Лицензия для Робин Гуда Соболева Лариса
– Верх! – крикнул Герасим.
На площадке второго этажа показались двое с оружием. Дар успел заметить у одного расстегнутые штаны, ударил очередью. Его поддержал Вий. Один бандит упал прямо со второго этажа вниз на разгромленный стол, второй остался лежать на площадке. Под Вием уже сотрясалась металлическая лестница – он мчался наверх. Открыл первую дверь – никого. Вторую – никого. Третья... Никого. Четвертая – никого. Вий растерянно оглянулся на Дара.
– Беги в конец, там лестница, я к «черному» ходу, – крикнул Дар и выстрелил в невесть откуда взявшегося братка, целившегося в спину Вия. После чего повернул назад, за ним устремился Герасим.
Мятежный, слыша выстрелы, достал пистолет, снял с предохранителя. Он не торопился, он вообще не понимал, зачем все это делает. И никакого страха не испытывал, одна пустота заполнила Мятежного.
Торопливо заскрежетали замки. Пятясь, Мятежный отошел от двери. Она распахнулась, появился Калюжник, держа впереди себя абсолютно голую Летову, повисшую в его руках, как тряпка. Он прикрывался ею, как щитом. Только сейчас Мятежный понял, сколько брезгливости ко всему этому дерьму, что его последнее время окружало, он испытывает.
– Мятежный? – произнес Калюжник без удивления.
– Отпусти ее, – тихо сказал Олег.
– Что? А, так это ты привел их? Так ты воркун?
Мятежный услышал одинокий выстрел. Вместе с ним в него что-то врезалось острое, пронизывающее насквозь даже кости. Внутри обожгло раскаленным железом. Он прижал обе руки к груди и упал на колени. От боли рябило в глазах, но он рассмотрел спину Калюжника, который повернулся на звук шагов, слышимых на лестнице. Холодеющие руки сжимали теплый пистолет. Странно, руки остыли, а пистолет был теплым... Мятежный чувствовал, что быстро слабеет. Собрав силы, он направил дуло в спину Калюжника и спустил курок. Олег почти не слышал выстрела, он был какой-то далекий. Не понял, попал или промахнулся, и рухнул лицом вниз. Боль раздирала его, сил хватило только на то, чтобы поджать ноги.
Вий выскочил из дома, едва не налетев на лежащие тела. Выдернув Люду из-под Калюжника, навалившегося сверху на нее, он услышал топот и приготовился стрелять. Но это были Дар и Герасим, бежавшие следом. Стало тихо-тихо. Вий снял куртку, завернул в нее Люду и понес к машине. Герасим присел рядом с Мятежным, тронул его:
– Эй, ты как? Сейчас отвезем тебя в больницу.
– Следака... – хрипло заговорил Мятежный, едва шевеля губами.
– Что? – наклонился к нему Герасим.
– Следака... завтра... убьют...
– Когда – завтра? – крикнул Герасим, понимая, что Мятежный отходит и плохо его слышит.
– Завтра... – повторил тот и умолк.
– Что с ним? – подошел Дар.
– Что бывает после смертельного выстрела? – выпрямился Герасим. – Уж ты-то должен знать. Он сказал, что завтра следака убьют.
– Жаль, Калюжник рано подох... Пора, уходим.
В серую иномарку, на заднее сиденье, Вий уложил Людмилу, дополнительно накрыл ее курткой Осокина и сел за руль. Он подвез Дара и Герасима до второй машины, те пересели, и все вместе двинули к городу. А дачный поселок застыл в безмолвии, никто даже носа не высунул, хотя живущие здесь круглый год люди наверняка слышали пальбу. Привыкли, что ли? Или... Эк, равнодушие человеческое... И трусость...
Ипсиланти взглянул на часы – четыре часа утра. Ударив кулаком по подушке, взял мобильник, трезвонивший минут десять, не переставая. Надо мелодию поменять, эту он уже не выносит.
– Следак, ты? – послышалось в трубке.
– Я. Кто звонит? – зло прошипел Ипсиланти.
– Доброжелатель. Спустись вниз, я жду тебя на детской площадке.
– Ты... – От негодования Ипсиланти задохнулся. – Ты знаешь, который час? Не мог до утра подождать?
– Спустись, не бойся. Тебе будет интересно узнать, что утро может не наступить.
Ипсиланти озадачился: кто звонил? Со сна не сообразил сразу посмотреть на дисплей... Сейчас глянул – странно: номер Мятежного, но голос был не его. Почему телефон попал в руки неизвестного и почему этот неизвестный позвонил Ипсиланти в такой час? Мятежного раскрыли? Что значит «утро может не наступить»? Похоже на предупреждение. Или Георга выманивают из дома? Идти или не идти? В сущности, если пуля приготовлена, она достанет его и из-за угла, а в прозвучавшем предложении встретиться сейчас же есть одно преимущество: он знает, чего ждать, и будет на стреме.
Пока Георга мучила проблема выбора, телефон зазвонил снова.
– Следак, спустись. Это нужно тебе, поверь на слово.
– Я одеваюсь.
Георг быстро оделся, приготовил пистолет и спустился вниз. Однако не сразу вышел на улицу, из подъезда посмотрел на детскую площадку. Заметил мужчину, он был один, прохаживался.
Ипсиланти вышел из подъезда. Держа пистолет в кармане кожаного пальто, направив ствол на мужчину. Тот, заметив Георга, подошел. Это был молодой человек, лица которого Ипсиланти ни разу не видел, зато узнал его голос.
– Сегодня тебя запланировано убить, – сообщил он.
– Откуда знаешь?
– Мятежный сказал.
– И где же он сам?
– Калюжник его убил.
– Где? Когда?
– В дачном поселке. Перед смертью Мятежный успел выстрелить в Калюжника. Убил наповал, а потом сказал, что тебя сегодня убьют.
– Ничего не понимаю! – нервничал Георг. – Мы с тобой встречались. В клубе так называемого Вия. Позже ты мне рассказывал о Тимофее и Летовой, так? Это был ты?
– Да, это был я.
– А как ты очутился в дачном поселке?
– Калюжник забрал из милиции Летову, мы забрали ее.
– Мне нужно встретиться с ней.
– Сейчас это невозможно. Пока мы ехали, ее успели изнасиловать двое, у нее депрессия, но Люда в безопасности. Мальчик тоже надежно спрятан. А теперь еще слушай, может, тебе пригодится. Мы вычислили, как убийцы Свищевых узнали о Тимофее. Люда водила его к детскому психологу, мы нашли ее, она призналась, что рассказывала о Тимофее мужу и подруге. А подруга у нее Ада Молчанова, у которой в городе несколько ресторанов. Допроси ее, она должна знать, кто заинтересован убить Тимофея и Летову.
– А психолог не предупредит подругу и мужа?
– Не предупредит. Мы позаботились об этом.
– Ты говорил, мальчик видел, кто убивал его родителей. Он запомнил их?
– Запомнил.
– Как мне тебя найти?
– Еще чего, – усмехнулся Дар. – Я тебе адресок, а ты меня в кутузку?
– Ты входишь в клан Богомола?
– С саранчой не дружу.
– Тогда тебе нечего бояться. Слово даю, в кутузку не упрячу, даже если будет за что. К тому же я теперь у тебя в долгу... Пойми, мальчик должен опознать убийц, иначе их не взять.
– Не взять, говоришь? – недоверчиво прищурился Осокин.
– Без свидетеля нет. Думаю, и меня убить хотят все те же лица. Тут уж я кровно заинтересован их достать.
– Ладно, внеси в свою мобилу мой телефон. Но учти, следак, я недоверчивый, замечу что не так, уж извини, долг верну.
Осокин продиктовал номер и удалился на удивление бесшумно. Ипсиланти остался один и, честно говоря, впервые почувствовал животный страх перед смертью. Был момент, когда нечто подобное он испытал в клубе Вия, когда этот парень держал его на мушке. Но тогда почему-то у него было больше уверенности, что опасность не смертельная. Даже когда в него попала пуля, это, скорее, было неожиданностью, Георг не успел испугаться за собственную жизнь. Сейчас положение действительно серьезное. Стрелять-то будут из-за угла, или со спины, или с крыши. А он не будет знать, в какой час это случится.
Ипсиланти, считавший себя почти гением в следственном деле, вынужден был признать: без посторонней помощи ему не обойтись.
Глава 35
Ольга слышала, как звонит телефон, но встать спозаранок – хуже каторги для нее не бывает. Она лежала до тех пор, пока не толкнул муж:
– Твой звонит.
– Кого ты имеешь в виду? – пробормотала она сонно.
– Телефон. Возьми трубу. Это с твоей идиотской работы.
Ольга нехотя встала, взяла с тумбочки мобильник и побрела на кухню.
– Оля, ты мне срочно нужна.
Какой уж тут сон! Ольга пришла в ярость:
– Ипсиланти, ты садист. Знаешь, который час?
– Знаю. У меня нет времени ждать до утра. Оля, я без шуток говорю. Пожалуйста, спустись, жду тебя в машине.
Ольга одевалась быстро, но не потому, что торопилась к возлюбленному, нет. Да она его сейчас...
– Ипсиланти, я тебя убью! – налетела на него, едва сев в машину. – Эгоист чертов! Ты хочешь поломать мне жизнь? У меня все наладилось, я живу спокойно... И вдруг у нашего Георга возобновилась прежняя страсть, он без меня жить не может!
– Оля, остановись...
– Не остановлюсь! Какого черта ты приперся среди ночи? Я не поеду к тебе удовлетворять свое тщеславие. Тебе опять нужно привязать меня, а потом...
– Оля, я не за этим приехал.
– А зачем? – ни на градус не снизила она кипения. – Как понимать твое появление? Что тебе нужно?
– Совет.
– Что?!! В пять часов утра совет?
– Оля, сегодня готовятся меня убить.
Он сказал это без интонационной окраски, словно в том, что его хотят убить, нет ничего необычного, потому Ольга и не поверила:
– Ипсиланти, это твой очередной прикол? Неудачный.
– Да нет, мне как раз не до шуток.
Уловив, что Ольга слегка озадачена, он принялся торопливо рассказывать о ночном диалоге с «фантомом». Рассказ был короток, но за это время Ольга остыла. Когда он замолчал, она вынула из пачки сигарету, закурила и проворчала:
– Терпеть не могу курить натощак... Ну, и ты куда влез, Ипсиланти?
– К Богомолу подбираюсь. Кажется.
– Что ж, это веская причина, чтобы тебя грохнуть. А теперь, как маме родной, выкладывай: что делал, с кем возился, на кого вышел конкретно?
Георг очень скупо рассказал о ходе следствия, только факты и логические выводы. Казалось бы, два дела не имели ничего общего – Летовой и Фисуна, Елецкий добавился по ходу, – но они тесно переплелись, у них одни корни.
– Кто в курсе твоих дел у нас? – спросила Ольга.
– Сначала был Краснов. Потом, когда я узнал, что у нас есть... фарцовщики, отмалчивался, делал вид, что все стоит на месте.
– Вид он делал! – фыркнула Ольга. – Да один Клочко на тебя сейчас клык точит во-от такой! – Развела она руки в стороны.
– Не думаю, что он легко пойдет на убийство следователя, – неуверенно возразил Георг. – Есть же другие способы убрать меня с дороги. Дал глубокоуважаемому взятку, тот отстранил меня от дела, как не справляющегося, передал другому следователю... и все. А угрозы? Обычно ведь сначала угрожают, только потом... А мне не угрожали.
– Не догадываешься, почему не угрожали? Следили за тобой. Полагаю, они выяснили, какой у тебя скверный характер и что с тобой невозможно договориться. Ты ведь славу любишь больше денег и обязательно всех кинешь на нары.
– Оль, ты несправедлива ко мне.
– Не нравится? – с легким торжеством спросила она. – Обещаю: только это будешь слышать от меня, если останешься жив. Жди, я сейчас. Возьму ключи и деньги.
Несколько минут спустя она потребовала уступить ей место водителя.
– Куда ты меня везешь? – полюбопытствовал он.
– К моим родителям. Они катаются по Европе, приедут не скоро, поживешь у них. Больничный я тебе достану...
– Оля, это меня не спасет.
– Дослушай до конца. Твои дела пора передать в отдел по борьбе с организованной преступностью. Славу придется поделить, один ты уже не справишься. Между прочим, у нас на хвосте никто не висит. Видно, твои сторожа спят по ночам.
В квартире родителей Ольга показала, где что находится, собралась уходить.
– Ты меня просто так оставишь? – вернулся Георг к тону соблазнителя.
– Привезу сюда Лихоносова.
– Это еще кто?
– Он как раз занимается организованной преступностью. Кстати, давно пасет трех тузов. Вам будет, о чем поговорить.
– Фамилия, какая-то... мне не нравится.
– Ипсиланти, ты же не знаешь, может, твоя фамилия в переводе с греческого звучит и вовсе неприлично.
– Этого не может быть. Она и тебе подойдет.
Георг привлек Ольгу к себе и поцеловал. Возражений не последовало, но... Ольга есть Ольга, это он научил ее парировать любой выпад. Вот она и заявила:
– Сначала узнай перевод, а потом предлагай фамилию.
Ольга умчалась на его машине.
Оперативники закатывались, разговаривая с Баксом, заодно обучая его своим ментовским приколам. Короче, репертуар попугая пополнился, и теперь он орал:
– Марьяна, в обезьянник кину! Старлей, водяры налей! Откатаю пальчики!
Возня с попугаем была основным развлечением оперативников, ну, еще телевизор. А Марьяна делала примочки да в зеркало гляделась через каждые пять минут – уменьшились синяки или нет. Не уменьшались. Разумеется, это была бы не Марьяна, если б она не думала, чем сердце успокоить. Успокоить и примирить ее с синяками могла лишь месть. Жестокая, коварная, желанная месть. Марьяна уже упивалась ею, представляя, как она...
Сладкие мечты о мести прервал телефонный звонок. Ада Васильевна пригласила Марьяну на свой день рождения, который состоится через три дня.
– Ой, я не знаю... – протянула Марьяна, глядя на свое личико в зеркало и прикидывая, пройдут ли синяки за три дня. – Я немножко приболела.
Оперативники, услышав, о чем речь, ринулись к ней.
– За три дня любая болезнь пройдет, – убеждала ее Ада по телефону. – Будет сплошной бомонд, милая. Тебе полезно бывать на людях, а то твой Фисун держал тебя в ежовых рукавицах, возил к своим приятелям, из которых песок сыплется.
Оперативники замахали руками: соглашайся.
– Ну, хорошо... – как бы нехотя сказала. Марьяна снова взглянув в зеркало, она невольно поморщилась: все-таки личико у нее сейчас не для банкетов. А тут один из оперов стал подталкивать ее и указывать на себя, мол, со мной пойдешь, и Марьяна, вздохнув обреченно, спросила в ьрубку:
– А можно я приду с бойфрендом?
– О, у тебя уже бойфренд есть? Шустренькая ты, Марьяна. Но я на твоей стороне. Приводи своего боя, я оценю.
– Вообще-то у меня целых два боя. Мне с обоими приходить?
– Это уже лишнее, останови выбор на одном.
– Ладно, постараюсь выздороветь. – Марьяна положила трубку и уставилась в зеркало. – Как я с таким лицом пойду?
– А кто тебя приглашал?
– Молчанова Ада Васильевна. Классная тетка. Не дала меня сожрать доченьке и сыночку. Ну, что, мальчики? Кто из вас будет меня сопровождать? Договоритесь сами.
Ольга привезла Лихоносова, и его вытащив из дому спозаранку.
Он чуть старше Георга, в остальном типичный представитель ведомства спецслужб, во всяком случае, внешне. Подтянут, на лице маска бесстрастности, уверен в себе и дружелюбен ровно настолько, насколько позволяет ему статус. Обычно Ипсиланти от подобных людей предпочитает держаться подальше, не внушают они ему доверия, но, можно подумать, у него есть выбор.
В процессе диалога выяснилось, что Лихоносов прекрасно ориентируется в криминальной структуре, новостью для него не были ни три туза, ни имя Богомол, ни аферы с «пшеницей» и мазутом. При всем при том Ипсиланти удалось копнуть глубже, потому что шел к цели от конкретных потерпевших и подозреваемых, а они зачастую приводят к неожиданным открытиям. Лихоносов заинтересовался информацией, посему принялся сводить концы с концами:
– Значит, Марьяна видела убийцу Елецкого в ресторане Молчановой. Клочко подходил к нему... А убийца Елецкого заметил Марьяну?
– Нет, – уверенно ответил Ипсиланти, ибо тот же вопрос задавал Марьяне. – Его в зале не было, когда она вышла в туалет. А возвращаясь оттуда, Марьяна задержалась в дверях именно потому, что увидела убийцу, после чего убежала. Видимо, он пришел в течение пяти-шести минут, примерно столько отсутствовала Марьяна.
– И его успели обслужить за пять минут, потому что в руке он держал рюмку. Значит, он почетный гость в ресторане. Только таких обслуживают в считаные секунды, хорошо зная вкусы. И бывает он, видимо, там часто.
Лихоносов соображал неплохо. А Георг-то выпустил из виду эту немаловажную деталь. Означала же она, что убийца Елецкого придет в ресторан еще.
Ольга принесла на подносе кофе, отдала чашки мужчинам, взяла свою и устроилась в кресле.
– Далее, – продолжал Лихоносов. – Подруга-психолог Молчановой рассказала об интересном случае из своей практики. А случай действительно исключительный. Итак, Молчанова узнает, что мальчик Свищев утверждает, будто его родителей убили. А раз он так утверждает, значит, видел сам и является опасным свидетелем. У меня сомнений нет: она информировала убийц. То есть Молчанова знает, что произошло в доме Свищевых. Кстати, мы давно пасем ее, развернулась – куда там. Ею и ОБЭП интересуется.
– Вы хотите сказать, она в сговоре с преступной группировкой? – спросил Георг.
– Естественно.
– Хочу обратить ваше внимание на один факт, – подала голос Ольга. – Борис Свищев услышал звонок, он догадался, кто пришел в такой час и зачем. Борис крикнул жене «не открывай». Так, Георг?
– По словам моего осведомителя, да.
– Жена, конечно, не услышала мужа. Но почему-то она все же открыла, хотя время было позднее, – развивала свою мысль Ольга. – Кто откроет ночью посторонним?
– Никто, – согласился Лихоносов. – Значит, она открыла знакомым. Георг, мне необходимо встретиться с мальчиком.
– Я устрою встречу, – сказал тот.
– Вернемся к Фисуну. Ну-ка, еще раз, Георг, что там с этими деньгами?
– Мне кажется, его управляющий Константин Чупахин, имея доступ к документам, открыл в тайне от патрона счет, на который пришли деньги. Фисуну стало об этом известно. Сумма была огромная, патрон предпочел заставить Чупахина отдать деньги, нежели обращаться в органы. Таковы мои выводы.
– Эти деньги не принадлежали Чупахину, разве что часть, – высчитывал Лихоносов. – Их следовало забрать, а Фисун добровольно не отдал бы, оставалось... А не Чупахин убил Елецкого?
– Нет, Марьяна его прекрасно знает. Уже после убийства она встречалась с ним в ресторане «Николь», да и по описаниям это не он. Но его можно уже брать, хотя улики и зыбкие. Кстати, Марьяна утверждала, будто Чупахин принес деньги Фисуну, а Чупахин говорил обратное, что патрон их перехватил сам. Кстати, сын Фисуна был в то время у отца.
– Ни в коем случае нельзя брать Чупахина, спугнем остальных. На днях мадам Молчанова празднует свой день рождения, там будут разнообразнейшие люди. Марьяну следует запустить в ресторан, убийца Елецкого, возможно, тоже придет поздравить Аду, раз он пользуется в «Николь» повышенным уважением. Ну, а то, что там будут три туза и Богомол, лично я не сомневаюсь. Хм, банальные клички, без фантазии...
– Я только не понял, почему меня-то они решили убрать? – недоумевал Ипсиланти. – Уж так тайну следствия сохранял...
– Во-первых, Ольга права, вы сильно Клочко тряхнули, – сказал Лихоносов. – Во-вторых, вы зацепили верхушку, и она об этом узнала.
– Выходит, один из трех тузов – Клочко? Этот прыщ на ровном месте?
– Пока не могу точно сказать, – улыбнулся Лихоносов. – У нас есть еще несколько фамилий, претендующих на то, чтобы их обладатели оказались теми самыми тремя тузами. А кто из них главный... потихоньку выясним. До свидания, Георг. Не забудьте: нужен мальчик. Оля, не подвози, я такси возьму.
Ольга мыла на кухне чашки. Сунув руки в карманы брюк, Георг прислонился спиной к стене, сосредоточился на мыслях.
– О чем задумался, детина? – спросила Ольга.
– О Мятежном. Я его прижал, он был моим осведомителем. Странно, Мятежный никогда мне не нравился, он был жалкий и трусливый. Переживал – вдруг ему прикажут убить, спрашивал, как быть в этом случае. И... застрелил Калюжника. Он его страшно боялся. И меня боялся. Думаю, даже ненавидел. А перед тем как умереть, Мятежный сказал, что меня убьют. Ему не о чем было в последнюю минуту подумать?
– Ипсиланти. – Ольга повернулась к нему, опершись руками о мойку сзади. – Ты всегда плохо разбирался в людях. Значит, твой Мятежный был нормальным человеком, а не трусом. Наверное, он хотел, чтобы ты после его смерти переменил о нем мнение. Для щепетильных людей это очень важно, но ты, к сожалению, не способен понять.
– Оль, ну что ты все время мне шпильки вставляешь? Ты же меня любишь.
– Завидное самомнение, мне б так, – очень грустно сказала Ольга. – Муж любит дочь, я люблю тебя, ты любишь себя... Видишь, Ипсиланти, мы, как парад планет, выстроены в одну линию и никогда не состыкуемся.
Он подошел к ней вплотную, собственно, не зная, что сказать. Ольгу он тоже не разглядел... Да нет, в том-то и дело, что разглядел, но... дал задний ход. Два раза Георг был женат, первая жена ушла от него и не по причине его идиотской работы, как часто выражается муж Ольги, а не выдержав скверного характера супруга. От второй жены ушел он, как раз из-за «идиотской работы», которую та не выносила. Георг на опыте знал, как меняется женщина после замужества, не хотел разочаровываться и в Ольге. Впрочем, и эта причина слабоватая. Пожалуй, он просто испугался. Георг всегда был первой скрипкой, к тому же вольным, как ветер, к своей второй половине относился, как к придатку: женщина обязана обеспечивать ему комфорт, раз уж вышла за него замуж. Разве Ольга согласилась бы с подобным распределением сил? Ему пришлось бы считаться с нею, не держать на вторых ролях, а признать в ней равную сторону, имеющую законное право на собственное мнение, взгляды, далеко не всегда совпадающие с его собственными. Она ограничила бы его свободу. Проще так: встретились два-три раза в неделю – шампанское, немного разговоров, постель, потом разъехались по разным районам – и никаких обязательств. Когда он понял это, дунул прочь, только пятки сверкали. И вот что получилось: сделал круг в полтора года и прибежал снова к Ольге. Она, правда, изменилась, он ее здорово поломал. И обидел. Жестоко обидел. А в сущности, сам и проиграл.
Георг коснулся лбом лба Ольги, не разрешая рукам обнять ее:
– Оль, я осел.
– И что дальше? – Обдала холодком она.
– Я... крупный осел.
– Есть кофе, сахар и водичка. – Не захотела она принимать его... извинения. – Больше еды в доме нет. Но ничего, поголодаешь. Говорят, голод прочищает мозги. Вечером привезу поесть. Пока.
Она ушла одеваться, он вздохнул:
– Чем я здесь буду заниматься?
– Пересмотри свои взгляды. Периодически это полезно делать.
Глава 36
Люда лежала на кровати лицом к стене. Истерик не закатывала, правда, не ела, только пила воду. Тимка не отходил от нее, не понимая, что произошло с Людой, почему она угрюмая. Пробовал расспросить Вия, тот лишь пожимал плечами. Юля дала тот же ответ: пожала плечами, ну, а Дар с Герой куда-то уехали. Тогда Тима пришел в комнату Люды, уселся на стул рядом с кроватью и сидел, типа охранял ее покой. Хотя было скучно. Иногда в комнату заглядывал Вий:
– Люд, чайку хочешь? (Она отрицательно мотала головой, не произнося при том ни слова, и даже не поворачивалась.) А бутерброд? Я принесу.
Вий уходил ни с чем. От нечего делать приходил к Юле, которая читала журналы, лежа на кровати. Если он просил ее почитать вслух, она читала, а он пил чай и что-нибудь жевал. Однажды уже вечером после очередного посещения Люды он сказал:
– Юль, ты бы поговорила с ней, а?
Она села, некоторое время изучала Вия, после соскользнула с кровати и пришла в комнату Люды. Взяв Тиму за плечи, шепнула ему:
– Тимочка, пойди, поиграй с Вием в шахматы.
– Он плохо играет. Даже я у него выиграл, – сказал Тима.
– Все равно поиграй.
Тима тяжко вздохнул, но спорить не стал, пришел к Вию:
– Тебе велели играть со мной в шахматы.
– Кто велел? – отхлебывая из кружки чай, спросил Вий, подозрительно глядя на мальчика. «Ох, уж этот мальчик... радио, которое не выключишь!»
– Юля. Она придумала повод, чтоб я ушел.
– Ну, давай, – шмыгнул носом Вий.
– Ты будешь играть белыми, – расставляя фигуры на доске, распоряжался Тима. – Иначе у меня сразу появится преимущество, а так неинтересно.
– Еще посмотрим, – обиделся Вий. – Ишь, акселерат... А вот скажи, вундеркинд, что такое инфернальный?
– Не знаю, – ответил Тима и тут же перебросил вопрос: – А что это?
– Черт его знает... Я думал, ты знаешь. Мой ход?
Юля залезла с ногами на кровать Людмилы и минут десять рассматривала потолок. Потом она повернула голову, почти столько же времени смотрела на Люду.
– Надо думать о хорошем. Том хорошем, что было и что еще будет, – сказала тоном, свойственным исключительно ей, в котором нет интонаций. Но Люда как не слышала. – Мне первое время тоже хотелось умереть. Но там нельзя было этого сделать. Ничего под руками не было. Они умеют не давать возможности умереть, когда ты этого хочешь. Растоптать, унизить, причинить боль... это все, что давали. Иногда поесть, если не забывали. У меня никого не осталось, выкупить было некому, поэтому мне определили место помойного ведра. И почти каждый день... Наступило полное отупение...
– Не вспоминай, – обронила Люда.
– Ну, почему же? – глядя перед собой, говорила Юля. – Прошло много времени, а то, что было, ушло, будто и не было.
– Я бы не смогла забыть. – Люда перевернулась на спину, смотрела на Юлю, словно хотела убедиться, что она не врет. – И не смогу.
– Ты не сможешь? – посмотрела на нее Юля. – Ты совершила исключительный поступок, на него надо много смелости.
– Какой?
– Взяла Тимку к себе. Одна и рискнула. Защищала его. На это не каждый решится. Мне не пришло в голову, что чужой ребенок может стать моим. А ведь у меня не будет детей. Гера об этом знает.
– А как ты ушла от них?
– Я бы не ушла, оттуда уйти невозможно. Дар и Вий участвовали в операции... В общем, захватили село и нашли меня в подвале. А я никакая была. Позже до меня дошло, что я осталась жива, что есть солнце, небо. Есть много чего, на что хочется смотреть. И жить.
– Так противно... Я сама себе противна. И стыдно.
– Пройдет, – заверила Юля. – Все проходит. А знаешь, признаюсь тебе... только ты не говори Дару, он рассердится.
– Не скажу, – пообещала Люда.
– Однажды Дар с Вием взяли в плен двоих... Одного я узнала...
– И что?
– Ничего. Это все осталось позади. Ты не должна раскисать, мальчики из-за тебя рисковали. Не разочаровывай их, потому что... рисковать стоит из-за стоящих людей. Вий! – крикнула Юля. Он примчался на зов тотчас. – Чай и бутерброды. Мы хотим есть.
Вий умчался, но тут же вернулся:
Читать бесплатно другие книги:
