Огненный шар. Книга 2 Эсса Геннадий

– Замполит, – ответил Жан.

– Он молодой и ничего не может. Везите меня обратно.

– Ну, сейчас, – теперь не выдержал Жан. – Приказали – значит все. Смотри, раскомандовался тут. Его от смерти спасают, а он кочевряжится.

Командир скривился от очередного приступа боли и замолчал.

– Ты как с командиром разговариваешь? – шепнул сидящий рядом раненый солдат.

– Может, я за его жизнь беспокоюсь, – ответил Жан. – С кем тогда до Берлина идти?

– О, как это еще далеко. А что, до Берлина дойдем? – спросил другой солдат.

– Дойдем, только позже, а сейчас сопи молча и кряхти по-тихому.

Лиза сидела в стороне и не могла оторвать взгляда от Жана. Она узнавала его строптивый характер.

Он заметил ее взгляд и улыбнулся.

– Ты видел когда-нибудь себя в зеркало? – спросила она и протянула руку, чтобы поправить ему растрепанные волосы.

– Потом посмотрю. А что?

– У тебя лицо чумазое.

– Ты бы видела его там, в бою, – сказал Ник. – Что он там творил…

– А что?

– Я был просто поражен. Как он ненавидит, оказывается, фашистов.

– Их все ненавидят, – заметил все тот же солдат.

– Так он подбил два танка в придачу, – с гордостью сказал Ник.

– Жан, правда?

– Я не знаю.

– Все орден хотел, – снова вставил свое слово солдат.

– Иди ты! Можешь мой орден нацепить на себя, если дадут. Я просто душу отводил. Видишь, снова бомбят. Ничего, вернемся, и я еще хочу повеселиться, – потер руки Жан.

– Неужели?

– Ты что, думаешь, мы здесь просто так болтаемся, от нечего делать?

Лиза подвинулась поближе и прижалась к Жану.

– Я так по тебе соскучилась, – прошептала она. – Всех святых перебрала, чтобы с тобой ничего не случилось.

Жан сжал ее ладонь и взглянул в глаза.

– Спасибо.

– Страшно было?

– Да. В наше время об этом только в книжках пишут, а там половина всего – вранье, – шептал Жан. – Здесь я на себе все испытал и больше не хочу.

– Скоро все закончится, – успокоила Лиза.

– Не хочу, чтобы все так быстро закончилось. Я ведь тогда не увижу тебя, – шептал Жан, положив голову ей на плечо.

– Мне жаль, но это все равно когда-то произойдет.

– Знаю. Мы больше не встретимся?

Грузовик сильно тряхнуло на кочке, он выехал на дорогу и помчался быстрее в сторону города.

Навстречу ползли, громыхая гусеницами, танки и самоходки. Грузовики с солдатами тянули за собой пушки.

– Враг нас не возьмет, – сказал Ник. – Смотри, какая техника…

– Это точно, – согласился разговорчивый солдат. – Мы им еще покажем…

– Покажем, покажем, – согласилась Ин. – Только тебе сначала надо немного подлечиться, а там ты им дашь за Ленинград.

Она сделала очередной укол командиру и посмотрела на Ника.

– Когда этот госпиталь будет? – спросила она. – Что-то едем и едем… Скоро утро, наверное, будет, а конца пути не видно.

– Если эта черепаха больше разгонится, то мы все пойдем пешком, – ответил Жан. – Эта техника должна в музеях стоять, а не ехать.

– Да эту машину всего два года как выпустили. Ей еще ездить лет двадцать как минимум, – ввязался в разговор другой солдат.

– Ах, ну да. Я что-то попутал, – согласился Жан. – У меня это бывает.

– Еще бы, когда все гремит вокруг. Я в первый день войны чуть слух не потерял, – стал рассказывать солдат. – Наш город немцы так бомбили, что половина домов просто в руины превратилась. Вот тогда я узнал, что такое страх. Даже свой адрес забыл, где проживал, пока не отошел от всего происходящего.

– Сейчас, я вижу, ты отошел, – догадался Ник. – Разговорчивым стал.

– Сейчас – да. Теперь мне взрывы не страшны.

– Оглох? Ничего не слышишь?

– Нет, просто привык.

– Бывает, – согласился Ник и выглянул за борт.

Впереди на перекрестке бойко регулировала движение транспорта и военной техники молодая девушка в форме.

– О, гаишники и тут стоят, – усмехнулся Жан. – Куда ни посмотри – везде они.

– Гаишники – это что? Вот у нас в деревне поставили шлагбаум, так коровы его просто развалили, вышли на дорогу, и председатель колхоза, который ехал навеселе, сбил одну. Пришлось ему платить за машину и за корову. Вот влетел! – стал рассказывать случай из жизни солдат.

