Герой-любовник, или Один запретный вечер Гринева Екатерина

И тут Эва заплакала.

– Я понимаю. Во всем виновата только я. Но давай во всем разберемся потом. Не сейчас. Я прошу тебя. Она приложила руки к животу. – Ради нее.

– Не буду. Это я виновата. Прости.

Эва смахнула слезы и протянула мне руку.

– Мир? – улыбнулась она.

– Мир, – сказала я, сжимая ее пальцы.

За курицей воцарилось долгожданное примирение. Эва рассказывала о Франции, о своей беременности. Я вставляла свои вопросы. За чаем позвонил Денис.

Я протянула руку и взяла мобильный, лежавший на кухонном столе.

– Хэлло! – услышала я.

– Привет!

– Как там твоя парижанка?

– Приехала. Сидим, пьем чай.

Возникла пауза.

– Значит, все в порядке?

– Именно так. А ты ожидал чего-то другого?

В трубке раздалось сопенье.

– Не знаю.

– Как у тебя?

– О’ кей. Соскучился. Когда ты приедешь? Мы собирались на рыбалку. Не присоединишься?

– Кто это «мы»?

– Мила и Васек.

Это были мои старые знакомые.

– Не могу.

– А когда сможешь?

– Не знаю.

– Понятно.

На том конце дали отбой.

– Кто это? – спросила Эва.

– Денис. Приглашал с компанией на рыбалку.

– А ты?

– А я отказала. Не могу же я оставить тебя одну.

Эва повертела пустую чашку в руках.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – тихим голосом произнесла она.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас! А ты куда-то торопишься?

– Нет. Но я, честно говоря, устала. Весь день готовилась к твоему приезду. Драила тут все. Все-таки дача у нас старая и требует капитальной уборки. До ремонта как-то все руки не доходят.

Я не стала говорить Эве, как я судорожно распихивала хлам по углам, а совсем ненужное барахло складывала в большие пакеты и тащила на близлежащую помойку. Я мыла окна и стены, хотела даже покрасить перила, но вовремя вспомнила, что Эва беременна, и запах краски может быть ей вреден.

– Понимаешь, я уехала от Франсуа.

– Почему?

– Не перебивай меня. А то не скажу главного. Франсуа не хотел ребенка.

Я чуть не рассмеялась.

– Эва! Но это чепуха на постном масле! Многие мужчины не хотят детей. Но это сначала. Им кажется, что ребенок ущемит их свободу, вклинится между супругами. Жена станет больше внимания уделять чаду, а муж будет позабыт-позаброшен. И так далее. Но это проходит. Помнишь Веру Моргунову из моего класса – такую рыжую дылду? Так вот ее муж категорически не хотел ребенка, вплоть до развода. Верка родила на свой страх и риск. И не прогадала. Он буквально влюбился в малыша, менял ему подгузники и баюкал ночью. Через это проходят многие женщины, Эва!

Она покачала головой.

– Это не то. Здесь – другое. Сначала он хотел ребенка, сам уговаривал меня родить его. А когда я была на третьем месяце – стал уговаривать сделать аборт. Ему стало казаться, что наш малыш будет неполноценным. У Франсуа есть какие-то заболевания по материнской линии.

Я похолодела.

– Может это – правда?

– Я не очень-то верю в это. Когда я предложила пройти полное медицинское обследование – он заартачился. Уперся и ни в какую. Потом он стал говорить, что он – безработный и мы не можем пока позволить себе ребенка. Когда я сказала, что мы проживем на пособие, он стал говорить, что миру грозит экологическая катастрофа, и мы не можем допустить, чтобы наш ребенок родился в этом несовершенном и гибнущем мире.

Я тряхнула волосами.

– Эка он загнул. Типичная песенка западных интеллигентов. Типа мир катится в тартарары, скоро наступит конец света и несчастным людям лучше не плодить себе подобных, чтобы не обрекать их на скорбь и страдание. Он же у тебя интеллектуал, творческий человек. Ты говорила, что он работает в дизайнерском бюро?

– Работал, – поправила меня Эва. – Но это здесь не причем. Я хотела ребенка. А он – нет. У нас стали постоянно вспыхивать по этому поводу споры. Один раз он даже ударил меня…

Эва замолчала и закрыла лицо руками.

– Я хотела уйти от него, но он на коленях вымолил у меня прощения. Клялся, что он не помнил себя и больше такого никогда не повторится. Я ему поверила. Но все равно Франсуа за последний год сильно изменился – он стал каким-то нервным, то целует меня, рассыпается в комплиментах, то смотрит так, что кажется – вот-вот ударит. Да он и раньше… показывал свой характер. Мы когда поженились, я думала, что он будет щедрым заботливым мужем, а он все время жадничал. Я хотела красивых нарядов, а он приведет меня в магазин, заставит померить новое платье, а потом скажет: «Поносила и повесь обратно». Я даже с отчаянья стала флиртовать с хозяином кафе напротив нашего дома, чтобы хоть как-то развеяться и отвлечься от черных мыслей.

А потом… меня стала преследовать странная женщина. Черноволосая, лет пятидесяти пяти. У нее широкое скуластое лицо и похожа она на шведку или немку. Над левой бровью – легкий шрам. – Эва коснулась рукой брови. – Вот здесь… И она стала уговаривать меня отказаться от ребенка, говорить, что в мир скоро придет Антихрист и все мы обречены. Самое лучшее, что мы можем сделать для наших детей – это не дать им появиться на свет.

Я стиснула руку Эвы.

– А ты?

– Я испугалась и убежала от нее. Но она словно подкарауливала меня в разных местах – в кафе, у подъезда, на улице. Я сказала об этом Франсуа, но он поднял меня на смех и заявил, что у меня развились галлюцинации и мне нужно серьезно лечиться. Он предлагал мне лечь в самую лучшую клинику. Но я решила приехать к тебе и переждать здесь. Я поняла, что тут мне будет спокойней.

– То есть Франсуа не знает, где ты?

– Нет.

– Эва! Ты представляешь, что ты натворила. Твой муж наверняка сходит с ума, разыскивая тебя. Ты думаешь, он сидит, сложа руки? Да тебя не сегодня-завтра Интерпол будет разыскивать! Эва! Ты как ребенок, честное слово!

Эва шмыгнула носом.

– Я оставила ему записку, что со мной все в порядке и пусть он меня не ищет. Я считаю, что этого достаточно.

– Ну не знаю.

От ее слов у меня голова шла кругом.

– И что ты думаешь делать дальше.

– Я же сказала, – ответила Эва почти сердито. – Поживу пока у тебя.

– То есть рожать ты будешь здесь? – уточнила я.

– Да.

– Эва! – чуть не взвыла я. – Ты, по-моему, правда свихнулась. И твой Франсуа был прав. Ты хоть знаешь, какие здесь у нас больницы! Роддом последний раз ремонтировали при царе Горохе. И как ты будешь рожать в таких условиях? Это тебе не Франция! И над тобой никто трястись не станет. Чего ты учудила, а?

Я оперлась локтями о стол и подалась вперед.

Мой чай уже остыл.

– Ничего я не учудила. Я просто хочу родить ребенка в более-менее спокойной обстановке. Я не хочу сталкиваться с сумасшедшими тетками и видеть вечно хнычущего мужа, который обвиняет меня в том, что у меня глюки. Ты бы потерпела такое?

– Наверное, нет. Но это тебя не оправдывает.

– Конечно! – вспыхнула Эва. – Я вообще-то должна думать не только о себе, но и о малыше. А мне там плохо. Понимаешь: пло-хо, – по слогам сказала она. – Впрочем, – она прищурилась. – Если я тебя стесняю, то я могу снять квартиру и жить отдельно. Ты только скажи мне об этом, и проблема будет улажена. Моментально.

– Не пори ерунды. Живи здесь сколько хочешь! В конце концов это и твоя дача.

Я отхлебнула холодный чай.

– Я пойду спать, поясница что-то побаливает, – сказала Эва.

– Ты не замерзла?

– Дай еще второе одеяло. Так будет потеплее.

– Нет проблем. – Я встала вслед за ней. – Выспись как следует, а завтра поговорим еще.

– А я думала, мы обо всем поговорили.

– Мне кажется, что нет. Не обо всем.

Уложив Эву и пожелав ей спокойной ночи, я спустилась вниз и легла в родительской комнате. Но сон не шел ко мне, хоть убей. Я ворочалась с бока на бок, пытаясь заснуть, но тщетно. Эва не выходила у меня из головы. Честно говоря, я не так представляла себе встречу с сестрой, но дело было не в этом. Мне внушало опасение психическое состояние Эвы. Я не поверила ни ее рассказу о сумасшедшей женщине, которая преследовала ее, ни тому, что Франсуа резко изменился в последнее время. Беременность могла повлиять на Эву и послужить причиной ее фантазий. Шесть лет назад я потеряла сестру из вида и ничего не знала о том, как она живет. Звонки раз в полгода были не в счет. Она кратко сообщала о своих делах, словно давала мне отчет, и снова исчезала на несколько месяцев. Конечно, она могла измениться. Но что делать мне? Ее появление в нашем городе мне представлялось чистой воды авантюрой! У нас и приличного роддома-то нет. Как она собирается рожать? А вдруг она завтра изменит свое решение? Я подумала, что это был бы лучший выход из создавшегося положения. Я покупаю Эве билет в Париж, и она возвращается под крылышко своего супруга. Пусть сама разбирается со своими проблемами. Уже под утро, засыпая, я подумала, что мне нужно тайком взять у Эвы телефон ее мужа и позвонить ему: пусть приезжает и забирает свою благоверную. У беременной Эвы случился внезапный, как майский дождь каприз, вот она и рванула сюда, очертя голову. Не подумав ни о последствиях, ни о собственном муже. Эва всегда была порядочной эгоисткой и такой поступок вполне в ее духе.

Я проснулась от того, что кто-то ходил рядом. Первая мысль была: залезли воры, но потом я вспомнила о приезде сестры и невольно улыбнулась.

– Эва! – крикнула я.

– С добрым утречком! – сестра выросла в дверях. Выглядела она не лучшим образом – бледное осунувшееся лицо и синяки под глазами. – Проснулась, соня!

– Проснулась. А тебе… не спится?

– Я вполне выспалась. Решила приготовить завтрак. Но у тебя нет ни мюсли, ни молока. Я открыла холодильник, а там пицца и копченая колбаса.

– Я же не знала твоих вкусов. Хотя в ближайшем магазине мюсли и не водятся. Это точно. Придется ехать за продуктами в город.

– Лучше не надо, – поспешно сказала Эва. – Обойдусь и так.

– И чем ты будешь питаться? Копченой колбасой? Не глупи. Я обернусь мигом. Туда-сюда. Не пройдет и часа.

– Нет, – отрезала Эва. – Геркулес у тебя есть?

– Где-то был. С прошлого года. Надо порыться в шкафу хорошенько, чтобы его найти.

– Поищи. Я охотно позавтракаю геркулесом.

– На воде?

– На воде. Это даже полезней.

Я пожала плечами и не стала спорить.

Остатки овсяной крупы я нашла в шкафу и потрясла коробкой.

– На пару порций хватит. Но этого мало.

– Потом что-нибудь придумаем.

– Как хочешь.

В холодильнике я обнаружила сыр, который и предложила Эве.

– Есть сыр. Без голубой плесени и даже не камамбер. Так что смотри сама…

– Сойдет и такой, – отрезала Эва. Она была явно не в духе.

– Ноу проблем, – пробормотала я. – Ноу проблем.

После геркулеса на водичке Эва пила кофе – «три в одном», а я кляла себя, что даже не подумала купить приличный растворимый кофе. Попросту забыла и понадеялась, что на даче есть еще остатки. И напрасно. Ничего на даче не оказалось, и поэтому Эва сейчас со страдальческим видом пила кошмарный кофе и показывала, что ей все нипочем. Даже этот жуткий кофе.

Конечно, к такому она у себя в Париже не привыкла. Я представила свою сестру в кружевном пеньюаре с чашкой кофе по утрам в гостиной. Или в кафе. Веселую, беззаботную. В легкомысленной шляпке и юбке, демонстрирующей красивые ноги. А сейчас она сидит в российской глуши и не может даже попить нормальный кофе. Из-за своей растяпистой сестры. Я стиснула зубы.

– Я сейчас съезжу в магазин и куплю тебе хотя бы молока.

– У тебя есть машина?

– Лучшее средство передвижения на даче – велосипед. Разве ты забыла, как мы гоняли по нашим ухабистым дорогам? А один раз ты свалилась в канаву и больно расшибла коленку. А мама ругала меня, что я не досмотрела за тобой. Я всегда была за старшую. Хотя родилась-то всего на двенадцать секунд раньше, – криво улыбнулась я.

– Не надо никуда ехать.

– Почему?

– Обойдусь и так.

– Эва! Как ты сказала недавно – ты теперь не одна. У тебя – малыш. Я как-никак будущая тетя. – Я скосила глаза на живот Эвы и впервые представила там крохотную девочку в позе эмбриона. Интересно – у нее уже есть ручки-ножки? Наверное – да. И все-то она слышит и понимает. Врачи даже рекоммендуют разговаривать с будущими младенцами – так они поймут, что их любят и ждут. Мне захотелось погладить сестру по животу, но я сдержалась. Подумает, что я рассиропилась.

– Так что любые возражения отметаются с ходу. Сиди здесь, отдыхай. А я поеду в магазин. Хочешь, пройдись по участку – только на шести сотках, как ты понимаешь – не разбежишься. Мы еще хотели прикупить соседский участок, когда умер сосед дядя Петя, но там какая-то дальняя родня объявилась, и плакали наши планы. А так бы двенадцать соток было, хоть какой-то простор, есть где променад сделать.

– Я полежу наверху. Отдохну, подремлю.

– Вопросов нет. Точнее есть один-единственный – ты без меня часик побудешь?

– Побуду.

– И без обид?

– И без обид.

Но нашим планам насчет отоваривания продуктами сбыться было не суждено. За окном раздалось веселое бибиканье, и Эва испуганно посмотрела на меня.

– Кто это?

– Без понятия. Сейчас выйду и узнаю.

– Постой! – Эва вцепилась в меня. – А если это незнакомые люди?

– Ну, незнакомых я сразу отбрею, если они только случайно не заблудились в нашем товариществе и не ищут конкретный дом.

Я услышала знакомый крик.

– Санька! – и вышла на крыльцо. Вся наша компания была в сборе. Денис, Васек и Милочка. Все-таки они решили достать меня, то есть умыкнуть на рыбалку, хотя вчера я дала внятный и четкий отказ.

– Санька! – надрывался Денис. – Радость моя, ты чего так долго не открываешь?

– Занята, – отрезала я. – Постоишь там за калиткой?

– Да разве это препятствие!

Денис зацепился за штакетник, и поставив ногу, перемахнул через забор. – У матросов нет вопросов.

Васек последовал его примеру. Милочка топталась у калитки. Тоненькая, худенькая со светло-рыжими кудряшками она была похожа на девочку-подростка, которую хотелось взять под свое крылышко и никуда не отпускать.

– Александра-а-а, – канючила она. – Открой. Я в новом платье.

– Учись, на старших глядя! Как наши ребята ловко через забор сигают.

– Как-нибудь в другой раз.

– Да я шучу.

Я взяла ключ, висевший в коридоре на гвоздике, и снова вышла на улицу. Денис с Васьком топтались у крыльца. День был пасмурным, но во второй половине дня синоптики обещали солнце.

Открыв калитку, я сказала Милочке:

– Ко мне сестра приехала, так что…

– И как она? – скосила глаза Милочка. Она была в курсе приезда Эвы, о чем я вчера умолчала в разговоре с сестрой, которая упорно не хотела себя обнаруживать и выражала беспокойство по этому поводу.

– Нормально. С головой что-то не то. А так в полном порядке.

– Что значит – не то? – поинтересовалась Милочка, но я не стала развивать тему.

– А мы уже с бутыльком! – балагурил Денис. – На рыбалочку собрались.

– Вообще-то я еще вчера предупредила, что влиться в ваш дружный коллектив никак не могу. У меня есть другие планы и заботы.

– Ухаживать за парижанкой? – подмигнул мне Денис. – И что ты теперь будешь сидеть затворницей в четырех стенах? Безвылазно, беспробудно? Санька! Да не заслуживает она того!

– Тише! – одернула я его. – Не ори так. Еще услышит…

– А мне плевать, – его глаза потемнели. – Она там развлекалась, бросив старых больных родителей…

Я закрыла ему рот рукой.

– Денис! – попросила я его. – Не надо. Правда, не надо.

Он сразу стал каким-то притихшим, взъерошенным.

Слегка куснув мои пальцы, Денис расплылся в улыбке.

– Умеешь ты уговаривать. Ей-богу! Как скажешь, Санек, так и будет.

Я присмотрелась к нему.

– Опять?

Самым существенным недостатком Дениса была его неумеренная страсть к алкоголю, которую он никак не мог побороть, несмотря на все свои клятвы и заверения.

– Чуть-чуть! – и он виновато улыбнулся. – Самую малость. Правда!

Я вздохнула.

– Сколько раз ты зарекался?

– Виновен. Но обещаю исправиться. – Его губы улыбались, но взгляд был серьезным.

– Придется поверить и на этот раз.

– Придется, – подтвердил он. – У тебя нет другого выхода.

– Выход есть всегда!…

– Вы так и будете препираться, – вставила Милочка, переминаясь с ноги на ногу. Васек тем временем задумчиво созерцал окрестности. – Мы так на рыбалку опоздаем.

– А рыбалки и так не будет.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Васек, отрываясь от чахлой клумбы, на которой примостилось несколько турецких гвоздик.

– А то! – мрачно сказала я. У меня почему-то испортилось настроение. – Мы же не на рыбалку едем, а покутить. Разве не так?

Все, молча, потупились, как будто я сказала что-то неприличное.

– Какая разница, – скороговоркой сказала Милочка. – Зачем портить приятный отдых?

– Я не собираюсь его портить. Я только поднимусь к своей сестре и спрошу у нее…

Денис качнул головой.

– И чего ты тогда стоишь?

И чего я стою? Как сказать Эве, которая не хотела, чтобы я уезжала, о том, что меня зовут на рыбалку? Не вызовет ли мое сообщение у нее приступ истерики и слез? Как сказать ей об этом поаккуратней?

Принесло же их не вовремя!

Я поднялась наверх. Эва сидела на кровати, вцепившись руками в деревянную спинку и смотря прямо перед собой расширенными глазами.

– Эва! – тихонько позвала я ее.

Она перевела на меня взгляд. И тут я заметила, что ее трясет. Мелкой дрожью.

– Ты чего?

– М-не х-холодно.

– Холодно? Давай я включу рефлектор. Только осторожней с ним. Он у нас старенький и поэтому включается и отключается по собственному желанию.

– Н-не надо.

Не слушая ее возражений, я притащила рефлектор и воткнула вилку в розетку.

– Так лучше. Эва! – Я села рядом на кровать и взяла ее за руку. – Мои друзья зовут меня на рыбалку. Но я не могу оставить тебя одну.

– Поезжай!

– Но как ты?…

– Поезжай. Я спокойно побуду одна. Ничего страшного. Не можешь же ты сидеть около меня как пришпиленная.

– Не могу. Но…

Она перебила меня.

– Этот высокий русоволосый молодой человек – твой бойфренд?

– Да. Это Денис. Я тебе уже о нем говорила.

– Понятно.

Я поднялась с кровати.

– Я скоро вернусь. Мы побудем недолго. Едем типа на рыбалку, а на самом деле потусить. Я давно им обещала. Я же не знала…

– Что свалюсь тебе как снег на голову! Давай закончим этот разговор. Все нормально. Иди. Я что-то устала и хочу полежать.

– Да-да конечно. Ты на меня не обижаешься?

– Ни чуточки. – Она на секунду закрыла глаза, а потом открыла их. – Да иди же, пока я не передумала, а то потом жалеть станешь, что не смоталась вовремя.

– Пока, – я подошла и чмокнула ее в щеку. – Не скучай и будь примерной девочкой.

Эва уже пришла в себя и скорчила смешную гримаску.

– Пока-пока!

Я спустилась вниз.

– Ну? – разом выдохнули все.

– Порядок! – взмахнула я рукой. – Дайте только хотя бы пять минут собраться.