Мантия с золотыми пчелами Солнцева Наталья
– Да, обязательно… Оперативники и так всех опросят: и персонал, и жильцов…
Ему не давала покоя какая-то мысль. Разговор все время отвлекал его, мешал сосредоточиться.
Рыдания в гостиной смолкли. Эрик сразу же заволновался, повернулся к двери. Астра встала.
– Идемте к Ульяне, – предложила она. – У меня есть к ней еще вопросы…
Они застали в кресле у незажженного камина красную от слез женщину с опухшими глазами и ртом. Мокрый носовой платок валялся у ее ног.
– Ульяна… вы можете говорить? – спросил Эрик.
– Да…
– Вы целый год жили под одной крышей с Николаем Порфирьевичем… Заметили что-нибудь необычное? Поступали какие-то угрозы в его адрес? Тревожные телефонные звонки?
– Нет… ничего такого… – она тяжело вздохнула. – Только… дядя постоянно был начеку, на взводе… как будто боялся чего-то. Он даже принимал успокоительные таблетки. Я спросила, зачем он их употребляет… дядя рассердился, сказал: «Поживи с мое, тогда узнаешь!». Потом остыл, начал объяснять, что потерял новорожденную дочку, а несколько лет назад – жену. Вот и пьет лекарства, чтобы забыться.
– Чего именно он боялся?
– Не знаю… Всего. Ему всюду мерещилась опасность. То бандиты, которые могут вломиться в дом, то воры, то конкуренты по бизнесу. Я подумала, что у него действительно проблемы с психикой.
– У него были враги?
– Наверное… Он жил очень замкнуто. Если бы не работа, то общался бы только со мной. Когда дядя ложился спать, он ставил рядом с собой заряженное ружье.
– Серьезно?
– Да… Я была неприятно удивлена этим.
– Ружье сейчас здесь, в доме?
– Конечно… в дядиной спальне, в шкафу… Я к нему не прикасаюсь! Боюсь, что выстрелит. Это охотничье ружье, на него имеется разрешение…
– Пойду взгляну, – сказал Эрик.
Он удалился, и Астра воспользовалась моментом, спросила про пчел. Брови Ульяны изогнулись.
– Пчелы? Нет, пчел дядя не разводил. Собственно, у нас и разговора о них не заходило.
Эрик вернулся в гостиную с ружьем в руках.
– Правда, заряжено… – Он вытащил из стволов патроны и положил себе в карман. – Так-то будет лучше.
Ульяна молча наблюдала за ним. У нее задрожали губы, а глаза снова наполнились слезами. Милиционер сел и поставил двустволку рядом с собой.
– Как вы связывались с Маняшей? – спросил он.
– По мобильному… это было редко. Мы договорились звонить только в крайнем случае.
– Например?
– В случае непредвиденных обстоятельств… Мне здесь проще. Дядя всегда может… мог подсказать, как себя вести, что говорить… чтобы казаться Маняшей. А ей там, в Москве – сложнее. Хотя я рассказала ей о себе все, что нужно, но каждую мелочь не учтешь…
Эрик оживился, его великоватый нос с горбинкой еще больше вытянулся и стал похож на клюв.
– Немедленно позвоните ей и скажите, что Николай Порфирьевич убит… Дайте номер, я сам!
– Я пыталась дозвониться Маняше, но она не берет трубку… Вот, возьмите… – Ульяна подала ему сотовый телефон. – Там в записной книжке ее номер закодирован.
Она назвала цифры кода. Старший лейтенант фыркнул и принялся нажимать на кнопочки. На том конце связи никто не отзывался.
– Видите? – всхлипнула молодая женщина. – С ней ничего не случилось? После того как… после этой ужасной новости… в голову лезет самое страшное…
– Вы уверены, что это ее номер?
– Конечно… я по нему звонила… давно… месяц назад… – Она опять приготовилась плакать. – И дядя звонил…
– Как часто?
