Канун Рождества Вуд Алекс

Пролог

Смуглая женская рука с тонкими золотыми браслетами раскладывала старинные карты на полированной поверхности стола. Лицо женщины терялось в полумраке, но, судя по нежной красивой руке с длинными ловкими пальцами, она была молода и, возможно, красива.

Когда все карты были выложены в причудливую схему, женщина склонилась над ними, продемонстрировав темные гладкие волосы. Они рассыпались по плечам, полностью скрыв ее лицо.

– Хм… – произнесла она хрипловатым голосом. – Интересно.

Женщина, сидевшая напротив гадалки, подалась вперед. Крупные капли пота блестели на ее лбу, пухлые губы были небрежно и слишком ярко накрашены, жидкие рыжеватые волосы были закручены в небрежный пучок. Мольба светилась в ее небольших глазках, утонувших в складчатых щеках. Любому постороннему наблюдателю женщина показалось бы смешной и нелепой.

Любому, но только не гадалке с золотыми браслетами на смуглой руке.

– Что? – выдохнула толстая женщина. – Что вы там увидели?

Гадалка медленно подняла голову.

– Боюсь, сегодня я ничего не смогу вам сказать, мисс Арбинджер, – сказала она недоуменно. – Пока не понимаю, почему, но карты показывают мне нечто, не имеющее к вам никакого отношения.

– А что показывают карты?

Толстуха подалась вперед, жадно всматриваясь в непонятные узоры.

Гадалка проворно прикрыла карты рукой.

– Это не важно. Здесь информация скорее для меня, чем для вас.

Женщина недовольно зачмокала губами.

– А что же мне делать? Я должна знать, как поступить с Фрэнки.

– Нам нужно будет встретиться еще раз, – улыбнулась гадалка.

В женщине моментально проснулся делец.

– Еще раз? А как быть с этим сеансом? Я же все вам оплатила!

Золотые браслеты чуть дрогнули.

– О деньгах можете не волноваться. – В голосе гадалки зазвенел металл. – Приходите завтра в восемь утра, и мы продолжим. А деньги оставьте дома.

– Спасибо.

Женщина грузно поднялась и вышла из комнаты. Через минуту громко хлопнула входная дверь.

Гадалка смешала карты и отодвинула их в сторону. Как странно… Неужели пришло время вернуться? Она знала, что рано или поздно оно наступит, но почему именно сейчас? Как же она невежественна, несмотря на все, что с ней произошло.

Гадалка встала и подошла к высокому шкафу из темного дерева. Открыла дверцу, выдвинула ящик. Чего там только не было! Шкатулки, бусины, обрывки бумаги, ленты, блокнотики, ручки и карандаши, коробка канцелярских скрепок, неиспользованные билеты в кино.

Бесполезный хлам с точки зрения постороннего.

Бесценные реликвии с точки зрения их владелицы.

Она приподняла одну шкатулку и извлекла из-под нее большую старую фотографию. Снимок пожелтел от времени, края его пообтрепались, но разглядеть, кто на нем, все еще было возможно. Подростки в праздничной одежде толпились перед освещенной школой, мальчики в непривычных костюмах, девочки в вечерних платьях…

Яркие цвета, парадные прически, тщательный макияж. Кто-то красив, кто-то нелеп, но все юны до неприличия. Все ждут чего-то необыкновенного и не знают, что необыкновенное вокруг, что его нужно творить самим, а не рассчитывать на чью-то помощь. На лицах, несмотря на браваду и желание казаться взрослыми и самостоятельными, смесь противоположных чувств: радости и грусти, страха перед будущим и стремления бросить этому самому неизвестному будущему вызов.

Выпускной вечер. Как давно это было.

Гадалка поднесла фотографию к свету и отыскала невысокую девушку с гладкой прической. Прическа девушку совершенно не красила, равно как и платье из темно-зеленой парчи, взятое напрокат в местном второсортном магазинчике.

Гадалка усмехнулась. Неудивительно, что Арчи Гудвин не пожелал с ней танцевать. Он был бы опозорен на веки вечные, если бы пригласил на танец такую дурнушку. Самый красивый мальчик школы должен был держать марку. Соответствовать стандартам.

