Серый маг Джевага Сергей
— Весьма лестно, — хмыкнул Безликий. Посмотрел на пленников, задержал взор на избитом Малыше. — Похоже, я прервал весьма увлекательное занятие.
— Пустое, — парировал эльф. — Мы почти закончили.
Щека командира едва заметно дрогнула, кровь отлила от лица. Стало заметно, что загадочный и жестокий эльф банально боится. До дрожи в коленках, до поросячьего визга. И, несмотря на то, что Солграэ старательно скрывал ужас, эльфа выдавали нервные и суетливые движения, испарина на лбу. Да и остальные воины выглядели не лучше.
Первая волна оцепенения схлынула, мысли освободились от незримых оков. «Глупец, просчитался в малом! — полыхнула мысль. — Ривер просто-напросто пошел по пути наименьшего сопротивления, привлек охотников…» Шею пощекотало, в кожу вонзились тоненькие иголки. Способность передвигаться отчасти сохранилась. Хорошо, что наложил на себя и бродягу защитное заклятие. И слава богам, Лохматый сообразил, сымитировал паралич. Парень заметил косой взгляд: безумец приготовился вскочить, ждал знака… Страх и злость плеснули через верх. Но рассудок перехватил управление, заставил ждать. Рано! Пока рано. С Порталом не вышло, но бой надо было провести разумно. Застать карателя врасплох, дождаться, пока отвлечется…
— Действительно… — задумчиво произнес Ривер.
Маг повернулся, устремил взор на пентаграмму. Птиц заметил призрачные золотистые жгуты, сорвавшиеся с руки служителя. Нити прошли над фигурой, попытались притронуться к одной из канавок. Но из земли вырвался язычок алого пламени, жадно лизнул щуп. Тот мгновенно рассыпался, обратился в прах. Каратель дрогнул, медленно отступил и взглянул на лекаря.
— Весьма оригинально, — сухо сказал чародей. Странно, но в голосе послышались едва уловимые нотки удивления. — Никогда не сталкивался с подобным. Если не ошибаюсь, молитвами тут и не пахнет.
— Н-нет… — процедил Ирн. Постарался сделать голос невнятным, шипящим. Скривился, как в приступе боли, — паралич должен доставлять много неприятных ощущений.
— Ривер, я предпочел бы закончить с делами, — подал голос Солграэ. Раскачался, гибко и бесшумно спрыгнул с крыши.
Остальные эльфы медленно и незаметно переместились. Один взял на прицел затылок служителя, второй грудь. Эльмар продолжал караулить пленников. А вот Лориан еще тер виски, вздыхал, кривился и мотал головой. Ведь бывает так, когда мотив какой-то навязчивой песенки прочно въедается в мозг. Ищешь слова, перебираешь. Но мысли ускользают как гибкие рыбки, прячутся…
От служителя не укрылась перестановка среди союзников, общее настроение. В бледных глазах промелькнула слабая насмешка. Безликий медленно развернулся, вперил взгляд в Солграэ.
— Вы правы, киэ, — произнес маг. — Пожалуй, не стоит тянуть кота за хвост. Вы выполнили свою часть уговора, задержали и пленили нужных мне людей.
— И ты отдашь мне плату, — осторожно напомнил остроухий.
— Конечно, — легко согласился Безликий. — Вы заслужили, киэ.
Маг протянул руку, раскрыл кулак. На ладони лежала маленькая стеклянная колбочка, наполненная густой желтоватой жидкостью. Птиц уловил дыхание Силы, напрягся. Несомненно, мощное зелье. Но для чего предназначено? Вряд ли для лечения или выращивания цветочков. Хотя логика эльфов чужда человеческой… Предводитель сделал осторожный шаг вперед, быстро схватил склянку и попятился. Посмотрел на свет, поболтал, принюхался.
— Точно работает? — жадно спросил светлорожденный.
— Естественно, — бесстрастно подтвердил каратель. — Состав разрабатывался в секретных алхимических лабораториях Орденов. Достаточно разлить в нужном вам месте. Перекос природных энергий будет таков, что возникнет «прорыв»…
— Прекрасно! — воскликнул командир. Спрятал колбу за пазуху, кривовато ухмыльнулся. — Хитроумие братьев по вере весьма впечатляет. И много вы создавали «проплешин» таким образом?
— Достаточно, — ответил Безликий. — Люди должны зреть торжество Алара. Но в последние годы состав почти не использовали, хватает естественных «прорывов». С ними справляться труднее. Тьма с каждым годом становится сильнее…
— Но Светозарный победит! — истово выдохнул Солграэ и сотворил солнечное знамение.
— Непременно, киэ… непременно, — пробормотал маг. Пожал плечами, медленно отступил. — Если не возражаете, я заберу то, за чем пришел.
— Конечно, киэ Ривер, — галантно ответил эльф.
Служитель медленно развернулся, посмотрел на послушника. Глаза парня полыхали черной ненавистью, лицо скривилось в презрительной гримасе. Как… Как они могли так поступить?! Служители не просто начали войну за веру! Нет, воины Алара прекрасно подготовились. Убивали одних, чтобы покорить других и притом остаться благодетелями.
— Отдай мешок, — приказал Безликий.
— Забери сам! — непритворно прорычал Птиц. Едва сдержался, чтобы не вцепиться чародею в горло. — Так, значит, слухи не врали? Вы и правда сами создавали «проплешины». Чтобы убедить народ в пришествии Тьмы, стать спасителями…
— Лишь отчасти, — ответил Ривер. — План иерархов состоял в том, чтобы заставить поклоняться Алару как можно больше людей. Объединившись, легче бороться с истинной Тьмой.
— А еще появляется прекрасный повод для устранения неугодных, — прохрипел Ирн. — Как же, Тьма поглотила город еретиков! А затем приходят добрые служители, изгоняют Зло… Мрон побери, удобно! Создать болезнь, а следом — горькое лекарство. У людей просто не останется выбора, придется покориться. Иначе «прорыв» возникнет даже в самом благочестивом городе мира…
— Не без того, — равнодушно согласился убийца. — Сам Светозарный благословил иерархов на осуществление плана. Аримион должен покориться единой вере… или погибнуть. Мрак действительно наступает. И Алар может спасти человечество.