– Каждую неделю… все было нормально, а сегодня… творится какой-то кошмар…
Пока Эрик терроризировал телефон, Астра задала вопрос, который вертелся у нее на языке:
– Вы знакомы с Игорем Тарханиным?
Ульяна вздрогнула и выдавила фальшивую улыбку:
– Откуда вы… хотя какая разница… Да, я его знаю… знала… в школе мы были друзьями. Вернее, мы… любили друг друга. Потом разошлись… глупо, по-детски повздорили. Мы оба слишком гордые! В этом вся беда…
– Что послужило поводом для ссоры?
– В общем… Игорь сделал мне предложение… прямо на выпуске. Мы гуляли всем классом… ходили встречать рассвет… И вдруг он говорит: «Выходи за меня замуж, Уля!»
– Вы отказали?
– Мне пришлось… Мама запретила мне даже думать об Игоре. В чем-то она была права. Мы ведь только-только окончили школу, впереди – поступление, учеба в университете. Где жить? На какие средства? Перебиваться на стипендию, клянчить у родителей? Мама и так экономила каждую копейку. Студенческая семья – это ад. Я пыталась объяснить Игорю, что нам не стоит спешить, но он воспринял мои слова в штыки, оскорбился, вспылил… С тех пор я больше его не видела. У него сложный характер, да и я не подарок…
– Значит, дело только в том, что вы оба были не готовы к семейной жизни? Ни морально, ни материально?
– Не совсем, – призналась Ульяна. – Мама невзлюбила Игоря. Она едва терпела его. Чем-то он вызывал у нее полное отторжение. Я ее спрашивала, почему он ей не нравится, но ничего вразумительного в ответ не слышала. «Он тебе не пара! Забудь о нем!» – вот и все. Мама иногда бывала очень жесткой. Они с дядей в этом похожи. Брат и сестра…
– Вы не могли перечить матери?
– Я ее жалела. Не хотелось причинять ей боль. Она растила меня без отца, всю душу вкладывала, от всего отказывалась ради меня. Мы с ней срослись корнями, понимаете? Я думала, как-нибудь все уладится… Игорь остынет, вернется, мы найдем выход, который будет устраивать всех. А он так и не вернулся…
– Вы пытались возобновить отношения с ним?
– Нет. Я ведь тоже Бояринова! Мама с детства твердила мне о женском достоинстве, о том, что лучше жить одной, чем поступаться принципами. Вот я и живу одна. Если бы Игорь хотел, он бы давно нашел способ встретиться, поговорить… До меня дошли слухи, что он женился, и я перестала о нем вспоминать.
– Действительно перестали?
– Мне казалось, что да. Люди часто себя обманывают. Я просто подавила собственные чувства, глубоко запрятала и решила, что справилась. Но оказывается, я… все еще люблю Игоря…
– Когда вы это поняли?
– Пару месяцев назад Маняша в панике позвонила и пожаловалась на преследование какого-то мужчины. Он якобы исподтишка наблюдает за ней, пристает с ухаживаниями. Намекает на прошлые отношения… Я сразу догадалась, что это Игорь. Почему он появился через столько лет? Чего добивается? После того разговора с Маняшей я целую ночь глаз не сомкнула, все во мне проснулось… прежняя любовь, юные мечты… Смешно, да?
– Вовсе нет, – покачала головой Астра. – Вы рассказали дяде о Тарханине?
– После звонка Маняши он устроил мне допрос с пристрастием. Докапывался до каждой мелочи. Всю душу наизнанку вывернул! Потом мы долго обсуждали, как быть, и пришли к выводу, что прогонять Игоря нельзя. Он может озлобиться, учинить разборки, а в нашем положении любое постороннее вмешательство, любая огласка нежелательны. Вот я и посоветовала Маняше тянуть резину, не говорить ни да, ни нет, изображать равнодушие и постепенно охлаждать его пыл… Зная натуру Игоря, его гонор, я не сомневалась, что он быстро отстанет.
– Неужели, вам не захотелось самой встретиться с ним, посмотреть в глаза, спросить, как он жил все эти годы без вас?
– Захотелось… Но в жизни опасно идти на поводу у своих чувств. Я даже была рада, что нахожусь далеко от Москвы… вне пределов досягаемости для Игоря. Сердце-то у меня не каменное… могла бы поддаться на его сладкие речи. Говорить он умеет красиво… женщины млеют и тают… Когда-то я подпустила его слишком близко и потом долго страдала. С меня довольно! К тому же он женат…
– Он развелся.
Ульяна не выразила ни огорчения, ни любопытства. Похоже, ее эмоции притупились шоком от смерти дяди.
С того момента, как прозвучала фамилия Тарханина, Эрик навострил уши, словно гончая. Он перестал витать в своих мыслях и ловил каждое слово.
– Итак, вы договорились, как Маняше вести себя с вашим бывшим… кавалером? – ревниво спросил он.
– Да. По возможности, отклонять его ухаживания… без резких движений… Мы с дядей надеялись, что это сработает.
– Это сработало?
– Не совсем. Игорь проявил неприсущую ему настойчивость. Мне Маняша больше не звонила, советовалась только с Николаем Порфирьевичем, а он уже обсуждал некоторые вещи со мной. Похоже, Игорь изменился… или что-то в его жизни изменилось…
– Вас не удивило ваше внешнее сходство с Маняшей?
– Мы обе были поражены… Однажды я писала статью о двойниках для интернет-журнала. Считается, что у каждого человека есть двойник, но я не думала, что когда-нибудь увижусь со своим. Когда видишь почти копию себя, это немного пугает… Дядя объяснил мне, что мы – дальняя родня.
– Не по крови, – мрачно возразил Эрик. – Маняша – родственница жены Бояринова, а не его самого. Она, по сути, вам чужая…
– Значит, просто так совпало.
– Ловко вы это использовали! – усмехнулся он. – Она должна была водить за нос вашего жениха, а вы – меня.
– Игорь мне не жених…
– Был когда-то. Не придирайтесь к словам! Лучше скажите, какую концовку вы придумали для этого мерзкого спектакля?
Ульяна поникла от его презрительного тона и написанной на лице откровенной враждебности.
– Дядя обещал, что все разрешится со дня на день… – пролепетала она. – А теперь он… теперь я не знаю… Я ничего не знаю!
Матвей прокашлялся. Пора было вмешаться и смягчить ситуацию.
– Послушайте, друзья, у меня в горле пересохло, – бодро заявил он. – Пусть женщины приготовят нам чаю и каких-нибудь бутербродов. Астра, ты поможешь хозяйке?
Титул «хозяйки» прозвучал двусмысленно, но Ульяна не обратила на это внимания. Она послушно поднялась и отправилась в кухню. Астра замешкалась…
– Идите за ней, – с нажимом произнес Эрик. – Не то я пойду!
Когда мужчины остались одни, милиционер обиженно процедил:
– Почему вы не сказали мне о Тарханине? Этот Игорь, кажется, племянник покойного Василия Тарханина, о котором вы наводили справки?
Матвей кивнул.
– Час от часу не легче! Просто каша из племянниц и племянников! Не расхлебаешь…
Матвею пришло в голову, что Игорь Тарханин вполне мог приехать в Суздаль, убить Бояринова и сегодня же вернуться в Москву…
Глава 30
Чай пили из самовара, по-старинному, как было заведено в доме Николая Порфирьевича. Астра набрала в глиняную миску варенье из райских яблочек. Все эти обычные житейские вещи успокаивали ее.
Матвей был голоден и с удовольствием уминал бутерброды с мясом и сыром. Ульяна беззвучно плакала – слезы капали прямо в чашку. Эрик ел вяло, без аппетита. Он оказался между двух огней. С одной стороны – следствие и его коллеги-оперативники, с другой – судьба любимой женщины.
– Что вы решили? – спросила его Астра. – Расскажете следователю о том, что Маняша – вовсе не Маняша?
– Это может иметь отношение к убийству…
Астра, жуя бутерброд, незаметно поглядывала на него. Он все сильнее нервничал.
– Чтобы ставить рядом с кроватью заряженное ружье, надо кого-то сильно бояться, – сказал Матвей. – Как выяснилось, Бояринов не был параноиком. Его убили! Могут убить и его… воспитанницу.
– За что? – встрепенулся Эрик.
– Как секретарша, она может обладать информацией, за которой охотится преступник… или преступники. Возможно, Маняшу отправили в Москву под именем Ульяны вовсе не из-за вас и ваших меркантильных расчетов.
– Я не…
– Да-да, я в курсе, – кивнул Матвей. – Вами движет исключительно любовь. Тем более вам следует все взвесить, прежде чем вы разоблачите хитроумный замысел покойного Николая Порфирьевича. Он приложил столько усилий, чтобы спрятать Маняшу, а вы собираетесь сдать ее.
– Бросьте вы свою чертову иронию! – взбеленился старлей. – Человек погиб, идет поиск убийцы, а вы предлагаете мне скрывать важные факты, лгать?
– Вы сами могли бы заблуждаться, как до сих пор… Просто промолчите, пусть события развиваются своим чередом.
– Я обязан помочь следствию…
– Главный принцип – не навредить! – вмешалась Астра.
– То у врачей, а я – мент.
– У вас уже есть подозреваемый?
– Нет!
– Вот видите. Ваши слова могут указать ему на настоящую Маняшу. И чем это для нее закончится, неизвестно.
Эрик покраснел и громко сопел, уставившись на миску с вареньем. Отчего-то пропитанные сиропом яблочки ужасно раздражали его.
– Надо срочно ехать в Москву… – буркнул он.
– Я бы не торопилась. Возможно, преступник этого и ждет.
До Ульяны медленно доходил смысл их перепалки.
– Я одна здесь ночевать не останусь! – вырвалось у нее. – Мне страшно!
Она подняла умоляющий взгляд на Эрика.
– Я должен вернуться в гостиницу… потом поеду в отделение писать бумаги, проторчу там в лучшем случае до полуночи, – отговорился он. – Так что…
Матвей пришел ему на помощь:
– А мы с Астрой, пожалуй, сможем переночевать здесь. С ружьем и собакой нам бояться нечего.
– Это выход! – обрадовался милиционер. – Только ружье я заберу – от греха подальше. Еще подстрелите какого-нибудь пьянчужку, который вздумает лезть через забор. У нас такое не редкость.
– Ночная стрельба? – невинно осведомился Матвей.
– Бытовое пьянство…
Тоскливый протяжный звук заставил Ульяну вздрогнуть.
– Лютый воет, – поежилась она. – Может, выпустить его из вольера?
Астра подошла к окну, приоткрыла штору и выглянула во двор. Над входом горела наружная лампа, освещая мокрые черные кусты и косые струи дождя.
– Эрик, вы позвонили коллегам насчет серебристого внедорожника? – напомнила она.
– Конечно, около часа назад. Я сейчас все узнаю…
Он вышел в коридор. Оттуда донеслись отрывистые реплики. Через минуту старлей вернулся и с удовольствием доложил:
– «Мицубиши» действительно принадлежит постояльцу гостиницы Брагинскому Марку Александровичу, 1976 года рождения. Место регистрации – Москва, улица Профсоюзная… По профессии сей господин – биржевой брокер, в Суздаль приехал, по его словам, отдохнуть, привести нервы в порядок. Номер снял на неделю, но если ему здесь понравится, он продлит свое пребывание…
Эрик как в воду глядел, – пришлось ему сидеть в отделении до полуночи. У других челюсти сводила зевота, а он от нервного напряжения забыл о сне. Бутерброд, съеденный в доме Бояринова, стоял у него поперек горла.
Покончив с бумагами, он засобирался домой.
– Ты без зонта? – удивился дежурный. – Промокнешь. Где-то тут плащ валялся…
– Не надо…
Старший лейтенант вышел под дождь и зашагал по лужам, не разбирая дороги. Вскоре его рубашка намокла и облепила плечи, стало холодно. Туристы, несмотря на погоду, катались на тройках, вздымая фонтаны брызг. Освещенные прожекторами соборы сверкали в ночи, словно облитые серебром. Эрик ничего не замечал, думая о внезапной смерти Николая Порфирьевича, которая повлекла за собой нечто из ряда вон выходящее…
Оказывается, вместо Маняши в его доме живет какая-то сомнительная племянница, а почивший реставратор Василий Тарханин приходится дядей ее бывшему жениху!
– Змеиный клубок… – прошептал милиционер. – Поди разберись, кто из них убил хозяина гостиницы…
А что, если Маняша в этом замешана? – обожгла его страшная догадка. – И они с Ульяной – сообщницы? Выходит, он их покрывает, он тоже соучастник. Еще, пожалуй, личную заинтересованность пришьют! Как-никак, наследство Бояринов оставил солидное… Это железный мотив для убийства.
Зазевавшись, он чуть не угодил под копыта очередной птицы-тройки.
– Эй, оглох, что ли? – крикнул мокрый возница.
Эрик поспешно выскочил на тротуар. И правда оглох, раз не услышал ни хохота подвыпивших катающихся, ни звона бубенцов под дугой конской упряжи! Мимо него, грохоча колесами, пронесся экипаж с крытым верхом.
– Черт… – выругался он, отряхиваясь. – Теперь брюки стирать придется…
Миновав центр, старший лейтенант свернул в тихую улочку с рябинами, сиренью, растрепанными от воды цветниками и прибавил шагу. Он вымок, в туфлях хлюпало. Дома стояли темные, только кое-где еще светились одно-два окошка. Даже собаки попрятались и не подавали голоса.
Поравнявшись с подслеповатым фонарем, Эрик невольно оглянулся по сторонам. Никого… Родители уже спят: привыкли к тому, что сын часто задерживается на работе. Вечером он позвонил, предупредил, чтобы не ждали, ужинали без него и ложились.
«У нас убийство… – сказал он матери. – Боюсь, до ночи не управлюсь…»
В Суздале преднамеренное убийство – вопиющий случай. Бытовуха разная, уличные потасовки бывали, не без того… Но чтобы приличного человека, хозяина гостиницы среди бела дня прикончили в собственном кабинете – о таком Эрик не слыхивал. И главное – ни одного свидетеля среди жильцов: кто по номерам сидел, отдыхал, кто спать завалился. Под дождем не больно погуляешь. Но все, как один, твердили, что ничего подозрительного не заметили. Ни звука из кабинета не доносилось! Эрик им верил. Убийца, по прикидке эксперта, был очень ловок и силен: вмиг вскочил через окно, схватил Бояринова сзади за горло и сжал пальцы. Намертво. Тот и пикнуть не успел…
Владельца серебристого «Мицубиши» пришлось допросить более тщательно. Недаром же москвичи про него выпытывали, кто да что… Только он оказался ни при чем. Сидел, дескать, в машине, говорил по мобилке, на ноутбуке работал… Долго сидел. Сколько? Точно не помнит. Почему не в номере? Так его работа где застанет, там он и трудится. «Куй железо, пока горячо! – посмеивался Брагинский. – Я же брокер, ребята! Потом проголодался, поехал обедать в кафе «Речное». Вернулся в гостиницу, а там менты…»
Туфли у него были хоть и сорок третьего размера, но чистые и сухие. Мог переобуться, конечно, но где доказательства, что именно он задушил Бояринова? И зачем? Вряд ли их интересы пересекались.
«Да вы что? – выкатывал наглые глаза брокер. – Вы на меня убийство хотите повесить? Я этого кадра первый раз увидел в коридоре, когда он нагоняй горничной давал… ей-богу! Мамой клянусь!»
Оперативники вздыхали, переглядывались. Пришлось Брагинского отпустить. Попросили задержаться на несколько дней до выяснения обстоятельств. Таких подозреваемых, которые теоретически имели возможность убить Бояринова, с десяток наберется: тот же садовник, некоторые постояльцы, да и недругов у погибшего хватало. Резкий он был мужик, вспыльчивый, порой грубый. Кто-то мог затаить на него обиду…
Эрик толкнул калитку и оказался в темном дворе. Дом его отец построил на две половины, чтобы сын жил рядом и в то же время имел отдельный вход. Очень удобно.
«Когда женишься, приведешь супругу в свою половину, чтобы она там была хозяйкой. Негоже двум бабам на одной кухне стряпать. Толку не будет!»
Стараясь не шуметь, Эрик прошел к своему входу. Дождь барабанил по крыше, по навесу. С жестяного желоба, журча, стекала в бочку вода. У крыльца раскинулся густой куст жасмина. Милиционер полез в карман за ключами, щелкнул зажигалкой, чтобы осветить замок.
– Эрик… – позвал его женский голос.
Почудилось?.. Голос прозвучал громче, прямо из-за куста.
– Эрик!
– Кто здесь?
Язычок пламени зашипел и погас. Жасмин всколыхнулся, с него полетели брызги. Эрик выронил зажигалку…
– Это я, Маняша…
Ослышался он, что ли? Из-за куста показалась бесформенная фигура. Эрик не сразу узнал в ней женщину, одетую в непромокаемый плащ с капюшоном. В чем еще она могла прятаться здесь в саду под дождем?
– Хорошо, что у вас нет собаки, – с робкой улыбкой вымолвила она.
Старая овчарка Чанга умерла в прошлом году, и мать Эрика не соглашалась взять новую. Она привыкла к Чанге и не могла представить на ее месте другого пса.
Женщина в плаще сделала пару шагов вперед, повторила:
– Это я… Прости, что без приглашения. Мне было некуда идти…
Молодой человек зачерпнул из бочки воды и плеснул себе в лицо. У него галлюцинации! После такого сумасшедшего дня психика сдает.
– Мне ужасно холодно, – вымолвила женщина. – Просто зубы стучат. Ты не впустишь меня в дом?
Глаза привыкли к темноте, и он уже смог рассмотреть ее нос, губы и подбородок. Это вправду Маняша или ему кажется? Откуда она взялась? Недавно выяснилось, что ее увезли в Москву… О, черт!
– Разве ты не в Москве? – брякнул Эрик.
– Я все расскажу, только дай мне согреться! Сухие носки и стакан горячего чая у тебя найдутся?
Она была очень бледна, плащ блестел от воды. Сколько она простояла тут, ожидая, когда он придет домой? Час, два… больше?
Эрик ожесточенно кивнул и торопливо зашарил по карманам в поисках спичек. Искать в темноте зажигалку – пустое дело. Тоненький фирменный коробок из кафе Гостиного двора отсырел, нечего было и думать зажечь спичку.
Эрик провозился с замком минуты две, затылком ощущая напряженный взгляд женщины. Он запутался в именах и фамилиях, в племянницах и секретаршах – не знал, как ее называть и верить ли вообще?
На веранде пахло рогожами и краской для пола. В выходные Эрик занимался ремонтом.
– Входите…
Женщина скользнула в дверь и остановилась у порога. С ее плаща капало. Старший лейтенант включил свет, прищурился… Она сбросила плащ и поискала глазами вешалку.
– Давайте сюда!
– Ты весь мокрый…
– Нам нужно переодеться, – сказал Эрик, искоса поглядывая на нее. – Снимайте туфли…
Она была похожа на Маняшу, только одета и причесана по-другому: в вязаной кофте с большими пуговицами и узких брюках, волосы собраны сзади в узел. Покойный Николай Порфирьевич не потерпел бы такого «фасона». Знает она или еще нет?
С ее туфель натекли лужицы. Она босиком прошла за Эриком в большую комнату, разделенную печью на две половины. Такая вот кухня-гостиная в русском деревенском стиле: бревенчатые стены, пучки сухих трав, длинный стол, покрытый домотканой скатертью, неизменная герань на подоконниках. Тепло, уютно. Печные изразцы яркие, с петухами и крупным узором. В правом углу кухни – современная плита, чайник, электрический самовар.
– Сейчас вскипячу воду… – пробормотал Эрик.
Непонимание происходящего сковывало его, он даже забыл, что рубашка прилипла к телу, а штаны хоть выжимай. Женщину сотрясал сильный озноб.
– Я все объясню, – выдавила она, обхватив себя руками за плечи. – Только чуть-чуть согреюсь…
Глава 31
Ульяна решила заночевать в гостиной – в свою комнату, расположенную рядом с дядиной спальней, она отказалась идти наотрез. На первом этаже, мол, не так страшно, и окна зарешечены. Гостям она предложила занять соседнюю комнату – домашнюю библиотеку.
В комнате, куда Ульяна провела гостей, стоял раскладной диван, шкаф и кресло-качалка. На стене висели картины, написанные маслом, – пейзажи Суздаля. Вид на Каменку с монастырской башни, синие купола Рождественского собора, желтые березы на пригорке вокруг низкой церквушки…
Матвей и Астра не собирались спать – не для того они остались в доме Бояринова. Когда Ульяна угомонилась в гостиной и перестали раздаваться ее тревожные шаги и вздохи, гости выключили свет. Их комната находилась рядом, через стену. Дверь Матвей решил не закрывать.
– Думаешь, убийца может сунуться сюда? – глядя в залитое дождем окно, спросила Астра.
– Почему бы нет?
По садовым дорожкам бегал Лютый, что-то обнюхивал, кого-то ловил. Листва на деревьях казалась черной, блестящей.
– Он лягушек ест, – передернуло ее. – Фу, гадость!
– Это для тебя гадость, а для него – деликатес.
Матвей лежал на спине и прислушивался к звукам за окном. Кто знает, где сейчас преступник? Что у него на уме?
– Ты веришь этой Ульяне? – спросил он.
– Скорее да, чем нет… Меня больше волнует, куда подевалась Маняша. На телефонные звонки она не отвечает, значит, что-то изменилось. Надеюсь, она жива и здорова.
– Я тоже надеюсь. Телохранитель, вероятно, связывался с Бояриновым… Интересно, он знает, что его работодателя убили? Из-за чего вообще весь сыр-бор?
– Пчелы…
– Ты шутишь?
– Тарханин получил в конверте мертвых пчел, и где он теперь? На том свете. По словам Василисы, Николаю Порфирьевичу прислали то же самое…
Матвей молча смотрел, как плавают по потолку тени.
– Тсс… тихо! Кажется, машина едет…
– Мимо…
Они переговаривались шепотом, чтобы не разбудить Ульяну, если та уснула. Завтра ей предстоит трудный день: увидеть убитого Николая Порфирьевича, отвечать на вопросы следователя…
Эрик обещал пока никому не говорить о Маняше. «Если меня прямо спросят, кто она, тогда придется сказать правду. Если не спросят…» Кому придет в голову спрашивать о том, что и без того известно? Кто, кроме воспитанницы-секретарши, может жить в доме потерпевшего?
– Кто же убийца? И чего он добивается?
– Ему нужны пчелы, – ответила Астра. – Золотые пчелы Меровингов.
– Из могилы короля Хильдерика?
– Нет, что ты? Сабуров же говорил, что захоронение Хильдерика в Турнэ раскопали в середине семнадцатого века… точнее, в 1653 году, и ничего из сокровищ не пропало. Золото франков было украдено неизвестными много позже, уже после коронации Наполеона. По одним источникам, оно хранилось во французской Национальной библиотеке, по другим – в Парижском музее медалей и монет. Между прочим, подробное описание франкских реликвий, сопровожденное рисунками, осталось благодаря врачу правителя Нидерландов Жан-Жаку Шифле. Я в Интернете прочитала, на сайте одного из кладоискателей. Этим людям можно доверять.
– При чем тут Нидерланды?
Читать бесплатно другие книги:
