Лесные сказки Сладков Николай
Но однажды лесные жители заметили, что солнце стало позднее вставать и раньше прятаться за далекой синевой горизонта, а в песнях птиц слышалось больше грусти.
И однажды Лесная Дева, приодевшись в камуфляжный халат, принялась яркими красками перекрашивать округу в осенние цвета.
Глаза не устают любоваться золотыми березами, огненно-красными кленами и осинами, желтыми вязами и липами. Одна угрюмая ольха стоит зеленая, и зелеными упадут с нее листья. Видно, не придумала художница нужную, кроме зеленой, краску для ольхи. А на лугах еще белеет высокий тысячелистник, краснеют головки клевера.
Чепчик с Лапочкой, да и другие зайчата заметно подросли, уже не отличить от взрослых, но они по-прежнему наивны и любопытны. Однажды на прогулке брат с сестрой подслушали разговор открытой для всех березы, одетой в белый ситец, с недоступной, в колючих иголках, елью. Ель спрашивает: «Как, соседка, к зиме готовишься?»
«Вот наряды-листочки свои сбрасываю, от всех вредных веществ освобождаюсь. Спокойно буду спать до весны, а там можно жить заново!»
«Хорошо тебе, – вздыхает ель, – а я вот свои иголки могу менять только через пять-семь лет. Мы, хвойные, больше страдаем от атмосферной грязи, чем лиственные…»
Осень наступает. Уж калина и рябина расцветились. Брат с сестрой навещают опушки леса, все им интересно: вот, не дождавшись полной зрелости, принимаются за рябину стаи дроздов-рябинников, с криками и забавным кряхтением облепят дерево, далеко слышен шум. Чижи и щеглы только семечки вышелушивают, мякоть на землю роняют.
Однажды вечерком зайчата заглянули в овраг и увидели у норы Барсука. Волосы у него грубые с редкой и длинной остью, но мягкой подпушью. Вдоль хребта тянется бурая полоса. Морда белая, но вдоль головы, между глаз, проходит черно-бурая полоса. Горло, низ шеи, грудь и брюхо черного цвета.
Барсук – лесной зверь, но избегает темно-хвойной тайги, предпочитая опушки, перелески, лесные овраги.
День он проводит в норе, которая представляет очень сложное сооружение с многочисленными ходами общей длиной в семьдесят-восемьдесят метров, с отнорками, камерами, большим числом входных отверстий. Свое жилище Барсук содержит в идеальной чистоте; в нескольких метрах от норы помещается уборная – специально вырытая яма.
– Добрый вечер, землекоп, – приветствуют Барсука зайцы.
– A-а, длинноухие натуралисты пришли! Вечер даже очень добрый!
– Чем вы занимаетесь? – интересуется любопытная Лапочка.
– Дак осень на дворе, пора постель к зиме готовить, вот сухие листья собираю, в комнатах убираюсь. Когда в доме чисто, и спать приятно. Семья-то моя пошла на ужин, тут недалеко, на старую вырубку. Там нашли несколько трухлявых пней, источенных ходами здоровенных черных муравьев-древоточцев, они начинены жирными белыми личинками жуков-дровосеков. Очень даже вкусные. Мы, барсуки, народ всеядный, поедаем животную пищу, ягоды, плоды, зеленые части растений. Главное – побольше накопить сала, чтобы целых полгода просидеть, продремать под землей без еды.
Над головами зверушек в гуще веток ели послышался кашель. Чепчик, задрав голову, спрашивает:
– Эй, кто там?
– Это я, Сойка!
– Чего тут кашляешь?
– Простите, чуть не подавилась желудем, я их из дубравы во рту таскаю и прячу в щелях.
Неподалеку раздался еще один голос – маленького, полосатенького Бурундучка.
– Я тоже корм запасаю, орешки, грибы, и прошу не подглядывать, где прячу еду!
– Мне не нужны твои запасы! – обиделся Барсук. – Я по деревьям не хожу.
– Простите, уважаемый Барсук, я не про вас! – извинился Бурундучок и покосился на крикливую Сойку. – Есть тут среди нас любопытные особи.
– Это я, что ли, любопытная? – послышался голос Белки. – Я чужого не трогаю, клянусь своим пушистым хвостом.
– Что вы, что вы, тетя Белка, я про вас так не думаю, – заволновался маленький-полосатенький и зацокал зубками.
– Может, я чужое беру?! – рявкнул вдруг появившийся в овражке Михайло Потапыч.
От такого гостя все бросились врассыпную. Про таких говорят: от такого ломана – вся роща переломана.
– Ну, куда вы? – пробасил хозяин леса. – Я ведь зимой сплю в берлоге и ни в чем не нуждаюсь…
Ночью лес надевает черную маску, становится страшновато. Вот в самую полночь в дальнем урочище запоют свою разбойную песню волки или Потапыч рванет тишину своей глоткой так, что вздрогнут все лесные жители.
Очень далеко показалась бледная, еще не вызревшая луна, ее печальный голубой свет пал над тайгой. Ночь тиха. Вечерний ветер заблудился в густом лесу, едва шевельнув тяжелую пихтовую лапу, вконец обессиленный, уснул.
Казалось, все в округе отдыхает, птицы и звери, и только круглолицая луна, с каждым часом розовея и робко глядя на землю, поднимается все выше и выше.
По ночам в небе слышен посвист сильных крыльев и гоготание тысяч перелетных птиц, улетающих на зиму в теплые страны. Поэтому не спится, не дремлется Лешему. С тревогой смотрит он в ночное небо, сознавая, что долго не услышит знакомых криков и шумного плеска воды на озере.
Сидит он на бревне, светлячками глаз в небо пялится, а в деревянной душе его – мыши скребут. Настроения нет. И решил он в сей трудный час навестить друга Водяного. Бесшумно перебираясь по лесу, как паук, вскоре оказался у края болота, крикнув скрипучим, как дверные петли, голосом:
– Уважаемый, если не спишь, покажись, покалякать хочется, понимашь!
– Да не сплю я! – отозвался царь болота. – Рази уснешь, чтой-то вода похолодела, – недовольно булькнул Водяной.
– Как воде не похолодеть, ведь осень пришла, понимашь!
– Пришла? – беспокойно заерзал царь. – Уже пришла? Вот те на-а, а я в своем ведомстве еще не провел учет, ревизию, сколько у меня всего!
– Не волнуйся, успеешь, – успокаивал Лешак, – зима еще не скоро, а вот лебеди, гуси, утки, журавли уже тронулись в Африку. Слышишь, как в небе воздух звенит от взмахов крыльев?
– Где уж мне – не слышу, я и не вижу дальше своего болота. Не вижу, а посмотреть на реальный мир охота!
– Точно охота?
– Очень хочется! – просит Водяной. – Лешак, ну будь человеком, покажи!
– Ладно уж, покажу, что в лесу происходит!
Леший вытащил святящуюся гнилушку и, подставив ее к зеленой физиономии Водяного, пробормотал:
– Вот, смотри, как лесной народ к зиме готовится!
Первое, что увидел на экране царь болота, это еще не улетевших журавлей.
– Кто там ходит на длинных палках? – недоуменно спросил Водяной.
– Это по полю в поисках еды бродят журавли, ноги у них с тремя передними пальцами. Они хорошо приспособлены ворошить почву, и птицы делают это, низко наклонив голову, чтобы лучше видеть добычу.
– Эко диво! – воскликнул Водяной, а Лешак продолжал комментировать:
– Журавли охотно поедают хлебные колосья, особенно любят горох и так прожорливы, что едят не только земляных червей, ящериц, но даже змей. Клюв птицы острый, темно-зеленого цвета, не длиннее трех вершков, такому клюву змея не страшна. Еще журавли любят лягушек.
– Ну-ну! – высказал протест Водяной. – Любить люби, а клювом не трогай!
– Ладно, не отвлекайся, – пробурчал Леший царю, – вон глухарей, тетеревов, рябчиков показывают. Они на юга не летают – преданы родным местам. Для глухарей была бы хвоя на сосне. Тетерева, рябчики питаются почками березы, конечно, жестковата пища, но птицы с осени наглотались на галечниках мелких камешков, они в мускулистом желудке в роли жерновов хвою и почки перетирают.
