Мастер-класс для диверсанта Москвин Сергей

7

Контракт

20.Х, среда, 11.30

Керим замолчал и, как и во время первой встречи, выжидательно посмотрел на Мордасова.

– Интересно, – проговорил тот.

– Так вы согласны?

– Не торопите события, господин Керим. Я еще ничего не сказал. И не надо оказывать на меня давление, ведь за окном нет кольев с отрубленными головами, – ответил Мордасов.

– О каком давлении вы говорите?! – всплеснул руками Керим. – Вам предлагают миллион долларов за одноразовую акцию! Короткая работа, и вы сохраняете за собой этот отель, да еще становитесь обладателем солидного состояния. И такое предложение вы называете давлением с моей стороны?

– Значит, мой риск вы оценили в миллион долларов?

– Давайте все расставим на свои места. Эти деньги не мои, не моей службы и даже не моей страны. Просто на Востоке у нас есть весьма состоятельные друзья, которые также заинтересованы в акции, о которой я говорил. За ее проведение они готовы заплатить исполнителям миллион долларов. И я считаю, что вы лучший кандидат для этой роли.

Мордасов усмехнулся.

Керим тем временем продолжал:

– Теперь о риске. Да, я согласен, проведение акции сопряжено с риском. Но разве вы меньше рисковали, когда лазили по афганским горам за гораздо меньшее вознаграждение? В данном случае вознаграждение превышает всю вашу суммарную добычу, полученную от грабежей афганских караванов. И, наконец, самое главное. Если бы я считал эту акцию невыполнимой, то разве стал бы тратить время и средства на ее подготовку? Согласитесь, вам еще никогда не приходилось планировать свои акции, имея на руках данные космической разведки.

Мордасов напряженно думал. Он тоже не считал, что задуманная акция принципиально неосуществима. С ходу он не мог назвать способ ее проведения, но чувствовал, что сможет определить его на месте. И еще он чувствовал, что в одиночку такую операцию ему не провернуть.

– Если я соглашусь на ваше предложение, мне потребуются мои люди, – наконец сказал Мордасов после долгого раздумья.

Губы Керима дрогнули в едва заметной улыбке. Он достал из внутреннего кармана электронную записную книжку. Открыв ее, Керим набрал на клавиатуре свой личный пароль. Черный экран сменился приветственной заставкой. Керим еще немного поколдовал на клавиатуре и начал читать с экрана:

– Кирилл Сайдаков, тридцать шесть лет, военная профессия – снайпер, место жительства – Греция, город Салоники. Георгий Псарев, сорок два года, военная профессия – минер-подрывник, место жительства неизвестно, в настоящее время находится в Чечне в качестве инструктора минно-взрывного дела. Леонид Чагин, тридцать девять лет, военная профессия – стрелок, в настоящее время также находится в Чечне в качестве военного инструктора. И, наконец, Ришат Хакимов. – Керим сделал паузу. – Увы, ваш второй стрелок в прошлом году умер от малярии где-то в джунглях Индонезии. Ваша диверсионная группа потеряла одного человека, но за предыдущие годы приобрела бесценный боевой опыт, – сказал Керим. – Сегодня вы сильны как никогда. И в восемьдесят шестом вы были не мальчики, но теперь вы настоящие волки. Я уверен, вашей диверсионной группе вполне по силам эта задача.

«Турок прав, – думал Мордасов. – Хватит бросаться из одного пекла в другое. Работать нужно только несколько раз в году, а по возможности еще реже. Причем соглашаться только на высокооплачиваемую работу. Вот как раз такую турок сейчас и предлагает». И Мордасов принял решение.

– Хорошо, – сказал он. – Мы беремся за это дело. Но оплата для всех должна быть одинаковая. Вы говорили о миллионе долларов. Я требую, чтобы все остальные члены моей группы получили столько же.

Настала очередь задуматься Кериму.

– Мне нужно переговорить с моими друзьями, – наконец сказал он.

Про себя полковник Керим подумал, что сумеет уговорить ближневосточные террористические организации выделить четыре миллиона долларов. Задуманная акция была крайне необходима и чеченским, и ближневосточным террористам. И если нанятые для ее осуществления диверсанты требуют четыре миллиона долларов, значит, эти деньги им надо заплатить. Боевиков Мордасова Керим считал самыми подходящими кандидатами для предстоящей операции. Среди международных наемников можно было отыскать военных диверсантов такой же квалификации. Но на этот раз действовать приходилось на территории России, причем проведение акции требовало предварительной подготовки. А для этого бывшие российские граждане, владеющие русским языком и знающие психологию, обычаи местного населения, подходили как нельзя лучше.

– В том случае, если названные вами условия будут приняты, переговоры со всеми бывшими членами вашей группы вам придется провести самостоятельно, – заметил Керим.

– Разумеется, – ответил Мордасов, подумав: «Тебя они даже слушать не будут».

– Ответ от наших друзей на Ближнем Востоке придет очень быстро, поэтому ближайшие два дня никуда не уезжайте из города, – сказал Керим, поднявшись с кресла.

Предварительные переговоры были окончены, а турецкий разведчик не любил попусту тратить время.

– У вас очень услужливый портье. Пожалуй, я смогу обрадовать его, сообщив, что решил задержаться в вашем отеле еще на пару дней, – заметил Керим, остановившись в дверях.

При этом на его лице опять сияла самая доброжелательная улыбка.

Мордасов остался один. По тому, как уверенно Керим закончил разговор, Мордасов понял, что его условия будут приняты и сумма контракта возрастет до четырех миллионов долларов.

8

В Моздоке

21.Х, четверг, 17.30

Командующему федеральных сил

на Северном Кавказе

Управлением военной контрразведки и Управлением по борьбе с терроризмом ФСБ России проводится совместная операция по пресечению диверсионной деятельности чеченских боевиков в тылу объединенной группировки федеральных сил. В связи с этим к вам направлена оперативная группа Управления по борьбе с терроризмом. Начальник группы старший оперуполномоченный по особо важным делам ФСБ России полковник Чернышов П.А. Обращаю ваше внимание, что проведение антидиверсионной операции одобрено на заседании Совета безопасности, в связи с чем прошу вас оказывать оперативникам ФСБ максимальное содействие.

Прибытие оперативной группы ФСБ на военный аэродром Моздока ожидается сегодня.

21.10.1999 г.

Первый заместитель начальника Генерального штаба

генерал-полковник МАНИЛОВ

После холодной осенней московской погоды перелет в Моздок показался возвращением в бабье лето. Чернышов, Ветров и Муромцев с удовольствием вдыхали чистый, не испорченный автомобильными выхлопами воздух и подставляли лица теплому ветру. В другой раз они охотно насладились бы теплом и ярким согревающим солнцем, но сейчас все это отошло на второй план. Всего в пятидесяти километрах от Моздока шла настоящая война с применением тяжелой артиллерии и авиации. По мере того как сжималось кольцо окружения, возрастало и сопротивление чеченских боевиков. Сейчас отряды боевиков сосредоточились в крупных населенных пунктах и горных районах Чечни и не собирались сдаваться без боя. Но российские войска извлекли уроки из прошлой чеченской кампании. Вместо безрассудных штурмов огневых позиций российские военные использовали тактику блокирования боевиков в их укрепленных районах с последующим вытеснением их оттуда. Пока эта тактика имела успех. Российским войскам удавалось продвигаться вперед с минимальными потерями. Но и противник также изменил тактику. Чеченские боевики, не способные противостоять российским войскам в открытом бою, перешли к методам диверсионной войны. Чтобы в какой-то мере обезопасить российские войска от чеченских террористов и диверсантов, в штаб северо-западной группировки российских войск и прибыла оперативная группа Управления по борьбе с терроризмом, возглавляемая полковником Чернышовым.

На военном аэродроме Моздока сотрудников ФСБ встречал офицер военной контрразведки.

– Майор Осипов, – коротко представился он.

– Чернышов Павел Андреевич, – ответил Чернышов и протянул Осипову руку.

Представились и Муромцев с Ветровым.

– Значит, вы к нам с инспекторской проверкой? – поинтересовался Осипов после приветствия.

– С чего вы взяли? – удивился Чернышов.

– Ну как же, – пожал плечами майор Осипов. – Сначала приходит распоряжение принять меры к защите от возможных нападений чеченских диверсантов. А потом появляетесь вы, полковник из Управления по борьбе с терроризмом, да еще с двумя своими офицерами. Просто руководство ФСБ хочет знать, насколько эффективны меры, принимаемые военной контрразведкой, и имеются ли возможности для совершения диверсий чеченскими террористами, ну и так далее. Своим такую проверку поручить нельзя. Вот и прислали независимого эксперта со стороны.

– Интересное наблюдение, – усмехнулся Чернышов.

– Товарищ майор, а вы книжками про шпионов излишне не увлекаетесь? – тут же спросил у Осипова Ветров.

– А какое это имеет значение? – недоуменно спросил Осипов.

– Просто тогда становится понятной ваша подозрительность ко всем приезжим, – ответил Ветров.

Осипов смутился и, уже обращаясь к Чернышову, спросил:

– Но, признайтесь, ведь не с визитом вежливости вы сюда прилетели?

– Вас как зовут? – вопросом на вопрос ответил Чернышов.

– Сергей Владимирович.

– Так вот, Сергей Владимирович, я не знаю, какого мнения начальство о моих возможностях в качестве проверяющего. Во всяком случае, с такими заданиями меня не посылали, – признался Чернышов. – А раз нам предстоит работать вместе, скажу: бороться с диверсантами легче, когда известны намерения противника, объект диверсии, численный состав группы диверсантов и их задачи. Вот это нам и предстоит совместными усилиями выяснить.

– Значит, никаких рапортов о нерадивости и упущениях военной контрразведки не будет? – все же уточнил Осипов.

– К сожалению, рапортами и другими бумагами нельзя защититься от террористов. Лучше все допущенные ошибки исправлять общими усилиями. Ведь исправленная ошибка таковой уже не считается, – ответил Чернышов.

– В таком случае, – Осипов еще раз осмотрел прибывших из Москвы оперативников, – можете на меня полностью рассчитывать.

То, что называется контактом, состоялось. Недоверчивый тон Сергея Осипова сразу сменился на дружеский.

– Павел Андреевич, вам бы переодеться надо. Да и вам, ребята, тоже. Здесь хоть и не передовая, но все офицеры ходят в форме. Три человека в гражданской одежде на военной базе сразу привлекут внимание. Чеченских шпионов здесь, конечно, нет, но военные выходят в город, общаются с местным населением. Так что информация о вашем прибытии вполне может уйти к противнику.

– Резонно, – согласился Чернышов. – Вот только полевую форму мы с собой не захватили.

– Да это не проблема. Пойдемте на склад. Там все и подберем.

Осипов отвел группу Чернышова к вещевому складу, где расторопный прапорщик тут же выдал три комплекта полевой формы. Пока прапорщик подбирал форму нужных размеров и роста, Осипов сам прошел на склад и вскоре вышел оттуда, держа в ладони набор офицерских звездочек и кокард для полевых фуражек.

– Вот, держите, – сказал он, высыпая на обшарпанный деревянный стол знаки различия. – Сами приколоть сумеете?

Последние слова Осипов произнес довольно ехидно. В представлении сотрудников военной контрразведки офицеры из других управлений ФСБ были сугубо гражданскими людьми.

– Да как-нибудь разберемся, – ответил за всех Артем Ветров.

– Так, теперь насчет жилья, – сказал Осипов, когда прапорщик выдал последний комплект полевой формы. – Я заказал вам номер в гостинице военного городка. Правда, по московским меркам это больше походит на общежитие. Одна комната с тремя кроватями, туалет и умывальник в коридоре. Но ничего другого предложить не могу.

– Спасибо. Нас все вполне устраивает, – поблагодарил Чернышов. – И если вы, Сергей Владимирович, не возражаете, мы бы как раз хотели пройти в гостиницу и переодеться.

– Да, конечно, сейчас как раз туда и пойдем, – кивнул Осипов.

Он проводил Чернышова и его товарищей до гостиницы военного городка. Под гостиницу был отведен первый этаж трехэтажного жилого дома. Дежурный прапорщик, видимо, заранее был поставлен в известность о прибытии группы офицеров, потому что сразу же протянул Чернышову ключ от их гостиничного номера.

– Ваш номер дальше по коридору, – сказал Осипов, объясняя дорогу. – Вы устраивайтесь, а я в штаб. Там и встретимся. Штаб здесь рядом, через две казармы, так что легко найдете.

Осипов уже собирался уйти, но Ветров остановил его вопросом:

– Сергей, а где здесь можно поужинать?

Вопрос Ветрова вызвал у Олега Муромцева улыбку. Олег покачал головой, после чего многозначительно переглянулся с Чернышовым. Страсть к еде, которую практически постоянно испытывал Ветров, была хорошо известна его друзьям. Поэтому Чернышова и Муромцева даже удивило, как это он не задал свой вопрос раньше. Сергей Осипов заметил странную реакцию московских гостей, которую вызвал у них вопрос их товарища, но ничего для себя уточнять не стал, а просто ответил:

– В городке есть офицерская и солдатская столовая. В обоих кормят за деньги, но в солдатской гораздо дешевле. Да, кстати, офицерская столовая уже закрыта, – сказал Осипов, посмотрев на часы. – А солдатская работает круглосуточно. Если будете в городе, поесть можно и там. Цены в закусочных вполне приемлемые.

Подробно объяснив, где можно будет поесть, контрразведчик отправился в штаб.

Оставшись одни, оперативники Управления по борьбе с терроризмом направились в номер, ключ от которого получил Чернышов. Номер в гостинице действительно оказался точно таким, как его описывал Осипов. Три застеленные солдатскими одеялами кровати, столько же стульев, две деревянные тумбочки и один стол. Больше в номере ничего не было. Однако претендовать на что-либо большее было бы просто глупо, так как военнослужащие, непосредственно воюющие с боевиками, включая солдат и офицеров, в полевых условиях вообще жили в палатках.

Ветров первым вошел в номер, прошелся по нему и, сложив свои вещи на одну из кроватей, сказал:

– «Хилтон». Вот вы, Павел Андреевич, как знающий человек, скажите, по сравнению с отелем «Хилтон» – большая разница?

Чернышов тем временем плотно прикрыл дверь, запер ее на ключ, после этого повернулся к Ветрову и очень серьезно сказал:

– Артем, твои шутки хороши в Управлении и с теми людьми, кто тебя давно знает. Твоя манера разговаривать уже стала отличительной чертой. А это все равно что особая примета, которая выделяет тебя среди других офицеров. Ты понимаешь меня? Мы прибыли сюда со специальным заданием. Еще не известно, с кем нам придется встречаться. Майор Осипов специально выдал нам полевую форму, чтобы мы не отличались от других офицеров. Он беспокоится, чтобы на нас раньше времени не обратили внимания. А твоя привычка постоянно шутить может выдать тебя. Поэтому на время нашей командировки я запрещаю тебе так себя вести. Приказ понятен?

– Понятен, Павел Андреевич, – тут же ответил Ветров. – А если в подобном поведении возникнет оперативная необходимость?

Чернышов все же не смог сдержать улыбки. Разговаривать с Ветровым абсолютно серьезно было практически невозможно.

– Хорошо, – кивнул Чернышов. – Тогда так и договоримся. Шутки разрешаются только в случае оперативной необходимости.

– Ну а я про что? Исключительно ради дела, – заметил Ветров.

– Павел Андреевич, а вы что, не доверяете майору Осипову? – неожиданно спросил Олег Муромцев.

– Почему ты так решил? – удивился Чернышов.

– Но ведь Артем позволил себе шутку только в его присутствии, – пояснил Олег свою мысль.

– Во-первых, там был не только Осипов, но и прапорщик с вещевого склада. Во-вторых, они оба такие же люди, как и все. Даже если о служебных делах с приятелями они болтать не будут, то о веселом капитане, любителе всевозможных шуток, вполне могут рассказать. Если Артем и дальше станет вести себя подобным образом, то мгновенно превратится в достопримечательность всего гарнизона. А это все равно что сообщить о нашем прибытии чеченским бандитам.

– Да я все понял, Павел Андреевич, – сказал Ветров.

– Если понял, молодец. Значит, к этому вопросу больше не возвращаемся.

Следующие пятнадцать минут все трое сосредоточенно прикрепляли знаки различия к только что полученной полевой форме.

– Ну что, Павел Андреевич, значит, на время нашей командировки превращаемся в настоящих военных? – спросил у Чернышова Ветров, облачившись в новую форму.

– Да, причем придется постараться, чтобы все посторонние лица действительно принимали нас за обыкновенных военных, а никак не за сотрудников службы безопасности, – ответил Чернышов. – Я иду в штаб, – объявил он. – Надо доложить начальнику гарнизона о нашем прибытии. Если повезет, встречусь с командующим Северо-Западной группировкой. Хорошо бы уже сегодня определиться с задачами нашей группы и с той помощью, которую нам может оказать командование гарнизона.

– Мы тогда отправляемся на разведку в солдатскую столовую, – сказал Артем Ветров. – Попробуем установить неформальные отношения с личным составом гарнизона и выяснить, кто из военных располагает интересующей нас информацией.

Чернышов пристально посмотрел на Ветрова.

– Да что вы, Павел Андреевич! Я отлично помню ваше последнее указание. Все шутки только исключительно в оперативных интересах.

– Ладно, идите, – махнул рукой Чернышов. – Если что, я в штабе.

С тех пор как Моздок стал опорной военной базой всей объединенной группировки федеральных сил, проводившей на Северном Кавказе антитеррористическую операцию, численность военного гарнизона практически сравнялась с численностью гражданского населения. На военный аэродром Моздока ежедневно садились все новые и новые самолеты военно-транспортной авиации, доставляющие военные грузы и свежее пополнение для воюющих с боевиками частей. Моздок превратился в транспортный узел. Сюда шли все военные поставки. Здесь концентрировалась прибывающая техника, оружие и боеприпасы. И уже со складов Моздока все это вооружение поступало на передовую, где распределялось среди частей и подразделений российских войск. Здесь же, в Моздоке, расположился и штаб Северо-Западной группировки федеральных сил, куда и направился полковник Чернышов.

Правда, встретиться с самим командующим Чернышову не удалось, так как того не оказалось на месте. Чернышова принял начальник штаба Северо-Западной группировки.

– Значит, вы всерьез полагаете, что чеченские боевики могут предпринять ряд диверсий против наших войск? – спросил генерал, выслушав Чернышова. – А вот я считаю, что бандитам проще и безопаснее устраивать террористические акты в наших городах, чем нападать на регулярные части.

– Цель нашей командировки как раз и состоит в том, чтобы выяснить истинные намерения бандитов, – ответил Чернышов.

– У нас, конечно, имеются данные военной разведки о их просачивании в тыл наших войск, – заметил начальник штаба. – Но речь идет об отдельных бандитах или малочисленных группах. Большей частью от них страдает мирное население. Правда, некоторые осмеливаются нападать и на наших военнослужащих. Но все, на что отваживаются бандиты, – это минирование дорог, засады, устраиваемые на одиночные машины и военнослужащих. Ну могут еще обстрелять какой-нибудь удаленный блокпост. В любом случае принести какой-то серьезный ущерб они не способны.

Чернышов промолчал. Он мог бы сказать, какой колоссальный ущерб могут принести даже отдельные диверсанты, какие катастрофические масштабы могут иметь последствия даже отдельной диверсионной акции. В памяти был недавний случай, когда в конце марта двое террористов намеревались взорвать химическую мину на центральном стадионе в Лужниках во время футбольного матча. В случае взрыва число жертв составило бы от восьмидесяти до ста тысяч человек. Только героическими усилиями сотрудников безопасности удалось обезвредить террористов и предотвратить казавшийся неизбежным взрыв[2]. Но обо всем этом Чернышов умолчал. Он не стал говорить об опасности, которую могут представлять диверсанты. Вместо этого Чернышов сказал:

– Проникающие из Чечни диверсанты и террористы – наша общая проблема. Они угрожают не только военным, но и мирному населению. И решать эту проблему тоже следует сообща. Если вы не возражаете, мне бы хотелось взглянуть на те данные армейской разведки, где сообщается о проникающих в наш тыл чеченских боевиках, а также побеседовать с военными, занимавшимися борьбой с чеченскими диверсантами как в прошлую, так и в нынешнюю военную кампанию.

