Черный горизонт Мартьянов Андрей
– Человека благородной крови сложно убить, – невозмутимо сказал Озимек. – Но после попадания такой стрелы в голову ваши мозги, достопочтенный пан вице-советник, пришлось бы собирать в радиусе десятка шагов. Прекрасное изобретение, из Остмарка.
Тут до меня дошло: покушение! Боже, кому и зачем это понадобилось? Меня слегка затошнило.
– Осмелюсь надеяться на скупую благодарность, – молвил Озимек и чуть улыбнулся. – Мое скромное ведомство призвано оберегать всех подданных короны, но государственных чиновников – особенно. Вас проводят в Башню Алхимиков, охрана останется возле дверей – не обессудьте. А завтра поутру извольте нанести мне визит вежливости. Нам есть о чем поговорить.
– Но… – заикнулся я, однако пан Озимек кивнул своим мордоворотам, они взяли меня в клещи и ненавязчиво повлекли к замку. – Подождите, у меня завтра дела!
– Дела подождут. Иначе я снимаю с себя ответственность за вашу жизнь, пан Николай.
Ничего не скажешь, день выдался примечательный. Меркуриум не перестает удивлять меня своей непредсказуемостью!
В меркурианских спецслужбах трудятся профессионалы высочайшего класса, тут не возразишь.
В их распоряжении нет навороченной аппаратуры, они полагаются только на свою голову, сообразительность, наблюдательность и логику. Неофеодальное общество не подразумевает наличия прослушивающей техники и видеонаблюдения, радио (да и любой другой) связи, кроме фельдъегерской и голубиной почты, никаких спутников или мазеров, а про канал Планка и говорить нечего. Средневековье в чистом виде. Один плюс: уникальные способности homo novus, но ведь и противники по шпионским играм ими тоже обладают!
Не надо забывать, что политическая структура Меркуриума весьма разнообразна, между государствами идет борьба за территории, ресурсы и новые технологии (не бог весть какие, конечно, однако если твоя страна вырвалась вперед в области более дешевой выплавки металла, значит и рынки сбыта твои! Основные принципы экономики даже Совет Первых не отменит!). Межгосударственная конкуренция существует, и она очень серьезна – тут без рыцарей плаща и кинжала никак не обойдешься.
Есть и особая специфика, присущая только Меркуриуму, – «Легенда» оказывает влияние на все сферы нашей жизни. Опасаться следует не только и не столько людей. Государственный переворот в пользу претендующего на папашин трон наследника для нас редкость, о столь громком событии будут судачить следующие пятьдесят лет, но вот появление вурдалака в дворянской усыпальнице или вампира в ближайшем лесу – дело практически житейское, хотя существа класса «Inferno» обычно расселяются в безлюдных или малонаселенных областях, обозначенных на географических картах красной надписью на латыни: «Hic sunt bestiae», «тут водятся чудовища».
Случается, что чудовища мигрируют – ищут, где посытнее. Тогда и начинаются крупные неприятности, с многочисленными жертвами и долгой охотой. Вся тяжесть следствия обычно ложится на тайную полицию, они же и пытаются убить «существ с нестандартными возможностями» – Стража Крепостей или алхимики привлекаются редко, это вопрос корпоративной солидарности. Стражей в ведомстве пана Озимека полагают неотесанными мужланами, способными только мечом махать, а граульфианцы не внушают доверия: алхимики знают куда больше, чем говорят, они скрытны, высокомерны и вообще являются чужаками, непонятно что делающими на Меркуриуме.
К постоянной слежке со стороны волчат Озимека я давно привык – пускай развлекаются, мне это ничуть не мешает. Если необходимо действовать скрытно, я отведу глаза любому соглядатаю, даже из числа благородных. Опыт накоплен изрядный, а кроме того, у меня есть существенное преимущество: полный набор аппаратуры для «полевой» работы, замаскированный под амулеты, холодное оружие или украшения. Понимаю, мои таинственные исчезновения и контакты с необычными людьми (взять хоть принца Вильриха) его тайную милость раздражают – алхимики пану Озимеку непонятны, а все непонятное потенциально опасно! И плевать на то, что люди с Граульфа трудятся на планете уже больше восьмисот лет!
Этой ночью я так и не лег спать – не хотелось, да и перевозбуждение давало себя знать. Ну ответьте, кому понадобилось палить в меня из арбалета, да еще и стрелой, гарантированно способной убить благородного! Homo novus могут регенерировать даже после очень тяжелых травм и ранений, но в случае фатального повреждения головного мозга мы умираем так же, как и обычные люди времен до Катастрофы.
За несколько лет жизни на Меркуриуме я, как кажется, не успел нажить врагов – всегда был человеком неконфликтным, да и с кем мне здесь конфликтовать? Поводов к ссорам нет! Вовсе наоборот, князь Якуб мне симпатизирует (это я придумал устроить на вершине башни обсерваторию для развлечения светлейшего, увлеченного астрономией), в местные интрижки никогда не ввязывался, с женами и дочками краловицких дворян романов не крутил, предпочитая развлекаться с простоватыми, но добродушными девками из заведения Злой Клары. Политикой не интересуюсь, подпольным бизнесом не занимаюсь – зачем? Университет обеспечивает свою резидентуру на Меркуриуме в надлежащем объеме, денег у нас в достатке!
Кому я наступил на любимую мозоль, спрашивается?
