Будет ночь – она вернется... Соболева Лариса
– Хоти на здоровье, – и она проследовала дальше.
Эдвард пригласил на танец Любочку. Сева завязал диалог ни о чем с двумя оставшимися парнями. Макс охотно с ним говорил, а Егор ограничивался междометиями, по всему было видно, что он не в духе.
Лика торопливо шагала по аллее к корпусу. Стоит отойти от площадки – попадешь в темноту. В общем-то, ночью ходить по территории пансионата неопасно, но одной неуютно. Единственное, что ее не устраивало, так это спокойствие вокруг, хотя с площадки доносились музыка, смех, голоса. Однако это где-то там, за спиной, а кругом Лики – безмолвные кустарники и деревья, темнота. Фонари горят на протяжении всего пути, только толку от них немного, свет падает пятном вниз, не более. Лика не боялась, что из-за кустов вдруг выпрыгнет чудовище и нападет на нее, жутко ей стало по другой причине. Она не привыкла к покою и тишине, тишина давит на мозг монотонностью. Кто-то придумал, будто лучше всего достичь релаксации в покое и тишине. Чушь! Лика расслабляется в головокружительном вихре, в вечном празднике. Не важно, что сама Лика достаточно сдержанная, даже флегматичная, но обожает она, когда вокруг шумно, весело и беззаботно. Иначе зачем тогда жить? Лика спать ложится с включенным телевизором, потому что не выносит давления тишины. И сейчас праздник за спиной стал сродни веселью в соседней квартире, куда тебя не пригласили, а ты маешься от одиночества и тоски. Оглядевшись, Лика недовольно проворчала:
– Как в могиле.
Макс пригласил Алину. Во время танца они познакомились.
– Чем добирались? Самолетом или поездом? – спросил он.
– На своей машине. А здесь хорошо.
– Да… только молодежи мало. Мы все держимся вместе. Присоединяйтесь к нашей компании, иначе здесь свихнуться можно от скуки.
– Спасибо за приглашение.
Зайдя в корпус, где дежурная читала у настольной лампы, Лика спросила, выходила ли такая-то из такого-то номера.
– Ключ не сдавала, – ответила дежурная, посмотрев на щит с ключами.
Лика разозлилась: сколько можно прихорашиваться! В пансионате она нашла в лице Кристины единственную родственную душу, чего не может позволить себе дома. С ней Лика откровенна, ко всему прочему она является наставницей Кристины, рисуется перед ней, а это тоже приятно. В какой-то степени Лика утверждается на ней, ведь мужчины сначала предпочитают обольстить Лику, а не красотку Кристину. Стуча каблучками, она поднялась по лестнице и преодолела длинный коридор, где звуки шагов тонут в мягком ковре. Постучала в дверь номера, в ответ – ни звука.
– Где ее черти носят?
Она спустилась вниз, прошла мимо дежурной, а у входа задержалась. Все же куда делась эта глупая Кристина? Кстати, Вик тоже отсутствует…
– Да какая мне разница? – вслух сказала Лика и поторопилась назад.
Пройдя половину пути, она уловила краем уха шаги за спиной. И шаги осторожные, приближающиеся к ней. Лика напряглась, немного испугавшись, а потом резко обернулась… За ней кралась Кристина!
– Как это называется?! – Возмущенная Лика поставила руки на бедра, вздернула подбородок. – Ты что выкидываешь? Напугать меня хотела? Тебе это удалось.
– Ого, какая тирада! – со смешком сказала Кристина. – Я задержалась.
Проницательная Лика заметила, что у подруги лихорадочно блестят глазки.
– Постой! Ты с Виком была? – догадалась она.
– Была! Но не с ним!
– Его тоже нет на вечере, – не избавилась от подозрений Лика.
– Где он, я не знаю, а у меня была встреча… – Кристина поравнялась с ней, они продолжили путь. – Мы знакомы давно, а здесь встретились случайно. Большего сказать не могу, он просил оставить наш союз в тайне. У него здесь жена, представляешь?
– И даже мне не скажешь? – надула губки Лика.
– Прости, не могу. Обещала. Может, позже… Это так внезапно случилось… что-то на нас наехало!
– Трамвай, – желчно бросила Лика, поспешив на праздник.
Кристина семенила следом, уговаривая подругу не идти так быстро. Когда Лика поворачивала голову в ее сторону, невольно прыскала: Кристина из-за высоких каблуков смешно переставляла ноги и подпрыгивала, отчего сотрясалось все ее тело. «Как корова на шпильках, – подумала она. – И не комплексует».
А Кристина тоже хихикала про себя, глядя в спину Лики. Конечно, она была с Виком. Страсть – это такая захватывающая штука! Она всепоглощающая, действует спонтанно, стоит появиться партнеру. Вик зашел к ней в номер… Какая уж тут вечеринка! И как рассказать Лике, обожающей себя до самозабвения, что Вик отзывался о ней нелестно, назвал холодной лягушкой. Зато Кристина – огонь в постели, вьюнок, у нее великолепное тело. Это льстило. Удивительно и то, что совесть на сей раз ее не беспокоила, возможно, времени прошло мало.
Викентий уже сидел среди ребят, как ни в чем не бывало. Лика заметно успокоилась, что не ускользнуло от Кристины.
– Макс, идем танцевать? – протянула к нему длинные руки Лика.
Веселье набирало силу, уже и толстопузые дядечки выплясывали, рискуя получить удар, и пожилые тетеньки. Викентий пригласил Алину, вызвав ядовитые насмешки со стороны Лики, которой не понравилась новая отдыхающая. Сева танцевал с девочками, общался с парнями…
Глава 15
Только-только рассвело. Всеволод разлепил веки, зевнул. Голова пустая и большая, как цистерна. Сева всегда после принятия спиртного просыпается рано. Вчера коньяк заслуженно присудили ему, потом дружно распили его с новыми знакомыми. И с чего, спрашивается, гудеть голове? Досталось всем по пять капель!
– Надули, – дошло до Севы. Он поплелся в ванную, ведь теперь не заснуть, ворчал вслух: – Вместо коньяка этиловый спирт подсунули, закрашенный химией. Ну, погодите, химики! Я их спас от провала, а они меня этилом наградили. Ух, натравлю ОБЭП! – Правда, после коньяка пили еще виски… – Значит, и виски – пойло! – заключил Сева. – Виски им точно не прощу, потому что расплачивался я. А заплатил… Руслан меня убьет.
Он побрился, хотел принять душ и уже ногу занес над ванной, но вспомнил, что живет в двух шагах от моря. Сейчас в самый раз – окунуться в прохладную воду. Сева собрался в мгновение ока и снова вспомнил о золоте. Снял все с себя, долго соображал, куда спрятать. Номер прямо президентский – две комнаты, прихожая и ванная, мебели полно, а спрятать чужие побрякушки некуда. Он бросил золото в вазу для цветов, потом передумал, положил под матрац, опять передумал – везде могла залезть горничная. Кстати, о горничной. Сегодня же надо переговорить с ней, и не только с ней.
Не придумав ничего лучше, как спрятать золотишко в карман шорт и застегнуть его на «молнию», Сева очутился на воздухе и трусцой добежал до пляжа. Никого. Отлично, по карманам никто не будет шарить. Он разделся и с наслаждением погрузился в спокойное море. О, блаженство! Прохладная вода имеет полное право соперничать с докторами. Плавал и нырял он с полчаса. Ну, а теперь и полежать не помешает. Он развалился в шезлонге, отдышался, после чего достал мобильный и набрал номер.
– Руслан? Это я. Дело сделано, я перезнакомился с ними.
– Узнал что-нибудь?
– Так сразу?! Сам говорил, чтобы я был осторожней…
– И сейчас говорю: осторожно. Как намерен действовать?
– План у меня есть классный, – уверенно заявил Сева. – А пока кое-что выясню, при встрече расскажу подробно. Когда увидимся?
– Сегодня. Я остановлюсь у дороги к «Южной ночи», не доезжая метров пятьсот. До пяти управишься?
– Постараюсь.
Сева положил мобилу в карман рубашки, взглянул на часы – до завтрака больше часа, значит, он еще пару раз окунется в море. Он лег на спину, закинув руки за голову, прикрыл веки. Вскоре послышалось шуршание камешков – кто-то шел. Сева приподнял голову и увидел вчерашнюю женщину, которая в начале вечера привлекла его внимание. Она была одна, Всеволода не заметила. Подойдя к самой воде, бросила на камни полотенце, разделась, села, обхватив руками колени и устремив взгляд вдаль.
За двадцать шесть лет у Севы не сложилось четкого представления о женщинах, то есть одной краской он их не мазал, как зачастую мажут их мужики, хотя уже не миновал разочарования. Тем не менее иногда довольно одного взгляда, чтобы определить некоторые особенности или наклонности женщины, а также ее слабости. Ему понятны Лика, Кристина и Люба. Первая и вторая одной породы – хищницы, с той лишь разницей, что Лика – открытая хищница, а Кристина – затаенная. Люба же – хитренькая мышка, которая прячется за видимой простотой. Но сколько ни наблюдал он за этой пришедшей на берег девушкой, а Сева весь вечер время от времени таращил на нее глаза, четкого мнения о ней не составил. Наверное, стоит с ней пообщаться, тогда он поймет, почему она закрыта на все невидимые пуговицы, насторожена и далека от веселья. Интерес его – не от безделья, это задание Руслана: взять под прицел всех молодых дам пансионата. Конечно, задача непосильная, за всеми не уследишь. Но, учитывая возраст убитых – до сорока лет, следует обратить внимание как раз на женщин этого возраста. Разумеется, преступнику все равно, кого грабить и убивать, но бабульку он не обольстит, следовательно, не заманит ее ни на берег, ни в лодку – полагал Сева. Он вскочил на ноги, подошел к ней, сел рядом на камни.
– Куда вы смотрите? – спросил он.
– На море. На горизонт.
Она ответила, а на Севу даже не посмотрела.
– Понял. Вы медитируете. Нирвана, астрал, аура, хари Кришна, хари Рама и тому подобное. Это сейчас модно, необычно и очень туманно.
Она повернула голову, с насмешливым любопытством уставилась на него, затем улыбнулась:
– А… вчерашний гвоздь программы! Забыла, как вас зовут.
– Всеволод! – распушил он перья. Она узнала его, значит, он произвел на нее впечатление, это чертовски приятно. – А как зовут вас?
– Алина, – и опять повернула лицо к морю. – Нет, я не медитирую, Всеволод, просто смотрю. Даже не думаю ни о чем.
Очевидно, впечатление он произвел не то, на которое рассчитывал, правда, не огорчился:
– Я вчера выглядел глупо?
– Нет. Глупо выглядели те, кто прирос к стульям и ждал, что перед ними на пупе будут вертеться, развлекая их.
– Вы давно здесь отдыхаете?
– Со вчерашнего дня.
– Да? И я приехал вчера…
– Доброе утро, – сказал вчерашний спутник Алины на вечере и сосед Севы по столику. Всеволод встал, протянул руку и представился, тот тоже представился: – Кирилл.
– Извините, я пойду. – Сева догадался, что он лишний. Забрав вещи, он ушел с пляжа, но не дальше кабинок для переодевания. Став так, чтоб его не заметили, он надумал понаблюдать за новыми знакомыми.
Кирилл устроился, полулежа на камнях рядом с Алиной, спиной к морю, а лицом к ней. Вчера она не пустила его к себе под благовидным предлогом – устала, голова разболелась. Впрочем, он не настаивал. Вчера ее что-то раздражало, хотя наружу раздражение не вырывалось, но Алина была напряженная и меланхоличная. А сегодня она в задумчивой загадочности смотрит вдаль.
– Ты ждешь шхуну с алыми парусами? – спросил он с легким смешком.
Наконец-то глаза Алины оторвались от поверхности воды и остановились на Кирилле, а к шутке ее ответ не имел никакого отношения:
– Это было бы неплохо – шхуна. Даже без алых парусов.
– Нет проблем. Хочешь, закажу яхту и поплывем в открытое море?
– Можно и яхту. – Но радости в ее лице не обозначилось, дескать, как это здорово – поплавать на яхте в открытом море.
– Раньше я думал, светлые глаза продают хозяина, они всегда ясные, но по твоим ничего не определишь.
– А что тебе нужно определить?
– Ну, например, понравилось ли тебе мое предложение насчет яхты или нет.
– Понравилось.
– Алина… – Он потянулся к ней, взял за шею…
– Ух, ты, блин! – выговорил Сева, отступая. – Вчера приехала, а уже целуется!
Он выбрался на заасфальтированную дорожку и побежал к корпусу – переодеться к завтраку. Честно говоря, Сева завидовал Кириллу чисто мужской завистью. Как он так лихо окрутил Алину за полдня – загадка! Или они давно знакомы, или Алина не слишком щепетильна в связях… а производит хорошее впечатление.
Не только Сева наблюдал за Алиной и Кириллом. Лика ворвалась в номер Кристины, когда та умывалась в ванной. Счастье, что не появилась она полчаса назад, а то бы застала Кристину и Вика прямо на ложе, и теперь интуиция ей подсказывала, что подружке не все следует говорить. Однако от взора Лики не ускользнула перепаханная кровать, будто по ней прошелся табун.
– Кто? – коротко спросила она.
– Ты о чем? – прикинулась дурочкой Кристина, вытиравшая полотенцем лицо.
– Не хочешь говорить? – впилась в нее колкими глазками Лика. – У тебя секреты от меня? Ну-ну. А у меня секретов нет. Я прекрасно провела полночи с Максом.
– Знаешь, ты бы поосторожнее… – Кристина вернулась в ванную и далее говорила оттуда: – Егор в бешенстве. Он тебя ревнует.
– Ревнует?! – расхохоталась Лика. Она была довольна, что из-за нее сходят с ума. Это так будоражит, наполняет женщину новыми ощущениями. – Мне безразлично, ревнует он меня или нет.
– Мужики устроены иначе, чем мы, – доносился голос Кристины из ванной, она красила ресницы. – Ты переспала с ним, и он уже считает тебя своей. Егору неприятно, что его отставили. Тем более что ты не соизволила объяснить ему, почему это сделала.
– Ой, хватит о нем! Давай пройдемся к морю перед завтраком? Я часто болею ангинами, врач посоветовал мне дышать утренним морским воздухом. Утром большая концентрация йода в морской воде и воздухе.
Так они и набрели на Кирилла с Алиной. Кристина потянула подругу за край сарафана, мол, неудобно подсматривать, когда люди целуются. Вопреки ожиданиям, Лика послушалась, последовала за Кристиной, но настроение у нее испортилось, по дороге к столовой она ехидничала:
– Боже мой, какой у него скверный вкус! Она же тощая, как швабра. (Кристина покосилась на Лику – кто бы говорил про швабру!) Ты не заметила, это его вчерашняя спутница? А когда она приехала, ты не знаешь?
– До вчерашнего вечера я не видела ее, – слегка раздражаясь, сказала Кристина.
– Тогда она покруче меня, – с неудовольствием заметила Лика. – Не успела приехать, а уже подцепила Кирилла. Я все же два дня продержалась. Что в ней такого?
– Видимо, они знакомы, договорились встретиться здесь. – На секунду Кристина замолчала, раздумывая, говорить подруге или не говорить нелицеприятные вещи. Конечно, Лика современная, без комплексов, и поначалу Кристина чувствовала себя недоразвитой рядом с ней. Но вчера она заметила в подруге скользкие, гаденькие черты. Лика просто очаровательная хамка, ко всем без исключения относится потребительски, элементарные приличия не соблюдает, всех презирает. Кристине уже не хотелось походить на подругу, но общаться не с кем. Однако и молчать нельзя, иначе Лику занесет незнамо куда. Она решила сказать мягко: – Послушай, Лика, у тебя неправильный настрой. Каждый человек имеет право на выбор. Если бы ты была влюблена в него, я бы поняла, но он тебе нужен только на ночь. И почему ты не допускаешь, что Кириллу эта девушка нравится больше, чем ты?
– Сначала я, – остановившись, подняла указательный палец Лика, подчеркивая категоричность. – А потом – остальные. После меня! И это принципиально. Спорим, я отобью Кирилла у длинной швабры?
– Ты ничем не отличаешься от Егора, – только и посмела сказать Кристина.
После завтрака Сева сбегал к администратору, потом в своем корпусе – а поселили его отдельно от компании – заглянул в номер, откуда доносилось жужжание. Горничная, худая, как вобла, и жилистая, как моток проволоки, гоняла по ковру пылесос.
– Извините, вы убирали в двести первом номере?
– Я, – не оборачиваясь к нему, ответила горничная.
– Можно с вами поговорить?
Оставаясь согнутой, она лишь повернула голову, оценила его – не впечатлил, только потом осведомилась:
– На какой предмет?
– Я хочу узнать о Харченко Ульяне, – зайдя в номер, сказал Сева. Она отключила пылесос и еще раз оглядела его с головы до ног. – Понимаете, мы договорились в Твери… мы оба из Твери… договорились встретиться в этом пансионате, а домой полететь вместе. (К этому времени он выяснил у администратора, что Харченко заказала билет на самолет до Москвы, оттуда в Тверь. И самое любопытное – она должна была улететь девятого сентября, а сегодня только второе. Почему она уехала раньше времени?) Я приехал и вдруг выясняю, что она сдала номер, уехала…
– Так и сдала, я принимала номер. С чемоданами ушла.
– Не скажете, в какое время это было?
– Да вечером, после ужина. Обычно меня в это время уже нет в пансионате, но тогда приболела дежурная, я подменила ее.
– Не понимаю, почему она уехала раньше?
– Надоело на пляже валяться, – высказала предположение она.
– Но Ульяна не сообщила, что возвращается раньше. Я звонил в Тверь, дома ее нет.
– Значит, гуляет где-то…
По ее выражению Сева смекнул, что горничная подозревает, будто у него с Харченко роман, а Ульяна намного старше его. Кто Сева в глазах горничной? Альфонс. Местные жители не признают подобные отношения между полами, поэтому уборщица не распространялась об Ульяне, но наверняка знает о ней многое.
– Видите ли, Уля моя сестра. Старшая. Я волнуюсь, вдруг с ней что-то случилось?
– Да что с ней может случиться? – подобрела горничная.
– Так ведь она не прилетела домой! – Он уже не знал, как вытащить женщину на откровенный разговор. – Сейчас такое время…
– Ой, не говорите, – закивала та. – Время паршивое! Да вы не волнуйтесь, объявится ваша сестра. Знаете, кого поспрашивайте о ней? Есть у нас… этот… Максим. Так вот он, когда она сдала номер, нес ее чемоданы. Может, проводил ее до вокзала.
– Спасибо, – улыбнулся Сева. – А с кем она еще общалась? У нее появились здесь друзья? Уля человек общительный…
– Да не очень-то она общительная. Извините, конечно, но сестра ваша…
– Говорите, говорите, – подбодрил ее Сева. – Я знаю, что характер у нее тяжелый. Мы часто ссоримся, так что я не обижусь.
– Ну, раз вы хотите… Скандальная ваша сестра, то есть нервная. Пыль заметит – такой крик поднимает… А у нас на каждую горничную по нескольку номеров! Успеть бы влажную уборку сделать! Ну, пропускаешь где-то…
– Я вас понимаю. Она придирчивая, – согласился он и далее гнул свою линию: – Но общаться с людьми любит. Скажите, она здесь случайно не завела…
– Хахаля? – поняла горничная. Ее брови заиграли на лице вверх-вниз, а губы свернулись в трубочку. Все, она дала понять Севе, что роман у Ульяны был, возможно, и не один.
– Да вы что! – не убирал он улыбку. – Ай да сеструха! А дома муж…
– Так она ж говорила, что развелась… – недоуменно протянула горничная, вытаращившись на Севу. – Не мне, конечно. Дежурной.
– Кто развелся? Ульяна? Верьте вы ей больше! Она замужем! (Сева понятия не имел о семейном положении Харченко, но отступать было некуда.) Нет, они часто расходятся, потом опять сходятся… Скажу откровенно, муж у сестры – тяжелый. Доводил ее… придирками.
– А, так она в отместку ему?..
– Наверняка! А кто та дежурная, с которой Уля делилась секретами?
– У нас их три. Сутки работают – двое отдыхают. Жук ее фамилия, Тина Жук. Она с завтрашнего утра заступит на дежурство.
– Так у сестры появился здесь мужчина? Кто?
– Ну, этого я сказать не могу. Просто ваша сестра в своем номере часто не ночевала, а я за ней не следила, у меня своих забот полно.
– А подруг она здесь не завела?
– Подруг? Рядом дамочка живет, из столовой она и ваша сестра часто возвращались вместе. А подругами они были или так просто, по-соседски сошлись – я не знаю.
– Что за дамочка? Где живет?
– В двести втором. Алия Касымовна зовут. То ли казашка, то ли бурятка. Извините, мне убираться надо.
Сева сначала постучал в номер двести второй, ему не ответили, тогда он отправился искать женщину с ярко выраженной восточной внешностью. Но только за обедом, вертя головой на триста шестьдесят градусов, он увидел двух женщин с раскосыми глазами и круглыми лицами. Предположительно, одна из них и должна быть Алия Касымовна. Больше азиатов в обеденном зале не нашлось, Сева успокоился и приступил к обеду, перебрасываясь фразами с соседями. После обеда он догнал азиаток:
– Извините, кто из вас Алия Касымовна?
– Я. А что?
Ответила женщина постарше, довольно упитанная, с короткой стрижкой, а вот возраст ее Сева не смог определить, но где-то до пятидесяти.
– Я брат Ульяны Харченко, – и в обязательном порядке – улыбка.
– Да что вы! – ахнула Алия Касымовна, всплеснув руками. Акцента в ее речи не слышалось. – Уля ничего не говорила о вас.
– Зато мне она звонила и рассказывала, что здесь у нее появилась подруга. Откуда бы я узнал, как вас зовут? Откуда бы я знал, кого искать и к кому подходить, а?
– Верно, – в свою очередь улыбнулась она, показывая ровные и белые зубы, а глаза ее превратились совсем в узенькие щелочки. – Так вы ее брат? Похож.
«Наверное, для казахов мы все на одно лицо, как и они для нас», – подумал Сева, а вслух пожаловался:
– Мы разминулись с ней. Знаете, договаривались встретиться здесь, я приехал, а ее нет. Вы не знаете, куда она делась? Домой не приехала… я волнуюсь.
– Не знаю, что и сказать… Пойдемте в беседку? Не хочется возвращаться в номер. А ты иди, – приказала она женщине помоложе и с гордостью добавила: – Это моя дочь.
– Да что вы! Никогда бы не подумал. Вы так молодо выглядите…
– Не надо льстить, – но комплимент пришелся ей по душе.
Сева и Алия Касымовна сели в ротонде на скамейку, он закурил.
– Значит, вы приехали к Уленьке? – рассматривая его, произнесла она. – Я здесь уже две недели, а сдружилась только с ней. Ваша сестра тонкая натура, чувственная…
– В каком смысле – чувственная? – раскручивал ее Сева.
– В прямом. Я знаю, что она замужем, Уля рассказывала о муже…
– Да? И что же она рассказывала?
– Это будет неприлично, если я перескажу…
– Так я же ее брат. Родной. Единственный! Все, что касается сестры, для меня свято. Честное слово. Поймите, я не застал Ульяну, о ней ничего не известно, меня это тревожит. Я хочу знать о ней все.
– Да, конечно. Понимаете, она… не совсем уехала.
– Как это? – округлились глаза у Севы. Он наполнился ожиданием. Неужели это тот случай, который бывает всего раз в жизни, когда над задачей не придется ломать голову?
– Однажды Уленька вбежала ко мне в номер такая возбужденная…
Алия Касымовна переоделась, поправила платье перед зеркалом и укладывала шарфик на шее, чтобы красиво лежали складки. В пансионат привезли концертную программу, она купила билеты себе и дочери. Дочь поселилась в отдельном номере, так было удобнее для них обеих, договорились с ней встретиться на концерте. Вдруг раздался лихорадочный стук в дверь. Алия Касымовна крикнула: «Войдите». В комнату ворвалась Ульяна, упала в кресло и закрыла лицо ладонями. Не то плакала, не то смеялась. Алия Касымовна женщина уравновешенная, эмоциональных всплесков и спадов она не признает. Но почему-то сошлась с Ульяной, которая была ее полной противоположностью, как говорится, плюс и минус притягиваются друг к другу. Алия Касымовна потянулась к симпатичной, но взбалмошной и неуравновешенной, с частыми сменами настроений Ульяне. В пансионате так скучно, а Уля вносила разнообразие в вяло текущую жизнь. Тем не менее в таком состоянии видела ее впервые.
– Уленька, что стряслось? – осторожно спросила она.
– Я сошла с ума, Алия Касымовна, – убрала руки от лица Ульяна. Она смеялась и светилась счастьем.
– Сумасшедший никогда не признает, что он сошел с ума. Уля, успокойся и скажи мне: в чем твое сумасшествие?
– Я влюбилась! Окончательно и бесповоротно. Мы решили жить вместе, сняли целиком небольшой домик на возвышенности, из окна открывается чудный вид на море, слышен прибой. Отдохнем пару недель, а потом уедем вместе.
Она говорила захлебываясь, нервно, после каждой фразы смеялась, словно сказала глупость, после чего ей самой становилось смешно. Алия Касымовна взглянула на часы – время подходило к началу концерта, дочь будет переживать, если она не явится вовремя.
– Извини, мне пора идти на концерт… – засуетилась Алия Касымовна, беря сумочку.
– Это вы меня извините, – подскочила Ульяна. – Я тоже тороплюсь и не могла с вами не попрощаться… Знаете что, я позвоню, как только устроюсь на новом месте.
– Как! Ты сегодня съезжаешь?
– Да! Сегодня же! Хочу быть только с ним, чтобы никого больше не видеть.
– Погоди, погоди, – закрывая дверь номера, проговорила Алия Касымовна. – Почему на ночь глядя? Разве нельзя переехать утром? Мы бы обсудили…
– Обсуждать нечего, – прервала ее Ульяна. – Все, я так решила. Я без него жить не могу. Не верите? Но это так!
– Уленька, а как же твой муж?
– Не упоминайте этого жмота! – всплеснула руками Ульяна. – Не хочу о нем слышать. Видели бы вы его! За последние два года он превратился в жирную свинью. Меня каждой копейкой попрекает, будто нищий. Заставляет ходить на рынок, а не в магазины, там, видите ли, дешевле. Когда со мной едет на рынок, торгуется из-за пятидесяти копеек. А денег у него – вам и не снилось! Мне лишнюю пару обуви не купит, машину отказался купить, говорил, я разобью ее в первый же день. Да я еле выпросила деньги на отдых, видеть его уже не могла. Зато себе он ни в чем не отказывает. Знаете, сколько на переговоры потратил? Уйму. А все лишь потому, что я поселилась в «Южной ночи». Выговаривал, попрекал, мол, я бы обошлась более скромным жильем. Скряга. Тупица! Жирная свинья! Знал бы он, сколько я у него украла, – сдох бы! Когда он возвращался домой пьяный, а пьян он почти каждый день, я вытаскивала деньги из его карманов. Двадцать тысяч баксов насобирала! С собой вожу, потому что боюсь оставить дома, боюсь завести чековую книжку – вдруг найдет. Думаете, мне приятно так жить? Это невыносимо! Да я давно планировала послать его к черту, но не уходить же мне с пустыми руками? У меня есть украшения, деньги, на первое время нам хватит.
– Ты же сама его выбрала…
– Откуда я знала, что он такой?! До свадьбы это был совсем другой человек.
– А ребенок? Как же он, Уленька?
– Позже заберу его, как только устроюсь на новом месте.
– Но нельзя же так скоропалительно, безоглядно… – пробормотала Алия Касымовна, идя по коридору. – Мне кажется, тебе не стоит торопиться, подумай сначала, взвесь. Ну, хоть повстречайся со своим кавалером, у тебя есть время до отлета.
– Не хочу. Не хочу думать, взвешивать. Хочу жить, понимаете? Жить! Любить. Осталось каких-нибудь пятнадцать лет полнокровной жизни, а вы мне предлагаете провести ее рядом с жирным уродом и его попреками. Нет! Первый раз меня захлестнуло, я не знала, что так бывает. Встаю утром и радуюсь всему, всякой мелочи. Да я все равно собиралась бросить мужа, но мне повезло встретить свою судьбу. Я уже вещи собрала, а билеты сдала.
– Ты же не девочка, – уговаривала Алия Касымовна. – Тебе тридцать четыре. Это серьезный возраст для женщины. Мимолетное увлечение может тебе дорого стоить. Пожалуйста, милая, потерпи до утра. Или дождись меня хотя бы. Ох, Уленька, извини, дочь ждет, я опаздываю. Подумай, о чем я тебе сказала.
– Хорошо, хорошо, – пообещала Ульяна, но, очевидно, – лишь бы не слушать возражений.
– И это все? – разочарованно протянул Сева.
– Когда я вернулась после концерта, первым делом, не заходя к себе, постучала к Уленьке. А потом выяснилось, что она уже уехала. Так что вы не волнуйтесь, ваша сестра в городе. Правда, она так и не позвонила, как обещала, но… счастливые люди забывают обо всем на свете. Думаю, у нее полный порядок, потому и не звонит.
– Не знаете, с кем она собралась жить?
– Нет, – вздохнула Алия Касымовна. – Я тогда торопилась, рассчитывала, что она послушает меня и не уйдет, поэтому все вопросы отложила на потом.
– Где теперь ее искать? А с кем она дружила, кроме вас?
– Я, к сожалению, не заостряла внимания на ее знакомствах. Видите ли, мы с ней в основном беседовали у меня в номере или за обеденным столом. Специально я за ней не следила, это нехорошо. У меня проблемы со здоровьем, я больше о себе заботилась. А десять дней знакомства – слишком маленький срок, чтобы вытряхивать душу перед собеседником. Вы позвоните ей на сотовый…
– Звонил. Не отвечает.
– В таком случае ей действительно хорошо.
– Да уж, хорошо…
Глава 16
Он ждал Руслана в условленном месте, развалившись на траве под сенью раскидистого дерева. Руслан подъехал вовремя – у него врожденная пунктуальность, – вышел из машины и упал рядом. Сева обстоятельно изложил все, что ему стало известно, ведь Руслан любитель подробностей, а в их работе незначительные детали могут сыграть огромную роль.
– Неплохо, неплохо, – одобрил Руслан, обычно от него слова доброго не дождешься. – Как думаешь, этот тип живет в «Южной ночи» или где-то в домах отдыха рядом?
– Понятия не имею. Кроме Максима, другого имени не назвали. Он провожал Харченко, во всяком случае, выносил ее чемоданы.
– Настоящий убийца светиться не будет при любых обстоятельствах, – рассуждал Руслан. – Тем более с чемоданами дамы, которую он решил замочить.
– Значит, Максима – в корзину?
– Не знаю… Все же он фигурирует и в обществе Фатеевой, тем более спал с ней. Ладно, кто там еще из спортивных, обаятельных и привлекательных?
– Все из компании Фатеевой плюс Кирилл, остальных я пока не высмотрел. Парни производят хорошее впечатление.
– Кирилл, говоришь? Который с Севера?
– Он самый. Утром я видел, как он целовался с одной девушкой, она вчера приехала. Не надо делать удивленное лицо, скорее всего они давно знакомы. Только…
– Что «только»?
– Не похожа она на влюбленную, печальная какая-то…
– Так, Сева, лирику по боку. Давай по делу. Что у нас есть? Посчитаем. Ульяна Харченко закрутила с неким товарищем. Он пообещал жениться на ней, предложил жить вместе, а она такая наивная в свои тридцать четыре года, что у меня просто нет слов. Они сняли домик… домик на возвышенности, откуда открывается вид на море, слышен прибой… – и задумался.
– Не вычислишь домик.
– Пока ты усиленно отдыхаешь, я все же попытаюсь найти это место. Раз она так красочно описывала его, значит, была в этом домике. И водил ее на смотрины душитель. Далее. Билеты она сдала, собрала вещи и выехала. Как же Алия Касымовна не заметила, с кем у нее роман? Не роман, а испепеляющая страсть! Харченко мужа надумала бросить.
– Прятались, наверное. Он убил Харченко, а через пару дней Фатееву, значит, одновременно обрабатывал обеих.
– Верно. Как зовут дежурную?
– Которой Харченко соврала, будто она не замужем? Тина Жук. Зачем она врала?
– Ай, да обычные женские уловки, чтобы в чужих глазах выглядеть святой. К Тине Жук не подходи, я сам это сделаю. А ты понаблюдай за обаятельными и привлекательными типами. Сколько их у нас на счету, пятеро? Маловато.
– Не сезон, – развел руками Всеволод. – И этих с головой хватит. Послушай, Руслан, на сто частей разделиться я не могу при всем желании. Даже надвое. Как быть?