Краснеет брусника. Каждая ягодка – сладость. Сбродила она в тончайшей кожице, как красное виноградное вино в бочке. Брусника бьет в нос и растекается по всему телу радостной силой.
Один тетерев так «наклевался» брусники, что на крыло не может подняться.
Водяной, увидев птицу в нетвердой походке, тычет Лешего в плечо:
– Глянь-ко, это не тот ли Черныш, который на спине лебедя на юг летал?.. Ха-ха-ха! – довольно забулькал в воде царь болота.
Там, где липки и осинки заблудились в густом ельнике, слышен тонкий, как серебряная ниточка на ветру, голос рябчика, ему вторит другой, как бы желая доброго утра. Рябчик предан своим местам, это серая в крапинку птица величиной с домашнего голубя и с гребешком на голове.
В глубине леса будоражат слух дятлы, цепко прижавшись к дереву когтистыми ногами, опершись на жесткий хвост, выслушивают ствол дерева: под корой прячутся вредители-насекомые. Птицы острым клювом их достают и съедают.
Но придут морозы, стволы задубенеют, и пищу добывать будет труднее. Все дятлы перейдут на вегетарианскую еду: оторвут еловую шишку и летят в специально выбранное место, где удобно засунуть шишку в трещину на дереве или специально выдолбленное для шишки углубление. Отламывая чешуйки, птицы достают спелые семена.
Весь световой день дятлы стучат по лесу в поисках еды.
– Как у них выдерживает голова? – удивляется Водяной.
– К сожалению, жизнь у этих «кузнецов» – санитаров леса – коротка, – поясняет Лешак, – они больше трех лет и не живут, это по причине износа инструмента, которым добывают пропитание.
Все время, находясь на болоте, Леший прислушивался к посторонним звукам: то где-то что-то хрустит, то дерево упадет; он спрашивает:
– Что это, уважаемый сосед, происходит в твоем царстве?
– Это бобры осину на корм заготовляют, к зиме готовятся. Они на краю болота дом-хату соорудили из палок да сцементировали донным илом так прочно, что волчьими зубами не разрушить!
Глава 9
После нудных дождей по утрам в легком тумане чернеют силуэты деревьев. С веток на опавшую листву бисером осыпаются слезы холодной росы. В лесу воцаряется временная тишина.
Теперь скорым приходом зимы никого не удивишь, его каждый ощущает собственной дрожью в теле и скудным рационом.
До дня зимнего солнцестояния – «солнце на лето, зима на мороз» – уж недалече, но снега еще нет. По-прежнему вокруг все серо и пасмурно.
Перед зимней спячкой не спится Михайле Потапычу, хозяином своей волости бредет он по окрестностям, проверяя, что происходит в лесу.
Он нарастил за осень под меховую шубу толстый слой жира, можно спокойно спать до самой весны. Жир и греет, и питает, а под вой метели так спокойно спится. Зимнюю квартиру-берлогу медведь уже заранее присмотрел. Если ему что-то не понравится, он сам себе берлогу откопает. Чаще всего ему нравится выворотень – это когда бурей елку повалит с корнями, вот и стенка будущей берлоги готова. Подкопает он землю, чтобы ямка была поглубже, и начнет в ней постель мастерить. Нарвет целую охапку мха, идет на задних лапах и мох несет в передних, как человек в руках. Еще с елки когтями коры надерет и все в яму сложит. Потом натаскает веток, приткнет их к выворотню, как к стенке, сам под крышу влезет и затаится, больше не вылезет до самой весны. Потом берлогу снегом занесет, и только при морозе иней от дыхания покажет, где находится хозяин.
Прежде чем лечь, медведь очищает кишечник: ест определенные травы и корни их, так что ложится с пустым желудком, и берлога всю зиму остается чистой. Удобная предусмотрительность, ведь лентяй не копает себе норы с отдельными уборными, как это делает чистюля Барсук.
Жизнь научила медведя хитростям и осторожности. Спать и сны видеть приятно с чувством полной безопасности. Косолапый не ждет декабрьских морозов, торопится залечь в зимней квартире до снега, чтобы не оставить следов для врагов.