Армейский генерал насупился. Пока борьба с проникающими в тыл диверсантами противника велась довольно успешно. И начальник штаба, не без основания, считал это заслугой военных. Делиться успехами с кем бы то ни было, а уж тем более с офицерами Федеральной службы безопасности, генералу совсем не хотелось. Однако и отказываться от предлагаемой помощи совсем было бы глупо. И начальник штаба выбрал наиболее обтекаемый ответ:

– Разведданные, о которых вы говорите, мы уже передали военной контрразведке. А фамилиями конкретных людей лучше поинтересоваться у начальника гарнизона. Я по памяти не могу назвать тех, кто участвовал в борьбе с чеченскими диверсантами.

«Если данные о проникновении чеченских диверсантов переданы военной контрразведке, значит, их можно будет получить у майора Осипова, – подумал Чернышов. – Там же можно будет и узнать фамилии тех, кто непосредственно участвовал в борьбе с диверсантами». Павел Чернышов еще не знал, что ответ на его второй вопрос в тот же день получат Муромцев с Ветровым.

Когда Чернышов вернулся в гостиницу, его младшие товарищи уже были там. Утоливший голод Ветров пребывал в отличном настроении и, как только Чернышов переступил порог гостиничного номера, атаковал его словами:

– Товарищ полковник, ваше задание выполнено. Разведка произведена. Докладываю: солдатская столовая функционирует исправно, солдат и офицеров кормят качественно и, судя по той сумме, в какую нам обошелся ужин, практически бесплатно. Возможно, благодаря этому солдатская столовая пользуется большой популярностью и у младшего офицерского состава. Последнее обстоятельство позволило двум общительным капитанам быстро завязать обширные знакомства. А так как мы не стали скрывать свою миссию, то очень скоро получили от новых знакомых одну фамилию – капитан Васильченко. Личность, как мне объяснили, легендарная. Командир разведроты, участвовал еще в первой чеченской кампании. Причем в те годы занимался как раз борьбой с диверсантами.

– Военный разведчик, это интересно, – задумчиво сказал Чернышов. – Начальник штаба тоже ссылался на данные военной разведки. И чем же легендарен этот капитан Васильченко?

– Мы, правда, смогли составить его характеристику только со слов офицеров, с которыми нам удалось побеседовать в столовой, – включился в разговор Олег Муромцев. – Но все отмечают, что капитан человек храбрый и решительный, умелый военный. Многие из тех, с кем нам удалось побеседовать, говорили, что ему даже собирались досрочно присвоить звание майора, но его твердая позиция при отстаивании своего мнения, неоднократные споры с начальством помешали капитану Васильченко перейти в разряд старших офицеров.

– И где можно найти этого легендарного капитана? – поинтересовался Чернышов.

– Ну где можно найти военных разведчиков? – развел руками Ветров. – Либо на передовой, либо в тылу противника.

«Разберемся, – подумал Чернышов. – Уж военная-то контрразведка должна знать, где находится каждая разведрота Северо-Западной группировки. Значит, Осипов поможет и в этом».

9

Осипов

21.Х, четверг, 19.00

Оставив группу прибывших из Москвы офицеров в гостинице, майор Осипов прошел в штаб. Кивнув сидящему на входе дежурному, он поднялся к себе в кабинет. Кабинет представителя военной контрразведки в здании штаба располагался на втором этаже. Вместе с комнатой хранения оружия его кабинет был одним из наиболее тщательно охраняемых помещений в штабе. Кабинет Осипова стоял на сигнализации, которая была выведена в комнату дежурного по части. Окно закрывала мощная металлическая решетка, а на входе, кроме обычной деревянной двери, была установлена еще и железная с замком повышенной секретности.

Военные контрразведчики, получившие среди военнослужащих прозвище «особисты», всегда были на особом положении в воинских частях. Представитель военной контрразведки не подчиняется командиру части, а только своему непосредственному начальству. Он не посещает плановые занятия, а если и посещает, то по собственному усмотрению. Повседневная работа военного контрразведчика для остальных военнослужащих части остается загадкой. Такая таинственность порождает многочисленные домыслы и слухи. Одни считают военных контрразведчиков бездельниками, протирающими штаны в своих кабинетах, другие, наоборот, неутомимыми сыщиками, днем и ночью собирающими компромат на командование части. Мнения тех и других далеки от действительности. Среди военных контрразведчиков, как и среди людей любой другой профессии, встречаются разные люди, каждый со своими достоинствами, слабостями и недостатками.

Войдя в кабинет, Осипов закрыл на ключ обе двери и по устоявшейся привычке внимательно осмотрелся по сторонам. Все вещи были на своих местах, свидетельствуя, что во время его отсутствия в кабинете никто не побывал. Теоретически такое было возможно, запасной комплект ключей от кабинета хранился у дежурного по части. Правда, любой проникший в кабинет посторонний все равно не обнаружил бы для себя ничего интересного. Письменный стол, два стула, простой книжный шкаф, массивный сейф в углу да компьютер на письменном столе составляли все убранство кабинета. Казенную обстановку немного оживлял цветочный горшок на подоконнике. Названия цветка Сергей Осипов не знал, но поливал его регулярно. Раньше на стене еще имелся портрет Дзержинского, но исчез еще в начале девяностых годов. Сейчас о нем напоминал только вкрученный в стену шуруп да прямоугольное пятно невыгоревших обоев.

Осипов сел за стол и, достав из кармана ключи, открыл собственный сейф. Вот за сейф Осипов не боялся. К сейфу, как и к кабинету, полагались два комплекта ключей. Но второй комплект сейчас мирно покоился внутри сейфа, таким образом, никто посторонний вскрыть сейф не мог. Компьютер также был защищен сложной системой паролей, представлявшей серьезную преграду даже для очень опытного хакера. Но как бы ни были надежны сейф и его компьютер, все же самую секретную информацию Осипов держал в голове и только изредка доверял ее внешним носителям. Сейчас как раз был именно такой случай.

Сергей достал из сейфа коробку дискет, но, прежде чем включить компьютер, прошел к книжному шкафу. В нижнем ящике шкафа располагался генератор радиопомех. Генератор не случайно носил название «Барьер». Будучи включенным, он ставил непреодолимую преграду для всех устройств технической разведки, способных прослушивать ведущиеся в кабинете разговоры или снимать информацию с работающего компьютера. Вероятность того, что кто-то вздумает внедрить в кабинет военного контрразведчика подобные устройства, была ничтожна мала. Тем не менее майор Осипов собственную перестраховку считал нелишней и, собираясь работать с компьютером, всегда включал генератор радиопомех. Убедившись, что генератор работает исправно, Осипов вернулся к столу и пододвинул к себе клавиатуру компьютера.

