Канун Рождества Вуд Алекс

3

25 декабря

Элизабет и Дженнифер долго блуждали по улице Гетти Барлоу в поисках дома номер девятнадцать. В целом городская планировка не создавала проблем даже для людей, впервые оказавшихся в Барривиле, – ровные прямые улицы, перекрестки, правильная нумерация домов. Дом номер пять шел за домом номер семь, а шестой и восьмой находились на противоположной стороне улицы.

Однако в этом районе кто-то на славу все запутал. Каждый дом словно стремился подчеркнуть свою индивидуальность, и номера на фасадах, казалось, были взяты «с потолка». Фонари на этой улице горели через один, а то и через два, и если бы не яркое сияние сугробов, кое-где идти пришлось бы на ощупь.

Дорога, в отличие от прямых барривильских дорог, петляла между домами как сумасшедшая. Можно было надеяться лишь на удачу, которая выведет к нужному дому, но никак не на здравый смысл.

– Ни разу здесь не была, – удивлялась Дженнифер. – Разве здесь есть жилые дома? Я думала, на Гетти Барлоу только склады и гаражи. Посмотри, какие дома странные. Вот этот, кажется, сейчас рухнет. Почему его не снесут?

– А чего ты ожидала от Бланш? – пыхтела в ответ Элизабет. – Эти трущобы как раз по ней. Она же любит, чтобы все было не как у людей.

Элизабет чрезвычайно тяжело далось путешествие на окраину города. Изящный автомобильчик, который муж подарил ей на очередной день рождения, пришлось оставить на подходах к улице Гетти Барлоу, потому что он наотрез отказывался ехать по засыпанной снегом дороге. Элизабет вылезла из машины, с силой захлопнув дверцу, и тут же увязла по колено в сугробе. Похоже было, что дороги в этом районе не чистили с начала зимы.

Отчаянно чертыхаясь, Элизабет брела за Дженнифер и обещала, что завтра же весь Барривиль узнает о том, что городские власти нагло пренебрегают своими обязанностями. Когда Элизабет устала ругать власти, она перешла на Бланш, возмущаясь недальновидностью подруги, которая вздумала снять дом в предназначенном к сносу районе.

Дженнифер молча слушала стенания Элизабет и улыбалась. Как же тяжело было бы жить с ней под одной крышей! И как только Дэниел… При мысли о нем Дженнифер сразу расхотелось улыбаться. Это запретная тема. Об этом нельзя даже думать.

Дом номер девятнадцать вырос перед ними словно из ниоткуда, старинное трех-этажное здание, чьи собратья красовались в Барривиле лишь на страницах старых книг в архивах городской библиотеки. Крупная цифра «19» висела около входной двери, как будто издеваясь над подругами, которые блуждали по этому району полчаса и в упор ее не замечали.

– Тьфу, пришли наконец, – выдохнула Элизабет. – У меня прическа совсем испортилась. Я буду похожа на чучело.

Вблизи дом выглядел совершенно заброшенным, а через щели в рассохшейся двери ветер, должно быть, гулял по всем этажам. Однако дорожка к крыльцу была тщательно подметена, а ручка на двери блестела как новенькая.

– Не понимаю, как можно жить в таком кошмарном доме, – невольно поежилась Элизабет. – Просто идеальные декорации для фильма о привидениях.

Дженнифер была полностью согласна с подругой.

– А ты уверена, что правильно записала адрес?

– Конечно уверена! – фыркнула Элизабет.

Она не терпела сомнений в том, что она все делает правильно.

– Ты что, не знаешь Бланш? Снять полуразрушенный дом вполне в ее характере.

И Элизабет смело потянула на себя дверную ручку.

Вопреки ожиданиям, дверь отворилась легко и без скрипа. Внутри было довольно темно, но тепло и сухо. В коридоре этажом выше горел свет, и подруги увидели широкую деревянную лестницу. Перила ее кое-где обрушились, а ступеньки подгнили, но в целом это была вполне симпатичная лестница.

