Клацающие зубы Кинг Стивен

Хогэн нащупал замок ремня безопасности, нажал на кнопку. Напрасный труд. Кнопка не подалась ни на йоту, замок не сработал. Ремень с прежней силой прижимал его к спинке, диагонально пересекая грудь, врезаясь в валик жира на животе. Он подергался, в надежде, что замок-таки отщелкнется. Не отщелкнулся, только из раны на щеке сильнее потекла кровь. Новая волна паники накрыла его, он повернул голову, чтобы посмотреть на парня.

И не увидел ничего хорошего. Парень нашел нож, который лежал на груде рекламных буклетов и инструкций. Схватил его, отбросил с лица волосы, глянул на Хогэна. Улыбнулся, и от этой улыбки внутри у Хогэна похолодело.

«Вот и все, — говорила улыбка парня. — Минуту-другую я волновался, действительно волновался, но теперь уж все получится, как нельзя лучше. Поимпровизировали, и хватит, возвращаемся к исходному сценарию».

— Застрял, Ценник-Чувак? — спросил парень, перекрывая визг ветра. Замок заклинило? Хорошо, что ты пристегнулся, так? Хорошо для меня.

Юноша попытался встать, ему это почти удалось, но в последний момент колени подогнулись. Но лице отразилось изумление, которое при других обстоятельствах могло бы вызвать у Хогэна улыбку. А потом он еще раз отбросил с лица заляпанные кровью волосы и пополз к водительскому креслу, крепко сжимая в левой руке рукоятку ножа. При каждом движении на его бицепсе подергивалась татуировка. Хогэн вспомнил, как при ходьбе на футболке, обтягивающей необъятную грудь Майры, шевелились слова «НЕВАДА — СТРАНА ГОСПОДА».

Хогэн обеими руками схватился за пряжку замка, большими пальцами надавил на кнопку, изо всех сил, точно так же, как совсем недавно этот псих стискивал ему горло. Ничего путного не вышло. Замок ремня безопасности заклинило намертво. Ему не оставалось ничего другого, как вновь повернуть к своему врагу.

Юноша уже добрался до сложенного дивана. На его лице вновь читалось крайнее изумление. Смотрел он прямо перед собой, а значит, обнаружил на полу что-то из ряда вон. Вот тут Хогэн вспомнил про Зубы. Они по-прежнему клацали.

Он опустил голову и увидел, как Большие Клацающие Зубы выходят из разорванного бумажного пакета в смешных оранжевых башмаках. Клыки, резцы, коренные то сходились, то расходились, издавая звук, похожий на тот, что раздается из шейкера, если напитки смешиваются вместе со льдом. Башмаки, с былыми подошвами, казалось, пританцовывали на сером ковре. Хогэну вспомнился Фред Астер и его знаменитые танцы. Фред Астер, с тросточкой под мышкой, в соломенной шляпе набекрень.

— О, черт! — юноша подавился смехом. — Вот, значит, что ты возишь в своей машине? Ну и ну! Убив тебя, Ценник-Чувак, я окажу миру большую услугу.

Ключ, подумал Хогэн. Ключ, вставленный в челюсть, который заводит пружину… он не поворачивается.

И внезапно его осенило. Он точно знал, что сейчас произойдет. Юноша потянется к Зубам.

А Зубы резко остановились. Больше не клацали и не шагали. Стояли на сером ковре, с чуть раскрытыми челюстями. Безглазые, они, казалось, вопросительно смотрели на парня.

— Клацающие Зубы, — в голосе мистера Брайна Адамса из Ниоткуда слышалось восхищение. Он протянул правую руку, пальцы сомкнулись вокруг Зубов, как и предполагал Хогэн.

— Куси его! — взвизгнул Хогэн. — Немедленно отхватите ему гребаные пальцы!

Юноша вскинул голову, серо-зеленые глаза в недоумении уставились на Хогэна. На мгновение у него даже челюсть отвисла, а потом он заржал, нервно, истерично, в унисон с завываниями ветра, гуляющего по салону кемпера.

— Куси меня! Куси меня! К-к-куси меня! — нараспев повторял юноша. Похоже, давно он уже не слышал такой хорошей шутки. — Эй, Ценник-Чувак! Я-то думал, что это я ударился головой!

Парень зажал рукоятку ножа зубами и сунул указательный палец левой руки между челюстей Больших Клацающих Зубов.

— Уси я! — приказал он с ножом во рту, захихикал, с пальцем между металлических зубов. — Уси я! О, о. Уси я!

Зубы не шевелились. Ножки в оранжевых башмаках тоже. Хогэн понял, что хотел от Зубов слишком многого. Юноша поводил пальцем между Зубов, начал его вытаскивать, затем вдруг закричал: «От, дерьмо! ДЕРЬМО! ГРЕБАНЫЙ НАСРАТЬ!»

От радости сердце чуть не выпрыгнуло у Хогэна из груди, да только мгновение спустя он понял, что парень если и кричит, то из избытка переполняющих его чувств. Не просто кричит — смеется. Смеется над ним. Зубы пребывали в полной неподвижности.

Юноша поднял Зубы к лицу, чтобы получше их рассмотреть, поставил на ладонь правой руки, левой перехватил нож. Потряс им перед Клацающими Зубами, как учитель трясет указкой перед непослушным учеником.

— Кусаться нельзя! — в голосе слышались учительские нотки. — Это плохая прив…

Одна из оранжевых ножек шагнула вперед по грязной ладони, челюсти раскрылись и, прежде чем Хогэн понял, что происходит, Клацающие Зубы сомкнулись на носу юноши.

На этот раз «Брайан Адамс» закричал по-настоящему — от боли и изумления. Он схватился за Зубы правой рукой, попытавшись отбросить их в сторону, но они вцепились в его нос мертвой хваткой, точно так же, как замок ремня безопасности Хогэна держался за скобу. Меж зубов заструилась кровь. Парень откинулся на спину, несколько мгновений Хогэн видел только мельтешащие в воздухе руки и ноги. Потом сверкнуло лезвие ножа.

Парень закричал снова, сел. Длинные волосы, словно занавес, скрыли лицо. Из них, словно руль какого-то странного корабля, торчали Клацающие Зубы. Каким-то образом парню удалось всунуть нож между челюстями.

— Убейте его! — прохрипел Хогэн. Он обезумел. С одной стороны, вроде бы понимал, что обезумел, с другой, это не имело ни малейшего значения. Убейте его!

Парень отчаянно вскрикнул, попытался разжать стальные челюсти. Лезвие переломилось, но после того, как челюсти разошлись на долю дюйма. Зубы упали на пол между коленями «Брайана Адамса». Вместе с немалой частью его носа.

Парень отбросил волосы с лица. Скосил серо-зеленые глаза к остаткам носа. Рот перекосило от боли, на шее вздулись вены.

Парень потянулся к Зубам. Те отступили на своих оранжевых ножках. Они словно улыбались сидящему парню. Кровь залила футболку.

Он вновь потянулся к Зубам, только они вдруг рванулись вперед, под его рукой, между коленями и смачно вонзились в выпуклость на выцветших синих джинсах, аккурат под тем местом, где заканчивалась молния.

Глаза «Брайана Адамса» широко раскрылись. Так же, как и рот. Руки взлетели на уровень плеч, и в то мгновение он очень напоминал имитатора Эла Джолсона, собравшегося спеть его «Мэмми». Нож с обломанным лезвием отлетел в задней стенке кемпера.

— Боже! Боже! Бо-о-о-о…

Оранжевые башмаки притоптывали на месте. Красные челюсти Больших Клацающих зубов сжимались и разжимались, сжимались и разжимались…

— …о-о-о-О-О-О…

А когда джинса начала рваться, с каким-то странным чмоканием, Хогэн лишился чувств.

В себя он приходил дважды. Первый раз практически сразу, потому что ветер ревел с прежней силой и еще не стемнело. Уже начал поворачиваться, но чудовищная боль пронзила шею. Должно быть, растяжение мышц или прострел, но могло быть и хуже… или завтра будет хуже.

При условии, что он доживет до завтра.

Парень, подумал Хогэн, я должен повернуться и убедиться, что он мертв.

Нет, не надо поворачиваться. Разумеется, он мертв. Иначе умер бы я.

И тут он услышал за знакомый звук: клацание зубов, которое становилось все громче.

Они идут ко мне. С парнем они покончили, но не наелись, и теперь идут ко мне.

Он вновь попытался нажать на кнопку, но замок не поддался его усилиям, да и сил в руках практически не осталось.

Зубы все приближались и приближались, клацание раздавалось уже за спинкой кресла. Они словно говорили: «Мы — зубы, мы возвращаемся! Посмотри, как мы ходим, посмотри, как мы клацаем, мы съели его, а теперь съедим тебя!»

Хогэн закрыл глаза.

Клацание прекратилось.

Слышались только вой ветра да шуршание песка, который ветер бросал в борт кемпера.

Хогэн ждал. Долго, очень долго. Зубы клацнули, и тут же послышался звук разрываемой ткани. После короткой паузы все повторилось, в той же последовательности.

Что они делают?

На третий раз чуть двинулась спинка кресла, и он все понял: Зубы прогрызали дыру, чтобы добраться до него.

Хогэн вспомнил о том, как Зубы сомкнулись на выпуклости под молнией джинсов «Брайана Адамса» и ему очень захотелось лишиться чувств. Песок, заносимый ветром в разбитые окна, колол щеки и лоб.

Зубы клацали и рвали, клацали и рвали, клацали и рвали…

Все ближе, ближе, ближе. Хогэн не хотел смотреть вниз, но не смог перебороть любопытства. И у своего правого бедра, там, где сидение встречается со спинкой, увидел широкую белозубую улыбку. Зубы медленно, но верно прогрызали себе путь, шествую на невидимых оранжевых ножках. И к тому времени, когда они добрались до кармана брюк Хогэна, он вновь отключился.

Когда он пришел в себя второй раз, ветер практически стих и начало темнеть. Пустыня стала пурпурно-лиловой, такой Хогэн ее никогда не видел. На капот намело песка.

Поначалу он не мог вспомнить, как дошел до жизни такой. Вроде бы он посмотрел на индикатор уровня бензина, отметил, что бак практически пуст, а подняв голову, увидел большой щит с надписью: «ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ МАГАЗИН И ПРИДОРОЖНЫЙ ЗООПАРК СКУТЕРА БЕНЗОЗАПРАВКА ЗАКУСКИ ХОЛОДНОЕ ПИВО ПОЛЮБУЙТЕСЬ ЖИВЫМИ ГРЕМУЧИМИ ЗМЕЯМИ»!

Он понимал, что, будь на то его желание, он какое-то время может прятаться за свою амнезию. Более того, подсознание может вообще стереть некие опасные для психики воспоминания. Но, может, не вспоминать — еще опаснее. Гораздо опаснее. Потому что…

Порыв ветра швырнул песок в помятый борт кемпера. По звуку похоже на

(клац! клац! клац!)

Он вспомнил все, и его тут же бросило в жар. В горле что-то то ли чавкнуло, то ли чмокнуло. Чмокание показалось Хогэну знакомым. Он уже слышал такое, в тот самый момент, когда Зубы сомкнулись на яйцах парня. Инстинктивно прикрыл руками промежность, посмотрел вниз.

Зубов не увидел, а вот легкость, с которой плечи отследили движение рук, его удивила. Медленно, очень медленно Хогэн развел руки. Ремень безопасности более не прижимал его к спинке кресла. Металлическая скоба по-прежнему торчала в замке, с драным клоком красного ремня. Другой его конец лежал на сером ковре. Ремень не разрезали, а перегрызли.

Он посмотрел в зеркало заднего обзора и удивился еще больше: торцевые дверцы открыты, на сером ковре лишь бурые пятна. Мистер Брайан Адамс из Ниоткуда исчез.

Вместе с Клацающими Зубами.

Хогэн медленно вылез из кемпера, словно глубокий старик, страдающий артритом. Обнаружил, что не так уж все и плохо, если смотреть прямо перед собой. Зато любой поворот головы вызывал резкую боль в шее, плечах, верхней части спины. О том, чтобы обернуться, речи просто быть не могло.

Он осторожно двинулся вдоль кемпера, иной раз касаясь вмятин в борту, слыша, как под ногами хрустят осколки стекла. Долго стоял у задней дверцы, боясь заглянуть за нее. Боялся, что, заглянув, увидит притаившегося там парня с ножом в левой руке и застывшей на губах идиотской улыбкой. Но не мог же он стоять у дверцы вечно, глядя перед собой, не поворачивая головы, словно не голова это, а большая бутыль с нитроглицерином. Сумерки быстро сгущались, и Хогэн решительно обошел дверцу.

Ветер дунул, отбросив волосы с его лба, и окончательно стих. И вот тут Хогэн услышал какой-то сухой скрип, доносящийся справа. Повернулся. В двадцати ярдах увидел подошвы кроссовок парня, исчезающие за гребнем ложбины. Их разделяли несколько футов: ноги парня образовывали букву V. Подошвы на мгновение застыли, словно тот, кто тащил парня, решил передохнуть, а потом короткими рывками двинулись дальше, в ложбину.

С невероятной ясностью перед мысленным взором Хогэна возникла картина происходящего за гребнем. Он увидел Большие Клацающие Зубы, на ножках в забавных оранжевых башмаках с белыми подошвами. Вцепившиеся в прядь длинных светлых волос парня.

Большие Клацающие Зубы пятились.

Большие Клацающие Зубы тащили мистера Брайана Адамса в Никуда.

Хогэн повернулся и зашагал к шоссе, глядя прямо перед собой, изо всех сил стараясь сохранять неподвижность своей нитроголовы. Ему потребовалось пять минут, чтобы преодолеть кювет, еще пятнадцать, чтобы остановить машину, но он справился. И за все это время ни разу не поинтересовался, а что делается за его спиной.

Девятью месяцами позже, в жаркий июньский день, Билл Хогэн вновь проезжал мимо «Продовольственного магазина и придорожного зоопарка Скутера»… только название изменилось. Теперь заведение называлось «ДОМ МАЙРЫ», а гостям предлагались «БЕНЗИН, ХОЛОДНЫЕ ЗАКУСКИ, ВИДЕО». На щите-указателе под этими словами красовалось изображение волка, воющего на луну. Сам Волк, тот самый миннесотский койот, лежал в клетке, стоявшей в тени, отбрасываемой крыльцом. Вытянув задние лапы, положив морду на передние. Он не поднялся, когда Хогэн вылез из кабины, чтобы залить в бак бензин. Ни тарантула, ни гремучих змей Хогэн не обнаружил.

— Привет, Волк, — поздоровался он, поднимаясь по ступеням.

Обитатель клетки удостоил Хогэна взгляда, перевернулся на спину и вывалил длинный красный язык.

Магазин вроде прибавил в размерах и стал гораздо чище. Поначалу Хогэн предположил, что причина — в ярком солнце, но потом отметил и другие изменения. Окна сверкали чистотой. Темную краску стен сменили светлые сосновые панели, от которых еще пахло смолой. Появилась стойка бара с пятью высокими стульями, исчезли «страшилки». Сам стеклянный стенд остался, но теперь его заполняли видеокассеты. На бумажке, приклеенной к стеклу, Хогэн прочитал: «Фильмы категории Х — в подсобке».

Женщину за кассовым аппаратом Хогэн видел в профиль. Она что-то подсчитывала на карманном калькуляторе. Поначалу решил, что это дочь мистера и миссис Скутер, женский довесок к тем трем сыновяьм, о которых упоминал Скутер. И лишь когда она подняла голову, Хогэн понял, что перед ним сама миссис Скутер. С трудом верилось, что он видит женщину, на необъятной груди которой едва не лопалась футболка с надписью «НЕВАДА — СТРАНА ГОСПОДА». Миссис Скутер сбросила никак не меньше пятидесяти фунтов и выкрасила волосы в светло-каштановый свет. Только морщинки от солнца у глаз и рта остались прежними.

— Заправились? — спросила она.

— Да. На пятнадцать долларов, — он протянул двадцатку, она пробила чек. — Когда я был здесь в прошлый раз, магазин выглядел по-другому.

— После смерти Скутера многое изменилось, все так, — согласилась миссис Скутер, достала из кассового аппарата пятерку, уже собралась отдать Хогэну, но тут впервые взглянула на него и замялась. — Скажите… это вы чуть погибли в тот день в прошлом году, когда на нас обрушилась песчаная буря?

Он кивнул, протянул руку.

— Билл Хогэн.

Без малейшей задержки она перегнулась через прилавок и пожала ее. Смерть мужа положительно сказалась на ее настроении… а может, у нее просто началась другая жизнь.

— Жаль, конечно, что ваш муж умер. Мне показалось, что он был хорошим человеком.

— Скут? Да, особенно до болезни, — согласилась она. — А как вы? Поправились?

Хогэн кивнул.

— Шесть недель проходил в шейном бандаже… не первый раз… но сейчас все в порядке.

Она смотрела на шрам, который пересекал его правую щеку.

— Его работа? Этого парня?

— Да.

— Сильно он вас порезал.

— Да.

— Я слышала, он здорово расшибся, когда ваша машина слетела с дороги, и уполз в пустыню умирать, — она пристально всмотрелась в Хогэна. — Так и было?

Хогэн чуть улыбнулся.

— Скорее всего.

— Джек Торнбак, наш шериф, говорил, что дикие животные поработали над ним. Особенно крысы. Не проявили никакого почтения.

— Я об этом ничего не знаю.

— Джи-Ти сказал, что его не узнала бы и родная мать, — она приложила руку к заметно уменьшившейся в размерах груди. — Чтоб мне провалиться на этом месте, если я вру.

Хогэн громко рассмеялся. После той песчаной бури он вообще стал смеяться гораздо чаще. И, похоже, стал проще смотреть на жизнь.

— Хорошо хоть, что он вас не убил. Вы, можно сказать, прошли по острию ножа. Должно быть, вас охранял Господь Бог.

— Совершенно верно, — Хогэн взглянул на стеклянный стенд. — Я вижу, «страшилки» вы убрали.

— Это старье? Будьте уверены! Первым делом после того, как он… — ее глаза широко раскрылись. — Ой! Что же это со мной?! У меня же есть одна ваша вещица! Если б я забыла, Скутер поднялся бы из могилы!

Хогэн в недоумении нахмурился, но женщина уже отвернулась от прилавка. Поднялась на цыпочки, что-то достала с верхней полки. И Хогэн совершенно не удивился, увидев в ее руке Большие Клацающие Зубы. Она поставила их рядом с кассовым аппаратом.

Хогэн долго смотрел на застывшую ухмылку. Вот они, самые большие в мире Клацающие Зубы, стоят себе в оранжевых башмаках на прилавке и словно говорят: «Привет, дружище! На забыл нас? Мы вот тебя не забыли. Все время помнили о тебе».

— Я нашла их на крыльце, на следующий день после бури, — миссис Скутер рассмеялась. — Словно Скутер подарил их вам, но положил в дырявый пакет, из которого они и выпали. Я хотела их выбросить, но он заявил, что они — ваши, и заставил спрятать. Он сказал, что вы — коммивояжер. А потому обязательно заглянете сюда еще раз… Так и вышло.

— Да, — согласился Хогэн. — Так и вышло.

Он поднял Зубы с прилавка, сунул палец между чуть приоткрытых челюстей. Провел подушечкой по клыкам, коренным, в его голове зазвучал голос мистера Брайана Адамса из Ниоткуда: «Куси меня! Куси меня! К-у-у-у-си меня!»

Неужели темный налет на задней поверхности зубов — высохшая кровь парня? Хогэн показалось, что он видит налет, но может, это была лишь тень.

— Я сохранила их, потому что Скутер сказал, что у вас есть сын.

Хогэн кивнул.

— Есть.

И подумал, а у мальчика есть отец. И лишь благодаря «страшилке», которую я держу в руках. Они притопали сюда на маленьких оранжевых ножках, потому что здесь их дом? Или каким-то образом знали то же, что и Скутер? Рано или поздно человек, который много ездит по стране, обязательно появится там, где уже бывал, точно так же, как убийца обязательно возвращается на место преступления.

— Если хотите их взять, они ваши, — нарушила затянувшееся молчание женщина. На мгновение она задумалась… потом рассмеялась. — Черт, если бы я не забыла про них, то обязательно выбросила бы. Тем более, что они сломаны.

Хогэн повернул ключ, торчащий из десны. Дважды он повернулся нормально, сжимая пружину, а на третьем обороте внутри что-то щелкнуло, и ключ провернулся. Сломаны. Конечно, сломаны. И оставались сломанными, пока не решили, что какое-то время о поломке можно и забыть. И вопрос не в том, как они вернулись. И даже не почему?

Вопрос надо формулировать иначе: чего они хотят?

Он опять сунул палец между стальных зубов и прошептал: «Кусите меня… хотите?»

Зубы не шевельнулись, продолжая ухмыляться.

— Похоже, разговаривать они не умеют, — вставила миссис Скутер.

— Не умеют, — кивнул Хогэн и вдруг подумал о том юноше. Мистера Брайане Адамсе из Ниоткуда. О том, что таких, как он, нынче тьма. И не только юношей и девушек. Взрослые тоже мотаются по дорогам, как перекати-поле, всегда готовые забрать твой бумажник, сказать тебе: «Пошел на хер, сладенький», — и убежать. Ты можешь перестать подсаживать попутчиков (он перестал), ты можешь оборудовать дом новейшей охранной системой (он оборудовал), но как трудно жить в мире, где самолеты иной раз падают с неба, психи могут объявиться, где угодно, и никогда не помешает лишняя страховка. В конце концов, у него есть жена.

И сын.

Так что, если Большие Клацающие Зубы постоят на столе Джека, хуже не будет. Слишком много в этой жизни неприятных сюрпризов. Пусть стоят.

На всякий случай.

— Спасибо, что сберегли их, — Хогэн тепло улыбнулся миссис Скутер, осторожно поднял Зубы за ножки. — Я думаю, мой сын будет страшно рад такому подарку, хотя они и сломаны.

— Благодарите Скутера, не меня. Вам нужен пакет? — улыбнулась и она. — Я дам вам пластиковый. Никаких дыр, гарантирую.

Хогэн покачал головой и положил Клацающие Зубы в карман пиджака спортивного покроя.

— Пусть лежат в кармане. Всегда под рукой — оно надежнее.

— Как угодно, — он уже направился к двери, но она крикнула вслед. — Постойте! Я готовлю отличные сэндвичи с куриным салатом!

— Я в этом нисколько не сомневаюсь.

Он получил сэндвич, расплатился, вышел на крыльцо, широко улыбаясь, постоял под жарким солнцем. Настроение у него было прекрасное, в последнее время по-другому не бывало, и он очень надеялся, что так будет всегда.

Слева от него Волк — миннесотский койот просунул морду сквозь прутья клетки, гавкнул. В кармане пиджака Хогэна Клацающие Зубы сжали челюсти. Очень тихо, но Хогэн услышал… и почувствовал едва заметное движение. Похлопал по карману.

— Спокойно, спокойно.

Пересек двор, сел за руль своего нового кемпера, теперь «шевроле», покатил к Лос-Анджелесу. Он обещал Лайте и Джеку, что вернется к семи вечера, максимум, в восемь, а обещания он всегда старался выполнять.