Бортовой журнал 6 Покровский Александр

Компактно и ЖРО практически нет. Есть у нас такие реакторы? Есть. Немного, но есть.

Сейчас ведутся работы по созданию нового образца – реактора с ЖМТ на быстрых нейтронах. Вот только в России эти работы ведутся медленно – то денег не хватает, то, когда их дают, эти деньги куда-то деваются, то не тем дают. Так и живем.

А эти реакторы интересны тем, что они транспортабельны. Их можно перевозить. Они модульного типа. Как батарейки. Вставил – есть электричество. И хватает такой батарейки лет на пять-десять.

А что будет через десять лет? Меняем батарейки. И отходы минимальны. Это не миллионы тон радиоактивной воды, которую в конце концов сливают в реки.

Все должно быть электрическое. Не газовое, а электрическое.

Беда – у нас все медленно. Диплодоки. Нервный импульс от хвоста до маленького мозга идет три минуты.

Позвонила корреспондентка из немецкой газеты (название тут же забыл):

– Я могу у вас взять интервью?

– Можете.

– Я буду задавать вопросы об экономическом кризисе.

– Но я не экономист.

– Это и хорошо. Нам не нужно мнение экономиста.

– Спрашивайте.

– Как бы вы охарактеризовали происходящее в мировой экономике?

– На мой взгляд, экономисты – это такие водители паровоза. Или они не знают, куда он движется, или они не в силах его остановить, или они знают, куда он движется, и со всего происходящего они имеют свой процент. Последнее утверждение мне представляется более вероятным. Ведь кризис начался не сегодня. Все признаки его приближения были видны еще год тому назад. В любом случае, мне кажется, доверие к экономистам очень сильно подорвано. Экономист сегодня слово ругательное.

– Каким вам видится будущее?

– Кризис теперь станет явлением будничным. Это как ураганы в Мексиканском заливе, количество которых день ото дня только растет.

– В чем вы видите причины кризиса?

– Экономика для меня штука странная. Тут можно купить не сегодняшнее состояние, а состояние будущее. На биржах всего мира продают фьючерсы. Это такая машина времени: можно забраться в будущее, там разбогатеть, а потом вернуться в прошлое, где и продолжать жить. Год от года это сделать будет все сложнее, а желание сорвать куш всегда остается, отсюда – кризисы. Существуют законы экономики. Они сегодня уже вышли на космический уровень. На уровень всей планеты. А на космическом уровне так себя не ведут. Тут сошел с тропы, наступил на бабочку – и в результате происходит катастрофа. Здание рушится. Медленно, но падает. Это раньше человек убивал оленя стрелой и, в общем-то, ни на что это не влияло. Потом он убивал его пулей – тоже ничего страшного. А потом он изобрел атомное оружие – а им уже можно Землю с орбиты сбить.

Чем выше уровень развития, тем меньше свободы действия, потому что с развитием приходит понимание того, что законы преступать нельзя – Вселенная рухнет.

Пока наше развитие опережает понимание того, что может рухнуть Вселенная. И чтоб она не рухнула– будут кризисы. Вас устроит такое объяснение?

– Вполне. А как вы видите развитие кризиса в России?

– В России все имеемые законы экономики нарушены не один раз, поэтому, как мне представляется, если во всем мире все рухнет в два раза, то у нас – в двадцать два.

– То есть вы не видите выхода?

– Я вижу выход. В экономике должен быть свой «Гринпис».

Вот такое получилось интервью. Не знаю, опубликуют ли.

Мы опять погрозили Европе. Пальчиком. Это очень просто устраивается. Берется пальчик. и им так в воздухе, в воздухе.

– А вы не знаете, зачем ему подарили тигра? – Раньше дарили борзых щенков. Тигр просто крупнее.

Все же от любви. От любви нас к нему, а его к нам. Такое возвратно-поступательное движение – дзю-до, дзю-дзю-до…

– Интересно, когда-нибудь, мы узнаем все? – А вот это как раз и не интересно.

А у нас и до кризиса было херово, и во время кризиса у нас херово, и после кризиса у нас тоже будет херово.

Впору говорить о некой незыблемости и, может быть, даже стабильности.

Россия большая. Из-за этого в ней ничего не успеет произойти.

Ни хорошее, ни плохое.

А спинку-то как он держит! Как он держит спинку! Маленький такой, а как уже держит спинку! А если б не держал?

Если б не держал, то все говорили бы: он даже спинку не держит. А тут держит. И как только рот свой он открывает, аккурат в тот же миг и критикует происходящее. Очень! Очень мне это нравится.

– Вы видели деньги? – Нет! – Вот эти наши деньги, увеличения, убыстрения, достижения… – Нет! – А золотовалютный запас? – Нет! – А этот… Стаббббб-фффффонд? – Нет! Это ж все виртуальное, где ж его можно увидеть? – А вот то, что нас каждый день тут е… – А вот это уже натуральное.

Премии вручали. Военные, летчики, испытатели, артисты.

– Вы не знаете, почему на вручение премий объединили военных и артистов? – Знаем. Одно говно.

Чем древнее человек, тем ближе ему хочется быть с властью. Всему виной сентиментальность, старческие слезы, испускаемые по любому поводу.

Ум неясен, взор затуманен. В этом случае для поцелуя подойдет и жопа.

Совершенно честного человека из нашей Думы взяли и оклеветали, мол, он в Испании, с какими-то бандитами, по пятьсот счетов на каждого, на что другие честные люди из той же Думы немедленно встали, сказали свое веское слово в его защиту, а потом только сели, а потом опять встали, добавили и опять сели.

А ведь нам еще предстоит борьба с коррупцией, а они уже так расходовали себя!

Чиновникам грех жаловаться на наш благодатный, изобильный край, где все чересчур, все с избытком.

Недостаток только в догляде. Некому за ними доглядывать. От того и смурь, честолюбие, трусость, гордость, сладострастие, зависть. Упыри, прости Господи! Все никак порчу на них не навести.

Право дело, и как только это возможно? Как возможно навести порчу на то, что само по себе и есть порча? Не ржавеет только ржа, управляемая ржою.

Оттого и блага на них источаются в столь пристойном и похвальном излишестве, что никто всерьез не помышляет жаловаться.

Эх, моя б воля…

– Слышал я, что примут кодекс чести.

– Неужели? Вот ведь как! У кого у нас появится честь?

– У чиновников.

– Надо же! И остроумие, и глубина наших суждений теперь будут в точности соответствовать длине и ширине наших потребностей. Тощие ручейки порядочности, что еще только мгновение назад казались пересохшими, в один миг станут полноценными реками, забурлят, забурлят потоки совестливости, оживут водовороты!..

– Вот водовороты обязательно оживут. Всенепременнейше. Насчет этого вы совершенно правы.

Дума-вилла-Дума-вилла-Дума-вилла-Кремль! Вы не знаете, почему эти слова так связаны?

Вот ведь как! Вот так взяли и остановили кризис.

В одной, отдельно взятой стране.

А я-то думал, что они там все только срут помаленьку– ан нет! Не срут.

И даже никаких к тому не имеют позывов. А имеют они только то влечение, то невыносимое, неодолимое желание, как только служить. Стране. Вот этой самой, что вынянчила такое количество разного тут всего.

Вот этого кудлатого, многорукого, совсем ни на что не похожего, но нашего, нашего – за что ни возьмись, чего ни коснись, ни вторгнись, только кажущегося всем угрюмым и бесчеловечным, а на поверку – радостным и сладостным.

– А кризис для России – это хорошо! – Неужели? – Да! И эксперты об этом говорят. – То есть то, что для остального мира говно, для нас – хорошо? – Получается, что так. А для нас все хорошо. И это хорошо может быть только двух видов: просто хорошо и очень хорошо.

Меня спросили: что я думаю относительно того, что Главный штаб ВМФ хотят перенести в Санкт-Петербург и разместить его в здании Адмиралтейства.

Я сказал, что это все было во время высоких цен на нефть. Сейчас цены на нефть упали, а вместе с ними утихли разговоры о таком переносе.

Это все из-за цен. Нефть была дорогая, деньги лишние, а лишние деньги всегда жгут карманы – хочется сделать что-нибудь для грядущего.

Это как в Бразилии до изобретения искусственного каучука.

Когда-то в Бразилии добывали каучук, и нужен он был всему миру, потому что этот мир в очередной раз воевал. Каучук шел на шины для автомобилей, и Бразилия процветала. В непроходимых джунглях строили дворцы, здания для оперы. Потом там пели выдающиеся певцы.

Но, во-первых, каучук был не только в Бразилии, а во-вторых, начали изготовлять шины из искусственного каучука. И Бразилии пришел конец.

Дворцы снова заросли великолепными джунглями.

Так что и у нас все эти переносы Главного штаба, повороты рек и рытье нефтепроводов – это все из той же серии – от высоких цен.

Как только цены упали, вернулся сбежавший было ум.

Не совсем, конечно, но кое-что.

Это я насчет ума.

То есть говорить о полном безумии в России уже нельзя.

Перенести-то Главный штаб можно, конечно, но вот только зачем?

Был когда-то в Советском Союзе Военно-морской флот. Он был не маленький. И управлялся он из Москвы. Из Главного штаба. Хорошо ли управлялся или плохо – это уже другой вопрос, но управлялся.

А теперь взяли и перенесли его в Санкт-Петербург? Зачем? Поближе к воде, что ли? От этой близости флот будет лучше управляться?

Управление – это сначала хорошая связь, а потом уже светлая голова при этой связи.

А перенос штаба в Петербург – это новая связь. Вот на нее, прежде всего, и нужны колоссальные деньги. И время.

Флот в России в сравнении с советским Военно-морским флотом уменьшился до размеров етишкиного причинного места, неужели ж для управления им надо переехать в Питер?

Нет, я понимаю, конечно, там, в Москве, он занимает площади, а здесь, в Петербурге, он тоже будет занимать Адмиралтейство (всех оттуда вытряхнем, и займет), что рядом с бывшим царским дворцом – а вдруг у нас царь снова появится, так вот, чтоб, значит, к нему на доклад через дорогу легко бегать бы то…

И потом, ему– штабу то есть– после Адмиралтейства всегда же можно присмотреть еще одно место, еще ближе к воде – в Кронштадте, например.

То бишь это будут такие вечные переезды. А переезды, что пожары..

Но все это – все эти переезды, повторюсь, как мне представляется, можно сделать только с очень большого, нефтяного, жира.

С жира многое случается.

Мне кажется, что прошла уже целая вечность с тех пор, как нас в нашем развитии опять треснули по башке и оставили нас без развития.

Ну, теперь, конечно же, надо поддерживать рубль, выбрасывая на рынок доллар, что при высоком уровне инфляции сделать, естественно, нелегко. Но мы это сделаем во что бы то ни стало. Выравняем рынок.

При выравнивании рынка больной помер.

– Кудрявого наградили. – Опять? – Опять! – За что? – За все. И в Сингапуре и не в Сингапуре. За все.

– Все дело в длительности и ее непростых модусах. – Вы полагаете? – Да! – А что такое «модусы»? – Не знаю, но слово красивое. Кажется, оно имеет отношение к экономике.

– И как ему удается так долго быть министром? – Ему не удается, но он министр. – Вы не видите в этом никакого противоречия? – А вы не видите противоречия в том, что Россия – ведущая мировая держава?

– Надо все растянуть до непостижимых размеров! – Что вы собираетесь растянуть? – Время конца. – У конца есть время? – У нашего – есть!

Даже человеку с воображением решительно невозможно тут что-либо понять, куда уж тем, у кого воображение задушено еще в детстве подушкой.

С 2000 по 2007 год цены в России выросли в 3.97 раза, и это придумал не я.

Все выросло в 4 раза при темпах ежегодного роста ВВП то на 7, то на 8 с какими-то долями процентов.

То есть за 7 лет рост ВВП составил 56.7 процента при стремительном росте цен.

И это, конечно же, является достижением нашей экономики, финансовой системы, тактики, стратегии – чего хотите. Россия периодически занимает то шестое, то десятое место в мире по объемам ВВП, и только уверенное 59 место в мире по расчету его на душу населения.

Пора всех награждать.

Пора, пора, давно пора.

А кого пора награждать?

Пора награждать начальство, конечно.

Только его – замечательное, величайшее, великолепнейшее, скромнейшее наше начальство.

Что и делается.

Я хотел бы остановиться только на наградах господина Кудрина (поклониться бы ему при встрече до земли).

В апреле 2004 года на международной конференции в Нью-Йорке министр финансов господин Кудрин отметил, что инфляция в России в ближайшие 3–4 года сократится до 3–4 процентов (ах, ах!), и все это, заметьте, при росте валового внутреннего продукта на 8 процентов. Конференцию организовывала авторитетная неправительственная организация – Международный институт «Восток—Запад».

Речь господина Кудрина настолько потрясла всех присутствующих, что он немедленно получил награду «За глобальное лидерство».