— Как удобны в таком случае двойные стандарты, — обессиленно шепнул послушник.
— Политика, — хмыкнул Ривер. — Подозреваю, и боги не чужды подобному… Дай мешок!..
Эмоции едва не подвели послушника. Злость, страх и ярость затмили способность мыслить здраво. Лишь через пару секунд Ирн почувствовал легкую щекотку. Рука сама собой тянулась к лямке. План! Нельзя позволить бешенству разрушить ход событий!.. Птиц очнулся. Стиснул зубы и оборвал поток ругательств, рвавшихся с языка. Преувеличенно медленно снял мешок, кинул на землю. Быстро проверил энергетическое ядро, заволновался. Энергия почти напитала контуры, посох жег ладонь.
К счастью, Безликий понял заминку по-своему. В глазах мага промелькнули тень уважения, легкая насмешка.
— Молодец, — произнес каратель. — Борешься. Ты сильнее, чем я думал. Орден потерял перспективного чародея. Мог бы жить в безопасности, обрести почет. А так стал еретиком.
— Лучше уж на костер, чем плескаться в дерьме, — прошипел парень.
— Идеалист, — осуждающе обронил Ривер. — Но жизнь требует практичных решений, заставляет идти на уступки…
Служитель присел над мешком. С любопытством осмотрел, потыкал пальцем в ткань. Принялся неспешно расшнуровывать узлы.
— Киэ Ривер, вам нужны пленники? — встрял Солграэ.
— Нет, — отмахнулся Безликий, еще сражаясь с узлами. — Делай что хочешь.
— С удовольствием! — воскликнул эльф. Кивнул подчиненным, быстро выдал пару фраз на певучем языке.
Воины переглянулись и весело захохотали. Затем принялись доставать стрелы из колчанов. Перебрасывались шуточками, веселились… Явно решили посостязаться в стрельбе по живым мишеням.
Голоса как-то отдалились, стали пустыми и бессмысленными. Послушник понимал, что должен бояться. Ведь каратель отдал пленников на растерзание, а эльфы медлить не станут. Но переживания остались где-то снаружи тонкой мутной пленкой. В груди возникла маленькая искра, разрослась до пламенного кулака. По мышцам прошла горячая волна, на грани сознания прозвучал звон разорванной струны… Сейчас!
— Эй, Остроухий! — позвал Птиц, резко вынырнув из транса.
Разговоры затихли, установилось нехорошее молчание. На лицах светлорожденных появились смесь изумления и злости. Да как животное вообще посмело разевать рот?..
— Не смей так обращаться к высшему созданию, зверек! — рявкнул Солграэ.
— И что ты сделаешь? — с веселой яростью фыркнул послушник. — Ты тут ходил гоголем, гордо раздувал щеки и распинался насчет избранности Древнего народа. А на деле получается, что кланяешься презренным людишкам?.. Двуличные твари!
Предводитель отряда смертельно побледнел, затем побагровел. Но сумел овладеть собой. Кривовато улыбнулся и прошипел:
— Не тебе, животное, судить…
— А вдруг мне? — нагло перебил Ирн. — И чем вы отличаетесь от нас, людей? Точно так же предаете и двуличничаете.
— Да как ты смеешь? — ахнул Солграэ. Натянул тетиву лука и прицелился. — Я заткну твою грязную пасть стрелой!
— Смею! — звонко и страшно выкрикнул Птиц. Отступил на шаг, безумно расхохотался. — Еще как смею! Потому что ты не более чем глупый озлобленный подросток, который к тому же не знает истории. Зря ты не послушал Лориана, ох зря…
В глазах эльфа отразился целый водопад эмоций: исступленное бешенство, опаска… а затем легкое удивление и сомнение. Солграэ быстро глянул на Лориана. Тот выглядел достаточно странно: не бледный, а серый от ужаса. Прижимался к стене сарая. Не отрываясь, смотрел на Ирна и повторял одну-единственную фразу на эльфийском: «Айлар Сорагар…» Рот предводителя распахнулся в изумлении, глаза полезли на лоб. Солграэ отшатнулся, схватился за лук и гаркнул:
— Убейте поганую зверушку!
Ветер протяжно завыл в дымоходе избы, оглушительно хлопнул ставнями. Птиц волевым импульсом сорвал преграды с энергетического ядра. В солнечном сплетении взорвался тугой горячий комок. Колючая боль охватила мышцы. Время застыло, превратилось в лед. Но тут же прорвало плотину и понеслось вскачь. Два события произошли одновременно…
Раздался яростный вопль, Безликий выдернул руку из мешка. Но в правую руку мага вцепился Колючка, зверек воинственно ворчал и хрипел. И странно — Птицу показалось, что во рту мелкого хищника клубился самый настоящий Мрак! Перетекал на ткань, пожирал мантию, как ржавчина железо… Но осмыслить увиденное не удалось, второй крик привлек внимание. Малыш плавно и гибко, как на учениях, вскочил на ноги и вцепился Эльмару в горло. Эльф отшатнулся и захрипел, неловко отмахнулся кинжалом. Короткий клинок рассек великану щеку, кровь брызнула тугой струей. Но вместе с тем послышались короткий щелчок и дробный хруст, голова светлорожденного повернулась под неестественным углом. Тело обмякло, пальцы разжались. Убийца и жертва рухнули вместе.
Воздушные пробки закрыли уши, мир поглотили молчание и туманная пелена. Ирн еще успел увидеть лицо соратника. Щеку пересекала ужасная рана, сквозь дыру виднелись зубы. В глазах Малыша мерцали удовлетворение и насмешка — победил… Сквозь плотную пелену долетели яростные крики эльфов, отчаянный полурев-полускрежет Безликого. Промелькнули оскаленные рты, горящие яростью прекрасные лица. Секунда зависла. А затем рухнула, как камень в бездонную пропасть.
Полыхнуло пламя, вспухли клубы зловонного черного дыма. Ухо ожгло, над плечом просвистела стрела. Ирн охнул — как же так, защитное заклятие должно действовать! Ломая сухожилия, увернулся и ударил посохом. Воздух разорвали голубоватые молнии, по земле помчалась узкая дорожка огня. Стена взорвалась изнутри, брызнула длинными щепками. Угол дома просто перестал существовать, бревна раскрошило как сухари. Облако дыма затянуло подворье. Во мгле мелькнули черные силуэты, сверкнули языки огня.
