась в Ущелье Нежити.

Темнело. По обеим сторонам заснеженного тракта зажигались редкие фонари. Движение оживилось. Впереди располагался один из крупных трактиров. Дерри и Стик ехали по ущелью с самого утра и забрались достаточно далеко от тех мест, где живут цивилизованные выходцы из многих миров, а Лайтнинг, как назло забыл закапать в глаза валяющиеся в сумке магические линзы. Теперь приходилось прятать лицо в складках капюшона. Самые подозрительные путники уже недоверчиво косились на его закутанную в серебристо-бежевый мех фигуру. Будь Дерри один, неприятности не заставили бы себя ждать, но рядом с ним ехал представительный герцог Нарайский. Цветные нашивки на его плаще и лошадиной упряжи принадлежали уважаемому на Арм-Дамаше роду и заставляли даже самых подозрительных расстаться со своими опасениями. Дерри же, наоборот, не рискнул нацепить свои родовые знаки отличия. Геральдические символы единственного на Арм-Дамаше дворянина-ксари знали не хуже, чем цвета герцога Нарайского. Если простой ксари мог вызвать только недовольство и желание подраться, то высокородного ксари многие желали попросту убить, дабы он своей кровью не позорил арм-дамашскую аристократию. Кстати, сама аристократия к появлению Дерри отнеслась гораздо спокойнее, нежели простой народ, а оценив заслуги перед короной, простила ему и расовую принадлежность. Вот если бы Лайтнинг был недостаточно знатен, тогда другое дело. Он навсегда бы остался изгоем в высших слоях арм-дамашской аристократии, но в этом смысле его происхождение ни у кого нареканий не вызвало. Род Дерри был старым и знатным.

– Ну что? – подал голос молчавший полдня герцог Нарайский. – Заночуем в этом трактире или попробуем добраться до следующего? Пока вроде бы не очень поздно и мы можем одолеть еще один переход.

– Заночуем тут, – простучал зубами изрядно замерзший Лайтнинг. – Я не могу больше ехать по этой отвратительной погоде. Нашла же зима, когда неожиданно наступить! Неужели не могла подождать дня три, пока мы доберемся до Влекрианта? Давай остановимся здесь, что-то очень уж холодно.

Стикур неопределенно мотнул головой, по всей видимости, соглашаясь. Ему тоже было противно и холодно, руки и ноги закоченели. Но Эскорит смотрел на эту ситуацию немного с другой стороны, нежели Дерри. Он бы предпочел ехать несколько лишних часов сегодня и тем самым сократить себе время пути на завтра и послезавтра, приблизив окончание утомительной дороги. Чем скорее они окажутся во Влекрианте, тем скорее можно будет вздохнуть спокойно. Но умоляющий взгляд замерзшего Лайтнинга и маняще теплые огни трактира сделали свое дело – Стикур изменил решение. Главную роль сыграло желание как следует согреться и поспать. Эта мечта воплотилась в маленьком двухэтажном домике, с ярко горящими окнами. Герцог понимал, что нет смысла издеваться над собой. Он по опыту знал: если усталый и замерзший организм учуял тепло и ночлег, сопротивляться бесполезно. Дальнейший путь вопреки желаниям собственного тела ни к чему хорошему не приведет. Либо упадешь от усталости, не доехав до следующего трактира пятьдесят верст, либо с горем пополам до него доберешься, но назавтра свалишься с жестокой простудой, не позволяющей ехать дальше.

К четвертому дню пребывания в гостях у Ашан-Марры, Анет начала впадать в депрессию. Что бы ни предпринимала деревенская ведунья, память к девушке не возвращалась. В голове по-прежнему теснились неясные образы, не спеша превращаться во что-то более конкретное. Конечно, Анет теперь знает о своем прошлом гораздо больше, чем до того, как попала на Арм-Дамаш, но это были не настоящие воспоминания, а нечто неопределенное. Либо сведения, почерпнутые из рассказов Ашан-Марры, либо собственные умозаключения на их основе. И все было не то, словно это не ее прошлое, а рассказ о жизни другого абсолютно чужого человека или пересказ какой-то увлекательной книги. Сведения, правда, потихоньку копились, но Анет понимала, что только собрав все мельчайшие осколки, можно воссоздать разрушенную картину случившегося. Кропотливо, не расставаясь с надеждой, она по крупицам собирала информацию из всего: рассказов ведуньи, снов, даже из небольшой прожженной пульсаром дырочки на стене избы, а потом анализировала добытый с великим трудом материал.