Или ночная стрельба связана с профессиональной деятельностью? Бред! Правда, Риттер фон Визмар, поднявший мятеж в Готии в 3138 году, весьма интересовался нашей гильдией и даже объявил вознаграждение за каждого алхимика, взятого живым, но это совсем другая история. Впрочем, как сказал мой новый приятель, Зигвальд из Герлица, герцог Визмар всего лишь «искал встречи» с нами, пускай и столь навязчивым способом…
Перебрал все возможные варианты – кого я мог обидеть? Ничего толкового в голову не приходило – в соответствии с университетскими директивами и режимом секретности нам категорически запрещалось чем-либо привлекать ненужное внимание аборигенов. Мы обязаны вести себя как меркурианцы, говорить на здешних диалектах, одеваться не нарушая традиций. Если в деканате узнают, что ты, к примеру, участвовал в поединке чести пускай даже секундантом – уволят без разговоров и навсегда запретят въезд на Меркуриум! Наблюдатель оттого и называется наблюдателем – мы обязаны быть абсолютно нейтральными и втихомолку заниматься своим делом!
Я нарушил строжайшие предписания дважды: перед недавним путешествием в Готию и во время него. Во-первых, вступил в контакт с Вильрихом фон Зоттау и рассказал ему больше, чем следовало. Во-вторых, скрыл от руководства Университета инцидент с визитом транспорта «Эквилибрум» в нашу звездную систему – рассказал лишь пану Щепану, но и тот предпочел не докладывать наверх, очень уж необычным оказалось это происшествие, сами разберемся!
Выходит, кто-то узнал об этих событиях? Но тогда меня срочно вызвали бы на Граульф, как следует отчитали и с треском вышвырнули бы из проекта. Не подходит, я работаю в знаменитом Университете, а не на мафиозных боссов – мелодрама со стрельбой не в нашем стиле! Следовательно, покушение организовали местные, а больше всего возможностей и лучшая агентурная сеть на планете, без сомнений, у Совета Первого Поколения.
Только этого еще не хватало! Нет, чепуха, Совету гораздо проще было бы отправить кляузу моему начальству, а далее схема проста – отзыв, расследование, увольнение.
Ай, да чего гадать! На рассвете пойду к пану Озимеку, старый лис наверняка что-то раскопал. Недаром его ребятки столь тщательно наблюдали за мной вечером и фактически спасли от смерти!
Надеюсь, вербовать он меня не станет – постесняется. Тем более что Совет Первых строжайше запретил тайным службам всех государств Меркуриума даже пальцем трогать господ алхимиков! Под юрисдикцию туземных властей мы не попадаем, в случае нарушений наказать провинившегося вправе только Университет.
Наказать, а не отправить на тот свет!
Его милость секретарь канцелярии (приблизительный гражданский аналог полковника в земных армиях) пан Юлиуш Озимек имел резиденцию на Медвежьей улице, в светло-зеленом двухэтажном доме с легкомысленными лепными ангелочками, растительным узором по фронтону и настоящим стеклом в окнах – роскошь почти царская, а это значит, что финансируется его контора щедро. Никаких вывесок или табличек, здесь это не принято.
Внутри тоже никакого официоза. Сургучом и сапогами, как во всяком присутственном месте, не воняет, мебель подобрана со вкусом, приятные золотистые шторы. Пахнет кофе и горячими сдобными булочками, только что доставленными из соседней пекарни.
От княжьего замка до Медвежьей меня проводила охрана, всю ночь бдевшая под окнами замка. Дворянин и двое простецов этнического типа «Норд-II» – редкие здоровяки даже по суровым северным меркам; видимо, Озимек отбирал их специально. Ничего особенного, клонов частенько принимают на работу в государственные ведомства – на моего Гинека я нахвалиться не могу!
Привратниками в резиденции тоже были простецы, благородный встретил только возле лестницы, ведущей на второй этаж. Пан Анджей Готтов, мы с ним виделись раньше – на приемах у светлейшего и в кабаке Клары.
– Пришли? – Готтов посмотрел на меня с плохо скрываемой недружелюбностью. – Подождите в приемной, я распоряжусь, чтобы принесли кофе.
Кофе так кофе, никаких возражений! Я расположился в кресле, внимательно осмотрелся – раньше в гости к пану Озимеку хаживать не приходилось. Использовал все доступные мне способности, чтобы «просканировать» дом. Ничего интересного, разве что полтора десятка произведенных у нас на Граульфе нанотехнических оберегов – алхимики продают их меркурианцам за безумные деньги, каждое такое устройство способно предупредить владельца о приближении «нечистой силы» и распознать «магических» существ, сиречь особей нестандартной фауны.
Приемная его милости больше напоминала салон в богатом доме. Книжные шкафы с печатными и рукописными томами, на столе, отведенном угрюмому пану Готтову, несколько газет, доставленных из столицы и Остмарка – печатное дело у нас прекрасно развито, и еженедельные издания в крупных городах не являются чем-то слишком экзотичным. По сравнению с той же Готией мы живем в цивилизованной стране.
Я ждал почти полчаса – это становилось просто невежливым! Озимек или решил меня позлить, или был занят неким исключительно важным делом. Но какие важные дела могут быть у человека в девять утра?
Звякнул колокольчик, пан Готтов молча кивнул на дверь, ведущую в кабинет. Я мысленно выматерился.
– Садитесь, – не здороваясь, сказал господин секретарь канцелярии.
Он и прежде-то выглядел непредставительно, а сейчас встретил меня в темно-зеленом домашнем халате, а не в полагающемся чиновнику высокого ранга мундире. Никогда бы не подумал, что у начальника секретной службы может быть настолько плебейская внешность. Ростом Озимек был ниже меня на дюйм (а я и сам высоким ростом не отличаюсь), залысины, глаза неопределенно-серые, тонкие губы. Выглядит лет эдак на сорок пять, но я-то знаю, что господину начальнику глубоко за двести. Корректировать свой облик он не собирается, пускай это может делать каждый благородный…
– Разговор неофициальный, протоколироваться не будет, – сказал пан Юлиуш. Побарабанил короткими толстыми пальцами по столу. На меня он не смотрел. – Признаться, я впервые позволил себе вызвать одного из алхимиков. Вы не являетесь подданными короны и вообще не меркурианцы. Пользуетесь неприкосновенностью как дипломаты других стран, никому не подотчетны, задерживать и допрашивать вас запрещено. А жаль…
– Почему же? – Я невинно вздернул брови.
– Идемте со мной. – Пан Озимек встал, подошел ко второму выходу из кабинета, отпер дверь ключом. – Не бойтесь, там вас не съедят. Этим мы не занимаемся.
По моим оценкам, пролеты узкой тайной лестницы, освещаемой восковыми свечами в настенных подставцах, привели нас в подвал дома. Даже не так: на второй подземный этаж. Стены отделаны деревянными панелями, звуки приглушены. Охраны совсем нет, ни души.
– Прошу взглянуть. – Озимек коснулся одной из панелей, и она отошла в сторону, образовав освещенный желтоватыми языками пламени проем. – Повторяю, стесняться нечего, вы здесь лишь в гостях, пан Николай.
Я обомлел. Нет, разумеется, я и раньше был осведомлен о некоторых деликатных особенностях эпохи неофеодализма. Средневековье, пусть даже искусственное, остается таковым, варварство на Меркуриуме никого не шокирует, а является делом привычным и естественным, однако в заведениях, подобных этому, я еще не бывал.
Пыточная. Хорошо оборудованная пыточная, будто сошедшая со страниц древних земных романов о еретиках и инквизиции. Большущий зал в полсотни квадратных метров, высокий потолок, прекрасно продуманная система вентиляции – воздух свежий, невзирая на пышущие раскаленными углями жаровни и факелы по стенам. На отдельных стойках наборы блестящих инструментов, об утилитарных функциях которых думать хочется меньше всего, деревянная дыба, какие-то колеса с крючьями, две бочки с водой.
Тихий ужас, короче говоря.
В центре помещения возвышается столб, на котором распят человек. Слово «распят» я употребляю в прямом смысле – руки прибиты над головой к бревну окровавленными костылями, голени прикованы цепью. Одежды никакой, кроме набедренной повязки, серая ткань испачкана кровью.
Простец, это я понял сразу.
– Проходите, – подтолкнул меня Озимек. – Познакомьтесь с вашим несостоявшимся убийцей. Гжесь, приведи его в чувство!
Из полутьмы появился Гжесь – тоже простец. Седой, в возрасте, одет прилично, словно обыкновенный горожанин – не скажешь, что палач. Никакого кожаного передника, заячьей губы и кривого глаза, обычный человек. Точнее, клон.
Хватило двух кувшинов ледяной воды. Пленник пана Озимека застонал и с трудом оторвал голову от груди. Этнический тип, кажется, «Галлика» – волосы темные.
– Вы когда-нибудь слышали о «диких простецах», пан Николай? – внезапно спросил шеф тайной службы.
– Что? – Я знал, тронуть меня они не посмеют, вдобавок я предупредил Щепана, куда именно собираюсь пойти. – Как вы сказали?
– Дикие простецы, – спокойно повторил Озимек. – Покинувшие хозяев… Не подчиняющиеся благородным. Не знаете? Очень жаль. Должен вас огорчить, пан Николай, такое случается. В Дольни-Краловице редко, но у соседей, особенно с севера – гораздо чаще. Ваш обидчик – дикий. Кстати, вы приняли вчера простицу, сопровождаемую мужем, приехавшую из Бороградека? С ними еще был деревенский знахарь?
– Ну… Да. – Отрицать было бессмысленно. – Откуда вы знаете?
– Это я послал ее к алхимикам. Вначале женщина обратилась к аптекарю Госменку, с Черной улицы. Он, увидев необычную болезнь, доложил нам – сами знаете, любое странное заболевание у простецов должно быть зарегистрировано. Помните эпидемию багровой лихорадки три года назад?
– Отлично помню. Остановили ее мы.
– Заслуг гильдии алхимиков никто не отрицает. Может быть, объясните, чем больна женщина из Бороградека, если уж ваша гильдия столь хорошо разбирается в недугах простецов?
Я помедлил, подбирая слова, и сказал:
– Пока я не вправе говорить об этом. И вообще, какое отношение…
– Женщина – подданная короны князя Дольни-Краловице, – ледяным голосом перебил Озимек. – Если вы намерены скрыть информацию о ее болезни, возможно опасной, я должен буду немедленно пожаловаться его светлости. Кроме того, у меня на руках письменное заключение господина Госменка, заверенное нотариусом. Это беременность, верно?
Блестяще. Аптекарь, нотариус, начальник секретной службы… Кто еще об этом знает? Во всех тавернах шушукаются? Пан Щепан меня убьет!
– Верно, – кивнул я. Можно было бы до конца стоять на своем, все отрицать, ссылаться на неприкосновенность, стращать неминуемыми карами, но подловили меня очень уж красиво! – Дальше что?
– Пока – ровным счетом ничего, – хмыкнул пан Озимек. – Повторяю: беседа неофициальная. Вернемся в мой кабинет и спокойно поговорим на взаимоинтересующие темы. Гжесь!
– Да, ваша милость?
– Этого, – пан секретарь канцелярии брезгливо указал на прибитого к столбу простеца, – снять, вызвать лекаря, сутки не допрашивать. Двойная стража, следить в четыре глаза! Он пригодится в будущем. Пан Николай, отчего вы застыли, будто василиска увидели? Идемте. Я могу рассказать вам много интересного… Равно как и вы мне.
Глава вторая
Первый рассказ Степана Королева
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!
Готия, замок Визмар – Баршанце.