Поэтому Арчи и выбрал Бетти.

Рука с браслетом скользнула к эффектной блондинке рядом с девушкой в унылой зелени. Вот красотка так красотка. Кукла Барби в реальном мире: глаза голубые, волосы светлые и кудрявые, маленький пухлый ротик и аккуратный вздернутый носик. Типичная американская красавица из фильмов о школьниках.

Фигурка, правда, кукольным изяществом не отличается, но зато сводит мужчин с ума многообещающим бюстом и округлыми бедрами. А нежно-голубое платье с пышной юбкой выше всяких похвал. Все девчонки чуть не умерли от зависти, и было из-за чего.

Гадалка улыбнулась. Да, это была девочка для Арчи Гудвина. Странно, что тогда все это казалось высшей несправедливостью. Ведь в кино дурнушки всегда выигрывают, а красавиц наказывают за высокомерие и глупость. Как горько сознавать в восемнадцать лет, что кино – это одно, а реальная жизнь – совсем другое!

Но выпускной прошел, и как же быстро забылись и обиды, и неотразимый Арчи Гудвин, и жуткое парчовое платье, и Бетти с Джен…

Где же Джен? Ах вот, стоит справа от Бетти. Даже на фотографии они неразлучны. Милая, скромная Джен, воплощение честности и хорошего вкуса. Какое на ней симпатичное платьице. Не вычурное и не так бросается в глаза, как у Бетти, но все же очень красивое. Хорошо было бы снова повидаться с ней. Да и на Бетти, несмотря ни на что, она не держит зла…

Кем бы она стала, если бы не научилась прощать обиды? Тем более – такие пустяковые.

Женщина с браслетами положила фотографию обратно в ящик и подошла к стилизованному под старину телефонному аппарату. Немного поколебавшись, она сняла трубку и проворно набрала номер.

– Алло, добрый вечер. Я бы хотела заказать билет на самолет до Ньюайленда, штат Орегон… Да, завтрашний вечер меня вполне устроит… Спасибо. На имя Бланш Хитроу, пожалуйста.

Она повесила трубку и набрала новый номер.

– Джек, привет. Это Бланш… Да-да, я тоже рада тебя слышать. Послезавтра я буду в Ньюайленде. Ты сможешь меня встретить? Отлично, спасибо… Нет, я не задержусь. Я проездом. Может быть, только на пару часиков. И только для тебя… А потом… потом меня ждет Барривиль.

Славный городок Барривиль, тихий, уютный, неторопливый, с чистыми улочками и невысокими домами, где магазины закрываются в шесть, а жители ложатся спать в десять. Окрестности Барривиля – настоящий рай для истинных любителей природы, и летом в городке не протолкнуться от приезжих.

Особенно привлекает туристов местное озеро, огромное, с чистейшей водой, которое открывается восхищенным глазам путешественника, стоит тому съехать с главной трассы сразу после Барривиля и проехать по дороге минут двадцать. Коренные жители знают немало легенд и преданий об этом озере и с удовольствием рассказывают каждому, у кого есть желание послушать, что происходило в стародавние времена на их родной земле.

Добраться до Барривиля легко. Каких-нибудь три с половиной часа от Ньюайленда на хорошей машине, и аккуратный нарядный городок раскрывает тебе свои гостеприимные объятия. Не найти более подходящего места, чтобы отдохнуть от суеты большого города, позабыть о пробках, подышать свежим воздухом и обрести душевный покой, столь необходимый в наше бурное время.

Особенно красив Барривиль зимой, когда улочки покрываются ровным слоем снега, изморозь на окнах заменяет шторы, детвора с визгом лепит крепости, а открыть ворота гаража без лопаты никак не получится – они завалены сугробами. На всех улицах города на одинаковом расстоянии друг от друга стоят фонари. Снег искрится в их свете и поскрипывает под сапогами. Легкий морозец кусает щеки и нос и заставляет ускорять шаг, но зато как хорошо спится после такой прогулки!