– Ты хоть знаешь, о чем речь? – прервал его Жан. – Гаишники – это менты, ну, полиция, которая следит за движением, не забывая при этом о своем благосостоянии.

– Это те, что в царской России? – переспросил боец, сделав удивленное лицо.

– Какой еще царской? Вот недоросль. В Советском Союзе, а потом в России.

– А это не одно и то же?

Жан понял, что его снова понесло не в ту сторону, махнул рукой и прижал к себе Лизу.

– Ты не замерзла?

Машина резко свернула в переулок и остановилась.

– Кажется, приехали, – радостно произнес солдат.

– Выгружаемся, – скомандовал водитель и открыл борт.

Ник с Жаном подхватили на носилках командира и понесли за встречающей медсестрой. Остальные шли следом сами, в сопровождении Лизы и Ин.

– Что город такой пустой? – заметил Жан, когда вышел с Ником на улицу. – Будто вымер весь.

– Почему? Вон видишь, кто-то идет. Надо спросить, где мы находимся.

Ник пошел навстречу приближающемуся человеку.

– Скажите, что за район? – спросил он.

В ответ он увидел страшное до ужаса лицо с проваленными глазами.

Нельзя было понять, кто это, мужчина или женщина. Исхудавший человек, будто тень, пошатываясь, пошел прочь и вскоре исчез за поворотом.

– Что это? – спросил Ник.

– Это голод, – ответил Жан. – Город уже которую неделю живет в блокаде. Еды нет. Нет ничего… Говорят, еще будет лютая зима, которая впереди.

– А Сталин? Он что, этого не знает?

– Знает, но ничего не может пока сделать. Немцы наседают кругом. Говорят, они уже к Москве подошли.

– Ну надо же что-то делать! – расстроился Ник.

– Мы с тобой ничего не сделаем, но чем можем, тем поможем, пока здесь.

Ребята свернули к зданию госпиталя, передали носилки с командиром медицинским работникам и стали выяснять обстановку в городе. Оказалось, что все очень сложно. На складах вообще нет продуктов. Люди умирают от голода и болезней, которые заполонили город. В питание пошли домашние животные и всякая химия, вроде столярного клея, из которого варят студень и едят. Встречаются даже случаи людоедства…

– Идите и получите свои пайки, – позвал их дежурный по госпиталю.

Паек заключался в трехстах граммах хлеба, двух кусках сахара и консервной банке с килькой.

– Это на день? – удивился Жан.

– А тебе что, мало? Гражданские вообще ничего не видят, а паек получают не все, – объяснил дежурный. – Вы, как бойцы, получать будете здесь у нас, но придется и работать. Вы, я так понимаю, вроде командированных. Пройдите к главному врачу – он вам все подробно объяснит.

Жан взглянул на Ника.

– Кто нас сюда откомандировал? – спросил Жан.

– Ваш командир сказал. Тот, что несколько минут назад умер.

Ник побледнел.

– Он не мог умереть. Мы его сюда живым доставили.

– Сердце не выдержало, – пояснил дежурный солдат. Умер он.

Ник прохаживался по небольшому коридору и поглядывал на дверь.

Наконец появились девушки.

– Это правда? – набросился с вопросом Жан. – Командир умер?

– Лиза сегодня остается дежурить в госпитале, – объявила Ин, стараясь не отвечать на вопрос о смерти командира. – Я отдыхаю и приду завтра. Кто останется с ней в помощь? Здесь людей не хватает.

Жан подошел к Лизе.

– Кто-кто? Я, – ответил Жан.

– Мы где находимся? В каком районе? Как попасть домой на эту Морскую улицу?

– Большая или Малая Морская? – спросил подошедший врач.

– Малая Морская, – Ник подошел ближе к врачу.

Тот объяснил, как туда пройти. Оказалось, что она совсем недалеко.

– Нам завтра на смену? – спросила Ин.

– К восьми вечера быть здесь.

– Значит, будем.

Они расстались, и Ник с Ин вышли на улицу.

Сыпал мелкий снег с дождем. Мерзкая погода заставила их быстро зашагать по улице в направлении дома.

Почти у самого дома зазвучала сирена.

– Воздушная тревога, – спокойно сказала Ин. – Как я уже к этому привыкла! Мне почти ничего не страшно.

– Это плохо. К этому лучше не привыкать, – ответил Ник, прижимая к груди сверток с пайком. – Сейчас придем домой и устроим пир. Я сам устал, просто валюсь с ног.

– Еще бы. Ты не отдыхал почти трое суток. Поешь и ложись спать.

– А ты?

– Я тоже. Завтра вечером в госпиталь, сменять Жана и Лизу.

В небе замаячили лучи прожекторов, и послышался нарастающий гул.

– Наши?

– Вряд ли. Им что над городом делать, – предположил Ник. – Скорее всего, фашисты.

Минут через десять где-то недалеко с крыш послышались залпы зениток, и несколько «мистер шмитов» пролетело прямо над домами. Они сбрасывали зажигательные снаряды на крыши, которые ярко светились, а потом взрывались.

– Так и город спалят, – заметил Ник, задирая голову вверх.

– Смотри, их там кто-то сбрасывает вниз, – Ин показала пальцем на крышу, заметив на ней несколько человек.

– Они и на наш дом тоже кинули, – воскликнул Ник и, схватив Ин за руку, потащил в подъезд, а потом по лестнице наверх, на крышу.

Здесь тоже было человек пять. Это были подростки. Они быстро скидывали зажигалки вниз, пока те не разорвались.

Яркие вспышки освещали всю крышу и появлялись одна за другой.

– Берегите глаза, – крикнула Ин, и они с Ником бросились помогать.

– Вы откуда, пацаны? – спросил Ник, когда все было кончено.

– Из этого дома, – объяснили ребята. – У нас каждую ночь дежурство. Кругом каждый защищает свой дом от пожара. Фашисты спалить хотят Ленинград, а мы не даем.

Ник с гордостью посмотрел на молодых людей. Их грязные лица были полны решимости вступить снова в схватку с этими зажигалками.

– Берегите глаза. Этот огонь, как сварка, обжигает их, и человек потом слепнет, – предупредила Ин.

– Ерунда. Мы их не боимся, – отвечали мальчишки.

– И все же берегите глаза. – Ин посмотрела с крыши вниз, и у нее закружилась голова.

Она схватила за руку Ника и отпрянула в сторону.

– Оказывается, я боюсь высоты, – призналась она. – Я этого и сама до сих пор не знала.

– Еще бы! Все-таки седьмой этаж. У меня знакомый вообще с табуретки упал и сломал шею. Так и остался инвалидом на всю жизнь.

Вдруг Ин вздрогнула и уставилась в небо на серые тучи.

– Смотри, шар, – тихо произнесла она.

За тучами появился и неподвижно повис небольшой светящийся шар.

– Это луна. Ты что, не видишь? – Ник тоже стал всматриваться. – Луна, точно.

– Посмотри левее, – повернула ему голову Ин. – Вот это луна, а это не луна.

Ник стал переводить взгляд с одного светила на другое.

– А что это? – тихо спросил он.

– Что-то мне так становится нехорошо. Я чувствую какую-то слабость в теле и снова страх.

– Так что это? – повторил Ник.

– Не знаю. Это что-то далекое, неземное.

Ин прижалась к своему молодому человеку и увидела, как подростки исчезли в проеме крыши: разбежались по своим квартирам.

Ник напрягал зрение, пытаясь определить происхождение светящегося чуда.

– Он тебе ничего не напоминает? – спросила Ин.

– Вроде нет, – пожал он плечами.

– Это огненный шар. Он следит за нами. Ты-то забыл, как сюда попал?

Ин теперь почувствовала, как задрожала рука Ника. Она покрепче взяла ее и сжала.

– Он за нами, – продолжала уже шептать Ин. – Он нас ищет.

– Это тот, благодаря которому мы появляемся в разных временах истории?

– Он самый. Если бы не тучи, то сейчас нас здесь уже бы не было.

– А Жан с Лизой? Мы же появились все вместе, поэтому и исчезнуть должны вместе.

– Шар нас не обнаружил. Видишь, он уходит в сторону.

– Значит, он послан за нами?

– Да, этой самой Люсией Петровной.

– Жива старушка, – сказал Ник.

– Если ее не станет – я не представляю, что с нами тогда будет.

– Мы можем здесь остаться навсегда?

– Может быть, не знаю. Но я бы не хотела быть здесь.

– Конечно, лучше у нас, – согласился Ник. – Но тогда я с тобой расстанусь на неопределенное время, и встретимся ли снова когда – неизвестно. – В голосе Ника прозвучала грустная нотка.

– Ты пойми, если бы мы остались здесь навсегда, то стали б такими же смертными, как все остальные, и неизвестно, что с нами стало бы тогда дальше.

Ник долго молчал, провожая удаляющийся шар взглядом, пока он вообще не скрылся за облаками. Он тяжело опустился на железную крышу и склонил голову.

– Ты, наверное, права, – согласился он. – Дай бог здоровья этой чертовке, чтобы мы встретились где-нибудь еще в веке так двадцать первом.

– Фантазер ты, Ник, – уже спокойно сказала Ин. – Ты все мечтаешь…

– Все может быть. Свела нас судьба таким необычным образом, и мне трудно представить что-то другое.