Кошки бродят по ночам Гарднер Эрл

Глава 10

Прохвостка возвращается

Берта Кул быстрым шагом ворвалась в офис, держа под мышкой свернутую газету.

– Я пыталась дозвониться до вас, но не могла вас застать. Вы уже уехали из отеля, – сказала Элси Бранд.

– Я встала с рассветом, чтобы не пропустить отлив, – объяснила Берта.

– Вам повезло?

– Во всяком случае, рыбы не кусались.

– Здесь два раза был какой-то мужчина, – сказала Элси, заглядывая в свою регистрационную книгу. – Он не оставил своего имени. Сказал, что ему нужно вас видеть по очень важному делу.

– Как он выглядел, есть у него, по твоему мнению, деньги? – поинтересовалась Берта.

– Похоже, что он простой служащий, живущий на жалованье. Он обещал вернуться. Говорил, что должен видеть вас лично.

– Я с ним поговорю, – сказала Берта. – Сейчас я приму кого угодно. Какого черта? Если Дональд кутит в Европе, то я должна тянуть лямку за двоих и сколачивать ему дармовые денежки? Ну уж нет! Я подумала, что на некоторое время займусь только легкими делами. Это все – чушь. Я буду выполнять свою часть работы…

Дверь открылась.

Элси Бранд, быстро подняв глаза, тихо сказала:

– Пришел тот мужчина.

Берта изобразила на лице самую лучшую улыбку, с которой она принимала клиентов, и стремительно прошла через приемную, излучая уверенность в своей компетенции.

– Доброе утро! Чем могу служить? – спросила она.

– Вы Берта Кул, один из партнеров фирмы «Кул и Лэм»?

– Совершенно верно, – улыбаясь, сказала Берта. – Только скажите мне, чем я могу вам помочь. Многие агентства занимаются строго определенными делами. Мы занимаемся всем… что связано с деньгами. – Она снова улыбнулась.

Мужчина полез во внутренний карман.

– Очень хорошо, миссис Кул, – сказал он. – Возьмите, пожалуйста.

Он сунул Берте в руку какие-то бумаги. Она взяла их, посмотрела на надпись на обратной стороне:

– Что это?

Ответ последовал со скоростью пулеметной очереди:

– Иск, представленный в высший суд округа Лос-Анджелес, от истца Имоджен Дирборн против ответчика Берты Кул. Здесь копии иска в адрес Берты Кул как частного лица и как партнера фирмы, оригинал вызова, обращающий внимание на печать суда и…

Берта отдернула руку, держащую бумаги, и собиралась их порвать на глазах у посыльного.

– Не делайте этого, – предупредил мужчина, не делая паузы при переходе от описания бумаг к советам. – Это вам ничего не даст. Если вы раздражены, скажите об этом своему адвокату, а не сваливайте вину на меня. Это все. Благодарю вас. Всего хорошего.

Он повернулся и вышел, прежде чем Берта успела что-нибудь сказать вдогонку.

Элси первая оправилась от шока.

– Что все это может означать? – спросила она.

Берта зубами порвала веревку, которой были перевязаны бумаги, развернула хрустящие официальные документы и начала читать вслух:

«В ВЫСШИЙ СУД ШТАТА КАЛИФОРНИЯ

ОКРУГА ЛОС-АНДЖЕЛЕС

Истец

ИМОДЖЕН ДИРБОРН,

против ответчиков

БЕРТЫ КУЛ как частного лица и как партнера, ведущего дела фирмы «Кул и Лэм»; ДОНАЛЬДА ЛЭМА как частного лица и как партнера, ведущего дела фирмы «Кул и Лэм».

Истец обвиняет ответчиков в следующем:

1. Восьмого апреля 19… года в пределах города Лос-Анджелес, округа Лос-Анджелес, штат Калифорния, ответчики преднамеренно и умышленно сделали ложное и клеветническое утверждение, касающееся вышеупомянутой истицы и ее репутации, честности, чести, и вышеупомянутое утверждение было сформулировано с целью нанесения ущерба репутации истицы.

2. В вышеозначенное время и в вышеозначенном месте вышеупомянутые ответчики заявили перед неким Эвереттом Дж. Белдером, который являлся работодателем истицы, что та прохвостка и влюблена в своего работодателя, что с целью заставить вышеупомянутого работодателя стать чувствительным к ее привязанности и с целью повышения по службе вышеупомянутая истица предварительно написала анонимные письма жене вышеупомянутого работодателя, обвиняя его в неверности по отношению к жене и надеясь посредством этого вызвать разрыв супружеских отношений с тем, чтобы вышеупомянутый работодатель оказался свободным и смог жениться на истице; результатом вышеупомянутых писем явилась смерть некоей Салли Брентнер, нанятой в качестве горничной в дом Белдера, явившаяся либо несчастным случаем, либо самоубийством, и в любом случае вызванная и спланированная вышеупомянутой истицей как результат действия вышеупомянутых писем и явившаяся их естественным и логическим результатом.

3. Вышеупомянутые заявления, и каждое из них в отдельности, были ложными и неверными и произнесены ответчиками с сознанием их ложности и (или) с безрассудством, которое является полным пренебрежением правдой.

4. Вышеупомянутые утверждения, и каждое из них в отдельности, были сделаны в присутствии истицы, ее работодателя и других свидетелей, в результате чего истица получила нервный шок и испытала смущение, раздражение и унижение; в результате вышеупомянутых заявлений, и каждого из них в отдельности, восьмого апреля 19… года вышеупомянутый работодатель уволил истицу с работы.

5. Все вышеупомянутые утверждения не только оказались ложными, но их ложность была известна вышеупомянутым ответчикам в то время, когда данные утверждения были сделаны, и каждое из вышеупомянутых утверждений произносилось с преступными намерениями по отношению к истице, с опрометчивым пренебрежением к правде и с обдуманным намерением опорочить репутацию истицы.

ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ истица обращается к суду против вышеупомянутых ответчиков с просьбой взыскать с них сумму в размере пятидесяти тысяч долларов в качестве компенсации за причиненный ущерб и дополнительно пятьдесят тысяч долларов в качестве карательных вычетов, что составляет сто тысяч долларов, при этом истица обращается к суду с просьбой включить в эту сумму ее судебные издержки.

А. Фрэнклин Колбер,адвокат истицы».

Жизненные силы, которые так недавно вдохнул в Берту морской бриз, оставили ее. Колени подогнулись, и она опустилась на стул.

– Без ножа зарезала! – воскликнула она.

– Но как она может вас преследовать? – негодующе вскричала Элси. – Боже мой! Вы же не арестовали ее и ничего не сделали.

– Она сумасшедшая! Все выяснилось прямо в кабинете Белдера, перед нашим уходом. Эти письма к миссис Белдер писала Салли Брентнер бог знает зачем. Даже в голову не могло прийти ее заподозрить. Никто и никогда не узнает, почему она это сделала.

– Вы перед ней извинились?

– Я не причинила ей никакого вреда, разве что она проронила несколько фальшивых слезинок.

– Но в иске сказано, что Белдер ее уволил, – заметила Элси. – Для чего ему понадобилось ее увольнять, если все выяснилось?

– Не знаю. Но он мог это сделать и по какой-то другой причине. Они поругались перед тем, как мы с Селлерсом пришли к нему в офис.

– Откуда вы знаете?

– Я видела, как она плакала. А не кажется ли тебе, что этот ловелас воспользовался моими словами, чтобы избавиться от этой девчонки?

– Вполне возможно.

– Хорошо. Сейчас я это выясню, – заявила Берта.

– А как она может через суд преследовать нашу компанию? – спросила Элси. – Ведь Дональд не имеет к этому никакого отношения.

– Скажут, что я действовала не только от своего имени, но и от имени компании. Я могу задержать ход этого дела, поскольку Дональд в Европе… Нет. Будь я проклята, если я сделаю это. Я появлюсь сама, от имени компании. Дональду незачем беспокоиться. Все закончится до того, как он успеет что-нибудь узнать. – Берта взглянула на часы. – Мне надо повидать Эверетта Белдера и дать ему пищу для размышлений. Я выясню, что за всем этим скрывается. Он не может использовать меня и умыть руки. Вот что выходит, когда хочешь вести тихую жизнь. Я берусь за дело, которое считаю легким, пытаюсь избавиться от него, когда оно становится трудным, и тут мне предъявляют судебный иск на сто тысяч долларов за ущерб.

– А вы, – спросила Элси, когда Берта направилась к дверям, – назвали ее прохвосткой?

Берта распахнула дверь, повернулась и сказала:

– Ты чертовски права, я назвала ее прохвосткой. – И негодующе застучала каблуками, удаляясь по коридору. Ей удалось поймать такси прямо у выхода.

– Рокэвей-Билдинг, – сказала она, запихнув себя в машину, – и поторапливайтесь.

В офисе Эверетта Дж. Белдера Берта нашла новую секретаршу: высокую худую женщину, которой было за сорок, с худым лицом, нескладной фигурой, острым выступающим подбородком, длинным с горбинкой носом и чопорными манерами.

– Доброе утро. Мистер Белдер у себя?

– Простите, кто его спрашивает? – Слова произносились с особенной интонацией, и простой вопрос становился длинным и чересчур официальным.

– Берта Кул.

– У вас есть визитная карточка, мисс Кул?

– Миссис Кул, – сказала Берта, повышая голос. – Мне нужно видеть его по делу. Я не назначала время встречи, потому что была здесь прежде. Поупражняйтесь в ораторском искусстве на ком-нибудь другом. А я войду.

Берта прошла через приемную, проигнорировав попытку новой секретарши задержать ее.

Она распахнула дверь.

Эверетт Белдер сидел, откинувшись на спинку стула, положив ноги на стол, и держал перед лицом раскрытую газету.

– Прекрасно, мисс Хоррисон, – сказал он. – Положите письма на стол. Я подпишу их позже.

Он перевернул газетный лист.

Берта Кул захлопнула дверь с такой яростью, что картины на стенах затряслись.

Эверетт Белдер удивленно опустил газету.

– Боже мой! Это миссис Кул! Почему вы не передали через мисс Хоррисон, что пришли?

– Потому что я спешу, а она слишком медленно говорит. Уберите газету и расскажите-ка, что за муха вас укусила, когда вы увольняли Имоджен Дирборн?

Белдер медленно сложил газету и хмуро взглянул на Берту.

– Я полагаю, что имею право отказывать в работе моим служащим, когда сочту нужным, миссис Кул.

Берта сердито бросила:

– Меня не интересует, когда вы уволили ее и как вы это сделали. Но она предъявила мне иск на сто тысяч долларов, утверждая, что я опорочила ее репутацию и из-за этого она лишилась работы.

Белдер наклонился вперед и с глухим стуком опустил на пол ноги.

– Что она сделала, миссис Кул?

– Предъявила мне иск на сотню тысяч долларов.

– Я не могу в это поверить.

– Это как хотите. Бумаги были переданы мне сегодня утром.

– Что она пишет?

– Что я назвала ее прохвосткой, заявила, что она влюблена в вас и потому послала эти письма. Она утверждает, что вы уволили ее именно поэтому.

– Проклятая маленькая лгунья! Она знает куда больше.

Берта поудобнее уселась на стуле. В первый раз напряженные морщинки вокруг глаз разгладились.

– Вот из-за чего, – сказала она, – я здесь. Почему вы ее уволили?

– В этом нет ничего личного, – сказал Белдер. – Хотя что-то и есть.

Берта сердито сказала:

– Перестаньте ходить вокруг да около. Почему вы ее уволили?

– Одна из причин заключается в том, что она была слишком красива. Она не только красива, но и уверена в своей красоте и поэтому вела себя провокационно.

– Ну и что же из этого?

– Когда у вас свояченица такая же наблюдательная и внимательная, как Карлотта, и теща такая же подозрительная, как Тереза Голдринг, то может выйти очень много.

– Это они сказали вам, чтобы ее уволили?

– Нет. Не поймите меня неправильно, миссис Кул. Они ничего определенного по этому поводу не говорили. Имоджен была милой секретаршей. Такая компетентная молодая женщина, но у нее были некоторые привычки, некоторые…

Берта подалась вперед, впившись глазами в глаза инженера по маркетингу.

– У вас с ней вчера разразился скандал, и она плакала перед тем, как мы пришли с сержантом Селлерсом. Не потому ли, что вы сказали ей, что она уволена?

– Нет.

– Я знаю, что между вами произошло какое-то объяснение. Если вы сказали ей, что она уволена или что вы не намерены больше держать ее на службе, до того, как я появилась на сцене, тогда этот иск всего лишь шантаж. Можете вы это понять? Мне нужно знать, что она была уволена не из-за моих слов.

– Могу вас заверить, миссис Кул, что она была уволена по другой причине.

Берта Кул в раздражении откинулась на спинку стула.

– Может быть, у вас такое правило – увольнять секретарш без определенной причины?

– Хорошо, миссис Кул, я буду с вами предельно откровенным и скажу, что есть несколько причин. Я не могу точно назвать самую важную. Во всяком случае, эта девушка больше, чем следовало бы, была уверена в своей красоте. И тот, кто входит в офис и видит ее, немедленно начинает думать… ну вы знаете о чем. И еще одно, – продолжал Белдер, – она была неосторожной.

– То есть?

– Она обнародовала информацию, которую не имела права распространять.

– Что именно она обнародовала?

– Ну, конечно, миссис Кул, я… Давайте оставим это, здесь нет ничего, чему я мог бы уделить внимание.

Лицо Берты покраснело.

– Вы рассказываете мне сказку про белого бычка. Все это похоже на карусель. И каждый раз, когда мы подходим к тому месту, где заедает пластинка, я переставляю иглу и прослушиваю все заново. Прошу прощения, если кажусь нетерпеливой. Давайте разберемся. Она была неосторожной. В чем? Она обнародовала информацию. Что это за информация? Почему она была неосторожной? Она красива. Что за неосторожность в том, чтобы быть красивой? Кому она сообщила информацию? Возможно, она вела себя провокационно. Всякий, кто пришел бы в офис, мог подумать, что… Валяйте дальше. Когда вы начнете уставать от уверток, может быть, что-нибудь скажете.

– Это касается того, что она сказала моей теще, – проговорился Белдер.

Глаза Берты сверкнули.

– Уже горячее. Что она сказала миссис Голдринг?

– Что я хочу пойти на компромисс в тяжбе с Нанли, как только отыщу Мейбл, и что ищу ее по этой причине.

– Ну и что же здесь не так? – спросила Берта.

– Все.

– Я вас не понимаю.

– Во-первых, когда миссис Голдринг узнала о компромиссе, она принялась вставлять мне палки в колеса из принципа. Во-вторых, я говорил ей, что люблю Мейбл и что для меня будет означать ее уход. Я думал, что хотя бы что-то вернет Мейбл и поможет разрешить сложившуюся ситуацию. Теперь миссис Голдринг думает, что мои интересы имеют финансовый характер. Ну, вы можете понять то затруднительное положение, в котором я нахожусь.

– Почему вы не сказали теще, что я советовала: что вы надеетесь, что Мейбл вас не бросила, но если это так, то есть и другие женщины?

– В принципе, миссис Кул, это хороший совет, но в данном случае он не сработал. Все звучит очень логично у вас в кабинете, но когда я возвращаюсь домой и вижу тещу… В общем, я подумал, что другой путь лучше, вот и все.

– Понятно. Вы приняли к сведению мой совет, но не последовали ему, так?

– В известном смысле да.

– Прекрасно. Давайте вернемся к вашей секретарше. Она проболталась, и вы об этом узнали. Кто вам сказал?

– Господи боже мой! Как я об этом узнал! Моя теща закатила страшную истерику. Она кричала и упрекала в том, что у меня только финансовый интерес и жена нужна только для того, чтобы вытянуть из нее деньги.

– Это было до того, как обнаружили тело Салли Брентнер?

– Да.

– Когда?

– Это случилось в среду днем незадолго до закрытия офиса. И после страшного шума, который стоял у меня в ушах всю ночь, не было никакого желания проявлять милосердие к мисс Дирборн.

– Поэтому вы так разъярились, когда на следующее утро пришли в офис. Вы были рассержены и расстроены, не спали всю ночь. Вы вызвали Имоджен к себе в кабинет и принялись распекать ее. Я правильно излагаю?

– В некотором смысле.

– Вы знали, что сержант Селлерс собирался зайти к вам утром?

– Да.

– И вы решили, что уместней разговаривать в офисе, чем дома?

– Совершенно верно. Я хотел избавить себя от придирок тещи по поводу миссис Корниш.

– И перед нашим приездом вы вызвали Имоджен и принялись ее отчитывать? Что вы ей сказали?

– Что она знала информацию, которую не имела права разглашать.

– Что она ответила?

– Она якобы пыталась успокоить миссис Голдринг, поскольку решила, что это самый лучший способ уладить недоразумение.

– А что вы на это сказали?

– Что я в состоянии принимать решения сам по поводу ведения дел.

– Прекрасно, продолжайте. Что случилось потом?

– Потом она стала говорить дерзости, и я потерял терпение, сказав, что своей неосмотрительностью она поставила меня в крайне неприятное положение.

– Какие именно слова вы употребили?

– Я сказал, что она слишком много треплет языком.

– И что потом?

– Она стала плакать.

– Продолжайте. Я не могу сидеть здесь так долго, выцеживая из вас слова в час по чайной ложке. Что произошло? Она принялась плакать, тогда вы ее уволили, так?

– Нет, я ее не увольнял. Она встала и, не говоря ни слова, вышла из кабинета и села за пишущую машинку.

– Продолжая плакать?

– Думаю, что так.

– Тогда вы поднялись, пошли за ней и…

– Нет, я этого не сделал.

– Что же вы сделали?

– Я сидел и ждал… Потом пришли вы.

Берта сердито сказала:

– Проклятие, почему вы не пошли и тут же не уволили ее, не покончили с этим сразу?

– Потому что я еще не был уверен, что должен ее уволить. Я потерял самообладание и хотел еще раз все обдумать.

– Но вы собирались уволить ее, когда она успокоится.

– Откровенно говоря, миссис Кул, я точно не знал, что мне делать.

– Вы, без сомнения, не собирались оставлять ее дольше у себя на службе, – подсказала Берта.

– Ну, я не был уверен, и я, наверное, был виноват, но только частично.

Берта с досадой произнесла:

– Все, что вам надо было сказать, так это то, что вы собирались уволить ее из-за этой неосмотрительности; что вы наконец решились и единственной причиной, по которой вы не сделали этого раньше, было ваше нежелание докучать ей, пока она не успокоится. Вы не хотели сцен. Вы решили подождать, когда мы с сержантом Селлерсом уйдем, и тогда сказать ей, что вы больше не нуждаетесь в ее услугах. Когда вы это подтвердите, то будет ясно, что она уволена не из-за моих слов в ее адрес. Вы меня поняли?

– Да, юридическую сторону дела я понял.

– В этом и состояла вся проблема, – сказала Берта. – Но мне пришлось вытягивать из вас это, а вы тянули веревку изо всех сил назад, словно испуганная лошадь. Только, ради бога, не размазывайте то, о чем мы с вами наконец договорились с таким трудом.

– Но поскольку я ценю юридическую сторону дела, миссис Кул, боюсь, что не смогу вам помочь.

– Что вы хотите этим сказать?

– В то время я не собирался увольнять мисс Дирборн. Это решение я принял позже.

Берта вздохнула.

– Хорошо, во всяком случае, я могу положиться на вас и дать показания, что у вас был с ней разговор по этому поводу.

– Нет, миссис Кул!

– Что «нет»?

– Категорически нет. Тогда меня спросят, в чем я упрекал ее… и если обнаружится, что мне пришлось отчитать ее за то, что она сказала моей теще, тогда миссис Голдринг никогда мне этого не простит. Она заявит, будто я пытался что-то утаить, а она как мать Мейбл… Нет, миссис Кул, я ничем не могу вам помочь. Это только между мной и вами. Даже если в суде меня спросят, то я буду отрицать, что у меня с мисс Дирборн произошло какое-либо объяснение. Я должен это сделать.

Берта Кул медленно поднялась, сердито глядя на Эверетта Белдера.

– Сумасброд! – бросила она и стремительно вышла из офиса.

Глава 11

Вопрос о злом умысле

Роджер П. Друмсон, старший компаньон компании «Друмсон, Холберт и Друмсон», закончил чтение иска и посмотрел поверх очков на Берту Кул.

– Насколько я понимаю, миссис Кул, вас наняли выяснить, кто написал те письма. У вас были обоснованные причины быть уверенной, что их написала истица?

– Да.

– Это хорошо. Очень хорошо! Так какие были причины?