800 новых заговоров сибирской целительницы Степанова Наталья

Идет во поле старец,

В руках у него ларец,

В ларце ладан иерусалимский.

Увидал старец девицу,

У нее нет глаз, щеки бледные, зубы медные.

Подошел старец: «Здравствуй, девица».

«Я не девица, а дьявола сестрица».

Иди себе, старец, не мешай,

Я не просто сижу, я «вязанную» вяжу,

Буду кости ломать, буду кровь проливать».

Запрещаю я,

Серафим Саровский, порчу вязать,

Кровь проливать, кости ломать.

Ладаном иерусалимским,

Крестом Господним,

Отцом и Сыном и Святым Духом.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Читают на воду и умываются этой водой по очереди все члены семьи, начиная с младшего, так, чтобы воды только-только хватило на каждого. Умываются после восхода солнца. Подкинутый вязаный половичок сжигают в поле.

Иной раз для исцеления умирающего покупают новую сумку, кладут в нее три носовых платка, зеркало и крест, начитывают переносную молитву и оставляют сумку в людном месте: на лавочке у подъезда, в магазине и так далее. Тот, кто первым дотронется до такой сумки, заболевает, принимая на себя чужую болезнь.

Ко мне обратилась Нина Ф. У нее заболел сын. Накануне болезни он принес домой женскую сумку, в которой лежали платочки, крест и еще какие-то вещи. Вскоре после этого мальчик стал жаловаться на сильную боль в висках. Врач, осмотрев его, не нашел видимых признаков болезни. А через месяц мальчик перестал узнавать родителей, потерял ум. Длительное время мне пришлось лечить Павлика.

А вот другой случай:

Из письма: «…Наталья Ивановна, дорогая, я умираю. А началось все с того, что я нашла кошелек с крестиком, белым носовым платочком и очень красивым бриллиантовым кольцом. Никогда не забуду тот день, который меня сгубил. Я сидела на лавочке в сквере. Погода была чудесная. Мимо меня проходила женщина, из кармана ее выпал кошелек. Я крикнула ей:

– Девушка, вы уронили кошелек.

– Это не мой кошелек, – ответила она. Я недоуменно спросила:

– Как же не ваш, а чей же? А она ответила:

– Наверное, ваш, – и пошла дальше.

Не вытерпев, я подняла кошелек с земли и открыла его. Бриллиантовое кольцо ярко блеснуло на солнце. Позже я оценила его в комиссионке. Оно по цене равнялось машине. Я так радовалась! Никогда ничего не выигрывала, ни единого рубля не нашла – и вдруг такая удача!

Недели через две я почувствовала себя плохо. Проснулась ночью от сердечной аритмии. Тело сотрясала мелкая дрожь, простыня была мокрая – я описалась.

Утром меня осмотрел участковый врач и сказал:

– Наверное, у вас климакс начинается. Выписал мне лекарство и ушел. Но Боже мой, мне было так плохо! Каждая клеточка плакала и болела, глаза отказывались видеть, а уши слышать.

Меня безуспешно лечили медики. Сын, имея хорошие связи, доставал самые лучшие лекарства, привозил ко мне профессоров. Но я понимала, что это конец.

Соседка Маша, помявшись, как-то сказала:

– Причаститься тебе надо бы. Все мы смертны. Вдруг и вправду умрешь без исповеди и причастия. Нехорошо это!

Она пообещала привезти батюшку. Но, вернувшись из церкви, сказала:

– Придется, Катя, как-нибудь добираться. Я не стала просить сына отвезти меня в храм, он неверующий да и перед снохой неудобно. В последнее время сын и так на меня потратил много времени. Поехали мы вдвоем с Марией. До автобуса шли с остановками: так плохо мне было. В церкви я кое-как постояла, а потом мне стало еще хуже. Маша вывела меня на улицу, усадила на лавку. К нам подошла бабуся с клюкой. Присела рядышком и говорит Маше:

– Отойди, дорогая, на минуточку, я поговорю с ней.

Маша отошла, а бабуся ко мне обращается:

– У тебя, девонька, порча «найденная». Вижу, ты скоро приберешься. Что ты на улице находила, вспомни? Видать, кто-то откупился от смертушки, а ты подобрала ее. Поди, дорогое что-то было.

Я сразу вспомнила о своей находке. Но ведь я о ней никому не говорила, даже сыну, откуда же, думаю, об этом узнала бабуся?

Я сказала бабушке, что нашла кошелек, и спросила:

– А откуда вы, бабуся, узнали, что вещь была дорогая?

– Оттуда, дочка, – ответила бабка, – дешевым не откупаются от смерти.

– А что же мне делать, может, спасете меня?

– Нет, я уже отошла от работушки. Мне ведь девяносто три стукнуло. Я уже о себе молюсь. А ты поищи-ка себе мастера.

Я сказала, что никого не знаю, и бабушка дала мне ваш адрес».

Думаю, дорогие, что я убедила вас: ничего не подбирайте на улице и уж тем паче не приносите в дом, чтобы не испытывать судьбу. Особенно опасно брать что-либо с кладбища. Даже если найдете золотое украшение или что-то не менее ценное.

А теперь о том, как следует снять порчу. Есть несколько хороших отчиток. Но если человек, к примеру, уже на ладан дышит, то самое скорое снятие такое.

Найдите в лесу сгоревшее дерево и отломите от него ветку. Из этой ветки свяжите крест и, начертив им на земле круг, положите крест на середину круга. Затем встаньте лицом к востоку и, трижды перекрестившись, скажите:

Огонь, как ты жег дерево,

Так сожги порчу найденную.

А кто ту порчу

К рабе Божией (имя) привязал,

Тот ее на себя чтоб забрал.

Пока этот крест деревом не расцветет,

До той поры «найденная»

В рабу Божию (имя) не войдет.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Из письма: «…Мой муж занес кулек с землей в дом, а через месяц умер. Он думал, что это я землю для рассады забыла около двери. Я не знаю ни одной молитвы на такой случай. Если бы знала, может быть, Саша мой и по сей день был жив».

Господи, Боже мой,

От всякой порчи меня укрой:

От ветряной, от земляной,

От воды болотной,

От палицы, от маталицы, от игляной,

От огняной, от наносной.

Кто ту порчу принес,

Тому эта порча на нос,

На зубы, на губы, на сердце, в поганую утробу.

Ключ, замок, язык. Аминь.

Из письма Евгении Станиславовны: «…Мы шли с дочерью в магазин, хотели приобрести

Карине платье на выпускной бал. Когда проходили мимо церкви, нас окликнула старушка:

– Доченька, – обратилась она к Карине, – я не вижу, сколько куполов на этой церкви?

Дочь посмотрела вверх и ответила:

– Пять.

Мы пошли с ней дальше. Платье купили и отправились домой. По дороге я заметила, что Карина время от времени подносит руку к виску, как обычно делают при головной боли. Спрашиваю ее:

– У тебя что, голова болит? Карина отвечает:

– Мама, у меня в голове стучит, как будто в колокола бьют.

Дома я смерила ей давление, но оно было в норме. Выпив таблетку, Карина легла спать. Утром она нас с отцом не узнавала, несла какую-то чушь, глаза у нее были безумными. Врачи сказали, что у нее шизофрения».

Если церковь имеет несколько куполов, то говорят «многоглавая». Купола называют главами, это всем известно, а вот то, что главы у церкви нельзя считать, особенно по чьей-то просьбе, знают немногие. В случае с Кариной старушка мастерски перенесла на нее чужую болезнь. Я уверена, что, услышав ответ «пять», она тут же подумала про себя: «Раз сказала «пять», тебе на свою голову и забирать…» – ну и т. д.

Если церковь трехглавая, делают порчу на три маяты. Если маковка у церкви одна, заговаривают на одиночество.

В дальнейшем я обязательно разъясню, как снимать такие порчи. А сейчас вернемся к порче, пошатнувшей здоровье Карины.

Подводят больную к церкви. Когда раздастся первый удар колокола, говорят:

B семь дней сотворил Бог небо и землю, И всю поднебесную.

В святой реке крестилась сила Господняя,

Петр и Павел, Михаил Архангел

И Сам Иисус Христос.

Возле их же храма поселился и сатана.

Михаил Архангел в тыл ему голову заломил,

Бог церковь сотворил,

Иисус купола церкви позолотил.

Матушка Богородица упреждала:

Кто те купола посчитает,

Тот разум свой потеряет,

Ибо сам сатана тот счет поджидает.

О Пресвятая Богородица, закрой рабу

Божию (имя) своей пеленой

И нетленною ризою: от трясухи, кумухи,

От дауницы, от мозговой, черепной,

Костяной, желуницы, от бесицы,

Кликушной, дурнушной, денной,

Ночной, полуночной,

Утренней, часовой, минутной,

От вечной и вековечной.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Вот что рассказала мне певчая из церковного хора Евдокия Егоровна Змянская: «…Пою в церкви я уже почти двадцать лет. Насмотрелась и наслушалась всякого. Было, что и батюшка во время службы падал с приступом. Так его колотило – вспоминать и то страшно. А однажды я на себе испытала все муки порчи.

Во время пения я вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, увидела женщину. Она смотрела на меня в упор и шевелила губами явно не в такт пению. Когда я еще раз обернулась, ее уже не было. И тут у меня пропал голос. Как только открою рот, из горла вылетает сиплый хрип. На меня оглядываются певчие из хора. Я испуганно пытаюсь справиться с подступившими спазмами. Но попытка возобновить пение не увенчалась успехом. Врачи ничего не могли сделать. Я лишилась счастья, так как самое дорогое для меня было пение в церковном хоре».

Вылечила я Евдокию Егоровну так. Перед чтением заговора посадила ее на стул лицом на восток. Крестила заговоренной свечой ее затылок и читала сначала молитву Пресвятой Богородице «Нерушимая стена», и только потом заговор.

Молитва «Нерушимая стена»

Царица моя Преблагая, Надежда моя, Богородица, Приятельница сирых и странных, Предстательница Скорбящих Радосте, обидимых Покровительница! Зриши мою беду, зриши мою скорбь. Помози ми яко немошну, окорми меня, яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши: яко не имеем иной помощи, разве Тебя, ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебя. О Богомати, яко да сохраниши меня и покроешь во веки веков. Аминь.

Заговор

Именем Бога, Отца и Сына и Святого Духа! Благословен будь день и ночь, всякий час и сейчас, и мое слово, и мое дело на успех. Пойду я с крестом, крестясь и молясь, кланяясь Господу Богу, воде, земле и всем четырем сторонам света белого. Изведу я нечисть поганую с помощью Спасителя, Иоанна Крестителя, Гаврилы Благовестителя, Михаила и Гавриила Архангелов, Ильи Пророка, Марии Магдалены и всех святых. Снимаю я уроки, призоры, порчи: от хребтовой кости, буйной головы, зашейной части, от скорых ног, рук, глаз, рта, языка, от ретивого сердца, со всех жил и поджил, с кожи и плоти, суставов и подсуставов, с горячей крови, с хотения, зрения, с разговора и пения, с уха и слуха, с мыслей и помыслов, как сесть и как съесть. Чтоб никто не смог этой крови испить, разума замутить. Как нельзя сосчитать на небе частых звезд, как нельзя запрячь месяца, как нельзя держать красного солнца, как нельзя положить его за пазуху, как нельзя отныне и во веки веков испортить, скормить, опоить, словами и делом навредить Божией рабе (имя). Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Из письма: «…Мои годы пошли на убыль, восемьдесят лет уже, но книжки я ваши читаю и читать буду, пока глаза видят. Был в моей жизни один случай, о котором я считаю своим долгом вам рассказать. У меня, как и у всякого человека, в юности были друзья и подруги. Зиночка (так звали мою подругу) была удивительно хороша. Не только мужчины, но и женщины оглядывались на нее. Но судьба у Зиночки не сложилась.

В Москве, на довоенном новогоднем балу, ее пригласил танцевать один очень известный в то время человек. И с этого вечера у них завязался роман, все подробности которого мне были известны, так как с Зиночкой мы были дружны. Зиночкин избранник был женат, и она часто из-за этого плакала. Порвать с ним было, однако, выше ее сил.

Однажды, когда я была у нее дома, в дверь позвонили. Зиночка открыла дверь, и в комнату вошла статная, хорошо одетая дама. В нарядах я знала толк. Моя мама, будучи актрисой, уделяла одежде много внимания. Не знаю почему, но я сразу поняла, что это жена Зиночкиного возлюбленного. Думаю, что и подружка моя поняла сразу, кто к ней пришел. Я деликатно удалилась в соседнюю комнату, но мне и оттуда все было слышно.

Пришедшая дама сказала:

– Так вот ты какая. Ты молода и красива, отчего бы тебе не найти юношу своего возраста? Зачем тебе понадобилось лезть в мою судьбу? Я прожила с ним больше, чем ты живешь на свете. У меня дети старше, чем ты. Зина заплакала и сказала, что любит ее мужа.

– Это мне плакать впору, – презрительно усмехнулась дама. – В последний раз тебя спрашиваю, отстанешь ты от моего мужа или нет?

Зина, едва разлепляя губы, прошептала:

– Поймите, я без него умру! Тогда дама неожиданно крикнула:

– Ты и так сдохнешь! Таких, как ты, нужно уничтожать. Так вот, я сделаю так, что ты кровь свою хлебать будешь, на куски тело порвешь, ты сама меня к этому вынудила.

После этих слов она ушла, хлопнув дверью.

На другой день после визита этой женщины произошло невероятное. Мы были с Зиночкой, собирались пить чай с пирожными. Неожиданно она вцепилась зубами в свои руки. Все лицо ее было перемазано кровью. Длилось это несколько секунд, а затем, словно очнувшись, Зиночка закричала. Я перебинтовала ей руки, попыталась успокоить, а она все повторяла:

– Что это было, что?

Когда я пришла к ним на другой день, мама ее мне сказала, что Зиночку увезли в больницу. Я спросила в какую, но она не ответила. В дверях домработница шепнула мне, что Зиночку отвезли в психушку, так как она опять рвала свое тело зубами и слизывала кровь.

Прошли годы. Во время войны я случайно встретила в метро ту самую женщину, которая приходила к Зине накануне ее болезни. Не знаю почему, но я подошла к ней и спросила:

– Вы знаете, что Зина в больнице и что с ней случилось?

Она ответила:

– Да, конечно знаю. Ведь это я эту гадину сама уничтожила. Слава Богу, что есть еще люди, которые могут наказать зарвавшихся шлюх.

Подругу мне жалко, но и соперницу ее можно понять. Когда мужа уводят из семьи, это всегда горе».

Порча эта мне известна. Среди знахарей ее называют «кровохлёбка». Лечат ее невинной кровью: берут менструальную кровь девственницы, капают ею в воду, читают заговор и умывают больную. Уже на следующий день человек перестает рвать себя зубами и пить свою кровь. Делают это на убыльную луну.

Читают так:

Луна, ты милая всему миру,

Ты каждый день по небу ходишь,

Видишь ты леса, реки, берега,

Видишь ты церкви и кресты на них,

Видишь ты людей, видишь ты зверей,

Видишь ты Богородицу,

Царицу Небесную.

Видела ты, как Богородица почивала,

Как Она молилась

И золотом икону вышивала,

В святой руке иголку держала,

Шелковую нитку в иголку вставляла,

Больным и раненым помогала,

Языку, губам, зубам запрещала.

Ты, зуб, тело бело не рви,

Ты, язык, алой крови не лижи,

Вы, губы, крови не пейте,

Вы, святые руки, все раны зашейте.

Сама Мать Пресвятая Богородица

Шелковые нитки мотает,

Кровавые раны рабе Божией (имя) зашивает,

языку, губам, зубам запрещает.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Из рассказа Кристины Авосян: «…Было три часа ночи, когда зазвонил телефон и женский голос спросил меня:

– Вы продаете германское покрывало? «Вот это да, – подумала я, – и кому среди ночи понадобилось купить покрывало?' Голос явно принадлежал пожилому человеку, а такой вряд ли будет шутить.

– Простите, а кто говорит, – спросила я, но трубку бросили.

На следующую ночь все повторилось. Разбуженная звонком, я больше не уснула, а наутро заболела. Целый год я надеялась на помощь врачей, но они оказались бессильными: жизнь постепенно уходила из меня. Отчаявшись, я обратилась к знахарке. Посмотрев меня, она сказала:

– У тебя полуночная порча. Тяжело таких лечить, но возьмусь.

Через месяц я ожила, а еще через два забыла, что такое болезнь. С тех пор я благоговею перед целителями. Ведь если бы не помощь той знахарки, я бы, наверное, умерла.

Спасибо вам, Наталья Ивановна, за ваши бесценные книги. Сама я не сумею лечить людей. Но вы вселяете уверенность, что все будет хорошо».

Полуночную порчу делают, как вы понимаете, ночью. Например, постучат в дверь и на вопрос хозяина: «Кто там?» – про себя или вслух произносят: «Полуночная», а затем уже доделывают черное дело на перекрестке.

Подпускают эту порчу и по телефону. К сожалению, не всегда можно вылечить от «полуночной». Например, если у человека есть брат или сестра близнец, то ему трудно помочь.

Читать нужно двенадцать зорь подряд. Знахарь выводит больного на заре, ставит лицом на восход, крестит его и трижды произносит заговор. Всякий раз перед словом «аминь» следует плюнуть через левое плечо.

Читают так:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Тихон преподобный дневной,

Антип неверный ночной,

Утренняя заря Ульяна,

Идите до рабы Божией (имя больной).

Тихон преподобный – дневать,

Антип неверный – ночевать,

Ульяна – рабу Божию (имя) врачевать.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа

Снимите с нее ночную,

Стяните с нее полуночную.

Скатись, свались с костей,

С локтей, с моздей,

С белого тела, ретивого сердца,

С горячей крови,

С висков и до самых носков.

Чтобы не ныло, не щемило:

Ни день, ни ночь, ни часа, ни получаса,

Ни минуты, ни полминуты.

Во веки веков. Аминь.

А тот, кто твое имя

Будет ночью выкликать,

Полуночную к тебе подсылать,

Того Ульяна-заря будет на замок запирать.

Аминь.

(очень сильный)

Роют в земле небольшую ямку, затем обкладывают ее палочками на манер колодца. Сверху кладут перекладинку, на которую вешают маленький замочек, такой, как на почтовом ящике. Закрывают замок, ключ, размахнувшись, бросают подальше в кусты, где не ходят люди, и говорят:

Когда ключ к этому замку сам придет,

Когда ключ сам в скважине повернет,

Когда ключ этот замок отопрет,

Только тогда опухоль

На моем теле нарастет. Аминь.

Перед тем как закинуть ключ, обводят им то место, где у вас опухоль. Она будет исчезать постепенно, но обязательно. Врачи будут удивляться: как это опухоль исчезла? Но вы не говорите никому, как и чем вы лечились. Иначе опухоль вновь появится.

Из письма Мурзиной Ирины: «…Нам с мужем было по семнадцать лет, когда мы поклялись любить друг друга до гроба. Одноклассники и учителя знали о наших взаимоотношениях и не препятствовали нам.