Как только Михайло Потапыч уйдет на покой, этому событию будет рада волчья семья Мохно: теперь хозяевами в лесу становятся, уж они-то заставят лесных жителей существовать по их волчьим законам. Разбойник Мохно мечтает быть и прокурором, и судьей, и тогда сытая будет жизнь у его семьи и у его любимого сыночка Холявого, мечтающего полакомиться мясом козочки Белки…
Совсем другая жизнь у племени Рваного Уха, у них жизнь трудная, грозящая опасностями, грубой пищей, зимой и летом под открытым небом. Но зайцы не отчаиваются, радуются теплу редких ясных дней, проводят время в играх, бегая наперегонки, прыгая в высоту через барьер. Зверушки часто приходят к вождю, который щедро делится опытом жизни, у него проводят время за умными разговорами, слушают сказы, иногда задавая вопросы.
– Дедушка, а скоро нам выдадут белые теплые шубы?
Дом вождя на краю Поляны под многовековой елью; высока она и широка в обхвате. Под ее густыми раскидистыми лапами тепло, словно в чуме, сквозь густую зелень пахучих иголок и ветру не всегда пробраться.
Рваное Ухо всех выслушает и даст вразумительный ответ:
– Сынки мои и дочки, пока тропы черные, не резон нам одеваться в белое, белое хорошо видят враги, вот выпадет снег, леса и земля покроются пушистым белым снегом, тогда нас всех Лесная Дева одарит зимними шубками.
– Ох, уж поскорей бы! – вздыхают девочки-зайчата.
– Дедушка, – просит Лапочка, – помнишь, ты однажды хотел рассказать про охотника Мазая, как он вас весной от половодья спасал?
– У-у, как это было давно! Но сей факт помню, хотя я тогда еще был мальцом.
– Дедушка, дедушка! – нетерпеливо запрыгали зайчата. – Расскажи нам, пожалуйста, как все было?
От просьбы ребятишек у старого уши блаженно опустились на плечи, глаза засветились прежней удалью, решительностью, с которой он когда-то ударил волка по наглой морде, отчего тогда чуть остался жив.
Рваное Ухо глядит в большие глаза зайчат, вспоминая:
– Давно это было… очень давно. В ту зиму выпало очень много снега, а весеннее тепло нагрянуло неожиданно рано, начался паводок. Вода залила всю округу: луга, леса, земли не видать. Мы, зайцы, умеем плавать, но в ледяной воде далеко не уплывешь. Собрались на островке, а вода все ближе. «Ну, – думаем, – все, конец заячьему роду. В лесу погибали в волчьих зубах, а тут на родной земле – в воде». Глядим, лодка плывет, а в ней человек в старом волчьем малахае, кричит:
– А ну, зверишки-зайчишки! Прыгайте ко мне в ботник.
Тут уж выбирать не пришлось – или жизнь, или смерть. Про того дедушку Мазая по фамилии Мазаев потом поэт Некрасов стихи написал. Вот я помню отрывочек:
- Столбик не столбик, зайчишка на пне,
- Лапки скрестивши, стоит, горемыка,
- Взял и его – тягота не велика!..
– Так это, ребятишки, ведь на пенечке-то я стоял! – по-детски засмеялся Рваное Ухо.
Все, кто был в чуме, весело захлопали и лапами, и ушами, требуя продолжения стихов про заячье племя и охотника Мазаева:
– Дедушка, ну пожалуйста, расскажи еще? Ой, как интересно!
Рваное Ухо, скромно почесывая раненое ухо, отнекивался:
– Ребята, я ведь не поэт, чтобы помнить всю поэму, вот про что слышал, про это и рассказал.
– Ну пожалуйста? – упрямо просила молодежь.
– Ну ладно, кажется, еще вспомнил чуток:
- Только что начал работать веслом,
- Глядь, у куста копошится зайчиха —
- Еле жива, а толста как купчиха!
- Я ее быстро накрыл зипуном —
- Сильно дрожала… Не рано уж было.
- Мимо бревно суковатое плыло,
- Сидя, и стоя, и лежа пластом,
- Зайцев с десяток спасалось на нем.
- «Взял бы я вас – да потопите лодку!»
