Вдовы носят траур Гарднер Эрл

– Ладно. Если он позвонит еще раз, скажи, что ты передала мне его слова. И скажи, что я свяжусь с ним в течение часа.

– Дональд, но мне кажется, что встреча с ним очень опасна.

– Еще опаснее будет, если я стану избегать ее. Тогда полиция воспользуется этим, чтобы обвинить меня в сокрытии от правосудия. У них появится возможность оказывать на меня давление. У меня нет выбора. Мне нужно обязательно с кем-нибудь встретиться, причем как бы случайно, по какому-нибудь обычному делу. Возможно, что Колин Эллис лучше, чем кто-нибудь другой, подходит для такого случая.

– А он не уведомит о вашей встрече полицию?

– Не думаю. Ему нужен материал для газеты. Если он уже написал статью об этом убийстве, он, возможно, захочет передать меня полиции, чтобы газета приписала себе заслугу поимки преступника. Но если он не имеет еще удовлетворительной версии для публикации и хочет получить у меня информацию – я постараюсь перетянуть его на свою сторону. В этом случае наша встреча сыграет огромную роль. Когда придет время открыть карты, я смогу вызвать его как свидетеля, ему придется дать показания, что он встречался со мной. А значит, не может быть и речи о том, что я скрывался от правосудия.

– Но если ты собираешься просить его никому не говорить, где тебя можно найти…

– Как раз об этом я и не собираюсь его просить, – сразу отмел я ее опасения. – Я скажу только, что расследую важное дело и у меня нет возможности прерывать расследование. Я скажу, что пробовал связаться со своим офисом, поговорить с Бертой, но, к сожалению, никак не могу застать ее на месте.

– Дональд, все это ужасно рискованно. Могу я чем-нибудь помочь тебе? Ну хоть чем-нибудь?

– Сделай только то, о чем я прошу тебя.

– Я сделаю все.

После этого разговора я сразу поехал к редакции газеты, в которой работал Эллис. Поставив машину на стоянку возле редакции так, чтобы видеть вход в здание, я спокойно ждал дальнейших событий. Мне были известны привычки этого журналиста. Эллис вел в газете ежедневную колонку городских новостей. Обычно к четырем часам дня он сдавал свою писанину в набор. После этого выходил из редакции и отправлялся на поиски материала. Он охотился за пикантными новостями повсюду, обходя бары и ночные клубы. Все эти ночные заведения были заинтересованы в рекламе. Они хотели, чтобы он в своей колонке упоминал их названия. Поэтому в таких местах для него старались собрать любые сведения, которые только могли узнать о своих посетителях. Кое-что из этой гадости он публиковал сразу. Кое-что осторожно придерживал до подходящего момента. Кое-что публиковать вообще не осмеливался. Думаю, что Колин Эллис знал о скрытой жизни нашего города гораздо больше, чем кто-либо другой.

В половине пятого он вышел из здания и направился в свой любимый бар, который располагался неподалеку от редакции.

Я вылез из машины и из автомата позвонил в его редакцию:

– Можно попросить Колина Эллиса?

– К сожалению, его в данный момент нет в редакции.

– А когда он должен прийти?

– Не могу точно сказать. Он собирает материал для своей колонки. Вы можете оставить для него записку.

– Передайте ему, что звонил Дональд Лэм.

– О мистер Лэм! Мистер Эллис много раз пытался связаться с вами. Он прямо трясется от желания увидеть вас.

– Но вам известно, когда он вернется в редакцию?

– Я… Нет, я этого не знаю. Как он может связаться с вами?

– Это трудно сказать. У меня работа такая же, как и у него: я сейчас собираю материал. Попробую сам разыскать его.

Повесив трубку, я еще немного постоял около автомата, собираясь с мыслями. Потом пошел к бару.

Колин Эллис стоял у стойки, вертя в руках высокий стакан. Бармен что-то оживленно рассказывал ему.