24–27 июля 3273 г. по РХ
Иногда я думаю, что происходящее со мной вовсе никакая не реальность, а невероятный по своей масштабности и продуманности розыгрыш. Я знаю несколько солидных фирм на Сириус-Центре, которые занимаются подобного рода деятельностью, услуги очень дорогие, но качественные – если хочешь от души подшутить над другом или сделать ему необычный подарок на день рождения, сделай заказ, оплати счет авансом, а остальное не твоя забота.
Человек может заснуть вечером в своей постели, а проснуться на другой планете, окруженный зубастыми ящерами, «перенестись во времени» в Древний Рим или эпоху Первой мировой войны, поучаствовать в завоевании Мексики конкистадорами, поужинать с Людовиком XIV. Спектр развлечений огромен, спектакли ставятся на высочайшем уровне с привлечением как живых актеров, так и сложнейшей техники, причем они полностью безопасны для клиента – если человек пострадает, ему выплатят немаленькую страховку!
Никаких сомнений, если меркурианский кошмар все-таки окажется чьей-то дурной шуткой, на выплатах по страховому полису я озолочусь. Да только вероятность подобного исхода исчезающе мала – никто не стал бы ради моей скромной персоны создавать грандиозные декорации, привлекать к постановке сотни людей и выдумывать настолько фантастический сценарий. Увы, надо признать, это реальность, которая, как явствует из слов классика былых времен, самая страшная вещь на свете…
На чем мы остановились в прошлый раз? Да, верно, на прибытии в Морской замок, родовое гнездо герцогов Визмарских, больше напоминавшее неудачную помесь Баскервиль-холла, замка графа Дракулы и крепости, в которой Синяя Борода на практике изучал этику и психологию семейной жизни в компании всех своих жен. Сказочная цитадель, будто вынырнувшая из глубокого прошлого, из легенд, в которых непременно фигурируют драконы, злые колдуны, доблестные рыцари и печальные принцессы, льющие слезы в мрачных башнях.
Прошлое? Ничего подобного! Если верить господину алхимику, это было настоящее, вернее – будущее, также, впрочем, отдаленное. Оказывается, путешествия во времени более чем реальны, да только обычному человеку должно очень не повезти, чтобы проскочить на собственном космическом корабле по Лабиринту сингулярности на пятьсот девяносто один год вперед и на тридцать килопарсек в пространстве!
Понимаю, поверить в это сложно. Я и сам вначале не верил. Во-первых, слишком много подозрительных совпадений; во-вторых, мой транспорт выбросило из Лабиринта в обитаемой звездной системе (а таковых в Галактике, с учетом Содружества Сириус-Центра и миров, колонизированных homo novus, тысячные доли процента от общего количества), и в-третьих, меня немедленно приняли здесь едва ли не за мессию, чему, между прочим, отыскались доказательства. Говоря проще, сплошная мистика!
Хорошо, пускай, я согласен с тем, что для мифологического менталитета обитателей планеты мистика является одной из важнейших составляющих здешнего странного бытия. Достаточно посмотреть на Зигвальда – парень пропитан предрассудками и суевериями от макушки до пяток. Пытавшись разобраться, что происходит на Меркуриуме, я поначалу решил, что волшебники, оборотни и заколдованные замки существуют на самом деле, однако Николай из Дольни-Краловице появился очень вовремя и растолковал: ты, друг любезный, очутился в самом центре Большой Игры, и лишь тебе одному решать, принимать ее правила или нет.
Лучше принять, иначе не выживешь.
Описывать мои приключения, начавшиеся после аварии бортового компьютера транспортного корабля, совершавшего обычнейший, ничем не примечательный рейс с Эпсилона Эридана на Бекрукс, здесь смысла не имеет – слишком долго. За неполный месяц пребывания на этой восхитительной планете меня несколько раз едва не сожрали в самом прямом смысле данного слова; полностью игнорируя мое мнение, возвели в высокий дворянский титул и ознакомили с большинством неприглядных тайн Меркуриума – спасибо Николаю, после его объяснений стало ясно, что я не сошел с ума, не сплю и не галлюцинирую, а колдовства как не существовало раньше, так не существует и теперь. Магию заменяет высокая наука.
Итак, давайте вернемся на две стандартные недели назад, в замок Визмар, куда мы явились вчетвером – ваш покорнейший слуга, Зигвальд Герлиц, Николай из Дольни-Краловице и мой ассистент и своеобразный покровитель, автономный искусственный разум, носящий личное имя Нетико и обитающий в небольшой черной коробочке из огнестойкого пластика…
Мы бродили по Морскому замку в поисках неизвестно чего два с лишним часа. Исследовали большинство галерей и проходов, еще раз поняли, что легендарный Риттер фон Визмар был человеком оригинальным (в казематах обнаружилась коллекция запечатанных стеклянных сосудов с законсервированными в спирте монстрами граульфианского производства), едва не заблудились в лабиринтах подземных ходов и наконец вышли в маленькую круглую пещерку – очередной тупик.
– Возвращаемся? – с надеждой спросил я. Бесцельные хождения по душным тоннелям смертно надоели, хотелось глотнуть свежего воздуха и вновь увидеть синее небо. Меня начали точить острые зубки незнамо откуда появившейся клаустрофобии, которой я никогда прежде не страдал: эта болезнь несовместима с работой пилота транспортного корабля.
– Нет, не возвращаемся. – В голосе Николая появились металлические отзвуки. – Поздравляю, вас, Стефан фон Визмар. Замок опознал вашу герцогскую светлость. С этого момента я отказываюсь что-либо понимать!
Алхимик подошел к дальней стене, вытянул факел и указал на…
– Не может быть. – Я попятился и наткнулся спиной на стоявшего позади Зигвальда. – Мистика…
– Опять мистика? – Николай постучал кулаком по неровному камню. – Нет, оно вполне материально. Остается понять, как пробраться внутрь. А самое главное – что спрятали Визмары за этой стеной…
Передо мной красовался герб с белой акулой, а над геральдическим щитом чернели вырезанные на кроваво-красном граните аккуратные латинские буквы:
Название моего судна, построенного шестьсот двадцать лет назад на Сириус-Центре, в другом рукаве Млечного Пути, за уймищу световых лет от Меркуриума.