- Жаль их, однако, да жаль и находку —
- Я зацепил багром за сучок
- И за собою бревно поволок…
- Было потехи у баб, ребятишек,
- Как прокатил я деревней зайчишек:
- «Глянь-ко: что делает старый Мазай!»
- Ладно! Любуйся, а нам не мешай!
- Мы за деревней в реке очутились.
- Тут мои зайчики точно сбесились:
- Смотрят, на задние лапки встают,
- Лодку качают, грести не дают:
- Берег завидели плуты косые,
- Озимь, и рощу, и кусты густые!..
- К берегу плотно бревно я пригнал,
- Лодку причалил – и «с богом!» сказал.
- И во весь дух пошли зайчишки.
- А я им: «У-х! Живей, зверишки!..»
– Как это все романтично! – торжествовала сильная половина заячьего племени, но к рассказу дедушки не осталась равнодушной и вторая, прекрасная, половина; девчонкам тоже захотелось развлечься на лодочке. Вдруг с места встал младший сын семьи Лопоуховых Лопушок и сказал:
– Дедушка, вы жили в интересные времена романтики, интригующих событий. Но теперь не те времена, нет тех продолжателей традиций, спасающих зайцев в трудные минуты жизни. Некому нас пожалеть, некому заступиться.
Рваное Ухо нахмурил брови, заспорил:
– Как же так – нет? Есть земная Лесная Дева – егерь Настенька Мазаева, она пра-пра-правнучка того самого охотника Мазаева. Она продолжает славные традиции, помогает заячьему племени, выкладывая разные корма, да и при случае в волка из железной трубы пальнет! Так что, я думаю, ты, Лопушок, в своих выводах неправ, – подытожил Рваное Ухо.
– Конечно, неправ! – зашумели зайцы. – Ты, Лопушок, сам не хлопай ушами, а Настенька нам помогает, потому что она егерь Мазаева.
Глава 10
И вот однажды Барабанщик громко подал сигнал, удары по деревянной колоде разнеслись по лесным окрестностям, сзывая зверей на сход. Многие собравшиеся на Поляне предчувствовали причину сбора, но, ожидая речь вождя, понимающе глядя друг на друга, молчали. На такое событие, шумно хлопая крыльями, слетелись и птицы, на время оставив поиски пищи.
Когда на Поляне воцарилась достойная тишина, Рваное Ухо, как всегда находившийся на пне-трибуне, подняв лапу, сказал:
– Уважаемые сограждане, сегодня ночью наступит время долгожданных перемен, ночью придет белая зима. Все покроется снегом. Лесная Дева, живущая на небе, всем-всем подарит белые теплые шубки, они согреют вас в мороз и спрячут от врагов. Утром проснетесь и будете любоваться подарками.
– А мне, мне шубу дадут? – надоедливо трещала сорока.
Под громкий хохот ей кто-то ответил из толпы:
– Сорокам полагаются пух и перья!
– Бесстыдники! – обиделась Белобока. – Я на вас пожалуюсь Мохно. Он на вас найдет управу, косые, лопоухие, такие-сякие!..
Проснувшись, зайцы словно обезумели от перемены обстановки: все вокруг было белым-бело. На пнях белые шапки, на деревьях кружевные шали, да и сами они стали белыми, только кончики ушей черны, помечены для определения заячьей породы.
Уж как веселились длинноухие, любуясь шубами друг на друге, мягким и густым мехом. Зайцы, испытывая подарок на прочность, кувыркались, прыгали через кусты, без обиды толкали друг друга, но качество меха не вызывало подозрений, а только веру и надежду, что их зимняя одежда спасет от холода и врагов.
Только глупая сорока без умолка трещала на весь лес: «Не дали! Обманули! Осмеяли!»
Ее подозвал проголодавшийся вожак волчьей стаи Мохно и грубо спросил:
– Чего ты тут трещишь, надоела… чего, я спрашиваю?!
– Там зайцы собрались на поляне, получили белые шубы, а мне не дали! – пожаловалась несуразная птица.
– Зачем тебе шуба, у тебя и перья импозантные, а хвост такой же длины, как язык! – хохотнул волчара. – Ты лучше скажи-ко, там зайцев много?
– У-у, много!
– Сколько – много? – уточнил Мохно.
– Ну, как шишек на елке! – прикинула Белобока.