– Если я сломаю здесь ногу, Бланш мне заплатит, – пробормотала Элизабет, скидывая капюшон кокетливой короткой шубки. – Подожди секунду.

Она достала из сумки маленькую расческу и принялась прихорашиваться.

– Ты как на свидание идешь, – рассмеялась Дженнифер, поднимаясь по лестнице. – Кого ты удивлять собираешься? Бланш?

– Красивая женщина всегда должна выглядеть красиво! – гордо сказала Элизабет, убирая расческу в сумку. – Вот поймешь это, и сразу все вокруг тебя изменится. Люди будут по-другому к тебе относиться, и мужчина стоящий в жизни появится, а не бухгалтер какой-то… или кто он там у тебя?

– Лучше скажи, куда дальше идти, – рассмеялась Дженнифер.

– У меня записано просто «второй этаж», – недовольно буркнула Элизабет.

На площадке второго этажа все двери, за исключением одной, имели на редкость нежилой вид – тонкие, деревянные, покрашенные не позднее времен Гражданской войны противной коричневой краской, которая давно облупилась и неопрятными клочьями свисала вниз.

Зато на ту, что являлась исключением, было любо-дорого посмотреть. Надежная, массивная, из темного полированного дерева, на котором не было ни царапинки, ни пятнышка, с внушительной отливающей золотом ручкой, она выглядела как процветающая тетушка на фоне нищих родственников. Ни на одной двери номера не было, но Дженнифер и Элизабет почему-то не сомневались, что им нужна именно эта, неуместно роскошная.

Элизабет протянула руку к дверному звонку, но нажать не успела, так как дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина неопределенного возраста в необъятном ярко-красном пальто. Женщина беспрестанно оборачивалась к кому-то, кто стоял у нее за спиной, и подруги видели только крашеный шиньон на ее затылке.

– Спасибо вам огромное, моя дорогая, слов нет, чтобы выразить мою благодарность. Такой камень с души сняли… – лепетала она.

Элизабет и Дженнифер переглянулись и расступились, чтобы дать женщине пройти.

– Вы же знаете, что благодарить надо не меня, – раздался звучный голос ее невидимого собеседника, а точнее, собеседницы.

Дженнифер покосилась на Элизабет. Она не слышала этот голос очень давно, но ошибиться было невозможно. Сочный, чувственный, с чарующими хриплыми нотками, он мог принадлежать только одной женщине на свете.

Бланш Хитроу.

Красное пальто окинуло подруг быстрым оценивающим взглядом и исчезло на лестнице, махнув на прощание широким подолом.

– Чего стоите? Заходите, – обратился уже к ним голос из квартиры, и тотчас в темном холле зажегся свет.

– Бланш! – взвизгнула Элизабет и бросилась на шею подруге. – Какая ты стала…

Да, Бланш Хитроу было не узнать. Она никогда не отличалась особой красотой, но сейчас в ней появилось то, что в женщине порой ценится гораздо выше яркой внешности, – шарм и стиль. В школе у Бланш была тоненькая темно-русая косичка, которая за годы ее таинственного отсутствия превратилась в роскошную черную шевелюру. Гладкие блестящие волосы были рассыпаны по плечам, а прямая челка придавала прическе Бланш нечто древнеегипетское.

Темные как вишни глаза были подкрашены сильно, но со вкусом, а прозрачная помада искусно скрадывала недостатки узких изогнутых губ. Одета Бланш была в черное шелковое кимоно, расшитое золотистыми и алыми цветами; на узких запястьях поблескивали тонкие браслеты.

– Ты просто чудо! – искренне восхитилась Дженнифер.

– Стараюсь не терять время зря, – хохотнула Бланш. – Эй, Бетти, дверь захлопни.

Элизабет с недовольной миной повиновалась. Она не терпела, когда ей указывали или когда говорили комплименты кому-либо, кроме нее.

