Почерк диверсанта Москвин Сергей

ВЕРСИЯ. 2.03

Оказавшись на улице, Чернышов задумался. Неужели он получил ключ к разгадке местонахождения баллона с отравляющим газом? Нет, «ключ» – это громко сказано, скорее отправную точку, от которой можно начать поиски. Итак, двадцать второго февраля в десять утра террористы высаживаются на участке Пятигорской метеостанции и берут ее персонал в заложники. В руки террористов попадают метеорологические ракеты, которые террористы хотят использовать как средства доставки химического оружия. Но у террористов пока нет баллона с газом, и они не могут закачать отравляющее вещество в ракеты. В четырнадцать часов на базу террористов прилетает второй вертолет. Это бывший вертолет горноспасательной службы, который участвовал в похищении баллона «VX» из воинской части. С какой целью мог прилететь этот вертолет? Либо он должен был привезти в лагерь террористов баллон с отравляющим газом, либо вывезти из лагеря метеорологические ракеты для их последующей заправки газом «VX». Либо – либо.

Чернышову захотелось прямо сейчас нарисовать схему, отражающую обе альтернативы. Проводя расследования, Павел Чернышов часто чертил разные схемы. Они помогали ему четче представлять реальную картину. У Чернышова при себе всегда имелись и блокнот, и ручка. Но рисовать схему прямо на улице было неудобно, да и уличный шум отвлекал от мыслей. Чернышов решил поехать в гостиницу, чтобы в тишине своего одноместного номера заняться логическими построениями.

Первым делом у себя в номере Чернышов вскипятил кипятильником воду в фарфоровом заварочном чайнике, но вместо чайной заварки насыпал в чайник растворимый кофе. Заботясь о здоровье своего отца, дочь Чернышова Ксения всегда ругала и стыдила его, когда он злоупотреблял кофе. Дома спорить с дочерью было бесполезно, зато в командировках Павел Чернышов отводил душу. Он налил кофе в такую же, как и чайник, фарфоровую чашку, положил туда две ложки сахара, подумал и добавил еще одну. Подобные чайные сервизы в гостиничных номерах не полагались. Но после того как Артем Ветров поговорил с дежурной по этажу, в номере Чернышова появился красивый чайный сервиз на шесть персон, включающий заварочный чайник и шесть чашек с блюдцами. Правда, одно блюдце Чернышов вскоре нечаянно разбил. Дежурная уже знала об этом, но ничего ему не говорила.

С чашкой кофе в руках Павел Чернышов уселся за стол и придвинул к себе лист бумаги. Отпив несколько глотков, Чернышов отставил чашку в сторону и начал чертить воображаемую схему. В верхней части листа появился прямоугольник с надписью: «Вертолет 22.02, 14.00» – время, когда вертолет горноспасательной службы впервые приземлился в лагере террористов. От верхнего прямоугольника вниз отходили две стрелки, направленные к прямоугольникам с надписями «баллон» и «ракеты». Таким образом Чернышов попытался изобразить два варианта, о которых думал на улице, выйдя из метеоцентра.

«Рассмотрим первый вариант, – задумался Чернышов, отхлебнув из чашки кофе. – Предположим, вертолет привез в лагерь террористов баллон с отравляющим газом. Что означает отлет вертолета спустя десять минут? Что еще могло потребоваться террористам, у которых уже были ракеты и газ «VX»? – спросил у себя Чернышов и тут же ответил: – Оборудование для закачивания газа в ракеты. Но при осмотре лагеря террористов такого оборудования не обнаружили. Значит, заправка ракет производилась не на метеостанции. И следовательно, вертолет прилетал для того, чтобы забрать со станции метеорологические ракеты. Итак, примерно в четырнадцать десять вертолет вылетел из лагеря террористов, имея на борту пять метеорологических ракет».

В прямоугольнике ниже слова «ракеты»Чернышов проставил дату и время 22.02, 14.10. «Вертолет вернулся обратно в лагерь спустя тридцать пять минут. Этого времени явно недостаточно, чтобы заправить газом пять ракет. Значит, вертолет только выгрузил ракеты на месте планируемой заправки и улетел. Почему не подождал, пока эта процедура закончится?»Чернышов допил остававшийся в чашке кофе, сходил к заварочному чайнику и налил вторую чашку. С полной чашкой он снова вернулся за стол и опять склонился над схемой. Ниже прямоугольника с надписью «ракеты» он нарисовал еще один прямоугольник, в котором написал: «Место заправки». Еще ниже появился следующий прямоугольник с надписью «лагерь 14.45». Все три прямоугольника Чернышов последовательно соединил стрелками и около каждой стрелки написал «15'».

«Пять минут на разгрузку. Остается тридцать минут. Как раз по пятнадцать минут в оба конца. Значит, место заправки находилось недалеко от лагеря террористов, в пятнадцати минутах полета на вертолете. Но для чего вертолет тут же улетел во второй раз? Что еще потребовалось отвезти к месту заправки, если баллон, ракеты и оборудование для их заправки уже были там? – Чернышов приблизил ко рту чашку с кофе, но отпить не успел. Ответ пришел неожиданно. – Баллон, ракеты и оборудование для заправки! Но вертолет горноспасательной службы совсем небольшой. Он не предназначен для перевозки грузов. И просто не мог перевезти все за один рейс. Вот для чего потребовалось прилетать в лагерь заново. Тогда ясен ответ и на вопрос, почему вертолет после первого рейса не подождал окончания заправки. – От волнения Чернышов даже расплескал кофе, и несколько капель попали на вычерченную им схему. – Итак, место заправки ракет находилось неподалеку от лагеря террористов. Но означает ли это, что баллон с оставшимся газом «VX» по-прежнему находится там, или террористы перевезли его в другое место? У пилота спасательного вертолета было достаточно времени, чтобы это сделать. Как в действительности поступил главарь террористов? Только он мог отдать приказ перевезти баллон. Но эту тайну он унес с собой в могилу. Террористы рассчитывали, что все их требования будут выполнены. Они планировали беспрепятственно покинуть захваченную метеостанцию. Логичнее всего им было привезти баллон обратно в лагерь, и они могли улететь со всем имеющимся у них химическим оружием. Почему же главарь террористов не приказал летчику вернуть баллон? Не доверял своим людям? Тогда он мог спрятать баллон. Чем плохи для такого тайника горы Северного Кавказа? Перевозить баллон с газом с места на место – лишний раз привлекать к нему внимание. Если главарь террористов решил не привозить баллон в свой лагерь, значит, он оставил его на месте заправки», – окончательно решил Чернышов.

В действительности не все происходило так, как представлял себе полковник Чернышов. Но в своих умозаключениях он сделал верные выводы и выстроил правильную версию. Баллон, содержащий без малого тридцать литров нервно-паралитического газа «VX», по-прежнему находился в горах Северного Кавказа. Он лежал в армейской брезентовой палатке в окружении пяти окоченевших трупов.

МАРФИН. 28.02

Марфин проснулся от резкого толчка. Он не успел сообразить, сколько времени проспал. Валерий увидел, что автобус стоит на загородной дороге. Снаружи, громко крича, суетились вооруженные люди. Валерий тут же узнал «воинов ислама», как называли себя чеченские боевики. Произошло именно то, чего он больше всего опасался – оказаться в руках чеченских бандитов. Входная дверь автобуса распахнулась, и в салон протиснулись трое обвешанных оружием чеченцев. За окнами автобуса Марфин насчитал еще как минимум пять вооруженных боевиков.