Серый разбойник глянул на густую ель, усыпанную блестящими как медь шишками и подумал: «А зайчатинки-то там в самом деле много. Надо бы навестить их, чтоб не зазнавались, здесь в лесу теперь правлю я, я и заказываю бал. Вот соберу завтра всех сородичей, и сделаем на них облаву, нападем разом. Ох, невесело будет ушастым!»
«Ох, невесело будет ушастым!» – повторяла сорока, трепеща и низко кланяясь волку глупой головой.
О прошлом своей разбойной жизни Мохно умалчивал, а рассказать было чего. Он слыл известным разбойником, потрошителем овечьих отар, страшилищем для пастухов. На него устраивали облавы с собаками, надеясь накрыть хищника в его логове, но все напрасно. Пытались застрелить во время нападения на овец – ничего не получалось. Зверь был очень хитер.
Мохно совершал набеги в полночь, пока люди и собаки опомнятся, зарежет несколько овец – и был таков, он и собак, защищающих стадо, разрывал беспощадно.
Однажды пришла суровая зима. В то время волк жил в стае, хищники, переловив в лесу всех зайцев, остались без корма, а голод, как говорят, не тетка, не накормит. В эту зиму сначала навалило очень много снегу так, что даже этим разбойникам передвигаться стало трудно, а позднее ударили мощные морозы. Добычи никакой. И тогда голодные волки растерзали и съели самого слабого. Дня через три съели второго, потом третьего…
Наконец, Мохно остался один, как самый сильный и выносливый зверь. Известно, что волк является представителем семейства собачьих. Внешне он похож на восточноевропейскую овчарку, но гораздо мощнее. На крупной скуластой голове – небольшие строго стоячие уши. Разрез глаз косой. Глаза желтые. Ноги высокие, сильные. Хвост пушистый; в отличие от собак волки никогда не закидывают его на спину. В нормальном состоянии он опущен вниз.
Со временем Мохно перебрался в другие края, образовал семью. Его подруга – такая же серая разбойница – весной родила шесть щенков, да еще были трое переярков, рожденные в прошлом году. В итоге семья состояла уже из одиннадцати членов – вместе с подрастающими, набирающими опыт хищниками.
Иногда Мохно, жалуясь на судьбу, имеет желание высказаться о наболевшем, о жизни и страданиях волчьих, а слов не находит и воет протяжно, задрав морду туда, где вызрела в ночном небе луна.
Утром, как всегда, Настенька подоила взрослых коз и первым делом с подойником подошла к конуре Шамана, налив полную миску парного молока, приговаривая:
– Ешь, ешь, Шаман! Набирайся сил! Лесное радио сказывает, что в заповеднике объявился злодей Мохно. Это тебе не тот волчишко, которого ты прошлой осенью победил; страшнее Мохно в лесу зверя нет.
Волкодав Шаман теплое молочко любит. Вот и сейчас, облизав миску широким языком, благодарно лизнул хозяйке руку.
Отдыхая, зажмурив глаза, добрый пес вспоминает прогулки по лесу с зайцами, песни птиц. Иногда, пытаясь повторить хотя бы одно колено из песни, сложив толстые брыластые губы свои в трубочку, приподняв голову кверху, он пытается повторить услышанные звуки. Но, к сожалению, кроме низких трубных звуков, у него ничего не получается. Он неоднократно давал слово, что музицировать больше не будет, но проходило время и, сложив брыластые губы в дудочку, снова пытался просвистеть мелодию пташки Лазоревки.
Вспоминая слова егеря Настеньки, Шаман думает о смысле жизни, о судьбе и значении каждого живущего на земле, о добре и зле. И, конечно, Шаман осуждает зубастых волков, ведь они тоже из отряда собачьих. Но однажды они ушли от человека: захотели свободы и в конце концов превратились в разбойников, а они, как известно, жестокие и хитрые. К такой судьбе их привела свобода без ошейников.
Каких только в мире собак не существует и к чему только они не приучены. Одни, как болонка Жужу, красуются перед хозяевами на задних лапках – такие живут в довольстве и добре, едят и пьют на серебре. Другие, как волкодав Шаман, охраняя добрый мир, борются с преступниками.