Красота барривильских заснеженных улочек такова, что, когда гуляешь по городу, легче легкого поверить в сказку. Так и видишь, как Санта-Клаус с волшебным мешком мчится на волшебных санях по Барривилю и щедрой рукой рассыпает подарки не только для самых маленьких жителей, но и для взрослых, которые давно уже перестали верить в чудеса. И все-таки чудеса происходили в этом городе, вопреки скептикам и прагматикам, логике и материализму, хотя мало кто был готов принять их…

1

24 декабря, канун Рождества

По пустынным заснеженным улочкам Барривиля вприпрыжку бежала девушка. Одета она была совсем не по погоде, в короткую легкую куртку, из-под которой торчала юбка по колено, и замшевые полусапожки. Руки ее были глубоко засунуты в карманы, а посиневшие губы явно указывали на то, что девушка ужасно замерзла.

Время от времени она оглядывалась на дорогу в надежде увидеть фары приближающегося автомобиля, но, увы, лишь плотный снежок поблескивал в ярком свете фонарей. В канун Рождества среди барривильцев было мало желающих разъезжать по улицам. Все уже сидели в теплых гостиных, в кругу семьи и готовились отведать традиционной индейки и сладкого картофеля…

У девушки внезапно заурчало в животе, и она ускорила шаг. Не то чтобы она стремилась поскорее присоединиться к родственникам, нет. Скорее наоборот. Она с гораздо большим удовольствием отметила бы Рождество одна, в своей крошечной квартирке с полупустым холодильником. Продукты можно купить в магазинчике на углу, а телевизор развлек бы ее намного лучше, чем скучные разговоры за столом.

Но миссис Элисон Купер, ее мать, была непреклонна: на праздники вся семья должна собираться вместе. И потому девушка бежала по пустой дороге, заглядывая в освещенные нарядные окна домиков и стараясь не думать об онемевших от холода пальцах.

А ведь как чудесно начинался день! Накануне Дженнифер забрала из сервиса свой старый «бьюик» и в честь Сочельника решила нарядиться. К чему теплое пальто и ботинки, когда в машине она не замерзнет в легкой курточке и нарядных сапогах? В праздник полагается выглядеть красиво, к тому же мама будет счастлива, что ее единственная дочь наконец выглядит как хорошенькая молодая женщина, а не как огородное пугало.

Приятные мелочи этого дня на «бьюике» не закончились. Около двенадцати в архив городской библиотеки, где Дженнифер возилась с прошлогодними номерами «Барривильских хроник», заглянул ее шеф мистер Альфред Кармайкл.

– У меня для тебя сюрприз, Джен.

Он улыбался, что для мистера Кармайкла было необычно. Дженнифер подняла голову от старых газет и улыбнулась в ответ. Хорошее настроение у начальника могло в один миг смениться на дурное, поэтому расслабляться раньше времени не стоило.

– И что за сюрприз, Альфред?

– Рождественский.

Он хихикал, потирая руки.

– Ходят слухи, что после нового года мисс Робертс уходит на пенсию.

– Да, я слышала.

– Но ты вряд ли слышала, кого планируется назначить на ее место.

Дженнифер затаила дыхание.

– Тебя! – выпалил мистер Кармайкл. – Как самого перспективного и ответственного сотрудника. Так что поздравляю.

– Спасибо.

– Но пока молчок, договорились? – Кармайкл многозначительно приложил указательный палец к губам. – Не будем раньше времени поднимать шум. Чтобы не спугнуть удачу. С Рождеством!

– И вас с праздником, – кивнула Дженнифер.

Нельзя сказать, чтобы сообщение шефа стало для нее новостью, но все же приятно, что ее надежды оправдались. Она станет получать чуть больше, и мама убедится, что ее дочка хоть чего-то да стоит, а карьерный рост возможен и для скромного библиотекаря.

Впрочем, это маловероятно. Дженнифер вспомнила, какой скандал устроила миссис Купер, когда узнала, что она собирается работать в библиотеке. Если бы они жили в восемнадцатом или хотя бы девятнадцатом веке, Элисон не упустила бы возможности картинно проклясть дочь за упрямство и выгнать из дома. Но в двадцатом ей пришлось ограничиться криками, которые слышала вся улица, и постоянными упреками на протяжении пяти лет.

Дженнифер усмехнулась и вернулась к «Барривильским хроникам». Пожалуй, сегодня у матери впервые не будет повода для критики. Ведь она не только расскажет ей о повышении, но и приведет с собой Мэтью.