Квартира, которую Бланш выбрала для себя в полуразрушенном доме, была под стать хозяйке – дорого обставленная, красивая и чуточку таинственная. Отделка квартиры странно контрастировала со всем домом, и Дженнифер невольно спрашивала себя, как могло так получиться. Какая бессмысленная трата денег – чудесно отделанная квартира в доме, который вот-вот развалится.

Не менее удивительным было и то, что на всем убранстве словно лежал отпечаток личности Бланш. И как она только успела за три дня? Приглушенные краски, множество маленьких светильников на стенах, прозрачные драпировки и еле уловимый запах благовоний создавали неповторимую атмосферу стиля и таинственности.

– У тебя очень красиво, – прошептала Дженнифер, оглядываясь по сторонам.

– Шикарно устроилась, – не без зависти пробормотала Элизабет, вешая шубку в шкаф с причудливыми резными дверцами. – Представляю, сколько эта мебель стоит. Да и в Барривиле такую не купишь.

– Разве я устроилась? – усмехнулась Бланш. – Всего-то на недельку приехала. Сняла первое, что под руку подвернулось. Ну проходите, нечего тут стоять.

Элизабет буркнула себе под нос нечто вроде «ненавижу, когда прибедняются», но послушно пошла за Бланш.

Они вошли в гостиную, и Дженнифер невольно ахнула от удивления. В середине большой прямоугольной комнаты стоял круглый деревянный стол на изогнутых ножках. Он был покрыт чем-то вроде куска черной шелковой ткани, и на нем были разложены самые невероятные вещи – колода карт, хрустальный шар на каменной подставке, несколько мелких и крупных камешков, чистые листы бумаги, графин с водой, раскрашенная деревянная доска с буквами, похожая на детскую игрушку, и еще какие-то предметы, в которых было не разобраться с первого взгляда.

Прямо над столом низко висела люстра, отчего странная коллекция на столе была отлично видна, а все остальное терялось в полумраке.

Дженнифер и Элизабет застыли на пороге комнаты, не понимая, что все это означает.

– Что встали то? – спросила Бланш за их спинами. – Пустите меня, я хоть свет включу нормальный.

Растолкав подруг, она подошла к люстре, дернула за шнурок, и та послушно уползла на свое место к потолку.

– Дженни, нажми на выключатель, вон он на стене справа от тебя, – сказала она.

Дженнифер щелкнула выключателем, и люстра загорелась ярче. Теперь были хорошо видны и пузатый гардероб с зеркалом в полный рост, и потертые кресла по обе его стороны, и книжный шкаф до потолка, и даже небольшая кушетка, притаившаяся в углу и почти скрытая тяжелыми бордовыми шторами.

– Что это такое? – очнулась Элизабет.

Она подошла к столу, взяла в руки карты.

– Почему они такие большие?

– Это карты Таро, – спокойно ответила Бланш.

– Зачем они тебе?

– Это моя работа.

– Работа? А что ты с ними делаешь? Гадаешь? – В голубых глазах Элизабет мелькнуло сомнение.

– И гадаю в том числе. Надо же как-то зарабатывать на жизнь. А теперь помогите, пожалуйста, убрать все это богатство со стола.

Бланш первой взяла доску с буквами и без всякого почтения кинула ее на одну из полок книжного шкафа. Туда же за доской отправились другие предметы со стола и черный шелк, а его место заняла вполне благопристойная льняная скатерть с зелененькими цветочками по краям.

Через двадцать минут стол был накрыт, и подруги разлили по высоким бокалам первую бутылку вина.

– Давайте за встречу! – скомандовала Элизабет, и три руки одновременно поднялись, чтобы извлечь из бокалов мелодичный хрустальный звон.

Дженнифер умирала от любопытства. Бланш всегда умела подпустить туману, но такого полета фантазии она не ожидала даже от нее. Это внезапное появление, шикарная квартира в заброшенном старом доме, ее необычное занятие и внешний вид – все в Бланш интриговало, и Дженнифер горела желанием узнать, чем живет сейчас ее подруга.

