Гроза над Польшей Максимушкин Андрей

Глава 31

Новое место базирования не радовало солдатский глаз. Это не желток с яйца. Батальон запихнули в бывший армейский склад на окраине города. Хорошо еще, интенданты не совсем потеряли совесть и позаботились о кроватях, белье и провизии. Ночи теплые, посему никто на неотапливаемое помещение не жаловался. Солдатам по большому секрету сказали, что долго здесь не задержатся. Неделя. Максимум две. Потом батальон возвращается в северо-восточную часть генерал-губернаторства, а может быть, домой, в Тильзит или Модлин.

Рудольфу Киршбауму эти новости были до известного места. Ефрейтора в первую очередь беспокоило снабжение. Хотя вот с этим проблем не было. Даже удивительно! Батальонные повара получили полное довольствие на весь личный состав, да еще сразу на десять дней. Патроны тоже подвезли в достаточном количестве. Но с этим делом в вермахте никогда дефицита не было.

Взвод лейтенанта Тислера догнал своих только поздно вечером, когда батальон уже расквартировался на новом месте, избранные счастливчики получили увольнения и шатались по улицам Тарнова, а остальной личный состав медленно подтягивался к столовому залу. Повара готовили ужин. Пусть не по расписанию, на ночь глядя, зато горячее.

Наутро майор фон Альтрок построил батальон и объявил боевую задачу: патрулируем, ребята, железную дорогу. Два часа на личные дела, приведение себя, снаряжения и техники в порядок, и выступаем. На хозяйстве остается только один взвод из состава 4-й роты. Остальным работать в поле.

Солдаты восприняли новость как должно, то есть без особого энтузиазма. За последние дни патрулирование, обыски, прочесывание местности, поиск повстанцев надоели людям хуже горькой редьки. Куда интереснее было наблюдать вытянувшиеся лица офицеров.

Причину столь необычной реакции ротных, технических замов и взводных ефрейтор Киршбаум выяснил совершенно случайно. Подслушал разговор между гауптманом Шеренбергом и лейтенантом Тислером. Взводный настойчиво интересовался у командира: где найти карты района патрулирования? На что гауптман коротко отправил лейтенанта прямым путем в заднее отверстие майора фон Альтрока. Дескать, именно там и следует искать карты, а гауптман Шеренберг понятия не имеет, где им придется работать и какого черта штабные свиньи не озаботились картографическим материалом. Затем Шеренберг, немного успокоившись, сделал предположение, что в магазинах найдутся туристические карты, в крайнем случае, можно попросить краеведческий материал в ближайшей школе. Злая, грустная шутка.

Утро просто так не закончилось. С улицы донеслись дикие вопли, грязная ругань и громкий истеричный смех. Затем в воздухе поплыло амбре. Воняло так, как будто диверсанты взорвали канализационный коллектор. Истина, как оказалось, была рядом. Недалеко от казармы находился старый уличный туалет. Ветеран ассенизационной службы долгие годы исправно служил благородному делу санитарии, пока над ним сегодня рано утром жестоко не надругались.

Пожалуй, если бы повстанцы – а кто же еще?! – бросили в очко связку гранат, результат вышел бы не таким катастрофичным. В жизни все проще и хуже – неизвестные опустили в очко сортира обычные пекарские дрожжи. Утро жаркое, органической массы в выгребной яме накопилось изрядно. Тесто быстро поднялось и поперло на улицу. Проходившие мимо несчастные обыватели с воплями бросились наутек. Ручейки благоухающей пузырящейся жидкости потекли по брусчатке к казарме.

Катастрофа. Ливневой канализации на окраине Тарнува отродясь не бывало, других естественных препятствий на пути смердящей антисанитарии тоже не возникло. Начало дня не задалось. Выскочивший из ворот складской территории гауптфельдфебель Эмиль Вебер распорядился было разбирать брусчатку и рыть канаву, но его вовремя остановил проходивший мимо гауптман Мюллер. Офицер понял, что территория воинской части от потопа не пострадает, а посему не будем переживать и брать на себя обязанности городских служб.

В назначенное время батальон с развернутыми знаменами выехал за город. Мелкие досадные неурядицы разрешились, а что не разрешилось, оказалось неважным. Картами офицеров обеспечили. Пусть это были обычные гражданские карты, но по ним можно ориентироваться, рельеф и основные дороги указаны.