– Национальная безопасность, – представился первый из вошедших чеченцев. – Приготовьте вещи к досмотру.

«Черта с два вы национальная безопасность, – подумал Марфин. – Обыкновенные грабители». Но сути дела это не меняло. Желающих спорить с вооруженными людьми в автобусе не оказалось.

Видимо, грабители не были настроены агрессивно. Они неторопливо шли по салону, по пути отбирая у пассажиров наиболее ценные вещи. Пассажиры, предполагавшие, что в дороге с ними может произойти нечто подобное, старались не брать с собой дорогих вещей. Поэтому и улов грабителей оказался небогатым. Бандиты изъяли несколько тощих бумажников, пару серебряных цепочек, новую меховую шапку, да какой-то незадачливый пассажир расстался с золотым перстнем.

Марфин услышал, как завизжала женщина, когда один из грабителей силой вырвал у нее из рук сумку. Чеченец порылся в сумке, потом презрительно взглянул на женщину и бросил сумку ей на колени, так ничего и не взяв. Чеченец, представившийся гвардейцем национальной безопасности, подошел к Марфину. Валерий уже сообразил, что он у грабителей старший. Пристально глядя на Марфина, бандит взял с автобусного сиденья его рюкзак. «Пусть забирает, – подумал про себя Марфин. – В рюкзаке нет ничего ценного, только еда и одежда». Бандит развязал рюкзак и заглянул внутрь. Мясные консервы, теплые вещи, да и сам рюкзак, сшитый из прочного материала, очевидно, понравились чеченцу, и он легко забросил рюкзак за спину. Марфин облегченно перевел дух, когда чеченец с его рюкзаком двинулся по проходу дальше.

Но, видимо, грабители не зря признали вожака своим командиром. Главарю бандитов показалось подозрительным, что пассажир так легко расстался со своим рюкзаком, в то время как другая женщина подняла крик из-за никчемной сумочки. Возвращаясь обратно и снова проходя мимо Марфина, главарь задержался около него и коротко приказал:

– Встать!

Марфин замешкался. И тут же сразу два автоматных ствола уткнулись ему в грудь. Валерий медленно поднялся. Один чеченец остался держать Марфина на мушке, другой в это время обшарил его карманы. Вытащив из кармана куртки Марфина пистолет, бандит показал его своему главарю. Тот взял оружие в руки, убедился, что пистолет настоящий, и засунул его к себе в карман.

– Выведите его, – приказал по-чеченски главарь.

Валерий Марфин, научившийся понимать чеченскую речь, пытался сообразить, чем обернется для него обнаружение пистолета.

Валерия вывели из автобуса. Его не били, даже ни разу не ударили, но все время держали под прицелом автомата. Кроме Марфина, бандиты вывели из автобуса двух симпатичных молодых женщин. Если то, для чего бандитам понадобились женщины, Валерию было понятно, то собственная судьба для него оставалась тайной. Главарь грабителей отвел Валерия к двум стоящим неподалеку автомобилям: джипу «Ниссан-Патрол» и «Жигулям» шестой модели, на которых, очевидно, и приехали бандиты. Открыв пустой багажник «Жигулей», чеченец указал на него рукой и, обращаясь к Марфину, сказал:

– Залезай.

Бандит сказал это без всякой злобы, даже не повышая голос, словно речь шла о пустяковой услуге. Но направленный на Марфина автомат не оставлял сомнений в серьезности намерений бандитов. Поняв, что сопротивление ничего не даст, кроме того что обозлит чеченцев, Марфин залез в багажник. Как только он это сделал, крышка багажника тут же захлопнулась.

Его «Командирские» часы с фосфоресцирующим циферблатом позволяли следить за временем даже в темноте. Когда машина остановилась, Марфин определил, что лежит в багажнике уже сорок минут. Захлопали дверцы. Это бандиты вылезали из машины. Вскоре бандиты открыли крышку багажника и позволили Валерию выбраться наружу. Валерий увидел, что находится во дворе типичного чеченского дома. Кроме «Жигулей», на которых его привезли, здесь же стоял и «Ниссан». Трое чеченцев как раз выпустили из него обеих захваченных в автобусе женщин и отвели к дому. По всему было видно, что женщины страшно напуганы, но от страха боятся перечить вооруженным бандитам. «Подумаешь, оттрахают хором и отпустят. Зато не убьют», – подумал о женщинах Марфин. А вот удастся ли ему сохранить свою жизнь, Марфин не мог сказать определенно.

– Пойдем. Представлю тебя командиру, – уже по-русски сказал Марфину чеченец, который приказал вывести его из автобуса.

Перед тем как провести его к командиру, Валерия Марфина снова обыскали. На этот раз обыск проводил сам главарь автобусных грабителей и сделал это гораздо более тщательно. Валерий буквально задохнулся от досады, когда чеченец снял с него пояс, набитый деньгами. Сообразив, что попало к нему в руки, чеченец удивленно вскинул брови, но ничего не сказал. Только окончательно убедившись, что у задержанного при себе нет больше ничего заслуживающего внимания, чеченец велел ему зайти в комнату, где находился командир отряда.

Командир сидел за столом, на котором стояли большой заварочный чайник и несколько чашек. Главарь грабителей положил перед своим командиром пояс с деньгами и что-то зашептал тому на ухо. По мере того как говорил чеченец, командир отряда все с большим интересом рассматривал Марфина. У Валерия в это время в голове лихорадочно крутились мысли. Он понимал: от того, что он сейчас скажет, будет зависеть его дальнейшая судьба. Бандиты могут сохранить ему жизнь, а могут и расстрелять – прямо во дворе и немедленно.

Очевидно, чеченец рассказал своему командиру все, что хотел. Тот кивнул головой и, обратившись к Марфину, спросил по-русски:

– Ну и кто же ты такой?

– Пилот-вертолетчик, – ответил Марфин.

Он специально сказал это по-чеченски, чтобы захватившие его бандиты поняли, что он знает чеченский язык. Однако если это и произвело впечатление на бандитов, то виду они не подали.

– Где же тогда твой вертолет? Почему ты автобусом ездишь? – перейдя на чеченский, продолжал допрос командир бандитов.

– Согласно моему заданию, я должен был ехать автобусом, – сказал Марфин.

Он старался говорить с достоинством, чтобы чеченцы поверили, что он не одинок, что за ним стоит могущественная сила, способная внушать страх. Марфин понимал, что, только испугав бандитов возможным возмездием, сумеет сохранить себе жизнь. Но пока у него это плохо получалось. Марфин видел, что командир бандитов нисколько не испугался.

– И каково же твое задание? – задал следующий вопрос старший чеченец.

– На этот вопрос я могу ответить только тому, на кого работаю, – заявил Марфин.

Он отчаянно блефовал. «Должны же эти бандиты хоть кого-то бояться!» – взволнованно думал Марфин.

– Ну и кто же твой хозяин? Российский КГБ? – усмехнулся командир бандитов.

Бесстрашие бандитов объяснялось просто. Независимо от того, кем окажется захваченный в автобусе пленник, командир чеченского отряда для себя уже решил списать этого человека. Если его отпустить, то человек запомнит, кто отобрал у него восемьдесят тысяч. Запомнит и расскажет другим. Восемьдесят тысяч долларов для Чечни – большие деньги. И хозяева этих денег не захотят мириться с такой пропажей. С другой стороны, никто не знает, кто снял этого человека с автобуса. Были деньги, был человек, который их вез. А раз нет ни денег, ни человека, значит, и спросить не с кого. Примерно так рассуждал командир бандитов еще перед допросом Валерия Марфина. Сам допрос он вел большей частью для того, чтобы удовлетворить обыкновенное любопытство.

– Нет, – ответил Марфин на последний вопрос чеченца. – Я работаю на вашего соотечественника Ильдара Набиева.

Валерий выложил свой последний аргумент – имя Набиева. Он знал, чье последнее задание выполнял Картузов, и сейчас попытался прикрыться именем этого человека.

Во взгляде чеченского командира что-то изменилось. Нет, это был не страх. Валерию показалось, что скорее это можно назвать замешательством. Тем не менее он был рад, что добился хотя бы этого. Командир рукой поманил к себе главаря автобусных грабителей и в течение пары минут о чем-то перешептывался с ним. Наконец чеченцы приняли решение. Главарь грабителей вышел из комнаты. Все время, пока он отсутствовал, командир отряда молча рассматривал Марфина, постукивая пальцами по столу. Вышедший чеченец вернулся не один. С ним явились двое вооруженных охранников, которые вывели Валерия Марфина из комнаты. Чеченцы отвели пленника на второй этаж дома и заперли его в одной из комнат, больше напоминающих кладовку: в комнате не было окон, и она никак не освещалась. Когда дверь за Валерием захлопнулась, он оказался почти в полной темноте. Оставшись один, Марфин постарался обследовать комнату и убедился, что окно в комнате когда-то имелось, но позднее его заколотили плотно подогнанными досками. Теперь Валерий имел возможность убедиться, как чеченские бандиты содержат своих пленников.

Марфин не знал, что из всех попадающих к бандитам пленников он оказался в самых привилегированных условиях. Его комната хорошо отапливалась. Здесь даже была кровать с матрацем, подушкой и одеялом. Остальные пленники содержались в неотапливаемом сыром подвале, где вообще не было никакой мебели, а сидеть или лежать можно было только на земляном полу. Человек, просидевший неделю в таком подвале, схватывал обширное воспаление легких, что в условиях Чечни, где отсутствуют элементарные медикаменты, было равносильно смерти.

Незадолго до того, как Валерия Марфина заперли в его темной камере на втором этаже, другие бандиты втолкнули в подвал одну из захваченных в автобусе женщин. Женщина оказала отчаянное сопротивление бандитам, когда те попытались ее изнасиловать, и даже укусила одного из них. За это бандиты ее жестоко избили и бросили в подвал.

В это время командир чеченского вооруженного отряда со своим помощником обсуждали захват человека, провозившего восемьдесят тысяч долларов.

– Ты веришь ему? – спросил командир у своего помощника, который руководил сегодняшней вылазкой на дорогу.

– Трудно сказать. Раз он упомянул Набиева, все может быть, – ответил главарь грабителей.

Никогда раньше грабеж рейсовых автобусов не приносил такую добычу. Восемьдесят тысяч долларов, взятые сегодня, компенсировали все прочие неудачи. Поэтому главарь автобусных грабителей чувствовал себя героем и разговаривал со своим командиром на равных.

– Как думаешь, что нам следует предпринять? – в свою очередь спросил он у командира отряда.

– Надо узнать, что задумал Набиев, – произнес командир. – Набиев хитрый лис. Раз уж он послал в Гудермес своего гонца с такой суммой долларов, значит, дело задумал серьезное. Возможно, гонец еще нужен ему. Тогда можно получить с Набиева выкуп. Раз уж ты взял его гонца, займись этим. Узнай, где сейчас Набиев и что он затевает.

Чеченский вооруженный отряд, в котором оказался Валерий Марфин, не принадлежал к тем отрядам, которые финансировал Ильдар Набиев. Чеченский полевой командир хоть и считал себя оппозицией нынешнему режиму в республике, на самом деле не имел определенных политических взглядов. Он не отдавал предпочтения ни одному чеченскому клану. По сути, его отряд уже давно превратился в банду, живущую торговлей людьми и грабежами на дорогах. Слабость нынешней власти в республике очень устраивала полевого командира. Она позволяла бандитам действовать на территории Чечни практически безнаказанно. Полевой командир тоже был доволен сегодняшней вылазкой. Уже давно к нему в руки не попадала такая сумма в самой конвертируемой валюте.

– Я видел, вы еще двух симпатичных баб привезли? – спросил командир у помощника.

– А, да. Правда, одна с норовом оказалась. Одному из наших лицо своими коготками исцарапала, а другого вообще искусала. Ну ребята ее проучили немного и в подвал пока бросили, чтобы остыла, – ответил помощник.

– Говоришь, искусала? Надо же, – усмехнулся командир. – Скажи, а она ему ничего важного не откусила, а? – довольный своей шуткой, чеченец рассмеялся. – Пойди, приведи ее ко мне. Она уже, наверное, остыла там в подвале. Сейчас я ее погрею.

Помощник ушел. Он отсутствовал минут пять. А когда он вернулся, на его лице была написана досада и разочарование.

– Представляешь, командир, эта зараза повесилась в подвале на собственных колготках. Колготки-то ребята у нее не отобрали. Но кто же мог подумать, что она такое выкинет, – оправдываясь, сказал помощник.

– Вот с-сука! – в ярости прошипел командир.

Его настроение мгновенно испортилось.

МАРФИН. 3.03

После удачного грабежа междугородного автобуса главарь грабителей стал первым помощником и главным советником чеченского полевого командира. Однако сегодня он боялся прогневать своего начальника. Уже истекли три дня, а он так и не выполнил полученное задание. Разыскать Ильдара Набиева и выяснить, что он затевает, советнику не удалось. Униженно склонив голову и разведя руками, он доложил об этом командиру отряда.

– Так ты говоришь, что не можешь разыскать Набиева? – нахмурившись, спросил командир.

– Увы, – советник склонил голову еще ниже. – Никто в организации Набиева не говорит, где он. Я обзвонил всех известных мне людей. Но ни у нас, ни в Москве никто ничего не знает. Конечно, если бы я мог захватить его людей, я бы нашел способ развязать им языки. А так... – советник опять развел руками и замолчал.

Чеченского командира раздражало непомерное самомнение своего помощника. Тот вообразил себя чуть ли не начальником тайной полиции. Сам командир отлично знал, что у Набиева имеется личная служба безопасности. Она надежно защищает своего хозяина от нежелательных контактов с посторонними и тем более не допустит захватов его людей. Тем не менее командир ничего не сказал своему помощнику, чтобы не снижать его боевой дух.

– Но Набиев, наверное, обеспокоен исчезновением своего курьера и сейчас ищет его, – предположил командир.

– Непохоже, командир, чтобы Набиев кого-то искал. Никто из его людей и словом не обмолвился о поисках направлявшегося в Гудермес курьера, – сказал помощник.

– Вот как. Может быть, наш гость просто лжет? А на самом деле вовсе не работает на Набиева? – продолжал рассуждать вслух командир отряда.

– Скорее всего, командир, – обрадованно произнес помощник, словно последнее предположение командира снимало с него ответственность за невыполненное задание. – Он лгал нам с самого начала. Набиев вовсе не посылал его в Гудермес. Да Набиев вообще не знает о его существовании.

– Ну, это легко проверить, – сказал командир. – Приведи его сюда.

Помощник выскочил за дверь и через несколько минут вернулся с Валерием Марфиным.

Марфина держали под руки двое чеченских боевиков. Им приходилось не столько конвоировать Марфина, сколько поддерживать его на ногах. Отвыкший от света Марфин постоянно жмурил глаза и натыкался на встречные предметы. Постепенно глаза Валерия привыкли к дневному свету, и он увидел, что опять оказался в комнате, где его допрашивал командир чеченского отряда. Сам командир опять сидел за столом. Только на этот раз на столе вместо чайника стоял аппарат спутниковой телефонной связи.

Командир отпустил конвоировавших Марфина боевиков. Он видел, что в случае чего и сам легко справится со стоящим перед ним человеком. Кроме того, в комнате находился его помощник, который всегда мог прийти на помощь.

– Ну как, отдохнул за эти дни? – обратился к Марфину командир.

Марфин пожал плечами. Он действительно не знал, что ответить. Все это время чеченцы его не беспокоили, по первому требованию выводили в туалет. А пища, которой его кормили, по арестантским меркам была просто шикарной. Угнетала только постоянная темнота да отсутствие всякой информации.

– Вижу, что отдохнул, – продолжал чеченец. – А мы все это время работали. И знаешь, что выяснилось? Не знает о тебе Ильдар Набиев. Что на это скажешь?

Валерий Марфин быстро соображал. Ильдар Набиев действительно не знал его, потому что все дела вел только с Картузовым. Набиеву было известно, что у Картузова имеется вертолет. Но кто сидит за штурвалом этого вертолета, Набиева совершенно не интересовало.

Чеченский командир заметил замешательство на лице Валерия и тут же сказал:

– Ну, что теперь будешь делать?

– Дайте мне самому поговорить с Набиевым, – наконец произнес Марфин.

– Звони, – чеченец подвинул в сторону Валерия аппарат спутниковой связи.

Марфин нерешительно шагнул к столу.

Он никогда не держал в руках спутникового телефона, но видел, как подобным аппаратом пользуется Картузов. Однажды Марфин заметил, какой номер набирал Картузов для связи с Набиевым. Этот номер Валерий запомнил. Тогда он не мог сказать – зачем. Но сейчас номер Набиева пригодился. Он оставался единственной надеждой Валерия Марфина.

Страшно волнуясь, Марфин взял в руку телефонную трубку. Перед ним на аппарате были шесть рядов кнопок. Восстанавливая в памяти нужные цифры, Марфин начал нажимать на кнопки. Валерий не видел, с каким интересом смотрят на него чеченский полевой командир и его помощник. Про себя командир чеченского отряда решил: если пленник дозвонится до Набиева, значит, вправду его человек, если нет, значит, все его слова – ложь. В таком случае от пленника можно спокойно избавиться. За забором как раз есть подходящая яма, где можно будет зарыть его навсегда.

НАБИЕВ. 3.03

Операция ФСБ по уничтожению банды террористов, угрожавших Пятигорску химическим оружием, проходила в обстановке строжайшей секретности. Поэтому адвокаты Ильдара Набиева ничего не знали о розыскных мероприятиях, проводимых сотрудниками ФСБ в отношении их хозяина. Тем не менее юристы Набиева работали усердно и собрали всю доступную им информацию. Они выяснили, что ни прокуратура Москвы, ни прокуратура Московской области не возбуждали в отношении Набиева уголовного дела. Соответственно и работники МВД не получали от прокуратуры указаний к задержанию гражданина России Ильдара Набиева. На основании всего этого адвокаты вынесли решение, что их хозяину ничего не угрожает.

Это известие Ильдар Набиев встретил довольно равнодушно. Он понимал, что в информации, собранной его адвокатами, недостает самого главного: того, какими материалами о нем располагает ФСБ. Для прояснения этого вопроса наибольшие надежды он возлагал на чеченского криминального лидера Джунгера Татаева.

Набиев позвонил Татаеву, как они и договаривались, третьего марта. Татаев внимательно выслушал Набиева, а потом сказал:

– Надо встретиться и поговорить.

Этот ответ не понравился Набиеву. Если никакой опасности нет и ФСБ не располагает на него никакими новыми материалами, то об этом Татаев мог сказать и по телефону.

– Но в таком случае не будет ли наша встреча несколько... преждевременной? – спросил Набиев.

Он хотел подобрать другое слово, но в последний момент построил предложение именно так. Тем не менее Татаев отлично понял скрытый смысл.

– Нет, это не опасно, – сказал он то, что побоялся произнести Набиев.

Набиеву не оставалось ничего другого, как поверить Татаеву. И он назвал тому адрес своего пансионата.

Джунгер Татаев везде ездил с охраной. Но на этот раз автомобиль с его боевиками остался за воротами пансионата. На встречу с Набиевым Татаев приехал один. Они расположились в каминном зале охотничьего домика, который снимал Набиев. Телохранители Набиева вышли во двор и контролировали подходы к дому. Подобные меры безопасности должны были способствовать откровенности беседы и сохранить в тайне ее содержание от посторонних ушей, к которым Набиев относил и уши своих телохранителей.

К деловой части беседы мужчины приступили согласно принятым на Кавказе правилам – только после обильного угощения. Хотя на этот раз оба съели мало. Набиев утратил аппетит от волнения. А у Татаева врачи недавно обнаружили язву желудка. С тех пор Джунгер Татаев ограничивал себя в острой и жирной пище.

Трапеза давно закончилась, но Татаев не спешил переходить к цели своего визита. Набиеву, наоборот, не терпелось узнать известия, которые привез гость. Тем не менее он старательно сдерживал себя. Первым заговорить о делах – значит, показать неуважение к гостю. Ильдар Набиев не был ярым последователем горских обычаев. Но Джунгер Татаев в Москве не последний человек, и Набиев не хотел портить с ним отношения. Наконец Татаев заговорил:

– Ты можешь не опасаться следствия. Я выяснил, по-настоящему у ФСБ на тебя ничего нет. Я имею в виду официальные документы, которые можно предъявить в суде.

Татаев говорил с Набиевым на равных, несмотря на то, что денег и возможностей у Набиева было намного больше. Да и положение Ильдар Набиев занимал несравненно более высокое. Но положение Татаева зависело только от него самого, потому что основывалось на страхе, который он внушал людям своей и конкурирующих группировок. Положение же Набиева зависело от многих факторов, так как в своей деятельности он опирался на вооруженные отряды в Чечне, на отношения с политическими лидерами Чечни, России и Ближнего Востока и на деньги, вложенные в легальный и нелегальный бизнес. Но отношения с политическими лидерами могут испортиться, вооруженные отряды могут выйти из-под контроля, да и деньги можно потерять, потому что в системе, которую построил Набиев, все звенья взаимосвязаны и выпадение одного звена ведет к распаду всех остальных.

При последних словах Татаева лицо Набиева просияло. Он не смог, да и не хотел скрыть от гостя свою радость.

– Ты привез мне хорошую весть, Джунгер. Я в долгу перед тобой, – улыбаясь, заявил Набиев.

Но лицо Татаева осталось бесстрастным.

– Это еще не все, что я хотел сказать тебе, Ильдар, – добавил Татаев.

– Да, и что же еще? Говори, я тебя слушаю.

И хотя взгляд Набиева оставался веселым, странное поведение Татаева насторожило его.

– Пятигорским делом занимался полковник ФСБ по фамилии Чернышов, – Татаев постарался обратить внимание Набиева на фамилию упомянутого офицера.

Набиев сразу перестал улыбаться и стал серьезным. Он не мог не оценить информационные возможности Татаева. Когда они разговаривали прошлый раз, Набиев и словом не обмолвился о Пятигорске. Тем не менее Татаев все-таки узнал, кто стоял за боевиками, воспользовавшимися химическим оружием. Это открытие взволновало Набиева гораздо больше, чем фамилия какого-то полковника.

– Я что-то не пойму тебя, Джунгер, – наконец сказал он. – ФСБ проводила в Пятигорске свою операцию, пусть даже в ней участвовали полковники. Но какое это имеет отношение ко мне?

– Я просто хочу предупредить тебя. Этот Чернышов очень упертый. Мне сообщили, гибель наших парней в Пятигорске – это его рук дело. И еще мне известно, что полковник Чернышов никогда не останавливается на полпути.

– Что с того, останавливается он или нет? – начал раздражаться Набиев. – Ты же сам только что сказал, что у ФСБ на меня ничего нет.

– Официально нет, – поправил Набиева Татаев. – Но я не говорил об оперативной информации. Похоже, твоя причастность к пятигорскому делу у руководства Управления по борьбе с терроризмом и у полковника Чернышова не вызывает сомнения.

– Значит, они считают меня организатором, но не могут этого доказать? – задал прямой вопрос Набиев.

– Да, – так же прямо ответил Татаев. – Но, как я уже говорил, полковник Чернышов очень упрямый. Если он занимается каким-то делом, то обычно доводит его до конца. Я думаю, нет необходимости объяснять тебе, что это значит.

– Расслабься, Джунгер, – усмехнулся Набиев. – У службы безопасности уже давно не те возможности, что раньше. Без юридической поддержки они и шагу ступить боятся. А раз у них нет доказательств, закон на моей стороне. Я для них неуязвим. И в конце концов им придется это признать. А если какой-то полковник признать этого не захочет и, как ты говоришь, упрется, тогда придется просто избавиться от него. Ведь история учит нас, что убить можно кого угодно. Не так ли, Джунгер?

– Верно, убить можно кого угодно. Именно поэтому любой охотник может стать дичью, – ответил Татаев.

Он никогда не спорил с влиятельными и могущественными людьми, такими, как Ильдар Набиев, не стал этого делать и теперь. Но для себя Джунгер Татаев твердо решил, что не будет вмешиваться в противостояние между Ильдаром Набиевым и полковником ФСБ Чернышовым: да, за Набиевым деньги и обширные связи. В наше время деньги и связи решают очень многое, если не все. Но ведь и полковник Чернышов не простой человек. Видимо, он очень серьезный противник, если сумел в Пятигорске разделаться с целым вооруженным отрядом. К тому же за ним стоит аппарат ФСБ. Набиев прав, возможности ФСБ стали гораздо меньше, в то же время нельзя их недооценивать.

Все шло к тому, что противостояние между Набиевым и Чернышовым выльется в смертельную схватку. И Татаев не мог сказать, кто в этом случае окажется победителем. С одной стороны, горские обычаи требовали, чтобы он отомстил за погибших в Пятигорске бойцов своего народа и помог своему соплеменнику Ильдару Набиеву. Но это означало получить смертельного врага в лице Чернышова. С другой стороны, Джунгер Татаев понимал, что погибшие в Пятигорске боевики пришли туда вовсе не для того, чтобы защищать интересы чеченского народа. Единственное, что ими двигало, – это жажда наживы. Никто из погибших не принадлежал к роду Татаева. Значит, обычай кровной мести здесь не действовал. И Татаев не имел обязательств мстить за погибших боевиков, он будет оказывать Набиеву посильную помощь в его делах. Как делал это всегда, – в конце концов решил Татаев. Но с Чернышовым пусть Набиев разбирается сам.

Дальнейший разговор для обоих собеседников уже не представлял интереса. Татаев принял решение, а Набиев получил интересующую его информацию. Поэтому Татаев вскоре уехал.

После отъезда Татаева Набиев остался один. Только старший телохранитель на секунду заглянул в каминный зал, чтобы убедиться, все ли в порядке с его хозяином. Увидев Набиева задумчиво смотрящим на пылающие в камине дрова, телохранитель опять вышел во двор. Послушание у телохранителей Набиева было беспрекословное. Никто и мысли не допускал нарушить приказ хозяина. Набиев мог не сомневаться – телохранители останутся во дворе охотничьего домика до тех пор, пока он не вернет их обратно.

Из задумчивости Набиева вывел телефонный звонок. Набиев взглядом поискал аппарат и, к своему удивлению, обнаружил, что звонит телефон спутниковой связи. Последний раз по этому телефону он разговаривал со своим секретарем, которого отправил в лагерь боевиков, чтобы координировать их действия в Пятигорске. Разговор состоялся еще двадцать шестого февраля. С тех пор телефон молчал. Это объяснялось тем, что этот номер знали только три человека: Картузов, выполнявший для Набиева работу наемного убийцы, личный секретарь Набиева и сам главарь террористов. Всех этих людей Набиев считал погибшими или арестованными ФСБ. Только этим можно было объяснить молчание телефона после провалившейся пятигорской операции. И вот сейчас телефон звонил опять.

Набиев осторожно подошел к телефону. «Не провокация ли это со стороны ФСБ?» – мелькнула тревожная мысль. Но Набиев сразу же отбросил ее. Он же только что выяснил у Татаева, что ФСБ не располагает никакими доказательствами его вины. Успокоившись, Набиев снял телефонную трубку.

– Слушаю, – решительно сказал он.

ПЕРЕГОВОРЫ. 3.03

Валерий Марфин никогда не слышал, как звучит голос Ильдара Набиева, но по тому, как уверенно прозвучал ответ телефонного собеседника, догадался, что трубку снял именно он. Спутниковая телефонная связь обладает отменным качеством, и Валерий мог слышать каждую интонацию голоса Набиева. Теперь, когда он дозвонился, надо было срочно сообщить о себе. Марфин очень надеялся, что Набиев до конца выслушает его и не повесит трубку.

– Здравствуйте, господин Набиев. Это звонит ваш пилот. Я вместе с Картузовым привозил для вас из России последний груз, – на одном дыхании проговорил Марфин.