– Да что рассказывать, – вздохнула Бланш, – жизнь как жизнь. В колледже недоучилась, ушла после двух лет. Скучно. Поступила в другой, тоже бросила. Потом за границу уехала с мужем…

– Ты была замужем? – одновременно воскликнули Дженнифер и Элизабет.

– И не один раз. Первый муж был шарлатан и пройдоха, пропал через полтора года после свадьбы. Второй задерживался на работе каждый день и мечтал занять место своего начальника. Приходилось каждый день стирать и гладить его рубашки. Я чуть со скуки с ним не умерла… сбежала через четыре месяца. А третий, неземной красавец, бросил меня и прихватил все мои украшения.

– Вот мерзавец, – ошеломленно прошептала Элизабет.

Для нее потеря драгоценностей стала бы страшным ударом.

– Такова жизнь, – пожала плечами Бланш. – Не те мужчины попадались. Но кое-что я от них все-таки получила. Например, первый научил меня с картами работать, и теперь у меня дела идут отлично.

– Значит, ты правда занимаешься гаданием? – переспросила Дженнифер.

– А что в этом странного? Каждый зарабатывает на жизнь, чем может. Если хочешь знать, я довольно неплохая гадалка. По крайней мере, людям нравится. Мне доверяют, и от клиентов отбоя нет.

– Мы видели, – фыркнула Элизабет. – Эта тетка в красном, как я понимаю, тоже за советом приходила?

– Да, – спокойно ответила Бланш. – Потрясающая женщина, между прочим. Второй день с ней работаю, до сих пор прийти в себя не могу. Столько всего она вынесла, и столько всего ей еще предстоит. Но она выдержит, я знаю.

Дженнифер поразилась тому, как изменилось вдруг лицо подруги, когда она произносила эти слова. Оно стало торжественным и печальным, и легко можно было поверить в то, что истины, изрекаемые ею, действительно внушены свыше. У Бланш явно были задатки хорошей актрисы.

– Ой, вот только перед нами не начинай этот спектакль, – с неприязнью проговорила Элизабет. – Мы-то знаем, что к чему. Ловкость рук, наблюдательность и немного воображения, вот и все, что нужно гадалке.

Дженнифер была уверена, что Бланш разозлится. Еще в школе эти двое нередко ссорились между собой. Обе претендовали на лидерство в их маленьком кружке, так что стычки были неизбежны. Но сегодня Бланш только весело рассмеялась, и напряжение спало.

– Как скажешь, не буду! Но это уже вошло в привычку, так что извините. Иногда вообще не могу различить реальность и фантазию. Но вы о себе тоже рассказывайте, а то несправедливо, что я одна говорю.

Элизабет не нужно было долго уговаривать. О своих достижениях и планах она могла говорить часами. Она тут же сообщила, что сделала головокружительную карьеру на телевидении, стала знаменитостью местного масштаба и очень удачно вышла замуж.

– У меня изумительный муж, – хвасталась она, – богатый, красивый, умный, любит меня безумно. Покупает все, что я захочу, и ничего не заставляет делать. Думает только о том, чтобы мне было хорошо, и исполняет все мои желания. Ох, девочки, таких мужчин больше нет. Мне повезло отхватить последний экземпляр!

– Ты его хоть любишь? – тонко улыбнулась Бланш.

Лицо Элизабет посуровело.

– Я его обожаю! Просто без ума от него! – воскликнула она, закатывая глаза. – Такого мужчину нельзя не любить. Дженни, подтверди.

– Да, Дэниел действительно очень достойный человек, – серьезно сказала Дженнифер, но глаза ее смеялись.

Элизабет была известной хвастунишкой, и друзьям ничего не оставалось делать, как мириться с ее слабостью. Всю жизнь она всем вокруг доказывала, что она самая-самая: красивая, умная, удачливая. И судьба словно соглашалась с ней, подбрасывая один щедрый подарок за другим.

Элизабет на самом деле была хороша собой – высокая, статная, большеглазая, с красивыми светлыми волосами и круглым личиком, которое до сих пор дышало юной свежестью. На громкоголосую и бойкую Элизабет всегда обращали внимание мужчины, и в школе она была очень популярна у мальчиков.

За спиной Элизабет стояли влиятельные родители, которые без проблем помогли ей с колледжем, а потом и с карьерой на телевидении, где она стала вести новостную передачу. Там, в коридоре барривильского телецентра, Элизабет и познакомилась с Дэниелом Баркером.

Состоятельный предприниматель, владелец одной из крупнейших сетей продовольственных магазинов в области был очень завидным женихом. Молод, богат, красив и перспективен. Он просто обязан был упасть к ногам неотразимой мисс Вотерфлоу, и Элизабет принялась отрабатывать на Дэниеле искусство покорения сердец.

Вскоре об их романе написали в местной газете. И полугода не прошло, как Элизабет Вотерфлоу без колебаний стала миссис Баркер.

– Так что у меня все прекрасно, – с довольной улыбкой заключила она.

Элизабет обожала везде быть первой и не терпела рядом с собой тех, кто хоть в чем-то мог составить ей конкуренцию. Дженнифер нередко спрашивала себя, а не объясняется ли их долгая дружба с Элизабет тем, что подруга считает ее законченной неудачницей и на ее фоне кажется себе еще более везучей и счастливой.

– Я рада, что у тебя все в порядке, – задумчиво проговорила Бланш. – Наверное, так все и должно быть. А твои как дела, Дженни?

– Я?

Дженнифер заслушалась Элизабет и не сразу поняла, что Бланш обращается к ней.

– У меня тоже все хорошо. Работаю в библиотеке, мне нравится. Платят немного, но зато я занимаюсь любимым делом. Ты же знаешь, у меня нет запросов Элизабет, так что меня все устраивает.

– Ты просто себя не уважаешь, – фыркнула Элизабет. – Бежать нужно из этой библиотеки.

– Замужем еще не была ни разу, но, может быть, скоро выйду, – невозмутимо продолжала Дженнифер.

– Может быть? – повторила Бланш.

– Скоро? – воскликнула Элизабет. – Неужели этот слизняк сделал тебе предложение?

– Слизняк? – Бланш вытаращила глаза. – Ничего себе оценочка.

– Да отличный он парень, – насупилась Дженнифер. Вечно Бетти лезет, куда не надо. – Тридцать пять лет, работает в аудиторской фирме…

– Перекладывает бумажки с места на место за гроши и который год носит одно и то же пальто, – ехидно вставила Элизабет. – Спать с ним можно, почему бы и нет, но замуж выходить…

– Я с ним знакома только семь месяцев. В отличие от тебя, я понятия не имею, сколько лет он носит свое пальто! – вспыхнула Дженнифер.

Сейчас она ненавидела Элизабет за ее ядовитые замечания. Неужели так трудно уважать выбор подруги?

Бланш украдкой разглядывала порозовевшее лицо Дженнифер. Когда-то в школе та обещала стать сногсшибательной красавицей, однако до сих пор не выполнила это обещание. Бланш нашла, что за пятнадцать лет Дженнифер мало изменилась. У нее были все те же мягкие, нежные черты лица, которым недоставало оформленности, темные пушистые волосы, которые непослушными завитушками спускались на лоб, красивая гладкая кожа и светло-карие глаза, кроткие и робкие, как у лесной лани.

Но Бланш отлично знала, что порой в ее наивных глазах вспыхивают воинственные огоньки, и тогда это милое лицо, которому не достает выразительности, совершенно преображается…

– Девочки, не ссорьтесь. – Бланш примирительно подняла руки. – Поверьте мне, ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него ругаться.

– Да я ей только добра желаю! – возмутилась Элизабет. – Сколько раз была возможность познакомиться с хорошими мужчинами, но она сопротивлялась как ненормальная! А ведь у моего Дэниела столько одиноких друзей, перспективных, симпатичных, которые были не прочь познакомиться с ней поближе…

– Ты прямо как моя мама, – вздохнула Дженнифер. – Хотя та уже готова согласиться и на Мэтью.

Все трое рассмеялись. Дурной характер миссис Купер был известен им не понаслышке.

Пришло время нести горячее, и Бланш извлекла из недр духовки огромную индейку с хрустящей корочкой. Под индейку с клюквенным соусом на «ура» пошла вторая бутылка, а за ней и третья. Девушки смеялись, вспоминали школьные проказы, обсуждали одноклассников, рассказывали Бланш последние новости.

Они словно возвратились в прошлое и снова стали теми беззаботными школьницами, которые тайком прогуливали уроки физкультуры или пытались на запретной вечеринке привлечь внимание самого красивого мальчика класса. Как давно это было! И как недавно.

Казалось, время повернуло вспять в этой старомодной комнате, и за столом, заставленным вкусной едой, сидели пятнадцатилетние девчонки, перед которыми был открыт весь мир. Не было больше библиотеки Дженнифер или «Утренних новостей» Элизабет, карты Бланш тоже были позабыты. Школьные воспоминания, раскрашенные нежной акварелью ностальгии, пробуждали в сердце тоску по прошлому и сожаление о несбывшихся мечтах…

4

Однако вскоре детские воспоминания потеряли остроту. Вино будоражило кровь и отпускало на волю воображение. Хотелось говорить о желаниях, о будущем, о том потаенном, что до поры до времени дремлет в груди каждого человека и вырывается наружу, только когда он теряет контроль над собой. Было выпито достаточно вина, чтобы развязать языки и отбросить в сторону приличия.

Пришло время откровений и ссор, и Дженнифер, зная вздорный характер Элизабет, не ожидала от нее ничего хорошего.

– И все-таки я не понимаю, как у тебя хватает совести обманывать людей, – громко возмущалась Элизабет, слишком сильно сжимая в пальцах сигарету.

Они с Бланш вышли на площадку покурить, а некурящая Дженнифер присоединилась к ним за компанию, чтобы не сидеть одной в комнате.

– Ты вешаешь бедным женщинам лапшу на уши и обдираешь их как липку, – продолжала Элизабет, – неужели тебе не стыдно?

Было что-то в поведении Бланш, во взгляде ее быстрых черных глаз, в манере говорить, что безотчетно раздражало Элизабет. Бланш как будто бросала ей безмолвный вызов, сомневалась в ее превосходстве.

Да, конечно, ты Элизабет Баркер, звезда телевидения и счастливая жена богатого мужа, но и у меня имеется кое-что, что вызывает у тебя зависть. Моя жизнь полна приключений, о которых ты в своем крохотном мирке не смеешь даже мечтать. Ты не можешь навесить на меня ярлык и не можешь меня презирать, потому что я выше тебя.

Элизабет казалось, что она слышит, как Бланш произносит эти слова, и злилась из-за того, что внешне подруга была спокойна и благожелательна и не давала повода для открытой ссоры. А ей так хотелось уколоть ее, заставить сбросить маску безмятежности и уверенности в себе, признать ее превосходство, превосходство Элизабет, которая всегда и во всем привыкла быть первой.

– Я никого не обманываю, – улыбалась Бланш. – Я очень честный человек. Ко мне приходят за советом и получают его. Где здесь обман?

Дженнифер слушала разговор подруг, сидя на ступеньке, и смотрела на них снизу вверх. Она сразу угадала желание Элизабет задеть Бланш. Конечно, ведь Бетти не терпит тех, кто не признает ее власть. А Бланш и раньше была бунтовщицей, что же говорить сейчас…

Дженнифер очень не хотелось, чтобы они ссорились. Обе подруги были ей одинаково дороги, и ее раздражало, что Элизабет не может спрятать подальше свой несносный характер и не портить им вечер. Встретились первый раз за столько лет и не могут обойтись без склок.

– Ты гадаешь и предсказываешь будущее, в котором ты ни черта не смыслишь! – дернула плечиком Элизабет, стряхивая пепел. – Или ты только даешь добрые советы?

– Естественно, я гадаю. Смотрю на ладони, раскидываю карты, заглядываю в хрустальный шар…

– Вот-вот, – насмешливо перебила ее Элизабет. – Разыгрываешь комедию. Будущее предсказать нельзя. Шарлатанство чистейшей воды.

– Кто тебе сказал? В мире есть вещи, о которых никогда нельзя судить поспешно.

Нечто в голосе Бланш заставило Дженнифер поднять голову и пристальнее посмотреть на подругу. Нет, она ни на секунду не подумала, что Бланш на самом деле обладает даром угадывать будущее, но все же было что-то в ее стройной, высокой фигуре, что внушало доверие. Казалось, что этой женщине доступно очень многое.

Если она и разыгрывала своих клиенток, то делала это с завораживающей виртуозностью.

– То есть ты веришь в тот бред, который продаешь? – спросила Элизабет с оскорбительной иронией. – Тогда все ясно. Ты еще более ненормальная, чем твои клиентки.

Но Бланш не поддавалась на провокацию и не отвечала оскорблением на оскорбление.

– Ты же ни разу меня не слышала. С чего ты решила, что я продаю бред?

Элизабет запрокинула голову и презрительно рассмеялась. Ее пьяный громкий смех гулко разнесся по пустому подъезду. У Дженнифер мурашки по телу побежали. Сейчас надо встать и вмешаться. Не доведет этот разговор до добра. Бетти нарывается на ссору, а Бланш всегда умела давать отпор…

Но Дженнифер овладела странная вялость, и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Не буду больше столько пить, с досадой подумала она, прислоняясь головой к стене. Куда это годится. Завтра полдня пролежу больная.

– Я знаю, что это бред, – с нажимом сказала Элизабет, отсмеявшись. – Думаешь, ты одна такая сообразительная и в Барривиле нет предприимчивых дамочек, которые зарабатывают на женской глупости? И расценочки у них ничего себе, так что деньги они лопатой гребут.

– Можно подумать, ты к ним обращалась, – насмешливо бросила Бланш.

Элизабет скривилась, не говоря ни «да», ни «нет».

– Я не могу отвечать за всех.

– Тогда отвечай за себя! – с вызовом бросила Элизабет.

Бланш кинула сигарету в пепельницу.

– Я лично стараюсь помочь, а не навредить. Пошли внутрь, здесь холодно.

– Нет, но ты мне все равно скажи, ты действительно видишь будущее, ну то есть веришь в то, что видишь будущее? – пьяно допытывалась Элизабет. – Карты правда тебе что-то говорят?

– Ох, Бетти, отвяжись от меня, – отмахнулась Бланш. – Зарабатываю деньги, чем могу. Должна же одинокая женщина хоть как-то о себе позаботиться.

Элизабет довольно хмыкнула. Этого она и добивалась. Один – ноль в ее пользу. Бланш сама признала, что она просто шарлатанка, да и к тому же одинокая. Нет, никому не повезло в жизни так, как ей!

Но когда была откупорена четвертая бутылка, мнение Элизабет о своей удачливости почему-то изменилось. Они сидела, опираясь подбородком о кисти рук, и меланхолично наблюдала за тем, как Бланш с Дженнифер накрывают стол к чаю. Вишнево-шоколадный торт с взбитыми сливками и цукатами, соблазнительные эклеры, вазочка шоколадных конфет и бутылка темно-красного вина уже из запасов Бланш настроили ее на откровенный лад.

– И все-таки столько всего в моей жизни идет не так, – жалобно сказала она, откусывая пирожное.

– Стадия вторая, – шепнула Дженнифер Бланш, – сейчас она начнет жаловаться на судьбу.

– И что же у тебя не так? – спросила Бланш.