Эрмитаж памяти Булатова Елена

Если недоверием изгваздят.

Все слова твои переиначив вкось,

За тебя продумывают мысли.

Что искать в простых словах корысти,

Разум исковерканный и злость?

Эти недоверчивые столь,

Что во всех согласьях мнят отказы.

Разбирайтесь со своею головой,

Расчищай свои завалы сразу.

(2.12.09)

Остов

На опустевшем дереве гнездо,

И брошено оно, как те же листья.

На ветке обнажилось дно,

Потеряно, безжизненно повисло.

За пышностью одежд зеленых и багряных

Таилася иная жизнь.

Вот так и мы, свои покровы скинь,

И остов мумии откроется поганый.

(2.12.09)

На вест и на ост

Как пальцы слепца, познавая лицо,

Так солнца лучи согревают мне щеки.

И пудрены щеки цветочной пыльцой,

И дети воркуют, пришедши с уроков.

Пушит от шампуня шапка волос,

Их без церемоний ветер встрепал.

Заботы пустые тот ветер унес,

И лошадь усталую он разнуздал.

И – грива по ветру – я ветром помчу:

Разнуздана лошадь – седло ни к чему.

Ты слышишь ли гром – то копыта стучат,

То лошадь несется – сто молний в очах.

И грянула наземь в проулке пустом,

Исчезли и шкура, и грива, и хвост.

И молнии нет, и не слышится гром.

И мечется ветер на вест и на ост.

(3.12.09)

Серый дом

Какой-то странный дом с такою круглой крышей,

Дорожка до него на гору заведет.

Какой-то не такой он – странный, лишний,

Как будто там волшебница живет.

Иль звездочет в остроконечной шляпе

С балкона смотрит звезды сквозь трубу,

Или горбун, что на своем горбу

Недоброе несет заклятье.

Оттуда зверь проходит по ночам,

На улицы спускаясь из-за леса,

И старый Пан малышек-бесенят

Выводит пошалить, крутой повеса.

Набедокурив долгими ночами –

По осени у них свои дела –

Шныряют меж деревьев, под кустами

И ищут травы, подходящие для зла.

И то не ветер воет в лопухах,

То флейта Пана, бесы-подголоски.

Ты видел ли в лесу корявые отростки?

Застыли бесы тут при крике петуха.

(3.12.09)

Отцвели хризантемы

Срезаю хризантем привядшую красу,

Но силы нет расстаться с ними,

И в комнаты я их перенесу –

Остатки осени, прекрасной, желто-синей.

Сегодня плотно навалились облака,

Небесный свод спустив до улиц –

И это лишь одна из эскапад,

Что нам готовят небеса, нахмурясь.

Опасно на хай-вэях – то и жди,

Что выскочит навстречу обомлевший,

Как выскочил бы из лесу сам леший

И сердце пуганное вдрызг охолодил.

И так силен туман, что сильные дожди

Ждем с понедельника, и станет чистым раем

Наш пригород, а цветики – в клочки.

И вот я их решительно срезаю:

То не гроза грядет в начале мая –

Убийца-ливень сад опустошит.

(4.12.09)

Жовто-блакитный

А солнце греет хорошо,

И синева лазурная,

А в доме свет припорошен

Коричневатым. Гурией

Бросаюсь я под синий свет,

Неся в ладошке ключики,

Рождая звуки кастаньет

По-над ромашкой-лютиком.

И оба – желтые цветы,

В смеси взрывчатой с синеньким,

А пришлый ветер с высоты

Контраст лизал-зализывал,

Показывая – вон туман

Белесоватой дымкою,

И город тих и океан,

Под белою простынкою.

Но жаркий цвет ромашек тех

Соперничает с солнечным,

И лютик празднично одет,

Анюты глазки горсточкой.

А солнце жжет сквозь свитерок,

Зовет – разденься донага.

Последний солнечный денек —

Назавтра будет холодно.

(4.12.09)

Ведь это просто

Как хочется сюрпризов от родных,

От близких, от друзей – но позитивных.

Как те, что дарят нам цветы,

Расцветши вдруг в пейзажах зимних,

Как то, что слышим мы от птиц

Без мольб – порадуйте чириком,

Как – вдруг улыбка детских лиц,

До той поры слезой залитых.