– Совпадение? – неуверенно брякнул Нетико, хотя раньше утверждал, будто совпадений не бывает.
Он, как представитель машинной цивилизации, обязан предостерегать человека-симбионта от неправильных выводов и следовать строгой логике. Похоже, на этот раз сверхразумность ИР никак не проявилась.
Зигвальд остался бесстрастен, словно эпический герой, всем своим видом говоря: а я знал, я предупреждал, что именно так и будет! Вам, маловерам, надобно стыдиться!
Еще во время первой встречи, когда я, ошарашенный и напуганный окружающими непонятками, случайно наткнулся на Зигвальда по прозвищу Жучок, Стража Крепостей и феодала, он мигом приметил эмблему корабля на моей куртке пилота – белую акулу. В простоте своей сделал неправильные выводы: носителем такового герба может быть только один из родственников Риттера фон Визмара. Потом, основываясь на изначально неверном посыле, выстроил целую логическую цепочку – я мол, являюсь наследником скандально знаменитого на всю планету мятежника.
Пришлось признаться: к Визмарам я имею столько же отношения, сколько и к самому Меркуриуму, сиречь – никакого. Упрямый Зигвальд не отступился и решил проверить – оттого и потащил нас к Морскому замку, утверждая, будто фамильная твердыня сама «узнает» своего хозяина. И вот пожалуйста – второе подтверждение, более чем убедительное.
Теперь Зигвальд начнет отстаивать свою idйe fixe до конца, он человек редкостно упертый. Будь проклят тот день и час, когда умники из Университета разработали теорию искусственной деградации массового сознания, постепенно превратив нормальных людей в суеверных варваров!
– Говоря откровенно, я потрясен, – сказал Николай. – Это, други, никакая не случайность. Степа, что ты скрываешь?
– Да пошел ты знаешь куда?!.. – заорал я по-русски. – Провалитесь вы оба со своими дурацкими загадками!
– Тише-тише, незачем так волноваться, – хмыкнул алхимик. – Давай предположим, что ты действительно как-то связан с Визмарами. Опосредованно. Не будем пока выдвигать глупых теорий, все равно наскоро ничего умного не придумаем. Надо воспринимать все происходящее без лишних эмоций. Не вижу тут никакой трагедии. Непонятно? Да. Необъяснимо? Пускай так, есть многое на свете, друг Горацио, что неподвластно нашим мудрецам. Рано или поздно все разъяснится. Надо сделать к этому первый шаг.
– И какой же?
– Там, за стенкой, что-то есть, руку даю на отсечение. Нетико?
– Ультразвуковой резонанс показывает пустоту, – ответил ИР. – Никакого искусственного излучения, радиационный фон несколько повышен, но замок построен из гранита, это нормально. Биосенсоры развитых форм жизни не регистрируют. Как убрать преграду, я не представляю: видимо, некая хитрая механика, известная только строителям и владельцам замка.
– Владельцам? – Николай в упор посмотрел на меня, едва не вызвав очередную вспышку немотивированной ярости. – Предполагается, что господин Стефан фон Визмар – один из них. Степа, только не вопи, пользы от этого никакой! Ну-ка, твоя герцогская светлость, вспомни, отец не оставлял тебе никакого секретного кода, никакого шифра, который ты мог бы использовать в экстремальной ситуации? Непонятного сообщения, записанного в памяти ИР транспорта?
– Нет, – проворчал я. – Ничего подобного не было.
– Твой личный капитанский идентификационный код? Для разблокирования отдельных узлов корабля? Ты ведь как-то отключил реакторы «Эквилибрума»?
– Примитивно! Три семерки, три шестерки, три пятерки и мое имя. Разве он здесь поможет?
– Верно, гнилая идея. Зигвальд, давай отойдем в сторону. А ты пошарь ладонями по стене. Потыкай пальцами в камень. Может, сенсорное управление?
– Повторяю: я не регистрирую микроволнового и электромагнитного излучения, – занудным тоном сообщил Нетико. Я попросил его заткнуться и не мешать.
Шершавые, плохо обработанные каменные плиты были холодными и влажными. Ни одна с места не сдвинулась, хотя я ощупал каждую. Проверил высеченный в граните герб.
– Бесполезно. Тут гранатомет нужен. Или пластиковая взрывчатка.
– Отвыкай от дикарских методов, привычных вашей цивилизации, – сказал Николай. – Учись думать нестандартно! Зигвальд, может быть, ты что-нибудь посоветуешь?
– Сила – в слове, – глубокомысленно изрек Жучок. – Словом сотворена Вселенная. Слово выбито в камне.
– Обожаю его за ясность формулировок, – не преминул откомментировать Нетико.
– Помолчи! – отмахнулся Николай. – Надо полагать, Equilibrum, это не только опознавательный знак! Это, скорее всего, замочек с секретом! Степан, потрогай буквы! Дотянись!
Я поднялся на цыпочки, положил ладонь на литеру E, потом на Q, на U… Ничего.
– Активировалась неизвестная система, приблизительный аналог – лазер, источник энергии автономный, очень похоже на микрореактор. – Я вздрогнул, когда Нетико выдал эту скороговорку. Его речевой модулятор немыслимо частит только когда ИР волнуется. Машинному интеллекту не чужды эмоции. – Продолжай!
Под самым потолком пещерки распустился ярко-зеленый веер – множество тончайших лучиков. Два аналогичных пучка вспыхнули справа и слева.
Зигвальд машинально положил ладонь на рукоять клинка – к колдовству он относился с обоснованным подозрением. Николай поймал Жучка за рукав, быстро объяснил, что ничего страшного не происходит. Лучи пересеклись, ощупали меня, затем так же быстро скользнули по алхимику с Зигвальдом. Через несколько секунд в воздухе образовались три маленькие объемные проекции – наши фигурки, размером с палец. Две зеленые, одна ярко-красная.
Моя.
– Всё чудесатее и чудесатее, – покачал головой Николай. Нетико издал звук, похожий на покашливание. – Степа, тебе когда-нибудь говорили о том, что ты очень интересный человек?
– Говорили. Шлюхи на Аврелии, которым я давал на чай в три раза больше положенного.
– Сколько всего нового можно узнать из обычной светской беседы… Так, а дальше-то что?
Дальше? Стена исчезла. Не разошлась, не уползла в сторону, не поднялась, не скрылась в шлюзовом проеме. Камень растворился, сгинул. По волосам и одежде поползли искры статического электричества, резко запахло озоном. Пахнуло морозцем, что еще больше испугало Зигвальда – холод является признаком дурного колдовства.
– Сверхплотное силовое поле, метод уплотнения молекул, – немедленно опознал Николай. – Изобретение древнее, времен Земли. Сейчас не используется даже юнонианцами, технология считается безнадежно устаревшей. Я видел такое еще до Катастрофы.
– Верно, – подтвердил Нетико. – Давайте посмотрим, что внутри! Хватит болтать!
– Ничего опасного не чувствуешь? – спросил Николай.
– Сам проверь, сверхчеловек!
– Ну ты и скотина, Нетико! Верно говорят, цивилизация машин создана нам на погибель! Пошли, я ничего особенного не вижу, техногенная активность минимальна. Несколько энергопотоков, источник один, реактор на водороде. Слабое излучение от генераторов полей…
– Как ты узнал? – вытаращился я.
– Вам, людям обыкновенным, это не объяснишь. Я способен видеть невидимое – тот самый библейский метод. Совершенство организма и органов чувств. Переключаешься в соответствующий режим и вперед… У тебя ведь глаза привыкают к темноте? Примерно то же самое, только стократ быстрее. Сначала трудно было, но потом привык. Теперь и представить не могу, как можно жить иначе. И жалею тебя потому, что банальный хомо сапиенс не способен видеть мир во всем его бесконечном многообразии.
– Вы закончили? – нетерпеливо пробубнил Нетико.
По сравнению с ИР, Зигвальд казался образцом сдержанности. В наши заумные беседы он предпочитал не вмешиваться и безмолвно ждал. В конце концов, по святому убеждению Жучка находился в моем доме, и здесь я был хозяином. Морской замок принял законного владельца, а как и почему – дело десятое, его, Зигвальда, не касающееся. Смертному незачем размышлять о сверхъестественном и непостижимом!
Мы стояли перед входом в тоннель со сводчатым потолком. Проход не широкий, рядом смогут идти два человека. Факелы бросают блики на гладкие стены.
– Иди вперед. – ПМК, висевший у меня на плече, завибрировал, привлекая внимание. На передней панели обиталища Нетико вспыхнул яркий синеватый огонек. – Не торопись. Если замечу что-либо необычное, сразу дам сигнал.
Неожиданностей не произошло, пусто и тихо. Коридор продолжался метров десять, сразу за ним – большая темная комната. Воздух свежий, наверняка поступает из шахт, пробитых в теле скалы. Влажность нулевая, значит установлены фильтры и поглотители…
Тьфу, о каких поглотителях может идти речь здесь, в зачарованной цитадели на планете, где даже о вентиляторах слыхом не слыхивали?!
По углам прямоугольной комнаты пробежали золотистые огоньки, появилась неяркая подсветка.
– Оп-па! – присвистнул Николай. – Визмаров не зря полагали людьми экстравагантными, но это уже чересчур! Не знаю, что и думать теперь.
Зигвальд нахмурился, ему здесь не нравилось. Слишком необычная обстановка.
– Кто говорил, что на Меркуриуме не используются высокие технологии? – Я повернулся к алхимику. – И что за любой технологической активностью ведется строжайшее наблюдение?
Николай только руками развел.
У дальней стены возвышался серо-стальной терминал. Несколько погасших плазменных экранов, круглые окошки бездействующих голографических проекторов – очень похожие производятся у нас в Содружестве. Ряды цветных клавиш, разъемы для подключение внешних устройств – архаика, команды машинам издавна отдаются голосом или через импланты! Рядом обычный стол, но не деревянный, а металлический, на тонких ножках.
Справа громоздится нечто весьма смахивающее на криогенную фугу образца века эдак двадцать третьего. Солидное прямоугольное основание, информационная панель, прозрачный колпак. Мерцают два индикатора, зеленый и оранжевый.
– Посмотрим. – Николай немедленно заинтересовался фугой. – Вдруг там кто-нибудь есть?.. Терзает меня смутное подозрение, что аналогичные или очень похожие камеры я видел раньше. Степан, соображаешь, где именно?
– На Земле? – предположил я.
– Конечно. До Катастрофы. Надо же, и вправду: маркировка корпорации «Сименс», Германская империя… Любопытно, сколько лет этой штуке? Теоретически Визмары, как одна из первых семей, обосновавшихся на Меркуриуме, могли припереть сюда с Земли любую аппаратуру, это несложно. Если с ней бережно обращаться, техника способна работать столетиями, в те времена производили очень надежные вещи.
– Это гроб? – поинтересовался Зигвальд. – Саркофаг, как в усыпальницах?
– Не совсем. Люди Земли были краткоживущи, а первые космические перелеты – очень долгими. Пришлось изобрести так называемый «холодный сон», чтобы во время путешествия из системы в систему можно было спать. Аппарат погружал человека в глубокую кому, поддерживал жизнедеятельность мозга и основных органов… Между прочим, эта фуга настроена всего лишь на консервацию, сохранение статуса объекта небиологического происхождения. – Алхимик вытер рукавом тонкий налет пыли на стекле, вгляделся и сдавленно охнул: – Мать моя родная, ну точно! Быть не может! В режиме глубокой консервации человеческий организм не выживет. Замок покинут сто двадцать четыре года тому!
– Откуда такая убежденность, что внутри именно человек? – подал голос Нетико. – Я ошибаюсь или на операционной панели фуги виден порт приема направленного лазерного луча? Сними ПМК, положи рядом с ним, я постараюсь выяснить, в чем дело… Да, отлично, именно так. Связь установлена, провожу диагностику системы…
Пяти минут не прошло, как тяжелый колпак фуги поднялся. Нетико пояснил:
– Примитивно, как и ожидалось. Искусственным разумом фуга не оснащена, защиту от несанкционированного вторжения я снял. Сеанс консервации был начат двести двадцать восемь лет назад, не прерывался, объект в сохранности.
– Это ж андроид, – сказал Николай, осмотрев содержимое криокамеры. – Земного производства, таких делали перед самой Катастрофой в Америке и по лицензии в Европейском сообществе! Механический сталепластовый эндоскелет, внешние ткани клонированы из модифицированных человеческих клеток с добавлением цепочек металлов, автономный источник энергии. Узнаю, их много тогда было. Дорогая игрушка – «Ciberdyn Systems 101». Весьма крепкая штуковина – модель предназначена для работы в экстремальных условиях.
– Почему живые ткани не погибли и не разложились? – спросил я, рассматривая неподвижного искусственного человека. Выглядел он очень внушительно: рост под два метра, широченные плечи, физиономия не самая симпатичная, о таких лицах говорят: «как топором вырубили».
– Они не совсем живые. Никакого метаболизма, питание энергетическое, распад трансформированных белков невозможен, от консервации они не страдают. Очень грубая подделка под жизнь, но тем не менее сделано довольно похоже… Нетико, ты знаешь, как активировать андроида? Вдруг он может что-нибудь сообщить?
– Модель древняя, но если я не ошибаюсь, универсальные разъемы должны располагаться за правым ухом. – На корпусе ПМК открылось крохотное окошечко, из которого выпали тонкие оптоволоконные «струны». – Нашел?
– Конечно. – Алхимик подцепил ногтем лоскуток кожи возле ушной раковины андроида. – Как присоединять?
– Как угодно, это не имеет значения. Отлично, теперь подождите – для обследования искусственного организма потребуется некоторое время…
Зигвальд смотрел заинтересованно, но без лишнего удивления – так называемые «не-живые», то есть андроиды, на Меркуриуме встречались, надзирая за простецами под видом монахов. Одного такого я видел в деревне, на следующий день после прибытия на планету.
– Он работоспособен, – сказал Нетико. – Энергоисточник, термоядерная батарея, в полном порядке, сигналы по нервным стволам проходят без затруднений. Одна трудность: автономный искусственный разум отсутствует, матрица ДНК-носителей и блоки пузырьковой памяти девственно чисты. Канал внешнего управления перекрыт, да и кому здесь придет в голову управлять искусственным организмом извне?
– Хочешь сказать, что Визмары хранили бесполезного болвана, не оснащенного даже самой примитивной рабочей программой?
– Именно. Но отчего же бесполезного? Николай, могу я тебя попросить о небольшой услуге? Сейчас откроется энергоблок…
Там, где у людей находится грудина, по коже андроида прошла темная линия, образовав прямоугольник длиной дюйма три-четыре. Зашуршал механический привод, выдвинулся узнаваемый ребристый цилиндр – почти бесконечный источник питания на дейтерии.
– Теперь отсоедини контакты ПМК, – продолжал руководить Нетико. – На передней поверхности батареи темно-красная клавиша. Видишь?
– Нажать?
– Да. Захваты разошлись? Вынимай, но осторожнее – полумегатонного взрыва нам только не хватало…
– Шуточки у тебе запредельно глупые.
– Извини. Внутри грудной клетки, справа, должна быть небольшая ниша с двумя маленькими индикаторами. Каким цветом светятся?
– Красным.
– Вытяни из ПМК волокна на необходимую длину, гнезда для контактов сразу под диодами. Для начала необходимо подать энергию, затем я самостоятельно подключусь к внутренней биосети через цепочки клонированных нейронов.
– Ага, нашел. Сделано.
– Попробуй установить ПМК в нише. Плотно, чтобы не болтался.
– Сидит как влитой, по-моему…
– А что ты хотел? Технологии унифицированы в соответствии со стандартами корпораций Земли, со временем они мало меняются. Инженерный консерватизм иногда бывает полезен. Батарею на место, нажать на клавишу повторно… Сейчас постарайтесь не мешать мне минуту-другую.
– Как ты думаешь, что он затеял? – взглянул на меня Николай.
Энергоблок медленно заполз обратно.
От неожиданности я прыгнул в сторону, едва не поскользнулся на отполированных плитах, которыми был покрыт пол. Андроид пошевелился, открыл глаза, уселся в криокамере и положил ручищи на ее края.
– Необычные ощущения, – сказал он голосом Нетико. – Ничего, с дезориентацией справлюсь – никогда еще не пытался действовать в трехмерном мире.
– Соригинальничал? – Я рассмеялся, уяснив, в чем был смысл недавних манипуляций. – Теперь понимаю, зачем ты упрашивал меня договориться с Зигвальдом, чтобы достать или купить действующую модель андроида!
– Нетико, ты гений, – признал Николай. – Зря я ругался. Лишние две руки и здравомыслящая голова нам ничуть не помешают.
– Пришлось пойти на крайность, чистейший экспромт, – сказал андроид. Я с трудом воспринимал тот факт, что ставший почти родным ИР теперь воплощен в образе здоровенного мужика с неприятным суровым лицом. – Живешь среди людей, так изволь выглядеть как человек. Мне просто повезло: искусственный организм произведен цивилизацией «старого человечества», никакой несовместимости… А брать на себя внешнее управление телом невозможно, требуется канал Планка – он жрет бездну энергии, и кроме того, неудобно. ПМК в кармане у Степана, а сам андроид бродит незнамо где, в тысяче километров?.. Ну что, довольны?
– Еще бы, – кивнул алхимик.
– Один не-живой переселился в другого? – сделал правильные выводы необразованный Зигвальд. – Теперь он сможет помогать нам не только голосом и разумом?
– Именно так, друг мой, – отозвался Нетико. – И вот что еще, господа. Сами понимаете, в таком виде ходить неприлично, пускай я и не испытываю особых комплексов перед представителями вашего разумного сообщества. Зигвальд, я надеюсь, у тебя отыщется запасная одежда? Штаны хотя бы? Ты человек крупный, не то что эти два недомерка. Должно подойти.
– В седельных сумах, – ответил Жучок. – И пожалуйста, впредь не используй обидных слов. Что значит «два недомерка»?
– Договорились. – Нетико окинул взглядом меня с Николаем и вылез из чрева фуги. Двигался он вполне уверенно, ничем не отличаясь от человека. Одна беда, андроид и впрямь был выше нас с алхимиком на целую голову. – Ну что, продолжим? Полагаю, здесь должно отыскаться еще много интересного.
– Постой. – Николай вытянул руку ладонью вперед. – Можно осведомиться, а что ты умеешь?
– То есть как – что? – не понял ИР. – Прочитать лекцию о способностях искусственного разума девятнадцатого поколения «Птолемея»?
– Нет, я в другом смысле. Сам андроид?
– Неплохая машина. – Нетико попытался выкроить на лице нечто вроде улыбки. Вышло скверно, так улыбаются серийные убийцы в голографических постановках плохих детективов. Лучше бы он вообще не пользовался мимическими синапсами. – Наподобие коллекционной космической яхты: старые вещи не только практичны, но и надежны. Зрение во всех диапазонах, радар, мазер, сканеры, обонятельные и тактильные сенсоры, гиперчувствительность к изменению электромагнитных полей, возможность бесперебойного функционирования при агрессивной внешней среде. Говоря кратко, стандартный набор плюс мои собственные особенности как отпрыска цивилизации «Птолемея».
– Ни хрена себе компьютер-помощник, – проворчал Николай, еще раз оглядев новое воплощение Нетико. – Ладно, потом обсудим. Мы слишком увлеклись, а дело идет к вечеру – мне почему-то не хочется здесь оставаться после захода солнца.
– Какая разница, мы все равно в подземелье, – напомнил я.
– Ты это расскажешь всяко-разным зубастым тварям, выползающим из укрытий ближе к ночи. Верно я говорю, Зигвальд?
– Верно, – согласился готиец. – Пускай господин Стефан решит, стоит ли нам здесь оставаться.
– Давайте быстрее, – сказал я. – Нетико, командуй. Техника – это по твоей части.
– Я помню о своих обязанностях симбионта вида homo sapiens, – с невозможной серьезностью ответил ИР. – И готов выполнять их даже без штанов.
– Ты однажды дошутишься!
– Никаких шуток. Займемся терминалом, нам крайне необходима любая информация. Надеюсь, прежние владельцы Морского замка позаботились о преемниках и оставили им подробные распоряжения относительно наследства…
Оптимистичные надежды не оправдались. Нетико около часа возился с терминалом, но добился только одного: сумел активировать программу входа в систему и уточнил, что управляет терминалом старинный ИР.
– Тупой как пробка, – отозвался о младшем собрате Нетико, – это не машинный интеллект в привычном понимании, он не сознает собственного бытия, мыслит линейно, для него существуют только два слова – «да» и «нет». Такое впечатление, что создали это вопиющее безобразие веке в двадцатом или двадцать первом. Или хозяин нарочно использовал примитивный «медленный» ИР, чтобы добраться до тщательно оберегаемых тайн Визмаров мог только посвященный. Взломать защиту мне не под силу.
– Чего? – Я оторопел. – Сказки! Со времен зарождения искусственного разума до твоего… э… появления на свет в объективном времени прошло пятьсот с лишним лет! Каждый знает, что ИР существуют в так называемом «быстром времени», то есть эволюционируют на порядки порядков быстрее живых организмов! Человеческая секунда для вас – тысячелетия!
– Сравнение чересчур грубое и приблизительное, – отмахнулся Нетико. – Вообрази: ты обладаешь всеми доступными современному человеку знаниями, оригинальным, нестандартным и объемным мышлением, но решительно не в состоянии прочитать отрывок текста, написанного первобытным человеком.
– У первобытных людей не было письменности, – хихикнул Николай.
– Я для примера! Смысл значков давно утерян, слова навсегда позабыты, породившие их люди умерли и не оставили потомства, никому не передали свои знания. Ключа к коду нет, и взяться ему неоткуда – все исчезло.
– Разве ИР не обладают абсолютной генетической… Точнее, информационной памятью? О своих предках?
– В том-то и дело, что это не мой предок. Информационная несовместимость. Крыса, спарившись с рыбой, не сможет родить крысорыбу! Ясно? Другой исходный код. Кто-то экспериментировал с новыми формами электронной жизни, не иначе… Давайте попробуем обходные пути. Идентификацию по отпечатку пальца или белку человека, это предусмотрено. Степан, положи палец на считывающее устройство!
Читать бесплатно другие книги:
