Девятая жизнь нечисти Атеев Алексей

– Немножко того… – бормотала она себе под нос, – немножко этого… – Время от времени она задумывалась, морщила нос, быстро взглядывала на Лену и тут же опускала глаза на стоящие перед ней склянки.

– А что входит в состав… – Лена замялась, подбирая подходящее определение. Слово «приворот» она произносить не решалась. – …лекарства?

– Лекарства? – гадалка насмешливо посмотрела на девушку. – Ну да… конечно! Лекарства от бледной немочи и застарелой меланхолии. Всего понемножку, милочка. Например, слюна черной жабы, которую сия тварь выпускает, когда ее поджаривают на медленном огне…

Лену передернуло от омерзения.

– Или вот нехорошая травка аконит, которую еще называют «царь-зелье». Употребление внутрь не рекомендуется. Теперь лавандовое масло, мускус… Одним словом, тщательно перемешиваем составляющие части, соединяем с принесенными тобой ингредиентами, и получается волшебный эликсир, с помощью которого можно приворожить любого мужика.

– Неужели любого?! – изумилась Лена.

– А то!.. Какого пожелаешь. Делается это так. Скажем, приглянулся тебе добрый молодец. Глаз, то есть, на него положила. Все! Нужно действовать. Не подумай, что эту штуку нужно подмешивать в пищу или в питье, она, так сказать, предназначена для наружного употребления. Используют смесь точно так же, как обычную парфюмерию, то есть наносят на кожу, причем на свою собственную. Вроде как духи. Делается это три раза. Первый – когда ты хочешь, чтобы он обратил на тебя внимание, второй – во время первого свидания, и третий – когда надумаешь лечь с ним. Запомни, три раза! Ни больше, ни меньше! После этого он – твой.

Молодица недоверчиво поморщилась.

– И не сомневайся, милая, – старушечьим, надтреснутым тенорком вдруг зачастила гадалка. – Многожды проверено. Только одна закавыка имеется. Выбрать трудновато. Глаза разбегаются. Но выбор сделать нужно, и как можно быстрее, иначе приворот потеряет силу. Так что не теряй времени.

– А в течение какого времени он действует? – робко спросила Лена.

– Три месяца, в аккурат самый раз, а дальше под вопросом. Через полгода можно выбрасывать. И еще, лапочка… Может получиться так, что вначале тебе один мужик понравится, а немного спустя – другой, а то, упаси тебя нездешняя сила, и третий приглянется. И если ты приворот к каждому применишь, то все трое будут за тобой носиться, как кобели за сучкой. А это грозит весьма печальными последствиями и для них, и для тебя. Поэтому выбирай осмотрительно. Теперь о плате… – гадалка сделала многозначительную паузу, и внутри у Лены все похолодело. Софья Павловна, видимо, поняла ее реакцию, потому что громко и, как показалось Лене, злобно засмеялась: – Не волнуйся, лапочка, денег я с тебя не возьму. Мне нужно другое. А именно: простыня, на которой ты потеряешь девство.

Лена в изумлении от столь странного требования разинула рот.

– Ты меня поняла?! Все, что мне нужно: простыня с твоей кровью. Дошло?

– Но я… но мне… Стыдно как-то…

– Ну, смотри, – тон гадалки сделался ледяным. – Решать тебе.

– Зачем вам это?!

– Не задавай глупых вопросов. Раз прошу, значит, нужно. Тебе что же, постельного белья жалко? Так я прошу всего одну простыню. Можешь использовать самую плохонькую, мне все равно. – Гадалка явно издевалась над ней.

– Нет, не жалко. Но как-то это… дико.

– В таком случае и приворот – дичь. Ты можешь вот прямо сейчас повернуться и уйти. И больше обо мне не вспоминать. И будь спокойна, никаких последствий от этого шага для тебя не будет. Но если все же решишься, должна непременно исполнить мое условие.

Лена некоторое время переминалась с ноги на ногу, думала… Наконец авантюрная жилка возобладала над благоразумием, а может, просто захотелось чуть-чуть подкрасить свое бесцветное существование, и она махнула рукой.

– Ну и отлично, – удовлетворенно сказала Софья Павловна и протянула Лене пузырек. – Пользуйся, но помни о моих указаниях и о нашем уговоре.

И тут началась… охота прямо-таки на мужиков. Где ни увидит Лена видного парня, тотчас на него засматривается. Просто глазами ест. Оценивает: подходит или не подходит он ей. И противоположный пол замечает внимание и тоже на Лену взирает с интересом, а многие так прямо в знакомые набиваются. Сроду с ней ничего подобного не происходило. Без всякого приворота отношения готовы дальше развиваться. Однако и Лена вдруг себя ценить начала. Не с каждым и заговаривает. Вот что значит внимание.

Но чем больше она на мужчин смотрела, тем сумрачней становилось у нее на душе. Где он, тот единственный? Как распознать его в толпе? Ведь хочется какого?.. И богатого, и умного… Желательно веселого… Ясное дело, не урода. А кроме того… Этих «кроме того» набегало столько, что в конце концов все смешалось в головке у маленькой библиотекарши.

А время шло. В бессмысленных поисках прошел месяц.

Все чаще и чаще Лена доставала пузырек с приворотным снадобьем, разглядывала его на свет, нюхала… Против ожидания, запах его не казался противным. Аромат был действительно чересчур резким и пряным, но не лишенным определенной интриги. И мысли тут же появлялись очень даже игривые, прямо-таки неприличные мыслишки. Лена и одергивала себя, и корила, и, пытаясь отвлечься, доставала с книжной полки любимого «Незнайку»… Все было тщетно! Неизвестно откуда накатывали туманные образы, распаленное сознание выдавало одну разнузданную сцену за другой. Просто-таки порнофильм… Лена однажды лицезрела образчик подобной продукции и была настолько шокирована, что какое-то время без отвращения не могла смотреть на салат из огурцов.