В лицо послушника ударил горячий воздух. С неба посыпались полыхающие кусочки древесины и тлеющая солома. Рядом с грохотом рухнул дымящийся обломок балки. Птиц с трудом увернулся, ушел в кувырок. Но еще в полете заметил стремительное движение за спиной. Упал на четвереньки и отмахнулся посохом, выпалил заклятие. Десятки огненных змеек сорвались с оголовья. Мгновение — второй взрыв!.. Земля содрогнулась, подпрыгнула. Раскаленная волна повалила заборы, подняла пыль. Отшвырнула послушника далеко вправо, протащила. Парень взвыл от боли в расцарапанной спине. Мрон! Где щиты? Ведь создавал, тщательно выстраивал… Где?!
Лекарь перекатился, распахнул рот в немом крике. Глотку обожгло, щеки осыпало горячей пылью. Пелена дыма развеялась, и показался дальний угол подворья… Поначалу Птиц увидел лишь какую-то мешанину, клубок. Но время, как по команде, немного замедлилось, картинка обрела четкость…
В земле зияла огромная раскаленная воронка. Повсюду валялись тлеющие бревна, раскаленные камни. Два эльфа легко перепрыгивали с деревьев на крыши, с ловкостью кошек карабкались по стенам. И стреляли, стреляли… Луки гнулись с бешеной скоростью, колчаны быстро пустели. А посреди подворья крутился бродяга. Прыгал, перекатывался, уклонялся. Черные стрелы ломались о кольчугу, отскакивали от наплечников и поручей. То и дело сбивали Лохматого с ног, норовили впиться в лицо и ноги. Но нищий каким-то образом успевал отскочить, закрыться. Молча вскакивал, бросался в атаку. Меч со свистом рассекал воздух, гибкой рыбкой плясал вокруг тела. Отбивал смертоносные палки, резал на лету.
Очередная стрела попала в грудь. Бродяга неловко споткнулся, рухнул как подкошенный. Эльф на крыше избы победно закричал, заулыбался. Замешкался на секунду, потянулся к колчану. И тут в воздухе мелькнул смазанный силуэт, камень размером с кулак угодил в лицо. Раскрошил зубы, расплескал губы и нос. Остроухий захрипел, мешком повалился на землю. В дыму сверкнул клинок, лезвие без видимых усилий отделило голову от тела. Но Лохматый даже не задержался посмотреть на смерть врага. Откатился, бросился на второго светлорожденного. Тот яростно заревел. Выпустил последнюю стрелу и потянул из ножен узкий изогнутый меч…
Досмотреть бой не удалось, помешал дым. А следом с безоблачного неба ударили три молнии. Расплавили почву до состояния стекла, перемололи старое рассохшееся корыто у сарая. Тончайшие водяные хлысты посекли кору на старой яблоне, срезали толстую ветку. Земля зашевелилась, вспучилась. Вверх брызнули облачка черноты. Сгустились и уплотнились, превратились в огромных уродливых пауков: мощные туловища, мохнатые лапы, измазанные в отраве жвала. Насекомые противно запищали, скрылись среди обломков… Заготовленные заклятия срывались одно за другим. Работали без участия мага. Крушили, уничтожали и сжигали. Но, Мрон… как бы не зацепили самого создателя сего бедлама! Нацелить точнее не успел, а защита работать почему-то отказалась.
Парень попытался разобраться в той каше, в которую превратилась стройная сеть заклятий. Ухватил несколько нитей, сосредоточился. Успел понять одно: Безликий почувствовал-таки ловушку. Пока разговаривал с эльфами, изрядно подпортил защиту. Послушник рванул незримые вожжи на себя. Но тут над головой просвистело, в чудом уцелевший забор воткнулась стрела. Из дыма выпрыгнул разъяренный Солграэ. И прежде чем Ирн успел отреагировать, изящный сапог вонзился в челюсть…
Щеку ожгло, яркий свет залил пространство. Птиц задушенно квакнул, распростерся на земле. Приподнялся, но второй удар пригвоздил к горячей почве. Лоб оцарапали камешки, что-то хрустнуло — кажется, зубы. Во рту появился отвратительный привкус крови, из носа часто закапало. Послушник захрипел, перевернулся на спину. Слепо махнул руками по воздуху. Но нечто тяжелое опустилось на грудь, губы пронзило резкой болью.
— Айлар Сорагар… — бешено прошипел эльф. — Я принесу твою голову Повелителю и навечно стану героем! Айлар Сорагар, ты умрешь от рук Солграэ, пятнадцатого сына Дома Лозы!..
Сквозь кровавый туман проступило лицо. Узкое и худое, черты изящные и мужественные, красивые. Ветер трепал светлые волосы, из-под локонов проглядывали остроконечные уши. Доспехи осыпала пыль, позади сверкало пламя. Но эльф ни на что не обращал внимания, одержимый жаждой убийства. Кулак, затянутый в латную перчатку, трижды приложился к лицу парня. Кровь брызнула, как сок из переспевшей сливы. Солграэ ударил еще, затем потянул из ножен кинжал.
— Умри, животное!
— Ты этого не увидишь, — шепнул парень.
За спиной эльфа соткалась человеческая фигура. Остроухий каким-то образом ощутил опасность. Легко отпрыгнул, парировал удар меча кинжалом. Отчаянно закричал и выхватил из-за пазухи стеклянную колбочку с желтоватым раствором. Рванулся прочь, размахнулся. Но разбить не успел. Послушник намертво вцепился в изящный сапог, задержал. И в тот же миг клинок Лохматого опустился на руку.
Целую секунду Солграэ с безмерным изумлением смотрел на короткую культяпку. Из раны фонтанчиками плескала кровь, ручейками растекалась по изящным латам. Отсеченная по локоть рука упала невдалеке, стеклянная колбочка осталась в ослабевших пальцах. Эльф открыл рот, попытался что-то сказать. Но прямо из пустоты вылетела дорожка желтоватого пламени. Испепелила волосы и уши. Пожрала красивое лицо, вцепилась в мышцы. Глаза лопнули, от головы осталась чадная обугленная кочерыжка. Огонь потух, тело завалилось на бок…
— Мог бы предупредить, — проворчал бродяга.