Для официального знакомства, так сказать.

Он позвонил вчера и сообщил, что будет счастлив пойти вместе с ней на семейный ужин.

– Умираю от желания познакомиться с твоей матерью. Надеюсь, я ей понравлюсь.

Дженнифер в этом не сомневалась. Миссис Купер грезила о том благословенном времени, когда ее младший ребенок наконец свяжет себя узами брака с достойным мужчиной. Или хотя бы с каким-нибудь. Оба брата Дженнифер были женаты, и Элисон нередко говорила, что сердце ее успокоится лишь после того, как будет пристроена Джен.

Прямо так и говорила – «пристроена».

К великому разочарованию миссис Купер, Дженнифер отнюдь не торопилась пристраиваться. Она не знакомилась с мужчинами на улице, не терроризировала подруг просьбами найти ей мужа, не обращалась в брачные агент-ства и упорно игнорировала призывы матери «образумиться» и «брать пример с Элизабет».

Зато сегодня мама наконец будет довольна. Пусть Мэтью не похож на сказочного принца и до мужа Элизабет ему далеко, но главное условие соблюдено. Он мужчина, причем мужчина, жаждущий стать зятем миссис Элисон Купер. Остальное значения не имело.

Одним словом, день выдался на редкость удачный. Дженнифер возилась со старыми газетами и рисовала себе умиротворенную мать, у которой больше не будет причины волноваться из-за непутевой дочки.

Однако вскоре после обеда стало ясно, что удача и Дженнифер Купер вещи плохо совместимые. Все тот же Альфред Кармайкл спустился в архив к Дженнифер и попросил ее помочь мисс Робертс с прошлогодней картотекой в читальном зале.

– Прекрасный шанс для тебя разобраться, что к чему, – игриво подмигнул он девушке. – Раз уж ты скоро займешь ее место.

Дженнифер могла бы возразить, что она и без того знает, чем и как занимается мисс Робертс. Но отказываться от дополнительной работы было не в ее характере. Тем более что действительно нужно помочь коллеге. И до конца рабочего дня еще есть время. Она все успеет.

Но как только Дженнифер увидела объем работы и узнала, что мисс Робертс жизненно необходимо уйти через час, она поняла, что поспешила назвать день удачным. Словно несчастной замарашке из известной сказки ей придется разбирать горы чечевицы… то есть бумаг без надежды вовремя успеть на бал…

То есть на рождественский ужин.

– Помни, Джен, мы рассчитываем на тебя, – попрощался с ней мистер Кармайкл перед тем, как уйти домой. – Счастливого Рождества!

Вскоре в библиотеке не осталось ни души. Дженнифер перебирала карточки и мечтала о появлении феи. Увы, та была слишком занята в Сочельник, чтобы заглянуть в читальный зал барривильской библиотеки и помочь бедняжке вовремя закончить работу.

К сожалению, на этом неприятности Дженнифер не закончились. Когда она разобралась с картотекой, заперла входную дверь библиотеки своим ключом и помчалась на стоянку для машин, часы показывали восемь. Она опаздывала на полтора часа. И хотя в глазах миссис Купер это был непростительный проступок, Дженнифер надеялась, что в честь появления Мэтью ее не будут сильно ругать. В конце концов, до дома родителей всего пятнадцать минут езды. Верный «бьюик» мигом домчит ее до рождественских подарков и индейки с подливкой.

Но у верного «бьюика» было свое мнение. Когда Дженнифер попробовала его завести, он зачихал, задрожал, фыркнул и заглох, как будто и не было никакого ремонта. Вне себя от ярости и отчаяния Дженнифер открыла капот, смутно надеясь, что «бьюик» устрашится ее неумелого вмешательства и заведется. Она даже дотронулась до парочки проводов, испачкав пальцы.

Не помогло. После пятнадцати минут топтания на месте (в мороз-то!) и безуспешных попыток дозвониться в барривильский автосервис (это в канун Рождества-то!) Дженнифер поняла, что ей ничего не остается делать, как бежать домой.

Если кто-нибудь подбросит ее по дороге, прекрасно. Если нет… что ж, когда-то она весь город пешком исходила.