Девушка выяснила, что парня с фиолетовыми глазами зовут Дерри. Это имя, когда она произнесла его в первый раз, прокатилось по языку твердыми круглыми жемчужинами. Маленькими, блестящими и идеально гладкими. Она почему-то была уверена, что этот жемчуг – черный, а точнее, темно-серый с холодным металлическим отливом. Еще Анет за эти четыре дня поняла, почему же ее раздражает небольшое, покрытое льдом озерцо недалеко от Дохлых Гнилушек. Именно там летом едва не погиб Дерри, зачарованный русалкой, а потом Ашан-Марра с магом Диром несколько дней боролись с чарами водной девы, чтобы поставить парня на ноги. Следы колдовства, по словам ведуньи, вероятно, остались и по сей день. Конечно, слабо выраженные и неопасные для жизни, но все равно не очень приятные.

Ашан-Марра встретилась с девушкой в самом начале ее путешествия по Арм-Дамашу. Поэтому, как ни старалась, все равно мало что могла рассказать. По мере того, как Анет грустнела, впадая в тоску из-за невозможности собрать все кусочки и сложить пазл воспоминаний, Оля, наоборот, оживала. К ней начало возвращаться природное любопытство и стремление познать непознанное. Так как под категорию «непознанного» подходил весь этот мир, Ольга разгулялась на славу, начав детальное изучение окружающего пространства с ни в чем неповинной деревеньки. Слегка расстроила рыжую ее полная неспособность к магии, но девушка быстро утешилась, сообразив, что интересного здесь хватает и без умения колдовать. Узнав про русалку, Оля два дня подряд пыталась смотаться в лес и расковырять лед в озерце, чтобы рассмотреть и изучить его обитательницу.

Сегодня неугомонная подружка занималась делом – помогала Ашан-Марре разбирать зелья. Анет подобное времяпровождение не прельщало, из зелий она смогла запомнить только яркую склянку с противоядием, остальные баночки были на ее взгляд все одинаковы. Поэтому девушка решила немного прогуляться. За прошедшие несколько дней сильно похолодало. Вьюга, продолжавшаяся с утра до вечера, сегодня к обеду наконец-то прекратилась, оставив после себя глубокие сугробы. Ветер стих, тучи уползли на север, и мутное зимнее небо посветлело. Вылезло яркое солнышко. Девушка с наслаждением вдохнула ароматный морозный воздух и зажмурилась. Частично от удовольствия, частично от ослепительно яркого света. Высокие деревья возле заиндевевшего дома казались сплетенными из тонкой металлической проволоки. Более толстой на стволах и похожей на кружево в кроне. Анет умиротворенно разглядывала заснеженную долину и не сразу заметила явную дисгармонию в природе. Дело в том, что на идеально-белом заснеженном горизонте появилось небольшое ярко-розовое пятнышко, которое, приближаясь, с каждым мигом становилось больше и больше. Вот Анет уже могла различить контуры странного толстого зверя, размером с крупную кавказскую овчарку. Вы представляете себе розового кенгуру-переростка с красными крылышками, скачущего по заснеженному полю? Нет. Вот и Анет до этого момента не представляла.

Девушка тихонечко сползла по стенке, безуспешно пытаясь заорать. Но от испуга горло перехватило, и из него вырвался только тихий сдавленный хрип. Анет сначала понадеялась, что на нее несется обыкновенный глюк, вызванный обилием запахов у Ашан-Марры в избе, но ее робкие надежды, похоже, не желали сбываться.

– Ура! Хозяйка! Хозяйка вернулась! – расслышала девушка доносящиеся издалека вопли и поняла, что зверь реален и обращается именно к ней. Как назло, в округе никого не было. То ли селяне именно сейчас решили разбрестись по своим делам, то ли зверь и в самом деле был очень опасен, и никто не хотел с ним связываться, предпочитая отсидеться дома. Анет на дрожащих ногах попыталась подняться с крыльца и шмыгнуть за дверь, когда в голове в очередной раз что-то заклинило и вместо этих логичных действий, вскрикнув: «Зюзюка!» – девушка кинулась навстречу несущемуся животному. Опомнилась только, прижавшись к пушистому, пахнущему морозом розовому меху. Анет испуганно вытаращила глаза, не в силах сообразить, зачем же она приблизила свою смерть. Наверное, стоило заорать или кинуться наутек, но зверь что-то тихо заурчал ей на ухо, прижимаясь ближе. На девушку хлынула волна ярких образов и звуков, сначала чужеродных, а потом сделавшихся своими, родными: яркими, красочными. Веселыми и одновременно грустными.

