Пропащие Души Иванов Сергей

Хорошо, хоть не предрассветные бои!.. Впрочем, настолько быстро департамент не успел бы среагировать – до боёв ещё дойдёт черёд.

– От кого же?

– Некто Арист Грушин, проживает в…

– А-а!..

– Помните его? – тотчас ухватился инспектор.

– Ещё бы. Это приличные люди в глаза не бросаются, а вот ежели дурак, вдобавок злобный… И чем недоволен Арист?

– Окружением.

– Точнее?

– Своими соседями. Ведут себя, как хотят, установленных норм не признают – даже разгуливают по лестницам и двору, простите, голыми.

– Наших правил они не нарушают, – пожал плечами Светлан. – И в общей конвенции на сей счёт запретов нет. Имеются у вас конкретные претензии?

– «Каждый человек имеет право на невторжение в его личную сферу», – процитировал Гюшест. – Дистанция комфорта, понимаете ли.

Звучало это коряво: «невторжение», «личная сфера»!.. Но официозный слог никогда не блистал изяществом. И кто определил эту «дистанцию»?

– Да боже упаси! – произнёс Светлан. – Никто не покушается на его права. Или, вы думаете, его силой принуждают разглядывать голышек?

– Знаете, всё-таки это чересчур. Как говорят, «не вводи в искушение».

– А кто виноват, что при виде женской наготы у отдельных самцов наружу всплывает дерьмо?

– Фи, сир! – сморщила носик Артезия. Впрочем, возражала она не против сути.

– Сударыня, я и так смягчил формулировку. И дерьмо-то их собственное, а не…

– Сир, прошу вас!..

– Ладно, идём дальше.

– Ещё он обвиняет соседей в колдовстве, – сообщил инспектор со вздохом.

– Вы серьёзно?

– Он – наверняка.

– Вот, – хмыкнул Светлан, – уже и бабушкины сказки пошли в ход! Кстати, кто у нас бабушка?

– У нас прабабушка, – сообщила Артезия. – Владеймира Казанова, председатель Координационного Совета Евроазии.

Уж в вопросах генеалогии ей можно было доверять. И в здешних сплетениях маркиза ориентировалась получше большинства аборигенов. Как умещалось это в её красивой голове, не путаясь с чередой любовных романов, оставалось для Светлана загадкой.

– Господи, сколько ж ей теперь? – удивился Светлан. – Я слышу о Казановой едва не с рождения, а она всё не угомонится.

– Девяносто восемь, – сказала Артезия.

– С ума сойти. Это же сколько энергии в дамочке – вот бы на хорошие дела!..

Да уж, эта бабуля рассказывать сказки не станет. Ей бы побольше полномочий, тоже схлопотала бы приставку «железная».

– Моя прабабка – великая женщина, – заявил Гюшест без особенного восторга.

– Прежде всего, она не женщина, – возразил Светлан. – Причём довольно давно. Пожалуй, она даже не человек – так, носитель идеи. К тому ж довольно отвратной, на мой вкус.

– Может, не будем отвлекаться? – предложил Гюшест с едва различимым неудовольствием.

Светлан вгляделся в него пристальней.

– А вы не любите прабабку, – отметил он. – Впрочем, это ваша… гм… сфера. Вернёмся к Грушину. По-вашему, я должен комментировать его второе обвинение?

– Пока хватит первого.

– Повторяю, это его проблемы. Никто не заставляет Ариста созерцать соседок, да и жить на моей земле он вовсе не обязан. Ему предложили за квартиру вдвое, но он, кажется, вообразил, что может диктовать условия. Поглядим, надолго ли его хватит. И знаете, что я сделаю? Буду с каждым днём снижать цену. Как бы через месяц ему не пришлось доплачивать, чтобы съехать!.. Или желаете обговорить это с моим юристом?

– А почему бы вам не заключить гражданский договор и с Грушиным?

– Мне ни к чему уроды. Предпочитаю собирать вокруг себя таких, кто мне симпатичен.

– Если вы и дальше будете расширять свои владения с той же скоростью, – заметил Гюшест, – то через пару-тройку лет захватите весь Город.

– Не думаю, что у меня наберётся подданных его заселить.

– Ведь у вас и нормы совсем другие. Если каждому выделять по этажу…

– Всё равно не хватит. Вы не представляете, насколько я привередлив к людям!

– А всё же, как тут насчёт чудес? – спросил Гюшест со сдержанным любопытством.

Усмехнувшись, Светлан сложил ладони в сферу, одна над другой.

– Знаете, что это? – сказал он. – Приёмная камера. Слыхали про телепортацию?

Осторожно он убрал верхнюю ладонь, обнаружив на второй крохотную чашку с блюдцем, курившуюся ароматным дымком.

– Не желаете кофе? Моя кухарка его отменно готовит.

Помедлив, инспектор кивнул, и Светлан поставил напиток перед ним.

– Печенье, конфеты? – спросил он, снова смыкая ладони краями.

– На ваше усмотрение.

– Извините за порции, – сказал Светлан, добавляя к угощению вазочку с рахат-лукумом. – Объёмные ограничения, знаете ли. Вот если бы мои кисти были как лопаты…

– Эффектный фокус, – признал Гюшест, отхлебнув из чашки. – И кофе вкусный. Как вы это делаете?

– Понимаете, главная сложность: свести зазоры к минимуму… Или вы про кофе? Честно сказать, рецепта я сам не знаю.

Вздохнув, инспектор попробовал сладости.

– Всё шутите? – сказал он. – Весёлое у вас бытие.

– Обитая среди артистов, трудно не освоить хоть что-то, – пояснил Светлан, усмехаясь. – Тут даже атмосфера способствует.

– Это и я чувствую, – подтвердил Гюшест серьёзно.

Светлан поглядел на него с сомнением: легче заподозрить в чувствах калькулятор. Кстати, считать инспектор умел лихо – тоже ведь дар. А все таланты усиливаются в здешней ауре. Правда, обойдётся Гюшест подороже компьютера. Вот разве в сказку его прихватить… Там – да, ему конкуренции не будет.

И в этот момент их стало на одного больше – точнее, на одну: в комнату вступила Жанна. Проснувшись, она обнаружила, что в квартире пусто, и решила, видимо, выяснить это недоразумение. По своему обыкновению девушка разгуливала нагишом, уже и забыв, когда в последний раз одевалась, – эдакая иллюстрация к нынешним претензиям Гюшеста. Конечно, Артезия тоже не отягощена лишней одеждой, но она хотя бы заповедные места не выставила напоказ. В отличие от Жанны.

– Мой господин, – обратилась она к Светлану, – ты куда свалил? Время завтракать!.. Или подавать прямо сюда?

– Это не кухарка, – пояснил тот для Гюшеста. – Скорее подружка моей супруги… заодно и моя. Зовётся Жанной. Удивляет?

С деревянным лицом инспектор кивнул, то ли принимая к сведению имя, то ли подтверждая своё изумление. Но вслух отвечать не стал, наверно, опасаясь, что подведёт голос.

– А-а, у вас посетитель, – молвила Жанна рассеянно. – Привет, дружок!.. Так ты будешь заказывать, сир?

– Лишь бы не овсянка, – сказал Светлан. – Остальное сойдёт.

– Жду через полчаса – успеешь?

– Надеюсь.

– Замётано.

И помахав всем рукой, ведьма удалилась – с той же великолепной непринуждённостью. Примерно через минуту Гюшест восстановил равновесие.

– Это что, как бы проверка? – спросил он, облизнув губы. – Решили испытать мою выдержку?

– Если испытание, то не подстроенное, – ответил Светлан. – Да и к чему нам? Разумнее, знаете ли, не дразнить гусей без крайней нужды. А вы, возможно, заметили, что я человек осторожный.

– Гусь – это я? – поинтересовался инспектор. – Впрочем, не худший вариант. Ведь говорят ещё: «гусь свинье…» И уж тут меня к птицам не отнесут.

– Ну, это вы увлеклись, – хмыкнул Светлан. – Может, хватит зоологии?

– Воистину, – выдохнул Гюшест, промокая вспотевшее лицо аккуратным платочком. – Вот теперь я понимаю, каково тут Грушину.

На сочувственно улыбающуюся Артезию он старался не смотреть, словно опасался, что и она выкинет нечто подобное. Или что сам примется её закрытые части достраивать свежеувиденным.