Нужно положить подобной ситуации конец. Но где, где найти того единственного, в чьи объятия можно броситься, как в омут головой?!

И вдруг в памяти всплыл одноклассник Сашка Миров. Тот самый, что однажды приперся к ней с букетом роз. В школе Лена не обращала на него внимания. Парнишка как парнишка. Ничего особенного. Учился средне, особыми талантами не блистал, разве что по спортивной части… Непримечательный, в общем. Правда, говорили, что Сашка – наполовину испанец. Мол, его отец из тех испанских детей, которых некогда, в конце тридцатых годов, привезли в Советский Союз. А фамилию Сашка носит материнскую, поскольку отцовская уж больно вычурна и вызывает массу вопросов.

Гадалка, помнится, насмешливо бросила: «Ну, если вас этот Миров устраивает…» А почему бы и нет?! Конечно, можно было бы попробовать силу приворота на каком-нибудь более заманчивом субъекте. Однако Софья Павловна предупреждала о нежелательности экспериментов с приворотом. Да и Миров вроде к ней неравнодушен. А если неравнодушен, то зачем использовать приворот? Однако, с другой стороны, для чего она тогда ходила к гадалке? Как всегда, масса неразрешимых вопросов… Впрочем, почему неразрешимых? Вечно она сама себе преграды создает. Решила посмотреть на этого Мирова, вот и отправляйся…

Лена довольно быстро выяснила, как отыскать Сашку. Бывшие одноклассники помогли. От них же Лена узнала, что Миров до сих пор не женат, при этом весьма состоятелен, руководит крупной фирмой, занимающейся экспортом всяких-разных пищевых продуктов, преимущественно из Испании.

– А почему не женат? – поинтересовалась любознательная библиотекарша.

– Никак не может отыскать свой идеал, – захихикала в трубку бывшая школьная суперзвезда Ирка, потом многозначительно заметила: – Или идеал до сих пор не понимает, что ему давным-давно пора отыскаться.

«И эта туда же, – с легкой досадой подумала библиотекарша, догадавшаяся: под идеалом подразумевается именно она – Лена. – Неужели всему свету известно, что Сашка ко мне неравнодушен?»

Оставалось только навестить Мирова и прояснить ситуацию на месте. Но как это осуществить? Допустим, явится она пред светлые очи (кажется, карие), а дальше? Что говорить? Мол, замуж за тебя хочу? Бред! Вот если столкнуться с ним как бы случайно…

Лена решила остановиться на данном варианте.

Все произошло именно так, как она и задумала. Не успел Саша выйти из дверей своего офиса, как столкнулся с очаровательной малюткой, в которой тотчас узнал свою школьную любовь…

Можно, конечно, долго и красочно повествовать, как развивались их отношения, однако это бы увело в сторону от основной линии повествования. Скажем лишь пару слов о бурном и красивом романе. В нем присутствовали все полагающиеся такому случаю атрибуты: белые розы, небольшие, но изысканные подарки, прогулки при луне, ледяное шампанское и, наконец, упоительный миг первого соития. Была в романтическом ухаживании даже некоторая кинематографическая заданность, словно Лена стала героиней знойного тропического сериала. Видимо, давала себя знать испанская страстность и обходительность кавалера.

– Ты – просто неуправляемый самец, – с осуждением, в котором, однако, сквозила тихая радость, заметила Лена на утро после ночи, проведенной в неистовых объятиях. (События, между прочим, развивались в ее уютной квартирке.) – И, наверное, после этого будешь меня презирать…

Однако возлюбленный сообщил, что презирать ее вовсе не собирается, а даже готов предложить руку и сердце. Такой вот замечательный финал.

Нужно заметить, что наша малютка не забывала наставлений таинственной Софьи Павловны. Волшебное снадобье было употреблено ровно три раза, причем именно в самые, так сказать, сокровенные моменты. Однако в душу Лены постепенно закрались не то чтобы подозрения, а скорее сомнения. Действительно, приворот вроде бы помог. Но в нем ли тут дело? Ведь Саша много раз говорил, что любит Лену еще с седьмого класса… Следовательно?.. Неприятные мыслишки копошились в русоволосой головке. Похоже, ее обвели вокруг пальца. Вовсе не в каком-то гадком привороте дело, а в искреннем чувстве, пронесенном сквозь годы и испытания. Подумать только: с седьмого класса! Сколько лет ждал! С другой стороны: зачем этой Софье Павловне морочить ей голову? Денег же с нее она не взяла. Да, не взяла… Однако на деньгах ли тут все построено? Возможно, в будущем гадалка собирается ее каким-то образом шантажировать? Тогда непонятно, зачем ей пресловутая простыня? Или с помощью этой «реликвии» гадалка приобретет над Леной некую власть?

И чем больше Лена размышляла над странными обстоятельствами, тем отчетливей ощущала себя последней дурой. Ничего себе, современная девушка! Принимает на веру разную средневековую галиматью. И ведь посоветоваться не с кем. Расскажи она Саше про подобные манипуляции – поднимет на смех. Может, посоветоваться с Галкой? Но бойкая подруга почему-то перестала заходить, что, по правде говоря, Лену не особенно огорчало. Увидит Галка Сашу и на смех ее поднимет. Стоило ли затевать кутерьму с гаданиями и приворотами, если суженый-ряженый не просто был под боком, а обожал Лену с тринадцати лет…

А между тем дело шло к свадьбе. Все чаще и чаще затевал Саша разговор о предстоящем бракосочетании, о банкете в лучшем ресторане, о медовом месяце где-нибудь на земле его испанских предков, а еще лучше на необитаемом тропическом острове, где будут только они одни.

