Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника Давыдычев Лев

Подошли ребята и тоже сели.

– Долго лежать будешь? – спросил Паша.

– Сколько надо, столько и буду, – ответил Иван и вздрогнул: впереди по дороге пылила машина.

– Пер-едет тебя! – крикнул Алик.

– Задавит! – крикнул Паша.

– Лепешка из тебя получится! – крикнул Колька.

Иван закусил губы, чтобы зубы не стучали от страха, но не двигался.

– Машине его не объехать, – спокойно сказала Аделаида, – по обеим сторонам канавы.

– Да что нам с ним делать?! – закричал Паша.

Они с Колькой бросились к Ивану, схватили его за ноги и уволокли с дороги в канаву.

Машина промчалась мимо.

– Ты что, сумасшедший? – спросил Колька. – Не соображаешь?

– Не сумасшедший он, – сказала Аделаида, – а лодырь, каких свет не видал. Лодырь из лодырей. Готов в пыли валяться, только бы уроки не учить. Но учти, – повысила она голос, – я заставлю тебя учить уроки.

– Как бы не так, – ответил из канавы Иван. – А я виноват, что я лодырь? Такой уж я родился.

– Вруша ты. Все выдумываешь, выдумываешь. А вот кем ты вырастешь?

– Кем захочу, тем и вырасту, – Иван тяжело вздохнул. – Я, между прочим, и без тебя отличником могу быть. Если захочу.

– Я не понимаю, – сказал Колька, – ты собираешься вставать или нет? Или мы тут до утра сидеть будем?

– А мне-то что? – Иван вылез из канавы и сел. – Я лично могу хоть до утра.

– Нет, – глухо проговорила Аделаида. – Сейчас мы пойдем готовить уроки.

У Ивана внутри все похолодело.

Он вскочил.

– Чего тебе от меня надо? – заикаясь от возмущения, спросил он. – Чего ты ко мне пристала? Чего ты надо мной издеваешься? Чего ты меня бьешь? В милицию захотела?

– Напрасно ты кипятишься, – спокойно ответила Аделаида. – Я вовсе не собиралась тебя бить. Ты сам виноват.

– Я?! Сам?! Виноват?! – поразился Иван. – В чем же это я виноват – интересно мне знать! Я просил тебя сваливаться на мою голову?

– Меня просила Анна Антоновна и весь ваш класс.

– Но я-то не просил!

– А что с тобой делать? – закричал Паша, вскакивая. – Ведь ты можешь и на третий год во втором классе остаться. Это же позор! Это же безобразие!

– Идем готовить уроки, – твердо произнесла Аделаида.

– А ты его бить будешь? – шепотом спросил Алик.

– Постараюсь не бить, – ответила Аделаида. – Чего мне с ним драться? Слабенький он.

– Слабенький?! Я?! – У Ивана от возмущения кулаки сжались сами собой. – Да ты понимаешь, что ты говоришь?!

– Не кричи, – сказала Аделаида, – успокойся. Тебя по-хорошему просят: идем учить уроки. И через час ты свободен.

Иван молчал.

КОВАРНЫЙ ЗАМЫСЕЛ ИВАНА

– Ладно! – Иван махнул рукой и весело сказал: – Идем!

Пошли.

Впереди скакал неожиданно повеселевший Иван, с него летела пыль.

За ним, как милиционер за жуликом, готовая в любой момент схватить его, шагала мрачная Аделаида.

На некотором от нее расстоянии дружной стайкой семенили ребята.

«СБЕГУ!

СБЕГУ!

СБЕГУ! – думал Иван. – Не дам над собой издеваться. – Нашлась какая! Крокодиловская ты доченька – вот ты кто!»

– Только не вздумай сбежать, – сказала Аделаида. – Все равно поймаю.

До самой школы никто больше не сказал ни слова. Остановились у подъезда. Лица у ребят были испуганными.

– А вдруг он опять? – спросил Алик. Аделаида пожала плечами, но золотой зуб ее сверкнул, как прожектор.

– Ваня, – позвал Алик, – ты это… ну… пер-терпи… не надо.

– Конечно, не надо, – добавил Паша.

– Уговариваете? – рассердился Колька. – Как маленького? Деточка, выучи уроки? Конфеточку дам? Баю-бай, баю-бай. Ваню маленького бай!

И тут случилось неожиданное: Иван промолчал. Он даже не взглянул на Кольку. Он обдумывал коварный план избавления от Аделаиды.

– Ты не сердись, – пробормотал растерявшийся Колька. – Иди ты, выучи ты эти уроки.

– Ладно! – весело ответил Иван, подмигнул ребятам и стал подниматься по ступенькам. Следом двинулась Аделаида.

– Пер-дерутся, – прошептал Алик.

ИВАН ВСТУПАЕТ В ДРАКУ

Они вошли в класс.

– Садись, – сказала Аделаида, – очень прошу тебя: садись.

Иван, ухмыляясь во весь рот, сел, собрал учебники и тетради, сложил их в портфель.

– Ты что? – Аделаида шагнула к нему, но Иван выскочил из-за парты и бросился к окну. – Опять?!

– О-пять! – крикнул Иван. – Очень тебя прошу: отстань. Хуже будет.

– Даю тебе честное пионерское, – громко проговорила Аделаида, – что я от тебя не отстану. Ни за что. Я обязана помочь тебе.

– Обязана, обязана, – передразнил Иван. – Зато я не обязан. – Привет, привет – и наших нет!

И – прыг в окно!

Тут же за ним выпрыгнула и Аделаида. С трудом устояв на ногах, она схватила Ивана за руку.

Сколько он ни пытался вырвать руку – не мог.

Ребята хохотали во все горло.

Тогда Иван совершил, пожалуй, самый ужасный поступок за свою многотрудную жизнь. Не зная, как вырваться, он укусил Аделаиду в руку.

Аделаида вскрикнула, но руки не выпустила. Тогда Иван цапнул ее во второй раз и посильнее. Затем он бросился головой вперед, чтобы боднуть Аделаиду в плечо.

А она выпустила его руку и отскочила в сторону.

Иван полетел вверх тормашками.

– Наших бьют! – крикнул Колька, но не двинулся с места.

Бедный Иван лежал на земле лицом вниз. От обиды и бессильной злости ему хотелось расплакаться.

– Предлагаю мир, – сказала Аделаида, – идем учить уроки.

«Притворюсь мертвым, – решил Иван, – пусть попрыгают. Сто раз пожалеют, что издевались над хорошим человеком. Главное, чтоб крокодилова дочь от меня отвязалась. С остальными я справлюсь. Почему же они молчат?»

Медленно повернув голову, Иван посмотрел через плечо – никого вокруг не было.

Аделаиды не было.

Ребят не было.

Обиделся Иван. Друзья называются! Бросили человека лежать на земле. А потом еще удивляются, почему он часто болеет.

– Ура-а-а! – вдруг крикнул Иван, сел, встал на голову, поболтал в воздухе ногами и вскочил. Ведь если они ушли, то, значит, сдалась крокодиловская доченька, отстала! Значит, победил гвардии рядовой Иван Семёнов!

– Домой шагом марш! – скомандовал он сам себе, подпрыгнул, гоготнул и зашагал.

ПЕРВАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ

– А тебя ждут, – такими словами встретила его дома бабушка.

Иван заглянул в комнату и чуть в обморок не упал: за столом сидела Аделаида.

– Проходи, – сказала она, – не стесняйся. Будь как дома.

– Проголодался, бедненький? – спросила бабушка. – Сейчас я тебя кормить буду.

– Ты зачем пришла? – прошептал Иван. – Чего тебе надо?

– Если ты не будешь учить уроки, – ответила Аделаида, – я все расскажу твоим родителям. И про буксир, и про это, – она показала руку, на которой было два красных пятнышка.

– Рассказывай сколько хочешь, – Иван неестественно рассмеялся. – Я им тоже про тебя расскажу. И про то, как ты мне голову чуть не расколола, и про все.

– Договорились.

Бабушка кормила Ивана вкусно и долго. Он столько съел, что еле дышал.

– Ты бы, девочка, шла погуляла, – сказала бабушка, – а Ванечке отдохнуть надо. Полежать. Он у нас слабенький здоровьем.

– Уроки ему учить надо, а не отдыхать.

– Выучит, выучит, успеет. Самое главное – здоровье. Об нем надо заботиться. Иди, иди, девочка.

– Погуляй, – ухмыляясь, добавил Иван, – подыши свежим воздухом.

– Хорошо, – Аделаида встала, – я пойду дышать свежим воздухом. А через час вернусь. Будешь делать уроки.

– Вот и правильно, – согласилась бабушка, – часа через два. А лучше – через два с половиной. Главное – вовремя поспать.

Ох и хохотал Иван, когда Аделаида ушла. Молодец, бабушка – не дает внука в обиду.

ВТОРАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ

Но почему-то не спалось, и настроение было очень неважное. Иван подошел к окну и увидел…

Аделаиду!

Она сидела на скамейке. Ивана она не видела, и он погрозил ей кулаком, показал язык и снова лег.

Если она будет тут сидеть, то ему незамеченным из дома не выйти. Что же придумать?

И хотя Иван считал себя невезучим человеком, на самом деле ему довольно часто везло.

Читайте, что было дальше, и вы убедитесь в этом. В дверь заглянула бабушка, поз-вала:

– Ванечка! Не спишь? Тут тебя дядечка какой-то спрашивает. Говорит, что ты сообразительный.

Иван вышел в коридор.

– Не узнаешь меня? – спросил его высокий дяденька и снял шляпу. – Не помнишь?

– Узнал! Помню! – радостно ответил Иван. – Это я у вас. – И прикусил язык. – Вы артист, который шпионов играет.

– Правильно, – дяденька улыбнулся. – Ты ни разу не выступал по телевидению?

– Нет. А что? – у Ивана дух захватило.

– Понимаешь, через два часа передача, – ответил дяденька, внимательно разглядывая Ивана, – а мальчик, который в ней участвует, неожиданно заболел – охрип. Мне только что позвонили из студии и попросили кого-нибудь подыскать для выступления. И я вспомнил о тебе. По-моему, мальчик ты сообразительный, находчивый. Думаю, что у тебя получится.

– Конечно, получится, – сказала бабушка. – Он у нас артист. Кого хочешь передразнит.

– Ты ведь во втором классе? – спросил дяденька. – Но это неважно. Ростом ты за четвероклассника сойдешь. Так поехали репетировать?

– Поехали, поехали! – радостно воскликнула бабушка. – Сейчас я ему новую рубашку дам, чтоб он красивым был.

И представьте себе такую картину: у подъезда стоит голубая «Волга». Дяденька артист распахивает дверцу, Иван садится на переднее сиденье рядом с шофером и говорит подбежавшей Аделаиде:

– Еду выступать по телевидению! Привет!

И машина отъезжает.

ТРЕТЬЯ НЕОЖИДАННОСТЬ

Если вас когда-нибудь пригласят выступать по телевидению, не вздумайте одеваться тепло.

Жара в студии страшная!

На вас направляют лампы, много ламп, от которых идет свет и жар. Дышать нечем. Такое впечатление, словно вас накрыли горячей сковородкой.

Иван репетировал с Антоном Сергеевичем (так звали актера) целый час.

Интересно до чего!

Антон Сергеевич играл роль учителя, а Иван – роль ученика. Он быстро выучил текст наизусть и произносил его без за-пинки.

И вот началась передача.

Сидит Иван за столом с Антоном Сергеевичем, а на них направлены пушки – телевизионные камеры.

– Многие ребята, – говорит Иван, – считают, что учиться можно не то чтобы плохо, а так – средне. Они считают, что можно и без учебы стать, например, летчиком. Эти ребята ошибаются. Первый долг школьника – отличная учеба.

Все вокруг улыбаются, кивают, – дескать, молодец гвардии рядовой Иван Семёнов!

И он тоже улыбается: дескать, сам знаю, что молодец, да не просто молодец, а замечательный молодец.

Но вдруг у него в горле словно сухой комок образовался – мешает говорить.

Испугался тут Иван. Стал глазами по сторонам водить, будто спрашивал у всех, кто перед ним и вокруг него был: что это такое со мной творится?

И начал он спотыкаться чуть ли не на каждом слове:

– Все мы… мы… мечтаем о подвигах… Всем нам… нам всем хочется стать героями. Но кое-кто… то есть кто-кое… нет, кое-кто… из нас…

– Кое-кто из ребят считает, что героем можно стать случайно? – спросил Антон Сергеевич, чтобы выручить Ивана. – А кто, по-твоему, может совершить подвиг?

– То, кто… кто тот… ну… у кого есть воля силы…

– Сила воли? – переспросил Антон Сергеевич.

– Да. И еще… кто умеет бороться с этими… ну…

– Трудностями?

– Да, – унылым тоном ответил Иван.

– А лодырь может героем стать?

Иван отрицательно покачал головой.

Очень он расстроился, хотя все его поздравляли, хвалили, утешали и нисколько не ругали, что в конце передачи он растерялся и забыл текст.

Опять он сидел в голубой «Волге» на переднем сиденье рядом с шофером.

Но было ему грустно.

И еще он чувствовал себя виноватым.

Скажут ребята:

– Лодырь, двоечник, а за кого себя выдавал? Напинать ему, чтоб знал!

Иван вышел из машины, боязливо оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог его подкараулить.

И юркнул в подъезд.

НЕПРИЯТНЫЙ РАЗГОВОР

Дверь открыла бабушка, звонко чмокнула внука в обе щеки, и сказала:

– Молодец ты мой ненаглядный! Настоящий артист!

– Иди-ка, артист, сюда, – позвал отец.

Иван тяжко вздохнул, прошел в комнату.

– Может, он сначала поест все-таки? – обиженно спросила бабушка. – Устал ведь он, намучился.

– Поесть он всегда успеет, – ответил отец. – Садись, сын, потолкуем. Ну как? Доволен?

– Нет, – буркнул Иван.

– Почему? Ведь вся область тебя видела и слышала. Вот, думали все, вот это парень! Не только сам хорошо учится, но и других по телевидению учит!

Кстати, отец Ивана учился хорошо – в вечернем техникуме, а днем работал (тоже хорошо) на машиностроительном заводе токарем.

И мама Ивана тоже училась – в библиотечном техникуме, и тоже вечером, а днем работала в библиотеке.

– Все учатся, – сказала однажды бабушка, – я только неученая. Но ничего – тоже вот на курсы какие-нибудь поступлю.

И поступила – на курсы кройки и шитья.

Хуже всех в семье учился Иван.

– Маленький еще, – объясняла ба-бушка, – подрастет, поумнеет и начнет учиться.

Вот и сегодня отец отчитывал Ивана, а бабушка стояла в коридоре и громко вздыхала.

«Замучают они ведь так несчастного ребенка, – думала она, – искалечат. И ничем ведь на них не угодишь! Только одно и знают – воспитывать да перевоспитывать! А ребенка жалеть надо, кормить его надо!»

– Когда в следующий раз выступать будешь? – спросил отец.

– Не буду я больше, – пробормотал Иван, – не имею права.

– Теперь можешь есть. Заслужил.

Бабушка кормила внука вкусно и долго.

БАБУШКА НА ПОСТУ

Иван сидел на окне и со страхом ждал прихода Аделаиды: ведь она обещала поговорить с его родителями и обо всем им рассказать.

А это значит, что опять начнутся разговоры-переговоры, и никому в голову не придет, что человека не воспитывать, а жалеть надо. Трудно ведь жить человеку, почти невозможно! А его, видите ли, еще и на буксир.

Но если вы решили, что Иван растерялся и не знал, что делать, то ошибаетесь. Ему в голову пришла замечательная мысль…

Он бегом к бабушке и пожаловался ей.

– Буксир? – возмутилась бабушка. – Я ей покажу буксир! Иди, внучек мой ненаглядный, спокойно отдыхай. А если она сюда заявится, я ей… кое-что скажу. Иди, иди, родименький, отдыхай.

То, что бабушка называла отдыхом, а ребята называли бегать, на самом деле было тяжелой работой. После такого отдыха домой ребята возвращались высунув языки. Рукой пошевелить не могли.

Однако на этот раз Иван не бегал. Он все время поглядывал, не появилась ли во дворе Аделаида. То и дело приходили ребята из других домов и расспрашивали его о выступлении по телевидению.

Как Ивану хотелось похвастаться и приврать! Рты бы разинули от зависти и удивления! Ахнули бы!

Но, кажется, впервые в жизни Иван не врал, и ребята уходили немного разочарованными.

«Все люди как люди живут, – горестно размышлял Иван, – один я несчастный. Заболеть бы, что ли, по-настоящему! Чтоб ни руки, ни ноги не двигались. Нет, чтоб одна рука работала бы – есть-то все равно надо. Лежал бы себе, как суслик раненый, и радио бы целыми днями слушал. Благодать!»

На крыльце с вязаньем в руках сидела бабушка. Иван знал, что, если бы даже сам директор школы захотел сейчас пожаловаться на него родителям, бабушка бы его не пустила. Больше всего на свете она любила внука и за него была готова идти в бой.

И когда во дворе появилась Аделаида, Иван нисколько не испугался, спрятался за поленницу и издали наблюдал.

Бабушка встала. Вид у нее был воинственный.

«Сейчас она тебе! – торжествующе подумал Иван. – Крокодиловская ты дочь!»

Но что произошло дальше, этого никто не ожидал – ни Иван, ни бабушка.