Цвет моих крыльев Шашкова Екатерина

Я с готовностью вжалась в стенку, пропуская парня вперед.

Несколько минут он упорно пыхтел в кромешной темноте, заехал мне локтем по уху, дважды наступил на ногу… и только после этого робко предложил попробовать вдвоем.

Мне к этому времени уже совершенно расхотелось лезть куда бы то ни было, но бросить все и повернуть назад было бы совсем уж неспортивно. Поэтому я кое-как развернулась в узком проходе и тоже взялась за крышку.

– Давай!

Совместная попытка удалась – преграда немного приподнялась. В образовавшуюся щель проник лучик света, скользнул по стенке лаза… и тут же погас, словно на крышку что-то навалилось с той стороны.

– Еще раз!

Я нажала изо всех сил. Глазастый, видимо, тоже, потому что люк наконец-то поддался. Причем крышка откинулась с таким грохотом, будто мы своротили в сторону по меньшей мере посудный шкаф.

– Кажется, сверху что-то стояло, – пробормотала я, щурясь от света.

– Скорей уж кто-то, – уточнил Флай, легонько толкая меня в бок.

Я неохотно разлепила глаза… и сразу же об этом пожалела.

Нет, Вальфа в помещении не было. А вот его жена была!

Госпожа Вальф была дамой во всех отношениях видной. Ростом она могла поспорить с Кьяло, по толщине превосходила даже своего немаленького мужа, а голос ее по сладкозвучию походил на пароходный гудок.

И вот сейчас эта роскошная женщина возвышалась над нами, как статуя работы Церетели, выразительно похлопывая скалкой по ладони. А мы смотрели на нее как завороженные.

– Ну? – вопросила повариха, вдоволь налюбовавшись на наши торчащие из люка физиономии.

– А мы… это… дверью ошиблись! – машинально пробормотала я, пытаясь втиснуться обратно в тоннель. Но узкий проход полностью загородил Глазастый.

– Дверью ошиблись, – кивнула женщина. – А куда же вы направлялись, милые мои?

– Да мы… в общем…

– Мы безумно рады, что судьба привела нас сюда, – перебил меня Флай, – и спешим засвидетельствовать свое почтение достопочтенной госпоже Вальф, чьими усилиями мы вот уже третий год не остаемся голодными и искренне наслаждаемся каждым съеденным кусочком и прожитым днем. Больше того, скажу вам по секрету, о великая богиня скалки и сковородки, что мы и живем-то здесь исключительно ради вашей стряпни и просто не представляем, что будем делать и чем питаться, когда окончим это достойное учебное заведение.

Повариха зависла, пытаясь переварить эту тираду. Я честно старалась не рассмеяться, но Глазастый пресек все мои попытки на корню. Видимо, произведенного эффекта ему показалось мало, и он решительно вытащил многострадальные мятые веточки.

– И в знак искренности моих слов я вручаю вам этот букет, который конечно же не идет ни в какое сравнение с вашей величественной красотой. Но тем не менее надеюсь, что он послужит достаточным залогом нашего к вам расположения.

Та гамма чувств, которая отразилась на лице Вальфихи при виде этого веника, описанию не поддается. Я мысленно сжалась в комочек, ожидая, что сейчас в нас полетит если не чугунный котел, то уж поток ругательств, это точно. Повариха краснела, бледнела, открывала рот, как выброшенная на берег огромная рыбина… а потом вдруг протянула вперед свою лапищу, сграбастала «букет» и замерла, глядя на него, как на дохлую мышь, извлеченную из кастрюли.

И улыбнулась.

– Вы… это… мне?

– Ага! – радостно осклабился Флай, задним ходом втискиваясь в тоннель. – Ну, пойдем мы, пожалуй. Не хотели вас беспокоить, так уж вышло… Искренне рады были увидеться…

– А ну стоять! – внезапно гаркнула госпожа Вальф, отбрасывая в сторону «залог нашего расположения» и хватая меня за воротник. В следующее мгновение раздался треск крепкой материи, шумный вздох… и повариха выдернула меня из люка и поставила рядом с собой. Флай, повинуясь ее суровому взгляду, вылез сам. – Куда это вы собрались? Сейчас ужинать будем!

От еды я, понятное дело, никогда не отказывалась, тем более от дармовой. Вальфиха оказалась неожиданно рачительной хозяйкой и постоянно подкладывала нам на тарелки все новые и новые вкусности. В какой-то момент я даже подумала, что она специально хочет накормить нас до такого состояния, чтоб мы могли только сидеть и смотреть осоловелыми глазами. А потом предъявить нарушителей порядка мужу или сразу Понжеру. Только вот что ректор сделает победительнице Турнира Равных? Из академии не выгонит, это точно, а на остальное наплевать.

Флай, видимо, подумал так же, но все-таки не удержался и спросил:

– Госпожа Вальф, а где ваш муж?

– Муж? – Женщина как-то странно дернулась и быстро огляделась, словно испугавшись, что повар сейчас выйдет из стены и объявит ей выговор с занесением в личное дело за разговоры с непричастными к великому кулинарному искусству. – Муж готовит все к вечернему пиру. А сюда он не заходит… и не зайдет! Тут я хозяйка! Я тут… ладно, неважно. Вы, кстати, никуда не торопитесь? А то уже поздно, и как бы вас не начали искать и…

– Торопимся, торопимся, – заверили мы внезапно засуетившуюся повариху. – Уже уходим. Спасибо, все было очень вкусно!

– Ребята, вы только не обижайтесь, я вас не выгоняю. Просто так надо. Вы заходите если что. Только лучше днем, хорошо? И… Да куда же опять в свою дыру полезли? Нормальная дверь же есть! Нет, не эта. Вот сюда, да. Осторожно, не споткнитесь!

Предупреждение немножко запоздало. Сытая, я не заметила высокого порога и, запнувшись, грохнулась на четвереньки, с размаху вмазавшись ладонями в какой-то белесый порошок.

– Ой, у вас тут что-то просыпалось.

– Не трогай! – чуть ли не завопила повариха, рывком вздергивая меня на ноги. И, выдохнув, уже поспокойнее добавила: – Да, я знаю. Не обращай внимания, так надо. Все, детки, идите, идите. Вам пора уже!

И дверь за нашими спинами с грохотом захлопнулась.

– Это только мне показалось, что она не в себе? – недоуменно спросил Флай, устремляясь в глубь коридора.

– Да, тараканы у нее в башке однозначно водятся, и немалые, – ответила я, отряхивая ладони от непонятного вещества. – Как думаешь, что это?

– Ну, может, отрава от мышей какая-нибудь? Чтоб в муку не влезли…

– Вот так открыто, по всему порогу? Вряд ли! – Я принюхалась к крупинками и осторожно слизнула одну из них. – Ага, точно. Соль это. Обычная соль.

– А почему на полу?

– Да кто ее знает… может, она нежити боится? Есть такое поверье, что они не могут перейти через соляную дорожку.

– А на самом деле? Могут?

– Откуда я знаю. У Риссы спроси, ей виднее.

– Знать бы еще, где она.

– Ну… – Я многозначительно пожала плечами. – Кстати, а мы сейчас куда?

– А ты в библиотеке ничего не забыла? – с ехидной улыбкой поинтересовался Глазастый.

– Ой, клинки! Пошли скорее, пока их кто-нибудь не нашел.

Но как мы ни торопились, нас все-таки опередили. Дверь была приоткрыта (хотя я точно помнила, что Флай плотно ее закрывал), и из помещения доносились неясные звуки. Будто кто-то нарезал по библиотеке круги, стараясь не шуметь. Только вот получалось у него плохо.

Мы озадаченно переглянулись, не решаясь войти.

– Да в конце концов! – первым не выдержал Глазастый. – Что нам уже в библиотеку сунуться нельзя? Мы ученики военной академии или воры в здании Восточного совета?

Но внутрь он так и не зашел, предпочтя сначала осторожно заглянуть в щелочку. Последовавшее за этим глубокомысленное хмыканье развеяло все мои опасения.

– Что там?

– Сама посмотри!

Я с готовностью прильнула к щели.

Пока мы совершали свою героическую выползку, на улице наступили сумерки, а в помещении ощутимо потемнело. Свет неизвестный не зажигал, предпочтя блуждать в полумраке, и мне пришлось подождать, чтобы глаза привыкли. Зато когда я наконец-то поняла, что за книголюб сунулся в библиотеку на ночь глядя, то старательно скопировала флаевское хмыканье. Да, могли бы и догадаться…

– Здравствуй, таинственный незнакомец! Что делаешь ты в столь поздний час в этом приюте пыльных свитков и гримуаров? – нараспев произнесла я, распахивая дверь.

Вопреки ожиданиям Кьяло даже не вздрогнул. Только досадливо отмахнулся и продолжил неспешную прогулку по периметру комнаты. И тут я разглядела, что глаза у него закрыты.

– Эй, ты чего? После учебы лунатиком подрабатываешь? А почему нам не рассказывал?

– Марго, заткнись и отстань. Или иди победу отмечать. А я занят!

Такой подлянки от всегда вежливого и обходительного парня я не ожидала. Флай, видимо, тоже, потому что поспешно вылез вперед и бросился на берсерка… нет, пока еще не с кулаками. Но с намерением душевно поругаться – это точно.

– Ты чего несешь? Ты как с девушкой разговариваешь? Да если бы не она, ты до сих пор жил бы на улице, грабил прохожих в подворотнях и жрал объедки.

– Ну, объедки я, предположим, никогда не ел, – Кьяло все-таки остановился и открыл глаза, – а где жить – это уже мое дело. Эх, весь настрой сбили!

– Какой еще настрой? – влезла я. – А ну выкладывай, что ты тут творишь?

– Да ничего я не творю. Ищу просто.

– Что? Очередной тайный ход? Так он не за шкафами, а под столом.

– При чем тут ход? Риссу я ищу, а она… Что ты сказала?

Повторить я не успела. Да он, видимо, и так все прекрасно расслышал, потому что тут же метнулся к столу. Замер на мгновение, будто прислушиваясь, и удовлетворенно полез под скатерть. Я едва успела вытащить у него из-под ног свои мечи.

– Может, объяснишь все-таки, куда собрался?

– А куда ход ведет?

– В одну сторону – кухня, а в другую – подвалы какие-то, – припомнил Флай. – Не знаю, до конца не добирался. Но там все время вниз, потом даже ступеньки начинаются.

Кьяло вновь завис, переваривая информацию.

– Нет, на кухню мне не надо, – наконец решил он. – Там ее нет.

– Нет, – подтвердила я, понимая, что диалог становится все бессмысленнее. – А откуда ты знаешь, что ее там нет?

– Просто я знаю, где она есть. И это не кухня.

– Стоп! – решительно мотнул головой Флай. – Еще раз, и по порядку, пожалуйста. А то я уже ничего не соображаю.

Берсерк вздохнул и смерил нас взглядом из серии «Все, сейчас буду открывать очередную военную тайну, и только попробуйте хоть кому-нибудь…». Мы с Глазастым синхронно закивали, пытаясь изобразить на лицах осознание полной серьезности момента. Судя по постной мине Кьяло, получилось у нас не очень хорошо, но выбирать не приходилось…

Поэтому он помялся для приличия еще некоторое время и все же сообщил трагическим шепотом:

– Я ее чувствую. Риссу. Чувствую, что она где-то заперта и не может выбраться. И это «где-то» находится примерно под библиотекой. Вот я и искал, как туда попасть. А тут вы ворвались, отвлекли, перебили мне все восприятие…

– То есть мы тебе сказали, где начинается тоннель, и мы же еще и виноваты? Ты думаешь, это нормально? – огрызнулся Флай.

– Я думаю, что было бы нормально, если бы ты хоть на минутку замолчал и дал мне сосредоточиться. Потому что сейчас я ее не слышу, а мне нужно подтверждение, что мы движемся в правильном направлении.

– Во-первых, мы пока что никуда не движемся. А во-вторых, почему это «мы»? С каких пор мы стали придатком могущественного и неустрашимого тебя?

– Так, девочки, не ссорьтесь! – вмешалась я. – Флай, тебя никто здесь не держит, можешь уходить. Кьяло, объясни понятнее. Как ты ее слышишь? На что это похоже? И почему только ты?

– Ну… – Парень задумался, подбирая слова. – Видимо, это отголосок той клятвы, что связала два наших рода. Если я попаду в беду, она почувствует. А если она – то я… Сложно объяснить. Словно у меня в голове играет музыка. Тревожная такая. И чем ближе я подбираюсь к Риссе, тем громче звучит эта музыка. И образы… как будто она в какой-то клетке и ее надо спасать. Так что или вы прекращаете спорить и идете со мной, или…

– Или спорить не прекращаем, но все равно идем с тобой, – кивнула я. – Потому что кто же тебя одного отпустит? Мало ли что случится? Тоннель узкий, вдруг застрянешь? Вытаскивать придется!

Кьяло нерешительно улыбнулся… и вдруг замер, уставившись куда-то за мою спину. Я поспешно обернулась, еще не до конца понимая, что насторожило парня.

– Дверь. – Голос берсерка прозвучал на самой границе слышимости.

– Я закрывал, – немедленно отозвался Флай.

– Внизу.

Я скользнула взглядом в направлении пола. Ага, вот оно! Под дверью была щель, сквозь которую свет из коридора проникал в сумрачную библиотеку. А сейчас эту яркую полоску что-то загородило.

Скрипнула, поворачиваясь, ручка…

Мы не сговариваясь ломанулись под стол. До сих пор не понимаю, каким чудом три человека на такой ограниченной территории умудрились устроиться так, чтобы руки, ноги и головы не торчали наружу. А уж в каких позах мы замерли, боясь пошевелиться, даже описать не возьмусь.

Дверь тем временем все-таки открылась и сразу же захлопнулась снова. По дощатому полу простучали каблуки.

– Вы уверены, что сюда никто не зайдет?

– Сегодня? В библиотеку? Не смешите меня, сестра. Это далеко не самое популярное место в замке.

Услышав этот голос, я едва сдержалась, чтоб не взвыть в голос. Хозяина что, магнитом ко мне притягивает? А сестра… Видимо, одна из представителей той самой злополучной инквизиции. Интересно, какие у этой пары могут быть секреты?

– Надеюсь, вы правы. Так о чем же вы хотели со мной поговорить, господин Муллен?

– Я? Мне казалось, это вы меня искали.

– Не искала. Лишь поинтересовалась у многоуважаемого господина Понжера, долго ли вы еще пробудете в академии. Я не ожидала, что он сразу же перескажет вам наш разговор.

– Он не пересказывал. Просто учтите на будущее, что у стен тоже есть уши, сестра Анелла.

– Не называйте меня так. Хотя бы вы не называйте… – Голос монахини начал подрагивать.

Щедрое воображение сразу же подсунуло картинку, как она, едва сдерживая слезы, хватает начальника внешней стражи за руку. Не утерпев, я приподняла краешек скатерти и попыталась рассмотреть, что же там происходит.

Нет, хватание за руки не состоялось. Маленькая женщина в черном предпочитала стоять подальше от Хозяина. И, по мне, правильно делала. Что же касается слез – лицо, скрытое капюшоном, давало большой простор для фантазии.

– И как же мне вас называть? Может, стоит сначала решить, кто вы сейчас? Как вы считаете?

– Я… А кем бы вы хотели, чтоб я была? Я давно забыла себя и уже не знаю, как снять маску.

– Нет, так мы ничего не решим, – вздохнул Муллен, падая в кресло. – Садитесь, сестра. Садитесь и объясняйте, зачем вы приехали.

– Хотела посмотреть на вас. И на нее.

– Посмотрели?

– Да.

– Ну так уезжайте.

– Я не могу. В том, что у вас тут происходит… в смерти этих девушек явно замешана магия. И мой долг служителя Господа – найти преступившего закон и передать его в руки правосудия.

– Тогда ищи и передавай. Только объясни, за какими бесами ты тут изображаешь оплот нравственности и безгрешности? Я ведь не святой, могу и сорваться.

– Лан Муллен, – голова монахини дернулась, словно от пощечины, – у вас действительно нет сердца.

– Нет, – спокойно согласился Хозяин. – И я даже знаю, кто в этом виноват.

– Ах так? Скотина ты неблагодарная! Сволочь двуличная!

Ого! А вот таких слов я от инквизиторши не ожидала. Муллен, кажется, тоже. По крайней мере, на его лице отразилось искреннее удивление. Пока он боролся со столь несвойственной ему эмоцией, женщина уже успела выскочить в коридор, не забыв громко хлопнуть дверью.

– Вот кто из нас двуличная сволочь, я бы еще подумал, – мрачно сообщил в пустоту начальник внешней стражи Тангара, вставая с кресла. – Дура психованная.

И, пнув по ходу движения пару шкафов, Хозяин тоже покинул библиотеку.

– И что это было? – поинтересовалась я, едва его шаги затихли в конце коридора.

– Тебе виднее, – хмыкнул Флай, разминая затекшие от неудобной позы конечности. – Твой же опекун.

– Теоретически мой. Но он же никогда ничего не рассказывает!

– Значит, считает, что тебе это не надо.

– Он-то считает, да! Хоть бы раз моим мнением поинтересовался!

– Хватит, – одернул меня Кьяло. – Мы Риссу искать идем?

– Нет, не идем, – буркнула я. И, насладившись растерянностью на лице берсерка, уточнила: – Ползем.

Этот лаз был намного длиннее того, что вел на кухню. Длиннее, но просторнее. Спустя несколько минут в нем уже можно было стоять в полный рост (правда, только мне), а стены раздались в стороны настолько, что я доставала от одной до другой только разведя руки. К сожалению, в нашем случае такая ширина коридора только мешала, потому что шагали мы в кромешной темноте.

– Вот идем мы тут, как слепые котята, вдоль стеночки, а вдруг с другой стороны какое-нибудь ответвление пропустим? – проворчала я.

– Можно выстроиться в шеренгу и касаться обеих стен одновременно, – посоветовал Кьяло.

– Или просто один справа, другой слева… – поддержал его Флай.

– Ага, а третий – посередине и за все запинается.

– Зачем запинается? Третий – держит факел.

– Какой еще фа-а-а… – Посередине и немного впереди шла как раз я, в очередной раз пытаясь измерить ширину тоннеля. При этом я так увлеклась, стараясь дотянуться руками до стен, что о ногах совершенно забыла. Спохватилась, только ощутив под каблуком пустоту вместо ставшего уже привычным каменного пола. И тут же ухнула куда-то вниз.

Летела недолго, но громко.

– Марго? Ты жива? – тихо и с некоторой опаской вопросил сверху Глазастый, как только я наконец-то соизволила замолчать.

– Не дождетесь! – отозвалась я, ощупывая себя на предмет синяков и ссадин. – Кстати, тут лестница. В семь ступенек.

– Когда это ты умудрилась их сосчитать?

– Когда-когда… Падала и считала. Они у меня, можно сказать, впечатались… в память.

– Ну, если в память… – усмехнулся парень. – Факел нашла?

– Нашла. – Я как раз пыталась понять, на что такое деревянное я приземлилась. Но раз говорят, что факел – значит, факел. – А ты откуда знаешь, что он тут есть?

– Так я его туда и уронил. Когда исследовал все. Он, когда грохнулся, погас, а я плюнул и вернулся. Говорил же, что до лестницы доходил.

– Говорил, – согласилась я, наколдовывая огонь.

Факел загорелся без проблем. Темнота покорно отступила, затаившись в углах и нишах длинного извилистого коридора.

– Ну что? Пошли дальше? – Глазастый лихо спрыгнул вниз, проигнорировав ступеньки, и тут же скривился: – Вот ведь мракобесие!

– Нога болит? – вспомнила я.

– Нет, – геройски соврал парень, пытаясь незаметно помассировать коленку.

Я тактично сделала вид, что полностью поглощена изучением стены.

Арая бушевала. Долго, громко и старательно.

Властительница Запределья металась из одного конца кабинета в другой, швыряла об пол мраморные статуэтки, срывала со стен картины именитых живописцев, топтала книги. Хотелось орать и ругаться, но нужных слов не находилось, а тоскливо выть на одной ноте не позволяло положение. Все же королева, а не базарная торговка.

Мальчишка смирно сидел в кресле.

Он, может, и хотел бы оказаться сейчас подальше отсюда, да только выбора не было. Паршивец был так плотно связан заклинаниями по рукам и ногам, что даже пошевелиться не мог. О кляпе, конечно же магическом, олла тоже позаботилась. Единственное, что она не смогла, – это предугадать развитие событий.

Когда, в какой момент все пошло наперекосяк? То, что сопливая малявка умудрилась каким-то образом отбиться от этого горе-некроманта, – это одна проблема. Но ведь она же…

– Повтори еще раз. Она ударила тебя точно в сердце, так?

Мальчишка молчал. Королева досадливо поморщилась и прищелкнула пальцами, снимая чары.

– Ну?

– Да, она ударила меня в сердце.

– А потом?

– А потом я умер. – Олег картинно пожал плечами. – Так что как ни прискорбно это звучит, но дальнейшие события были скрыты от меня темной пеленой небытия.

– Прекрати паясничать! – прокричала Арая.

– А вы прекратите орать. И вообще, сколько можно повторять одно и то же? С утра тут сидим.

– Это ты сидишь!

– А вам кто мешает?

У этого нахала еще хватало наглости издеваться!

Конечно, ему легко говорить. Он же не знает, что натворил. Однако надо как-то исправлять ситуацию. И чем скорее, тем лучше.

– Сегодня же ночью пойдешь и довершишь начатое.

– Не пойду.

– Что? – Королева подумала, что ослышалась. – Что ты хочешь этим сказать?

– Именно то, что говорю. Я не хочу никуда идти, я не хочу никого убивать. И умирать самому мне тоже не очень-то понравилось. Поэтому можете искать себе другую марионетку.

– Да ты понимаешь, что говоришь? Ты забыл, что сейчас твоя жизнь зависит только от меня? И жизнь твоей матери, между прочим, тоже. Тебе ее не жалко? – Властительница Запределья остановилась напротив кресла и посмотрела на негодника сверху вниз.

Мальчишка поймал ее взгляд и улыбнулся краешком губ.

– Жалко. Только вы ей ничего не сделаете. И мне тоже.

– Это еще почему? – растерялась королева.

– Я вам нужен, ваше величество. Уж не знаю, почему именно я, но то, что нужен, – факт. Иначе не стали бы вы со мной церемониться. А значит, вы будете меня холить, лелеять и кормить пряниками до тех пор, пока я не соглашусь выполнить ваши условия. А соглашусь я только в том случае, если вы объясните мне, зачем это надо. Желательно подробно и правдоподобно. Это во-первых. А во-вторых… что касается матери… – В черных глазах мелькнули льдистые искры. – Если ты, селедка драная, хоть что-то ей сделаешь, то никакого «во-первых» не будет. Я просто тебя убью. И в этот раз у меня получится.

– Ах ты, паршивец! – Арая замахнулась, чтобы дать мерзавцу пощечину, но в последний момент передумала и опустила руку.

Мальчишка был прав. Прав во всем от начала и до конца.

И что с ним теперь делать? Убить нельзя, отпустить невозможно, а заставить делать то, что надо, не получается. Впрочем…

Королева поспешно отвернулась, чтобы Олег не заметил скользнувшей по губам улыбки. Нет, она не будет его заставлять, не будет намекать и подсказывать. Он все сделает сам. Все – сам.