Правда, это было давно и летом, но и сейчас ничего страшного с ней не случится, если она полчасика пробежится по морозцу.

Ладно, не полчасика. Час. Или полтора… Сколько уж придется.

Дженнифер засунула руки в карманы и быстро зашагала по улице, иногда срываясь на бег.

Завидев аккуратный двухэтажный домик с расчищенной от снега дорожкой до двери, Дженнифер сбавила шаг. Нужно хоть немного отдышаться, прежде чем появляться перед суровой матерью.

Впрочем, не все ли равно, в каком виде она предстанет перед своим семейством? Она опоздала, и нет ей прощения. А уж Мэтью, с которым она собиралась встретиться на пороге родительского дома, должно быть, клянет ее самыми страшными словами.

Единственная надежда – пробраться внутрь тайком. Если она проскользнет в гостиную под носом матери, та не станет упрекать ее при всех. От нотаций, конечно, никуда не денешься, но миссис Купер прибережет их на потом, что уже неплохо. Она успеет морально подготовиться к выволочке.

Дженнифер быстро подошла к дому, блиставшему яркими огнями. С трудом удерживая в замерзших пальцах ключ, она вставила его в замочную скважину, повернула… и с огорчением убедилась в том, что дверь заперта на щеколду. Проскочить незамеченной не удастся.

Дженнифер вздохнула, сунула ключ обратно в карман и позвонила. Она отлично представляла себе лицо матери в тот момент, когда резкая трель дверного звонка нарушит спокойствие ужина. С наигранным удивлением миссис Купер высоко поднимет ровные брови, как будто вся семья в сборе и больше никто не ожидается, потом пробормочет извинения, отложит в сторону вышитую льняную салфетку и не спеша пойдет открывать дверь.

Чтобы от души поругать опоздавшую дочь в холле.

Послышался звук отодвигаемой щеколды, дверь распахнулась, и в полутемном проеме возник силуэт высокой крупной женщины.

У Дженнифер засосало под ложечкой.

– Дженни, где ты ходишь?! – воскликнула женщина с гневом и изумлением в одно и то же время. – Мы уже отчаялись тебя увидеть!

– Прости, мам, – прошептала Дженнифер непослушными губами. – Работы было очень много… мне пришлось помочь с картотекой… и машина сломалась, я шла пешком.

– Но ты могла бы попросить кого-нибудь подбросить тебя. Вечно ты боишься рот открыть, – недовольно проговорила миссис Купер и только после этого посторонилась, давая дочери пройти.

– Я ни одной машины не встретила, – жалобно произнесла Дженнифер.

Но смутить миссис Купер было невозможно.

– Конечно! Все нормальные люди давно сидят за праздничным столом, – заявила она, не заботясь о логике. – И заходи скорее, хватит на пороге топтаться!

Дженнифер вошла в дом и принялась растирать озябшие пальцы. Мать с неодобрением разглядывала ее.

– Раздевайся, мой руки и присоединяйся к нам, – командным тоном произнесла Элисон. – Правда, мяса уже почти нет, но индейка еще осталась и салатов полно. Ты сама виновата. Надо приходить вовремя.

Дженнифер боролась с молнией на куртке и думала, что с большей радостью оказалась бы сейчас в своей квартирке с пустым холодильником, чем в щедром родительском доме, полном вкусной еды.

Нельзя сказать, что она не любила родителей. Элисон была властной, но заботливой матерью, которая недремлющим оком следила за всеми тремя детьми. Она умудрялась контролировать их и сейчас, когда Дженнифер, самой младшей, уже исполнилось тридцать два.

Во сколько ты приходишь домой после работы?

Зачем ты купила себе такую короткую юбку? Это неприлично.

Не забудь теплый шарф, на улице мороз. Подними воротник.

Эта губная помада тебе не идет.

Не пора ли тебе замуж? Мне нужны внуки.

От подобных вопросов не было спасения, даже когда Дженнифер переехала в отдельную квартиру. Мама, конечно, была в шоке – зачем уезжать из уютного, великолепно обставленного родительского дома в крошечную каморку под крышей, с ободранными обоями и неработающей плитой? Ей очень не хотелось отпускать от себя младшую дочь. Но Дженнифер впервые в жизни настояла на своем и теперь получала порцию материнских нотаций исключительно по телефону.

Но время от времени приходилось возвращаться в отчий дом. Элисон сурово блюла семейные традиции и по праздникам собирала в своей просторной гостиной всех родственников. Праздников было великое множество – дни рождения, годовщины свадеб, памятные даты семьи Купер. Не говоря уже о Пасхе, Рождестве и Дне независимости.

Старшие братья Дженни нередко намекали матери, что семья семьей, а немного свободы не повредит никому. Миссис Купер не желала ничего слушать. Она правила своим маленьким царством железной рукой, и даже жены братьев были вынуждены покориться несгибаемой воле Элисон.

Таким образом, быть членом семьи Купер было не только почетно, но и довольно тяжело. Дженнифер на секунду представила себе, какое впечатление ее властная мать могла произвести на Мэтью. Если бы только она не опоздала и была рядом с самого начала!

Ладно, что уж будет, уныло подумала Дженнифер, идя за матерью в гостиную. Не так уж я его и люблю.

2

– Всем привет. Извините за опоздание, – сказала Дженнифер, входя в гостиную.

Горели все двенадцать рожков большой хрустальной люстры. На белоснежной кружевной скатерти красовались всевозможные лакомства, приготовленные умелыми руками Элисон Купер. Но даже вид накрытого праздничного стола Дженнифер не вдохновил.

Все как всегда, вздохнула она про себя. Россыпь семейных фотографий на каминной полке, роскошные яства, от которых ломится стол и лопается живот, грустные лица братьев и отца, и сияющие глаза мамочки, обожающей, когда все родственники собираются под одной крышей.

Правда, на этот раз в традиционной рассадке за столом произошли небольшие изменения. По правую руку отца, напротив Элисон, сидел Мэтью и, судя по унылому выражению его лица, чувствовал себя не в своей тарелке.

На нем был парадный костюм в мелкую полоску, голубая рубашка и синий галстук с искрами, ее подарок на день рождения. Искры не гармонировали со строгим костюмом, и Дженнифер почувствовала раздражение. Зачем он нацепил этот галстук? Чтобы продемонстрировать, как ему дорог ее подарок (как будто она этого не знает)? Или ему попросту не хватает вкуса при выборе одежды?

– Дженни, садись рядом с Мэтью, – сладко сказала Элисон.

Дженнифер увидела, что им было уготовлено место во главе стола. Как жениху и невесте. Такой безобидный намек был вполне в духе ее матери.

– Извини, на работе задержали, – шепнула она Мэтью. – Никак не могла вырваться.

– Понятно, – кивнул он. – Но ты могла хотя бы позвонить и предупредить.

Дженнифер отвечать не стала. Конечно, свинство с ее стороны заманить Мэтью в гости и бросить на съедение матери. Она, наверное, подвергла его настоящему допросу.

Где учились, где работаете, сколько получаете, где живете…

Можно только надеяться, что мать не интересовалась его намерениями относительно нее.

Бедняжка Мэтью. Теперь он ее возненавидит. И пусть, подумала Дженнифер.

Она покосилась на сосредоточенного Мэтью, который с видом христианского миссионера, замученного североамериканскими индейцами, клал на ее тарелку кусочек индейки с хрустящей корочкой.

– Соус будешь?

Дженнифер кивнула. В профиль Мэтью немного напоминал кроткую мультипликационную овечку, из тех, что пасутся на вечнозеленых лугах под надзором суровых овчарок, и Дженнифер старалась как можно меньше смотреть на него с этого ракурса.

Чтобы не навредить их отношениям.

Да, Мэтью не красавец. Но необщительной девушке, которой уже перевалило за тридцать, выбирать не приходится. Мэтью был первым мужчиной за последние три года, кто не просто обратил на нее внимание, но и, что особенно важно, не вызывал у нее отвращения. Они вместе почти семь месяцев, и если он сделает предложение, что ж… пусть делает.

Отказывать она не будет. Несмотря на то, что он совершенно не умеет одеваться.