– Представляешь, – восторженно говорил он, – синий океан, белейший песок, и мы под пальмами: ты и я!..

– Как в рекламе шоколада «Баунти», – заливисто смеялась счастливица.

– Вроде того. Адам и Ева в Эдемском саду…Ты и я… – он мечтательно закатывал карие, навыкате, глаза.

И любовники принимались рассуждать, нужен ли на необитаемом острове купальный костюм или проще ходить голышом.

И вдруг однажды вечером позвонила гадалка. Лена давно ожидала чего-нибудь подобного, и все равно от неожиданности у нее душа ушла в пятки.

– У тебя, я слышала, все в порядке? – поздоровавшись, поинтересовалась Софья Павловна. В голосе ее не было ни любопытства, ни торжества, а лишь ленивая ирония.

– Как вам сказать… – Лена пыталась подобрать подходящие слова.

– А ничего и говорить не нужно… Рада за тебя. В таком случае, поскольку цель достигнута, пришло время рассчитаться.

У Лены ни с того ни с сего мучительно засосало под ложечкой.

– Чего молчишь? – голос гадалки посуровел. – Или позабыла про уговор?!

– Нет… Я… э… помню…

– Вот и хорошо. Тогда в субботу принесешь… У тебя есть то, что мне нужно?

– А?.. Ну да, конечно.

– Славно. Приходи, как обычно, часиков в двенадцать. Буду ждать. – И гадалка повесила трубку.

Лена, словно в беспамятстве, подошла к платяному шкафу, засунула руку в самый дальний конец полки, на которой лежало постельное белье, достала полиэтиленовый пакет, из которого извлекла скомканную простыню. Развернула… На несвежей, мятой ее поверхности виднелись два-три буроватых пятнышка. Сердце, непонятно по какой причине, бешено колотилось, на лбу выступила испарина.

Что же делать? Что делать?! Придется отнести, иначе эта ведьма (тут Лена впервые использовала данное определение для личности Софьи Павловны) наделает каких-нибудь гадостей. И зачем с ней связалась… Куда как проще было найти возможность встретиться с Сашей без использования противного снадобья. Ну а теперь ничего не попишешь. Как говорится, уговор дороже денег.

И всю ночь доверчивая библиотекарша ворочалась с боку на бок. Снились ей всякие кошмары вперемешку со сладострастными сценами самого мерзкого свойства.

Когда вечером следующего дня она вернулась с работы, перед входной дверью ее квартиры сидел котенок.

Нужно заметить: Лена недолюбливала домашних животных, в том числе и кошек. Еще в раннем детстве ее почтенная мамаша втолковывала малютке, что от разного рода зверья в квартире только грязь и зараза. «А вдруг эта кошка лишайная, – обоснованно предполагала здравомыслящая женщина в ответ на просьбы ребенка взять домой, обогреть и накормить несчастную помойницу. – Или у нее глисты? Ты что же хочешь, чтобы в твоем животике завелись гадкие червяки?! А лишаи… Ведь это ужасно! Тебя подстригут наголо и намажут голову ртутной мазью. Что скажут в школе? Да с тобой рядом никто сидеть не будет!»

Страшные картины, нарисованные благоразумной родительницей, потрясли воображение малютки, и с тех пор она смотрела на мелкую подзаборную скотинку с плохо скрытым опасением. На руки взять или хотя бы погладить – ни в коем разе.

Однако, с другой стороны, Лена любила читать книжки про животных. Джеральда Даррелла, скажем, или Виталия Бианки. Именно в этот момент умиление часто касалось ее нежного, невинного сердечка.

Но вернемся к происходящему.

Котенок выглядел весьма забавным. Он был черен, как уголь, и только кончики его лап словно обуты в белые носочки.

Котенок посмотрел на Лену и жалобно мяукнул.

– Жрать небось хочешь? – равнодушно поинтересовалась библиотекарша.

Животина издала утвердительный мяв.

– Прошу прощения, котик, но на меня не рассчитывай. Народу в подъезде проживает много, авось кто-нибудь и накормит. Так что будь здоров! – И она, легонько отпихнув котенка носком туфли, отворила дверь. Однако шустрый отпрыск семейства кошачьих, несмотря на столь нечуткое отношение, проскользнул меж ее ног и проник в квартиру.

– Брысь, паразит! – закричала Лена довольно грозно. (Кто бы мог ожидать подобного тона от столь субтильного существа.) Однако «паразит» вовсе не ретировался, а двинул прямиком на кухню.

– Ну и черт с тобой, – однозначно прореагировала библиотекарша, – все равно ничего не получишь.

Однако «черныш» выглядел настолько забавным и так умильно взирал на нее, что сердобольная Лена взяла пластиковую плошку и налила в нее немного молока. Некоторое время котенок жадно лакал, пока не выпил все, потом вновь заискивающе, как показалось Лене, посмотрел на нее.

– А ты наглец, – констатировала библиотекарша. – Ну что ж… – И она плеснула в плошку еще…

На этот раз котенок вел себя несколько иначе. Он посмотрел на плошку и обмакнул в молоко переднюю лапку.

– Ты плохо воспитан! – строго произнесла Лена. Однако котенок не внял упреку, а залез в плошку всеми четырьмя лапами и в конце концов перевернул емкость.

– Я так и знала! – возопила чистюля и, схватив со стола первый попавшийся под руку предмет, швырнула его в усатую нечисть.

На беду котенка, метательный снаряд, угодивший ему в мордочку, оказался металлическим молотком, которым отбивают мясо. Еще вчера Лена готовила бифштекс для своего возлюбленного. Котенок издал нечто вроде всхлипа и рухнул в молочную лужу. Некоторое время он судорожно сучил лапками, но вскоре затих. Библиотекарша остолбенело взирала на содеянное. Такого развития событий она никак не ожидала. Потом наклонилась над пострадавшим. Котенок не подавал признаков жизни. На крошечной мордочке выступило несколько капелек крови. Летальный исход случайной встречи был налицо.

И тут Лену неожиданно осенило. Она схватила бедолагу за хвостик и подняла на уровень глаз. Со шкурки убиенного стекало молоко. Лена наскоро обтерла котенка и потащила в комнату. Не выпуская свою жертву из рук, она рывком сорвала со своей кроватки покрывало вместе с одеялом и принялась тыкать окровавленную мордочку в простыню. На ткани осталось несколько маловыразительных пятнышек. Лена с сомнением посмотрела на дело рук своих и осталась недовольна. Крови как результата якобы свершившейся дефлорации, по ее мнению, было явно недостаточно. Тогда она пошла на кухню, взяла хлебный нож и неумело перерезала худенькое горлышко. Вновь выступило несколько капель крови.

– Желудок у котенка меньше наперстка, – ни к селу ни к городу произнесла злодейка, доведя свои манипуляции до конца.

Потом она достала из шифоньера коробку с французскими модельными туфлями, подаренными ей возлюбленным, извлекла обувь, засунула туда свою жертву и вынесла коробку на лестничную площадку, решив отнести ее в мусорный бак, когда стемнеет.

– Ну вот и все, – констатировала она вслух, разглядывая дело рук своих. – Эту простынку ты и получишь. Авось не разберешься, какая тут кровь – человечья или кошачья.

Далее хитроумная Лена решила уничтожить все улики. Настоящую простыню она бросила в ванну, открыла горячую воду и щедро насыпала стирального порошка «Ариэль», а подделку, предварительно как следует измяв, положила в пакет. Дело было сделано. Оставалось только избавиться от трупика котенка. Девушка вышла за дверь. Коробка из-под обуви стояла там, куда ее и поставили. Лена подняла ее. Коробка показалась почему-то очень легкой. Она сняла крышку. Котенка не было…

«Что за бред? – изумилась Лена. – Как это понимать? Возможно, котенок был просто оглушен ударом, а потом пришел в себя и выбрался на волю. Но ведь в таком случае крышка валялась бы рядом с коробкой? К тому же у котенка перерезано горло… Весьма странно».

Лена покрутила головой по сторонам. В подъезде было пусто, лишь с улицы слышались детские голоса. Она опустилась на пролет ниже, потом поднялась на следующий этаж. Котенка нигде не наблюдалось.

Весьма странно! Может, все произошедшее ей привиделось? Но как такое может быть?!

Она вернулась в свою квартиру и вновь достала только что изготовленную подделку. Кошачья кровь была на месте. Покумекав малость, Лена решила, что либо котенок все же оказался жив и выбрался из коробки самостоятельно, либо какая-нибудь любительница кошек (а таковые в подъезде имелись), обнаружив трупик, самостоятельно захоронила его. Последнее предположение выглядело и вовсе невероятным, однако вполне устроило малютку-библиотекаршу, поскольку та привыкла давать тому или иному событию пусть на первый взгляд и глуповатое, но понятное самой себе объяснение.

Третий визит к гадалке оказался самым коротким. Вначале Лена хотела поехать к ней вместе с Сашей на его роскошном авто, но потом передумала. По здравом разумении, это было лишнее. Саша мог начать задавать вовсе ненужные вопросы. Мол, кто живет в этом нехилом домишке? Какие у Лены здесь дела? Да и Софье Павловне необязательно видеть, на какой машине разъезжает Ленин избранник. Мало ли… Вдруг потребует в придачу к измызганной простыне еще и приплату, выраженную в изрядной сумме рублей, а то и «зеленых»…

Гадалка встретила ее не то чтобы холодно, а, проще сказать, равнодушно. Она молча взяла пакет, небрежно бросила его куда-то в угол, потом внимательно взглянула на Лену:

– Может, погадать?

Но библиотекарша благоразумно отказалась и постаралась как можно быстрее откланяться. Ее не задерживали.

И едва за Леной затворилась калитка, в памяти вдруг всплыл ее первый визит в этот дом. Тогда она в первый раз увидела Софью Павловну и, помнится, мгновенно прониклась к ней доверием. С чего бы вдруг? Обычная шарлатанка. Таких на свете предостаточно. Ищут простодушных глупышек, которых обвести вокруг пальца – раз плюнуть. Но она, Лена, не такая… Впрочем, осталось непонятно, какие цели преследует гадалка. Ведь, справедливости ради сказать, денег она не потребовала. И вот что интересно. – Лена даже остановилась от внезапно пришедшей мысли. – Сколько этой Софье Павловне годков на самом деле? В первую их встречу Лена решила – лет тридцать. Второй раз, в ходе колдовских манипуляций, перед Леной находилась вполне зрелая женщина в возрасте где-то под сорок, что называется, «в самом соку». А сейчас? Как будто стала еще старше. Тогда худенькая, стройная мадамка, а нынче дородная матрона. Как такое может быть?! Что это одна и та же женщина – сомнений нет. Черты лица… глаза… Зеленоватые, как недоспелый крыжовник, обволакивающие и, чудится, проникающие в самую глубь… э-э… естества. Ведьмацкие, одно слово!

Размышляя таким образом, Лена шла к автобусной остановке. Стоял август. Июльский зной сменился мягкими, пронизанными сонной негой деньками. Здесь, в пригородном поселке, приближение осени было особенно очевидно. Через высоченные заборы на улицу свешивались ветви, усыпанные дозревающими плодами. Серебрились, пролетая мимо, нити невесомой паутины. Пахло яблоками, полынью и еще чем-то неясным, но знакомым с детства.