В сентябре 2006 года в Сингапуре на осенней сессии Всемирного банка и Международного валютного фонда он же был признан «лучшим министром финансов среди развивающихся стран Европы».

Кроме того, Указом президента России от 12 октября 2005 он награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, а еще он получил две благодарности того же президента в 2004 и 2005 годах, а еще Почетную грамоту правительства Российской Федерации в 2000 году, а 11 сентября 2007 года он стал лауреатом премии «Русский Бриллиант» в номинации «Достоинство».

И вот таких бриллиантов у нас с вами не счесть.

Очень хотелось бы знать: в силу какого механизма и каких выкладок в мозгу нам удалось пострадать гораздо больше всех остальных во время экономического кризиса, начавшегося не у нас, а в Америке.

При этом невредно было бы сообщить, в чьем мозгу мы должны искать эти выкладки и этот механизм.

А давайте выберем Обаму заодно и президентом России, и сразу же наступят и демократия, и определенность во всех наших делах.

Госаппарат сократится на букву «хер». А субъектов Федерации будет всего два: до Урала и после Урала.

И станут происходить какие-то разумные вещи.

Не будет, например, мыслей о том, как было бы хорошо, если б срок у нас был не четыре, а, к примеру, как и у всех недоразвитых, пять, а возможно, шесть и более лет.

Не будет мыслей о том, что было бы очень здорово поменять ваши доллары на наши каменные колеса, потому что теперь мы будем все расчеты производить в мельничных жерновах.

И наконец, не будет послания Федеральному Собранию, потому что и само Собрание, и послание к нему очень уж напоминает «Посмертные записки Пиквикского клуба». Местами оно в точности воспроизводит строки из указанного произведения, посвященные сообщению Сэмюэла Пиквика, эсквайра, размышляющего «об истоках Хэмстедских прудов с присовокуплением некоторых наблюдений по вопросу о теории колюшки».

Цитата: «Она была, как челюсть в стакане, – и страшно, и воды не выпить».

– А понимаете ли вы теорию этого дела? – Ни капельки! – Но есть же у вас какие-то идеи относительно того, что вы здесь говорите? – Не больше, чем у моей лошади! – Боже ж ты мой! Но сколько же достоинства в этом простодушном невежестве! Прямо жаль заменять его знанием!

О чем это я? Да все о нем, о послании. Вот ведь какая штука получается. Всего одну букву вставляешь в слово (например, букву «ы»), и «послание» сейчас же превращается в «посылание». Вот с «посыланием», кстати, все понятно.

Вот послушал я их и подумал: а ведь они все сумасшедшие. И Собрание это – собрание сумасшедших. И сидят они, как сумасшедшие, и слушают, как ненормальные, и говорят, как тронутые, а глаза у них светятся чокнутой радостью и свихнувшимся разумом. Неужели же один на всем нашем свете и есть нормальный человек, и этот человек – я?

Вот оно – настоящее одиночество.

Обычно все принимается так, как оно и происходит. Меньше всего на свете люди утруждают свои мозги путаными мыслями.

Идеи времени и пространства, болезни Вселенной или маленькие неприятности с ней; или то, как мы доходим до этих идей, из какого материала они образованы, как роднятся они с нами; как они вообще появляются в нашем уме, подбираются ли где-то в пути, по дороге, или возникают на сон грядущий, когда все уже расстались не только с брюками, но и с трусами, вместе с тысячами других изысканий, предвидений и пререканий относительно свободы и необходимости, на чем двинулось рассудком великое множество лучших сынов человечества, никогда не приносили ни малейшего вреда головам остального люда, что всегда воспринималось мной не иначе, как Божья благодать.

«8 ноября в 20.30 по местному времени на многоцелевой подводной лодке «Нерпа» (проект 971 «Щука-Б»), вышедшей из базы ЗАТО «Большой Камень» и проходившей ходовые испытания, произошло несанкционированное срабатывание системы пожаротушения с выбросом фреона. Погибли 6 военнослужащих и 14 гражданских лиц. Еще 22 человека госпитализированы. Всего на борту подлодки находились 208 человек, из которых 81 – военнослужащие» – вот такое сообщение подарили нам СМИ.

Потом господин Дыгало уточнит: погибли 3 военнослужащих и 17 гражданских.