– Вы бы привыкли, – заверил Светлан. – Максимум за месяц. У вас здоровая психика – в отличие от помянутого Ариста. Кстати сказать, в раннем средневековье между облачением Жанны и мар… Артезии не усмотрели бы большой разницы.

– Ну, если подойти к этой проблеме строго…

– …то потребуется паранджа.

– Нет, всё же границы должны быть. Иначе можно зайти чёрт знает куда!

– Это вас прабабка настращала? А вы не трусьте – зайдите. По крайней мере узнаете, что уже знает чёрт. Не понравится – вернётесь. Или себя робеете?

– Собственно, я прибыл не только из-за жалобы Грушина, – неожиданно сказал Гюшест. – И представляю тут не один департамент. Это даже не главное.

– Так что ж мы столько времени потратили на ерунду? – удивился Светлан. – Ну, говорите!

– Обращаюсь к вам от имени Комитета благонравия, полномочным эмиссаром коего я назначен недавно.

Светлан переглянулся с Артезией – она молча пожала плечами. Что за новообразование? Мало было департамента – Комитет!.. Да ещё рассылающий эмиссаров по частным территориям.

– А каким боком ваш Комитет стыкуется с государственными структурами? – поинтересовался он.

– Это орган поддержки, – с готовностью ответил Гюшест. – Аппарат, вполне лояльный официальным структурам. Хотя пока – общественная организация.

«Пока»? – подумал Светлан, внутренне ощетиниваясь от таких словосочетаний.

– Но в перспективе – достаточно близкой, я надеюсь, – продолжал инспектор, – она естественным образом придёт на смену нынешней системе правления, ибо несёт в себе семена истинного народовластия.

– Народ имеется в виду трудовой? – уточнил Светлан. – А как решать будете: большинством? Уж не затеваете ли вече в общероссийском масштабе?

– Ну, как образ… Пожалуй, – кивнул Гюшест. – Конечно, на значительно более высоком уровне, с привлечением новейших достижений. В конце концов, прийти к согласию не так и трудно. Ведь все мы по большому счёту друзья, даже некоторым образом братья. А труд, что ж… Он всегда ценился среди простого люда. Пора вспомнить о непреходящих, вечных истинах, – возгласил он со скупым пафосом.

– Да неужто? – вскинул брови Светлан. – И конечно, вас, как эмиссара, правление Комитета снабдило полным списком этих самых… «вечных»?

– Насмехаетесь? – укорил гость. – Напрасно, честное слово! Уж вам-то… Если не станете вести себя… сдержанней, рискуете вызвать недовольство очень многих – причём справедливое, согласитесь.

– Ну, про социальную справедливость я наслышан!.. Бандиты вон тоже считают, что надо делиться. А что до «очень многих»… Сколько себя помню, всегда оказывался в меньшинстве – такая планида, ничего не попишешь.

– Боюсь, при том развитии событий… кое вы сами же провоцируете… государство не сможет оградить ваших граждан от разгневанного народа, – со вздохом сказал Гюшест. – Мне искренне жаль, поверьте.

– От озверелой толпы, хотите сказать? – усмехнулся Светлан. – Ну, с этой публикой мы и сами сумеем справиться… даже если её примутся организовывать и вооружать. Вы напрасно считаете нас беззубыми.

– И вас не интересует, зачем Комитет отрядил меня сюда?

– А что спрашивать? Ваша легальная миссия наверняка следует из названия этой богадельни и перекликается с тем, о чём мы уже трепались. Слова, слова… Или у вас есть конкретные предложения?

Хотя Артезия во время беседы больше помалкивала, её присутствие оказывало на гостя почти магическое действие. Говорил-то он слова, с какими его послали в Город, но вовсе не с предписанной убеждённостью. Пожалуй, если бы маркиза одарила его надеждой… Бедняга, он и не верит, что такие женщины для него. Точнее верит, но в обратное.

Сам-то Светлан благоразумно расположился поодаль от красотки, чтобы не травить нервы её эманациями, – к тому ж у него давний иммунитет.

– Пожалуй, меня уже ждут, – сказал он, демонстративно глянув на стенные часы. – Конечно, если желаете разделить нашу трапезу…

– Нет уж, спасибо, – отказался Гюшест, неловко усмехаясь. – Думаю, для первого раза с меня довольно.

– Даст бог, не последний, – радушно пожелал Светлан, в то же время вставая.

Инспектору не оставалось иного, как откланяться, хотя уходил он с явной неохотой. Конечно, в Городе беспокойно, бросает в жар то и дело – но каким тусклым кажется потом остальной мир!..

– Ну а вы согласитесь… э-э… отзавтракать со мной? – справился Светлан у Артезии.

– С наслаждением, сир, – откликнулась та, как и всегда, несколько преувеличивая.

Впрочем, в такие смешанные компании маркиза и впрямь вписывалась, точно по заказу. Как ни странно, она отлично ладила с ведьмами – наверное, оттого, что по натуре была отзывчивой и не завидовала никому, благо сама одарена щедро. Если бы не страсть к интригам, не раз приводившая бедняжку на самый край, и не любовь к нарядам, вовсе не обязательных её красоте, Артезия давно отдалилась бы от двора, вполне довольствуясь здешним обществом. К счастью, теперь, когда первая ведьма страны сделалась королевой, ей удалось совместить одно с другим.

Под руку с фрейлиной Светлан прошествовал к лифту, и тот вознёс их на самый верх. А ещё через десяток секунд они вступили в столовую, где сноровистая Жанна уже всё подготовила к трапезе. И конечно, в углу возлежал косматой грудой Пёс, дожидаясь своей порции. Пока что он сохранял солидность – но не дай бог его обделить!..

– Ну что, си-ир, накладывать наконец? – спросила Жанна, с утра немного сварливая.

– Сделай такое одолжение, – ответил он.

Хмыкнув, девушка сладко зевнула и снова принялась хлопотать. Причём следить за ней было удовольствием, настолько споро и сноровисто у неё выходило, – не говоря о том, как обольстительно выглядела сама.

Дышалось тут, вдали от земли, намного легче, а обстановка была скромней, чем в большой гостиной. Глядя на Жанну, маркиза позволила себе скинуть босоножки с изящных ступней и совсем расстегнуть блузку, явив восхищённым зрителям (собственно, одному Светлану) свои бюстовые роскошества. А полную обнажёнку Артезия берегла для амурных занятий и для шабашей, где иной формы не полагалось. Ну, ещё для пляжей, к коим пристрастилась в последнее время.

Присев на скамью, фрейлина разбросала руки по мягкой спинке, от чего стройный её стан прогнулся, а налитые груди разъехались по сторонам, и произнесла, по привычке оттопыривая губки:

– Мне показалось, сир, вас обеспокоила добавочная миссия инспектора. Его высказывания действительно стоят тревоги?

– Когда принимаются звать всех братьями, я пугаюсь, – признался Светлан, усаживаясь напротив неё. – Это ж во сколько обойдётся такое родство!.. А ещё пуще страшусь великих целей – в своё время наелся до оскомины.

Он в самом деле ощущал себя не от мира сего. Здешнюю среду он скорее знал, а прежнюю – прочувствовал всем нутром.

– А мне Гюшест показался милым. Такой забавный!..

– С ним-то более-менее ясно, – сказал Светлан. – Нормальный чинуша, озабоченный поиском функции, по-своему даже порядочный. Эдакая разновидность Homo, ориентированная на управление. К счастью, он не похож на свою прабабку, всегда готовую схрумкать ближнего. Вот то чудище и впрямь ископаемое – такой запас сил, живучести, злобы!.. В прежнем мире из этого Казана многие нахлебались, да и тут она, похоже, непотопляема. Впрочем, речь сейчас не о ней, а о Комитете благонравия. Чем они собираются насаждать благие нравы: бластерами?

– Но, сир, возможно, там собрались достойные господа…

– В Комитете? – удивился он. – От одного этого слова тянет мертвечиной. Я всё ждал, не назовёт ли Гюшест наш городок лагерем.

– …а возглавляет их истинный рыцарь, сродни нашему Артуру.

– Спросите Артура: хочет он возглавлять кого-то? Опекать – куда ни шло. Защищать, выручать. Но заделаться вожаком!.. И неважно, кто составляет стаю на данный момент, – такие организмы развиваются по собственным законам.

Взяв со стола пультик, Светлан послал вызов Бертрану, и через секунды на экране проступил невозмутимый лик юного Стража.

– Конечно, слышал наш разговор с инспектором, – произнёс Светлан с уверенностью. – Что имеешь сказать про Комитет?

– Сир, эта организация создана недавно, – доложил Бертран. – Число членов пока не очень значительно, но тенденция к росту… и её состав…

– А что полагает на сей счёт наш Гай?

– По его мнению, это серьёзно.

– Если хочешь знать, по моему – тоже. Тем более, у меня давняя аллергия на такие названия. Малыш, надо приглядеться к Комитету пристальней!

– Сделаем, сир.

– Этот визит, понятно, пустяк, пробный шар. Но последствия от него могут быть, как от «чёрной метки». Нас как бы поставили на учёт. Или даже примеряют на роль первой цели. Негры в стране не водятся, а население смешалось настолько, что латыша не отличить от грузина, – как же тут сыщешь евреев, чтобы навешать собак? А ведьмы – пугало знатное, проверено временем. Мало что на голову выше, вдобавок и полом отличаются. А для любителей сладкого это открывает такие возможности!.. Не говоря о том, что про богатства Города уже пошла молва в определённых кругах.

– Сир, я проникся, – кивнул офицер и сгинул со стены.

Некоторое время Светлан разглядывал потухший экран, задумчиво щурясь.

– Гуси-гуси, – пробормотал он, – есть хотите?.. Ещё как!

– Вот именно, – сказала Жанна, выставляя перед ним полную тарелку. – Или тебе, си-ир, без твоей жёнушки даже не до еды? Уж мог бы и со мной прикорнуть часок!..

Она не имела в виду худого – только сон. Впрочем, с этими двумя, Жанной и Артезией, королева сблизилась настолько, что считала их чуть ли не своим продолжением. И, возможно, не стала бы гневаться, если бы у Светлана с кем-то из них произошло нечто, выходящее за рамки дружеских нежностей. Или даже с обеими.

– От Анджеллы никаких вестей? – не удержался он.

На что получил резонный ответ:

– Разве бы я не сообщила? Да что ты волнуешься так!.. Уж пару дней можно прожить порознь?

Через силу Светлан ухмыльнулся:

– Раз пошла гусиная тема, есть ещё оборот: «как с гуся вода». Это к кому отнести?

Из глубин квартиры прибежал пушистый котик, взволнованно подёргивая хвостом, и стал подлизываться к Жанне, страстно кусая за икры, – чем вызывал у девушки возмущённые окрики пополам со смехом. На Пса, громоздившегося в углу, он не обращал внимания. Кот был молодой и домашний, не приученный бояться собак, – другой на его месте обходил бы это страшило за километр. Добившись вожделенной подачки, он сразу обрёл достоинство и попытался было удалиться. Но не успел. Подхватив грузного красавца, Артезия принялась его тискать и чмокать в снежные «носочки». Жмурясь, котяра снисходительно терпел ласки, лишь отодвигал морду подальше от её ароматов. К всеобщему обожанию здешних обитательниц он привык с котёночных дней.

– Бестолочь ты, – сказал ему Светлан. – Но обаятельный!..

– Во жизнь, – позавидовал Пёс. – Всего и забот, что держать себя в аккуратности да про кормёжку не забывать. Хотя бы мышей ловил!..

– А ты видел их тут? Может, он и рад был бы… И потом, ты сам много утруждаешься? Уж умываться чаще и тебе не помешает.

– По пять раз на дню, да? Либо язык сотру, либо шкуру. В ванну-то с собой не возьмёте…

– Тебя там не хватало!

– Ясное дело, с Лаурой и Жанкой веселее будет.

– Тебя это удивляет? Нормальная ориентация.

– Полигамия, что ли? – блеснул Пёс эрудицией.

– Ну, не выдумывай. И близко нет – сам знаешь.

– Действительно, не выгонять же вторую, – осклабился старый циник. – Опять же, в четыре руки быстрее шею намылят. А в два тела – остальное. Куда там гонконговским банщицам!

– Да ты и впрямь зажился на свете – столько всего знаешь…

– Я и по человечьим меркам долгожитель, – вздохнул Пёс. – А по собачьим – прямо Мафусаил. Наши щенки за два года успевают вырасти. А много ума набирают ваши дети к этому сроку?

– Ну, говорить-то уже умеют!..

– А скольких стараний это стоит? К тому ж у вас глотка устроена лучше.

– Некоторые хозяева переживают, что их собачки разговаривать не умеют, – заметил Светлан, посмеиваясь. – А у нас главная забота: как бы этого псину к молчанию приучить.

– Правды не любите – отсюда и забота.

– Ты что, Шарикова цитируешь? Вот же научил читать на свою голову!..

– Так ведь вам, людям, выгодно держать приручённых животин в невежестве – справляться легче. И ещё талдычат при этом: наши друзья, мол, преданные!..

Тут перед Псом поставили миску, и он сразу умолк, занявшись делом. Всё-таки есть способ заткнуть ему пасть!

– «Му-му» не читал ещё? – спросил Светлан. – А ты почитай, почитай. – Он перевёл взгляд на фрейлину, изящно вкушавшую креветочный салат. – Артезия, не будете ли столь любезны…

– Для вас, сир, – что угодно, – ослепительно улыбнулась женщина. Упоминание о совместных ваннах вызвало в ней оживление: глаза разгорелись, дыхание участилось, – видно, разыгралась фантазия. И всколькером, по её мнению, можно туда втиснуться?

– Тогда объясните, ради Христа, что творится сейчас в вашем королевстве. Что в нём так зацепило Анджеллу?

Голоса Светлан, разумеется, не повысил, но прозвучала просьба столь жалобно, что самому сделалось противно. Да что ж это такое с ним? Действительно, всего сутки минули!..

– Всё очень просто, – с готовностью откликнулась фрейлина. – После затишья, обычно следующего за всплеском событий… ну, вы помните: дворцовый переворот, внутренняя война, свержение узурпатора… неизбежно накатывает новая волна алчущих. Проигравшие, если их не истребили, успевают забыть страх, нагнанный победителем, и набраться сил. Вассалы, обделённые предыдущей делёжкой, раздувают свою обиду до небес и подступают к правителю с ворохом претензий, часто совершенно немыслимых. А некоторые, не дожидаясь милостей из столицы, сами начинают откусывать от королевского пирога – сперва потихоньку, потом с дерзостью. И если обстановка благоприятствует… Так устроен свет: все желают власти, ибо она даёт всё, – а кто послабей следует за более сильными. И когда могучим становится тесно, начинается бойня, более или менее кровавая. Да разве тут не так же, сир? – пожала она плечами.

– Конечно, этот мир не идеален, – ответил Светлан. – И наверняка тут тоже полно властолюбцев. Но увлечь за собой миллионы они вряд ли смогут. Идее диктата не овладеть здешними массами… я надеюсь. Не тот менталитет. Хотя последние события имеют странный привкус. Или я ошибался в своих оценках, или… Ладно, – оборвал он себя. – Значит, и у Анджи начались проблемы?

– Пока ничего серьёзного, мой господин, не бери в голову, – сказала Жанна, шлёпаясь рядом с маркизой на лавку и тоже берясь за вилку. – Ничего такого, с чем бы она сама не могла справиться. А ежели появится… си-ир… я тут же тебя обрадую. И не погляжу на её возражения, будь уверен.

– Ну, надеюсь, – со вздохом отступил Светлан. – Другой бы я не поверил.

В эту секунду на экране возник Артур и со стены, как из оконца, с удовольствием оглядел компанию. Сам король выглядел бодро, хотя и в эту ночь, наверно, не сомкнул глаз. Богатырская бессонница, надо думать.

– Вынужден отвлечь вас от трапезы, друзья, – объявил он, учтиво кланяясь дамам. – К нам пожаловали гости.

– Полагаю, не из Комитета? – мрачно вопросил Светлан.

– С телестудии. А возглавляет их… кто бы вы думали?.. Несторов!

Фигура Артура ужалась, освобождая место для Бертрана, за чьими плечами маячил оживлённый Гай, и для картинки, изображавшей ту самую гостиную, которую Светлан с Артезией покинули совсем недавно. Но теперь на этой сцене поджидали партнёров совсем иные актёры… Или не совсем?