– Привет, Колин, – сказал я, подходя к ним. – Моя секретарша передала мне, что ты хотел меня зачем-то видеть. Я звонил тебе в редакцию, но…

– Дональд Лэм! – закричал он. – Будь я проклят, если я действительно не стремился к тому, чтобы встретиться с тобой.

– Ну, я внимательно слушаю.

– Что мне заказать для тебя?

– То же, что и себе.

– Я пью «Том Коллинз».

– Подходит!

Эллис кивнул бармену, и тот поставил передо мной стакан с выпивкой. Эллис сразу предложил:

– Давай отойдем в уголок, там можно поговорить спокойно.

Мы взяли свои стаканы и отправились к столику, стоящему в стороне от других. Когда мы сели, Колин сразу приступил к делу:

– Слушай, Лэм. Будем говорить прямо и честно. Ты влип в скверную историю.

– Я?

– Ты.

– Это в какую же историю?

– Пара свидетелей готовы опознать тебя как человека, который вышел из кабины номер тринадцать в ресторане «Баффинс Грилл» сразу перед тем, как там было обнаружено мертвое тело. В связи с этим полиция собирается допросить тебя. Не имеет смысла пробовать укрываться от полиции.

– А кто скрывается от полиции?

– Ты.

– Вот уж только не я. Я расследую одно дело. Я все время поддерживаю связь со своим офисом.

– Разве Фрэнк Селлерс не пытался безуспешно найти тебя?

– Черт возьми! Десятки людей звонят мне в офис. Если я со всеми буду вести разговоры, то когда я буду делать свою работу! Очень важную работу. Я не знаю, что от меня нужно Фрэнку Селлерсу. Но я готов с ним встретиться, как только закончу свое расследование. До этого я не собираюсь с ним разговаривать.

– Ты был в кабине номер тринадцать?

– Что за чушь! Меня вызвали к телефону. Когда я возвращался, мне навстречу по узкому проходу между кабинами и столиками шла официантка с полным подносом. Чтобы пропустить ее, я посторонился. Моя спина прикоснулась к занавескам, закрывающим вход в кабину. Но в нее я не входил и никогда в ней не был.

Он сочувственно покачал головой.

– Но ты не можешь доказать этого, – сказал он. – Некоторые свидетели утверждают, что видели, как ты выходил из этой кабины.

– Они сумасшедшие. Это подлая игра. Ты не допускаешь, что кто-то хочет умышленно пришить мне дело?

– Я ничего не знаю об этом. Но если бы я был на твоем месте, я бы без промедления пошел в полицию и дал показания.

– Я не могу без промедления сделать этого.

– Почему?

– Потому что я очень занят.

– Газета готова оказать тебе поддержку, если ты будешь с нами сотрудничать.

– Что это значит – сотрудничать?

– Мы с тобой вместе поедем в полицейское управление. Возьмем с собой самого лучшего репортера. Я напишу фельетон. Репортер даст информацию. К тому же мы возьмем с собой фотокорреспондента.

– Тебе хочется, чтобы газета передала меня в руки полиции?

– Не говори глупости! Мы предлагаем тебе честную сделку. Ты бы пришел в газету и рассказал свою версию этого дела. Потом мы бы все вместе поехали в полицейское управление.

– Ты ведь в тот вечер тоже был в «Баффинс Грилл». Что ты там видел?

– Я видел, как ты обедал там со своей компаньоншей Бертой Кул. И я видел там Фрэнка Селлерса.

– Ты видел, как Фрэнк Селлерс уходил из ресторана?

– Почему ты задаешь мне этот вопрос?

– Насколько я понимаю, ему кто-то позвонил в ресторан по важному делу?

– Тебе это лучше знать. Ведь это именно ты передал ему, о чем говорил человек, звонивший по телефону.

Я ничего не ответил ему на это. Он немного подождал, потом спросил:

– Разве это был не ты?

– Насколько я понимаю, – продолжал я, – Фрэнк Селлерс утверждает, что он ушел из ресторана до того, как было обнаружено убийство.

– А что утверждаешь ты?

– Я пока еще ничего не утверждаю.

– Может быть, именно поэтому ты стараешься избежать встречи с полицией и не хочешь получить рекламу в газете?

– Выкинь это из головы. Я не избегаю встречи с полицией. Я деловой человек. У меня есть срочная работа. Очень важная работа, которую я обязан выполнить.

– По моему личному мнению, ты играешь на очень глубоком месте. Надеюсь, ты не уйдешь под воду с головой.

– Если я уйду под воду, то выплыву. А если окажется не очень глубоко, перейду это место вброд.

– Ваша компания обедала с шампанским, – сказал он.

– Это точно.

– Была большая бутылка.

– Ага.

– Селлерс пил с вами?

– Разве ты не смотрел на наш стол?

– Смотрел. Я особенно не приглядывался, но мне кажется, что он пил вместе со всеми.

– А что говорит по этому поводу сам Селлерс?

– Он не хочет давать интервью.

– Значит, он тоже скрывается от правосудия?

Колин громко захохотал.

– Если кто-нибудь попытается пришить мне дело, – сказал я, – из этого ничего не получится. У меня лучшее алиби в мире.

– Какое алиби?

– В ресторане меня вызвали к телефону. Я встал из-за стола и пошел в холл на первом этаже. Так?

Эллис утвердительно кивнул.

– По телефону Джил Адамс из полицейского управления передал мне сообщение для Фрэнка Селлерса, потому что он не хотел привлекать к нему внимание посетителей ресторана. Он записал время нашего разговора: согласно электронным часам полицейского управления, он звонил мне всего за четыре минуты до того, как было обнаружено мертвое тело.

– Ну и что? – спросил Эллис.

– Если я в это время разговаривал по телефону с офицером полиции, я не мог одновременно вогнать нож в спину человека, сидящего в тринадцатой кабине.

Эллис внимательно посмотрел на меня:

– А ты действительно по телефону говорил с Джилом Адамсом?

– Я предпочитаю не делать никаких заявлений, пока не узнаю, что от меня хотят в полиции.

– Ладно, – сказал Эллис. – Твоя взяла.

– В каком пункте?

– Ты разбил меня по всем пунктам. Загнал меня в угол. Поэтому я хочу положить карты на стол.

– Валяй.

– Твой партнер по агентству Берта Кул подтверждает официальную версию полиции.

– Приятно слышать, – сказал я.

– Она утверждает, что Фрэнк Селлерс в ресторане к спиртному не прикасался. Что, вернувшись после телефонного разговора, ты сказал Селлерсу, что его срочно вызывают в полицейское управление по важному делу. Селлерс после этого сразу встал и ушел. Только через несколько минут после этого было обнаружено убийство. Она утверждает, что ей известно, как развивались события дальше. Фрэнк Селлерс вместе с Джилом Адамсом занялись своим срочным делом и были заняты до самого утра. Поэтому они ничего не знали об убийстве в «Баффинс Грилл» до тех пор, пока не вернулись к утру в полицейское управление.

– Звучит весьма убедительно, – сказал я.

– Вопрос только в том, что свидетели, которые видели или думают, что видели, как ты выходил из кабины, уверяют, что с этого момента и до того, как в кабину вошла официантка со жратвой и раздался ее душераздирающий крик, прошло не более пятнадцати секунд.

– Ну, свидетели не непогрешимы, – сказал я. – Они же вечно путаются в показаниях. Вы это отлично знаете.

– Ладно, Лэм. Теперь давай говорить начистоту. Мне нужна истина.

– Какая именно истина? – спросил я. – Под каким соусом?

– Голая истина.

– Значит, ее уже кто-то подготовил, когда раздевал.

– Да, ее уже кто-то потрогал. Но я еще не знаю, с какой целью.

– Какая же тут может быть цель?

– В данный момент у полиции нашего города довольно шаткое положение. Недавно открылось несколько скандальных историй. Пока шеф полиции сидит на своем месте прочно. Но если возникнет еще один большой скандал, ему несдобровать. Фрэнк Селлерс опытный офицер. Но он груб. У него нет гибкости. Он действует как слон в посудной лавке. Когда он хочет что-нибудь получить, он вырывает это силой. Поэтому у него много врагов. Если выяснится, что за обедом в ресторане он прикладывался к рюмке, что он убежал из ресторана после того, как было обнаружено убийство, что его алиби насчет Джила Адамса пахнет тухлятиной, то его обвинят в том, что он улизнул с места преступления, испугавшись того, что был нетрезв, и потом подстроил алиби, чтобы выйти сухим из воды. Тогда разразится страшный скандал.

– Это я могу понять, – поддакнул я.

– Твоя компаньонка по агентству Берта Кул подтвердила версию Фрэнка Селлерса. Но все равно остается неувязка насчет последовательности связанных с этим убийством событий.

– Какая неувязка?

– Ты знаешь, о какой неувязке я говорю. Селлерс ушел из ресторана после того, как был найден труп. Селлерс оказался достаточно сообразительным, чтобы смыться из ресторана еще до того, как кто-то выкрикнул слово «убийство». Он сбежал до того, как начался уход из ресторана этих парочек, которые боялись, что их как свидетелей впутают в это дело.

– Почему ты предполагаешь, что все происходило именно так?

– Я не предполагаю, – сказал он спокойно. – Я знаю.

– Откуда ты это можешь знать?

– Я это знаю потому, что видел все своими глазами. Я видел, что Селлерс в начале обеда колебался, пить или не пить ему шампанское. Потом взял в руки бокал. Выпил. Еще один. После этого он подносил ко рту руку очень часто. Ну ладно! Он не имеет права выпивать при исполнении служебных обязанностей, но при его работе он, по существу, в большей или меньшей степени двадцать четыре часа в сутки находится при исполнении обязанностей. В общем, до этого никому нет особого дела. Я не думаю, чтобы за это его осудили очень строго. Но когда он умудряется улизнуть с места преступления, подстраивает фальшивое алиби, пытается превратить тебя в козла отпущения, чтобы заставить подтвердить его версию, тогда дело принимает серьезный оборот.

Он подождал, что я скажу на это. Но я смотрел на него невинными глазами. Тогда он продолжил свою речь:

– Ты мне нравишься, Лэм. Но я должен сделать выбор – по какой дороге мне идти. Я могу подтвердить версию Селлерса. Тогда он будет чувствовать себя обязанным мне всю его жизнь. Но я могу выбрать другой путь: рассказать об этом деле так, что в результате, возможно, затрясется вся наша полицейская машина. Прежде чем принять какое-либо решение, я хотел поговорить с тобой. Я хочу знать заранее, в какую игру собираешься играть ты. От этого для меня многое зависит.

– Единственное, что я могу сказать тебе, – осторожно ответил я, – это то, что для меня тоже многое зависит от того, в какую игру решил играть ты.

Некоторое время он крутил в руках пустой стакан. Потом наконец сказал:

– Ты ловкий шельмец, Лэм!

– А как насчет Баффина? – спросил я. – Он стоит в стороне от всего этого дела? Сбоку припека?

– Ну уж нет.

– В каком смысле – нет?

– У меня на руках, по существу, весь материал этого дела. Я не могу пока опубликовать его, потому что не имею достаточных доказательств. Но все равно это, конечно, дьявольская история.

– О какой именно истории ты говоришь?

– О той, в которой участвовал ты и участвовал Баффин.

Я удивленно поднял брови. Тогда Эллис добавил:

– И еще участвовал Калверт – тот парень, который доигрался до того, что его убили.

– Это, должно быть, очень интересная история, – сказал я.

Эллис подвинулся ко мне поближе и понизил голос:

– Три года назад Баффин едва сводил концы с концами. Потом вдруг начал расширять свое дело. Вступил в эпоху процветания.

– И это вся история? – невинно спросил я.

– Разумеется, не вся! Суть в том, откуда вдруг так неожиданно взялось процветание. Баффин связался с парнем по имени Мортон Брентвуд. Тот финансировал баффинский бизнес. Но есть много людей, которые хотели бы знать, откуда сам Брентвуд достал такие деньги. Я кое-что знаю, но не могу доказать это. Теперь насчет шантажа, при котором Калверт получил от Баффина десять тысяч долларов. Это был поддельный шантаж. Баффин заплатил шантажисту Калверту деньги, а Калверт потом вернул их Баффину. Оставил себе только пару тысяч как плату за работу.

– Зачем им понадобился этот поддельный шантаж?

– Недавно Баффин ездил в Сан-Франциско по каким-то темным делам. Но произошла утечка информации. Об этих делах узнали люди, которые были заинтересованы в том, чтобы раскрыть все эти махинации. Для этого им необходимо было доказать, что Баффин действительно был в Сан-Франциско. Тогда бы разразился большой скандал и все махинации всплыли бы наружу. Те, кто имел дело с Баффином, велели ему устроить себе алиби. Он решил организовать алиби с помощью фальшивого шантажа.

– Интересная история, – сказал я, чтобы поддержать разговор.

– Но тут случилось что-то непредвиденное. Калверт начал рыпаться. Узнав, что ситуация изменилась, он решил тайно снять копии с фотографий, которые были необходимы для фальшивого шантажа. Он намеревался отнести их жене Баффина, которая хочет развестись с ним, чтобы содрать с него крупные алименты. Если бы она при разводе представила в суд эти фотографии, ей бы присудили большую часть всего имущества мужа, включая всю сеть ресторанов и других предприятий. В таком случае Брентвуд, который тайно вложил в баффинское дело большие деньги, потерял бы хороший ломоть. Или ему пришлось бы на суде доказать, что Баффин является всего лишь подставным лицом. Но тогда бы всплыли наружу их аферы, которые кое-кто никогда не позволит сделать достоянием гласности. В общем, Брентвуд попал в трудное положение. Это потрясающий материал для газеты. К сожалению, я не могу даже и думать о его публикации до тех пор, пока не буду знать всех имен, даты, номера телефонов, все факты и всех участников.

– Теперь мне понятна твоя позиция, – кивнул я.

– Ты можешь снабдить меня необходимыми доказательствами, – серьезно сказал Коллин.

– Я?

Мое восклицание должно было показать ему, как сильно я удивлен.

– Не притворяйся, что это тебя чертовски удивляет! Я понимаю, ты играешь на глубоком месте… Но теперь ты должен честно мне сказать, как ты намерен играть дальше. Какую версию ты собираешься поддерживать? Только зная твой ответ, я смогу принять решение о том, как дальше поступать мне самому.

Я покачал головой:

– Сейчас я не могу сказать ничего определенного, Эллис.

– При всех условиях тебе нужно срочно выплывать из глубокого места. Если ты на нем останешься – тебя утопят. Если ты не подтвердишь версию Селлерса – тебя обвинят в убийстве Калверта. Тебе нужно иметь за спиной меня и мою газету. Я единственный спасательный круг, за который ты можешь ухватиться. Обдумай все это еще раз, Лэм. Если ты дашь мне дополнительные факты, я смогу разоблачить все эти махинации. В противном случае…

Тут я увидел, что глаза его удивленно расширились. Потом сузились от напряжения мысли. Но, прежде чем я успел оглянуться, чтобы посмотреть на то, что так поразило Эллиса, на мое плечо опустилась чья-то тяжелая рука.

– Привет, Шустрик, – сказал сержант Селлерс. – Я нашел тебя. Теперь нам следует поговорить немного в полицейском управлении. Согласен?

– О боже! – воскликнул Эллис. – Вы прибыли сюда в рекордное время.

– Что вы имеете в виду, говоря о рекордном времени? – подозрительно спросил его Селлерс.

– Вы так быстро примчались сюда после моего телефонного звонка, – объяснил ему Эллис. – Моя газета передает мистера Лэма в ваши руки. За это мы хотим иметь полную информацию по данному делу.

– Черта с два! Кто сказал, что газета передает его в наши руки? – сердито сказал Селлерс. – Я сам поймал его! Мы проверили все агентства по прокату автомобилей и установили номер машины, которую взял Лэм.

– Стоило ли тратить на это столько усилий? – спросил я.

– Ты сам знаешь, что стоило.

Эллис вскочил на ноги и сказал:

– Я не допущу, чтобы в этом деле оставалась неясность. Черт возьми, именно моя газета уведомила полицию!

– Когда? – спросил Селлерс.

– Да только что. Когда Лэм вошел в этот бар, я сразу шепнул бармену, чтобы он позвонил в полицейское управление, позвал вас к телефону и сообщил вам, что Лэм находится здесь. Поначалу я надеялся, что Лэм согласится, чтобы газета передала его в руки полиции. Но наш разговор показал, что он на это не согласен. Поэтому я попросил вас срочно приехать сюда, чтобы обсудить это дело на месте.

– Никакого звонка из бара не было, – сердито сказал Селлерс.

Эллис встал и молча направился к стойке.

– Постойте, – окликнул его сержант. – Позовите бармена сюда. Я сам буду задавать ему вопросы.

Но Эллис, как бы не слыша его слов, уже громко обращался к бармену:

– Сэм, вы звонили в полицейское управление сержанту Селлерсу?

Полсекунды длилось неловкое молчание. Потом бармен сказал:

– Ясное дело, мистер Эллис.

– Что же произошло? Не застали Селлерса на месте? Он вот говорит, что вы ему не звонили.

– Телефон был занят… Ну конечно, мой телефон был занят. А когда я наконец дозвонился, Селлерса уже не было на месте. Мне сказали, что он скоро вернется. Тогда я передал лично для него, чтобы он сразу позвонил сюда, в бар.

– Позвонил сюда? – спросил Эллис.

– Правильно.

– Чтобы он позвонил? – еще раз со значением повторил Эллис.

– Ну конечно, чтобы он приехал сюда лично, – понял наконец намек бармен.

Эллис вернулся назад к столику и сел на стул.

– Вы намерены написать обо всей этой чепухе в своей газете? – спросил у него Селлерс.

– Конечно, я хочу написать о том, что Дональд Лэм, узнав, что полиция намерена допрашивать его, пришел к нам в редакцию. Он спросил, согласна ли газета проследить за тем, чтобы полиция вела с ним честную игру. Редакция обещала ему это.

– В нашем городе каждый человек может быть уверен, что с ним в полиции поступят честно, – отрезал Селлерс. – Газета тут ни при чем.

– Я ведь не говорю, что газета считает, что должна защищать кого-то от полиции. Я говорю, что нас просил об этом Дональд Лэм.

– Можете писать в своей газете, что вам заблагорассудится. А мы с Дональдом сейчас поедем в полицейское управление. Там состоится небольшой приятный разговор.

– Я иду с вами вместе? – спросил Эллис.

– Вы остаетесь здесь, – ответил Селлерс. – Начинайте писать вашу статью. Но только не вздумайте создать впечатление, будто я приехал в этот бар потому, что получил от вас сигнал. Я появился здесь, потому что использовал добрые, старые, надежные полицейские методы. Нашел номер машины, взятой Дональдом Лэмом напрокат. Включил этот номер в список разыскиваемых автомобилей. Полицейский обнаружил эту машину на ближайшей отсюда стоянке. Я догадался, что Лэм должен быть в этом баре. И вот я здесь.

Эллис повернулся ко мне:

– Дональд, вы намерены придерживаться версии о…

– Вы не получите от Дональда никакой информации, – перебил его Селлерс. – Мы ведем расследование дела об убийстве. В интересах следствия все данные по делу должны до поры до времени не разглашаться. Поехали, Шустрик! – При этих словах он тряхнул меня за воротник и приподнял со стула. – Нам надо торопиться, – сказал Селлерс журналисту. – Я больше не могу тратить время на разговоры с вами.

– Дональд, – сказал Эллис. – Я смогу получить от вас подтверждение того, что вы мне рассказали?

– Заткнитесь, – грубо оборвал его Селлерс. – Давай, Лэм, пошли… – И он потащил меня к двери.