Знакомство Дженнифер и Мэтью не отличалось особой оригинальностью. Она пришла в кино с подругой, он – с компанией друзей. Дженнифер не сразу почувствовала, что за ней пристально наблюдают, но уж когда поймала на себе взгляд симпатичного темноволосого мужчины, то не могла отделаться от мысли, что он следит за ней. Улучив минутку, когда подруга Дженнифер побежала прихорашиваться, Мэтью решился на смелый шаг.

Краем глаза Дженнифер видела, что настойчивый молодой человек идет к ней с явным намерением заговорить, и внутренне настроилась на резкость. Она не знакомилась на улицах, в кинотеатрах и прочих людных местах. К тому же, если говорить честно, Мэтью ей не понравился.

Однако первое впечатление быстро развеялось. Мэтью был вежлив и ненавязчив, и Дженнифер, которая как огня боялась наглости уличных приставал, была очарована его манерами и приятным голосом.

– Простите, девушка, а мы с вами нигде не встречались? – спросил он с улыбкой. – Мне ваше лицо очень знакомо. Где вы работаете?

– В библиотеке.

– Точно! Там я вас и видел. Я не мог вас забыть.

– Я занимаюсь архивными фондами и с читателями не работаю, – рассмеялась Дженнифер. – У вас слишком богатое воображение.

Слово за слово, и знакомство состоялось. Дженнифер не планировала давать Мэтью номер своего телефона, но он попросил об этом с такой милой улыбкой, что отказать она не смогла.

В конце концов, когда она была на свидании в последний раз?

Страшно вспомнить. В жизни женщины должно быть что-то помимо работы, и Мэтью был хорошим кандидатом на это «что-то». Ничуть не хуже тысяч других мужчин, что ходили по улицам Барривиля.

Мэтью позвонил на следующий день и пригласил Дженнифер в ресторан. Потом последовала прогулка по ночному городу и вечеринка в баре, выезд на пикник к озеру и первые поцелуи в парке.

Через пару месяцев Дженнифер с удивлением обнаружила, что встречается с мужчиной, которого поначалу совершенно не воспринимала всерьез.

– Почему бы и нет, дорогая? – посмеивалась ее подруга Элизабет. – Сколько можно сидеть со своими книжками, игнорируя мужчин? Мэтью, конечно, ничего особенного не представляет, но он хорошо к тебе относится, и этого вполне достаточно. Сойдет для начала.

Миссис Купер была того же мнения. Узнав, что у дочери появился постоянный бой-френд, она принялась украдкой присматривать свадебные платья и обзванивать кондитерские, специализирующиеся на выпечке к торжественным мероприятиям. Дженнифер поначалу разозлилась, когда обнаружила в доме родителей парочку свежих свадебных каталогов. Но потом поняла, что спорить с Элисон не стоит, и смирилась.

Тем более что дело действительно шло к свадьбе.

Когда пришло время пить чай, Элисон себе в помощницы выбрала Дженнифер.

– Пойдем, дорогая, поможешь мне чай заварить и торт нарезать, – величественно сказала она.

Дженнифер поднялась вслед за матерью. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, что чай – лишь предлог. На самом деле миссис Купер жаждет поделиться впечатлениями, а заодно прочитать дочери очередное нравоучение.

Естественно, Дженнифер не ошиблась. Элисон методично заваривала чай, не нуждаясь в помощи, и высказывала дочери претензии.

– Как ты себя ведешь?

– А что я не так делаю? – опешила Дженнифер.

Она ожидала нотаций по поводу опоздания, но уж никак не из-за поведения.

– Абсолютно все! – отрезала миссис Купер. – Сидишь букой, даже не посмотришь на него.

– На кого?

– Да на Мэтью, разумеется! – всплеснула руками Элисон. – Разве можно так общаться с мужчинами? У тебя же опять ничего не получится.

– А что у меня должно получиться? По-моему, у нас все в порядке, – обиделась Дженнифер.

– В порядке, да не в том! – отрезала миссис Купер. – Мэтью милый молодой человек, воспитанный, симпатичный, образованный. Очень тебе подходит. За него надо хвататься обеими руками и крепко держаться.

– Мам, хватит меня сватать.

– Хватит тебя сватать? А что мне еще остается делать, раз ты не можешь сама позаботиться о себе?