Анет схватилась руками за голову, не в силах остановить слишком бурный поток воспоминаний, и упала в снег на колени, вскрикнув от невыносимой боли, ударившей в виски. На ее крик выбежали Ашан-Марра и Ольга. Анет лежала на снегу, а рядом обеспокоено помахивал красными крылышками встревоженный Зюзюка. Ольга сначала испугалась странного розового зверя и решила, что это он обидел ее драгоценную подругу, но ведунья объяснила, что зверь называется гхырхом, и он тоже был в компании девушки, когда та останавливалась здесь в прошлый раз. Только вот с того момента Зюзюка изрядно подрос, но вреда Анет он все равно ни за что не причинит.

В лицо пахнуло ароматом дешевого пива, табака и только что приготовленной еды. Дерри с наслаждением пустил в замерзшие легкие теплый, пропитанный уютом помещения воздух, и едва не совершил ошибку, собравшись откинуть с лица капюшон. Народу в обеденном зале было много, Лайтнинг разглядел в самом углу за небольшим столиком двух более или менее приличных на вид купцов. Почтенные господа старались есть быстрее и не привлекать к себе лишнего внимания других посетителей – в большинстве своем либо тихих подозрительных личностей с плохо запоминающимися лицами, либо огромных угрюмых мужиков с закинутыми за спину мечами. Не очень приятная и изначально враждебно ко всем настроенная публика. В центре зала, оживленно переговариваясь, сидели несколько вампиров, вальяжно облокотившись на высокие спинки стульев. Дерри из-под капюшона, надежно прикрывающего лицо, пристально вгляделся в бледные лица с правильными аристократичными чертами и облегченно вздохнул. Вампиры, конечно, не лучшие соседи в набитой народом таверне, но еще худшая компания – знакомые вампиры. Меньше всего Дерри сейчас обрадовала бы встреча с кем-нибудь из наемных убийц синдиката Сарта. К кровососам хозяин преступного мира питал огромную слабость. Нравилось ему, как «упыри» работают: жестко, четко, безжалостно. «От и до» отрабатывая заплаченные за услугу деньги, не оставляя ненужных следов и опасных свидетелей.

Пока Дерри изучал обстановку в обеденном зале, Стикур, скинув капюшон, направился к барной стойке, чтобы договориться о ночлеге. Лайтнинг остался стоять в тени у входа, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Тающий снег холодными ручейками начал стекать с капюшона на лицо и дальше за воротник теплой замшевой куртки. Дерри брезгливо вытер воду и в очередной раз отругал себя за глупую забывчивость, из-за которой не мог снять капюшон и был вынужден терпеть неудобства. Конечно, можно плюнуть на все и перестать скрывать свою сущность: не факт, что кто-то ей заинтересуется настолько, чтобы ввязаться в драку. Но Лайтнинг в данном вопросе предпочитал не рисковать и на неприятности без надобности не нарываться.

– Что это ты стоишь тут, закутанный с ног до головы? Прокаженный что ли?! – раздался из-за спины полупьяный голос, и кто-то нагло рванул Дерри за полу плаща. Капюшон тут же съехал по волосам и Лайтнинг, поняв, что скрывать свою сущность дальше все равно не получится, резко развернулся лицом к обидчику, сверкнув в полумраке яркими фиолетовыми глазами.

– Да это хуже, чем прокаженный! – отчего-то радостно воскликнул высокий тролль-наемник. – Братва! К нам на огонек заглянула тварь-ксари! Бей урода!

«Да, плохо дело», – подумал Дерри, немного отступая от стены. В руку настойчиво просилась висящая у пояса адага, но молодой человек надеялся, что до нее не дойдет. Если повезет, все ограничится обычным мордобоем. У стойки бара весь подобрался Стикур, готовый в любую минуту кинуться другу на помощь. И эта самая минута могла вот-вот наступить. Тролли-наемники поднялись из-за своего столика в полном составе и, что значительно хуже, к ним, похоже, собирались присоединиться вампиры, обычно стоящие в стороне от глупых драк на пьяную голову. Прирожденные убийцы, они считали недостойным марать свое оружие по пустякам и бесплатно. Что подвигло их подняться сейчас, Дерри не знал.

Лайтнинг настороженно рассматривал приближающихся противников. Троллей собралось много, но с ними был шанс справиться. Один уже лежал у ног ксари, тот самый первый, начавший драку. Хуже обстояло дело с вампирами, от них Дерри никак не ожидал вмешательства. Но факт оставался фактом. Три высокие фигуры в темных одеяниях приближались. Лайтнинг принял устойчивую позу, чуть согнув ноги в коленях, и потянулся за мерцающей в полумраке адагой. Но вампиры не спешили нападать. Тот, который шел впереди, нехорошо усмехнулся, сверкнув впаянным в правый клык драгоценным камнем, обогнул Дерри, и скрылся за входной дверью, впустив в помещение струю холодного воздуха. Лайтнинг успокоился: самая сложная проблема разрешилась удивительно быстро. В другом конце зала облегченно вздохнул Стик. Ксари на секунду отвлекся на друга, слишком близко подпустил к себе наемников, и тут же за это поплатился. Лайтнинг расслабился, избавившись от вампиров, и проворонил удар, пришедшийся как раз в солнечное сплетение. Судорожно выдохнул выбитый из легких воздух, инстинктивно прижав руки к груди и чуть согнувшись, и в один момент отлетел к стене, получив кулаком по неосмотрительно раскрытому лицу. Драка для него началась не лучшим образом. Полгода загула расхолодили Дерри и притупили выработанные годами инстинкты самосохранения. Он еще раз выдохнул, заставляя воздух снова циркулировать в отзывающихся болью легких и осторожно, стараясь делать как можно меньше лишних движений, шагнул вперед, разглядывая противников, воодушевленных первой легкой победой. Три тролля с зажатыми в руках кастетами вразвалочку подходили к Дерри. Лайтнинг молниеносно пригнулся, вскользь уходя от очередного удара, и плавно перетек за спину противников. Будь у него возможность или желание достать адагу – все трое были бы уже мертвы, но устраивать в таверне резню не хотелось. Если драки здесь были не редкостью, то применение серьезного боевого оружия могло вызвать бурю негодования и протеста у тех посетителей, которые до сих пор соблюдали нейтралитет. Поэтому вместо адаги пришлось ограничиться стулом, который при правильном замахе тоже давал неплохой результат. Тем более стулья в таверне оказались крепкие, дубовые. Правда, ксари не учел, что он не один такой умный. Кто-то столь же сообразительный с размаху огрел его стулом по спине, свалив на пол. Дерри резво перевернулся, уворачиваясь от грозных ножек стула и одновременно попытался определить, как идут дела у Стика.

У Стика дела шли хорошо. Отличавшийся острым изворотливым умом герцог Нарайский изначально занял стратегически выгодную позицию, запрыгнув на огромный стол. То ли мебель у хозяина таверны была на удивление качественная, то ли Стикур в последнее время много ел, то ли ножки стола оказались банально прикручены к полу, но стряхнуть Эскорита с облюбованной поверхности не смогли даже четыре тролля, которые кряхтя пытались оторвать массивную мебелину от пола. Герцог знай только держал равновесие и отмахивался от пытающихся залезть на стол противников барной табуреткой. Сидение у табуретки мягкое и маленькое, а ножки, в свою очередь, длинные. Поэтому и держать в это импровизированным оружие в руках, и размахивать им было весьма удобно. Да и эффект от табуретки был неплохой.

Убедившись, что у друга все в порядке, Дерри вскочил на ноги, сбивая на пол одного из противников, и по примеру Стика запрыгнул на один из столов – тот, что казался массивнее и устойчивее остальных. Под новым углом взглянув на импровизированное поле боя, ксари зло выругался сквозь сжатые зубы. Угораздило же их со Стикуром завернуть именно в ту таверну, где расположился на отдых отряд троллей-наемников. Причем Дерри никого не хотел убивать, чтобы не возникло лишних проблем. Ему не улыбалось всю оставшуюся жизнь скрываться не только от людей Сарта, но еще и от мстительных троллей. А оглушенные противники имели нехорошую особенность – они быстро приходили в себя и снова кидались в драку с удвоенной силой и яростью. Эта, с позволения сказать, «развлекаловка» грозила затянуться до утра и закончиться весьма печально. Сами тролли гуманистического настроя Дерри не разделяли и были не прочь заиметь на память шкуру, скальп или, на худой конец, глаз ксари. Самые нетерпеливые и нервные уже обнажили короткие кривые мечи и начали плечом к плечу продвигаться по направлению к Лайтнингу, намереваясь взять его в кольцо.