Он побоялся открытым текстом сказать о баллоне с отравляющим газом. Но Набиев отлично понял его. Упоминание фамилии Картузова сыграло свою роль. Ильдар Набиев сразу сообразил, о чем идет речь. Понял он и то, что пилот по какой-то причине не может говорить открытым текстом. Еще оставалась вероятность, что этот телефонный звонок – ловушка, которую приготовила для него ФСБ. Но пока собеседник выражался нейтральными словами, Набиев решил поддержать разговор.

– Где Картузов? Почему он сам не позвонил мне? – спросил Набиев.

– Его нет со мной. Он не может связаться с вами.

– Не может связаться? Он что, погиб?

– Да, и все остальные тоже.

Марфин не знал наверняка, жив Картузов и остальные террористы или нет, но назвал Набиеву самое вероятное предположение. Сообщение Валерия Марфина о гибели Картузова и других террористов подтвердило полученную от Татаева информацию.

– Я вас понял. Чего вы хотите? – решил сразу поставить все на свои места Набиев.

Марфин задумался: чего он хочет? Хочет снова получить свободу. Хочет вернуть свои деньги, которые у него отобрали чеченские боевики. Но как объяснить все это Набиеву? И главное, как заставить Набиева помочь ему? Пауза затягивалась. У Марфина просто не было времени долго размышлять. «Сейчас самое главное – заинтересовать Набиева», – наконец сообразил он.

– Я отвозил груз в указанное Картузовым место, – сказал Марфин в телефонную трубку.

– Груз и сейчас там? – оживился Набиев.

– Да, – уверенно ответил Марфин.

Аллах услышал его и послал ему этого пилота. Это аллах помогает ему вернуть свою силу. Набиев сообразил, что позвонивший ему человек оказался настоящей находкой. Пилоту, перевозившему баллон к месту заправки ракет, конечно, известно, где находится это место. Пилот знает, где баллон, и он поможет вернуть его.

Аппарат спутниковой связи не имел отводной трубки. Поэтому командир чеченского отряда не мог слышать того, что говорил своему пилоту Набиев. Тем не менее по репликам пилота чеченский командир понял, что речь идет о чем-то важном. Командир боевиков уже не сомневался, что Набиев знает задержанного. «Но если сейчас пилот расскажет Набиеву по телефону все, что того интересует, то уже не будет представлять для Набиева интерес. Тогда вряд ли удастся получить за него выкуп», – сообразил чеченский полевой командир. Он вырвал у Марфина телефонную трубку и сам ответил Набиеву.

– Тут у вашего пилота возникли некоторые проблемы, – сказал командир боевиков. – Дело в том, что сейчас он находится в нашем плену. Ваш человек показался нам подозрительным. Пришлось задержать его для выяснения личности и цели пребывания на территории Ичкерии.

– Кто это еще? – недоуменно спросил Набиев.

– С вами говорит командир освободительного отряда Ичкерии, – и чеченский командир назвал свое имя, которое Набиеву, впрочем, ничего не говорило.

– И что же вы хотите? – Набиев еще не до конца осознал ситуацию.

– У меня нет оснований препятствовать задержанному, раз это ваш человек, – ехидно улыбнувшись, сказал чеченский командир. – Но проблема в том, что при задержании он оказал сопротивление. У него оказалось оружие, из которого он ранил и покалечил нескольких моих людей. А ведь это благородные борцы за свободу. У них есть семьи, любящие жены и дети. Мне стоило большого труда сдержать справедливый гнев моих людей. Но раз это ваш человек, мы его, конечно, отпустим. Но я думаю, будет справедливо, если семьи пострадавших получат некоторую материальную компенсацию.

Он лгал легко и непринужденно. Командира боевиков не заботило, насколько правдоподобно выглядит его ложь. Главное Набиев понял – ему придется заплатить выкуп, чтобы получить своего человека.

Ильдар Набиев действительно сообразил, что чеченский командир лжет. Если бы пилот оказал сопротивление, да еще ранил кого-то из боевиков, остальные тут же отрезали бы ему голову, а тело выбросили на растерзание шакалам. Вот требование выкупа Набиеву было понятно: что еще можно ожидать от этих бандитов?

Ильдар Набиев не питал иллюзий в отношении чеченских освободительных отрядов. Он прекрасно знал, что такие отряды уже давно превратились в обыкновенные банды, живущие по бандитским законам. Тем не менее сам Набиев продолжал финансировать несколько чеченских вооруженных отрядов. В случае изменения политического руководства Чечни, на которое претендовал Набиев, боевики понадобились бы ему, чтобы утвердить свою власть.

– Сколько вы хотите? – Набиев задал чеченскому командиру конкретный вопрос.

Командир боевиков еще шире улыбнулся: Набиев быстро понял, чего от него хотят. Чеченец мысленно прибавил к изъятым у Марфина восьмидесяти тысячам еще двадцать и назвал Набиеву итоговую сумму.

За информацию о баллоне с газом «VX» Набиев готов был заплатить сто тысяч долларов. Он готов был заплатить и большую сумму. Но сразу согласиться на предложение чеченского командира – значит, привлечь внимание к пилоту и к известной тому информации. Поэтому Набиев решительно сказал:

– О такой сумме не может быть и речи. За сто тысяч я могу купить себе вертолет, а не то что какого-то пилота.

Чеченский командир разочарованно вздохнул. Он и сам понимал, что названная для выкупа сумма значительно завышена. Задержанный не является родственником Набиева. Пилот – просто его наемный работник. За таких людей сотни тысяч долларов не платят. Тем не менее имело смысл попытаться. После непродолжительного торга командир боевиков и Набиев сошлись на сумме в тридцать тысяч, что, по мнению чеченского командира, составляло даже больше, чем он рассчитывал получить.

Все время, пока командир чеченских боевиков разговаривал по спутниковому телефону, Валерий Марфин находился рядом с ним. По содержанию разговора он догадался, что речь идет о выкупе, назначенном чеченским командиром за его освобождение. Наконец командир боевиков положил трубку и, повернувшись к Марфину, сказал:

– Ну вот, через пару дней за тобой приедут, и мы расстанемся. Видимо, Набиев высоко ценит тебя, раз согласился выплатить тридцать тысяч долларов. Ты уж побереги себя эти дни. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, а я бы потерял свои тридцать тысяч, – командир боевиков с интересом посмотрел на Марфина и добавил: – Что же ты делаешь для него, если он платит за тебя такие деньги?

Марфин испугался – вдруг чеченский командир начнет допытываться о том, что ему известно. В этом случае самые настоящие пытки тоже были не исключены. Но чеченец только усмехнулся и велел вернуть Марфина в его затемненную камеру. По пути наверх Марфин думал, что если Набиев согласился заплатить за него тридцать тысяч, то теперь он заставит эти деньги отработать сполна. Придется назвать Набиеву место, где находится смертельный баллон. Только бы не пришлось возвращаться туда снова!

НАБИЕВ, АЙВАЗОВ. 3.03

Когда Ильдар Набиев клал телефонную трубку, закончив переговоры с командиром чеченских боевиков, он уже знал, что будет делать. Набиев немедленно вызвал к себе начальника личной охраны.

Обязанности главного телохранителя при Набиеве выполнял Бадыр Айвазов, бывший чемпион России по вольной борьбе в супертяжелом весе. И хотя Айвазов уже давно не выступал на соревнованиях, он продолжал поддерживать спортивную форму. Айвазов повторил судьбу многих российских спортсменов, которые, оставив спортивную карьеру, лишились и своих гонораров. Обладая внушительной фигурой и поистине сокрушительной силой, Айвазов занялся рэкетом. Он даже организовал собственную бригаду из таких же бывших спортсменов. Банду Айвазова отличали быстрые расправы и жестокость по отношению к своим жертвам. Это позволило рэкетирам быстро развернуться и взять под контроль наиболее доходные места.

Свой криминальный бизнес рэкетиры вели в Москве. Бадыр Айвазов не захотел менять богатую Москву на свою родину. Поэтому, оставив спорт, он не вернулся в Чечню, а остался в столице. Проблем с жильем у него не было. За время выступления на соревнованиях российского и международного масштаба Айвазов обзавелся московской квартирой.

Правда, за границей Айвазов выступал недолго. Во время соревнований в Болгарии Айвазов изнасиловал горничную, которая убиралась в его гостиничном номере. Девушка написала заявление в полицию. Айвазова быстро арестовали, правда, так же быстро выпустили. Бадыр Айвазов был надеждой российской сборной, поэтому российская сторона приложила все усилия, чтобы замять скандал. Бадыр Айвазов продолжал выступать на внутренних соревнованиях, но после инцидента в Болгарии стал невыездным.

Айвазов часто вспоминал гостиничную горничную, сдавшую его полицейским. Возвращаясь в памяти к тому случаю в Болгарии, Айвазов жалел только о том, что не придушил изнасилованную им девушку, поломавшую, как он считал, всю его спортивную карьеру. Вскоре после того, как его перестали посылать на международные соревнования, Айвазов ушел из спорта и занялся рэкетом.

В девяносто пятом году на него обратил внимание крупнейший чеченский бизнесмен Ильдар Набиев. К тому времени дела бывшего борца шли гораздо хуже. Айвазов растерял почти всех людей, с которыми начинал свой криминальный бизнес. Одни были осуждены и отбывали срок, другие погибли в непрекращающихся разборках с другими бандами рэкетиров. Правда, судьба пока хранила Бадыра Айвазова. Он не погиб от пули во время перестрелки с конкурентами, а Московская прокуратура так и не собрала улик, чтобы отправить его за решетку. Но в девяносто пятом году перед Айвазовым встала альтернатива: либо войти в криминальную группировку Татаева, либо принять предложение Набиева. Бадыр Айвазов выбрал второй вариант. Переход в группировку Татаева означал снижение доходов при том же риске. Работая на Набиева, Айвазов почти не терял в деньгах, зато риск становился гораздо меньше.

Так Бадыр Айвазов стал работать в личной охране Ильдара Набиева, а два года назад стал его главным телохранителем. Айвазов не знал, что со своим предложением Набиев обратился к нему по совету Джунгера Татаева. Татаев периодически подыскивал для Набиева опытных боевиков. Личная охрана Ильдара Набиева и его служба безопасности постоянно требовали пополнения. Прежние боевики выбывали по тем же причинам, что и рэкетиры из банды Айвазова. В свою личную охрану Набиев набирал только родственников, справедливо полагая, что родственнику будет сложнее предать своего хозяина. Бадыру Айвазову повезло. Он действительно оказался родственником Набиева, и, как выяснил сам Набиев, не таким уж и дальним.

После того, как личный секретарь Ильдара Набиева погиб под Пятигорском вместе с террористами, Айвазов выполнял при Набиеве и обязанности секретаря. Делать это было не очень сложно, так как скрывающийся Набиев до минимума сократил свои контакты. Бадыр Айвазов показал себя толковым исполнителем, и Набиев всерьез подумывал повысить его статус в своей организации. Именно Айвазову Набиев поручил выкупить из плена захваченного в Чечне пилота и в срочном порядке доставить его в Москву.

Взяв с собой двоих людей для дополнительной охраны, утром следующего дня Айвазов вылетел в Махачкалу. У всех троих охранников при себе имелись пистолеты и оформленные по всем правилам разрешения на право ношения оружия. Следующим шагом стал путь в лагерь чеченских боевиков, захвативших пилота. Так как Набиев выделил Айвазову для проведения этой операции практически неограниченную сумму, найти в Махачкале машину не составило труда. Уже через три часа посланники Набиева оказались в лагере боевиков. Встречать их вышел сам командир чеченского отряда. Между ним и Айвазовым состоялся короткий разговор.

– Вы привезли деньги? – спросил командир чеченского отряда.

– Да, – Айвазов протянул чеченскому командиру дорожную сумку.

– Но здесь только пятнадцать тысяч, – пересчитав деньги, заявил чеченец.

– Остальные получите в аэропорту перед нашим вылетом, – не допускающим возражений голосом объявил Айвазов.

Перед тем как отпустить пилота, командир боевиков собирался поторговаться. Но, взглянув на людей, которых прислал Набиев, понял, что спорить с ними бесполезно. Спрятав деньги, чеченский командир приказал привести пленного пилота. Двое боевиков немедленно выполнили его приказ.

Валерий Марфин увидел перед собой трех незнакомых чеченцев. Валерий сразу понял, что эти трое не местные, а прибыли издалека, возможно, из самой Москвы. Все трое чеченцев были в костюмах и даже в галстуках. За то время, что Валерий Марфин провел в Чечне, выполняя различные поручения Картузова, он не встречал ни одного человека в костюме. Камуфляжный комбез, брезентовая роба, ватные штаны и такая же куртка, в лучшем случае шерстяной свитер – вот типичная одежда тех, кто встречался Валерию Марфину последние годы. В этом не было ничего странного. Вся республика жила по законам войны. И подобная одежда лучше всего подходила для боя. Марфин заметил, что и после вывода российских войск из Чечни в 1996 году чеченцы не торопились расставаться с оружием, как и не торопились менять ставший привычным камуфляжный комбинезон на более подобающий мирному времени гражданский костюм. Марфин и сам настолько к этому привык, что уже начал забывать, что люди могут одеваться как-то иначе. Сейчас он смотрел на троих людей в костюмах, свежих рубашках и галстуках как на представителей иного мира. В сущности, так оно и было. Бадыр Айвазов и двое его людей прибыли сюда из Москвы, где раздающаяся порой автоматная стрельба еще не стала нормой жизни и где люди, имеющие при себе оружие, все же стараются прятать его под одеждой.

При виде посланцев Набиева у Марфина сразу защемило в груди. Они напомнили ему, что за пределами Чечни идет совсем другая жизнь, символом которой является человек в костюме, а не человек с ружьем.

– Ну вот, за тобой уже прибыли, – обратился к Марфину командир чеченского отряда. – Как видишь, мы держим свое слово. Ты свободен. – С этими словами он хлопнул Валерия по плечу. – Можешь не благодарить за гостеприимство, – сказал чеченец и оскалился в хищной улыбке.

Собственная шутка пришлась по вкусу командиру чеченского отряда.

Он свободен, сообразил Валерий. Он окончательно свободен. Сейчас эти трое увезут его из этого кошмара, увезут туда, где возможна совсем другая жизнь. Марфин не знал, что за люди прибыли за ним, но уже проникся к ним огромной симпатией. Почувствовав свободу, Марфин тут же вспомнил и о своих деньгах, отобранных чеченскими бандитами во время обыска. До последнего мгновения подобная мысль не приходила к нему в голову. Марфин думал только о том, как спастись самому. Но сейчас мысль об изъятых у него восьмидесяти тысячах вернулась. Это же его деньги. Почему он должен оставлять их каким-то бандитам? Марфин шагнул в сторону посланцев Набиева и решительно сказал:

– У меня при себе были деньги: восемьдесят тысяч долларов. Я требую, чтобы мне их вернули.

– Что? – удивление чеченского полевого командира было настолько большим, что он даже приоткрыл рот.

Освобожденный заложник еще чего-то требовал! На памяти главаря бандитов такое было впервые. А Валерий Марфин настолько поверил в возможности Набиева и его людей, что уже не сомневался, что они помогут ему вернуть отобранные бандитами деньги.

– Я никуда не поеду, пока мне не вернут все деньги! – заявил Марфин и остановился в двух шагах от Бадыра Айвазова.

Айвазов получил от своего хозяина конкретный приказ: доставить в Москву захваченного боевиками пилота. Ни о каких деньгах при этом не упоминалось. Одновременно с этим Бадыр Айвазов прекрасно понимал, что при всем желании не сможет заставить командира боевиков вернуть деньги, которые тот уже считает своей добычей. Против трех пистолетов боевики выставят несколько десятков автоматов. Но упрямый пилот отказывается лететь без своих денег. Главный телохранитель Набиева раздумывал недолго. Он решил проблему самым простым, по его мнению, способом: шагнул к Марфину и локтем ударил его под дых. От удара Марфин согнулся пополам. Перед глазами поплыли темные круги, и он на несколько секунд потерял сознание.

– Шприц, – глядя на хватающего ртом воздух Марфина, потребовал Айвазов.

Один из его помощников тут же вытащил из кармана одноразовый шприц с уже приготовленным раствором наркотика. Айвазов решительно взял Марфина за левую руку, закатал рукав его свитера и умело воткнул иглу в вену.

...Сознание уже вернулось к Валерию Марфину. Но все окружающее он видел еще как в тумане и плохо соображал, что с ним происходит. Марфин видел, как один из прибывших за ним людей собирается сделать ему укол. Валерий почувствовал боль, когда игла проколола кожу. Потом... Потом, вместо того чтобы рассеяться, туман стал еще более плотным. Люди и окружающие предметы совсем исчезли в густой дымке, но Марфин этого не испугался. Наоборот, на душе сразу стало легко и спокойно. Валерию захотелось лечь, он попробовал, но почему-то не сумел это сделать.

...Помощники Айвазова подхватили Марфина под руки, когда под действием наркотика он потерял равновесие. По приказу Айвазова они отвели Марфина к своей машине и усадили на заднее сиденье.

– Мы можем ехать, – объявил Айвазов чеченскому полевому командиру.

Тот понимающе кивнул. На чеченского командира произвело впечатление, как Айвазов быстро справился с заартачившимся пилотом.

Перед тем, как окончательно отпустить пилота и прибывших за ним людей, полевой командир приказал своему советнику сопровождать посланцев Набиева до аэропорта и там получить с них оставшиеся деньги. С большей охотой командир сам бы поехал в аэропорт, все-таки речь шла о пятнадцати тысячах долларов. Но посланцы Набиева собирались лететь из Махачкалинского аэропорта. На пути туда пришлось бы пересекать границу Дагестана. Поэтому командир боевиков предпочел лишний раз не рисковать и не показываться на приграничных блокпостах. Все-таки МВД и ФСБ Дагестана было известно о деятельности его банды, которая промышляла и на территории соседних с Чечней областей. Советник и помощник чеченского полевого командира тоже не рискнул ехать один. С собой он прихватил еще пятерых боевиков. Так в сопровождении девяти вооруженных людей Валерия Марфина доставили в Махачкалинский аэропорт.

Айвазов не обманул боевиков. Непосредственно перед вылетом в Москву он отозвал в сторону старшего чеченца и передал ему оставшиеся пятнадцать тысяч долларов. Помощник полевого командира остался очень доволен выполнением своей миссии. Взяв у Айвазова деньги, он тут же заспешил обратно в лагерь. Чеченцы не стали дожидаться, пока посланцы Набиева и освобожденный пилот займут места в самолете, а немедленно отправились в обратный путь.

Полет прошел без осложнений. Марфин не доставил проблем телохранителям Набиева, так как все еще пребывал в состоянии глубоко наркотического опьянения. Всю дорогу он мирно дремал в своем кресле. Самолет приземлился в Москве с небольшим опозданием. Во Внуковском аэропорту Айвазова ждала машина, которая и доставила Валерия Марфина и сопровождавших его охранников в подмосковный пансионат к Ильдару Набиеву. Набиев похвалил своих людей. Вся операция по освобождению пилота заняла один день. Правда, перед допросом Валерия Марфина Набиеву пришлось подождать, пока тот окончательно придет в себя.

ЧЕРНЫШОВ, ВЕТРОВ. 4.03

Осмотр горных вершин продолжался второй день. Поиск баллона с отравляющим газом вели солдаты из выделенной Чернышову роты химической защиты. Еще накануне Чернышов убедился, что задача оказалась намного сложнее, чем он предполагал.

Вертолет горноспасательной службы, использованный террористами, за пятнадцать минут мог улететь от их лагеря на тридцать километров. По расчетам Чернышова, баллон с отравляющим газом мог находиться в любом месте круга с радиусом в тридцать километров. Площадь района поисков превышала две тысячи восемьсот квадратных километров. И большую часть этого района составляли труднодоступные горы. В распоряжении роты химической защиты имелись два вертолета транспортной авиации. Вертолеты оказались неоценимы при переброске поисковых партий в горные районы. Но непосредственно при ведении поисков они помогали слабо.

Чернышов понимал, что террористы постарались замаскировать место заправки химических ракет. Поэтому обнаружить его с воздуха практически невозможно. Каждую гору приходилось осматривать, предварительно высаживаясь на нее. Осмотр горы от ее подножия до вершины затягивался на несколько часов. За первый день солдаты успели осмотреть пять горных склонов, за второй – шесть. Каждый раз с наступлением сумерек поиски приходилось сворачивать, так как солдатам приходилось полагаться в основном на собственное зрение. В роте химической защиты имелись приборы для обнаружения отравляющих веществ, в том числе и газа «VX». Но эти приборы не могли помочь при поисках герметически закрытого баллона. Специалисты Института органической химии, участвовавшие в создании баллона, добились полной изоляции отравляющего вещества. Единственными реально используемыми при поиске инструментами оказались металлические щупы, которыми солдаты протыкали снег, да большие саперные лопаты – ими раскапывали подозрительные снежные заносы. Существенную помощь в поисках могли оказать металлоискатели, но на всю роту их оказалось всего шесть, причем два неисправных. Чернышову пришлось лично связаться со службой химической защиты Северо-Кавказского военного округа. Только тогда ему пообещали прислать партию исправных металлоискателей и обученных работать с ними специалистов.

К исходу второго дня удалось обследовать не более десяти процентов выбранного района. Павел Чернышов понял, что застрял в Пятигорске надолго.