Разумеется, никто из проклятых штабных задниц с ушами не удосужился дать схемы патрулирования, четкие границы зон ответственности и радиочастоты для связи с соседями. Комбат получил приказ в случае чего радировать в штаб кемпфгруппы и хороший совет решать проблемы своими силами. По данным разведки, в районе творится сущее безобразие. Войска стянули, а организовать работу не успели. Все решали по ходу дела, старым армейским способом унтер-офицерского рыка.

К собственным неурядицам добавилась неприятность с дорожными указателями. Некие злоумышленники сорвали их со столбов, а те, что остались, были перепутаны и показывали совершенно не в ту сторону. Ефрейтор Киршбаум надолго запомнил фееричную картину – на перекрестке дорог два указателя с надписью «Кракау 76 км», глядящие друг на друга.

В первое время неправильные указатели доставили ребятам неприятностей, кое-кто укатил совсем не в ту сторону. Проблема решилась просто: майор фон Альтрок категорически запретил своим людям пользоваться дорожными указателями, ориентироваться только по карте и методом опроса местного населения. Дорогу спрашивать только у немцев и чехов.

Во второй половине дня до кого-то дошло, что днем-то трассу прикрыли, а на ночное патрулирование не остается сил. Люди не могут работать в поле без сна и отдыха. Майору фон Альтроку срочно спустили приказ отделить половину батальона для ночной смены. Бедный комбат, по рассказам свидетелей, ругался как пьяный поляк и разъяренный русский в одном лице. Ротные с постными лицами громко выражали желание раздобыть в ближайшем селе шнапса и залиться им по уши. Дескать, все равно от них уже ничего не зависит.

Майор в душе был согласен с предложением, но пересилил себя, сработала армейская привычка всегда выполнять приказ, каким бы он ни был идиотским. Сначала выполнять, а потом думать, стоит ли жаловаться на высокопоставленного дебила.

Приказ не предусматривал возвращение отдыхающих взводов в расположение части, еще одно упущение штабных. Пришлось разбивать временный полевой лагерь в редком лесочке на склоне холма в километре от охраняемой дороги. Припасы, ясное дело, с собой не взяли.

Комбат вызвал по рации машины с полевыми кухнями и распорядился погрузить палатки, но время было потеряно. Пока зампотех и интендант готовили автоколонну, пока собирали груз, пока машины ползли до полевого лагеря… Солдаты бродили вокруг бронетранспортеров злые и голодные. Спать на расстеленном на траве брезенте удовольствие ниже среднего. Пытаться уснуть на сиденье в боевом отделении «Ганомага-600» можно. Именно попытаться. Получиться может только у индийского факира, они и на гвоздях дрыхнут как на пуховой перине.

В следующие два дня бардак постепенно сошел на нет. Это означало, что батальон немного освоился в своем районе ответственности, мехводы и унтера запомнили основные дороги и больше не пытались заблудиться среди трех грунтовок. Режим патрулирования установился.

Комбат и ротные разобрались в обстановке и перекрыли основные дороги блокпостами. Солдаты, которым выпало дежурить на дорогах, считались счастливчиками. Остальным приходилось мотаться вдоль железной дороги туда и обратно, глотая дорожную пыль и отбивая зады на жестких сиденьях. Приказы командования, как всегда, шли вразрез со здравым смыслом. Вместо того, чтоб оседлать транспортные узлы, развилки, установить заставы на въездах в села, поставить наблюдательные посты на высотах, людей заставили бесцельно носиться по полям. А моторесурс брони не бесконечен. Это не легковушка. Даже неприхотливая и надежная как топор «пума» требует регулярного ремонта, смены масел и обслуживания умелыми руками в специализированной мастерской.

К концу третьего дня, когда все успокоилось и начало понемногу налаживаться, людям сообщили, что завтра по магистрали пройдет атомный поезд. Осталось совсем чуть-чуть, только сопроводить состав, прикрыть его от возможного налета и все. После того как поезд дойдет до русской границы, батальон возвращается в Радом.

Новость вызвала не взрыв воодушевления, как надеялись большие идиоты в больших штабах, а ропот. Солдат можно было понять – они только смирились со своей участью, привыкли к району, понемногу наладили свой быт, и все оказалось тщетно. Даже простой ефрейтор Киршбаум понимал, что большая часть их работы за последние дни не более чем бесполезное уничтожение собственных сил, времени и ресурсов.

Взводные и командиры отделений успокаивали людей как могли. Унтер-фельдфебель Тохольте вовремя вспомнил, что в деревеньке под Радомом у них остались друзья, а местный пивовар герр Виленброк варит великолепное светлое. Еще два дня, еще немного, и они вернутся в Кюхендорф, на старое обжитое место.

Воспоминания о пиве, великолепных копченостях и жареных сосисках, которыми местные жители угощали солдат, вызвали у Рудольфа Киршбаума невольную улыбку. Неплохое было время. Они жили среди милых, добрых людей, знающих скромные немудреные нужды своих защитников. Крестьяне слишком хорошо понимали, чем им грозит бунт поляков, поэтому и отнеслись к бойцам вермахта со всем радушием.

Здесь, между холмами Тарнова, все не так. Даже немцы недовольно косятся на бронемашины, ворчат, жалуются на перекрывшие дороги блокпосты, ругаются, когда им приходится на каждом шагу предъявлять документы. Не понимают, чудаки, что лучше свои немецкие солдаты, чем польские бандиты. Первые защищают местное население, а не наоборот.

Батальон глотал пыль на дорогах, а в районе между тем было неспокойно. Водители передавали солдатам свежие новости, кое-что рассказывали офицеры. Неожиданно активизировались повстанцы. В течение последних трех дней сразу больше двух десятков диверсий и налетов. Поляки подожгли нефтехранилище под Кракау. Не редкостью стали обстрелы полицейских участков и лихие рейды по немецким фольваркам и фермам. В городах разом полыхнуло несколько подозрительных пожаров.

Власти с ног сбились в поисках бандитов, полиция и войска стоят на ушах. Да еще ко всему прочему добавился проклятый атомный поезд. Проводить его до границы, и пусть дальше русские сами заботятся о своих радиоактивных материалах! Осталось только проводить.

Поздно вечером Рудольф Киршбаум столкнулся с гауптманом Шеренбергом. Точнее говоря, это ротный чуть было не споткнулся о вытянутые ноги мирно спавшего у задних колес броневика ефрейтора.

– Простите, герр гауптман! – вовремя отреагировал Киршбаум, почувствовав пинок по голени и услышав короткое эмоциональное ругательство.

– Это я должен извиниться, Руди, – присев рядом, мирно ответствовал Хорст Шеренберг. – Когда твоему отделению идти в патруль?

– Завтра утром. Взводный говорит, что работаем в пятом районе вдоль рельсов. – Зону ответственности на районы разделили офицеры батальона. Так удобнее и проще, не нужно уточнять границы участка, когда тебя посылают в поле.

– Завтра утром пройдет поезд, – буркнул ротный.

– Как раз в нашу смену. Хоть посмотрю на это бесценное сокровище, над которым так трясется командование, – с горечью произнес ефрейтор.

Он давно уже устал от суматохи и бестолковой беготни. Как давно это было! Кажется, еще позавчера Рудольф искренне радовался жизни, смене впечатлений, мечтал увидеть настоящие горы. Наивный ефрейтор. С тех пор многое изменилось. Солдату оставалось радоваться выдавшейся минуте отдыха и надеяться на то, что его накормят горячим обедом с обязательным супом, а не холодной тушенкой из банки с каменными галетами вприкуску.

– Герр гауптман, разрешите вопрос?

– Говори, ефрейтор, – кивнул Шеренберг.

– Я слышал, до войны в бывшей Польше жило тридцать пять миллионов человек. После того, как наши отцы уничтожили это надругательство над цивилизацией, всех поляков свезли в генерал-губернаторство.

– Совершенно верно, ефрейтор, но учти, что в Польше жило немало немцев, кашубов, гуралов, словинцев, вагров, это настоящие арийцы и полноценные граждане рейха.

– Их не так много, – прищурился Киршбаум. – Мы вернули рейху наши исконные земли, а поляков выслали в генерал-губернаторство. Казалось бы, на этой земле мы должны наблюдать перенаселенность. Но где она? Почему во время рейдов я часто вижу полупустые деревни и заброшенные дома?

– Хороший вопрос умного человека. Киршбаум, ты не собираешься идти учиться на офицера?

– Не думал.

– Ты умеешь видеть суть вещей. Редкое дело для наших дней. Возвращаясь к твоему вопросу. Со времен войны прошло двадцать семь лет. Срок не маленький. За это время многие поляки уехали, мы не мешали эмиграции. Пусть катятся, нам они не нужны. Многие умерли от шнапса, болезней, старости. Детей у них мало, многие предпочитают вообще отказываться от детей. Вот так в одно время перенаселенное генерал-губернаторство превратилось в заманчивое место для переселенцев.

– Неужели так много людей так быстро умерло? – не поверил Киршбаум.

– Конечно, нет. Мы ведь видели заброшенные дома в деревнях – полякам надоедает работать на земле. Крестьянский труд благороден, но тяжел. Поляки едут в города, там легче жить, там проще найти кусок хлеба. Деревни умирают, на запустевшие земли приходят немцы, а в польских городах растут трущобы, нищие пригороды.

– Благодарю вас, герр гауптман.

– Не за что. Если возникнут вопросы, обращайся. – Шеренберг говорил совершенно серьезно.

Гауптман поднялся на ноги и поспешил к дороге, мимо полевого лагеря проезжала артиллерийская батарея. Пушкари остановились перекинуться с пехотой парой фраз, поинтересоваться обстановкой и посудачить на вечные армейские темы.

Рудольф Киршбаум просто перекатился, так, чтобы бронетранспортер не закрывал обзор. Подниматься, идти здороваться с камрадами было лень. Лучше вот так подпереть щеку кулаком и задумчиво глазеть на два грузовых «Мерседеса» с пушками на сцепках. По-видимому, артиллеристов бросили в усиление пехотных и егерских частей. Командование кемпфгруппы совсем потеряло связь с реальностью, раз подтягивает артиллерию. Они бы еще танки прислали!

С точки зрения простого ефрейтора, помощника командира отделения, против повстанцев лучше всего работает обычная мотопехота, специально обученные егеря и авиация. Пушки если и нужны, так только для штурма укрепленных партизанских лагерей в лесной болотной глуши. А еще лучше обычные армейские вертолеты. Два пулемета с вертушки заменяют две роты пехоты. Проверено на практике.

Артиллеристы уехали, а еще через час по этой же дороге прогрохотали четыре легких танка. Что и говорить – накаркал! Шум моторов, лязг гусениц мешали спать. Ефрейтор Киршбаум приподнялся, бросил на технику мутный взгляд и уронил голову на куртку. Через три секунды он провалился в глубокий сон.

Глава 32

Раннее утро 11 августа 1967 года началось точно по плану. Первым пробудился Алексей Черкасов. Кажется, он вообще не спал, боялся, что уйдут без него. Друзья тихо, стараясь красться, как мыши, выбрались из рукотворного грота. Похоже, никого не потревожили. Часовых не видно. Зато Виктор Котлов умудрился стянуть по дороге свой же собственный «парабеллум». Уставший вчера за день Анжей бросил пояс с кобурой рядом с собой на землю, да так и забыл про него.

Небо светлело. Летние ночи коротки. Перед рассветом уже можно нормально ориентироваться в поле. Вокруг лагеря никого не видно. Алексей дал товарищам знак не шуметь, он шел первым. Виктор Котлов оглянулся на партизанский лагерь. Все спят. Капитан Ост лежит у входа, завернувшись в старый плащ, спит спокойно и в ус не дует. Котлов еще раз подивился железной выдержке этого человека. Не каждый может вот так спокойно дрыхнуть, зная, что через несколько часов ему придется лезть головой в петлю.

На подъеме пленников догнал Марко. Заместитель командира махнул рукой, словно старым товарищам, и сделал жест следовать за собой. Шума за спиной не слышно. Часовые глядят в другую сторону. Метров двадцать крадущимся шагом, и люди рванули во весь дух. Первым до рощи добежал Ринат. Он же нашел замаскированный под стог сена автомобиль.

Да, тот самый армейский «БМВ». Осталось только раскидать сено, и можно ехать.

– Не забыл? – Марко поворачивается к Виктору Котлову и привычным движением бросает на заднее сиденье машины планшет. – Сразу направо, на первом повороте крути влево и до блокпоста.

– Не передумал? – спросил Котлов.

Дмитрий Комаров уже сидит в машине, готовится запускать мотор. Вообще-то движок надо прогреть, но сейчас не до этого. Шум мотора могут услышать в каменоломне. Или не услышат? А если услышат, решат, что так и надо?

– Я остаюсь с Юргеном, – смеется Марко, на его лице светится простецкая, такая располагающая и одновременно обманчивая улыбка. – Не могу ребят бросить. Если погибну, то с ними.

– Очень жаль.

Короткий хук под дых, точнехонько в солнечное сплетение. Полшага влево, и рубящий ребром ладони по шее. Повстанец со сдавленным хрипом валится на землю.

– Получилось! – радостно заявляет Котлов, заворачивая Марко руки за спину. – Вяжем его. Давай кляп.

Опешившие было от неожиданности товарищи скрутили партизана, в рот ему запихнули промасленную тряпку.

– Товарищ вице-адмирал, вы его из-за автомата приложили? – интересуется высунувшийся из машины старлей Комаров.

– Не верю я ему. Врет. Посмотри, что он там в машину бросил.

– Карты. Отмечены немецкие посты, место заложения мины на путях. Кажется, пути подхода и отхода группы.

– Я в это не верю, – упрямо повторил вице-адмирал. – Мне его предложение и как Юрген рассказывал о диверсии, заложенной два года назад взрывчатке, сразу показались подозрительными.

– Куда едем, командир? – Алексея Черкасова волнует близость партизанского лагеря. Летчик вооружился отнятой у Марко штурмовой винтовкой. Пистолет достался Ринату.

Марко отнесли на край рощи и положили под дерево. Подальше от машины, чтоб не подслушивал и разговаривать не мешал. Обыскали его тщательно, сюрпризов с этой стороны не будет.

– Недавно один умный человек мне советовал не делать выбор из двух зол, всегда искать третий вариант. Если мы сейчас побежим к немцам, то невольно передадим им дезинформацию. Капитан Ост на то и рассчитывает: армейцы стянут силы к точке закладки взрывчатки, может быть, остановят поезд. Они сделают то, чего хочет наш диверсант.

– А если мы не будем говорить о мине? Если наведем солдат на лагерь повстанцев? – предложил Алексей.

– Через четверть часа в каменоломне никого не будет. Юрген не дурак, он просчитал ситуацию, готов к тому, что мы выложим все, что знаем о нем и его людях.

– Не делать выбор из двух зол, – повторил Ринат Халиуллин. – Глупость говорите, товарищ вице-адмирал. Нам бежать надо, к немцам спешить. За пять минут доедем, а потом уже будем решать, как жить дальше.

– Дурак! – резко осадил товарища Черкасов. – Если Юргена упустить, если он взорвет поезд, всем будет плохо. Тысячи людей погибнут: немцы, поляки, чехи, словаки, русские. Ты возьмешь на себя вину за их смерть? Ты сможешь сказать: я мог остановить диверсанта, но испугался?

– А как мы его остановим? Нас четверо, солдаты мы плохие. На четверых один автомат и пистолетик.

– Два пистолета, – проворчал Виктор Котлов. – У меня длинноствольный «парабеллум». Нам не обязательно вступать в бой. Достаточно проследить за партизанами, в нужный момент послать гонца в сторону ближайшего патруля, открыть стрельбу. Сегодня в районе трассы солдат, как блох на бродячей собаке. Выпустить две очереди в воздух, и через три минуты кто-нибудь да прибежит.

– Поехали, – зло ощерился Дмитрий Комаров, – потом поговорим, на безопасном удалении.

Совет пришелся кстати. Старший лейтенант запустил мотор, дождался, пока товарищи загрузятся в машину, и плавно тронулся с места. Машина легко скатилась по склону. Фары Комаров не включал. Ехал он тихо, утренний полумрак не мешал видеть дорогу. Вот и тот самый поворот, о котором так настойчиво напоминал Марко.

Виктор Котлов попросил остановить машину и первым вышел наружу, набивая на ходу трубку. Раннее утро. Над полем ползет туман. Низина затоплена белым молоком. Ни черта не видно. Прислушавшись, Виктор Николаевич уловил мычание коров и шум мотора. Кто там и где выгнал стадо, кого и куда несет по дороге – непонятно.

– Так что делать будем, командир? – старшинство вице-адмирала Алексей Черкасов признавал безоговорочно.

– Можно послушаться нашего конопатого друга и махнуть до блокпоста. Но я не уверен, что нас на трассе встретят немцы, а не партизаны. Можно отправить одного человека на машине, а самим вернуться к каменоломне и следить за партизанами. Можно всем поворачивать назад и делать то, что должно.

– Первый вариант оставляем, – сказал старлей Комаров. – У Юргена еще одна машина. Он вышлет вперед маневренную группу, мы за ней пехом не успеем. Думаю, надо возвращаться назад и приглядывать за нашим боевым эсэсовцем.

– А почему эсэсовец?

– Он же сам рассказывал, носил черную форму с рунами на петлицах.

– Не СС. Скорее всего, спецподразделение диверсантов с национальным уклоном, может быть, «Бранденбург», – размышляет Котлов.

– Странный, непонятный человек этот капитан Ост, – задумчиво протянул Черкасов. – Я не могу понять, кто он, на кого работает и против кого воюет.

– Товарищи, вы чего?! – в голосе Халиуллина отчетливо слышались истеричные нотки. – Мы на свободе! Понимаете, мы на свободе!

– И что? А в поезде едут наши советские люди, наши русские атомщики. Оставим их на произвол судьбы?

– Кругом полно солдат. Пусть немцы сами решают свои проблемы.

– Я бы рад, – согласился Котлов, – да совесть не позволяет. Держать тебя не буду. Вот дорога, налево и четыре километра прямо. За полчаса добежишь. Никого не держу. Оставите мне автомат и машину.

– Я офицер, от врага не бегу, – шагнул вперед Комаров.

– Я с тобой, адмирал. Напомню Юргену о погибшем морячке, – Черкасов поправил штурмовую винтовку и дослал патрон в патронник.

– Я с вами, – мрачно пробурчал Халиуллин.

Оставаться в одиночестве он не хотел. Или вспомнил, что немецкого языка не разумеет. А как еще прикажете с солдатами объясняться?

– Тогда поворачиваем направо. Видите, козья тропка между холмами? – Виктор Котлов склонился над любезно подсунутой русским картой.

– Сможем проехать?

– Должны, она обходит каменоломню с севера и идет к рельсам. Посмотрим. Через четыре километра высаживаем пеший дозор.

Юрген Ост поднял своих людей ровно через пять минут после того, как беглецы выскользнули из лагеря. Пусть бегут. Марко молодец, сумел втереться в доверие, сыграть роль недовольного командиром заместителя. До последнего момента капитан Ост не знал, что ему делать со свалившимся на голову счастьем в виде русского адмирала, держал его при себе на всякий случай – вдруг пригодится. Пригодился. Сыграет свою роль в последней партии Юргена Оста, сам того не подозревая, поможет ребятам прорваться к поезду.

На сборы отряда ушло меньше четверти часа. Тратить время на завтрак не стали, капитан решил дать людям возможность поесть в дороге. Через три километра будет тихая роща в распадке между двумя высотами. Место хорошее, чистое, там и позавтракают, и подготовятся к бою.

Оставалось только дождаться Марко, а заместитель все не спешил возвращаться. Дозорные сообщили о шуме мотора, вынырнувшей из-за деревьев и укатившей по дороге машине. Русские спешат, радуются тому, что им позволили уйти. А где же Марко? Куда подевался старый гайдамак?

Пришлось отправлять за заместителем людей. Ребята быстро обернулись. Ага, идут втроем. И Марко с ними. Только почему вид такой понурый?

Выслушав новости, Юрген Ост только головой покачал – ну адмирал! Не ожидал от него такого! Настроения неожиданное происшествие капитану не испортило. Пусть русский оказался умнее, все равно он сыграет им на руку. Обычный тупой русский Иван, даже если что-то и заподозрил, распорядиться с умом своей свободой и своим знанием не сумеет. Наверное, решил разжиться штурмовой винтовкой, не понимая, что солдаты все равно отберут у него оружие.

Небольшая заминка в начале пути не помешала отряду быстро войти в график. План расписан по минутам. Сегодня все решают точность, координация, и немного удачи тоже не помешает. Штаб разместил вдоль пути следования атомного поезда три отряда. Группа капитана Оста первая. Если Юрген сумеет реализовать свой план, парням Дроговоза и Чумового Стаса только и остается, как возвращаться по хатам и отвлекать на себя немцев. Юргена это устраивало.

Самым слабым местом плана Оста был выбор ударного средства. Взорвать рельсы не получится, однозначно. Для этого надо было размещать заряд пару месяцев назад, когда все было тихо. Точно как в слитой русскому адмиралу легенде. Да и мало пользы от мины. Перевернуть, сбросить с рельсов поезд это одно, а вот разворотить контейнеры с радиоактивной заразой совсем другой коленкор выходит.

Вообще-то, если планировать все по правилам, нужны два батальона пехоты со штатным усилением. Остановить поезд, перебить волкодавов из охраны, взорвать контейнеры и уходить. Правда, последнюю часть плана выполнять будет некому. За те полчаса, пока идет бой и саперы закладывают заряды, вокруг поезда соберется целая дивизия. Немецкая, разумеется.

Задача, на первый взгляд, неразрешима. Юрген Ост ее решил. Помогли смекалка, умение смотреть на вещи под непривычным ракурсом, ну и немцы тоже помогли. Да, выбор метода атаки до последнего момента оставался величиной неизвестной. Ост уже был готов отказаться от своего плана, как вернувшиеся ночью разведчики принесли хорошие новости. Все пройдет как по маслу.

Главное, Юрген Ост вовремя подготовил и снарядил в дорогу русского. На «случайно» показанной ему, а потом заботливо «забытой» в машине карте не зря отмечен участок у старого водостока. Рельсы перед водостоком делают поворот, обходят холм. Поезду придется сбавить ход. Если русский успеет, если немцы четко передадут информацию по инстанции, начальнику охраны состава дадут команду на остановку. Как раз на изогнутом участке пути. Вынужденная заминка. Остановка. Даже снижение скорости и то будет повстанцам на руку.

Об отходе Юрген Ост не беспокоился, все рассчитано. Быстро ударить, воспользоваться паникой, проскочить через опасный район и галопом к границе. Отряд, тех, кто выживет, он распустит. Хватит партизанствовать. Пора взрослеть, становиться серьезным человеком.

Жаль, связник погиб, полезный был человек, мог бы помочь с еще одним паспортом. Но и без него справимся. Во внутреннем кармане куртки лежал слегка потрепанный паспорт гражданина Хорватии. На первое время этого хватит, а там, чем черт не шутит – можно воспользоваться предложением русского адмирала и уехать в Ирландию. Уж там призраки прошлого Юргена Оста точно не найдут.

Выдвижение к первому пункту маршрута прошло без сучка и задоринки. Большая часть группы шла пешком. Разведка на машине проскочила мимо приметной рощицы, обогнула холм и вернулась к отряду. Все тихо, все спокойно. Озиравший окрестности с заднего сиденья легковушки Збых не заметил вовремя нырнувший в кусты армейский внедорожник. А если бы и заметил, то очень бы удивился – этот «БМВ» он уже видел не далее как вчера.

– Что там интересного? – Виктор Котлов подполз к устроившемуся в кустах на вершине холма Алексею.

– Топают наши гаврики. Как я и говорил, передовой отряд на машине, остальные пехом. Вон, видишь – между деревьями мелькают.

– Куда их понесло? Машина дальше не проедет.

– Склон ровный. А может, через лес дорога проходит?

– Заезда не вижу. Партизаны прямо по лугу проехали.

Разведчики выбрали прекрасное место для наблюдения. С холма открывался великолепный вид. Роща с нырнувшим под ее сень отрядом как на ладони. Внедорожник стоит за обратным скатом холма. Будем надеяться, что Ост не догадается выслать пеший дозор вокруг холма. Нет, не станет он время терять. Если не обманул, сегодня будет обстреливать поезд. У него день по минутам расписан. И район спокойный.

– Что они там делают? – с того момента, когда партизаны скрылись в роще, прошло больше получаса. Давно должны были пройти ее насквозь.

– Не знаю, – Алексей почесал в затылке.

– Товарищ вице-адмирал, – послышался за спиной громкий шепот Дмитрия Комарова, – за пастбищем, у оврага, остановились пушки.

– Немцы?

– Они, – улыбнулся старший лейтенант. – Может, сбегать к ним, поговорить?

– Сколько их?

– Два грузовика, два полевых орудия. Похоже, калибром четыре-шесть дюймов.

– И пятнадцать-двадцать солдат должно быть. – Котлов задумался. – Давай, отходим к машине. По дороге подумаем.

Идея интересная. Самое главное, у немцев должна быть связь. Артиллерийское подразделение без рации это не боевая часть, а бордель с пушками. Не могут их без связи оставить. Просто не могут. Виктор Котлов понимал, что переговоры с немецким офицером придется вести ему. Никто больше из его маленького отряда не владел языком. Немцы ему поверят, это не проблема. Найденная в свое время Марко листовка с портретом «великого путешественника» яснее ясного говорила, что Котлова ищут.

Армейские не сильно удивятся, если вдруг из кустов выйдет советский вице-адмирал в потертом, грязном, пропитанном дымом реглане, без фуражки, но зато с «парабеллумом» в руке. Проблема в потере времени. Пока немцы поймут, с кем разговаривают, выслушают Котлова, свяжутся со своим начальством, получат разрешение действовать, пройдет время. Минимум час на бюрократию да убьем. За это время Ост может сбежать.

Пока Котлов и Черкасов возвращались к машине, артиллеристы снялись с места. Грузовики покатили по направлению к железной дороге. Минут десять, и они скрылись из виду, ушли за холм.

– Что делать будем? – растерянно тянет Алексей.

– Следить за партизанами.

Возвращаться на вершину холма они не стали, Ринат предложил проехать вдоль подошвы холма и спрятаться в густом кустарнике за южным скатом. Недолго думая, Котлов согласился, можно сменить позицию. Партизаны капитана Оста все равно не подают признаков активности. Вице-адмирал был уверен, что повстанцев они не потеряют, если судить по карте, у капитана Оста одна дорога – на юг. А они пойдут параллельным путем.

– Нехорошо получилось, – первым нарушил молчание старший лейтенант Комаров.

– Потеряли, растяпы, – согласился с ним Алексей.

Виктор Котлов с мрачным надутым видом набивал трубку. Ситуация выходит из-под контроля. Артиллеристов они не догнали, партизан не видно, из рощи повстанцы не выбирались, но и в роще их давно уже нет. Это любому ясно и понятно. Двум местным крестьянам, за которыми с интересом следили Котлов и Комаров, потребовалось ровно десять минут на то, чтоб пройти насквозь лесистую седловину, в которой якобы скрывались партизаны.

– Попробуем двинуть на юг, обойдем распадок. Вот мостик через ручей, иначе на машине не проехать, – не сдается Черкасов.

Вице-адмирал косится на карту. Летчик прав, если они и отстали от капитана Оста, то догнать его можно, у него большая часть отряда пешком идет. Здесь главное даже не догнать, а не обогнать его и не попасться гайдамакам во второй раз. И артиллеристы движутся в том же направлении. Шансы есть.

Размышления Виктора Котлова прервал яростный треск штурмгеверов. Километрах в трех к северу шел бой. Партизаны! Артиллеристы! В голове что-то щелкнуло, два плюс два сложилось, картина происходящего приобрела четкость.

– Поехали! – командует Котлов и запрыгивает на переднее сиденье машины.

Глава 33

Бывали такие минуты, когда ефрейтор Киршбаум тихо радовался тому, что он не офицер. Если этой ночью солдатам еще дали возможность отдохнуть и ухватить несколько часов сна, то командирам оставалось только мечтать об отдыхе. На рассвете в расположение батальона нагрянула целая банда больших шишек. Абвер. Всем заправлял злобного вида генерал-майор. С ним три старших офицера, человек двадцать охраны. Чуть поодаль, сохраняя дистанцию, держался русский оберст.

Солдатам хорошо. Рудольф Киршбаум приподнял голову, окинул связанную с гостями суматоху мутным сонным взглядом и провалился в глубокий сон. Офицерам батальона пришлось хуже. Мало того, что двое ротных вернулись с ночного патрулирования, а остальные командиры до поздней ночи корпели над картами, так еще визитеры ни свет ни заря на голову свалились.

Абверовцы вели себя корректно, но сразу показали, кто здесь главный. Майору фон Альтроку устроили настоящий допрос, выясняли, как организовано патрулирование района. Русский затребовал карты и уже через минуту поинтересовался: почему патрулируют только десятикилометровую полосу вдоль путей?

– А что если повстанцы стоят и ждут удобного момента точно в полукилометре от границы зоны? – говорил русский на правильном имперском немецком практически без акцента.

– Людей мало, район большой, у меня приказ контролировать выделенный участок, – парировал фон Альтрок.

– А ближайшими достопримечательностями пейзажа не интересовались? Что это за котлованы? – ноготь оберста черканул по указанной на карте старой каменоломне, заброшенным карьерам, где в лучшие годы добывали плитняк и щебень.

– Майор, срочно проверьте котлованы, – живо отреагировал генерал-майор Вальдштейн. Наклонившись к комбату, он тихо добавил: – Рекомендую слушаться герра оберста Васнецова, он один стоит всего нашего свинского гестапо.