Особенностью проекта 971 «Щука-Б» является его более высокая в сравнении с аналогичными проектами автоматизация боевых и технических средств. Управление осуществляется из единого центра – с главнокомандного пункта (ГКП). Экипаж– 73 человека.

То, что на ней во время аварии находилось 208 человек, говорит о том, что на ходовые испытания пошла большая сдаточная команда, а это означает только одно – жуткая теснота, скученность, людям негде спать. Их там на каждом квадратном метре по двое. А спят они стоя или вообще не спят.

На ходовые испытания лодка может выйти на десять суток, и все десять суток они будут не спать.

К сожалению, все ходовые испытания проходят именно так, а поскольку только на ходовых испытаниях системы и механизмы корабля и проходят настоящую проверку работоспособности, то возможно все что угодно. На ходовых испытаниях всегда чего-нибудь да случается, а если не случается, то это великое счастье.

В СМИ сообщалось, что «возник пожар» и произошла «несанкционированная подача огнегасителя (фреона)».

Так вот, если пожар и может возникнуть совершенно «неожиданно», то «несанкционированная подача огнегасителя (фреона)» произойти не может – не зря мы упомянули о том, что управление всеми техническими средствами осуществляется на этом проекте из единого центра. Не может просто так пойти в отсеки фреон. Его надо туда подать.

Я с фреоном проплавал 10 лет. Все эти 10 лет надо было держать ПДУ (портативное дыхательное устройство, изолирующее органы дыхания от влияния внешней среды) при себе всегда – на обеде, в туалете, в койке – всегда.

Фреон нельзя подать, «нажав кнопку». Он подается при повороте вентиля. Этот вентиль довольно громоздкая штука. Его случайно повернуть нельзя. У него есть холостой ход, чтоб, случайно за него задев, не подать фреон в отсек.

Еще раз отметим: фреон не подается автоматически, потому что в отсеке могут быть люди, не включившиеся в ПДУ.

Но можно перепутать и подать фреон не в тот отсек. Такое бывало. Рабочие при сдаче корабля путали маркировку, и тогда при пожаре, повернув вентиль, подводники подавали фреон туда, где его меньше всего ожидали. Вот тогда и травился народ.

И еще о фреоне. Применяется он только при объемных пожарах в отсеках подводных лодок. Перед применением, повторюсь, все люди в отсеке должны быть включены в изолирующие средства защиты органов дыхания. Иначе – смерть от удушья.

Кроме того, после подачи в отсек фреона выходят из строя все электрические щиты и электронные схемы. То есть отсек после применения фреона перестает функционировать.

Так что на деле применять фреон при пожаре подводники не любят.

Теперь вернемся к сдаточной команде.

Лодка выходит на ходовые испытания, и это означает, что она не принята ВМФ. Сдаточная команда под контролем подводников проверяет работу каждого механизма и системы. Сдаточная команда – это представители промышленности, контрагенты, рабочие завода. Они могут быть очень хорошими специалистами в своей области, но в вопросах борьбы за живучесть подводной лодки – это балласт. Недаром от фреона в этом случае их погибло 17, а военнослужащих – 3. Они просто не понимают, почему надо все время носить с собой средства защиты органов дыхания.

Так что сдаточная команда – это что-то. Рабочие просто неуправляемы. Только и гляди, чтоб они чего-нибудь не сделали. А когда их больше сотни?

Обычно наш старпом, если на корабле появлялись рабочие, рядом с каждым из них ставил подводника, с тем чтоб он ходил за рабочим как тень и всегда видел, что тот делает, потому что разводные ключи, забытые рабочими в электрощитах, – это обычное дело. А такой ключ является источником короткого замыкания в щите и скоротечного пожара. Чуть качнуло – и забытый ключ уже чего-то замкнул.

Из 208 человек только 81 подводник.

81 умножаем на 2 – это 162. То есть 46 человек из сдаточной команды ходили по кораблю без сопровождения. Вот и доходились.

Это невозможно. В стране надо объявлять траур, а по телевизору все пляшут и поют, а если и появляется кто-нибудь, то рассуждает он о том, что «реактор в норме» и «остальные механизмы работают нормально».

Да не нормально у вас. И никогда нормально не было. У вас люди для железа, а не железо для людей. Вот в чем причина всех ваших неудач – прошлых, настоящих и будущих.

У вас не для человека все это. А должно быть.

Почему на подводных лодках – современных, суперсовременных – до сих пор в системе объемного пожаротушения применяется фреон? Почему? Неужели существует «фреоновое» лобби?

Давно, еще в девяностые годы прошлого века, в Отчестве нашем любезном проводились испытания различных систем пожаротушения. Цель – с началом пожара быстро снизить содержание кислорода в отсеке с 21 до 12 процентов, при которых горение прекращается почти мгновенно. Испытывались: распыление специальных аэрозолей, выжигание кислорода с помощью специальных устройств и самое простое – снижение процентного содержания кислорода повышением давления. При этом давление повышалось всего на 0.5 атмосферы избыточно путем подачи в отсек сжатого азота из специальных баллонов. Азот заполняет отсек, концентрация кислорода падает до 12 процентов, и пожар прекращается. Оборудование отсека при этом также не страдает.

В ходе испытаний выяснилось: при подаче азота концентрация быстро падает до 12, и пожар прекращается как по мановению волшебной палочки, сразу.

Вдумайтесь – сразу!

И все-таки как эта ситуация влияет на людей? Не будет ли у них кислородного голодания? Выдержат ли они избыточное давление в 0.5 атмосферы?

И это проверялось – выдерживают люди. Выдерживают они избыточное давление в 0.5 атмосферы и снижение процентного содержания кислорода до 12 процентов. Не случается у них при этом кислородного голодания.

И что же теперь? Почему через 15 лет на современной подводной лодке у нас все еще подается в отсеки фреон?

Все очень просто. В 90-е годы испытания проводились, но до конца тогда дело не довели – деньги кончились. Вот и остался на лодках фреон.

А в России всегда так. Сделают суперсовременную подводную лодку, но что-то на ней все равно оставят из прошлого века. Это как каменные топоры пещерного человека.

Что-то у нас очень хорошее, современное, новое, но рядом обязательно будет лежать каменный топор – это уж как пить дать!

Как мина замедленного действия.

И вот эта мина когда-нибудь да рванет.

Сейчас же говорят о том, что поскольку эта лодка автомат, то и подача фреона произошла автоматически. Произошел сбой в системе управления.

Если это так, то я поздравляю наших конструкторов с этим невероятным достижением.

Да, лодка может быть автоматом, и фреон может подаваться в помещение автоматически. Но он должен автоматически подаваться в нежилое помещение. В этом помещении гарантированно не может находиться человек.

А если он там находится, то это помещение автоматически становится жилым, и тогда подача такой штуки, как фреон, должна осуществляться вручную.

То есть конструктивно должна быть предусмотрена блокировка, исключающая автоматическую подачу фреона в помещение в случае нахождения в помещении людей.

Если это не сделано, то жертвы будут. Фреон можно подавать в помещение только тогда, когда там все уже включились в индивидуальные средства защиты органов дыхания.

Фреон – это смерть от удушья.

Подводные лодки не должны строиться по десять и более лет. За это время техника уходит вперед, и такая лодка становится старой, еще не начав своего движения. Через десять лет – ходила лодка в море или стояла в заводе – оборудование надо менять. Это срок среднего ремонта.

Кроме того, за десять лет меняются задачи, потому что мир меняется. Нельзя сделать оружие просто так. Оружие делается под задачу, под стратегию и тактику.

За 10 лет все меняется. Друзья перестают быть друзьями, враги – врагами.

Например, если в 1941 году фашистская Германия была врагом США, то в 1951 году она уже не была врагом.

Чем эта ситуация, на мой взгляд, опасна? Представьте себе, что вы строите атомную ракетную подводную лодку, несущую на себе ракеты с ядерными боеголовками. И строите вы такую лодку 10 лет, а через 10 лет случается так, что у вас нет противника.

И что же получается? Построив такую лодку, вы начнете себе искать противника.

То есть не тактика под оружие, а наличие оружия начнет изменять вашу тактику.

Только что сообщили: найден виновный того самого несанкционированного срабатывания системы пожаротушения на подводной лодке «Нерпа», что привело к выбросу фреона в отсек и, как следствие, к гибели 20 человек. Это матрос с лодки.

Через пять минут у меня в квартире уже звонил телефон.

Позвонили из газеты такой-то и спросили, смогу ли я все это прокомментировать.

Конечно могу. Что еще в этой ситуации я могу сделать? Я могу прокомментировать. Конечно.

– Понимаете, – сказал я, – иногда мне кажется, что на Земле остался только один нормальный человек, и этот человек – я, а все остальные давно сошли с ума, а потом мне начинает казаться, что, наоборот, это я сошел с ума, а все остальные как раз совершенно нормальные люди.

То, что прокуратура так быстро нашла виновного, – это очень здорово. Мои поздравления.

Но именно то, что все так быстро произошло, и позволяет предложить целых два варианта моего ответа или комментария. Выбирайте любой.

Первый.

Если в выбросе фреона виновата техника, системный сбой, ошибка компьютера, то такую технику никому не продашь. Никто ее просто не возьмет. На кону контракт с индусами, а это прекрасные эксплуатационщики, и барахло они не купят. Они купят прекрасную вещь, и она таковой будет числиться только в том случае, если виноват будет человек. То есть берется человек, и с ним договариваются. Он берет вину на себя, его судят, но про него никто не забывает, когда лодка продается за хорошие деньги.

Это один вариант.

Второй вариант– матрос идиот. Такое бывает. Понаберут на флот не пойми кого. Вот он и начинает играть с пультом в компьютерные игры. Заканчивается все это печально – смертью людской.

Таких кораблей, как эта «Нерпа», сделали 14 штук, и нигде ничего не «срабатывало». Во всяком случае, подобное «срабатывание» всегда бы заканчивалось человеческими жертвами, а их сейчас скрыть очень трудно.

Конструкторское бюро «Малахит» отличает то, что там всегда можно найти ответственного человека. Всегда можно найти того, кто отвечает за систему. И специалисты там хорошие. Лодки проекта 971, или «Барсы», как мы их называли – это прекрасные лодки. Они вовремя пришли на смену 671РТМ. Уверен, «Малахит» предусмотрел все. В том числе и «поправку на дурака», и пульт там запрашивает оператора несколько раз: «А вы действительно хотите подать фреон в такой-то отсек?» – и надо столько же раз отвечать: «Да!».

Я видел телерепортаж из госпиталя. Там парень сказал: «На меня полился фреон».

Он не сказал: «Пошел в отсек фреон», а именно – «полился». А потом я заметил, что на руках у пострадавших есть следы от ожогов. Все сразу же заговорили о возможном пожаре, но это слово «полился» говорило о том, что пожара не было. Как это? Фреон пошел в отсек ведрами? Да! Он в огромном количестве пошел, потому что на руках у людей следы, но они не от ожога пламенем, а от холода – хладон на них «полился». Это значит, что фреон подали не из одного отсека, а из трех и почти одновременно. То есть получалось, что человек переходил из отсека в отсек, подходил к пульту и там уже забавлялся – подавал и подавал в один и тот же отсек фреон.

И фреон пошел. Сразу из нескольких емкостей.

Конечно, техника должна была подсказать, что что-то происходит. Наверняка в центральном посту, на пульте, высвечивается все, и там, у пульта, несется вахта. Как это так? Как вахта могла не заметить, что кто-то играет с пультами в отсеках? Как? Должен быть предусмотрен и звуковой сигнал. Система ЛОХ (лодочная объемная химическая система пожаротушения) просто должна была заорать, как в фантастическом фильме: «Опасность! Несанкционированное вторжение!»

Заорала? Может быть. Это вопрос к вахтенному центрального поста.

То есть на подводной лодке уже два идиота? А может, их там больше? Что-то тут не так. Не вяжется. Как-то подозрительно быстро нашли виновного. Просто прилетели, а он – вот он, уже стоит с поникшим видом.

Видите ли, на подводной лодке в этой связке «человек—машина» не должно быть ничего лишнего. Машина своим умом и живучестью должна напоминать человека, а человек в своих действиях должен напоминать машину. Он должен действовать как автомат и оставаться при этом человеком. Вот этого соответствия – «человек—машина» – достичь очень трудно. То техника подводит, то человек, но человек все чаще.

Время обезьян прошло. Давно. В XXI веке. Еще в XX веке можно было вести себя, как стадо павианов на марше, – впереди только молодежь.

В XX веке можно было воевать 18-летними.

В XXI – нельзя. Обезьян не должно быть.

Это же космос. Это подводный космос. И посылаются в него подводные космические корабли. Отбор, отбор и еще раз отбор. Нельзя на лодках служить кому попало.

Нельзя!

Я вообще против службы 18-летних. Вон их из армии! Пусть при школе проходят курс молодого бойца – и все. Прошло время конницы Буденного.

И это надо понять.

Всем не ощущающим себя сумасшедшими.