Хлопнула входная дверь, впуская клубы холодного воздуха, вихрь снежинок, и еще троих троллей. Эти были чуть выше наполнявших таверну товарищей, шире в плечах и иначе одеты. «Начальство пожаловало», – с нарастающей тоской подумал Лайтнинг, ловя на себе взгляд одного из вошедших наемников, и похолодел. Все могло обернуться значительно хуже. Дерри в который раз за вечер безнадежно вздохнул и потянулся за адагой. В таверну пожаловал Хайк – лучший из наемников, работающих на синдикат. Когда-то они были друзьями. Ну, или почти друзьями, насколько могут дружить дикий подросток ксари, воспитанный в семье аристократов, и умудренный жизнью, повидавший всякое на своем веку тролль. Но это было давно, когда Дерри носил статус нового и ценного приобретения синдиката. Сейчас же, зная цену за свою голову, Лайтнинг даже не сомневался в том, что выберет Хайк: мешок золота или старую, давно забытую дружбу. То же, что и все остальные, приходившие до него. Поэтому Дерри приготовился к серьезной и неравной драке. Его жизнь пока была нужна ему самому, и он не собирался отдавать ее даже старым друзьям, возжелавшим денег.

– Ну точно! Кого я вижу! – радостно завопил Хайк, бесцеремонно расталкивая своих подчиненных и подбираясь к столу, на котором стоял Дерри, судорожно сжимая мерцающую адагу. – Дерри Лайтнинг! Как я сразу не догадался? Где ты – там всегда драка! Давай слезай, сто лет не виделись. Совсем не ожидал тебя здесь встретить!

Дерри недоверчиво прищурился и спрыгнул на пол прямо в толпу сгрудившихся у стола троллей. Они возмущенно зарычали, пытаясь напасть, но одного грозного взгляда Хайка хватило, чтобы наемники схлынули, освободив место и подтащив к столу несколько стульев. Дерри медленно сел, знаком подзывая Стика, и настороженно уставился на Хайка. То, что тролль не стал убивать его сразу, внушало определенную надежду. Наемник редко опускался до разговора со своими жертвами, но по старой дружбе вполне мог нарушить это правило.

– Ты изменился с последней нашей встречи, – задумчиво произнес тролль.

– Все меняются, Хайк.

– Ты прав, все. Но настолько сильно – единицы. Ты стал опаснее, намного опаснее, чем тогда, и взрослее. Судьба, видимо, сильно побила тебя, ксари. Ты стал похож на дикого зверя. И взгляд у тебя звериный – точный, расчетливый, абсолютно бесстрастный и готовый в любую секунду найти подходящую жертву.

Лайтнинг напрягся: этот тролль всегда был очень проницательным. Хайк один из всех почти сразу понял, что Дерри никакой не простолюдин. Понял, но молчал об этом. И сейчас он удивительно точно подметил происшедшие изменения. Эти мысли, судя по всему, отразились каким-то непостижимым образом на обычно непроницаемом лице Дерри, потому что наемник пристально посмотрел на него и немного отстранился, откинувшись на спинку стула.

– Э, да ты, похоже, не рад меня видеть? – мрачнея, протянул Хайк. – Не любишь встречаться со старыми друзьями? Статус теперь не тот, чтобы распивать пиво с простым наемником, ты теперь, смотрю, больше с герцогами общаешься?

– Да, Хайк, я не люблю встречаться со старыми друзьями, ты прав, – медленно, подбирая каждое слово начал Дерри. – Но мой статус ни при чем. С тех пор, как я ушел из синдиката, судьба меня сводила с тремя людьми, которых я считал друзьями. Они все мертвы. Знаешь, я не люблю убивать друзей, пусть и бывших, и не люблю когда мои друзья пытаются убить меня, позарившись на мешок золота.

– А, вот ты о чем! – довольно заржал Хайк. – А я уж думал, ты совсем зазнался! Не беспокойся, я не буду пытаться тебя убить, хотя все шансы на моей стороне. Ты и так настроил против себя всю таверну. Сколько раз говорил тебе, прячь свои зенки. Неужели денег на магические линзы жалко?

– Я забыл, – поморщился Дерри, прекрасно понимая, что бывший соратник прав.

– Я не буду убивать тебя по многим причинам, но действительно существенной остается одна. Сарт отменил на тебя охоту. Не знаю, как бы я поступил, если б все было иначе, но будем считать, что все равно, не променял бы хорошие отношения на деньги. Согласись, если мы будем думать так, легче будет и тебе и мне. Тем более, это не имеет сейчас никакого значения.

– Да, ты прав Хайк, – облегченно вздохнул Дерри и призадумался. – Единственное, чего я не могу взять в толк, это отмену охоты. Последний раз, когда я сталкивался с Тарманом и Адольфом, они были настроены весьма решительно, и готовы пойти на что угодно, лишь бы порадовать хозяина моей головой.

– Тут уж я ничем тебе не могу помочь, – развел руками Хайк. – Разбирайся в этой ситуации сам. Информация это официальная и достоверная. А почему? Кто же знает. Но я бы на твоем месте радоваться не стал. Более чем уверен, Сарт что-то замышляет. Подумай, зачем ты можешь понадобиться ему живым больше, чем мертвым.

– Не знаю.

– Положение, Дерри, – тихо произнес Стикур. – Ты сейчас принадлежишь к высшим слоям аристократии Арм-Дамаша, и король преступного мира знает об этом. Скорее всего, он попробует использовать это в своих целях. Тебе надо быть очень осторожным. Я думаю, синдикат снова попытается поймать тебя на крючок. Сарту выгоднее склонить тебя к сотрудничеству, к любому сотрудничеству, чем убить.

– Слушай, – хохотнул Хайк, – а я думал, все аристократы идиоты и слабаки. Но твой друг абсолютно прав. Не завидую я тебе. Похоже, охота на тебя не закончилась, а как раз наоборот, только что началась. Будь очень осторожен и думай, на чем синдикат может тебя поймать и привязать к себе.

– Подумаю, – вздохнул Дерри, понимая, что чем дальше, тем сложнее становится ситуация. – А может, у Сарта было хорошее настроение? – с надеждой в голосе протянул Лайтнинг, понимая, что говорит глупость.

– А может, и так, – тролль улыбнулся. – У него завелась новая фаворитка, но странная какая-то. На людях появляется только под вуалью, и ни с кем не общается. Кстати, о ней за пределами синдиката упоминать категорически запрещено. Так что сейчас я выдаю тебе военную тайну. Хотя, – Хайк безразлично пожал плечами, – что с меня возьмешь: я же продажный наемник, который клятв никаких не давал и сотрудничает с синдикатом, когда ему платят. И за эти же деньги вполне может его продать. А другу тайны синдиката можно продать и просто за хороший ужин. Верно, Дерри?

– Верно, – согласился Лайтнинг, подзывая официанта и с тоской понимая, что с мечтой об отдыхе точно придется на эту ночь попрощаться. От Хайка и раньше было сложно отвязаться, а сейчас и вовсе не представлялось возможным.

На ухо кто-то громко и противно засопел, Анет махнула во сне рукой и перевернулась на другой бок, подумывая о том, что пора бы и проснуться. Девушка чувствовала, что отдыхает уже давно. Спина и руки порядочно затекли, как это бывает, когда долго лежишь в одной позе. Сопение стало громче, и девушка лениво приоткрыла один глаз. Скорее из любопытства, чем по какой-либо иной причине. Дело в том, что ни Ашан-Марра, ни Ольга так громко сопеть не могли. Значит, это был кто-то еще. Стало интересно, кто именно. Перед глазом возникло расплывчатое розовое пятно. Девушка тяжело вздохнула и, смирившись с неизбежным, открыла второй глаз для улучшения обзора. Прямо перед ее лицом торчала розовая Зюзюкина морда, с внимательными бусинками черных круглых глаз и подвижным, влажным носом.

– Ура! – завопил зверь, – хозяйка проснулась!

– Наконец-то! – выдохнула сидящая на стуле у кровати Ольга. Ее рыжие волосы пребывали в чудовищном беспорядке, а на щеке остался красный отпечаток от руки. Судя по всему, в одной позе Оля просидела достаточно долго. Мурлыкания Зюзюки она не поняла, но по радостным интонациям догадалась, что зверь доволен.

– Зюзюченька, ты здесь! Я рада тебя видеть и так по тебе соскучилась!

Увидев перед собой гхырха, Анет вспомнила и события сегодняшнего утра. Девушка надеялась, что раз сейчас за окнами темно и, судя по всему, вечер, то Зюзюка прибежал именно сегодня с утра, а не вчера или несколько дней назад. «Вспоминать, однако, удивительно больно, – подумала Анет, снова закрывая глаза. – Причем, больно и в прямом, и в переносном смысле». Голова до сих пор буквально раскалывалась, а разом навалившиеся воспоминания перемешались, и в душе царила неразбериха похлеще, чем до встречи с Зюзюкой. Сразу разобраться в этих чувствах и образах было невозможно. И хотя девушка понимала, что она наконец-то все вспомнила, точной картины происшедшего воссоздать все равно не получалось. На это требовалось время.

– Ты давай не спи больше! – встрепенулась подруга, а гхырх преданно ткнулся холодным носом Анет в руку, выражая полную солидарность с Ольгой. – Мы не поняли, что с тобой случилось. Почему ты отключилась, увидев … это.

– Зюзюку?

– Да! Кстати, почему это у него в качестве имени мое школьное прозвище?