Введя запрашиваемый компьютером пароль, Сергей вошел в текстовый редактор и начал составлять новый отчет. Его пальцы, привычные к работе на компьютере, ловко порхали над клавиатурой. Сергей Осипов уже давно пользовался компьютером. Его руки быстро находили на клавиатуре нужные буквы, и уже через несколько минут отчет был готов. Весь он уместился на одной компьютерной странице. Сергей пробежался глазами по тексту, подправил несколько фраз. После этого Осипов выбрал из коробки дискет одну и вставил ее в дисковод компьютера. Запущенная с дискеты программа зашифровала только что набранный текст и в таком виде сбросила его в определенный файл. Осипов переписал зашифрованный файл на другую дискету и снова вставил в дисковод дискету с шифром. Другая запущенная с нее программа уничтожила в компьютере все упоминания о зашифрованном файле, вычистив жесткий диск и оперативную память. Теперь найти составленный Осиповым отчет можно было только на дискете, а прочитать его лишь после расшифровки. Сергей посмотрел на часы. Вся работа заняла меньше получаса. Он выключил компьютер, убрал в сейф все дискеты, кроме той, на которой находился зашифрованный отчет, и встал из-за стола. Осталось выполнить самую сложную часть работы. Осипов поставил кабинет на сигнализацию и, проходя мимо дежурного, сообщил, что сегодня больше в штаб не вернется.

Прибывшие из Москвы сотрудники Управления по борьбе с терроризмом его не разыскивали, справлялись своими силами, и Осипов решил, что вполне может поехать в город. У майора военной контрразведки Сергея Осипова была служебная машина «УАЗ-469», но сегодня он решил ею не пользоваться. В восемь вечера с военного аэродрома в Моздок уходил автобус, на котором уезжали вольнонаемные и свободные от дежурства военнослужащие. Осипов решил, что вполне успевает на этот автобус.

Приехав в город, военный контрразведчик направился на автовокзал. Там располагалась маленькая чебуречная, которую он порой посещал. Занимаясь встречей и размещением группы полковника Чернышова, Осипов так и не успел поужинать и сейчас был голоден. Хозяин чебуречной, черноусый Акоп, поставил перед майором тарелку с четырьмя дымящимися чебуреками. Осипов кивком поблагодарил Акопа и, расплатившись с ним, отошел к дальнему столику.

В чебуречной было всего лишь пятеро посетителей и среди них ни одного русского. «Скорее всего, беженцы из Чечни», – подумал Осипов. За одним из столиков торопливо ели две полные женщины. Как понял Осипов, обе куда-то спешили. За другим столиком трое мужчин пересчитывали свои скудные средства, решая, хватит ли им на выпивку и закуску или придется ограничиться чем-то одним. Поняв, что посетителей чебуречной он нисколько не интересует, Сергей Осипов также утратил к ним интерес и приступил к еде. Обжигаясь капающим жиром, Сергей кое-как съел один чебурек, совершенно не почувствовав вкуса. В ожидании, пока чебуреки остынут, он решил заглянуть в захваченную с собой газету. Но освещение в чебуречной оказалось слишком плохое, и Сергей вскоре газету отложил. В конце концов, разделавшись с чебуреками, Осипов вытер руки все той же газетой и, выходя на улицу, выбросил ее в мусорную корзину.

Работник, в обязанности которого входило протирать столы, мыть пол и вообще убирать в чебуречной, по приказу хозяина тут же заменил мусорную корзину новой. Оставив ненадолго раздачу, Акоп вытащил из корзины смятую газету и осторожно развернул ее. Внутри, аккуратно завернутый в полиэтиленовый пакет, лежал трехдюймовый компьютерный диск. Акоп спрятал диск в потайной карман своих широких брюк.

Ночью, в строго определенное время, аппаратура спутниковой связи за две с половиной секунды выплюнула содержимое дискеты на пролетающий в этот момент над городом разведывательный спутник. Утром следующего дня, уже в расшифрованном виде, отчет Сергея Осипова лег на стол руководителя службы внешнеполитической разведки Турции генерала Дауда. Полковник Керим, предварительно изучавший отчет, присвоил ему категорию «С». Данной категорией помечались сведения, указывающие на возникновение опасности для проведения запланированной турецкой разведкой операции. В отчете, составленном Осиповым, говорилось о прибытии в Моздок оперативной группы ФСБ во главе с полковником Чернышовым.

Сергей Осипов попал в Советскую армию после инженерно-строительного института. Он умело воспользовался отсрочкой и не пошел служить сразу после первого курса, как ему было положено по возрасту. Сергей успешно закончил институт и был распределен в строительное управление. Но тут выяснилось, что работа ему не нравится, так как в строители Сергей пошел не по призванию, а из желания получить доходную работу и должность. В конце восьмидесятых руководители строительных предприятий обладали огромными возможностями. Использующиеся при строительстве дефицитнейшие материалы, а вернее, возможность их распределения открывала широкую дорогу к обогащению. Во всяком случае, именно так представлял себе Сергей Осипов должность руководителя строительного треста или управления.

Однако путь от сменного мастера до начальника управления не близкий. И, столкнувшись с действительностью, Сергей затосковал. Проблемы, связанные с нехваткой кирпича или цемента, отсутствием строительной техники, пьянством рабочих, всем скопом обрушились на голову молодого специалиста. А тут еще закончилась отсрочка, и пришла пора идти в армию. Диплом об окончании строительного института однозначно определил его воинскую специальность. Сергей Осипов отправился служить в строительные части Министерства обороны. В институте, где проходил обучение Сергей Осипов, имелась военная кафедра, поэтому в армию Сергей попал не рядовым, а сразу офицером. Фактически Осипов оказался на той же работе, только теперь он ходил в лейтенантских погонах, а его рабочими были солдаты срочной службы. Сергей оказался человеком смышленым, поэтому быстро разобрался с положением вещей в своей строительной части, а разобравшись, понял, что воруют здесь не меньше, чем на гражданке, что подчиненные солдаты – это бесплатная рабочая сила, которую можно использовать по своему усмотрению. И самое главное, Осипов почувствовал практически полную безнаказанность, так как ни милиция, ни прокуратура в дела военных не вмешивались. Немного осложнял жизнь своим присутствием офицер военной контрразведки, который имелся в каждой воинской части. Поэтому Сергей заранее решил заручиться его поддержкой и вскоре настолько сдружился с офицером особого отдела, что тот начал активно рекомендовать Осипову перейти на службу в военную контрразведку.

К этой рекомендации Сергей подошел очень взвешенно. Обдумав ее со всех сторон, он решил предложение контрразведчика принять, так как посчитал его для себя очень выгодным. «Особист сам себе голова, – рассудил Сергей. – Перед ним все командование части заискивает. А если у особиста есть чем командира части прижать, то перед ним все полковники стелиться будут. Контрразведчик – это вам не командир строительного взвода». Получив от военной контрразведки направление на переподготовку, Сергей Осипов поступил на факультет повышения квалификации школы КГБ. Через три года, закончив его, Сергей Осипов получил звание старшего лейтенанта, а к своему диплому о высшем инженерном образовании добавил диплом о среднем военном. Правда, за то время, что он учился, в стране произошли кардинальные перемены. Перестал существовать Советский Союз. Ушел в небытие и КГБ, правда, Управление военной контрразведки сохранилось практически в своем неизменном виде.

Свежеиспеченный офицер военной контрразведки в свою строительную часть не попал, зато устроился в управление тыла Северо-Кавказского военного округа. На новой должности Осипов сразу приступил к реализации своего замысла. Всю поступающую к нему информацию он делил на две части: кое-что отправлялось его начальству, а кое-что оседало в его собственном сейфе. Скрывать от своего руководства факты различных злоупотреблений старших офицеров управления тыла оказалось совсем нетрудно. Объяснение нашлось самое простое: имеющаяся информация нуждается в проверке. Когда накопленные факты о злоупотреблениях одного из заместителей начальника управления, по мнению Осипова, достигли критической массы, контрразведчик собрал их в одну папку и пришел к тому самому офицеру. Тертый полковник оценил, когда молодой контрразведчик собственной рукой уничтожил на его глазах все компрометирующие материалы. С этого момента старший лейтенант военной контрразведки Сергей Владимирович Осипов стал правой рукой полковника-расхитителя. А заручившись поддержкой контрразведчика, полковник перешел к хищениям совсем иного масштаба, но теперь Сергей Осипов был у него в доле.

Деньги быстро потекли к нему, и Сергей уже считал, что добился своего. Но в 1994 году войска Северо-Кавказского военного округа были брошены на усмирение мятежной Чечни. У военных контрразведчиков появились новые задачи. Большинство офицеров контрразведки, проходивших службу в Северо-Кавказском военном округе, были направлены в части действующей армии. Оказался среди них и Сергей Осипов, получивший к тому времени звание капитана. В тот день, когда Осипов узнал о новом назначении, он купил бутылку дорогой водки и вместе с ней пришел к заместителю начальника управления тыла, с которым они вместе проворачивали дела. Данная встреча происходила в рабочем кабинете заместителя начальника управления. Полковник взглянул на Осипова и на принесенную им бутылку понимающе и пригласил к столу. На столе появилась банка огурцов домашней засолки и батон копченой колбасы. Под хорошую водку и добрую закуску полковник выслушал Осипова, а потом сказал:

– Дурак ты, Серега! Ты просишь, чтобы я освободил тебя от Чечни. Сразу скажу: сделать этого я не смогу. У тебя есть свое начальство, ни меня, ни даже начальника управления оно слушать не будет. Поэтому вопрос о твоем переводе можешь считать делом решенным. Если ты этого не понимаешь, то просто дурак. Теперь о том, почему ты дурак вдвойне. – Полковник сделал многочисленную паузу и потом продолжил: – Ты боишься чеченцев. Понимаю. Но тебя ведь посылают не с автоматом по горам лазить, а на ту же должность особиста, только в механизированный полк. Там, конечно, тоже можно угодить под пулю, но на то ты и контрразведчик, чтобы глупо не подставляться. А теперь самое главное. Война – это огромное количество боеприпасов, горючего, продовольствия, расходуемых ежедневно. Ты понимаешь, о чем я? Никто никогда не будет проверять, куда все это ушло на самом деле. Война все спишет. Вот где по-настоящему ловкий человек может развернуться. А ты все хнычешь: война, война.

Вскоре Осипов убедился, что разворовывание военного имущества идет повсеместно. В то время когда одни российские солдаты героически сражались с чеченскими бандитами, другие продавали тем же бандитам похищенное со складов оружие, боеприпасы, комплекты полевой формы, другое снаряжение и даже технический спирт. В подобных обстоятельствах Осипов колебался недолго. Однажды он задержал прапорщика, укравшего со склада ящик ручных гранат. Прапорщик смекнул, что дело для него может обернуться военным трибуналом, поэтому тут же предложил контрразведчику в качестве отступного все имеющиеся у него деньги, каковых оказалось две тысячи долларов. Осипов забрал у прапорщика и деньги, и гранаты, приказав ему устроить встречу с перекупщиком. Прапорщик пообещал такую встречу устроить. И вскоре все сделки между расхитителями и чеченскими бандитами проходили под контролем капитана Осипова, за что последний получал определенный процент.

Очень быстро о контрразведчике, оказывающем помощь в снабжении боевиков, узнал крупный чеченский полевой командир, с отрядами которого сражались подразделения полка, где служил Сергей Осипов. В чеченских отрядах было вдоволь легкого стрелкового оружия, зато совсем не было танков и артиллерии. Несмотря на отсутствие тяжелого вооружения, чеченские отряды действовали вполне успешно, нанося российским войскам ощутимые потери. Во многом это объяснялось тем, что тактику действий чеченских отрядов планировал иностранный военный советник, турок по национальности, профессиональный разведчик Абдул Керим. Как в конце восьмидесятых, Керим снова сражался с российскими войсками, только теперь не в Афганистане, а в Чечне. Как только до Керима дошла информация, что некий российский офицер продает боевикам оружие, у турецкого разведчика сразу появилась мысль завербовать этого офицера. Керим встретился с Осиповым. Не раскрывая свою принадлежность к разведке иностранного государства, он предложил Осипову оказать чеченским отрядам помощь тяжелым вооружением. За пятнадцать тысяч долларов Сергей Осипов согласился выполнить поручение Керима.

По роду службы Осипову было известно обо всех случаях передислокации подразделений и боевой техники своего механизированного полка. Через неделю после разговора с Керимом Осипов узнал, что в полк после ремонта возвращаются три танка. С железнодорожной станции в район сосредоточения полка танки должны были передвигаться своим ходом. Осипов заранее выяснил маршрут их движения и передал его связнику Керима. Всех деталей осуществленной чеченскими боевиками операции он так и не узнал. В результате проведенного военной контрразведкой расследования удалось выяснить, что танки попали в искусно подготовленную засаду. Часть военнослужащих, составляющих танковые экипажи, чеченцы убили, а часть увели с собой в качестве заложников, при этом угнали и захваченные танки. Но даже контрразведчик Осипов, участвовавший в расследовании, не знал, что данную акцию провели вовсе не чеченцы, а профессиональные диверсанты под командованием бывшего командира роты спецназа капитана Мордасова. Как и сам Мордасов не знал, что опять действовал по указанию турецкого разведчика Керима. После информации о танках Осипов сообщил Кериму сведения об отправке большой партии крупнокалиберных минометов, которую тоже захватили нанятые чеченцами диверсанты. Потом был захват транспортного вертолета с грузом, который по приказу Осипова приземлился в том месте, где его ждал Мордасов со своей диверсионной группой. Осипов сообщал Кериму не только информацию о переброске оружия и боеприпасов, но также и сведения о планах командования. Таким образом, вся информация о перемещениях механизированного полка и направлении его ударов заранее становилась известна чеченским боевикам. За информацию Керим щедро платил. За два года чеченской войны Сергей Осипов заработал более ста тысяч долларов. По его информации, диверсанты Мордасова и чеченские бандиты уничтожили не менее роты российских солдат. Таким образом, за смерть каждого российского солдата Сергею Осипову было заплачено примерно по тысяче долларов.

В 1996 году, еще до окончания чеченской военной кампании, механизированный полк Осипова вывели из зоны боевых действий и перевели во Владикавказ. Там и состоялась решающая встреча Сергея Осипова с турецким разведчиком Керимом. На этот раз Керим был откровенен и раскрыл все карты, сообщив, что представляет разведку иностранной державы. В своем предательстве Осипов зашел слишком далеко, чтобы иметь возможность отказаться от дальнейшего сотрудничества. Опытный вербовщик Керим все рассчитал точно. Осипов решил, что работать на турецкую разведку более безопасно, чем помогать чеченским боевикам, и в то же время более выгодно.

После вывода российских войск из Чечни в 1996 году турецкая разведка временно законсервировала своего агента. Лишь единственный раз Осипов передал Кериму сведения, касающиеся частей и подразделений Северо-Кавказского военного округа. Впрочем, запрашиваемые сведения не являлись секретом для турецкой разведки, а требовались лишь для того, чтобы проверить достоверность сообщаемой Осиповым информации. До осени 1999 года Керим практически не беспокоил своего агента на Северном Кавказе. Но с началом антитеррористической операции в Чечне оперативная ценность Сергея Осипова как агента турецкой разведки резко возросла. Осипов получил задание перебраться на главную базу российской военной группировки на Северном Кавказе. Воспользовавшись своими связями, он добился перевода в Моздок. Начальство благосклонно отнеслось к желанию участника чеченской военной кампании 1994 – 1996 годов снова оказаться в сражающейся с боевиками армии. Майор Осипов был назначен представителем военной контрразведки на военную базу в Моздоке. Под его контрразведывательным обеспечением оказались военный аэродром Моздока и расположенные непосредственно на аэродроме многочисленные армейские склады. Таким образом, служба генерала Дауда, кроме спутниковой разведки, получила еще один источник информации о военных поставках Северо-Кавказской группировке федеральных сил. Учитывая особую ценность агента и важность сообщаемой им информации, для связи с Осиповым в Моздок был направлен специальный человек.

Хозяин чебуречной Акоп на самом деле был стопроцентным турком. Сулейман Оглу прибыл в Россию под видом наемного строительного рабочего. Российские строительные компании активно использовали сравнительно дешевый труд турецких строителей. Поэтому в Россию регулярно въезжало большое их количество. Турецкая разведка не упустила возможности внедрить в Россию своих агентов-нелегалов. По прибытии в Россию турок Сулейман Оглу исчез, зато в Моздоке появился балкарец Акоп, открывший дешевенькую чебуречную на автовокзале. Акоп исправно платил дань местным рэкетирам и тихо вел свой незатейливый бизнес. При взгляде на помятого, всегда небрежно одетого хозяина чебуречной ни у кого и мысли не могло появиться, что на снимаемой им квартире хранится современнейшая аппаратура спутниковой связи, способная за считаные секунды сбрасывать на спутник целые массивы информации. Даже в стране, производящей дорогостоящую аппаратуру, она относилась к разряду специальной и поэтому никогда не попадала в свободную продажу.

10

В Анкаре

22.Х, пятница, 09.05

Шеф внешнеполитической разведки Турции генерал Дауд снял с носа очки в изящной золотой оправе и аккуратно положил их перед собой. Очки турецкий генерал не любил, считал, что они старят его. Однако при чтении документов Султан Дауд уже не мог обходиться без очков, поэтому вынужден был их надевать. Сейчас он только что закончил изучение отчета, предоставленного начальником русского отдела. За исключением коротких комментариев начальника отдела, его отчет содержал сообщение агента в Моздоке. Проводимая турецкой разведкой на Северном Кавказе операция находилась под личным контролем генерала Дауда, поэтому все сообщения агентуры, касающиеся этой операции, докладывались Дауду незамедлительно. Начальник русского отдела полковник Керим стоял рядом и ждал замечаний генерала. Дауд поджал пухлые губы и с шумом выдохнул воздух через ноздри, потом поправил дужки своих очков. Пауза затягивалась, Керим терпеливо ждал. В конце концов генерал указал рукой на стул за своим столом. Керим понял, что разговор будет долгим. Полковник сел и снова выжидательно посмотрел на генерала.

– Вы не считаете, что при подготовке операции мы в чем-то допустили ошибку? – спросил генерал.

– Нет, господин генерал.

Дауду понравилось, что начальник русского отдела ответил сразу, без всяких пауз. За подготовку и осуществление северокавказской операции отвечал лично полковник Керим. Он являлся автором ее разработки и сейчас руководил проведением.

– Но агент сообщает о прибытии в Моздок специальной группы ФСБ во главе с полковником из Управления по борьбе с терроризмом.

– Да, господин генерал, я обратил на это внимание, поэтому и присвоил сообщению категорию «С», – ответил Керим. – В то же время, даже учитывая опасность, которую могут представлять офицеры из Управления по борьбе с терроризмом, я бы не сказал, что операция находится под угрозой. Приезд этих офицеров в Моздок вызван лишь тем, что руководство ФСБ опасается возможных диверсий со стороны чеченских боевиков, однако объекты диверсий ни руководству ФСБ, ни военному командованию не известны.

– Однако оперативная группа российской службы безопасности прибыла именно в Моздок, – заметил Дауд.

– Моздок – главная база российских войск на Северном Кавказе, там размещается штаб федеральных сил. Вполне естественно, что оперативная группа ФСБ прилетела именно туда.

– Вполне естественно, – повторил слова Керима генерал Дауд. – А что, если и командование российских федеральных сил поймет, что военная база в Моздоке наиболее привлекательный объект для диверсии?

– Российское командование недооценивает возможности противника, – ответил Керим. – Вернее, российские военные правильно оценивают возможности чеченских боевиков. Они понимают, что чеченцы в нынешних условиях не способны на проведение масштабной акции, которая могла бы остановить продвижение федеральных войск. Но российскому командованию ничего не известно о наличии нашего агента на военной базе в Моздоке, а также о диверсионной группе Мордасова, которой поручено проведение акции.

– Кстати, эти бывшие российские спецназовцы уже приняли наши предложения? – поинтересовался Дауд.

– Мордасов уже вылетел на переговоры со своими бывшими соратниками. После того как ближневосточные инвесторы согласились поднять сумму контракта до четырех миллионов долларов, я уверен, Мордасову удастся уговорить своих бывших бойцов.

– Вы считаете, что его диверсионная группа справится с поставленной задачей?

– За те годы, что они были военными наемниками, диверсанты показали себя с самой лучшей стороны. Они успешно действовали в самых разных точках по всему миру, в том числе и в Чечне в 1994 – 1996 годах. Они лучшие из всех, кому можно поручить проведение подобной акции.

– Надеюсь, мне не надо вам объяснять, насколько данная акция отвечает интересам нашего государства, – выделяя каждое слово, сказал генерал Дауд. – Если наступление российских войск захлебнется, чеченские полевые командиры поймут, что тактика диверсий имеет успех. А пока за диверсионную войну выступает только Басаев с Хаттабом. Россия не выдержит длительной войны. Колоссальные военные расходы и все возрастающее число жертв заставит Россию отказаться от давления на Чечню. Поэтому мы должны сорвать успешное наступление русских. Мы слишком много вложили в этот регион, чтобы отдать его Москве. 18 – 19 ноября в Стамбуле состоится саммит ОБСЕ[3]. Запланированная нами акция, безусловно, должна поколебать твердость позиции России по Северному Кавказу на встрече в Стамбуле.

– Я все понимаю, господин Дауд, – кивнул Керим.

Из кабинета руководителя внешнеполитической разведки полковник Керим вышел с твердым намерением довести запланированную акцию до конца. Слишком многое было поставлено на карту – от внешнеполитических интересов Турции и стран арабского мира до личной заинтересованности полковника Керима. Успех акции сулил для полковника Керима дальнейшее продвижение по службе, почти наверняка генеральское звание, а также значительные материальные выгоды.

11

Соратники

22.Х, пятница, 12.15

Они сидели в уютном баре, принадлежащем местному яхт-клубу. Перед каждым стояла чашка кофе и порция затейливого мороженого. В центре столика красовалась на четверть опустевшая бутылка дорогого джина и вазочка с орешками. Большую часть джина выпил Степан Мордасов. Его собеседник, подтянутый человек среднего возраста, пил мало, а в основном просто гонял налитый джин по стенкам своего бокала. «Поддерживает форму», – удовлетворенно подумал Мордасов.

Перед ним сидел бывший член его диверсионной группы Кирилл Сайдаков, лучший снайпер батальона спецназа. С Сайдаковым Мордасов не виделся около двух лет. Срок небольшой, но Мордасова поразило, насколько тот изменился. Сейчас перед ним сидел модно одетый человек с вальяжными манерами и немного ленивым взглядом. Сайдаков пришел на встречу в кроссовках, светлых джинсах, белой теннисной рубашке и светлом свитере, небрежно наброшенном на плечи. Несмотря на небрежный стиль в одежде Сайдакова, Мордасов видел, что все эти вещи куплены в элитном магазине и стоят больших денег, да и выбранный Сайдаковым бар был одним из самых дорогих на побережье.

«Не согласится», – подумал Мордасов, следя за тем, как Сайдаков подзывает к себе официанта. Приняв заказ, официант ушел, а Сайдаков усмехнулся и сказал:

– Черт, ты даже не можешь представить себе, командир, как я рад тебя видеть. Живу вроде нормально, но иногда так хочется поговорить по душам, а не с кем. Не с кем, понимаешь? Местные – тьфу, им душу русского человека никогда не понять.

– Так сейчас и туристы из России в Греции появляются, – заметил Мордасов.

– Да, русских в Греции сейчас навалом, в любом баре встретишь. Но разве могут они составить тебе или мне компанию? У них же одни разговоры: баксы, бабы. Строят из себя крутых, а каждого мизинцем можно перешибить.

– Ну и как, приходилось? – спросил Мордасов.

– Не понял? – Сайдаков сдвинул брови к переносице.

– Перешибать, говорю, приходилось?

Сайдаков сразу стал серьезен. Залпом осушил свой стакан и, глядя в глаза Мордасову, сказал:

– Ты звал меня, Степан, я тебя слушаю.

Мордасов оглянулся по сторонам.

– Здесь можно говорить?

– Совершенно спокойно. Я член клуба. Моя яхта стоит возле третьего причала. Здесь меня все знают и уже давно не проявляют интереса.

– Ладно. Прежде чем я перейду к сути, ответь мне: после того как мы расстались два года назад, тебе приходилось работать по специальности?

– Гм... – Сайдаков усмехнулся и отвел глаза. – А от тебя, командир, ничего не скроешь. Да, может, это и к лучшему. Ты спрашиваешь, приходилось ли мне работать по специальности? Тогда ответь мне: хватило бы тех денег, что мы заработали, на греческий паспорт, на яхту, на членство в этом клубе, вот на эти шмотки, наконец?

Мордасов облегченно рассмеялся:

– Ты такой же, как и мы все. Ты знаешь, я купил отель на Кипре. Но если я в ближайшее время не рассчитаюсь с долгами, отель отберут кредиторы. – Мордасов плеснул джина в свой стакан и, подражая Сайдакову, залпом выпил. – А ты, значит, стал киллером мафии.

– А хрен его знает, – беспечно махнул рукой Сайдаков. – Я просто подумал, зачем менять профессию, если и прежнее умение в большой цене. А кто является заказчиками, мне до лампочки. Лишь бы платили исправно.

– С чем обычно работаешь?

– Знаешь, что такое «нитроэкспрессы»? Это такие нарезные двухстволки, из которых с пары сотен метров можно завалить слона. Против любого бронежилета отличный инструмент.

– Полиция не беспокоит?

– Ну раз я сижу перед тобой, значит, не беспокоит. И потом, я же еще и уважаемый член местного охотничьего клуба, постоянный участник африканских сафари.

– Сколько берешь за выстрел?

– По-разному, но не меньше ста тысяч.

Мордасов удивленно присвистнул.

– А что ты думаешь? – самодовольно заметил Кирилл Сайдаков. – Подобные услуги нынче в цене. Я вот слышал про одного мастера, так у него самый дешевый контракт стоит миллион долларов.

– Ну ладно, – переходя к делу, сказал Мордасов. – Вот именно о таком контракте я и хотел с тобой поговорить.

В бутылке осталось еще больше половины содержимого, но к спиртному Мордасов с Сайдаковым больше не прикасались. Из бара они вышли вместе, а на следующий день так же вместе вылетели в Анкару.

12

Васильченко

23.Х, суббота, 16.25

Капитан Васильченко оказался рослым парнем и такого же телосложения, как Олег Муромцев. До прихода в оперативную группу Чернышова Олег Муромцев служил в спецподразделении «Альфа». Капитан Васильченко командовал разведротой, то есть возглавлял одно из спецподразделений армейской разведки. Принадлежность к касте элитных военных делала Муромцева и Васильченко в чем-то похожими друг на друга, хотя внешне они были совсем разными.

По просьбе Чернышова майор Осипов разыскал по спискам офицеров военной разведки личное дело капитана Васильченко. Накануне Павел Чернышов успел ознакомиться с делом и убедился, что слухи о подвигах капитана растут не на пустом месте. В этом убеждали три боевые награды капитана, включая орден «За личное мужество» первой степени. Как обычно, наградные листы были довольно скупы, но полковник Чернышов прекрасно понимал, что скрывается за словами «За проявленное при этом мужество и героизм...». Чем дальше Чернышов читал личное дело капитана-разведчика, тем больше ему хотелось увидеться с ним. Однако разыскать самого капитана Васильченко оказалось гораздо сложнее, чем его личное дело. На это ушел весь предыдущий день и часть нынешнего.