Порадуйте без долгих просьб

Недорогим простым подарком,

Как в стужу входит милый гость,

Нежданный, но такой приятный.

Пришел, поскольку захотел Услышать звук речей знакомых…

Подайте милостыню дома –

Ведь это просто, дуралей…

(4.12.09)

Медичи и Борджиа

Избавились! Последнего броска

Дождались пасмурной субботой.

Теперь еще одна забота –

Все разложить в кухонный шкаф.

А вонь стоит предельною отравой,

И из дому бросаешься бегом.

Раскрыты окна, двери. Ветерком

Сдувает яд.

Пираты и корсары

Сочли б его приятнейшим душком.

Простых же смертных тут же душит он,

Как Дездемону – но руками мавра.

(5.12.09)

Двадцать первый век

Ужасен труд, заложенный в искусство

Шагистики. И надо ж, от времен

Прусачества стреноженное буйство

Парадов блещет строгостью колонн.

И потом, кровью чистота проходов

Старанием воинственных старшин

Отполирована до блеска, до уродства

Ценой рожденья биороботов-машин.

Душа уходит с потом, кровью и слезами –

Опять родился робот-человек.

И старшина, прославленный трудами,

Войдет в анналы. Двадцать первый век.

(5.12.09)

Беззубая зима

Тихое шуршанье –

Да что ж это такое?

Обернулась – вижу:

Дуб роняет лист.

Облетает тихо

Убранство золотое,

Какое не придумает

И опытный стилист.

Легко коснулся ветер

Сикоморы и дуба,

И листья запорхали,

Как бабочки Монарх.

Зима уже хлопочет –

Пока она беззуба,

Но пляшет на осенних

Уже похоронах.

(5.12.09)

С именем Монтана

1

Из теплой комнаты смотрю на мокрый сад,

Где желтые головки опустили

Мои ромашки. Фехтовальщик-взгляд

Свои рапиры заострил. Застыли

Сегодня ночью наши небеса,

И припушило снегом наши горы.

Бросаюсь я, любитель эскапад,

С начала дня исследовать просторы

И делать фотографии снегов,

Пускай ненастоящих, очень слабых,

Но манят эти снежные забавы,

Особенно, в блужданьях меж цветов.

Под каждым деревом свой цветовой акцент,

Круги листва выписывает рьяно.

И рыже-красных осени примет

Разыгрывается цветная гамма.

2

И белизной сияет иней –

Сейчас под солнцем он уйдет.

И неожиданностью линий

Сыграет крыш водоворот

В поселке с именем Монтана,

И будто снегом занесло –

Я встала утром рано-рано,

Пока еще не рассвело.

Потом под солнцем собираю

Я в камеру, как в кузовок,

И дали снежные без краю,

И белой крыши уголок.

И толстым слоем иней на кабине,

И тонкой кромкой на листах,

И будто холодом убиты,

Птенцы лежали на камнях –

Магнолий шишки. Вспоминала

Морозы мартовской Москвы.

Мертвящий иней-саван покрывалом

Моделил травы, и кусты.

(7.12.09)

Основной праздник

Опоздала к солнцу на свиданье –

Вот и туча снова набежала:

Елкины гирлянды разбирала,

Огоньки включала-выключала.

Опоздала к солнцу, опоздала,

А оно успело – растопило

Иней белый на камнях, на скалах,

На цветах, на травах и на крышах.

Я по солнцу думала пробраться

Сквозь холодный переулок к седловине,

А вороны каркают – Эй, братцы!

Полюбуйтесь-ка на эту на разиню!

Сизых туч тяжелая армада

Охватила голубые дали,

Лишь вдали сверкнули снегом гряды

Гор промерзших рваной сизой стали.

Знаю, только заберусь под крышу –

Луч блеснет насмешливой наградой.

Ничего, я из тепла услышу

Звон капели – тихую отраду.

Ретушь снега на горах обводит

Контур их чертежными штрихами,

Впадины широкими мазками,

Оттеняя седловины-лодьи.

А везде на окнах и дверях

Елочных венков зеленые колеса,

На балконах грузный вес гирлянд –