– Ну, по характеру, вы очень даже похожи! А насчет внешности… когда я этого зверька нашла, он был маленький и тощенький, похож на розовую белку. Да и когда я в последний раз его видела, он был намного меньше и худее. Зюзюка, слушай, похоже, последние полгода для тебя прошли отнюдь не в голодных скитаниях. Кто-то очень хорошо за тобой ухаживал, вопрос – кто? И где же ты так поправился, зверь? Кто тебя откормил?

– Дерри… – зверек прикрыл лапкой мордочку.

– Вот поганец, – глубокомысленно изрекла Анет. – Довел моего зверя до ожирения. Чем хоть он тебя кормил?

– Всем… – совсем засмущался гхырх.

– Всем? Бедненький ты мой!

– Да, – захныкал Зюзюка. – Я теперь никакую няму видеть не могу, обожрался очень.

– Обожрался? – от шока у Анет даже дыхание перехватило.

– Да, – вздохнул Зюзюка и чуть веселее добавил. – Но, пока до хозяйки добирался, ничего, растряслось. Я думаю, через несколько дней все войдет в норму, и кушать я буду хорошо, как и прежде.

– Чего это он так расщедрился? Ты хочешь сказать, что безнаказанно бегал в замке правителя Арм-Дамаша?

– Не-а, в замке где много человеков и в деревне рядом. Нас все боялись, а мы играли!

– Играли? – окончательно тупея, осведомилась Анет. – Как и с кем?

– С Дерри-котом играли. Охотились на няму.

– На какую няму вы охотились?

– На разную, – Зюзюка потерся мордой о ногу девушки. – На большую бегающую няму. Человеки потом ругались, но Дерри-человека потом приходил и извинялся за то, что мы наиграли с Дерри-котом, денюжку платил за няму.

– Да… – не на шутку загрузилась Анет. – Похоже, без меня вы тут круто развлекались. Ну, Дерри Лайтнинг, ты похоже, дошел в своих загулах до полного беспредела. И как вас терпели?

– Человеки боялись, человеки Дерри называли «хозяин».

– Хозяин? Это вы в его поместье были, да?

– Человека там был хозяин, вся няма была его. Даже бегающая, жалко за нее денюжку платить было, а он все равно платил. Стыдно ему было, что другие человеки нас пугались. А Зюзюке было не стыдно, было весело.

– Стойте, стойте! – замахала руками Ольга. – Вы меня точно с ума сведете! Анет, у меня возникло два вопроса. Ответь мне на них, пожалуйста, пока новые не появились. Даже не знаю, с какого лучше начать. Ну, да это и не важно. Ты с этой розовой скотинкой говорить, что ли, можешь?

– Да, – пожала Анет плечами под одеялом. – Могу.

– Так, – протянула Ольга, еще не привыкшая к странностям Арм-Дамаша. – Час от часу не легче. Впрочем, данный вопрос не был у меня основным. Как-нибудь на досуге поразмыслим над этой информацией. Если после всех новых сведений останемся в своем уме и трезвой памяти. А пока, скажи-ка мне, ты Зюзюку вспомнила или мне опять показалось?

– Оль, я все вспомнила, – тихо прошептала Анет. – Увидела Зюзюку, прижалась к его розовой шкуре, и на меня хлынула лавина воспоминаний. Знаешь, это было что-то невообразимое. Бешеный вихрь. Вообще-то, поэтому я и отключилась. Оказывается, если вспомнить все разом – это невероятно больно. Такое впечатление, что шквал информации разрывает голову изнутри. Неприятно, однако!

– Что же ты молчишь! – всполошилась подруга, заправляя за ухо непослушную прядь волнистых волос. – Рассказывай давай быстрее. Я же от любопытства изнываю, будто ты не знаешь!

– Догадываюсь, но для меня самой все это ново. Я не знаю, с чего начать и как построить свой рассказ, чтобы ты все поняла и не запуталась в этом завале фактов.

– Рассказывай уж быстрее! – сморщилась Оля. – Ты что думаешь, если мне что-то непонятно будет, я не переспрошу?

– Ну не знаю, – с сомнением протянула Анет, но рассказ начала.

Говорила она скорее для себя, нежели чтобы удовлетворить любопытство подруги. Облекая разбросанные в недрах мозга различные обрывки фактов, воспоминаний и впечатлений в слова, она сама для себя заново восстанавливала по кусочкам, словно огромный детский пазл, всю картину своего недавнего прошлого. Начиная с того, как двенадцатого июля вышла из дома на речку. Далее описала холодную воронку, внезапно возникший под ногами водоворот, и первые впечатления от Арм-Дамаша, когда было трудно понять, что это вовсе не загробный мир, а симпатичный парень с нереальными глазами – совсем не ангел.

– Знаешь, – Анет задумалась, – необходимость идти вперед, даже несмотря на то, что этого делать не хочется, понимание, что мои спутники готовы умереть только для того, чтобы я дошла, заставили меня измениться. Многие ценности и идеалы просто разрушились. Только здесь я поняла, что такое взаимовыручка и поддержка. Только здесь я увидела, что такое настоящая любовь.

– Так, – встрепенулась Ольга, – вот с этого места можно поподробнее. Про свою любовь.

– Нет, – усмехнулась Анет. – Моя любовь здесь ни при чем. Зато при чем призрак, которому я дала обещание. Примерно в середине пути к нашей компании присоединился странный эльф, по имени Калларион. Мы еще его звали Келл. Он сильный маг и умелый воин, и поэтому его помощь оказалась как нельзя кстати. Если бы не его снадобья, скорее всего, погиб бы один из членов нашего небольшого отряда – маг Дирон. Но, несмотря на все положительные качества Келла, Стикур и Дерри – мои охранники – относились к нему с изрядной долей опаски. С самого первого дня было понятно – эльф не только хочет помочь нам, но и преследует какие-то свои, корыстные цели.

Эти самые цели стали известны после того, как я встретила в древних гробницах призрак эльфийской принцессы. Когда-то давным-давно они с эльфом любили друг друга, но Ларану убили из-за комплекта драгоценностей, подаренных женихом. Много лет Калларион потратил на поиски способа вернуть любимую к жизни, и, наконец, нашел. Но для ритуала необходимы те украденные драгоценности. Я обещала Ларане, что обязательно помогу найти их. Но, увы, не успела. Поединок с Хакисой закончился, по всей видимости, победой, но меня выкинуло с Арм-Дамаша на Землю, и обещание, данное призрачной девушке, осталось неисполненным. Вот, в общем-то, и вся история, – закончила Анет. Единственное, о чем она предпочла упомянуть вскользь – это Дерри и все с ним связанное. Она даже не рассказала Ольге о том эпизоде, когда Лайтнинг в первый раз обернулся барсом, и ей, Стику и Диру казалось, что ксари не вернется к человеческому обличию.

Время притупило воспоминания и ощущения, и девушка не могла разобраться в себе. Много из того, что полгода назад казалось прописной истиной, сейчас подверглось сомнению. Она не знала, нравился ли ей Дерри на самом деле, или это было что-то мимолетное, вызванное той необычной ситуацией, в которой она оказалась, попав на Арм-Дамаш. Да и отношение Дерри к ней было загадкой, особенно после того памятного разговора по душам во сне. Именно поэтому Анет не очень хотелось говорить на эту тему с подругой. Но Ольгу было не так-то просто провести. Все что касалось сердечных дел Анет, она помнила назубок. Конечно, сначала девушка некоторое время переваривала полученную информацию, но как только сведения более или менее уложились у рыжей в голове, она вздохнула, потерла руками виски и с маниакальным упорством продолжила допрос.

– Ладно, с обещанием более или менее разобрались, только что же тогда эта Ларана так себя ведет, пугает тебя по ночам, вы же вроде почти подругами стали, судя по твоему рассказу.

– Она неживая, призрак, и этим все сказано, – грустно улыбнулась Анет. – Ее сознание очень сильно отличается от человеческого. Принцесса зациклена на своих «штучках», а остальное ей в принципе побоку. На нее нельзя за это обижаться, нужно просто как можно быстрее помочь, и тогда все проблемы решатся сами собой.

– К этому разговору мы вернемся, а пока я хочу услышать еще кое-что.

– Да, и что же?

– Тебе не кажется, что ты мне что-то не дорассказала? – вкрадчиво уточнила Оля.

– Что не дорассказала? – удивилась увлеченная своими мыслями Анет.

– Что-что? Конечно же, что у тебя с тем блондинчиком из сна – Дерри?

– Да ничего, Оль, – вздохнула Анет. – я тебе, правда, все выложила. Он просто хорошо и качественно выполнял свою работу. А если мне тогда чего с перепугу или по дурости показалось, это – дело прошлое. Мы, конечно, за время путешествия сблизились и, можно даже сказать, подружились, но не больше. Он – классный телохранитель и готов был меня защищать до последнего. То, что данные себе самому обязательства остались невыполненными, судя по всему, очень сильно повлияло на его самооценку. Он, похоже, переживал, что я погибла, а он остался жив, хотя, по его мнению, должно бы быть наоборот. Трудно сказать, что в моих чувствах тогда было человеческой симпатией к Лайтнингу, а что преклонением перед его чувством долга.

– А сейчас? – не унималась Ольга. – Что ты чувствуешь сейчас?