«В такое время, – ликовала библиотекарша, – на Руси издавна играли свадьбы. Вот и мы скоро…»

От таких мыслей на душе становилось сладостно и немножко тревожно.

Уже перед самой автобусной остановкой Лену обогнала кошка, остановившись поодаль, повернула к ней лобастую голову. Это был крупный, совершенно черный зверь, и только на самых кончиках лап у него имелись белые «носочки».

Вначале Лена, занятая своими терпкими думами, не обратила никакого внимания на животное, однако оно издало низкий грозный рокот, вовсе не похожий на банальное мяуканье. Библиотекарша посмотрела в сторону кошки. Мерцающие глаза заметно сверкали даже в свете солнечного дня, шерсть стояла дыбом. Казалось, мерзкое существо сию минуту бросится на нее.

– Тьфу на тебя, нечистая! – совершенно непроизвольно произнесла Лена. – Сгинь!

Откуда вдруг всплыло древнее заклинание, она и сама не знала, но оно как будто возымело действие. Нечисть зашипела, как проткнутое колесо, и точно так же, на глазах, словно съежилась. Потом бочком, бочком она отступила в какую-то дыру под забором и зыркала оттуда на Лену злыми глазами. Инцидент продолжался от силы минуту, а тут и автобус подошел.

Прошло несколько дней. Жизнь текла своим чередом, ничего особенного не происходило.

Нужно заметить: Лена встречалась с возлюбленным в основном у себя дома. Дело было в том, что у Саши, как ни странно, не имелось собственного отдельного жилья. Обитал он вместе с матерью, кстати, дамой весьма строгих правил, в той же довольно скромной квартире, где прошли его детство и юность. Испанский папа давным-давно оставил их, укатив на родину, в страну апельсинов и тореадоров. Кроме того, у Саши была и младшая сестра, студентка-медичка.

В доме у возлюбленного Лена так ни разу и не побывала. Знавшая о строгости и требовательности Сашиной мамаши, она, по правде, туда и не стремилась. И хотя Саша в преддверии решительного шага неоднократно призывал ее пообщаться с будущей свекровью, Лена под благовидными предлогами уклонялась от решающей встречи. Однако в последнее время он стал особенно настойчив.

– Мама непременно желает с тобой познакомиться поближе, – твердил он. – Она, оказывается, помнит тебя еще по школе, ведь, если ты не забыла, она долгое время являлась председателем родительского комитета нашего класса.

Лена прекрасно помнила эту высокую, сухопарую женщину, помешанную на гигиене. Подобной чистюли, казалось, свет не видывал. Появляясь в классе, а делала она это весьма часто, Сашина мать непременно проверяла чистоту рук у ребят и, обнаружив у кого-нибудь «траур» под ногтями, долго и нудно рассказывала несчастному о зловещих микробах, только и ждущих, как бы проникнуть в нежный детский организм. (Возможно, в этой связи в школе Сашу прозвали Микробом.) В старших классах она перестала осматривать руки и головы, зато повадилась читать девочкам лекции о личной гигиене. По роду занятий дотошная гражданка была, конечно же, врачом, причем проктологом.

И все же… И все же пришлось идти.

Душным вечером, когда в напряженном воздухе витало предчувствие неминуемой грозы, Лена нажала кнопку звонка в квартиру Саши. Тотчас же отворили. На пороге стоял возлюбленный, за его широкими плечами колебались две, казалось, совершенно одинаковые женские физиономии. Мамочка и сестричка…

Ее строго и весьма придирчиво оглядели. Под кисло-сладкими взглядами Лене стало как-то не по себе. «Сейчас начнут проверять чистоту рук», – подумала она и невольно улыбнулась. Видимо, улыбку приняли за презрительную гримасу, потому как выразительно переглянулись и тоже криво заусмехались, захмыкали, зачмокали губами. Однако пока все шло в пределах этикета. Ее вежливо пригласили за стол. Дальнейшие события превратились в мучительный калейдоскоп.

Разговор за столом не заладился с самого начала. То ли его темы (засолка грибов, достоинства и недостатки севрского фарфора, древняя китайская медицина, особенности тайского массажа) были далеки от библиотекарши, то ли над ней просто издевались. Ей и пары слов ввернуть не удавалось.

Нужно отметить: от духоты и чая с «Киевским» тортом Лена начала обильно потеть и то и дело утирала подбородок, щечки и лобик батистовым платочком. И хотя остальные присутствующие чувствовали себя точно так же, девушке казалось: подобное происходит только с ней.

– Душно у нас, – заметив состояние возлюбленной, извиняющимся тоном произнес Саша. – Может, откроем окно? – обратился он к матери.

– Ни в коем случае. Налетит всякая дрянь… Уж лучше так. Кстати, давно пора установить кондиционер.

– Просто нужно почаще мыться, – изрекла сестрица Саши. – Я, например, час назад приняла душ и чувствую себя прекрасно. Конечно, в жару запахи усиливаются естественным образом, но бытовые условия позволяют производить водные процедуры в любом количестве.

– Гигиена – залог чистоты, – озвучила прописную истину ее мамаша и выразительно посмотрела в сторону гостьи, – особенно для молодой женщины… Любовь к животным – это похвально, но… – она сделала выразительную паузу и приторно усмехнулась.

«При чем тут любовь к животным?» – недоуменно подумала Лена и, не выдержав, спросила:

– Что вы имеете в виду?

– То есть?

– Вы только что сказали про любовь к животным… Я не совсем поняла смысл вашей фразы.

Улыбка хозяйки стала еще приторней. Сахарным голоском она произнесла:

– Э-э… Запашок…

– Какой запашок?

– Кошачий.

– Ничего не пойму?!

– Мама хочет сказать, – встряла в диалог чистоплотная дочка, – кошкой от вас, милочка, пахнет. Ведь так, мама?

Последовал утвердительный кивок.

– Наверное, перед визитом к нам вы возились с домашним животным, гладили там, или уж не знаю что… а руки помыть забыли.

– Но у меня нет никакой кошки! – в изумлении воскликнула Лена, потрясенная столь хамским обращением.

– Нам неизвестно, Леночка, что у вас есть, чего, извините, нет. Мы руководствуемся собственным обонянием. А уж запах кошки ни с каким иным не спутаешь.

– У нее действительно нет кошки, мама, – бросился на защиту возлюбленной Саша. – И, насколько мне известно, она их терпеть не может.

– Ну, уж не знаю… – произнесла хозяйка и поджала губы, а ее дочурка насмешливо захихикала.

– Ах так! – вскричала библиотекарша, оскорбленная до глубины души, и вскочила из-за стола. – Извини, но мне не рады в этом доме! – исполненным патетики голосом обратилась она к Саше. – А раз так, то не могу больше здесь задерживаться. Прощайте, чистюли! – И она устремилась к двери.

– Лена, куда же ты? – бросился следом возлюбленный, показавший себя обыкновенным маменькиным сынком и бесхребетным типом. Но библиотекарша, потрясенная подобным коварством, оттолкнув его, выскочила вон.

Она бежала не разбирая дороги, непрестанно повторяя: «Да как они смеют, как смеют насмехаться?!"

…Смеют насмехаться, смеют насмехаться, смеют… смеют… – навязчиво жужжало в сознании.

На разгоряченное лицо упало несколько крупных капель. Сверкнула молния, раскатисто заворчал гром. Начиналась гроза…

Когда, промокнув до нитки, Лена явилась домой, было уже совсем темно. Она разделась донага, встала под обжигающий душ, а закончив омовение, насухо, до красноты растерла тело махровым полотенцем, потом выпила рюмку стоявшего в холодильнике ликера.

«Но каковы мерзавцы! Кошкой, видите ли, от меня пахнет! Какая может быть кошка?! А этот тоже… Любимый человек называется. Будущий муж! Нечего сказать, хорош! Ну да ладно. Она ему еще припомнит! Но откуда все-таки у этих идиоток возникла мысль о подобном запахе?»

Лена взяла в руки платье, тщательно обнюхала его. Ничего подобного не наблюдалось. Пахло лишь мокрой тканью, да еще сохранился слабый аромат итальянского парфюма «Fendi», подаренного Сашей.

– Колхоз! – произнесла вслух Лена. – А еще интеллигенцией себя величают.

И, покумекав маленько о судьбах русской интеллигенции и странных заскоках у отдельных ее представителей, она трансформировала новенький диван «Антигона-2» (кстати, тоже подарок Саши, который называл «Антигону» сексодромом) в широченное ложе, застелила его и улеглась на бочок, положив ладошку под щечку. И душа Лены отлетела в царство Морфея.

Удивительные сны явились нашей героине. Конечно же, в них фигурировали кошки. Самые разные: черные, рыжие, даже почему-то голубые… Животные вели себя неоднозначно: прыгали, кувыркались через голову, метались, словно угорелые, а некоторые бросались на Лену. Один громадный, полосатый видом сибирский котяра пристроился к ней с весьма недвусмысленными намерениями. Его розовый язык невероятных размеров принялся вылизывать различные части Лениного тела, добираясь до самых сокровенных уголков. Вначале она противилась домогательствам чрезмерно настойчивого «сибиряка», отталкивала пушистого мерзавца, вертелась, уклоняясь от змеевидного, шершавого языка, но вредоносное животное не отступало, проявляло настойчивость, и Лена сдалась. Она обхватила кота обеими руками, прижала к себе его горячий живот и позволила ему делать все, что он пожелает.

Проснулась она как от толчка и некоторое время лежала, не понимая, что происходит. Но тут в сознании всплыли перипетии сна… Кошки… Снова кошки! Но почему? Никогда Лена не питала любви к этим животным. А тут вдруг… И этот несчастный котенок, который пропал неизвестно куда.

Лена вдруг вспомнила ласки пушистого казановы. Чувственная дрожь пробежала по телу. Было очень даже неплохо, хоть и во сне!.. Однако все это, так сказать, грезы. Ночные фантазии. А дальше-то как все сло-жится?

Бедняжка и не предполагала, что основные испытания еще впереди.

Уже в троллейбусе, по дороге на работу, Лена вдруг ощутила непонятное к себе отношение. Народу в нем было не так уж и мало, но вокруг нее образовалась некая пустота. Обычно в общественном транспорте толкучка, пихание локтями и прочие неудобства, ощущаемые на собственных боках. Иной раз – и того хуже. Пристроится к тебе какой-нибудь малолетний, а то и пожилой извращенец и давай шарить по телесам потными ладонями… В подобных случаях Лена не пыталась словесно вразумлять наглеца, а просто щипала его или поддавала коленкой.

А сегодня никто не терся о Лену плечом, как бы случайно не проводил дланью по пухлой попке. Вдруг показалось: пассажиры шарахаются в сторону от нее. Последние две остановки Лена стояла возле кресла, в котором покоилась какая-то древняя бабуся. Та сначала сидела смирно, потом стала поводить картофелеобразным носом, шмыгать, чмокать и в довершение мерзко гримасничать. При этом она уперла свои мутные глаза, один из которых к тому же был украшен бельмом, в Лену…

– И что нынче за молодежь пошла… – ни с того ни с сего зашамкала бабка на весь автобус, и брызги слюны полетели в разные стороны. – И шампунь им всякая, и мыльце, хучь розовое, хучь голубое… А мыться не хотять! Холодну воду им дали, горячу воду им дали… Плескайся хучь кажный божий день, а тут… Молодая, красивая, а воняет от нее, как от помойки. Тьфу!

Пассажиры захихикали.

Вначале Лена даже не поняла: кому адресована реплика старой карги, но внезапно до нее дошло: с помойкой сравнена именно она. Бедняжка покраснела, что называется, «до корней волос» и на следующей остановке опрометью выскочила из троллейбуса. Опять!.. Опять!.. Неужели и вправду от нее пахнет?! Но как же это может быть? Утром она вновь приняла душ, потом использовала дезодорант и, наконец, надушилась Сашиным парфюмом. И никакого неприятного запаха она не ощущает. Весьма странно.

В полном смятении, не зная, что и подумать, доковыляла Лена до родной библиотеки. Как обычно, в утренний час посетители отсутствовали. Она села и глубоко задумалась. Что все-таки происходит? Возможно, эта мерзкая бабка в троллейбусе каким-то образом действует по указке Сашиной родни? Подговорили, заплатили… Нет, маловероятно. Да не просто маловероятно – нелепо. Зачем им это нужно? Но тогда как объяснить происходящее?

В читальный зал вошли две девочки лет десяти, взяли сказки, потом явился долговязый прыщеватый подросток, от которого разило табаком, потребовал журнал «Men’s Health», а поскольку такого не оказалось, попросил какое-нибудь пособие по бодибилдингу. Читальный зал постепенно наполнялся, и чем больше становилось в нем ребят, тем сильнее ощущала Лена любопытные, насмешливые взгляды, направленные на нее. Прыщавый юнец вначале корчил брезгливые гримасы, а потом и вовсе отсел в самый дальний угол зала.

Наконец Лена не выдержала. Она вскочила со стула и почти бегом направилась в кабинет заведующей библиотекой.

– Тамара Ивановна! – закричала она с порога. – Мне кажется, я схожу с ума!

– А в чем дело, Леночка? – подняла на нее глаза, укрытые за толстыми окулярами очков, заведующая.

– Вы представляете… э-э… – Лена запнулась, не зная, как сформулировать возникшую проблему. – Словом, мне в последнее время делают… э-э… замечания… Как будто… э-э… от меня исходит дурной запах.

– Вот даже как, – неодобрительно произнесла заведующая. – Интриги, наверное… Хотя… – Она с шумом втянула ноздрями воздух. – Хотя действительно… Есть некое амбрэ… Вроде кошкой пахнет. Ты что, живность в доме завела? Похвально. Любовь к животным – это… Я сама люблю кошек. Но вот…

– Да нет у меня никаких кошек! – вскричала библиотекарша. – Я их терпеть не могу!

– Огорчительно, – вздохнула заведующая. – Кошка, между нами, древнейшее домашнее животное. Хранительница очага. Киплинга помнишь? Кошка, которая ходила… или гуляла?.. сама по себе. Но тем не менее… – Заведующая сняла очки и в задумчивости потерла переносицу. – Ты бы в обед сходила домой, приняла душ.

– Да мылась я утром.

– Ну, тогда не знаю…

– Мне непонятно следующее. Как это может быть, что посторонние ощущают идущий от меня запах, а я сама его не чувствую.

– Я, Леночка, тоже не знаю. Может, у тебя насморк?

– Какой там насморк! – библиотекарша досадливо махнула рукой. – Нет у меня никакого насморка!

– Возможно, следует обратиться к врачу, – посоветовала добрая заведующая, – скорее всего – к дерматологу, а сейчас ступай-ка домой. На сегодня ты свободна.

Отметить, что наша героиня была удручена, это значит ничего не сказать. Она была просто раздавлена.

Лена брела к дому в полной прострации. В троллейбус она сесть не решилась. Единственный вопрос сверлил мозг, долбил его острым клювом: как объяснить происходящее?! Лене вдруг показалось – она сходит с ума. Кровь прилила к голове, стало трудно дышать, окружающий мир заколебался, поплыл, ноги подкосились… Чувствуя, что вот-вот рухнет на пыльный асфальт, она присела на приступок перед витриной какого-то магазина. Все плыло перед глазами. «Наверное, я умираю», – безразлично подумала Лена и лишилась чувств.

Очнулась она от толчков. Открыла глаза. Кто-то тряс ее за плечо.

– Ай, сестра, зачем разлеглась? Перебрала маленько? Вставай, не то беда… Заметут!

Сознание медленно возвращалось к Лене. Она сонно открыла глаза. Рядом с ней на приступке сидел неопределенных лет гражданин довольно запущенного обличья, явный бомж. От гражданина исходил резкий, сложный запах, многокомпонентная смесь, которая включала в себя терпкий дух весьма несвежей одежды, аромат переработанного алкоголя, крепкие флюиды чеснока и селедки…

«Неужели и от меня так же пахнет?! – ужаснулась Лена. – Но почему, почему я ничего не ощущаю?! Вот его вонь чувствую очень даже прекрасно. И чего он здесь уселся?»

«Понятно чего, – прозвучал в сознании ехидный голосок, – на запах прилетел».

Заметив некоторый интерес к своей персоне, бомжик встрепенулся, ощерил рот, полный гнилых зубов:

– Оклемалась, сестра? – Он поднялся и оценивающе оглядел Лену, продолжавшую сидеть на приступке. – А ты откуда? Из дома, что ли, сбежала или, может, откинулась недавно? Жить, что ли, негде? На улице кемарить – последнее дело. Одета вроде чисто, и мордочка приятная. Тем хуже. Затащит малолетняя шпана в подворотню и начнет измываться. А скажи, сестра, может, у тебя какая-никакая купюрка завалялась? – В тоне бомжика появились заискивающие ноты.

Вначале Лена даже не поняла, о чем речь. Однако тут же сообразила: бомжик интересуется, есть ли у нее деньги?

– Зачем вам? – машинально спросила она.

– А бутылочку красненькой возьмем, – дружелюбно пояснил бомжик.

«Напиться, что ли? – мелькнула совершенно нелепая в другое время мысль. Лена даже оторопела от собственной смелости. – А что, это выход. Сначала напиться, а потом утопиться. Если уж клеятся такие вонючки, как этот урод, дальше, как говорится, идти некуда. И не в переносном, а в прямом смысле!»

Лена достала из сумочки, которую бомж, видимо, раньше не заметил, портмоне, извлекла купюру и протянула своему новому знакомому. Тот был явно изумлен.

– Так ты… э-э… вы?.. А может, две возьмем? – неожиданно сменил он тему.

Лена молча кивнула.

– Я мигом, – проникновенно произнес бомжик и исчез, словно унесенный волшебной силой.

И не успела наша героиня озаботиться судьбой опрометчиво отданной купюры (впрочем, подобные мелочи в столь роковой момент ее не занимали), как бомжик так же внезапно возник вновь, явившись, словно чертик из табакерки.

– Вот, – радостно сообщил он, потрясая в воздухе двумя объемистыми сосудами, украшенными блеклыми этикетками с неразборчивой надписью то ли «Агдам», то ли «Арарат», а может, и вовсе «Алазанская долина». – Пойдемте ко мне, сест… э-э… девушка. – И, засунув бутыли в холщовый мешок, бомжик уверенно зашагал вперед и быстро свернул в узкий проход между домами.

Лена покорно двинулась следом. В настоящий момент она находилась в таком состоянии, что, явись перед ней сатана и пригласи в преисподнюю, она, ни минуты не колеблясь, направилась бы за ним. Куда влечет ее новый знакомый и каковы будут последствия этого мероприятия, ей теперь было все равно.

Бомжик довольно быстро продвигался какими-то закоулками. Минут через десять они вышли к подъезду обычной пятиэтажной «хрущевки», возле которого на скамейке сидело несколько старушек. Бабки неодобрительно посмотрели на странную парочку и осуждающе закачали головами. Лена услышала вслед: «Такая молодая, а туда же!..» Однако в настоящий момент ей было наплевать на общественное мнение.

Новый знакомый почти бегом одолел несколько лестничных пролетов. Лене даже показалось: бомжик хочет скрыться от нее. Но вот он остановился перед обшарпанной дверью и осторожно постучал, даже скорее поскребся в нее. Дверь тотчас распахнулась, и бомжик обернулся к Лене:

– Заходи, – он вновь перешел на «ты».

Лена шагнула через порог жилища нового знакомого и чуть не сбила с ног крошечную старушонку.

– Кого это ты привел, Витюшка? – спросила карлица, впрочем, без особого интереса.

– Только познакомился, мамаша, – отозвался сопровождающий, – хорошая девушка, на кир денег дала, ну и вообще… Видно, что с бодуна. Подлечим, сей момент.

– В залу не веди, на кухню давайте.

Лена прошла вперед и остановилась перед дверным проемом, как она поняла, в «залу», вход куда был воспрещен. Пол совершенно пустой комнаты покрывал сплошной слой крупных краснобоких яблок. Только теперь Лена ощутила густой яблочный дух, стоящий в квартире. Кроме яблок, в комнате имелась только чудовищных размеров труба – геликон, висевшая на одной из стен. Сей музыкальный инструмент выглядел в данном месте совершенно нелепо, словно пресловутый рояль в кустах.

– Духовик я, – пояснил Витюшка, перехватив взгляд Лены. – В оркестре играл…

– Играл, играл… и доигрался, – заметила карлица с некоторым ехидством. Она семенила следом, подталкивая Лену в спину костлявым кулачком.

– Почему, мамаша, вы как бы насмешку строи-те? – обиженно спросил Витюшка. – Да еще при постороннем человеке…

– А потому, сыночка, что пропил ты свои способности. Никто тебя в приличный оркестр теперь уж не пригласит. Раньше хоть у гробов дудел, как архангел, а теперь православных хоронят без музыки, как, прости господи, жидов каких… Вот вся музыка твоя и вышла. Один «аршин»[2] в жизни и остался… О-хо-хо, горе мое!

– Опять вы, мамаша, завели… – плаксивым голосом произнес бывший музыкант.

– На моей шее сидишь, – резонно ответствовала карлица. – Кормлю, пою тебя, оглоеда… – В доказательство она довольно сильно хлопнула себя по цыплячьей шейке. – А ты водишь в дом кого попало.

В другое время Лена сгорела бы со стыда, а теперь ей было все равно. Равнодушно воспринимала она разгорающийся скандал. После уличного обморока все дальнейшие события происходили словно и не с ней.

Пришли на кухню. Витюшка извлек из ветхого шкафчика три граненых стакана весьма сомнительной чистоты, а карлица нарезала дольками пару яблок. Угощение было разложено на донельзя замызганной клеенке. С цирковой ловкостью Витюшка откупорил бутылку и разлил содержимое по стаканам, глянул искоса на Лену, лихо произнес: «За знакомство!» – и мгновенно опорожнил свой. Лена поступила так же, а карлица отпила лишь на треть. Отставив стакан в сторону, она с любопытством взглянула на Лену:

– Ты, девка, вроде из приличных. Работаешь или так… по миру ходишь.

– В библиотеке работаю.

– Культурная, значит. А чего не на службе?