Нищий мельком глянул на труп и презрительно сплюнул. Быстро нагнулся и схватил послушника за шиворот, рывком воздел на ноги.
— Уходим, — хрипнул Ирн.
— Мы разве не всех убили? — удивился безумец.
— Не знаю, — шепнул парень. — Но всплеск Силы привлечет демонов. Тоже… почти… нагнали…
— Тьма! — выругался Лохматый. — Слушай, ты огласи список: кто еще гоняется за свитками и чем опасны. А то складывается ощущение, что мы восстали против всего мира…
Буря почти утихла. Последние молнии лизнули дальний сарай. Сверкнули и пропали огненные плети. Ветер колыхнул дымовую завесу, немного проредил. Стали видны масштабы ущерба. Половина дома просто перестала существовать, соседняя превратилась в груду мусора. Избы дальше по улице жарко полыхали. Повсюду виднелись тлеющие обломки, кровь, пепел… А схватка длилась не больше трех-четырех минут.
Противный и едкий запах паленой плоти вызвал волну тошноты. Ирн отстранился от бродяги, осмотрелся. Заметил неподвижное тело у сарая и недоверчиво прищурился. Лориан сидел, привалившись к стене. На лице — выражение предсмертного изумления, по щекам быстро-быстро стекали багровые капельки. Волосы слиплись от влаги, в черепе торчал знакомый топор… Хромой!.. А ведь Птиц уже списал копейщика со счетов, успел заочно похоронить. Но пронырливый старик каким-то образом сумел избежать встречи с остроухими, пришел на помощь. Видно же было, что эльф готовился выстрелить в Лохматого, когда тот напал на Солграэ…
Языки пламени расступились, на окраине хутора мелькнули смутные тени. Хома волоком тащил Малыша. Беззвучно ругался, с усилием месил сапогами влажную землю. Лоб взмокший, в глазах злость пополам с испугом… «Слава богам! — подумал Ирн. — Хоть эти выжили, не осели на душе тяжким грузом смертного греха. Но с ребятами можно поговорить потом…»
Сквозь потрескивание и шорохи пробились пронзительный визг, приглушенные удары и хруст. Птиц отвернулся, приготовился защищаться. Во мгле мелькнули сгустки Мрака. Обрели очертания и форму, превратились в громадных пауков. Насекомые буквально облепили Ривера, яростно атаковали. Кусали и жалили, рвали на части. А Безликий вяло отмахивался, бил маленькими сгустками Света. Золотистые шарики с треском вскрывали жесткий хитин, плавили броню. Но с каждым мгновением заклятия давались магу труднее, сияние тухло. Да и выглядел каратель… ужасно.
От мантии остались жалкие лохмотья. Ткань истлела, обветшала и покрылась черными пятнами. Левая сторона тела обратилась в нечто невообразимое: голое мясо вперемешку с костями и дряблой старческой кожей, какими-то железными спицами. Плоть стремительно съеживалась и усыхала. Свету явился бритый, изукрашенный магическими татуировками череп. На щеке виднелись гниющие язвы, застарелые шрамы.
Безликий отшвырнул очередного паука, послал вдогонку сноп искр. Равнодушно проследил, как насекомое превращается в легкую шелуху. Перевернулся на живот и попытался дотянуться до мешка. Но помешал хорек. Колючка яростно зашипел, показал клыки. Наступил на горловину лапой — мое! Во взоре карателя отразился странный испуг. Ривер прорычал нечто неразборчивое, ударил по зверьку заклятием. Однако золотистая змейка почему-то не долетела, растворилась в воздухе. Наверняка ослаб…
Под сапогом Лохматого сухо хрустнули камешки. Убийца иерархов замер, повернулся к врагам и изогнул пальцы в атакующей фигуре. Кисть окружило сияние. Но моргнуло, потухло, как под дуновением сквозняка. Пяток пауков воспользовались заминкой, вцепились Безликому в живот. Раздались сочное чавканье, хруст. По земле рекой хлынула густая черная жижа.
— Ты… — прошептал служитель. — Как ты мог?..
— Да вот так, — невнятно пробормотал парень и подобрал мешок. Рывком забросил внутрь хорька, затянул завязки.
— Ты не победишь, — бесстрастно сказал Ривер.
— Я знаю, — ответил Птиц. — Победа не бывает такой кровавой.
Парень отвернулся, мельком глянул на Портал. Заклятие почти потухло. И хорошо, что не удалось воспользоваться. Лезть в нестабильную «воронку» опасно. Лучше создать еще один, с соблюдением правил и канонов. Но попозже, когда утихнет горячка сражения. Да и затянуть раны не помешает. Себе, Малышу, Лохматому…
Послышался хриплый каркающий смех, механический и неестественный. Сквозь облако дыма прорвался солнечный лучик. Пробежал по лицу служителя, изуродованному телу. Остановился, словно в раздумьях, но двинулся дальше. В ладони Безликого блеснуло стекло, показалась колбочка с густым желтоватым составом. Ривер улыбнулся, посмотрел Птицу в глаза и медленно раздавил склянку.
Тускло и безжизненно хрустнуло стекло. Из ниоткуда хлынул яростный солнечный свет. Поглотил мир, сжег. Стер деревья, избы и заборы. Расплавил небо и облака, испепелил землю… Карателя разметало на куски, Лохматый исчез в багровой вспышке. Птиц еще успел заметить убегающих Хромого и Малыша. Старик помогал изо всех сил, а Макс торопливо ковылял. Но взрывная волна подхватила и швырнула бойцов далеко в поле… «У Ривера был второй пузырек с зельем. Теперь точно смерть», — сверкнула последняя, наполненная чувством безысходности мысль. Сияние стало ярче, страшная боль пожрала разум. Возникло ощущение полета. Навстречу метнулось алое пламя. Жар сменился стужей, свет — тьмой. Сознание зависло в пустоте и ухнуло в бездонную пропасть.
ГЛАВА 5
Сквозь веки проник тусклый рассеянный свет. Послышались шорох, тихие щелчки. Воображение нарисовало крутой откос, скалы, покрытые сетью трещин. По склону сыпались мелкие камешки и сор. На маленьких уступах колыхались травы. Пахло пылью и легкой горечью полыни…
«Сон, — угрюмо подумал Ирн. — Или хуже того: я лежу полудохлый, с оторванными ногами где-нибудь под обломками. А воспаленному мозгу мерещится всяко-разно… Нет уж, в себя лучше не приходить. Иначе буду страдать, умирать мучительно и долго. Лучше сразу. Чтоб хлоп — и чернота».
Послушник напрягся и попытался забраться обратно в благословенный мрак. Но эффект получился прямо противоположным. Кожу начало покалывать, вернулась чувствительность. Боль расплылась по мышцам парным молоком. Хотя не такая уж и сильная, как ожидалось, — небольшие ожоги, ушибы, синяки и царапины. Птиц лежал на чем-то твердом. На ощупь — действительно как разогретая солнцем скала. Поза неудобная, левая нога и рука затекли. Во рту пересохло, как в пустыне, язык сухо скреб по нёбу. Иногда задевал нечто острое — осколки выбитых Солграэ зубов.
Сухая травинка пощекотала ноздри, отчаянно захотелось чихнуть. «Лежи спокойно! — приказал себе Ирн. — На самом деле Безликий отправил тебя и Лохматого в Преисподнюю. Хорошо хоть Хома выжил. Правда, ты опять не сдержал слово. Паршиво. Хотелось надеяться, что выживет и Макс. Раны вроде неглубокие, так что шансы есть… Интересно, что теперь станется с ребятами. Но да, у беглых солдат теперь иная судьба…»
Зуд немного утих, и парень успокоился. Рядом почувствовалось движение, какая-то возня. Зашуршало и заскрипело, звякнул металл. Раздались вздох и приглушенная ругань. На грудь легла тяжелая ладонь, по щекам осторожно похлопали.
— Ты как?.. — хрипло спросил Лохматый. — Жив?
— Нет, — раздраженно процедил Птиц. — Мертвый. Не мешай!
Установилось озадаченное молчание. Зашумел ветер, принес запах мяты. Послушник крепко зажмурился. Но глупое тело почему-то продолжало бороться. И вместе с тем начала возвращаться память. Образы возникали целыми вереницами. Проносились, исчезали… Деревенские дома, кривая улочка. Потемневшие бревна и рассохшиеся ставни. Эльфы, ранение Малыша, сражение… Ирн не удержался, судорожно глотнул свежий пьянящий воздух и смахнул ресницами одинокую слезу.
Ноздри пощекотали запахи гари и крепкого мужского пота.
— Поднимайся! — проворчал бродяга.
— Отстань, — равнодушно сказал Птиц. — Ты плод моего больного воображения. А если так, скоро исчезнешь.
Перед взором замелькали тени и свет. Сильные руки бесцеремонно схватили за грудки. Парень вяло отмахнулся, поискал несуществующий саван. Но ладонь неожиданно прикоснулась к чему-то гладкому и смутно знакомому. Отшлифованное переплетение корневищ или лозы. Поверхность почти раскаленная, обжигающая…
— Ты действительно считаешь, что умер?! — выдохнул нищий, потеряв надежду добиться реакции.
— Угу, — неуверенно ответил парень. Сжал пальцы, почувствовал покалывание в коже. Осекся, глубоко задумался. — Мы в Поднебесном. Если бы оказались в Преисподней, горели бы в расплавленном металле. А так — точно попали в Благословенную землю. Правда, не знаю почему. Грешники же…
— Мне кажется, ты недалек от истины, — произнес Лохматый. — Но мы живы, я уверен.
— Брешешь, — лениво сказал послушник.
— Глаза разуй! — фыркнул безумец.
Раздражение переполнило чашу. Птиц хотел послать нищего далеко и надолго, даже рот приоткрыл. Но тут в голове щелкнуло, вспыхнуло удивление… Слишком уж реалистичный сон. Запахи, звуки, ощущения. Да и посох рядом. Но как такое может произойти? Ведь четко запомнил: Ривер раздавил колбочку, беглецов сожгло выбросом Силы… «Портал! — сверкнуло в мозгу. — Взрывная волна бросила их прямо на фигуру. А заклятие взяло и подействовало, перенесло. Куда? Вроде бы устанавливал координаты Окрана. Но из книг известно, что варварское королевство расположено посреди степей. Взяться скале там просто неоткуда. Всплеск энергии зашвырнул чуть дальше?..»
Пелена отупения спала с разума подобно легкой паутине. Парень по-новому прислушался и принюхался, насторожился. Где-то в вышине бесновался ураганный ветер. Выл и гудел. Кружился, будто дворняга в тщетной попытке поймать собственный хвост. Шелестели травы, пахло чем-то терпким и сладковатым. К тому же стало по-летнему тепло… Занесло в южные края? Тьма!
Птиц собрался с духом. Рывком сел, оперся руками о шершавые камни. Пару минут просто дышал и заново привыкал к телу. Успокаивал сердце, боролся с головокружением. А затем медленно распахнул глаза и глянул вверх…
Пронзительно синело глубокое небо. Пышные облака проплывали удивительно близко. Бежали быстро, перетекали, как рябь на поверхности водоема. Кажется, стоило протянуть руку — и прикоснешься. Почувствуешь не сырость тумана, а теплую мягкость пуховой подушки. Ветер рвал и кромсал, разбрасывал белоснежные хлопья. Но облака упрямо соединялись, создавали воздушные замки и леса, зверей и чудовищ.
«Живы», — с волнением осознал Ирн. Медленно опустил голову и едва не закричал от изумления. Показалось, что тело повисло в пустоте. А внизу простиралось огромное зеркало. Но дошло: нет… там тоже небо. Белые барашки облаков тянулись от горизонта до горизонта. Плыли, перекатывались спокойными волнами. Воздушные и такие же близкие, как вверху. В широких разрывах виднелась не буровато-зеленая поверхность земли. Нет… глубокая бесконечная синева!..
Послушник поперхнулся воплем. Недоверчиво посмотрел вверх, снова вниз. Во рту пересохло, на лбу выступила испарина.
— Ты мне скажи… — пробормотал парень. — Видишь то же, что и я?..
— Дошло наконец, — буркнул нищий. — Лучше туда глянь!..
Ирн проследил за рукой спутника, уловил направление. И громко ахнул. Вдалеке различался высокий скалистый пик, напоминающий узловатый палец. Парил прямо в воздухе. Рассекал пелену облаков подобно острову или одинокому буйку. На вершине виднелся величественный замок… Расстояние скрыло детали, но парень сумел различить изящные минареты и башни, высокие шпили, мосты и лестницы. Строение казалось миражом. Слишком хрупкое. Да и как по отвесным утесам поднять блоки, дерево, раствор?.. Но самое удивительное — из окон замка били лучи яркого золотистого света. Будто само солнце спряталось внутри.
— Твою мать! — ругнулся послушник.
— Истину глаголешь, — с иронией хмыкнул Лохматый.
Мысли забуксовали, мозг разогрелся. Мрон! Внизу небо… и вверху небо! Сошел с ума? После таких перипетий неудивительно. Тогда одно из двух: либо бродяга тоже мерещится, либо это коллективная иллюзия. Но первое вряд ли, не может от миража так вонять. А второе еще невероятнее. Тогда что? Реальность?..
Парень встрепенулся, повертел головой. Вокруг темнели скалы и нагромождения обломков, впереди зиял обрыв. Слева расположились высокие утесы, похожие на колонны разрушенного храма. Поверхность — черная и матовая, похожая на стекло или застывшую смолу, испещренная глубокими трещинами, сколами и язвочками. А позади тянулись невысокие зеленые холмы. Контраст яркий и мощный. Тут царство запустения и смерти, там — жизнь и свет. Но как ни крути, становилось заметно, что беглецы оказались на острове посреди бескрайнего воздушного океана.
— Есть идеи? — хмуро спросил бродяга.
— Пожалуй, — пробормотал Птиц. Нащупал небольшой камень. Взвесил на ладони, швырнул в пропасть. Секунда — и обломок превратился в черную точку, исчез среди клубов тумана. А спустя еще пару мгновений неподалеку раздался сухой удар, брызнули фонтанчики пыли… Пространство было свернуто наподобие пирога.
Сосредоточившись, парень вызвал Истинное Зрение. Но заорал от режущей боли и поспешно разрушил контур. Тьма! Обычно заклинание показывало мир серым и скучным, будто нарисованным углем. И лишь кое-где пробивались разноцветные пятна, нити, тусклые облачка естественных или искусственных энергий. А здесь… Птицу показалось, что попал в огненную купель. Небеса — расплавленное злато, облака состояли из яростного пламени. Дальняя скала и дворец — солнце. Неудивительно, что посох раскалился.
По щекам похлопали. Пляска разноцветных пятен уступила место тьме, размытым силуэтам. Ирн застонал, различил лицо бродяги. В глазах светилась нешуточная тревога, губы сжались в тонкую линию.
— Ты как? — поинтересовался нищий.
— Жив, — прохрипел Птиц.
— Что произошло?.. — спросил Лохматый. Нахмурился, посмотрел внимательно и испытующе.
— Не… не знаю, — ответил послушник. — Подожди… дай разобраться.
— А я никуда и не убегаю, — спокойно произнес нищий. Помог лекарю приподняться. Услышал возню и рычание в мешке, потянулся к шнуркам. Но послушник неожиданно напрягся, перехватил руку.
— Не надо! — с напряжением в голосе сказал Ирн.
— Твой зверь задохнется, — возразил Лохматый, удивленно приподняв брови.
— Нет! — воскликнул парень. Смешался, тихо застонал и спрятал лицо в ладонях. Господи, как объяснить? Хочется убедить самого себя, что показалось. Но Ривер не зря испугался. И ощущения… Лекарь глубоко вздохнул, добавил тише: — Там, в Дорберге, ты говорил об игре. Я поверил. И теперь твоя очередь.
— Уверен? — спросил бродяга. Убрал руку и недоверчиво посмотрел на Ирна. На щеках послушника — румянец, в глазах — лихорадочный блеск. Вылитый псих…
— Да! — жарко сказал Птиц. — Просто доверься мне.
— Э-э-э… ладно, — проворчал нищий.
Шуршание в мешке стало громче. Колючка нервничал, просился на волю. Но Птиц не обратил внимания. Поколебался, оторвал рукав от рубахи и обернул древко посоха.
Сделал знак нищему — идем. Вместе преодолели небольшой пригорок, спустились в низину.
Над венчиками цветов порхали бабочки, басовито жужжали толстые мохнатые шмели. Слышались шелест, чириканье, легкие шорохи. Солнца не было видно. Но свет, казалось, исходил отовсюду. Если присмотреться, каждый камешек и травинка чуть заметно мерцали. Дышалось хорошо и свободно, душа трепетала от ощущения чего-то невыразимо сказочного. В тело послушника незаметно проникли легкость и сила. Лицо начало чесаться — раны и ссадины стремительно заживали.
Не успели беглецы преодолеть и сотни шагов, как позади беззвучно полыхнуло. Между антрацитовых скал сверкнули ветвистые молнии. Столкнулись и взорвались, образовали тугой шар. Пламя разлилось вширь, обрело форму гигантского человекоподобного существа. Птиц и Лохматый рухнули как по команде, спрятались среди зарослей. Но тварь не заметила чужаков. Постояла, повертела головой. Секунда — и раздался приглушенный хлопок, чужак исчез.
— Что за дрянь? — задумчиво пробормотал нищий, присмотрелся к скалам. Но черные колонны остались безучастными. По матовой поверхности пробегали блики, внутри чудилось движение.
— Солар, — сказал послушник.
— Но такой огромный! — выдохнул Лохматый.
— Тут нет нужды принимать человеческую форму, — скупо ответил Ирн.
— Ты намекаешь…
— Да, — отрубил парень. — Мы, правда, в Поднебесном.
— Уверен? — уточнил бродяга.
— Нет. Но как еще объяснить такое количество Силы? — Послушник развел руками. — К тому же заклятие Портала напрямую связано с тонкими мирами. Представь себе катапульту и веревочный аркан. Первая подбрасывает вверх, второй ловит на лету и тянет в определенную точку. Но в нашем случае начальный импульс оказался очень мощным…
— И нас зашвырнуло слишком высоко, — понял мысль бродяга. Помрачнел, прислушался и медленно встал. — Но что получается… мы можем наткнуться и на самого Алара?
— Вполне, — кивнул Птиц и обратил взор к далекому замку. Побледнел, зябко поежился. — Знакомиться как-то не хочется…
Нищий тоже посмотрел на скалу. В глазах промелькнуло смешанное выражение: опаска, великое изумление, любопытство. Наверное, еще никто из смертных не зрел обитель богов воочию. С виду обыкновенная крепость, пусть красивая и воздушная. Но что внутри?..
— Пожалуй, ты прав, — признал безумец. — Можем убраться отсюда?
— Угу, — ответил парень. — Мы выжили потому, что пентаграмма впитала львиную долю мощи, высвобожденной Безликим. Но заклятие еще действует. Когда иссякнет энергия, «аркан» потянет к месту прибытия — в Окран.
— Когда?..
— Понятия не имею, — пожал плечами послушник. — Возможно, через секунду. А может, и через год. Я не знаю, что за законы правят Поднебесным. Надо подождать. Могу попробовать дотянуться до контура заклинания, рассеять лишнюю Силу. Но что получится в итоге, предугадать невозможно…
— Весело, — буркнул нищий. — Значит, придется обживаться.
— Не советовал бы, — кисло промямлил Ирн.
— Что ты предлагаешь? — деловым тоном осведомился безумец, красноречиво приподняв бровь. Хотел сказать что-то еще, но поперхнулся. Выражение лица резко поменялось, кровь отхлынула от щек…
Раньше, чем пришло понимание опасности, парень ощутил холод. Энергетическое ядро съежилось, кровь превратилась в ледяное желе. Сотни шипящих голосов заполонили сознание, восприятие исказилось. Раздался негромкий хлопок, прямо посреди обширной полянки заволновался воздух. Брызнули прозрачные струйки дыма. Почернели и уплотнились, собрались в упругий комок. Трава покрылась инеем, стала твердой и ломкой. Откуда-то прилетели крупицы пепла, быстро соединились в человекоподобную фигуру… Существом, явившимся в Поднебесное, оказался демон!..
Лохматый и Птиц замерли, захваченные врасплох. Бродяга очнулся быстрее. Схватился за меч, попятился. Рефлекторно закрылся клинком от пронизывающего холода и грозно заворчал. По лезвию брызнули алые искорки, металл обрел желтоватый оттенок и замерцал. А вот послушник впал в ступор. Смотрел на чудовище, не в силах поверить в реальность происходящего. Мозг разогрелся, под черепом суматошно метались мысли. Как случилось?.. Ведь ощущения говорили, что демоны достаточно далеко…
Тварь весьма отдаленно походила на рыцаря или воина. Громадная, в два человеческих роста, широкоплечая и массивная. Руки непомерно толсты, кулаки закованы в массивные шипастые рукавицы. Из-под ржавых лат выглядывали обрывки одежды, сухая, сморщенная кожа. Шея оказалась неожиданно тонкой, как у новорожденного гусенка. Голова непропорционально маленькая, покрыта жалкими обрывками волос. Нос — две дырки неправильной формы. Глаза — дырки побольше. Морда уродливая и страшная… морда ожившего трупа.
Взгляд чудовища остановился на беглецах. Губы образовали ужасающее подобие улыбки. Из краешка рта побежала черная маслянистая жижа, сверкнули острые желтоватые зубы. Нищий пошатнулся и смертельно побледнел. Но меч засветился еще ярче, и Лохматый сумел разорвать путы навеянного страха.
— Люди… — произнес монстр, будто пробуя слова на вкус. Помедлил, вперил взор в парня. — Ты тот самый… Вещь у тебя.
— Знакомая песня, — нашел в себе силы сказать послушник. — И что теперь?
— Отдай, — прохрипел демон с нажимом. — Ты должен!
Тело вдруг налилось тяжестью, в ушах громко забухала кровь. Ладонь помимо воли потянулась к лямке мешка. Самое отвратительное — демон не применил никакого заклятия. Беззвучный приказ исходил из глубин подсознания. Птиц захрипел, заставил пальцы разжаться. Начал бороться, долбить волей по смутным темным желаниям. И одновременно в мешке завозился Колючка. Пронзительно взвизгнул, царапнул ткань изнутри. Странно… как только питомец зарычал, дурнота усилилась. Но помог посох. Мурлыканье погасило боль, отсекло черноту от разума.
— Нет, — сипло сказал послушник. Отступил на шаг, с содроганием посмотрел в черные бельма.
— Предатель, — со злорадством произнес монстр. — Тебе не скрыться… хр-р…
— О чем ты говоришь? — охнул Ирн.
— Ты поймешь, — сказал демон. — Скоро. Хозяин покарает тебя, навечно отправит в Пустоши. А я займу твое место. Буду чувствовать… жить!..
Скрипучее хихиканье переросло в утробный хохот. Монстр облизнулся, медленно и тяжело шагнул вперед. На латных рукавицах загорелись багровые символы, по земле побежала белая дорожка изморози. Откуда ни возьмись, прилетело облако острых снежинок. Ветер хлестнул льдистой плетью, свирепо завыл.
Бродяга метнулся влево, подал знак — бежим. Птиц прыгнул следом. Но ноги подогнулись, на плечи упала невидимая свинцовая гиря. Удушающая слабость сковала мышцы, в глазах потемнело. Сквозь пелену отупения прорвались чуждые воспоминания. Обрели плоть, уязвили. Лекарь ощутил ледяное дыхание Тьмы на затылке. И узнал, понял — тварь не лжет!..
Ярость и боль, которые так долго копились в душе, вскрыли коросту забытья. Послушник взревел, как раненый, зверь. Размахнулся посохом и выпалил заклятие. Громыхнуло так, словно с гор сорвалась каменная лавина, вверх брызнул столб щебня и комьев. Раскаленная коса проделала в поляне длинную дымящуюся борозду, хлестнула по монстру. Но демон даже не покачнулся, а пламя лишь бессильно лизнуло ржавые латы. Ирн нарисовал в воздухе Знак Огня. Толкнул заклятие и быстро сместился с линии возможной контратаки. Но еще в прыжке заметил — пламенный узор завяз в облаке черной пыли. Мигнул, замедлился и начал блекнуть.
Чудовище отвратительно заулыбалось, подняло руки. Парень почувствовал ужасающий холод. Ресницы заледенели, одежда покрылась инеем. В колени ударилась земля, раздался хруст — трава сломалась, как стекло. Страх полоснул сердце когтистой лапой. Мысли бестолково заметались, сознание помутилось. А в глубине души опять пробудилось нечто черное. Осколок Тьмы, частица чуждого… и вместе с тем удивительно родного. «Конец…» — устало подумал послушник.
Из дыма выпрыгнул Лохматый. Издал грозный клич, занес меч над головой. Лезвие полыхнуло ярко-багряным, смазалось в дугу. Раздались скрежет и хруст. На правом предплечье монстра осталась глубокая зарубка, хлюпнула жирная слизь. Демон взревел, попытался ударить в ответ. Но нищий ловко перекатился, ушел с линии атаки. Вскочил и рубанул еще. Клинок, откованный самим Терном, с легкостью разрезал ниточки Тьмы, точно вошел в рану. Рука с мокрым чмоканьем упала на траву. Демон споткнулся, с немым изумлением уставился на короткую культю…
Морозное дыхание пропало, тяжелый мешок на плечах исчез. Ирн взвыл от боли в оттаивающих мускулах. Встряхнулся и почти вслепую ткнул пятерней, спустил «Шквал»… Тишина. Просто тишина… долгая, бесконечная. Контуры холмов и скал, ближайший лесок в ослепительном белом сиянии. Стремительный бег облаков… и громадный пламенный гриб, силуэт монстра в оранжевых клубах…
Твердая стена раскаленного воздуха подхватила послушника, как сухой лист. Раскрутила, обожгла и смяла в великанских ладонях. Отшвырнула прочь и вбила в землю. Но удара парень просто-напросто не почувствовал. Мудрое тело отключило бесполезный и глупый мозг еще в полете. Лишь где-то на грани восприятия возник легкий толчок. Затем последовала почти вечность спокойствия. Тусклый проблеск, жгучая боль, настойчивое и упрямое мурлыканье: «Просыпайся, хозяин! Спать нельзя!..»
Воздух опалил глотку, запах паленых волос вызвал тошноту. Птиц закашлялся, захрипел. Почувствовал, что находится в вертикальном положении. Ветер прохладной щеткой теребил волосы, в ноги тыкались какие-то предметы… Послышался голос Лохматого. Нищий громко и яростно ругался. Причем так виртуозно, что Птиц невольно заслушался. Надо же, как умеет. Видать, в Порт-Доле у матросов и грузчиков выучился.
Парень сбился с мысли, застонал. В сероватом мареве соткались силуэты деревьев, какие-то кусты. Повсюду виднелись листья, трава, какие-то грибы. Пальцы правой руки сжались, схватили воздух. Возникло гложущее чувство потери. Словно не хватало чего-то родного и знакомого. Птиц собрался с духом, шепнул:
— Посох…
— Да тут твоя деревяшка, у меня! — зло рявкнул нищий. — Угомонись!
— Что с демоном? — просипел Ирн.
— Ничего, — фыркнул безумец. — Пепел стряхнул и дальше шагает. Скоро догонит и сожрет! А ты хоть силы выверяй, дурак! Чуть обоих не сжег.
— Надо… задержать, — выдохнул парень.
— Получилось, — саркастически проворчал Лохматый. Явно хотел ругнуться позаковыристее, но осекся. — Отбросил немного. Но думай, чародей, как нас отсюда вытащить! И желательно так, чтобы руки-ноги целыми остались.
— Посох… — повторил послушник.
— Нет времени, — буркнул нищий. Но сдался, отдал артефакт.
Древко обожгло даже сквозь тряпку. Птиц сосредоточился, сотворил лечебное заклятие. В голове мгновенно прояснилось, мышцы наполнились силой. Кожа страшно зачесалась, сердце застучало сильнее.
Парень медленно убрал руку с плеча бродяги, огляделся… Дубовая рощица. Деревья старые, стволы толстые и морщинистые. Под ногами ковер опавших листьев, сочная трава. Вокруг приятный полумрак, танец теней и солнечных лучиков. Пахло чем-то терпким и сладким. Но далеко позади слышались смутный грохот, удары. В маленьких окошках среди веток и листьев виднелось небо, огромный столб черного дыма…
Сквозь переплетение кустов проник зыбкий язычок тумана. Маленький, почти невидимый. Но листья побледнели и смерзлись, зазвенели, как стекло. Щупальце осмелело, гибкой змейкой скользнуло в траву. А следом из-под корней выплеснулась белесая волна, взбурлила и зашипела. Чудовище очнулось… Птиц устрашенно отступил, оглянулся на нищего. Лицо спутника скрывала тень от капюшона. Но видно было, что левую щеку украшал приличный ожог. Взгляд — напряженный, внимательный и суровый. Мышцы расслаблены, но ладонь прилипла к рукояти меча.
— Что?.. — сипло и беспомощно выдавил Птиц.
— Ты мне можешь объяснить, какого рожна тварь обозвала тебя предателем? — жестко спросил Лохматый.
— Слишком долго…
— В двух словах! — перебил бродяга. Нахмурился, поднял клинок и приставил к груди послушника. Лекарь задрожал, но не отстранился. Выдержал прямой взгляд, глубоко вздохнул.
— Все не так, как кажется, — осторожно сказал Птиц, беспомощно развел руками.
— Поясни, — проворчал нищий. Поколебался, чуть расслабил мышцы.
— Я знаю причину… — ответил послушник. — Просто сам не понимал, что происходит. Поверь, я расскажу! Но сейчас нет времени…
На лице Птица отразились страдания, внутренняя боль и страх. Лекарь нервно повертел головой, крепче сжал посох в руках. Из-за деревьев долетели шумный треск и грохот, могучие удары. Демон мчался напролом, как буйвол… Лохматый поколебался. Но дернул уголком рта и медленно опустил меч.
— Уходим. Но запомни: я, Мрон побери, хочу ответов!..
— Будут тебе ответы, — торопливо заверил послушник. — Обещаю!..
Душераздирающий треск поглотил слова. Шагах в сорока позади громыхнуло. Взвилось облако пыли, брызнули щепки. Один из дубов наклонился, начал валиться на соседние. Беглецы переглянулись и сорвались на бег…
Читать бесплатно другие книги:
