Источник волшебства Смирнов Андрей

– Что еще известно об этих существах?

– Основное ты знаешь. Мы так и не нашли способа, позволяющего обнаруживать Частицы или самих Причащенных. Севегал занимался этой работой, но успеха он так и не достиг.

– Откуда они вообще взялись? Кто они такие?

– Ты же смотрела запись. Такие же люди, как ты или я. Только вот Частица их совершенно меняет. Она вгрызается в человека настолько близко к его кайи, что, похоже, просто не существует заклятий, способных ее выцепить. Возможно даже, она пожирает и само «я».

– Это невозможно.

– Я раньше тоже так думал. Теперь я ни в чем не уверен. Факт в том, что Частица меняет тех, кто ее принял, и мы не знаем, как. Да это и не удивительно, учитывая, чьи это Частицы.

– Чьи? – спросила Идэль.

– Древнего. Слышала о таких существах?

– Нет.

– Я думал, ты читала хеллаэнские мифы. О богах и ванах, о начале дней…

– Меня больше интересует наша, кильбренийская религия, – холодно ответила Идэль. – А не те ереси и сказки, которые сочиняют в метрополии.

Вомфад рассмеялся.

– Какой пафос! Потрясающе… Может быть, ты еще и ёррианской жрицей собираешься стать?

– Не исключено.

– Послушай, – все еще смеясь, продолжил он. – Я тоже чту Ёрри, но ты должна понимать, что наша богиня… ну, конечно, она очень полезна для нас… как и мы для нее… но она всего лишь одна из младших.

– Она особенная.

– Она появилась в мире не так давно.

– Проявилась не так давно, – возразила Идэль, сделав ударение на первом слове.

– Ладно. – Вомфад поднял руки. – Не хватало нам с тобой еще затеять спор о религии. Пусть каждый сходит с ума как хочет. Факт в том, что есть куда более старые и могущественные силы, чем наше национальное чудо, которое ты так ценишь. Говорят, в Хеллаэне до сих пор живут существа, которые видели первый рассвет…

– Это не новость. Первый рассвет в Хеллаэне наступил после присоединения Нимриана. Примерно сто тысяч лет тому назад. Для бога или Обладающего Силой – не так уж много.

– Нет-нет, при чем тут хеллаэнские рассветы? Я говорю о самом первом рассвете во вселенной. Тогда и самих Темных Земель еще не было. Но сейчас там живут те, кто помнит эту зарю.

– И что?

– А то, что еще до рождения вселенной были существа, сам способ бытия которых непредставим для нас. Впоследствии все они исчезли. Большинство – когда появился мир. Другие – позже. Но те, кто видел юность мира, рассказали нам о них. Один из родов этих существ в хеллаэнских преданиях именуется «Древними». Мы столкнулись как раз с такой тварью. Вернее, не с ней самой. С тем, что от нее осталось. Частицы – это кусочки ее тела, капли ее крови, пролитой давным-давно на периферии нашего потока.

– Это домыслы? Или есть какие-то факты, подтверждающие… так сказать, «масштабность» того, что ты тут излагаешь?

– Второе, – не обращая внимания на иронию, прозвучавшую в словах принцессы, сказал Вомфад. – Видишь ли, нам удалось, пусть и не сразу, выяснить из какого мира Причащенные приносили кусочки земли, в которых содержались Частицы. После того как схватили Вайдера, мы не медлили. Были пойманы трое. Еще четверо погибли при попытке захватить их. Надо сказать, сопротивлялись они отчаянно.

– Почему они не ушли в свой мир, когда поняли, что раскрыты?

– Мы действовали очень быстро. Нападение произошло практически синхронно.

– Кому-то удалось сбежать?

– Как минимум, двоим. Их имена Вайдер не знал. Потребовалось определенное время, чтобы внедрить в пленников вторые души и подвергнуть допросу и их тоже. Но, хотя мы и упустили нескольких Причащенных, нам стало известно, где находится их база. Один из тех, кого мы схватили, служил курьером, доставлявшим новые Частицы.

– Полагаю, был нанесен ответный удар?

Вомфад мрачно кивнул.

– Выходит, я зря тебя побеспокоила. – Идэль покачала головой. – Эта страница нашей истории давным-давно закрыта и угроза устранена.

Военный министр не отвечал.

– Не так ли? – Принцесса испытующе посмотрела на него.

– Не так, – неохотно ответил Вомфад. – Атака была проведена восемь лет назад. Сразу после того, как мы узнали, откуда они. Мы еще не понимали, с чем столкнулись. Хотели сразу выжечь это гнездо, пока они не инициировали новых…

– И?

– Атакой руководил один из самых талантливых волшебников, когда-либо рождавшихся в нашей семье – твой дядя Атвальт. Еще там был мой первый заместитель, Луар.

– Брат Майдлара… Благая Ёрри… – Идэль вспомнила даты их смертей. Якобы в результате «несчастных случаев».

– Было еще около десятка высокорожденных из младших семей. – На лице Вомфада заиграли желваки. – И полсотни обычных колдунов. Вижу, ты уже сама все поняла.

– Кто-нибудь выжил?

Вомфад покачал головой.

– Нет.

– И что было дальше?

– Дальше мы попытались понять, с чем столкнулись. Стало ясно, что в этом месте они особенно сильны. Эта странная сила, которую мы не чувствуем и не понимаем, незримо присутствует там и оберегает своих адептов. Мы занялись расследованием и интенсивным допросом пленных. К сожалению, через несколько недель все они умерли. Мы слишком искалечили их энергетические поля своими операциями. А возможно, две кайи не могут сосуществовать, будучи сплетенными столь тесно. Возможно, есть еще какие-то причины, нам неизвестные. Факт в том, что все они погибли. Но, по крайней мере, стало ясно, почему из всех миров нашего потока их привлек именно Кильбрен. Помнишь историю Аллайги?

– Кто из нас ее не помнит. – Идэль слабо улыбнулась.

– Но я начну не с Аллайги, а с еще более раннего эпизода. Примерно полторы тысячи лет тому назад в Хеллаэне родилась колдунья Сирайни кен Беркил…

– Знаменитая семья.

– Да, у них там много талантливых магов. Сирайни была великолепным астрологом. И заклинательницей демонов. Не считая всего остального, конечно. Но в этих двух областях она была асом. Правда, к зрелому возрасту ее любовь к демонологии поостыла, на первый план вышли более безобидные увлечения. В некоторых областях ее работы до сих пор пользуются популярностью, хотя вон уже сколько времени прошло…

– Я не понимаю, какое отношение…

– Сейчас поймешь. Сирайни состояла членом астрологического общества одного из хеллаэнских городов, и некоторые ее дневники общество сохранило. Впоследствии они были опубликованы и выложены в ИИП. Только благодаря этому обстоятельству мы и сумели хоть в чем-то разобраться.

– Она тоже знала о Причащенных?

– Нет, – ответил Вомфад. – Она их создала.

– Что?..

– Сирайни была очень хорошим магом. Я полагаю, колдуньей того же уровня, что и основатель нашей семьи, Гельмор кен Саутит.

– Гельмор вплотную подошел к Силе…

– Вот-вот, как и Сирайни. Но Гельмор в первую очередь был магом-стихиалистом. У него было много личной силы, он действовал спонтанно и непредсказуемо. Сирайни, наоборот, была абсолютно расчетлива. В последние годы и даже десятилетия – перед тем как покинуть Хеллаэн – она занималась вычислением легендарных мест, которые многое значили в прошлом. Это все отражено в ее дневниках. Вероятнее всего, изначально она пыталась отыскать утраченные Ключи Мощи. Пять великих артефактов, посредством которых некогда весь поток миров был преобразован в спиральный колодец, ведущий в Ад. Лорды Хеллаэна, жившие в те времена, мечтали разрушить преграды между Царствами. Перестроить все мироздание по своей воле. Конечно, у них ничего не вышло. Они столкнулись с такими силами, которых не могли себе и вообразить. Сотрудничество с Владыками Преисподней обернулось страшнейшей войной, продолжавшейся три тысячи лет. За это время поток миров опустел. Почти на две трети он был обращен в ничто. Но им все-таки удалось вновь использовать Ключи Мощи и вернуть систему в исходное состояние.

– Я читала об этом, – негромко сказала Идэль.

– Увлеклась древней историей? – полюбопытствовал Вомфад.

Она хотела ответить «не я», но удержалась. Если она так ответит, последуют новые вопросы, а ей не хотелось рассказывать о том, что вообще-то на изучение хеллаэнской истории «подсел» ее любовник в последние месяцы перед тем, как они покинули Академию. Наиболее впечатляющие фрагменты из старинных хроник он зачитывал ей вслух.

Трансформация потока миров в колодец, низводивший в Ад, произошла давно, примерно за пятьдесят тысяч лет до того, как Хеллаэн притянул к себе Дикие Пустоши и Нимриан. Собственно, одна из причин Присоединения заключалась в необходимости наполнить поток новой энергией и материей, дабы компенсировать недостаток – ту самую тысячу миров, что испарилась в ходе Великой Войны.

Идэль никогда не доверяла таким числам. Тысяча миров? Почему не миллион? С ее точки зрения, обитатели Темных Земель слишком любили приврать. Взять хотя бы тот факт, что благую Ёрри они там считали какой-то малозначимой провинциальной богинькой, с крошечным – относительно некоторых Обладающих – потенциалом силы. Это просто смешно! То, что Ёрри не демонстрирует своего могущества на каждом шагу, еще не означает, что у нее этого могущества нет. Просто человек должен быть достоин того, чтобы Ёрри оказала ему помощь. А хеллаэнцы этого не понимают. Меряют все одной меркой. Можно допустить, что в ходе Великой Войны был разрушен один мир. Ну два. Ну, может быть, пострадало еще несколько. А чванливые Лорды все перемножили на десять. А историки, записывавшие их рассказы, добавили еще один нолик. Вот и получилась в итоге полная чепуха. Ни один здравомыслящий человек в такое не поверит.

Поэтому Ёрри от них и ушла. Правда, даже ее уход из Нимриана они интерпретировали по-своему. Якобы она не покинула этих безумных магов, опьяненных жаждой власти, а просто сбежала после того, как ее культ в Нимриане был разгромлен, а на нее саму нимриано-хеллаэнская аристократия устроила настоящую охоту.

«Слепцы… – с грустью подумала Идэль. – Впрочем, неверующим ничего не докажешь…»

– Кажется, ты блуждаешь в своих мыслях, – негромко сказал Вомфад.

