Дело беглой медсестры Гарднер Эрл

1

Перри Мейсон, известный адвокат по уголовным делам, посмотрел на роскошно отпечатанную визитку, которую положила перед ним на стол его доверенная секретарша Делла Стрит.

— Миссис Саммерфилд Малден… — прочитал адвокат. — Что она хочет, Делла?

— Тебе это имя ничего не напоминает?

— Нет, — пожал плечами Мейсон. — Должно что-то напоминать?

— Да, — кивнула Делла. — О нем много писали во вчерашних газетах. За дверью ждет приема Стефани Малден. Она жена, или вернее, вдова доктора Саммерфилда Малдена. Он разбился на собственном самолете, когда летел на какую-то медицинскую конференцию в Солт-Лейк-Сити. Самолет обнаружили меньше чем через час после аварии — в высохшем озере посреди пустыни. Наверное, заглох мотор, или что-то в этом роде. По всей видимости, катастрофа произошла во время вынужденной посадки.

— Да, — согласился Мейсон, — теперь вспомнил. Если не ошибаюсь, доктор Малден — известный врач, не так ли?

— Очень преуспевающий врач с обширной практикой, — подтвердила Делла.

— Следовательно, — предположил Мейсон, — миссис Малден собирается заявить свои права на наследство. Но мне кажется, что она чересчур торопится, приличия требуют хотя бы дождаться похорон. Принято ведь считать, что вдовы должны предаваться печали.

— Ты верно подметил, шеф, что именно «принято считать», — улыбнулась Делла Стрит.

— По-твоему, в этом случае дела обстоят иначе?

— Она очень встревожена, — сообщила Делла, — или обеспокоена. Но я бы не сказала, что она предается печали. Одета безукоризненно, блистает молодостью и обаянием. Отбивает туфелькой, пара которых стоит не менее сорока долларов, бодрый мотивчик, демонстрируя при этом ножку, фотографию которой с радостью опубликовала бы любая газета.

— Выходит, она молода, — заключил Мейсон. — Но ведь доктор Малден был в годах.

— Скорее всего, она вторая жена. А может быть даже и третья. Выглядит она на все сто процентов!

— Сколько ей лет?

— Лет двадцать пять, может быть — двадцать шесть. Великолепная фигура, чего молодая вдова совершенно не намерена скрывать, а наоборот, подчеркивает всеми возможными средствами — от одежды, до манеры держаться. Во вкусе ей, конечно, отказать нельзя. От нее так и несет дорогими модельерами и салонами. Не дешево она обходилась доктору Малден. Если кто-то захочет оспорить это мое утверждение и предложит ставку — соглашайся без опаски, шеф, не прогадаешь.

— Как бы я жил без твоих консультаций по женским вопросам, Делла? — улыбнулся Мейсон. — На самое главное, наверняка, не обратил бы внимания.

— В этом конкретном случае — обратил бы, — лукаво улыбнулась Делла. — Ничего не пропустил бы. Она постаралась бы, чтобы ты все оценил по достоинству.

— Странная манера поведения, если учесть, что она только что потеряла супруга.

— В ее распоряжении было почти двадцать четыре часа, — пожала плечами Делла.

— Хорошо, Делла, пригласи ее в кабинет. Приму с подобающим сочувствием.

— Думаю, она больше рассчитывает на уважительное восхищение. Привыкла встречать именно такую реакцию мужчин.

— Ты уверена? — улыбнулся Мейсон.

— Я часто ошибаюсь? — улыбнулась в ответ Делла и вышла из кабинета.

Через минуту она вернулась вместе с посетительницей.

На миссис Малден был шерстяной серый костюм изумительно подчеркивающий великолепную фигуру, норковая накидка платинового цвета на плечах оттеняла волосы и безукоризненный цвет лица.

Стефани Малден небрежно сняла серые замшевые перчатки, блеснув крупным бриллиантом, и недоверчивым взглядом посмотрела на Деллу Стрит.

— Мистер Мейсон, — произнесла она тоном, каким обычно обращаются к давним знакомым, — я вам безгранично признательна за любезное согласие принять меня без предварительной договоренности. Я догадываюсь, насколько вы заняты.

— Садитесь, пожалуйста, — предложил Мейсон. — Мисс Делла Стрит — мой доверенная секретарша, ей известно о моих клиентах абсолютно все, что знаю я, а, может быть, даже и немного больше.

— Проблема у меня весьма щекотливая, — нахмурившись сказала миссис Малден. — Я хотела бы поговорить с вами конфиденциально.

— Это само собой разумеется, — заверил Мейсон. — Записи будут носить рабочий характер и я гарантирую их конфиденциальность.

— Я… я даже не знаю, с чего начать, — сказала она, сдвинув коленки так, чтобы юбка плотнее облегла ноги. Глаза миссис Малден смотрели на самый кончик левой туфельки.

— Начните с середины, — посоветовал Мейсон.

— Я думала, вы скажете: начните сначала, — подняла она на адвоката свои газельи глаза. — Обычно нерешительных приглашают к исповеди именно таким образом.

— Давайте поступим вопреки обычаям. Порою начать с середины — самое удобное. Одновременно оказываешься поблизости как от старта, так и от финиша.

Она нервно усмехнулась и сказала:

— Я была замужем за известным врачом Саммерфилдом Малденом. Вчера он… он погиб в авиакатастрофе.

— Да, — кивнул Мейсон. — Я читал в газетах.

Минуту она молчала, словно вернувшись из каких-то неимоверно далеких заоблачных даль, встряхнула заученным жестом головой и сказала:

— Видите ли, мистер Мейсон, у моего мужа были неприятности.

— Какие именно?

— С налоговыми органами.

— А точнее?

— Последнее время налоговая инспекция с большим вниманием изучала доходы врачей. В особенности тех, у кого обширная практика.

Мейсон понимающе кивнул.

— Конечно, не секрет, что многие практикующие доктора нередко получают вознаграждение наличными. Пациенты платят за консультации, и так далее.

— Насколько обширна была клиническая практика вашего мужа?

— Он лечил диатермией[1]. Естественно, у него был большой штат процедурных медсестер, обеспечивающих пациентам уход и…

— На них возлагались и финансовые вопросы? То есть получение гонорара, верно? — спросил Мейсон.

— Да, — кивнула посетительница. — Его правой рукой была Глэдис Фосс — сестра-хозяйка, главный администратор и так далее.

— Налоговые инспекторы разговаривали с мисс Фосс?

— Они беседовали с ней.

— Как-нибудь можно связаться с мисс Фосс?

— В данный момент вряд ли, — ответила миссис Малден и продолжила с горьким сарказмом: — Я и представить себе не могла, что Глэдис Фосс должна встретиться с моим мужем в Солт-Лейк-Сити.

— А теперь вы узнали, что была такая договоренность?

— Да. Муж отправил Глэдис Фосс в Финикс, штат Аризона, за консультациями в местный госпиталь. Но в Финиксе ее нет. Она уехала туда — и исчезла.

— И вы считаете, что доктор Малден собирался встретиться с мисс Фосс в Солт-Лейк-Сити?

— Не стройте из себя дурака, мистер Мейсон.

— Вы можете что-нибудь рассказать о мисс Фосс? — спросил адвокат.

— Ей двадцать семь лет. А моему мужу пятьдесят два — опасный возраст. И он мужчина. То есть был… Он проводил в обществе Глэдис Фосс немало часов за день. У них были тесные и довольно доверительные отношения.

— И вы думаете, что на этой почве созрела близость?

— О, боже, мистер Мейсон, — рассмеялась она. — Я не вчера родилась на свет.

— В газетах было что-нибудь по этому поводу? — поинтересовался Мейсон.

— Нет. Этот аспект они проглядели. Но я готова к тому, что в любой момент в дверь постучат журналисты и вежливо поинтересуются: а как я прокомментирую этот факт, и почему он стал возможен?

— И как вы ответите?

— Вежливо улыбнусь и заявлю: «Да, мисс Фосс должна была съездить сперва в Финикс, а потом отправиться на конференцию в Солт-Лейк-Сити». И добавлю, что собиралась присоединиться к ним, но на денек задержалась. Скажу, что муж поручил мне пригнать туда машину, что мы, дескать, хотели побыть вместе втроем. А что, по-вашему, я еще должна сказать? Заломить руки и заявить репортерам со слезами на глазах, что муж, как оказалось, крутил за моей спиной шашни, а я об этом знать не знала?

— Вы первая его жена? — спросил Мейсон.

— Третья. Но я ни у кого мужа не отбивала. Вторая жена увела его от первой, а когда она умерла, он очень страдал от одиночества. Я ему в жены не напрашивалась. Я вообще никому в жены не напрашивалась. Не было необходимости. И пожалуйста, мистер Мейсон, не подумайте, что я вышла замуж ради денег. Если бы я вышла за семидесятилетнего толстосума — другое дело. Я вышла замуж за человека на двадцать пять лет старше меня. Ровно на двадцать пять. Полагаю, через десять лет наши отношения стали бы… как бы поточней сказать… несколько натянутыми. Но я умею находить брод там, где нет мостов. А с Саммерфилдом я сошлась, покорившись его очарованию. Этот человек был мыслящей машиной. Он мог вникнуть в любую сложную проблему с предельными вниманием и собранностью, почти мгновенно принимая единственно правильные решения.

— А в чем заключались проблемы с налоговыми органами?

— Налоговые инспекторы утверждают, что якобы муж мой утаил сто тысяч долларов, но доказать ничего не могут. Единственный довод, который они смогли выдвинуть, это что его зарегистрированные доходы значительно уступают доходам других врачей, имеющих примерно такую же практику. Кроме того, два пациента заявили, что платили за лечение наличными, один двести долларов, второй — триста пятьдесят. Так вот, инспекторы утверждают, будто в бухгалтерских книгах за соответствующий период подобные суммы не оприходованы.

— Продолжайте, — подбодрил Мейсон.

— Инспекторы обратились к Саммерфилду. А он рассмеялся им в лицо, заявив, что никогда не касался финансовых вопросов, что этим ведает Глэдис Фосс и что…

— Что ответила мисс Фосс?

— Ничего. Заверила, что обязательно проверит все бумаги и отправилась в Финикс.

— Как давно она работает у вашего мужа?

— Четыре года.

— А когда вы вышли замуж за доктора Малдена?

— Пять лет назад.

— И вы ничего не подозревали, поскольку боготворили своего мужа?

— Не считайте меня восхищенной дурочкой, мистер Мейсон, — рассмеялась она. — Я ничего не знала, потому что не могла знать. Если бы вы встретились с Саммерфилдом, то поняли бы почему я так говорю.

— И почему?

— Он был достаточно своеобразный и самоуверенный человек. Кажется, он никогда и ни с кем не советовался. Каждое его слово имело точный смысл, говорил он ровно столько, сколько было необходимо, и ни на йоту больше.

— Понятно, — сказал Мейсон. — Что ж, как мне кажется предварительные моменты мы обговорили, хотя вы тщательно обходили проблему из-за которой вам потребовались услуги адвоката. А теперь я хотел бы знать: какова причина вашего визита?

— Как в подобных случаях оформляются права на наследство?

— Доктор Малден оставил завещание?

— Да.

— И каковы условия завещания?

— Все до последнего цента остается мне.

— На кого оформлена страховка?

— Некоторое время назад она была переоформлена на меня.

— Как велика сумма страховки?

— Сто тысяч долларов. В случае самоубийства деньги не выплачиваются.

— Понятно, — произнес Мейсон. — После похорон напишете ходатайство с просьбой назначить вас исполнительницей последней воли усопшего.

— А как вступить во владение собственностью? Предположим, мой супруг все-таки спрятал где-нибудь наличные деньги?

— Подобные обстоятельства могут заинтересовать власти, они не любят упускать доходы. Я имею в виду как службы, ведающие наследственными делами, так и налоговые службы. В случае смерти владельца все его сейфы опечатываются. Их открывают только в присутствии представителей департамента по вопросам наследования.

— Ясно, — сказала она, возвращаясь к созерцанию левой туфельки. Бросила мимолетный взгляд на Деллу Стрит и опять сосредоточилась на туфельке.

— Продолжайте, пожалуйста, — предложил Мейсон.

— Даже не представляю себе, как подступиться к вопросу, до которого сейчас дошла очередь.

— А вы не подступайтесь, миссис Малден, сразу берите быка за рога. Еще недавно мы вовсе не были знакомы. У вас — факты, у меня — юридические знания. Итак, быка за рога! Что вы хотите спросить?

— Я тренирую свою наблюдательность, — произнесла она.

Мейсон кивком предложил продолжать.

— Я горжусь своей… скажем, бдительностью.

— Без сна и покоя? — спросил Мейсон, кинув быстрый взгляд на Деллу.

— Да, без сна и покоя, — ответила посетительница. — Но и без подглядывания.

— Хорошо. Продолжайте.

— Саммерфилду часто звонили по ночам. Это понятно, он ведь врач. А мне обычно хочется знать, что происходит вокруг.

— Об этом вы уже говорили.

— Я старалась ничего не упускать из виду.

Мейсон кивнул.

— Так вот, я обнаружила… Теперь я буду выглядеть настоящей шпионкой.

— Не волнуйтесь о том, как вы смотритесь, — заметил адвокат. — Побеспокойтесь лучше о результатах визита. Словом, переходите к главному.

— Хорошо, — сказала она. — У моего мужа в кармане обычно лежал кожаный чехол с ключами. Я имела привычку в него заглядывать, а потому знала каждый ключ. Один от сейфа, за которым будет пристально наблюдать налоговая инспекция; другой от офиса; еще один от того отделения сейфа, где хранятся наркотики. А также ключи от дома и гаража.

— Так в чем проблема? — спросил Мейсон.

— У него было еще три ключа, о назначении которых я ничего не знала.

— Продолжайте.

— Однажды я взяла свечу и сделала восковые оттиски этих ключей. Вы осуждаете меня, мистер Мейсон?

— Давно это произошло? — спросил Мейсон.

— Год назад.

— И как вы поступили потом?

— Изготовив дубликаты загадочных ключей, я поклялась себе раскрыть их тайну и найти двери, к которым они подходят. Едва у меня появлялась возможность пройтись по клинике, я украдкой примеряла ключи к каждому замку.

— И подобрали подходящие замки?

— Уверяю вас, в клинике нет ни одного подходящего замка.

— И все-таки такой замок сыскался?

— Я приставила к мужу частного детектива и выяснила, что Саммерфилд частенько захаживал в Диксивуд-апартаменты. У меня есть основания утверждать, что это ключи от квартиры девятьсот двадцать восемь в Диксивуд-апартаментах. Муж оплачивал эту квартиру. Надеюсь, вы не будете презирать меня, мистер Мейсон. Я просто не переношу, когда втайне от меня делают нечто, имеющее ко мне непосредственное отношение. — Миссис Малден открыла сумочку, извлекла оттуда три ключа на колечке, повертела ими и положила на стол перед Мейсоном.

— Продолжайте, — настороженно произнес тот, посмотрев на свою секретаршу.

— И у меня есть еще вот что. — Стефани Малден вручила Мейсону пачку скрепленных фотографий.

— Что это? — спросил адвокат.

— Не знаю… То есть не знаю, что это означает. Это фотокопии маленького блокнота, лежавшего в кармане его жилета. Порядок страниц тот же.

Мейсон бегло просмотрел пачку.

— Как это к вам попало?

— Блокнот лежал в кармане его жилета, — ответила она, не отрываясь от рассматривания туфельки. — Маленький тоненький блокнотик, по моим наблюдениям, весьма ценимый владельцем. В один прекрасный день, когда муж переодевался в новый костюм, я улучила момент и выкрала блокнот.

— Что произошло дальше?

— Саммерфилд хватился его, едва доехав до клиники. Он тотчас позвонил домой, попросил меня поискать блокнот в старом костюме, пока тот не угодил в чистку. Я оставила мужа на проводе и через пару минут сообщила, что блокнот нашелся. Он вздохнул с явным облегчением и попросил как можно быстрее привезти блокнот в клинику и вручить его лично в руки Глэдис Фосс.

— И что вы сделали?

— Выполнила его просьбу, — ответила она. — С единственной поправкой — я заехала в ателье, чтобы заказать фотокопии. Но не стала дожидаться когда проявят снимки. Я забрала их на следующий день.

— Можете еще что-нибудь сообщить? — спросил Мейсон, задумчиво рассматривая фотографии.

— За мной следят.

— Кто и зачем?

— Думаю, — медленно сказала она, — что налоговые инспекторы. Но если честно, наверняка не знаю. Знаю одно: я нахожусь под наблюдением.

— И давно?

— С отъезда Саммерфилда.

— Продолжайте, — попросил Мейсон.

— Хорошо, мистер Мейсон, я выложу перед вами все свои карты. Допустим, мой муж вел двойную жизнь. Допустим также, что он под фальшивым именем снимал квартиру в Диксивуд-апартаментах и встречался там с Глэдис Фосс. Допустим также, что в этой квартире находится сейф, а в сейфе — внушительная сумма наличных, например, сто тысяч долларов. Как, по-вашему, будет развиваться подобная ситуация?

— Под каким именем он снимал квартиру?

— Чарльз Амбой.

— Следующий мой вопрос будет сугубо личного характера. Как по-вашему, считает ли администрация Диксивуд-апартаментов, что у Чарльза Амбоя есть жена?

— Само собой. Иначе зачем бы ему понадобилась эта квартира?

— Вы знаете наверняка, что с ним там кто-то жил?

— Нет. Если вы так ставите вопрос — не знаю. Мне стопроцентно известно лишь, что в Диксивуд-апартаментах он считался мистером Чарльзом Амбоем. Этого мне вполне достаточно.

— И вы убеждены, что квартиру арендовал именно ваш муж?

— Да, я знаю точно.

— Откуда такая уверенность?

— Однажды я нашла в его кармане квитанцию об оплате. Квитанция выписана на имя Чарльза Амбоя, а номер квартиры — девятьсот двадцать восемь.

— И какова сумма аренды?

— Пять тысяч долларов.

На лице Мейсона появилось удивление.

— И он выплатил такую сумму наличными?

— У моего мужа есть в банке счет на имя вымышленного партнерства «Малден и Амбой». И чеки на этот счет он подписывал то собственным именем, то именем Амбоя.

— Вымышленное партнерство служило для сокрытия истинных доходов?

— Я не знаю, — ответила миссис Малден.

— Но, квартирная плата в Диксивуд-апартаментах составляет пять тысяч долларов в год?

— Да, верно.

— По всей видимости, ваш супруг устроил себе уютное любовное гнездышко.

— Почему бы и нет? Он неплохо зарабатывал. На романтических отношениях убийственно сказываются тайные встречи в дешевых гостиничных номерах с протертыми коврами, облупленными стенами, засиженными мухами трюмо и скрипучими кроватями. Страсть перегорает в дым и исчезает.

Мейсон внимательно посмотрел на посетительницу.

— Простите, но складывается впечатление, что ваш ответ основан на личном опыте.

— Я полагаю, мистер Мейсон, что этот вопрос должен быть вам совершенно безразличен, — сказала она, не отрывая взгляда от туфельки.

Повисло молчание. Наконец, Мейсон спросил:

— Вы хоть раз были в той квартире?

— Нет.

— Почему?

— О, Боже милосердный! Ну зачем мне нужно было туда заходить?

— Чтобы, например, заполучить улики.

— Для чего?

— Разве мысль о разводе никогда не приходила вам в голову?

— Нет, мистер Мейсон. Я была счастлива в браке. Я не имела ничего против любовных интрижек Саммерфилда. Лишь бы он не пытался меня перехитрить. Соглашаясь делить с другой физическую близость, я не хотела чувствовать себя одураченной. Узнав об этой квартире, я была в шоке. Честно говоря, господин адвокат, я боюсь, что у вас сложилось превратное представление о ситуации.

— Что вы имеете в виду?

— Романтические похождения Саммерфилда — всего только побочный сюжет.

— Как и все романтические похождения, — констатировал Мейсон.

— Я не это имела в виду, — рассмеялась Стефани Малден.

— А что вы имели в виду?

— Давайте, мистер Мейсон, рассмотрим факты немного под другим углом зрения, — предложила она. — Врач ведет специфический образ жизни, отличающийся от обычного. Кто-нибудь должен постоянно знать обо всех перемещениях врача — ведь он может понадобиться для оказания экстренной помощи. Рядовой гражданин сообщает своей жене, что якобы едет по делам в Чикаго, упаковывает чемодан и уединяется со своей дамой сердца дней этак на несколько. А врач обязан постоянно держать руку на пульсе событий. Он может понадобиться в любое время суток.

— Продолжайте, — кивнул Мейсон.

— Саммерфилду частенько звонила некая миссис Амбой, и всякий раз он уезжал, оставляя мне номер телефона.

— Какой именно?

— Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два. Я навела справки в телефонной компании. Оказалось, что телефон под этим номером установлен в квартире девятьсот двадцать восемь в Диксивуд-апартаментах. По всей видимости, мой муж встречался в этой квартире с Глэдис Фосс. А может, она там жила, я не знаю.

— Жила в качестве миссис Амбой?

— Вполне вероятно.

— Вы не пытались выяснить точно?

— Нет.

— Каков смысл вашего заявления о побочном значения романтических похождений вашего мужа?

— Я считаю, что у моего мужа был роман с Глэдис Фосс.

— Она хороша собой? — спросил Мейсон.

— Ни одна женщина не станет восторгаться внешностью другой, когда та ее соперница, — ответила миссис Малден. — И все-таки вынуждена признать — Глэдис Фосс хороша собой.

— Опишите ее, пожалуйста.

— Она располагает всеми достоинствами, какими гордятся женщины и наслаждаются мужчины. Глаза, волосы, фигура, манеры… Вам нужны детали? Она брюнетка двадцати семи лет, рост — пять футов два дюйма, вес — сто двенадцать фунтов, большие темные глаза, великолепные ножки, которые она с удовольствием демонстрирует, прекрасные линии бедер. Я бы ее возненавидела только за один внешний вид, даже если бы мой муж не обратил на нее внимания.

— И, однако же, его влекла к ней отнюдь не одна только страсть?

— В том-то и дело, мистер Мейсон. Бог с ним, с романом. Думаю, их связывали еще и деловые интересы. Мне кажется, что во время встреч муж с ее помощью фабриковал фальшивые документы, решал, каким образом обойти… Нет, — вдруг остановилась она. — Пожалуй, я зашла чересчур далеко, говоря о вероятном, как о факте.

— Расскажете подробнее о таинственной миссис Амбой, — попросил Мейсон.

— Обычно миссис Амбой начинала с просьбы пригласить доктора Малдена к телефону. Он как правило брал трубку, и тогда начинался долгий диалог большей частью о всевозможных симптомах. Что отвечали на другом конце провода, я, конечно, не слышала. А Саммерфилд говорил примерно следующее: «Когда вы впервые ощутили боль, миссис Амбой?» Или: «О перебоях дыхания я хотел бы услышать подробнее…» Или еще что-нибудь в том же роде. А потом он утомленно вздыхает: «Наверное, мне лучше подъехать».