– Я прекрасно забочусь о себе вот уже пять лет. И где у тебя поднос, кстати?

– Отлично у тебя выходит заботиться о себе, – фыркнула миссис Купер. – Скоро мхом порастешь, как твоя Мириам. Или Мариам? Эта, которая с тобой в библиотеке работает, в очках и тощая. А поднос в правом ящичке.

– Ее зовут Мэрилин, мама, – улыбнулась Дженнифер, открывая правый ящик. – И она после праздников уходит из библиотеки.

– Слава богу! Хоть одно мудрое решение в жизни этой женщины.

– А меня назначают на ее место. Буду больше получать, представляешь?

Но если Дженнифер думала, что миссис Купер запрыгает от радости, она сильно просчиталась.

– Никогда ты не поумнеешь, Джен! Но раз не хочешь уходить из своей библиотеки, то хотя бы Мэтью не упусти. Больше такого шанса не представится.

– Откуда ты знаешь? – рассмеялась Дженнифер.

Она не теряла надежды перевести разговор на шутливые рельсы.

Но миссис Купер не желала шутить.

– Много мужчин в вашу библиотеку заходят? Да ты должна во всем угождать Мэтью, а ты с ним едва разговариваешь!

– Ты не боишься, что тебя в комнате слышно? – спросила Дженнифер.

Бледное одутловатое лицо Элисон покрылось красными пятнами.

– Я, между прочим, о твоем благе думаю! – В ее глазах заблестели слезы.

– Да знаю я, мам. Но я сама ни в чем не уверена. Хочется еще подумать. Может быть, Мэтью все-таки не то, что мне нужно?

Слезы миссис Купер моментально высохли.

– Хотелось бы наконец выяснить, что тебе нужно. Лично я понятия об этом не имею, – процедила она. – Но, по-моему, Мэтью даже больше, чем ты заслуживаешь! Тридцать два года, и ни одного достойного кандидата на горизонте. Тебе перед подругами не стыдно?

– Давай не будем ссориться сегодня. Рождество все-таки.

Миссис Купер поджала губы.

– Я с тобой не ссорюсь. Я тебя жизни учу! Не хочешь меня слушать, так хоть на подруг посмотри. На ту же Элизабет. Вот умница девочка, устроилась всем на зависть. Работа престижная, популярность, признание. Про мужа даже говорить не хочу. А ведь ты ничем не хуже ее!

С этими словами миссис Купер понесла поднос с чайником и чашками в гостиную. Дженнифер подхватила торт с кружевными сливками и последовала за ней, чуть не лопаясь от негодования.

Ничем ее не хуже! Хоть на этом спасибо. Вечно Элизабет ставят ей в пример, еще со школьных времен. И одевается-то она с потрясающим вкусом, и в колледж ее зачислили престижный, и на работу замечательную устроилась, и денег зарабатывает втрое больше.

А уж когда Элизабет вышла замуж за состоятельного бизнесмена, то Дженнифер совсем жизни не стало. Матери невозможно объяснить, что они с Элизабет совершенно разные люди. Кому-то дано блистать на местном телевидении, а кому-то – перебирать архивный фонд библиотеки. Кто-то покоряет роскошных мужчин с первого взгляда, а кому-то достаются скромные среднестатистические клерки из аудиторской компании.

Как говорится, каждому свое, и отчаиваться из-за этого просто глупо.

Дженнифер не отчаивалась. Она искренне радовалась за подругу и даже чуть-чуть гордилась тем, что дружит с самой Элизабет Вотерфлоу. Круглое розовощекое личико Элизабет было хорошо знакомо жителям Барривиля, которые по утрам включали канал местного телевидения. Элизабет была звездой программы «Утренние новости» и искренне считала, что персоны важнее нее в Барривиле нет.

Эта уверенность невольно передавалась всем ее знакомым, и у Элизабет была репутация женщины чрезвычайно привлекательной, успешной и желанной для большинства мужчин.

Разве могла Дженнифер с ней сравниться?

Она и не пыталась.

После семейного ужина, полного намеков и полутонов, Мэтью проводил Дженнифер домой.

– У тебя изумительная мама, – восхищался он. – А готовит как чудесно, пальчики оближешь.