– Ах да. – Она очнулась. – Прости.

– Во время Великой Войны, предположительно – как раз вследствие попытки слить в одно два разных Царства, здесь появился один из Древних. Возможно, это просто совпадение. Возможно, он был заперт где-то и был освобожден в ходе разборок между Повелителями Стихий. Но наиболее вероятным все-таки считается предположение, что именно деформация Царств создала такие условия, при которых он смог проникнуть в наш мир. В общем, он доставил немало проблем, но в конце концов, нашелся один деятель, который его прикончил. Об этом ты тоже читала?

– Нет. – Идэль помотала головой.

– Древнего убил Гасхааль, Повелитель Ворон. Тоже очень мрачная персона. Впрочем, иногда даже и от таких ублюдочных Лордов бывает толк. Когда требуется уничтожить кого-то, кто еще хуже. Теперь мы оставим эту доисторическую эпоху в покое и опять вернемся к Сирайни кен Беркил. Хотя сателлитные миры перемешались, и еще большую путаницу внесло присоединение Диких Пустошей и Нимриана с ворохом их собственных сателлитов – тем не менее, Сирайни удалось вычислить место, где давным-давно погиб Древний. Мир НN-2983А, на самой периферии нашего потока. Она решила, что самый простой способ приобрести Силу – отправиться на это место и изучить остатки Древнего. Ведь хоть что-то да должно было от него сохраниться. Она создала огромный, хорошо укрепленный замок и приступила к исследованиям. Тут в моей истории белое пятно, которое так и не удалось заполнить. – Вомфад с сожалением развел руками, как бы извиняясь. – Неизвестно, как Сирайни удалось изготовить первого Причащенного. Возможно, ее сил и способностей хватило на то, чтобы обнаружить Частицу. Но тогда она еще более сильный маг, чем мы думаем. Возможно, виновата какая-нибудь случайность. Например, если у них кончились продукты, Сирайни могла преобразовать часть тамошней материи – скажем, обычной земли – в пищу, а потом ту часть пищи, где содержалась Частица, съел один из ее людей. Можно еще что-нибудь предположить. В общем, факт в том, что такое существо появилось. Оно плохо соображало и поэтому просто тупо пошло искать новые Частицы. А Сирайни контролировала процесс. Она забирала Частицы у своего «первенца» и давала их разным существам – обычным людям, магам, демонам, животным. Она пыталась изучить и обуздать эту силу. Очевидно, она полагала, что если ей удастся это сделать, она станет чрезвычайно могущественной особой. Не просто богиней или Обладающей, а чем-то совершенно уникальным.

– Откуда тебе все это известно? – спросила Идэль.

Вомфад улыбнулся.

– Думаешь, я один из них?

– Кто тебя знает… Нет, я просто не понимаю, откуда тебе известно, что происходило внутри замка этих Причащенных. Да еще и несколько столетий назад. Ты так уверенно говоришь о мотивах. – В голосе Идэль прозвучало сомнение.

– В мотивах я уверен, потому что немного разбираюсь в людской психологии. Все остальное – допрос пленных, работа с источниками, изучение информационных полей.

– Ну хорошо. Значит, к нам их послала Сирайни? И она же уничтожила дядю Атвальта и всех остальных?

– Не торопись. Сирайни исследовала это место несколько десятилетий. Но ей мало чего удалось достичь. Она могла наблюдать, какое действие оказывают Частицы, но так и не сумела разобраться с тем, что они такое. Как устроены. Как работают. Сирайни не могла выйти за рамки тех законов, что образуют наш мир. И в том-то и дело, что Частица устроена совершенно иначе. Ее как бы не существует для нас. Ее нельзя обнаружить «извне». По крайней мере, я не представляю, как это возможно. Однако, колдунья была настойчива и упорна. Для своих экспериментов ей периодически требовались новые подопытные кролики. Как ты понимаешь, «кролики» требовались самые разные, а платить за них сийты на рынках рабов Сирайни не считала нужным. Зачем платить, если можно просто взять? Бедняцкие районы в нимриано-хеллаэнских городах – открытое поле для охоты на «кроликов». В общем, в конце концов так вышло, что очередной ее жертвой стала Аллайга. Дочь Селазара в метрополии только-только успела поселиться, сбежав туда от нового приора. Вероятно, Сирайни привлекла та сила, которой она обладала, наша семейная сила. Аллайга ведь по-прежнему имела доступ к Рунному Кругу, Юлианар на расстоянии мог лишь ослабить, но не перекрыть полностью ее связь с Источником. Сирайни не составило труда справиться с ней, после чего тайная жена Юлианара…

– Это не доказано, – обронила Идэль. Юлианар был ее предком, но не Вомфада.

– …Тайная жена Юлианара, дочь приора и бывшая глава дома Аминор была переправлена в замок на периферии, где и получила Частицу. Вместе с ней Сирайни забрала и ее маленького сына…

– Так значит, у них был ребенок… – прошептала Идэль.

– Да, законный наследник по любой линии. Но кого волнует закон? Я продолжаю. С Аллайгой эксперимент удался. Даже слишком. Она стала первой Причащенной, сохранившей здравый рассудок. Источник уберег какую-то ее часть, не дал ей полностью переродиться. Первое, что она сделала – прикончила Сирайни.

– Как она смогла? Удар в спину?

– Неизвестно. Но я думаю, это был открытый бой. Я уже говорил, что в том месте эти твари особенно сильны. Обычная магия против них бесполезна – они способны поглощать стихии. Все разваливается, начинает работать неправильно. Я думаю, Сирайни очень удивилась, обнаружив вдруг, что совершенно беззащитна.

Вомфад замолчал.

– А дальше?

– Дальше Аллайга стала там жить. Неизвестно, чем она там занималась первые двести-триста лет. Видимо, пыталась как-то возродить Древнего или сделать его присутствие в этом мире более явным… я не знаю. Вырос и получил Частицу ее сын. Вот эта парочка там и правит. До сих пор.

– Но он ведь не проходил Круг, не так ли? Он был совсем крохой, когда Аллайга сбежала из нашего мира.

– Он прошел позже. – Вомфад пожал плечами.

– Но как? Кто ему позволил? Почему об этом ничего не известно?

– Об инициации Кариглема нам успел рассказать один из пленников. Далее мы начали копать и обнаружили массу интересных фактов. Кариглем был здесь в период гражданских войн между ветвями Йорина и Гарабинда. Он выступил на стороне Гарабинда как представитель какой-то далекой младшей ветви, чье родство с нами восходит чуть ли не ко временам Чандайна и Бирайне.

– Ого.

– В общем, наплел что-то, лишь бы его допустили к инициации. Круг он прошел, значит так и есть – наш родственник. Он потихоньку продвигался среди сторонников Гарабинда к вершине, пока твой прадедушка Джейбрин внезапно не оборвал множество блестящих карьер, устроив свою знаменитую резню.

– Ты преувеличиваешь заслуги моего прадедушки, – ровно сказала Идэль, глядя Вомфаду в глаза. – И преуменьшаешь свои. Ту резню вы устраивали вместе.

Вомфад мимолетно улыбнулся.

– Ну что ты. Я всегда был просто человеком, который выполняет приказы. И никогда на большее не претендовал.

– Ну уж конечно… А что было дальше? Почему Кариглем сбежал, понятно. Но почему он не попытался вернуться?

– А нашествие Причащенных восемь лет назад – чем не попытка? Действовали здесь те, кого удалось обратить, но отдавали приказы – Кариглем и Аллайга.

– Неясно, почему они столько времени ждали.

– Это и мне непонятно. Видимо, были заняты.

Идэль долго молчала, обдумывая услышанное.

– Они что, хотят «причастить» всех наших? – В ее голосе прозвучало недоумение. – А зачем? Что это им даст?

– Не знаю, возможно, в связи с увеличением количества адептов изменится и качественный уровень проявления Древнего в нашем мире. Те, кого мы поймали, либо не могли объяснить, зачем все это им нужно, либо сами не знали. Но выбирали они для инициации высокорожденных не просто так. Они явно хотели захватить тут власть. Политическую, я имею в виду.

– Что автоматически означает контроль над Источником.

– Верно. Очень возможно, что в этом все дело. Но с рядовыми исполнителями Кариглем и Аллайга своими планами не делились.

Идэль опустила глаза.

– А что было потом? После того как убили Атвальта и остальных…

– Мы не хотели сеять панику, поэтому о случившемся молчали, а исчезновения высокорожденных были преподнесены обществу как несчастные случаи. Думаю, в это мало кто поверил, но, как обычно, списали все на «тиранию» Джейбрина.

– Д-а-а… дедушка создал себе просто замечательный имидж, – с грустью вздохнула Идэль.

– Именно.

– Но хоть что-нибудь вы предприняли? Не только же информацию вы собирали все эти годы?

Вомфад некоторое время молчал.

– Понимаешь, Идэль, – начал он, осторожно подбирая слова, – существовали… эээ… разные мнения насчет того, что нам следует делать. Севегал считал, что это вообще не наша проблема. Возрождение Древнего – это проблема всего потока миров. А может быть, и всего Сущего. Поэтому он предлагал обратиться в метрополию. Пусть они думают, как с этим бороться. Джейбрин был против…

– Я его понимаю.

– Джейбрин полагал, что с этой угрозой мы должны справиться самостоятельно. Мы же независимая планета, не так ли? Обращение за помощью может создать неприятный прецедент. Особенно в данный период истории, когда большинство вторичных миров потока и так уже находится под прямым или косвенным контролем хеллаэнских торговых компаний.

– Совершенно верно. «Помощь» может потом обойтись нам слишком дорого. Одной Катастрофы нам вполне хватило. Во второй раз чуда может и не произойти.

«Катастрофой» в Кильбрене именовали ряд весьма неприятных событий и последовавший за ними период времени, продолжавшийся около тысячи лет или чуть больше, когда Рунный Круг был расколот и сама планета едва не погибла. А началось все как раз с того, что одна из партий, претендующих на трон, привлекла к себе на помощь хеллаэнцев. «Гости» очень быстро захватили место хозяев, вчерашние союзники превратились в тиранов. В конце концов их изгнали, хотя и дорогой ценой. Перед уходом семья кен Церульт прокляла Кильбрен и повредила Круг. Все стихии планеты посходили с ума, существующие законы перестали быть стабильными. В следующее тысячелетие практически весь животный и растительный мир был уничтожен, города опустели, население планеты сократилось в сотни раз. «Чудо», о котором упоминала Идэль, заключалось в том, что один из Обладающих Силой исцелил Кильбрен, восстановив Рунный Круг в том виде, в котором он когда-то был. И даже ничего не потребовал за свою работу – что совсем удивительно.

По такому случаю в Кильбрене даже образовалось своеобразное религиозно-философское учение, согласно которому Церекхайм, Хозяин Садов Памяти, объявлялся истинным творцом мира, всеблагим божеством, скромно воплотившимся в образе далеко не самого могущественного из хеллаэнских Лордов. Учение было довольно запутанным, местами парадоксальным и находило себе сторонников в основном среди работников умственного труда. Когда-то оно было даже популярным, но конкуренции с более молодыми культами не выдержало и в конце концов отступило в тень. Насколько известно, сам Церекхайм достижения и неудачи «своей» религии полностью игнорировал. «Господа, вы занимаетесь ерундой», – вот и все, что он сказал в ответ на попытку пригласить его в Кильбрен на ПМЖ. С тех пор емкая формулировка «мы занимаемся ерундой» стала первым и главным догматом церекхаймизма. Краткость формы сочеталась здесь с бездной смысла, и кильбренийские философы и богословы написали не одну сотню томов, долженствующих приоткрыть ту глубину истины, которая в ней содержалась. Церекхаймисты были уверены, что если медитировать над этой фразой не менее двух часов в день, а еще лучше —повторять ее непрестанно – то в итоге удастся постигнуть, что есть подлинная Реальность и понять смысл существования вселенной. Все ключи к тайнам мироздания, всякая прошлая, настоящая и будущая метафизика, высшая Цель бытия и Путь к этой Цели – все это содержалось в короткой и точной формулировке сверхъестественного Откровения.

Со временем философия церекхаймизма разрослась, внутри единого потока мысли стали появляться различные движения, акцентировавшие внимание на тех или иных оттенках смысла, что открывались Идущим по Пути в первом догмате. Вспыхивали нешуточные идейные споры, случались поединки красноречия между признанными Мастерами ерундистики, доходило даже до рукопашной. Как узнать, кто прав, кто виноват? Было собрано новое посольство из представителей всех школ и течений и направлено во владения Творца, который по-прежнему жил в Хеллаэне под непритязательной личиной одного из Лордов. Когда Церекхайм узнал, для чего прибыла делегация, он произнес только одну фразу, и адресовал ее не прибывшим, а своим слугам: «Выкиньте их на хрен отсюда».

Это стало вторым и последним догматом церекхаймизма, разъяснением и необходимым условием, позволяющим в полной мере реализовать в своей жизни истину первого догмата. Настоящий церекхаймист рано или поздно должен был выкинуть всё. Начиналось выкидывание с имущества – оно выносилось на улицу, затем продавался дом, и деньги тоже выкидывались, кормиться следовало подаянием (объедки, не доедая, выкидывать обязательно!), все свои навыки и таланты следовало выкинуть – то есть попросту забыть о них, далее следовало выкинуть все мысли и заполнить свой разум абсолютной концентрацией на истине первого догмата. Сторонники либеральных течений утверждали, что достаточно выкинуть лишь мысли и привязанности к вещам, в то время как имущество и навыки можно оставить – ведь, при отсутствии привязанностей, вещей у церекхаймиста, по сути, и так уже как бы нет. Радикалы, напротив, требовали буквального соблюдения догмата: выкидывать имущество и все остальное необходимо было не абы куда, а именно на хрен – в точности по слову Творца. При большом имуществе процедура становилась чрезвычайно болезненной, поэтому не без оснований утверждалось, что богатым достичь конечной Цели неизмеримо сложнее, чем беднякам. Существовало даже довольно влиятельное в свое время направление в учении, где утверждалось, что проще оскопиться сразу, чем проходить длительную и не очень приятную процедуру Нахренвсевыкидывания.

Несмотря на то, что официальных делегаций к Церекхайму отправлялось всего две, существовало огромное количество отдельных смельчаков, которые пытались добраться до Творца самостоятельно, дабы постигать Высшую Мудрости непосредственно у его ног. Вся эта эпопея закончилась тем, что Хозяин Садов Памяти наложил на свои земли заклятье, не позволявшее никому, рожденному в Кильбрене, вступить на них. Ортодоксальные церекхаймисты возликовали: они-таки раскрыли тайну Творца! Воистину, это Он! Потому Он и оградил Себя от общения с Верными, дабы они возрастали самостоятельно, ежечасно совершенствуясь в истинах, Им преподанных. Были сочинены многочисленные хвалебные гимны в честь благодетеля. Учение переживало свои золотые дни.

Но, как уже сказано выше, несмотря на столь волнующее начало, расцвет церекхаймизма в Кильбрене был недолговечен. Невежественный народ мистико-философских глубин учения так и не понял. Сначала восторжествовало язычество, а затем наступила эпоха Богини-матери.

Как третьестепенная религия церекхаймизм, однако, сохранился – естественно, в наиболее либеральных своих формах. Радикалы давно вымерли. Идэль была знакома с некоторыми последователями учения и искренне им сочувствовала. С ее точки зрения, в целом они были безобидными людьми, но религия у них все равно ложная: они ведь не почитали благую Ёрри. Не верили в ее особую миссию. Некоторые даже осмеливались говорить (обычно полушепотом), что Ёрри давно пора выкинуть на хрен из Кильбрена. А это было уже совсем нехорошо.

– …В общем, в ходе долгих и продолжительных дебатов, – ироничная улыбка скользнула по губам Вомфада, – мнение Джейбрина было признано самым правильным.

Идэль усмехнулась. Представить прадедушку дискутирующим с кем-либо она не могла. Покойный приор говорил мало, но если уж он открывал рот, это автоматически ставило точку в любой дискуссии. Джейбрин всегда прав, а если Джейбрин не прав, смотри пункт первый.

– Наши самостоятельные исследования ни к чему так и не привели. – Вомфад перестал улыбаться. – А затем… Затем они нанесли свой удар. И поэтому ты сейчас здесь, а не в Академии.

– Подожди… – Идэль сжала губы и на несколько секунд замолчала. – Значит, ты уверен, что это они убили дедушку… и моего воспитателя?

Военный министр кивнул. В глазах читалось сочувствие и печаль, когда он смотрел на принцессу.

– Но почему об этом никто не знает?

– Потому что это вызовет панику. Параноидальный страх. Или еще одну попытку атаковать базу Причащенных. Новые жертвы и всеобщая смута.

– Но ведь нельзя же просто сидеть и ничего не делать! – Идэль вскочила.

– Нельзя, – спокойно согласился Вомфад. – Но я и не сижу.

– И что же ты сделал?

– То, что нам следовало сделать с самого начала. Все материалы о Причащенных я передал администрации Хоремона. Если ты вдруг не знаешь, это один из крупнейших хеллаэнских городов…

– Я знаю. Значит, ты все-таки обратился за помощью в метрополию… – Идэль опустилась обратно в кресло. На собеседника она не смотрела.

– А что было делать? Ждать, пока они прикончат меня, а потом начнут новое вторжение? Тем более, вполне возможно, что оно уже началось, только мы о нем ничего не знаем… – Вомфад покачал головой. – Нет, пусть этим занимается метрополия. Тем более, что возрождение Древнего обернется катастрофой для всех. Но теперь, я думаю, хеллаэнцы Причащенных в порошок сотрут.

– Хорошо бы…

– Не справится город – привлекут кого-нибудь из Обладающих. Лордам на их территории Древний нужен еще меньше, чем нам.

– Ты меня почти успокоил. Но у меня есть еще один вопрос. Во-первых, та Частица, которую Джейбрин дал Севегалу на исследование – осталась у него или…

– Осталась.

– Значит, весьма вероятно, что в сейфе в подземелье лежала именно она. – Идэль вздохнула.

– Да, скорее всего, так. – Вомфад кивнул.

– Значит, они могут обратить еще кого-то… или уже обратили…

– Да. И возможно, не одного. Мы ведь не знаем, сколько Частиц они обнаружили за последние восемь лет. Но я надеюсь, что разрушение того места на НN-2983А, где стоит замок, все решит. Частицы связаны между собой, и после того как материя, в которой воплощено целое, перестанет существовать, по отдельности Частицы уже ни на кого не смогут влиять.

– Я думала, проблема в том, что мы не можем обнаружить это самое целое. – Идэль наморщила лоб. – Следовательно и разрушение замка ничего не даст. То есть, что бы мы там ни ломали, на тот уровень, где действуют Частицы, мы все равно не сможем выйти. Мы его не видим. И Сирайни не видела. Ты думаешь, хоремонцы за пять минут во всем разберутся?

– Частица не существует без носителя, – объяснил Вомфад. – Она всегда в чем-то воплощена. Просто в том периферийном мире воплощением служит сразу все – замок, земля, песок и камни. Все место в целом. Если что-нибудь нехорошее сделать с местом, то сила, с которой мы столкнулись, потеряет последнюю точку опоры в этом мире. Древний уйдет обратно … уж не знаю куда… – Вомфад пожал плечами. – На тот пласт небытия, из которого его вызвали.

– Ты думаешь, у небытия могут быть какие-то пласты? – Идэль скептически приподняла бровь.

– Не знаю. – Военный министр улыбнулся. – Почему бы и нет? В любом случае, здесь его больше не будет, и это все, чего мы добиваемся.

– Хорошо. Если хоремонцы добьются успеха… сообщи о результатах, ладно? Я уверена, ты держишь с ними связь.

– Да. В тамошней страже работает один мой старый знакомый. Через него я всю эту информацию и пустил.

– Значит, остается только ждать. – Задумчиво сказала Идэль. – А пока… Ну что ж, буду внимательно смотреть за тем, что ем и пью.

Она поднялась, намереваясь покинуть комнату.

– Постой, – сказал Вомфад.

– Что?

– Ну… – Он улыбнулся. – Это пока тоже вроде как секрет, но если уж ты все равно зашла… Мы определились с датой выборов.

– О! Так Ведаин уже принял решение?

– Примет через день-два. Сенат соберется девятого октября, ровно через месяц.

– Похоже, вы уверены в победе.

Продолжая улыбаться, Вомфад чуть кивнул.

«Подкупили или запугали всех сомневающихся, – подумала Идэль. – Молодцы. Быстро сработано».

– А почему через месяц? – спросила она. – Слишком длинный срок. Кто-то может и передумать.

– А кто-то может и умереть, – беззаботно откликнулся Вомфад. – Всегда соблюдается баланс.

«Понятно, – сообразила Идэль. – За месяц они собираются слегка подсократить число тех, кто мог бы проголосовать против Шерагана. Проблему Причащенных перебросили метрополии, с выборами определились, пришла пора пострелять… по живым мишеням. Может, уехать куда-нибудь? – с неожиданной тоской подумала она. – Запереться вместе с Дэвидом на месяц в каком-нибудь замке. Целыми днями заниматься любовью, читать или слушать музыку – и ни о чем не думать… Вот было бы здорово».

Она поняла, что, возможно, так и сделает. Пусть не на месяц, но несколько дней отдыха ей были необходимы. А может, и неделя. И если все будет в порядке, сразу после выборов она уедет в Академию. Правда, ее-то обучение Шераган оплатит, а вот как быть с Дэвидом?.. «Ничего, – мысленно сказала себе Идэль. – Что-нибудь придумаем…»

Она попрощалась с Вомфадом и вышла из кабинета.

Военный министр сидел в кресле и задумчиво смотрел на дверь, за которой скрылась принцесса. От нее всегда было много хлопот. Что-то подсказывало ему, что будет еще больше.

Вомфад наклонился и отодвинул нижний ящик стола. Некоторое время рассматривал то, что там лежало: небольшую деревянную шкатулку с четырьмя Истинными Драгоценностями по углам.

Он собственными руками вытащил эту шкатулку из сейфа в подземелье Севегала две недели тому назад.

Севегал хранил Частицу не в сейфе, а в лаборатории. Он полагал, что о его подземелье никому не известно. Но у военного министра такая работа – знать все обо всех. Конечно, Вомфад знал о подземелье.

Он не знал, кто похитил Севегала, но если это были Причащенные, они в самое ближайшее после похищения время должны были узнать о Частице. Поэтому Вомфад перешел в подземелье и спрятал ее. Он ее не просто спрятал, а еще и установил своеобразную «бомбу» из четырех Тальдеаров, до пределов наполненных силой. Как только сейф вскрывали, происходил мощнейший выплеск энергии, превращавший все подземелье и пространство вокруг него в диаметре километра в расплавленную лаву. Двух сейгов Вомфад поставил сторожить подземелье в качестве отвлекающего маневра. Впрочем, при удаче, если Причащенный шел один, двух демонов такого класса хватило бы, чтобы его остановить.

Естественно, имелось небольшое, тщательно замаскированное информационное заклинаньице, которое исправно докладывало Вомфаду об обстановке в подземелье. Однако его доклады министр принимал не всегда вовремя, поскольку было по горло и других дел.

Он узнал о проникновении Идэль в подземелье как раз после того, как вернулся из Хеллаэна. Все уже было кончено. Демоны уничтожены, два человека из свиты принцессы погибли. Вомфаду в этот момент захотелось придушить ее за то, что она полезла туда, куда ее лезть никто не просил, но прямо вмешаться он уже не мог. Идэль выставила бы ему счет за двух убитых.

К счастью, она практически сразу покинула подземелье. Вомфад забрался внутрь, убрал ее детскую защиту, деформировал информационные поля и, аккуратно открыв сейф, вытащил Частицу. Бомбу пришлось дезактивировать. Маловероятно, что Идэль обнаружит сейф, но такую возможность нельзя было исключать. Убивать эту девочку Вомфад не хотел. Заодно с Частицей он уволок из Севегалова архива половину документов – то, чего принцессе явно не нужно было знать.

Избыток информации убивает. В прямом смысле.

Теперь он хранил Частицу в своем кабинете. Он не думал, что это, несмотря на все понавешанные вокруг заклинания, – надежная защита. Он был готов с ней расстаться. Он просто хотел узнать, кто придет за ней. Если Причащенные начали вторую волну вторжения, действовали они пока очень осторожно. Вомфад не знал, кто инициирован, а кто нет. И были ли они вообще, инициированные. Неизвестно.

В рассказе Идэль его обеспокоила одна маленькая деталь.

Дело в том, что он закрыл сейф, прежде чем уйти из подземелья. А когда Идэль туда пришла во второй раз, сейф был открыт. Кто-то там побывал. После него и до ее возвращения.

Если сейф вскрывали Причащенные, значит, Севегала похитили не они. Иначе они побывали бы там раньше. Причащенные знали, что Частица у Севегала, но не знали, где сам Севегал. Зато они прекрасно были осведомлены о делах Идэль. И как только она переместилась в подземелье, им стал известен код бинарного портала, и они тоже смогли туда попасть.

С другой стороны, сейф могли вскрыть и не Причащенные. За Идэль могли следить ита-Берайни или еще кто-нибудь. Важно то, что кто-то следил, и очень плотно.

Кому-то очень нужна была эта девочка.

Вомфад солгал ей. Конечно, ей было чего опасаться. Ей, первой в списке наследников Джейбрина по крови.

У Шерагана даже была мысль жениться на ней. Его остановила только всем известная история с пажом. Идэль была непредсказуема и сумасбродна. Слишком избалована. На любую попытку контроля она реагировала очень бурно. Вместо жены Шераган получил бы ходячий вулкан неприятностей. А ему и собственных проблем хватало.

Итак, кто-то решил приглядеть за девчушкой. Скорее всего, «глазами» служит один из близких к ней людей.

Вомфад подумал, что нужно будет еще раз и очень тщательно проверить того хмыря, которого она привезла из Академии. На вид дурачок дурачком, но… кто знает?

И еще: все-таки нужно будет найти ей подходящего мужа. Не такого размазню, как аминорский наследник, а что-нибудь поприличнее. Такого, чтобы смог ее усмирить.

Может быть, брату ее сплавить? Вомфад несколько секунд обдумывал эту идею. Потом он понял, что ему жалко брата.

Он закрыл ящик стола, отключил заклинание информационной деформации, вызвал фантомное зеркало и приказал секретарю впустить Самилера. Глава Аминор заждался уже, поди.

Кариглем и Аллайга сидели в одной из комнат своего огромного замка и играли в шахматы. Почти идиллическая картина: любящая мать и почтительный сын.

Если, конечно, не учитывать того обстоятельства, что сыну самого Кариглема, отправленному недавно в Кильбрен, Аллайга приходилась не только бабушкой, но и матерью.

Все человеческие условности давно перестали для них что-либо значить. Инцест не вызвал отвращения, но не был и результатом их извращенного влечения друг к другу. Так было нужно для дела.

Кариглем, выросший в замке, был Причащенным более высокого порядка, чем Аллайга. Целое, объединявшее всех Причащенных, реализовалось в нем в наибольшей степени. Аллайга, добровольно предавшая Павшему и себя, и своего первенца, стояла немногим ниже. Когда она еще была человеком, ее предали. Из отчаянья в ней родилась ненависть к этому миру и жажда его разрушить. Судьба пошла ей навстречу, и Аллайга стала одной из тех, в чьих душа поселилась сила, действительно способная это сделать. Правда, когда эта сила пришла, самой Аллайге она не оставила даже ненависти. Ничего не оставила. Начало разрушения мира лежало в самих Причащенных. Они первыми должны были исчезнуть, раствориться – и этим приуготовить дорогу тому, чьими Частицами они были.

Сын Кариглема и Аллайги, рожденный от двух Причащенных, должен был достигнуть еще более высокой ступени реализации целого, чем его отец. После того, как пройдет Рунный Круг, и примет Частицу, конечно.

Аллайга сделала ход. После короткой паузы Кариглем ответил. Ровно через такой же промежуток времени – новый ход Аллайги.

В их действиях не ощущалось азарта. Игра свидетельствовала не о наличии человечности, а, скорее, о попытке ее изобразить.

В данный момент на их лицах не было масок. Маски появлялись лишь тогда, когда присутствие силы в них достигало определенного порога. Маски отображали изменения, происходившие в этот момент на более глубоком, сущностном плане: прежде живой человек становился лишь изображением человека.

Основная сложность стоявшей перед ними задачи заключалась в том, что не существовало никакого способа ее решения. По крайней мере, такого способа, о котором им было бы известно. Они могли лишь способствовать появлению более совершенных Причащенных. Которые, возможно, эту задачу сумеют решить. Последним проектом такого рода был их сын.

– Ты чувствуешь это? – неожиданно спросил Кариглем.

Прошло несколько секунд. Аллайга неуверенно кивнула. Забыв про шахматы, они встали и пересекли комнату, направляясь к балкону. На их лицах медленно образовывались маски. Платиновая и золотая.

На первый взгляд, снаружи все было по-прежнему. Мрачный, застывший мир. Черно-серые скалы, темное небо с тусклыми огоньками звезд. В четырехмерном пространстве это место находилось на самом краю Нимриано-Хеллаэнского потока миров. Периферийные миры редко бывают пригодны для жизни. В трехмерном пространстве планета располагалась слишком близко к своей звезде, безымянному красному карлику. Ее вращение вокруг своей оси было совсем медленным. Ближайшие недели солнце будет поджаривать противоположную сторону планеты.

Небо было темным, пронизанным тусклым коричневым светом, горизонт светился бледно-желтым. Аллайге показалось, что среди звезд она увидела несколько вспышек. Да, так и есть. Затем там вспыхнул серебристый огонек. И еще один. И еще.

Огоньки приближались. Затем один из них изрыгнул зеленоватый сполох. Энергетический заряд пересек разделявшее их пространство почти мгновенно. Замок тряхнуло. Пламя бушевало в каких-нибудь пятидесяти метрах от стоявших на балконе Аллайги и Кариглема, медленно стекая по вниз по невидимому куполу. Там, где оно попадало на камень, материя испарялась.

– Не знаешь, кто это? – спросил Кариглем, разглядывая огоньки.

В ту же секунду воздух перед ними исказился – как будто бы невидимый великан настраивал бинокль. Огоньки выросли и превратились в фигуры людей, облаченных в некое подобие серебристо-белых доспехов. Доспехи были очень сложными и массивными. Они полностью закрывали тела прибывших. Латы были покрыты какими-то детальками, непонятными узорами и выемками, имевшими то ли функциональное, то ли чисто декоративное предназначение. Во всяком случае, выглядели новоприбывшие красиво. Уверенно. И смертоносно.