Глава 11
На взгорке, среди облезлых ивовых и осиновых кустов, перескакивая с ветки на ветку, осыпая морозный снег, надоедливо вертится сорока.
Вот она подлетела к свернувшемуся в клубок волку и, не переставая кланяться, протрещала:
– Ну, чего ты, Мохно, все лежишь, когда зададим косым жару? Ух, как печеночки поклевать охота!
Серый волчара, лежа в снегу, прикрывши нос пушистым хвостом, наблюдая за наглой Белобокой желтым глазом, огрызнулся:
– Что ты тут вертишься, кричишь на весь лес, хочешь, чтобы нас охотники обложили?
– Я хочу заячьей печенки! – вдруг заявила длиннохвостая.
– Хотеть не вредно, лети и возьми печень любого зайца. Скажи там, я разрешил!
– Не шути так, Мохно, обещал ведь? – обиженно застрекотала сорока.
– Мы днем не охотимся! – отвернулся серый разбойник.
– А я по ночам не летаю! – подпрыгнула сорока, стряхнув на волка ком снега.
– Отец, а я не хочу зайчатины, – пробормотал проснувшийся сын Холявый.
– Что ты хочешь, сынок? – спросил родитель.
– Хочу козочку Белку.
– Ого, чего захотел?.. Ее охраняют хозяйка с ружьем и этот урод без хвоста и ушей.
– Отец, но ты на свете всех сильней и умней, придумай что-нибудь. Для начала сходим на разведку, понаблюдаем, а вдруг момент подвернется?..
Отец искоса посмотрел на любимца, решая, что делать.
– Хорошо, пойдем. Иди за мной точно след в след, чтобы никто не понял, сколько наших прошло.
Вслед за вожаком увязались жена-волчица и остальные восемь детей, но Мохно на них оскалился, скомандовал: «Лежать!..»
Хозяйка Настенька Мазаева решила прибраться в хлеве. Она выпустила животных на волю. Козы, обрадовавшись белому снегу и простору, бегают вокруг дома. Над лесом светит холодное солнце, оставляя продолговатые тени. В кронах густых елей, шелуша шишки, весь день стучат дятлы.
Волкодав Шаман с животных не сводит глаз. Ему тоже хочется порезвиться, но у него нет напарника, а заигрывать с козой неприлично.
Самая шустрая козочка Белка убежала всех дальше. Интересно же, как зима переодела всю округу, покрыв пушистым снежным покрывалом. Беспечная, она и не догадывается, что за ней наблюдают четыре глаза. Увидев козу, Мохно спросил сына:
– Вот это она – твоя мечта?
– Да! – утвердительно кивнул Холявый.
– Так иди и забери ее! А я посмотрю, каков ты в охоте. Хватай добычу за горло, затем забрасывай себе на спину и тащи ко мне. Понял?
– Понял! – ответил молодой волк и, крадучись, начал приближаться к козе.
А Белка вдруг заметила врага и в страхе подняла такой крик, что не узнала своего голоса. Ее услышал охранник Шаман и рванулся на помощь.
Холявый подбежал к козе и прыгнул, но жертва вывернулась и попыталась убежать; волк все же успел ее схватить за копыто, но, услышав громогласный лай, все бросив, побежал к отцу искать защиту…
Собака и матерый волк стояли друг против друга – словно каждый взвешивал силы противника.
Мохно весь напружинился и прыгнул вперед. Шаман рванулся ему навстречу. Они сшиблись и покатились под горку. А потом оба, вскочив на задние лапы, передними уперлись друг в друга. Прямо как настоящие борцы! Только в отличие от людей щелкали зубами, да так, что казалось, из пастей вылетают искры.
Шаман, извернувшись, вцепился волку в горло и повалил его наземь. Но зверь изловчился и укусил пса за морду. Шаман на секунду отпрянул, и они сцепились снова в клубок, и в этом клубке было не разобрать, где Шаман, а где Мохно.
Но вот они снова взвились на задние лапы, яростно щелкая зубами.
Волк был явно ловчее собаки. Несколько раз он хватал Шамана за горло. Вот-вот загрызет. Но волкодава спасал ошейник с железными шипами – волчьи клыки от него отскакивали.
И вдруг Мохно подмял Шамана и впился зубами в лопатку. Шаман взвыл, рванулся, но зверь держал его мертвой хваткой.
Однако волкодаву удалось захватить зубами переднюю лапу врага. Тот дико взвыл и шарахнулся в сторону, ковыляя на трех лапах. Уйти волку не удалось. На этот раз развязка наступила скоро. Шаман подмял под себя Мохно, и тот больше не встал.
А молодой волк Холявый со страху не знал, куда бежит. Вконец обессиленный, тяжело дыша, высунув язык, остановился в болоте. Огляделся: изо льда торчат корни поваленных деревьев, пни да кочки, в промоинах шевелится желто-зеленая ряска.
Водяной, раздвинув на голове копну водорослей, одним глазом наблюдает за пришельцем. А незваный гость, подойдя к той куче, ничего не подозревая, поднял вверх заднюю лапу и пустил на нее ручеек.
Царь болота, почувствовав на голове тепленькое, возмутился и негодующе забулькал:
– Эй, там, наверху, ты что делаешь?
Холявый, услышав вопрос, заикаясь, дал ответ:
– Пи-писаю!
– Ах ты, хулиган! Я вот тебе!.. Бродят тут всякие!
Водяной пытался поймать волчонка за хвост, но тот вовремя увернулся.
Побулькав и наконец успокоившись, царь болота как бы между прочим задал вопрос:
– А пошто ты ногу-то при этом деле вверх поднимаешь?
Пришелец пояснил:
– Это для подстраховки, вдруг какой-нибудь пень на спину упадет.
Глава 12
Барабанщик поднял тревогу, а дятел Желна оповестил народ звуковой связью.
На Поляну спешно явились и млад, и стар. Зайцы волнуются: «Что случилось?» Все ждут появления вождя.
Наконец Рваное Ухо, прихрамывая, поднялся на пень-трибуну и знаком поднятой лапы попросил тишины, а как все стихло, сказал:
– Уважаемые сограждане, возле жилья Настеньки Мазаевой произошла величайшая битва нашего друга Шамана с бандитом Мохно. Покровительница Лесная Дева помогла. Враг повержен, Мохно больше нет!
– Ура-а, ура-а! – радостные крики победы пронзили воздух над Поляной. Заячий народ, не жалея сил, пустился в пляс.
Но Рваное Ухо вновь поднял лапу:
– Радость наша неизмерима, но радоваться рано. Беда не за горами, завтра сюда придут гуляющие на свободе разбойники из стаи Мохно.
На Поляне раздались тревожные голоса и даже плачь.
– Дорогие мои, – продолжал старый Дед, поглядев на серое небо, – похоже, вот-вот начнется метель. Сегодня до снега на время уходите в дальние леса и поля, помогайте в дороге старикам и детям. А я с несколькими молодцами останусь для борьбы с жестокими пришельцами.
– Дедушка, дедушка, – просит Чепчик, – позволь остаться с тобой, мы покажем разбойникам, где раки зимуют!
– Даже думать не моги! – сердито отвечал Рваное Ухо. – Не детское это дело – со зверями воевать!
– Ну, дедушка, миленький?!
– Цыц! Идите к мамке и папке да собирайтесь в дальний путь.
К Деду подошли два рослых длинноногих зайца. Они поклонились вождю в пояс, сказав:
– Приказывай, вождь, что мы должны делать?
Чепчик, глянув на спортивный вид молодцев, сразу узнал представителей семейства Бегуновых и Прыгуновых. Им среди зайцев нет равных. За умение скрываться от преследователей их называют «профессорами» своего дела. Дед повернулся к ним:
– Сынки мои, завтра здесь произойдет большая заваруха. Утро вечера мудренее, я посвящу вас в свой план, а пока хорошенько отдохните…
Леший сквозь заросли легко просочился к болоту и сразу звучно шлепнул по коряге. Рядом шевельнулась зеленоволосатая кочка, и булькающий голос спросил:
– Кто там?
– Почтальон Печкин, принес заметку. Что, не узнал? – хохотнул Лешак.
– A-а, это ты? – улыбнулся царь болота.
Читать бесплатно другие книги:
